Текст книги "Серия 2. Книга 1: Да, я Гарри Поттер, снова (СИ)"

Автор книги: grvitaly

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Прервана идиллия была заполняющейся гостиной. Люди вбегали по двое и по трое.

– Гарри, а ты где был? – спросила меня Пенелопа Кристалл, наша староста.

– Вот тут сидел.

– Всё время?

– Ну да.

– А чего на праздник не пошёл?

– Было бы что праздновать, – фыркнул я. – Это для вас праздник, а для меня – траур.

Пенелопа постукала шариками в своей голове и быстро сообразила, что же такого важного для меня случилось в Хэллоуин десять лет назад.

– Прости…

– Бывает, а что, сегодня должно было быть что-то важное?

– Да просто нашли одну надпись на стене. Кто-то написал какую-то ахинею несмываемой красной краской. И кошку Филча подвесил на крюк подсвечника.

– Хм, близнецы Уизли же вроде уже не в школе… это кто ж такую глупость совершил?

– Никто не знает. Филч рвёт и мечет, – Пенелопа в лицах показывала, как именно Филч рвёт и мечет, а вокруг нас уже начала собираться толпа. Все наши друзья и даже некоторые старшекурсники. Не было только Джинни и ещё нескольких человек. Видимо, где-то отлёживается после истощения.

– Да, я думаю… естественно, он рвёт и мечет. А кто бы легко отреагировал, если бы его кошку обездвижили и подвесили на крюк. Н-да, видимо, идиоты никогда не переведутся.

– Это уж точно.

– А кошку расколдовали?

– Нет, директор сказал, что необходимо мандрагоровое зелье.

– Ого, так это же значит, кошка в магической коме?

– Видимо, да, но ты-то откуда знаешь? Это ведь материал третьего курса?

– А я же на каком факультете учусь? – хитро улыбнулся я.

– Хе-х, я всегда знала, что Рейвенкловцы – самые умные.

– Так что, завтра кошку расколдуют?

– Нет, будут ждать пока поспеют мандрагоры.

– Э-э, да ведь это зелье буквально в любой аптеке есть? – удивился я. – Почему просто не купить? Ну или заклинанием расколдовать?

– Ну не знаю. Может, потому что это кошка. Не хотят денег тратить.

– Н-да? Ну ладно. Не наше дело. Пусть сами разбираются.

Вообще, реакция на выходку “неудачного шутника”, как его уже окрестили, была странной. Кошку Филча не любили все. Более того, многим бы хотелось и самого Филча увидеть подвешенным на соседнем канделябре. Для многих именно это была недостижимая голубая мечта. Что поделать… дети могут быть весьма жестоки. Да какое “могут быть”? В основном, они такие и есть.

Тут надо учесть ещё и то, что сам Филч был личностью, мягко скажем, дерьмовенькой. Откровенно завидуя всем магам из-за того, что у них есть магия, тот старался изо всех сил отыгрываться на детях. Мне, конечно, на него было плевать, мне он никто, но этого желчного старикашку давно уже пора было выкинуть. Да и его должность вообще никому была не нужна. Всю работу и так выполняли эльфы.

Конечно же, таких отпетых хулиганов было меньшинство, особенно на нашем факультете. Самой многочисленной группой среди всех учеников были те, кому, как и мне, было банально наплевать. Ну, подвесили кошку и подвесили. И самая маленькая группа – сердобольные девчонки, которые переживали за милого котика.

Джинни после первого выгула змейки отходила несколько дней. Видать, Том ей там все мозги как блендером взбил, что её так расколбасило, однако детский организм с промытыми мамочкой Молли мозгами – вещь серьёзная, стоящая по неубиваемости в одном ряду с тараканами, крысами и телефоном Нокиа. Выбить из её головы идею, вложенную матерью о женитьбе, видимо, можно только вместе с мозгами.

Когда я возвращался по коридору с урока Гербологии, моя интуиция начала поднимать голову и слабо сигнализировать о чём-то.

Завернув за угол, мы с сестричками Патил выскочили на Денниса Криви, который мгновенно направил на меня фотоаппарат и попробовал нажать на кнопку. Ага, трудно нажать на кнопку, когда телекинезом я полностью заклинил спусковой механизм фотоаппарата. Пока я его держу, никаких фотографий не будет.

– Гарри, – закричало это чудо. – Я хотел сделать фотографию героя, победившего Сам-знаешь-кого! – причём именно чудо и именно закричало.

Вихрастая патлатая шевелюра, улыбка с явно отсутствующими зубами, сидящая набекрень форма и мантия, ну, в общем, типичный представитель Гриффиндора.

– Кого? – включил дурачка я, глядя на Денниса выпученными глазами.

– Как кого? – удивился ребёнок.

– А я знаю кого ты имеешь ввиду? Ты же сам сказал, что я сам знаю кого, а я сам не знаю, кого.

– Кого-кого? – вытаращился на меня он.

– Ну ты же сказал, кого, а я не знаю никого. Так кого?

– Где?

Народ уже тихо хихикает над незадачливым папарацци. Н-да, какой-то несвязный, но очень пылкий лепет, хотя… а что я от него хочу? Ему одиннадцать лет.

– Ладно, так что ты хотел?

– Я тебя сфотографировать хотел, а ты… – даже как-то обвинительно выдало это чудо, ткнув в меня пальцем.

– Без проблем, один снимок – тысяча галеонов. С моим автографом – полторы.

– Чего? Но откуда у меня такие деньжищи? – впал в полный ступор мальчик. Улыбка плавно сползла с его лица.

– А я почём знаю? Но нет денег – нет снимков. Компренде?

– Э-э-э, чего?

– Н-да, тяжело с Гриффиндорцами. Я спрашиваю, понятно?

– А, да, понятно.

Повернув за угол и притормозив, я услышал смех сестричек Патил, да и сам улыбнулся. Наше веселье продолжалось буквально до тех пор, пока я не услышал придушенный писк сбоку.

– Гарри!

– Вот бля… – я даже подскочил.

Во имя всех богов! Джинни меня уже достала. Постоянно за мной таскается и смотрит коровьим взглядом. Иногда пытается заговорить. Несмотря на то, что отшиваю её я в уже достаточно грубой форме, она ничего не воспринимает. Да и остальные дети с факультета не особо с ней контактируют. Всё-таки, как я уже говорил, на Рейвенкло – детки умненькие, и они примерно представляют, что за магический сифилис поразил всю семью Уизли, а потому слишком уж близко сходиться с ней не хотят. А может, где-то по-тихому её всё же прикопать? Ну типа шла-шла, споткнулась и упала на ножичек и так тридцать шесть раз. Реально уже очень хочется, а это только первый учебный год, и он начался буквально пару месяцев назад. Так, спокойно, Гарри. Но, блин, если так пойдёт и дальше, я терпеть не стану, а банально где-нибудь по-тихому её урою.

– Джинни! Ну какого ты ко мне привязалась, а? Что ты за мной везде ходишь?

– Я не хожу, – обиделась она.

– Ты меня за дурака не держи. Отстань от меня уже. Найди себе чем заняться. Начни учиться, наконец. И главное – не лезь ко мне. Я не хочу и не буду с тобой дружить!

Слёзы брызнули из её глаз, и она убежала от меня быстрее ветра.

*** Джинни Уизли. ***

Джинни уже который день не находила себе места. Все её мечты о сильном и богатом муже… муже-герое на белом коне разбились о действительность, словно волны о скалы. Поттер был здоров, красив, богат и знаменит. Он был окружён своими друзьями, и для маленькой Джинни там не нашлось места. Сколько бы она не пыталась, не получилось с ним даже поговорить. Он её отталкивал иногда даже в очень грубой форме и никак не хотел даже на секунду остаться с ней наедине. Весь её план был рассчитан на то, что Джинни сможет завязать дружбу с мальчиком своей мечты, а он ни в какую не хотел подходить под тот идеальный образ героя детских мечтаний, который Джинни выстроила себе в голове.

То, как она страдает, он даже не замечал, или, что хуже, замечал, но ему было абсолютно плевать. Она даже по совету мамы несколько раз пыталась проронить слезу, но Поттер просто обошёл плачущую Джинни стороной и пошёл дальше. Никакого сострадания. У него на лице даже мускул не дёрнулся. Казалось, ему даже противно находиться рядом с Джинни, и он старается близко к ней не подходить, будто она прокажённая. Вот ведь чурбан, ничего его не берёт. Ей надо срочно посоветоваться с мамой.

Джинни написала слёзное письмо матери, где девочка изливала все свои беды. Кроме всего, она поделилась секретом со своим тайным другом – Томом, находящемся в старой тетрадке, похожей на дневник. Том, как никто другой, понимал её и сочувствовал. Ему тоже не понравилось поведение Поттера, и он предложил наказать его или убрать его подруг, окружающих мальчика, стоящих на пути к её счастью.

Что может понять разум маленькой взбалмошной девочки? Для неё был только недостижимый результат, Поттер, и на пути у неё стояли мерзкие девчонки. Эти черномазые Патил претендуют на дружбу с её Гарри, да и сам Поттер, который просто не понимает своего счастья. Она не подумала о том, что, если даже убрать их всех с пути, Поттер не прыгнет в её объятия. Отчего бы? А уж если узнает, кто виноват в этом, возненавидит до конца своих дней.

На следующий день, за завтраком, Джинни получила ответ от матери. Упаковку с маленькими пузырьками. Зелье дружбы для Гарри, зелье вражды для остальных гадких девчонок. Амортенцию ещё рано подливать, писала её мать, но начиная с третьего курса, они этим займутся. Без специальных инструкций подлить зелья в чай Поттеру, даже сидя близко от него, не удалось. Джинни старалась остаться незаметной, но, видимо, где-то напортачила в инструкциях…

*** Гарри Поттер. ***

За ужином в большом зале мой браслет, определитель ядов, явственно кольнуло. Я присмотрелся магическим зрением к стакану чая, который мои домовики исправно поставляли мне на стол. Так и есть… зелье. Глянув на стаканы сестричек магическим зрением тоже заметил зелья. Как она сумела такое провернуть? Так мастерски и незаметно подлить зелья… Вот что значит семья отравителей. Потомственная, блин, практика. У сестричек тоже имелись кольца, которые уже показали неучтённые добавки. Бросив взгляд на предвкушающе посматривающую на меня Джинни, убедился в своих догадках.

– У вас тоже добавки? – спросил я у сестричек.

– Ага. Кто-то подлил зелья.

– Кто-то, кто-то, будто непонятно кто, – уже с ненавистью бросил взгляд на рыжую мразь.

Ну всё, сука, учебный год только начинается, а ты уже начала свою мерзкую практику. Сгною всю семейку нахер. Терпеть не стану ни капли. Демонстративно встал из-за стола и молча подошёл к профессору Флитвику.

– Профессор, – сказал я, на весь зал, громко и чётко обращаясь к нему.

– Да-да, что-то случилось, мистер Поттер?

– Случилось, профессор. В наших напитках обнаружилось зелье, я хотел бы попросить вас разобраться с этим.

Улыбка с губ декана мгновенно слетела. Он встал, подошёл к моему столу. Я молча указал на свою чашку и стаканы Падмы и Парвати, к которым мы так и не успели притронуться. Несколько пассов волшебной палочкой и декан хмурится ещё сильнее.

– Здесь действительно зелье.

Весь наш стол перестал разговаривать, и над ним воцарилась тишина. Все обратили своё внимание на профессора. Постепенно шум начал затихать и на соседних столах. Все не могли понять, что произошло, однако им было достаточно интересно это узнать. В полной тишине мои слова в большом зале звучали достаточно громко.

– Профессор, вы можете узнать, кто подлил это зелье?

– Кто подлил – нет, но могу узнать, чья магия – наиболее близкая к нему.

Джинни уже сидела ни жива-ни мертва, глядя в пол. Ещё несколько сложных пассов палочкой, и от моего стакана к её голове протягивается вытянутый жгут бледно-жёлтого цвета. Повторив такие же пассы, профессор убедился в том, что все три жгута протянулись к владелице одной рыжей макушки.

– Мисс Уизли, потрудитесь объяснить своё поведение?

Флитвик был зол до предела. Он ненавидел, когда дети ведут свои разборки в стенах Хогвартса. Особенно он ненавидел, когда такое происходит на его собственном факультете. Такая маленькая девочка, а уже занимается чем-то настолько порицаемым. Вообще, вся эта семейка в Хогвартсе отметилась каждый по-своему. Сколько раз он хотел вышвырнуть близнецов Уизли из замка, но им покровительствовал директор.

А девочка молчала, уперев взгляд в пол, не смея произнести ни слова.

– Мисс Уизли, я всё ещё жду вашего объяснения.

Весь большой зал уже начал тихо шушукаться на эту тему.

– Профессор, а что это за зелье?

– Насколько я могу понять, это зелье дружбы у вас и зелье вражды у Падмы и Парвати Патил. По всей видимости, цель была рассорить вас с девочками и подружить с самой мисс Уизли.

После его заявления стол покинули директор и наш зельевар Хопкинс. Он хоть и не был мастером, но имел семейную предрасположенность к зельям.

Со стола Гриффиндора поднялся и Перси Уизли. Ага, побежал защищать свою сестричку.

Несколько взмахов палочкой, и зельевар кивнул:

– Да, зелье дружбы, чуть изменённый рецепт. А здесь и здесь – зелье вражды.

– Как вы думаете, профессор, разве первокурсница способна приготовить такой рецепт?

– Шансы практически нулевые. Это должен быть кто-то взрослый.

– Я хотел бы выставить официальные обвинения в сторону семьи Уизли. Я требую, чтобы Джинни была немедленно с позором исключена из Хогвартса.

– Мистер Поттер, но она всего лишь маленькая девочка, которая просто хотела с вами подружиться, а вы отвергли её предложение, – заявил мне директор. – Видимо, поэтому она и применила это безобидное зелье.

Нифига себе, так это выходит, я ещё и виноват в том, что она мне зелье подлила? В смысле, если бы я не артачился, а сам с ней дружил, то этого бы не понадобилось? Хорошенький наезд. Нет я, конечно, понимаю, что Уизли – его ярые сторонники, и он не хочет, чтобы их тут топили, но меня всё это ни капли не волнует. Это всё его проблемы.

– Директор, я ведь тоже всего лишь маленький мальчик. Такой же, как и Джинни. Но раз вы так демонстративно выгораживаете эту семейку, то вот, пожалуйста, – я взял со стола стакан с зельем и протянул его Дамблдору. – Я к стакану ещё не притрагивался. Так что он чистый. Можете выпить, раз вы защищаете отравительницу. Ведь это всего лишь безобидное зелье, как вы выразились. Вот и будете очень крепко с ней дружить. А когда эта отравительница перейдёт с лёгких зелий на Амортенцию, я и её вам стану переправлять. Чтобы дружба была крепче, хотите?

Директор смотрел на меня, подняв брови в немом изумлении, но стакан не брал.

– Ну что же вы? Не хотите? А почему же? Ведь это всего лишь безобидное зелье? Что же вы, берите, пейте, а мы все тут вместе посмотрим, насколько же это зелье безобидно.

Я поставил чашку на место.

– Я уже несколько раз попросил Джинни оставить меня в покое. Я не знаю, чего хочет она, и чего так настойчиво добивался Рон, но дружить с семьёй обманщиков-нищебродов и отравителей, носящих в себе проклятие предателей крови, я не буду. Оно и на меня перекинется. К чему мне это? С ней же рядом находиться опасно, а то, что она сейчас сделала, это вообще выходит за все рамки. Применять зелье на одноклассниках, чтобы насильно заставить меня с ней дружить и поссорить меня с моими друзьями? А если ей кто-то не понравится, она ему яд подольёт, так что ли?

Джинни уже рыдала, но мне было плевать. В этот момент вступил Перси.

– Мистер Поттер, я не позволю порочить наше имя, то, что мы общаемся с маглами, не делает нас проклятыми.

– Ты позволять или не позволять иди к себе обратно. Ещё раз повторяю, тут ты никто. Пустое место. Позволять он мне вздумал. Кроме того, при чём тут маглы? Что за глупости? Я, например, вообще первые одиннадцать лет прожил с маглами. Я не понимаю, какая связь между проклятием предателей крови и маглами.

– Но ведь нас так называют, потому, что мы много общаемся с маглами, а это неправда.

– Кто вам сказал такую глупость? Естественно, это никакого отношения одно к другому не имеет. Те, кто имеют магическое зрение или очки артефактора, в любой момент могут увидеть это проклятие своими глазами и на тебе, и на Джинни. Эту огромную, чёрную кляксу с отростками, пытающимися ухватить хоть кого-то, ни с чем не спутать. Именно поэтому рядом с вами опасно находиться. Никакой связи с маглами. Однако я хочу закончить с наказанием для Джинни.

– Мы снимем баллы, – заявил Дамблдор.

– Замечательно, просто отлично. А то, что она на моём факультете, и вы снимете баллы ещё и с меня, вы не подумали?

Дамблдор оглядел внимательно прислушивающийся большой зал и заявил.

– Давайте пройдём в мой кабинет. Здесь не место для публичного разбирательства.

– Почему это? Очень даже место. В такой же ситуации в прошлом году, когда мистер Рон Уизли напал на нас, вы тоже не вынесли наказания согласно устава школы, а спустили всё на тормозах, и чем всё закончилось? Дракона, насколько я знаю, до сих пор не поймали.

– Мистер Поттер, вам надо научиться прощать других людей, которые совершили ошибку.

– И не подумаю делать такой глупости. Я бы понял, если бы она сделала это случайно, но как мы выяснили, случайностью это быть не может…

– И всё же я настаиваю. Давайте пройдём в мой кабинет. Это не место для разборок.

– Ай, да делайте что хотите. Не пойду я никуда и замалчивать это не дам.

Я демонстративно развернулся и вышел из большого зала, а за поворотом телепортировался домой и начал писать. Одно письмо моему адвокату с просьбой раскрутить всё, что возможно по максимуму. Одно письмо в газету для Риты Скиттер. Уж у неё талант раскручивать всё на полную. Там и за прошлый учебный год накопилось и за этот хватит. Бить буду по самому больному. Мой адвокат должен пойти и в попечительский совет, и в аврорат.

Мир магии маленький. В данном случае Дамблдор вроде и ни при чём, но может хоть стороной его говнецом заляпает. Заодно журналистке задал вопрос, мол, как это возможно, что директор Хогвартса вообще способен делать что-то не по уставу. Ведь в начале своей карьеры каждый преподаватель обязан давать особую магическую клятву, а тут налицо явный фаворитизм.

На следующий день после выхода утренних газет Джинни стала на нашем факультете невидимкой. Дети могут быть очень жестоки, но тут уж она сама виновата. Это было её решение и её выбор. Её и её матери. Вот пускай теперь эти твари вместе и отдуваются.

Не так себе представляла свой триумфальный приход в Хогвартс маленькая Джинни Уизли. Как она мечтала подружиться со своим будущим мужем Гарри Поттером. А ведь Рон в прошлом году рассказывал, какая он гнида. Брат шипел и плевался на него в каждом своём письме. С Роном он дружить не хотел ни под каким соусом, да и с Джинни не желал даже разговаривать. Как же её это бесило!

А теперь вообще с ней не разговаривают даже преподаватели. Никто не хочет с ней иметь никаких дел, а после вышедшей с подачи этого гада Поттера статьи и у их родителей начались проблемы, особенно у папы на работе. Один только Том, мальчик из тетрадки полностью понимал её. Он и предложил план, как полностью переменить к себе отношение парня. Том обещал помочь ей и обо всём позаботиться. Надо было только капнуть капельку крови на тетрадку, чтобы их связь стала чуть крепче, и доведённая до отчаяния Джинни решилась на этот поступок.

Теперь даже Луна старалась сторониться своей бывшей подруги Джинни и попыталась прибиться к нам. Я был тут как тут и успел перехватить её до того, как над ней начали смеяться.

– У тебя очень странные мозгошмыги, – услышал я коронную фразу холодным декабрьским вечером.

Повернувшись в сторону голоса, я увидел милую блондинку, стоявшую рядом со столом, за которым мы занимались. Она была весьма ухожена, но её мечтательный взгляд бродил бессистемно, перескакивая с одного человека на другого.

Мы как раз делали задание по Чарам, Гербологии и Зельеварению, а потому компания подобралась большая. Падма с Парвати, Гермиона и Майкл. Все мы сидели за одним большим столом с кучей разложенных книг, ручек, перьев, тетрадок и пергаментов вперемешку. Нет, никакого +100 к интеллекту пергамент и перо не давало. Просто некоторые потомственные маги пользовались пергаментом по привычке. Мы же пользовались перьевыми ручками и тетрадками.

Лица у всех моих друзей были довольно озадаченными. Явно было видно, что никто не понял, кто такие Мозгошмыги.

– Здравствуй… э-э-э, ты ведь Луна, да? – спросил я. – Луна Лавгуд?

– Да. Это я, – мягко улыбнулась она.

– Очень приятно, а я Гарри, это мои друзья, Гермиона, Падма, Парвати и Майкл, – по очереди указал я.

– А кто такие мозгошмыги? – спросила Гермиона.

– Это такие невидимые насекомые, они залетают в ухо и вызывают разжижение мозга.

Дети вокруг хихикнули, и я тоже улыбнулся. Так забавно это звучало.

– Ты их видишь?

– Да, они иногда летают вокруг.

– А сейчас вокруг нас они есть?

Луна начала внимательно обводить помещение расфокусированным взглядом.

– Вот! – указала она в угол между камином и книжным шкафом.

Я напряг своё магическое зрение и на пределе в ментальной области увидел небольшое образование. Ага, значит ментал. Понятно.

– Луна, а посмотри теперь на меня очень внимательно.

Я создал два телекинетических щупальца и подвинул их к девочке.

– Ой, что это? – удивилась Луна.

– Видишь их, да? – уточнил я, помахав щупальцами.

– Да, две таких вытянутых штуки, словно змеи.

– Ага, это телекинетические руки. Телекинез – это не магия. Это ментальная способность, вот смотри.

Я обхватил щупальцами стул и приподнял его в воздух, покачав его из стороны в сторону.

– Оу, Гарри, это беспалочковая магия? Как круто, – заметил Майкл.

– Нет, это из другого раздела, я же говорю, это вообще не магия.

Развернувшись к Луне, я заметил:

– Луна, так выходит, у тебя есть магическое зрение, если будешь его развивать, сможешь видеть магию более полно. А вот эти штуки, которые ты видишь, это не мозгошмыги, – я улыбнулся и хихикнул, – и мозг они не размягчают. Как бы ни хотелось свалить свои проблемы на насекомых, но, к сожалению, если человек тупой, то это не из-за мозгошмыгов. То, что ты видишь, это мелкие духи. Тут просто прямо под нами находится очень мощный магический источник. Фактически самый мощный. Таких духов тут много живёт, они питаются разлитой вокруг энергией.

Так Луна постепенно влилась в нашу компанию, вначале мы говорили на тему уроков, помогали ей с материалом первого курса, а потом ребята стали принимать её в компанию, играя в настольные игры и читая книги. Мы помогали девочке с уроками, а она приносила нам занимательный журнал, в который сама писала статьи. Иногда это было даже весело почитать. Вся эта тишь и благодать продолжалась до последнего матча по квиддичу между Гриффиндором и Слизерином, который я пропустил, как и многие другие матчи. Довольно много моих друзей так и сидели в гостиной, ведь поход на матч по Квиддичу хоть и был практически единственным развлечением для Рейвенкловцев, но не дотягивал по популярности до уровня, заставившего абсолютно всех поголовно покинуть замок. Нет, понятно, что, когда наш факультет играл за кубок, среди нас равнодушных не оставалось, просто некоторые ещё смотрели на друзей с других факультетов или шли за компанию, но вот так, идти и болеть за абсолютно чужие команды я не хотел, и со мной были солидарны ещё несколько человек.

После того, как Колина Криви нашли в окаменевшем состоянии, по замку начала распространяться паника. Зная, что Гермиону могут подкараулить следующей, я попросил девочку идти сразу после уроков в общежитие и объяснить родителям ситуацию. Ребят с моего факультета я проинструктировал ходить вместе и больше никуда не отлучаться после отбоя. То же самое было и с Хаффлпаффцами. Там от себя пистон вставила и мадам Спраут. Без сомнений, именно этот факультет точно будет сидеть, как барсуки в своих норках, а ходить на уроки они будут строем. Это только Гриффиндор у нас имеет тенденцию шляться по коридорам замка во внеурочное время.

Слухи полнили Хогвартс, и даже я не преминул поучаствовать в разговоре, который проводил декан, хотя в этом случае я был лишь слушателем. Однажды, когда к нам зашёл наш декан, все дети столпились вокруг него, задавая вопросы.

– Профессор Флитвик, скажите, что-нибудь известно по поводу последнего окаменения? – спросил незнакомый мне юноша из старшекурсников.

– К сожалению, нет. Никто ничего не видел ни в коридоре, ни вокруг. Единственное, что все заметили – в коридоре была разлита вода.

– Скажите профессор, что будут делать, если окаменения продолжатся? – спросила наша староста.

– Если такое продолжится и дальше, и виновник не будет найден, боюсь, нам придётся закрыть замок, хотя бы на время.

Время шло, а виновник, что закономерно, так и не объявлялся. Ну а кто захочет выйти перед всеми и признаться, что это именно он сотворил такое? Мы предпочитали больше не тренироваться в заброшенных классах. В общежитии Рейвенкло было достаточно небольших пустых комнат, в которых можно было заниматься чем угодно в свободное от учёбы время. Вся наша компания, к которой теперь прибилась Луна, занималась именно там. Джинни стала отверженной на факультете, и Луна не особо хотела с ней общаться. Джинни сидела в самом углу стола и оттуда внимательно наблюдала за мной с вожделением, а за остальными – с ненавистью.

Перси тоже не особо уважали на Гриффиндоре. Он и раньше не сильно выделялся авторитетом, особенно если учитывать специфику факультета Гриффиндор, а уж теперь старостой он был очень и очень номинально. Пенелопа Кристалл с нашего факультета разорвала с ним всякие отношения, причём публично. Ну всё, как полагается. С высказыванием, какой же он козёл, при всех в большом зале, смачной, звонкой оплеухой и демонстративным игнорированием на всю катушку.

Та папочка, которую мне передал мой адвокат, и которую я скопировал для девушки совсем ни при чём, ага. Так и запишем. А заклинание, для определения зелий в организме, которое девушка провела над собой, и которое тоже было в папочке, вообще даже упоминать не станем. Теперь Перси сидел симметрично Джинни, только за столом Гриффиндора. Единственным отличием был смачный фингал под левым глазом. Один, без друзей и с почтительным расстоянием между ним и остальными. Ну просто на всякий случай. Мало ли он опять зелья решит кому подлить.

Сам я уже давно большую часть времени проводил вне замка, особенно ночью. Даже некоторые обеды или ужины пропускал. Напряжение в замке нарастало, и чтобы разрядить атмосферу, директор дал добро на создание дуэльного клуба.

– Гарри, ты пойдёшь в этот новый дуэльный клуб? – спросил меня Майкл во время обеда. Как раз после обеда он и должен был начаться.

– Да на кой мне это нужно?

– Но как же, нас научат защищаться, – ответил мальчик.

– Насколько я понял, преподавателем там будет Локхарт. Он про меня успел забыть, не очень хочется ему о себе напоминать. Очень уж вряд ли там будет хоть что-нибудь стоящее, кроме самовосхваления главного павлина всея Хогвартса. Я слышал, он на уроках вообще ничему не учит, а только воспроизводит театральные постановки из собственных книг. Оно мне надо?

– Локхарт? Не Флитвик? Это точно? – спросила Падма.

– Насколько я понял, это вообще была его инициатива. Не знаю, мне на него смотреть неинтересно, а слушать его павлинье кудахтанье нет никакого желания. Максимум, на что он там способен, это облажаться перед всем Хогвартсом. Да его даже против первокурсника нельзя выставлять. Первокурсник его сделает.

Дети рассмеялись, а обстановка была разряжена.

Вечером вернувшиеся дети поведали мне, что всё было примерно, как я и предсказывал. Локхарт решился выйти на дуэльный помост против Флитвика, который первым же заклинанием отправил его полетать, после чего Локхарт со всей дури въехал головой в стенку и прилёг надолго отдохнуть, а наш декан тем временем научил всех присутствующих заклинанию вызова авроров.

Ну, логично вообще-то. А чему ещё он мог научить солянку всех курсов и всех факультетов, собранных вместе за один час? Заклинание вызова авроров довольно простое и учится очень быстро. Оно просто абсолютно бесполезно. Этих авроров можно ждать минут двадцать. В общем, после этого единственного занятия дуэльный клуб закрыли за несостоятельностью.

На зимние каникулы я ушёл вечером последнего дня. Попрощавшись со всеми учениками заранее, сказал, что поеду при помощи домовик-экспресс, чтобы не трястись в поезде.

На эти зимние каникулы у меня были обширные планы, которые включали в себя посещение нескольких мест и мантию-невидимку, однако сейчас я банально завалился спать.

Утро в Австрии на этот раз было морозным. Выпив чаю, предоставленного домовушкой Эли, я засобирался.

Экипировался я на этот раз по-серьёзному. Сапоги и перчатки из драконьей кожи и специальный, зачарованный мной костюм. Хотя… какой это к чёрту костюм. Непробиваемый доспех будет гораздо ближе к реальности. И укрепление, и чары поглощения враждебных заклятий, щиты, да большинство того, что наверчено на этом костюме, в этом мире неизвестно. Заодно на нём есть чары климата, так что зимой и летом в нём одинаково приятно.

Накинув сверху мантию-невидимку и наколдовав ненаносимость и щиты, я перешёл в Косой переулок, а потом трансгрессировал в Литтл Хэнгелтон. Здесь у меня маяка ещё не было, так что пришлось пользоваться аппарацией. Нужный дом я нашёл примерно за полчаса. Раскидываясь диагностическими чарами, я врубил сферу жажды на полную. Замечательное заклинание. Поглощает любую чужую магию. Даже не буду рассматривать, какие защиты раньше стояли на этом доме. Мне это не интересно, главное пройти внутрь, можно даже не в дом, а в развалины дома, такая опция была мной тоже предусмотрена, но не пришлось.

Заодно я, зная подлую натуру Тома Риддла, постоянно давил на пол телекинезом, дабы обнаружить любые, чисто механические ловушки.

Четыре часа скрупулёзной, медленной и внимательной работы, и небольшая коробочка с перстнем теперь у меня в руках. Ну, точнее, не в руках. В руки я эту гадость пока брать не стану. Она пока просто висела прямо в воздухе, поддерживаемая моим телекинезом.

Коробку я поместил прямо внутрь сферы жажды и подождал несколько минут. Вот теперь можно её открывать, хотя без ключа это будет трудно сделать.

Тихий хруст, и дерево, служившее раньше коробкой, осыпается на пол, оставляя висеть невзрачное, тёмное колечко с ромбовидным чёрным камнем со знаком даров смерти выбитом на нём.

Шарахнул по кольцу сильнейшим заклинанием изгнания и услышал затихающий вой выбитого осколка порванной души. Ну что ж, этот крестраж я уничтожил. Завтра будет следующий, а пока подселим-ка мы астральную тварюшку сюда. Кушай маленькая, не обляпайся. Некромантское проклятие гниения плоти было мне очень хорошо знакомо, да и ментальная компонента, которая всё это время пыталась долбиться мне в разум, вынуждая надеть это кольцо, тоже была совсем не нова. До завтра, думаю, проклятия уже не останется.

– Н-да, на сегодня, наверное, хватит. Дальше продолжим завтра.

Выспаться мне удалось лишь к десяти утра, хотя… ну куда мне спешить? Завтракал я медленно, но не переедал. Сегодня мне тоже предстояли раскопки, но только в доме Блэков.

Трансгрессировал я экипированный, как и вчера, начав ходить по знакомой улице, повторяя адрес “Гриммо 12”. Через минуту, пересилив ритуал Фиделиуса, заставив себя поверить в то, что раз я имел доступ к этому дому в том мире, это считается за доступ и в этом мире, я, наконец, смог разглядеть дверь, с которой скинул защиту, и, открыв, – вошёл.