Текст книги "Потерянная (СИ)"

Автор книги: Грета24

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Собирайся! – злобно шипит демон, подскакивая с места.

– Куда мы поедем? – не обращая на раздраженный тон, спрашивает девушка, она уже привыкла к перепадам настроения мужчины, поэтому не видит в его голосе и действиях ничего странного.

– За таким тобой долгожданным ответом, – выпаливает Энтони, все же бросая на девушку печальный взгляд.

Пара ехала в машине молча. Кроули вжимал ступню в педаль газа, обгоняя другие машины на дороге, а блондинка смотрела по сторонам, как обычно стараясь уловить все, что ее окружает, изредка бросая беспокойный взгляд на спутника.

Погода, как назло для демона, просто превосходная. Ни дождичка тебе, ни облачка. Солнце ярко светит в небе, озаряя Лондон своими лучами, что редкость для этого города с его туманностями и пасмурностью.

Своды над головой создавали купол, соединяясь точными линиями, повсюду статуи и памятники, благодарность великим британцам. Храм наполнен святостью и верой, что для ангела, как живительный глоток воздуха. Место, где не бывает злобных помыслов. Изредка демоны суются в церкви, иногда развращая мысли святых отцов. Но тут, в Церкви Святой Елены, сплошь благодать. Мужчина обвел взглядом молебную, выискивая хоть одного послушника Господа и наткнулся на одну из сестер.

– О, сестра, прошу, уделите мне минуту. – ангел поднял указательный палец вверх, привлекая к себе внимания молодой монахини с карими глазами.

– Слушаю, – девушка улыбается, немного склонив голову.

– Послушайте я кое-кого ищу, монахиню. Ее зовут Селеста, такая светловолосая девушка. – Азирафаэль улыбается, представляя, как обрадуется его подруга их встречи, но улыбка спала, когда мужчина заметил грустный взгляд молодой монахини.

– Мистер… Селеста умерла уже давно. – молодая особа шмыгнула носом, сдерживая слезы. – Ох, прошу меня простить, – сквозь слезы прошептала сестра и убежала в направлении женского монастыря.

Эта информация прогремела, как гром среди ясного неба. Этого быть не может! Она же была в его магазине, живая! Такая настоящая, дышала, двигалась, ее сердце билось, а прикосновения тёплыми, если только… В ангеле из глубин души буквально поднялся праведный гнев.

«Кроули!»

По позвоночнику рыжего мужчины пробежали мурашки. Как будто кто-то кольнул иголкой под затылком. Поведя плечами, демон сбросил минутную неприязнь, взяв спутницу за руку. Пара шла между надгробий по кладбищу, выискивая нужную могилу. Повсюду каменные изваяния, мертвые цветы, плачущие ангелы и запах смерти. Особенно любимое место одного из апостолов и предвестников апокалипсиса, как хорошо, что он не состоялся. И это место со множеством меток, как ярлыков на пальцах у покойников в морге, удручало своей тишиной. Кроули остановился, вглядываясь в недавно поставленный постамент надгробия. Достаточное дешёвое. Церковь не может позволить себе особенно раскошеливаться на могилах своих прислужников. А уж тем более, если она сотворила грех. Именно поэтому эту монахиню не похоронили при церкви. А опустили в землю среди обычных людей, не приписывая ей святости и чистоты.

Селеста заметив, куда смотрит демон, направила свой взгляд туда же и застыла, со всей силы сжимая пальцами прохладную ладонь мужчины. Она уже готовилась к этому, помаленьку принимала эту информацию. Но увидеть свою собственную могилу особенно тяжело. Стоять перед доказательством своего отсутствия на Земле.

«Селеста Хилл.

27.09.1987 – 20.09.2011

Да успокоится твоя душа с миром»

Печатные буквы выведенные машиной нисколько не передавали чувств на холодном камне. По всему телу разливался огонь обречённости. Она действительно мертва. Ее нет. Она всего лишь дух. Остаток от Селесты.

У нее не было отца, лишь мать, которая оставила дочь в больнице при монастыре, отказалась по неизвестным причинам от девочки. Ее оставили и растили как прислужницу, ту, что отдаст всю свою жизнь во служению Богу. И ей не выделили места при храме, даже после всех добрых дел, что она делала ради веры.

– Селеста Хилл, – начал ледяным тоном Кроули, – родилась 1987 году 27 сентября. Отец простой рабочий на стройке Боб Смит Майкельсон. Мать, не работающая на тот момент, Одри Хилл Джонсон, – все звучало, как вычитка из какого-то документа при юридических услугах нотариуса. – Девочку приняли в монастырь и воспитывали по всем правилам церкви. Старательная и послушная. Прожила двадцать четыре года, пока во время… – Энтони остановился, судорожно вздохнув. – Девушка несла коробки в соседнее здание перед тем, как отправиться спать в монастырь. Десять мужчин разного возраста настигли сестру врасплох, затащив в проем между монастырем и новым зданием офиса. – Кроули провел большим пальцем по побелевшим костяшкам женской руки.

С каждым озвученным фактом ее гибели, девушка вспоминала все детали. Вспоминала, как вздрогнула, смотря, буквально недавно, в тот проем между церковью и высоким стеклянным зданием. Все слова разносились в ее голове эхом.

– Селеста Хилл была жестоко изнасилована мужчинами, в процессе преступления, девушку лишили глаза, вогнав в глазницу ржавый кухонный нож. Произошло это, вроде как, случайно, но этому никто бы не поверил. Глаз девушке было бы уже не вернуть. Над монахиней издевались около двух часов, потом бросили между двух мусорных контейнеров умирать. Правда, девушка могла выжить, если бы не один факт.

Кроули посмотрел в остекленевший, единственно здоровый синий глаз, в уголках которого собирались крупные слезы, вот-вот готовые пролиться, выпуская всю боль, которая рвала израненное сердце. Мужчина невесомо провел по щеке девушки, отводя локон светлых волос в сторону, выставляя напоказ абсолютно белый, израненный глаз Селесты. Юная особа наконец пролила очищающие слезы, а пересохшие губы зашевелились.

– Там был этот нож. Они просто забыли о нем, осквернив мое тело, отданное Богу, наполнив до краев, насытив своих зверей в душе. Я лежала униженная, раздавленная и убитая, и понимала, что никогда бы не смогла это пережить. Пережить эту боль, страх и отчаяние. Я просила Господа, когда они терзали меня, просила о спасении, но никто меня не услышал, потому что кричать не было сил. – уже обе прохладные ладони лежали на покрасневших девичьих щеках, мягко поглаживая большими пальцами, стараясь стереть нескончаемый поток слез.

– Ты совершила суицид, Селеста, – вымученно подвёл итог мужчина.

Селеста скривилась, пытаясь сдержать приступ отчаяния и муки, что сейчас разрывали внутренности. Ее сердце словно остановилось с последними словами демона.

Кроули посмотрел в синий глаз серьезно, поджав губы до тонкой полоски, пытаясь не выпустить наружу свой гнев.

– А теперь, скажи мне, Селеста. Разве все достойны прощения?

Бывшая монахиня закричала, буквально падая на землю. Разрываясь в истошной боли. Если бы не сильные мужские руки, она бы упала, уткнувшись головой в свою же могилу. Рыдания и вопли разрывали мертвую тишину, а каменные ангелы стыдливо прикрывали лица ладонями, проливая слезы с несчастной душой. Энтони держал в своих объятиях изломанную, растоптанную и убитую в своем горе светлую деву. И все больше проклинал себя за страх. Ему было стыдно, не смог ей признаться, что мысль о сборе компашки для этого грязного дела внушил именно он. Змей искуситель. Одна единственная мысль.

«Прогнать бы эту красотку по кругу».

Кроули боялся увидеть во взгляде синего глаза презрение к нему, ненависть и отвращение. После всей ласки и заботы, которые она к нему проявила, эти чувства станут для него невыносимыми. Демоны не любят. Демоны не привязываются. Их душа черна, а сердце черствое, но почему же тогда так больно слышать этот вопль отчаяния?!

Когда Азирафаэль вернулся обратно в магазин, не мог привести дыхание в норму. Что же творит его друг?! Почему душа находится на Земле? Но что странно – он не чувствовал в ней ни грамма греха. По ее рассказам, она должна быть им переполнена, тогда почему Ад? Что вообще происходит?! Нужно срочно разбираться.

– Азирафаэль, – голос женщины за спиной заставил ангела по-девчачьи вскрикнуть.

– Михаил, так и до инфаркта довести можно! – прокашлявшись, торопливо ответил мужчина.

Архангел на это высказывание лишь изогнула бровь.

– Я к тебе не просто так. Перебрав списки о поступлении душ, нашла несостыковки. Не хватает одной. Ты, как долгожитель на этой планете, может быть, мог встретится с некой Селестой Хилл? Или, может быть, что-нибудь знаешь о ней? – безэмоциональным тоном задала свой вопрос худая женщина.

– Я, эм… Нет, Михаил, если бы что-то знал, я бы оповестил Небеса, ты же знаешь. – херувим определенно нервничал.

– Именно поэтому и спрашиваю, после всех событий, доверие к тебе подорвано. – Михаил смерила мужчину презрительным взглядом.

– Я не видел и не знаю ничего ни о какой Селесте Хилл, – серьезно ответил ангел, пафосно оттянув ворот пиджака. – А сейчас, попрошу, у меня много дел. Если что-то будет известно об этой мисс, я вам сообщу.

Михаил не попрощалась, поджав губы, просто исчезла с глаз ангела. Азирафаэль шумно выдохнул, стал нервно бегать по комнате, хватаясь за голову, предполагая уже худшее. Нужно срочно связаться с другом.

Азирафаэль взял трубку телефона и набрал давно знакомый номер, выученный наизусть, подождав минуту, услышал механический голос автоответчика:

«Это Кроули, если вы не сексуальная модель или мой личный сомелье, просто оставьте сообщение, и может быть, я Вам отвечу.»

– Твою мать! Кроули! – ангел с яростью кинул трубку на аппарат, уже не на шутку рассердившись.

Бледное лицо, на котором уже высохли слезы, оставляя неприятный зуд из-за соли, полностью впитавшиеся в кожу. Юная особа ни жива, ни мертва, все чувства отключились разом. Когда ее совращали в Аду, не было этого опустошения, лишь презрение к себе, что тело само отзывалось на искусных демонов. А это… Девушка чувствовала себя грязной, оскверненной. Конечно, она попала в Ад. Она не вынесла божественного испытания, убила себя и, тем самым, перекрыла дорогу в Рай. Так она думала, так преподнес для нее это Кроули. Она считала, что заслужила оказаться в Аду, среди грязи и смрада. Там ей самое место. Она только удивлялась, как выдержала все то, что творили с ней демоны. На некоторые из семи грехов она поддалась, а некоторые не тронули ее сердца.

Холодные пальцы коснулись теплой женской ладони, стараясь подбодрить. Демону невыносимо смотреть на ее лицо, на то, что этот свет, к которому он так стремился, теперь терялся с ещё большей скоростью.

– Селеста. Там, в Аду, сколько грехов ты приняла, – словно услышав мысли девушки, спросил мужчина.

– Гнев, уныние, похоть. Остальное не смогло тронуть меня, – механически ответила Селеста, взглянув на руку мужчины, и усмехнулась. – Ещё бы… Я отвратительна, конечно, мне понравилось после… После такого. Шлюха, а не монахиня – вот, кто я. – нежное лицо блондинки скривилось, создавая подобие ужасающей маски.

Сердце демона защемило. Не все ещё потеряно. Не все. Если же она примет остальные грехи, то, по крайней мере, она сможет стать демоном, она будет жить. Ангелы уже не примут ее, а демоны найдут. Он не сможет вечно прятать ее. Конечно же, он прослушал сообщение от Вельзевул. Селесту ищут.

– Селеста, есть шанс спасти тебя. Если ты примешь остальные четыре греха, то можешь стать демоном. Тогда останешься жива. Они ищут тебя, и пока ты ещё чиста, Селеста, не смотря ни на что, ты ещё чиста, но недостаточно для ангелов. Готова ли ты принять грехи на свою душу? Посмотри на меня, Селеста! Посмотри! – Кроули хватает дрожащими пальцами лицо девушки, приподнимая за подбородок, заставляя смотреть в его глаза.

Бывшая монахиня смотрит в эти наполненные отчаянием глаза, широко раскрыв свой, вглядываясь в эти тонкие зрачки.

Ох, несчастный демон. Он был рядом все это время, ни разу ей не соврал, демон ли перед ней? Разве у этого существа может быть чёрное сердце? Он скорее ангел, несчастный ангел.

Селеста берет в свои ладони прохладную руку. Все это время они стояли в коридоре его квартиры, девушка даже не заметила, как мужчина привез ее обратно, в это логово зверя, такого одинокого и грустного зверя. Девушка опускает свой взгляд на тонкие пальцы мужчины, целует середину ладони. Селеста думает, что теперь грязь в ее душе ничем не смыть. Ни один добрый поступок не вернет ей ее чистоту. Но готов ли этот демон принять ее такую порочную и искаженную? Этот демон, что стоит перед ней сейчас, ожидая ее ответ. Синеглазка идёт вглубь черных коридоров, утянув за собой несопротивляющегося мужчину.

Кроули ждал, что же станет ее ответом? Он ждал, того, что станет решающим. Он не хочет ее терять, какой бы разворошенной не была ее душа, она та, кто дарит ему так нужное тепло.

Селеста легонько толкает деревянную дверь в свою спальню и приглашающе заводит мужчину в комнату, взяв его за обе руки и идя спиной. Девушка остановилась у самого края круглой кровати и как можно ближе подошла к рыжему мужчине, заглядывая своим синим глазом в самую глубину черной души.

– Теперь я приму все, только если ты будешь рядом. – Селеста приподнимается на носочки, приблизив свое лицо вплотную и целуя тонкие сухие губы Энтони, легко, как лепестки самых нежных цветов.

Этот поцелуй был ее ответом. Кроули не сдерживается и прижимает хрупкое, мягкое тело светлой девушки вплотную к себе с чувством отвечая на ее трепетный поцелуй.

Комментарий к Глава 9: Неужели можно простить всех? Глава просто до краев пропитана мраком. Надеюсь, я правильно передала все страдания и обреченность.

Devil Devil – Milck

Грета24: Это просто... Просто... Это просто – просто, вот.

====== Глава 10: Настолько хорошо, что плохо... ======

Влюбиться можно в красоту, но полюбить – лишь только душу! (Уильям Шекспир)

Тишина. Всепоглощающая, как вакуум, огромный пузырь, который огородил двух существ от внешнего мира. От тех людей внизу многоэтажного дома, шума улицы, проблем и этого испепеляющего заката. Там, снаружи, горит небо, переливаясь всеми оттенками красного, вкраплениями жёлтого, оранжевого, синего, фиалкового. Селеста редко задергивала тяжёлые темно-серые шторы, чтобы видеть мир, она всегда восхищалась видом из окна, ночным огням, дневному свету. Комната вбирала этот огонь наполняясь, захватывая собой каждый уголок. Словно вокруг горело пламя. Но они в своем мире.

Тишина. Безмолвие, в котором прорезаются звуки нежных поцелуев, воздушных, невесомых. Безмятежность, прерываемая короткими сладкими вздохами, нежным шепотом, который совершенно невозможно разобрать.

Тишина. Беззвучие целой вселенной, не достигающей своими грешными нитями пару, что сейчас хотела наполнить друг друга собой, упиваясь каждым мгновением, секундами, которые дарили блаженство.

Девушка, что падала в бездну темного мира, заполняя свое сердце до отказа, до боли. Демон, который хочет поглотить весь свет, дающий ему то, что он не мог получить тысячелетиями, но сейчас одна единственная душа дарила это свечение без остатка, почти безвозмездно, прося лишь одно. Чтобы этот мужчина, что сейчас так аккуратно проводит кончиками пальцев по ее горячей коже, никогда не останавливался, не размыкал своих объятий, держал настолько крепко, насколько возможно, даже если весь мир за пределами их блаженства рухнет в небытие.

Кроули трахался, ебался, занимался соитием, сексом, спаривался, греховодил. Что угодно, но не занимался любовью. Ни одна женщина во всем мире, которые была с ним в половой связи, не ощущала на себе этого полного ласки и любви взгляда, не чувствовала безмерно нежных прикосновений, не могла даже мечтать о таких осторожных поцелуях. Всё это сейчас Энтони дарил одной лишь Селесте, которая лежала перед ним в блаженстве, прикрывая глаза. Ее слабые руки тянутся к его коже, пальцы зарываются в растрепанные медные волосы, гладят напряженную спину, расслабляя.

– Я люблю тебя, Кроули. Люблю. Люблю. Люблю, – беспрерывно шепчут податливые губы, пока демон проводит языком по линии шеи.

Кроули настолько хорошо, что плохо. Он никогда не думал, что способен настолько нуждаться в тепле рук, любовном взгляде и святом свете. Селеста дарила ему все. Девушка провела ноготками между лопаток, там, где должны быть его крылья, и все его внутренности переворачиваются, мужчина непроизвольно шипит, вновь впиваясь в мягкие губы девушки. Проводит языком по ее острому язычку, танцует с ним, медленно, словно боясь сделать хоть одно неверное движение, услышать болезненное мычание. В ответ ему лишь сладкие стоны. Селеста была изнасилована, была совращена демонами в Аду, но никто не мог подарить ей наслаждение. Это не грех, между ними не может быть греха, пускай он и демон, пускай совратитель. Но это не грех. Любовь не может быть порочной.

Прохладная мужская ладонь медленно спускается по девичьему бедру, сгибает ножку в коленке, заставляя обнять его, и бывшая монахиня прижимается к мужчине, благоговейно продолжая шептать о своей любви к нему, нуждаясь в его заботе. И он даст ей это, Кроули не посмеет принести хотя бы малейшее страдание этой невинной душе, не после всего. Он слишком боится потерять это тепло, вновь услышать крик раненого зверя, никогда он ещё не хотел забрать чью-то боль.

Селеста судорожно выдыхает, Энтони замирает, думая, что сделал ошибку, но светловолосая по-доброму улыбается, притягивая к себе возлюбленного за шею, оставляя сладкий поцелуй на его татуировке. Сквозь все змеиное тело проходит ток, Кроули вздрагивает от переизбытка ласки к нему. Губами демон проходит по ямке между ключицами, вбирая в себя цветочный аромат желанного тела, замирает перед обнаженной грудью, удивляясь самому себе, как она могла раньше не возбуждать его. Сейчас этот вид прекрасней всех силиконовых округлостей, которые он видел. Не удержался, обхватил губами маленькую горошину, чуть-чуть прикусывая, наслаждаясь блаженным стоном радости. Селеста пропускает сквозь пальцы огненные локоны, завороженно засматриваясь на игру света в этом пламени, ноготки цепляют контуры уха, гладят мочку, отчего мужчина не сдерживаясь шипит по-змеиному от удовольствия. Тем временем, он не остаётся в долгу, целует вторую грудь, не оставляя отметин. О, нет, он не посмеет испортить эту молочную кожу грязными знаками, эта дева достойна оставаться чистой, почти не тронутой, но должна быть окружённой лаской, поэтому он не может не прикоснуться к каждому участку ее кожи, которые видят его змеиные глаза. Умелые пальцы щекочут мягкий живот, вызывая смех счастья у синеглазки. Этот смех – настоящий подарок для изувеченной души демона; счастье, что он способен кого-то радовать.

Мужская ладонь гладит внутреннюю сторону бедра, заставляя выгнуться разгоряченное тело ему навстречу, просить ещё и ещё этой любви. Селеста мягко касается шеи возлюбленного, надавливая под затылком, заставляя рычать. Мужчина целует теплую кожу снова, оставляя влажный след.

– Кроули, – шепчет на выдохе блаженная Селеста.

Энтони улыбается одними уголками, прикасаясь пальцами к влажным нижним губам. По горячему телу пробегаются мурашки. На секунду ей становится страшно, но это чувство быстро ускользает от осознания, что эти прикосновения не сцелью ее развратить или унизить, а подарить радость, нежность и девушка благоговейно стонет, когда напор стал сильнее, а умелые пальцы ласкают ее.

– Кроули, – вновь шепчет бывшая монахиня, сходя с ума от этого тумана в голове.

Кроули все сложнее сдерживать себя, возбуждение только усиливалось лишая демона рассудка, но он продолжает, вновь и вновь заставляя судорожно шептать его имя.

Девушка замирает, обхватывает любимое лицо горячими, почти обжигающими ладонями. Она хочет взглянуть в его глаза, увидеть в них то же, что чувствует и она. Энтони поддается ее желанию, впиваясь взглядом в игривые огоньки в ее синем оке.

– Я люблю тебя, Кроули, – уже в тысячный раз повторяет тяжело дышащая дева.

О, он не может устоять. Если бы она стала соблазнительницей, то миллионы мужчин боготворили ее, она бы стала самой искусной в мире похитительницей сердец. Но бывшей монахине этого не нужно, потому что этот взгляд и эти слова принадлежат одному ему и никому больше – это пьянит лучше, чем сотни выпитых бутылок самого крепкого алкоголя.

Кроули целует мягкую грудь и выпрямляет спину, смотря на распластавшуюся перед ним, блаженную нимфу сверху вниз, наслаждаясь ее видом: этой молочной кожей, призывно раздвинутыми ногами, счастливой улыбкой, блестящим, поддёрнутым пеленой вожделения взглядом.

Для синеглазки этот мужчина сейчас не менее прекрасен. Ее восхищает и заставляет задержать дыхание вид расширившихся змеиных зрачков, полуоткрытых губ, взъерошенного пламени волос, поджарого худого тела. Ох, даже можно заметить румянец на щеках, что обычно совсем не свойственен этому эгоцентричному демону.

Девушка потянула руки к своему возлюбленному, прося прижаться к ней, слиться воедино, стать одним целым. Чёрное, адское сердце сдавливают тиски от огромной нежности к наивной невинной душе. Ласково мужские руки проводят по ногам, сильнее разводя колени в стороны, он устраивается удобнее, медленно проводит по нежным половым губам самым кончиком своего возбужденного естества, восторженно замечая, как много сока источает влюбленная женщина, ожидая, когда он наполнит ее собой. Она хочет, чтобы он заставил забыть ее о боли, о унижении, о тех моментах, когда ее драли в клочья. Чтобы клин клином вышиб из нее все плохие воспоминания. Кроули подаётся вперёд, чуть не достигая оргазма в этот момент. Сумасшедший жар внутри девы выбил любую здравую мысль из рыжей головы, а ее сладостный стон бальзамом влился в уши. Селеста протягивает руку к демону, чтобы сохранить остатки рассудка, мужчина отвечает, переплетая свои холодные пальцы с ее горячими. Прижимает к постели собой, она обхватывает своими ногами его торс, прижимаясь крепче, страшась потерять, остаться одной, чтобы это блаженство ни в коем случае не было жестокой игрой воображения. Стенки ее вместилища сжимаются каждый раз, когда Кроули входит в нее на всю длину, а из лёгких вырывается судорожный стон, когда выходит. Тягуче сладостно, медленно, как только что собранный мед. Они не прерывают зрительного контакта, желая видеть наслаждение друг друга в эти мгновения единения, лишающие любого здравого смысла, наполняя, с каждым толчком, голову тумана, забирая все мысли кроме одной:

«Не покидай меня, люби меня, будь со мной…»

Ее стоны восхищения и его рычание-шипение неумолимого вожделения. Снова и снова, кожа к коже. Короткие поцелуи между сближением и отдалением. Это не просто секс – это Эдем, их личный мир.

Селеста выгибается всем телом, миллиарды звёзд взрываются в ее голове фейерверком радости, поднявшись с самых глубин тела, сотрясая ее в оргазме. Кроули закусывает губы, пытаясь сдержать свой восторг, но это невозможно, последние толчки и он поспевает за ней, выдыхая ее имя одними губами. Словно само время для этой пары остановило свой ход, возводя к небу души, к самому чертовому богу. И им не стыдно. Если Господь дал мужчине и женщине испытать это блаженство, то пусть видит, что они в полной мере подарили друг другу это восхищение сполна!

Мужчина и женщина, уставшие, переполненные любовью, сплелись на разворошенной постели в какой-то змеиный клубок, оставив всю вселенную за гранью сознания. Они наслаждались минутами воздушного послевкусия. Он – горячей теплотой ее кожи, она – успокаивающий прохладой его.

– Кроули, я ищу тебя по всему городу! Ох, ё!!! – Азирафаэль материализовался внезапно и так же неожиданно исчез за дверью.

Ангел носился по магазину, как обезумевший. Голова совершенно не хотела выдавать расчетливых идей. Азирафаэль совершенно не понимал, чего добивается его друг. Кто такая Селеста в целом, почему Михаил спрашивала о ней. Столько вопросов и ни одного ответа. Телефонная трубка снова и снова выдавала голос автоответчика. Нужно ехать к Кроули немедленно, как, собственно, и поступил верный друг.

Поймав такси, светловолосый мужчина тут же попросил водителя как можно скорее довести его до места назначения. Он ведь невероятно спешит! Выбежав из машины и оставив хорошие чаевые, хотя такси обычно их не дают, но это уже привычка, букинист помчался в сторону нужного дома. Внезапно, словно из ниоткуда, выбежала какая-то девушка, которую Азирафаэль буквально сбил с ног, налетев на нее всем весом (а он мужчина достаточно крупный). Девушка взвизгнула и по инерции схватилась за первое, что попалось под ее руку, этим чем-то оказалась рука ангела. Мало того, что он ее сбил, теперь ещё и так хорошо придавил к земле, выбив последний воздух из худощавой мисс.

– Да ёб твою бабушку! Слезь с меня, еблан! – столько сквернословия Азирафаэль никак не ожидал и тут же поспешил слезть с девушки, заодно отдавив ей руку свой коленкой.

– Простите, я не специально, я правда очень сильно извиняюсь, – лепетал букинист, боязливо разглядывая пострадавшую на наличие травм, коих не оказалось.

Юная особа зашипела и села прямо на асфальте, поднимая свою сумку.

– Да что ж ты будешь делать! Эй, блондинчик, ты ее порвал! Плати! Это же настоящая кожа! (Это точно не так) – злобно стрельнув зелёными глазами, потребовала мисс.

Азирафаэль слишком спешил, а последние деньги отдал за такси, от всей этой ситуации он нервно заерзал на месте. А девушка с прядями синих, розовых и зелёных волос даже не намеревалась вставать с асфальта, буравя нерасторопного мужчину гневным взглядом.

Пришлось взять себя в руки. Ангел протянул руку девушке, она заинтересованно взглянула на нее.

– Не вижу там денег, чувак.

Весь этот инцидент уже начинал порядком бесить ангела, ему точно сейчас не до этой леди, хотя он признает, что виноват. Ангел оставил попытки помочь встать девушке, вытащив из нагрудного кармана маленький ежедневник и перо с острым металлическим стержнем, быстро накарябал что-то на бумаге и вырвал листок.

– Мисс, прошу меня простить, я очень и очень спешу, это адрес моего магазина в Сохо и номер телефона, я обязательно вам заплачу за сумку в любое другое время. – ангел впихнул цветноволосой в руку листок и собирался уже уже убежать, но его остановили.

– Эй, дай ручку, как залог, вдруг наврал. – особа облокотилась на руки, скрестив ноги.

Азирафаэль закатил глаза и передал перо девушке. Конечно, жаль расставаться с этой вещицей, дорогая она и с гравировкой, но сейчас нет времени препираться. Мужчина убежал так быстро, как только смог.

Дойдя до нужной двери, мужчина стучался очень долго. В ход шли и кулаки, и даже от отчаяния ноги, предварительно оглядевшись, естественно. Но ответа так и не было. Как же мужчина не хотел этого делать, но его друг просто уже вынудил. Перемещение ангел использовал в самых крайних случаях, по причине, что это крайне странно для людей и после неимоверно тошнит. Сейчас был как раз этот самый редкий случай. Крепко зажмурившись, Азирафаэль переместился со звуком хлопка крыльев, поняв, что оказался по ту сторону двери, но не до конца придя в себя из-за жуткой тошноты, тут же принялся кричать на Кроули, почувствовав его ауры присутствие в комнате.

– Кроули, я ищу тебя по всему городу! – Ангел открыл глаза. – Ох, ё! – тут же бросился вон из спальни, покраснев до кончиков перьев, которых нет за спиной.

Закрыв дверь, мужчина тяжело дышал, прикрыв ладонью рот. Конечно, он знал, что его друг водит домой девушек, но застать демона с кем-то в постели – это уже лишнее для его глаз. Ангелу срочно требовалось что-нибудь успокаивающее.

Селеста лежала в объятиях любимого, прижавшись щекой к его груди и тихо посмеивалась. Вот Кроули было совсем не до смеха, нужно как-то объяснить другу ситуацию. Но ее смех раздавался в душе перезвоном колокольчиков. Сатана, он стал слишком сентиментальным! Надо это исправлять.

– И как выпутываться? – ухмыльнувшись спросил Кроули.

Селеста только звонче рассмеялась. Подняв на демона свой весёлый взгляд, юная особа широко улыбнулась.

– Скажи ему правду, Кроули. Он твой друг, он поймет.

– Даже не знаю, – протянул мужчина, вытягивая губы трубочкой и задорно блеснув змеиными глазами, – может, заставить ангела подольше постоять под дверью?! – приложив ладонь ребром ко рту выкрикнул Энтони, что бывшая монахиня залилась румянцем.

Всё же пришлось согласиться с синеглазкой. Кроули накинул темно-серый шелковый халат, доходивший ему до лодыжек, вышел первым. Селеста отказалась от того, чтобы укутываться в простыню, задержалась, дабы привести себя в порядок.

Азирафаэль сидел в гостиной, нервно постукивая пальцами по мраморному журнальному столику, весь его вид говорил о том, что ангел нервничает. Наконец, вышел демон прежде, чем подойти к другу, налил себе стакан воды и выпил его почти залпом.

– Я, значит, тебе звоню уже в сотый раз! А ты с девушкой кувыркаешься! – вспылил светловолосый друг, вскакивая с дивана.

– Я тоже очень рад тебя видеть, Азирафаэль, – улыбнулся демон. Какие ему проблемы, когда он только что получил целую тонну святого тепла, мозг отказывался реагировать не раздражительный тон, сохраняя приподнятое настроение.

– Кроули! Ко мне приходила Михаил! Ангелы ищут Селесту! Ты должен мне рассказать, что происходит, в конце-то концов! – выкрикивает ангел, буквально тыкая пальцем в грудь друга, который продолжал улыбаться.

В этот момент, как в каком-нибудь девчачьем фильме, скромно опустив взгляд в пол, в комнату вошла Селеста, застенчиво теребя кремовое платье.

– Здравствуй, Азирафаэль, – тихо здоровается девушка.

– Привет, Селеста, – бросает в сторону ангел. – Ну так ты мне объяснишь?! – снова поворачивается в сторону демона ангел и застывает с открытым ртом.

Мужчина медленно переводит взгляд на синеглазку, все ещё жмущуюся в дверном проёме. Вот теперь Азирафаэль по-настоящему шокирован. Взгляд забегал от ухмыляющегося демона к румяной блондинке и обратно.

– Вот теперь мне объяснения точно нужны! – уверенно произнес мужчина, уперев руки в бока, как какая-нибудь рассерженная дамочка.

Первым делом Селеста обняла дорогого друга, что так долго ее поддерживал, пока ее память не вернулась, вызвав фырчание у Кроули, а после все трое расположились в гостиной. Селеста тактично ушла, сказав, что приготовит какао, потому что знала – двум друзьям есть, что обсудить.

Кроули сначала закинул ногу на ногу, но потом, все же сел прямо. Он не хотел рассказывать другу, да и вообще, чтобы Азирафаэль знал, что натворили демоны, но Селеста права: он должен сказать правду. Они компаньоны уже шесть тысяч лет.

– Азирафаэль, Селеста, как ты уже мог понять, мертва и достаточно давно. Пока мы с тобой носились, как курица с яйцом с этим антихристом моя… Кхм, адская сторона хотела увеличить свои шансы на победу в Армагедоне и начать переманивать души в Ад, хоть те и принадлежали Раю. – можно сказать спасибо ангелу, он внимательно слушал, сложив свои руки на свои колени. – Селеста Хилл, так ее звали при жизни, мертва, святая монахиня, за спиной только добрые деяния и ни одного умысла. Ее изнасиловали, и она совершила суицид. Демоны, зацепившись за этот один грех, хотели переманить на свою сторону без суда. – Кроули замолчал, виновато смотря на друга, который удивлённо округлил глаза.