Текст книги "Начало и Конец (СИ)"
Автор книги: GrenkaM
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
========== Проклятая квартира ==========
Рей ни за что не пошла бы к этим людям домой. Ни при каких обстоятельствах. Были они сектанты или просто странные – так или иначе, Рей их боялась.
И даже сейчас, стоя на пороге квартиры в обшарпанной многоэтажке, не верила, что она это делает.
– Проходи-проходи! Я так рада тебе! – суетилась в дверях одноклассница, с которой Рей за все годы учебы в «интернате для творческих личностей» едва парой слов перекинулась.
Рей замерла на пороге. «Ты сможешь, – уговаривала себя. – Ты здесь только из-за дождя».
Ступила внутрь, натянуто улыбаясь, и почувствовала странную дрожь в теле. Все инстинкты, наработанные годами полуголодной жизни, в особенности за последнюю неделю, буквально вопили: беги отсюда!
Одноклассница ухватила её за руку потной и холодной ладошкой и потащила показывать квартиру. Болтала, что родители резко свалили куда-то далеко и необъяснимо и она теперь одна живёт, но ещё не привыкла и ей страшно по ночам.
– Поживешь у меня! – взвизгнула она вдруг так, что у Рей уши заложило.
«Я только помоюсь. Только поем. Посплю пару ночей, может, пока не найду какой-нибудь угол. И уйду. Тотчас же уйду. Если бы не этот чертов дождь», – Рей повторяла эти слова про себя как мантру, стараясь не обращать внимания на липкую ладонь на своём запястье, на восторженные визги над самым ухом.
Теперь её тащили в заветную кухню, и Рей немного оживилась: это помещение в квартире было интересно ей едва ли не больше других.
Ловко лавируя между кучами наваленного в прихожей хлама, Рей вдруг заметила странный коридор, который начинался в одной из ниш. По планировке его там быть никак не могло.
– А там что? – спросила чисто из любопытства.
– Где? – удивилась одноклассница скашивая глаза чуть в сторону, будто даже смотреть в этом направлении у неё не получалось.
– Да вот! – Рей зашла в проем и подскочила, заозиравшись, когда почувствовала, что по стенам прошла едва заметная дрожь. Но продолжила: – Вот же проем, коридор.
– Рей, здесь стена и всегда была! – Девушка перед ней тряслась, как в лихорадке, глаза то и дело закатывались.
Рей даже отступила на шаг: ну вот знала же, что нельзя связываться с психами! Вдруг одноклассница замерла и уставилась на Рей немигающим взглядом. Медленно проговорила, будто под гипнозом:
– Рей, мне нужно уехать. Поживи тут пару дней, пожалуйста.
И, не дождавшись ответа, развернулась и выбежала из квартиры.
Рей бросилась за ней, но девушка будто сквозь землю провалилась.
– Ненавижу психов! – Рей разразилась ругательствами на голову всего чокнутого семейства – с них станется вернуться и обвинить её в том, что она пробралась в их квартиру. И уйти бы, но на улице дождь стеной, идти ей некуда, а есть по-прежнему хочется. Чашу весов в сторону «остаться и переждать непогоду» качнула камера, установленная у самого входа в квартиру: если будет разбирательство, суд в два счета докажет, что она пришла сюда с хозяйкой. Ещё и ключи обнаружились на пороге – не кража со взломом, и то хорошо.
Рей уговаривала свою совесть, что только приведёт себя в порядок, а утром сдаст ключи домоправителю и уйдёт. Да, так она и сделает.
***
Этому коридору здесь точно не место. Длинный, каменный, древний-древний. В малогабаритной клетке многоэтажного улья. Бред!
– Как же это возможно? – бормотала про себя Рей, уходя все глубже и глубже по мягкому ковру из пыли толщиной примерно в палец. И усмехнулась собственным действиям: – Тебе, Рей, одна дорога: вниз по кроличьей норе.
И в подтверждение её слов коридор закончился самым необъятным помещением, какое Рей только могла себе представить. Нет, даже еще большим. И если в коридор попадал свет, льющийся из квартиры, то здесь сами камни кладки будто бы издавали собственное мягкое свечение, но только те, что находились в непосредственной близости от прохода. Прямо перед ней громоздилась какого-то невиданного размера конструкция. Вдруг подумалось, что именно таким видится одноклеточному существу исследователь с микроскопом, нависающий над ним.
– Я – Инфузория Туфелька. И я сплю.
Рей повернулась вокруг своей оси, нервно похихикала.
– И если это сон, то мне, похоже, неплохо было бы проверить мозги, – её хриплый шёпот эхом отражался от необъятных стен, в которых самый маленький камень, казалось, был размером с несколько таких вот типовых многоэтажек.
Рей взвизгнула и едва успела ухватиться за стену – очередное землетрясение застало её врасплох. На секунду она зажмурилась, а когда открыла глаза – ахнула: пространство будто бы съежилось, и теперь Рей видела, что вместо непонятной необозримой громадины перед ней в невидимый потолок уходила скульптура. Рей видела только зубы – клыки длиною несколько десятков метров в чьей-то пасти. И кончик чешуйчатого хвоста в этой самой пасти.
Что сие должно означать, Рей не могла понять, как ни билась, а выходить за пределы освещенного круга у прохода ей не хотелось. Все, на что её хватило, – протянуть дрожащую руку и коснуться пальцами гигантского зуба. Отдёрнула руку, тут же засунув её в карман: холодно!
Решительно развернулась на выход – проснуться, но вдруг обнаружила дверь прямо рядом с проходом обратно в квартиру. Повинуясь любопытству толкнула скрипучую створку, и тут же закусила кулак, чтобы не закричать: в комнате не было ничего, кроме каменной лежанки и покрытой пылью мумии женщины с колом в груди.
Рей осторожно приблизилась к телу, но не смогла смотреть – зажмурилась и попятилась: женщина умирала в муках.
Рей показалось, что она до сих пор слышит эхо её предсмертного крика.
– Что случилось с тобой?! Небеса! Кто сделал с тобой такое?! – её уже, казалось, не заботило, как в обычной квартире оказалась огромная пещера со статуей и высохшим трупом.
Мелькнула лишь мысль, что, видимо, не зря приятельница и её родители всегда казались ей странными. Правда, странность эта, как сейчас вспомнила Рей, проявлялась только в её присутствии. Когда ей доводилось наблюдать за ними издали – эти люди вели себя вполне нормально. На Рей же они смотрели не мигая, стеклянными глазами и постоянно звали в гости. И она вот только теперь согласилась – и то из-за дождя. А так бы никогда… Но что же все-таки случилось с той женщиной?
– Её убили.
Потусторонний голос, звучащий, казалось бы, в её собственной голове, со скукой констатировал очевидное.
Рей подпрыгнула, сердце будто отрастило собственные ноги и понеслось вскачь по темному коридору, вниз по лестнице, дальше-дальше…
– Кто здесь? – девушка с трудом узнала собственный голос: настолько истерично прозвучал вопрос.
Ответа не последовало, но Рей явственно почувствовала что-то инородное в своём сознании. Захотелось кричать и с разгону разбить голову об стену.
– Не нужно, – тот же самый голос, только шипящий какой-то, исходил теперь от статуи. Рей даже показалось, что та чуть шевельнулась. Ну, может, не статуя, а она сама, – ноги её уже не держали. Рей осела прямо на пыльный пол пещеры открывая и закрывая рот, не в силах издать ни звука: перед ней, прямо около оскаленной пасти, соткалось облако непроглядной тьмы. Тьма клубилась, густела, приобретая очертания, и Рей вскрикнула, когда из этой тьмы к ней навстречу шагнул высокий мужчина в черных одеждах. И все бы ничего, мужчина, как мужчина – две ноги, две руки, голова… Если бы не то, что на месте, где он сейчас стоял, секунду назад ещё никого не было, – Рей могла в этом поклясться. И что глаза его светились – желтые, без малейшего намёка на белок, со зрачком-черточкой. Змеиные.
Эти глаза – последнее, что Рей видела, пока сознание, решившее, что с него на сегодня хватит, медленно и пафосно гасло.
Рей пришла в себя там же, где упала. Незнакомец сидел рядом с ней на корточках, странно, как-то по-птичьи, склонив голову на бок. Глаза у него были нормальные – темные очень, но вполне себе человеческие. Однако Рей все-таки подчинилась инстинктам и неловко попыталась отползти от него.
– Вы сосед, да? Пришли на шум? Хозяева уехали внезапно, вот. Я упала… – мозг лихорадочно выискивал рациональное объяснение случившемуся, и Рей уже сама готова была поверить, в то, что она просто головой ударилась, и ей все это привиделось, – лишь бы незнакомец подтвердил…
– Нет.
Он говорил так, будто не привык этого делать, как-то странно растягивая губы. На секунду Рей показалось, что его резцы острее, чем положено быть человеческим. Незнакомец задумчиво пожевал губами, будто примеряясь сказать очередную фразу и, наконец, медленно продолжил, пристально разглядывая ее.
– Ты не хранительница. Хотя я чувствую на тебе свою метку. Кто ты?
Рей активней заработала локтями, стараясь выиграть пару метров, чтобы вскочить, и броситься подальше от этого сумасшедшего, вон из этого чертового дома, возможно, даже из города. Мужчина не двигался, только смотрел на нее. Казалось, он не совсем понимал, что она делает.
Рей вскочила со словами: «Что, совсем крыша поехала?» – и бросилась прочь. Но тут же замерла в нелепой позе – ее собственное тело ей не повиновалось.
Незнакомец поднялся на ноги одним плавным движением – Рей слышала, как зашуршала одежда – медленно приблизился к ней и обошел вокруг, оглядывая с ног до головы. Рей тоже получила возможность рассмотреть его получше: высокий, молодой, но в длинных старомодных одеждах. Волосы до плеч слегка вились, а лицо, казалось, было сплавлено из тех черт, что ей всегда нравились в мужчинах. Вероятно, все это отразилось на её лице, потому что он самодовольно ухмыльнулся краешком рта.
– Я создал это обличье, чтобы тебе было легче понимать меня, – он говорил уже не так странно, казалось, он немного освоился с речью. И кивнул сам себе, остановившись напротив нее. – Ты оказалась способной распознать это место и даже находиться здесь долго. Твое сознание может воспринимать меня даже в нематериальной форме. – Он снова кивнул и уставился на нее, не мигая. Рей показалось, что его зрачки на секунду снова стали вертикальными. – Я хочу знать, что произошло.
Внезапно Рей стало холодно. Странный мужчина, мрачный зал – все пропало из виду. Девушка не видела больше ничего. Перед глазами – непроглядная чернота. Но самое ужасное – Рей казалось, будто ее с ног до головы обвивают змеи. Скользят вокруг нее, трутся друг об друга своими чешуйчатыми телами и шипят. Шипят. Шипят, выворачивая этим шипением мозг наизнанку. Двигаться девушка по-прежнему не могла. Рей почувствовала, как в груди зарождается крик, который она сдержать уже не сможет. А потом она снова потеряла сознание.
Рей пришла в себя, ощущая что-то сухое и продолговатое под рукой. Попыталась нащупать, ужаснулась, но все же открыла глаза и завизжала: она лежала рядом с мумией убитой женщины в маленькой комнате. Рей визжала и визжала, выплескивая весь ужас, что накопился с тех пор, как она попала в эту странную квартиру, билась в захвате неведомой силы, который никак не хотел поддаваться, но затихла, захлебнулась криком, увидев все того же странного мужчину. Он стоял над ней и слегка морщился, будто ему физически больно было слушать ее визги. Он облегченно выдохнул, когда она затихла и пробормотал что-то непонятное:
– Ты знаешь какой у змей тонкий слух? Еще немного покричишь и разбудишь меня прежде, чем они успеют закончить ритуал.
Рей только глазами в ответ похлопала.
Он немного помедлил, разглядывая ее, и вдруг резким движением выдернул кол из груди мумии. Рей почувствовала, как невидимые оковы с неё спадают, и резко села. Незнакомец протянул ей кол, наконечник которого тускло поблескивал неизвестным металлом.
– Напои ее, – мужчина не отводил от Рей глаз, но она поняла, что он говорит о трупе. И уточнил тут же. – Своей кровью.
Рей отпрянула в ужасе, свалилась с лежанки, отползла к стенке и вжалась в угол. Кричать сил уже не было. Она не могла отвести взгляд от мужчины, который так по-человечески – единственное, что он вообще за последнее время делал по-человечески – закатил глаза, потом коротко вздохнул и, бормоча что-то себе под нос, медленно пошел к ней. Присел напротив на корточки и заговорил.
– Я знаю что тебя зовут Рей. Ты потеряла работу и лишилась жилья. Ты воруешь еду в суп…, – он запнулся, будто не совсем понимал, как произнести правильно это слово, – супермаркетах. Уже неделю, живешь на вокзале и согласилась прийти в эту квартиру, чтобы помыться и поесть. – Он повел носом и скривился. – Правильное, кстати, решение.
Рей хотела было возмутиться, но он настойчиво продолжил:
– Ты помнишь своего отца. Он погиб несколько лет назад в пьяной драке. Матери ты не знала. А отец отказывался говорить тебе, кто она. – Мужчина проницательно взглянул на нее. – Не хотел, потому что сам убил ее. Или вернее думал, что убил, потому что Хранительницы уходят только, когда сами этого хотят. – Он повел рукой в сторону мумии. – Вот твоя мать, Рей. Ее любовник убил ее, стоило ей разрешиться от бремени. Ее дитя было предназначено в жертву. Ты была предназначена в жертву. Но этого не произошло.
Он замолчал, нетерпеливо глядя на нее, а Рей хотелось лишь, чтобы кошмар поскорее закончился и она опять очнулась от пинка полицейского в своем углу на станции. Но она не проснулась. Мужчина напротив никуда не пропал, как и кошмарная комната с трупом.
– Кому? – сумела выдавить из себя вопрос, о том, что незнакомец обошёл стороной в рассказанном им бреде.
– Мне, – ответил он спокойно, будто констатируя что-то само собой разумеющееся.
И тут Рей расхохоталась. Поднялась, держась за стеночку. Он повторил ее движение с той же необъяснимой грацией. Рей шагнула к мужчине вплотную, рассчитывая, что он отступит с пути безумно смеющейся замарашки. Но он либо не успел среагировать, либо оказался непонятливым, потому что Рей буквально столкнулась с ним. У нее уже в печенках сидят эти бредни! Пусть хоть проткнет ее этим колом – так надоела вся эта жуть, сил нет никаких! Рей задрала голову и уставилась на незнакомца в упор.
– Ты прав. Я пришла сюда помыться. А еще я хочу есть, – она толкнула его своей грудью и он в недоумении покорно отступил на шаг. – И я сейчас этим собираюсь заняться, если ты не планируешь меня убивать, насиловать или что там делают маньяки, которым в жертву детей приносят! Детей! – Она разошлась, наступая на него, а по щекам текли злые слезы. – Ты чертов поехавший мозгами мудак! И если ты не собираешься делать свои мудацкие дела со мной прямо сейчас, то я пойду. Помоюсь. И поем. – Она пихнула его, а он запнулся о полу своего длинного одеяния и плюхнулся задницей на лежанку рядом с мумией. – Можешь вот ей свои страшные сказки рассказывать! – Рей ткнула в пальцем в сторону трупа. – Своей кровью пои ее, чтоб оживить, или так трахай – мне плевать!
Он сидел с дурацким колом в руках, хлопая глазами, когда Рей резко развернулась на каблуках и вышла из комнаты.
Квартира была большой, но неряшливой и обшарпанной. Чувствовалось, что здесь живут не совсем психически здоровые люди. В коридоре громоздились кучи старых, сломанных, а то и совсем непонятного назначения и происхождения вещей. Особенно их много было возле ниши с проходом в странный серый коридор.
Рей вихрем выбежала обратно в квартиру, будто мужик с колом гнался за ней. Задела ногой остов детских санок, что составлял основу шаткой пирамиды, и едва увернулась от ринувшейся на нее пыльной лавины вещей.
Грохот стоял неимоверный, что-то явно разбилось. Но образовавшаяся куча перегородила проход в коридор с монстром едва ли не наполовину. Рей мстительно ухмыльнулась: посмотрим, как этот красавчик в своем черном халате будет через вот это все перелезать.
Рей проклинала одноклассницу, гада-босса, что поставил ее перед выбором (или дать ему или сваливать – с работы и из квартиры), чертова парня с колом и его мумию, папашу, который всю жизнь жил как потеряха, вздрагивая от каждого шороха. А когда напивался – тряс ее за руки и вопил: «Они придут за тобой!».
Она горько усмехнулась, вытирая слезы: «Ага. Уже пришли. Люди-змеи уже среди нас» – и прокаркала в пустоту квартиры:
– Следи за их глазами!
Квартира промолчала. И Рей пошла на кухню. Включила газ, поставила воду. Нашла в шкафчике макароны и рыбные консервы с нормальным сроком годности. Удивилась: на кухне было опрятно, чисто. Просроченных продуктов в холодильнике не наблюдалось, ведро истошно не воняло. Пока закипала вода, Рей натерла сыру, отложив на потом консервы, забросила макароны и пошла в ванную – та тоже оказалась удивительно опрятной. Рей выкрутила горячую воду до максимума – сегодня она будет есть в ванной! А потом – хоть потоп.
На десятой минуте блаженствования в обжигающе горячей воде в обнимку с огромной тарелкой, в которую уместилась вся кастрюля макарон, в ванную ввалился тот самый мужик, недовольно сверкая на нее глазами. Идеальная шевелюра растрепалась, балахон запылился.
– Ну хоть кол с собой не притащил. И то хорошо, – на Рей напала какая-то непристойная веселость и она протянула вошедшему свой тазик с едой. – Будешь?
Он молча нависал над ней черной злобной и растерянной какой-то громадой. Рей даже стало чуточку жалко его. Странный псих. Упомянутый псих взял у нее из рук тазик, принюхался. Поднял взгляд на нее и, внезапно разозлившись, грохнул тарелку об пол. Макароны разлетелись по всей ванной, сыр налип на полы его черного балахона. Рей, возмутившись, окатила незнакомца водой.
– Это была моя еда, придурок! – у неё просто крышу от негодования снесло. – Я не наелась еще!
И тут внезапно ее снова парализовало, как в том зале. Рей погрузилась под воду, не в силах даже дернуться. Задерживала дыхание так долго, как могла, но от неожиданности пустила воду в легкие и начала задыхаться. И когда уже совсем было попрощалась с жизнью, что-то резко выдернуло ее на поверхность. Она замерла в воздухе над заполненной уже только наполовину ванной, едва дотрагиваясь пальцами ног до колышущейся глади, а перед ней, протянув вперед руку, стоял взбешенный незнакомец. Его глаза снова стали желтыми – и Рей испугалась бы, если бы полы его одеяния не мокли в воде среди колосящихся водорослями макаронин.
Рей давилась, хрипела, но дышать не могла. В глазах стремительно темнело. Псих моргнул – глаза стали снова похожи на человеческие – и медленно опустил руку. Рей осела в воду и закашлялась.
– Что ты такое? – прокаркала, едва отдышавшись. И своим вопросом снова всколыхнула в нем гнев. Он резко наклонился к ней, приблизив свое лицо почти вплотную.
– Я буквально старше времени, Рей. Эта планета только зарождалась, а я уже был древним. Я храню этот мир своим сном! – он выпрямился, пафосно вскинув подбородок, но эффект немного подпортился, потому что он поскользнулся и едва не потерял равновесие.
Рей нервно икнула.
– С самого твоего рождения все пошло не так! – он казался злым и расстроенным. Мужчина всплеснул руками: – Ты просто не понимаешь! Если им удастся разбудить меня, весь ваш мир сгинет!
Он сделал шаг к ней, намереваясь что-то сказать, но тут вдруг поскользнулся и грохнулся на пол, в падении опрокинув на себя раковину. Рей испугалась: не убился бы! И как была – голая, полезла откапывать из-под завалов опасного психа, который почему-то считал, что он спит.
Рей нашла для себя чистую одежду в одном из шкафов – та, похоже, принадлежала сбежавшей однокласснице. Для Психа – так она решила называть странного мужчину – одежды не нашлось. А раздеть его пришлось. Потому что после того, как она сбросила с него обломки раковины и волоком, отшвыривая макаронины, оттащила в хозяйскую спальню, его черные тряпки годились только в помойку. Оставила лежать на ковре, на кровать поднять не смогла – слишком тяжелый – и пошла искать аптечку. Псих прилично рассадил себе голову, когда падал, но дышал – значит, не убился. Как могла, забинтовала ему рану на голове, и принялась раздевать, чтобы проверить, не сломала ли упавшая раковина ему чего-нибудь. Но похоже мужчина оказался крепче раковины.
Сложен Псих был как один из тех римских борцов, чьи статуи Рей приходилось рисовать на выездных школьных занятиях в местном музее. Девушка задумчиво вела пальцами по его торсу, думая, что вот с такой бы натуры она точно порисовала, как вдруг ее руку резко перехватили и дернули в сторону.
– Ты что делаешь? – он смотрел на нее так, будто она не пальцами, а раскаленным лезвием по нему провела. Рей пожала плечами и выдернула запястье.
– Ты хорошо сложен. Я бы порисовала тебя.
– Что? – он будто не понимал. Даже на локтях приподнялся и попытался отползти, но застонал и не смог двинуться. Похоже, встреча с раковиной все же на нем сказалась.
Рей раздраженно махнула рукой, мол, забудь.
– А вообще мог бы и спасибо сказать. Ты упал и расшиб голову, – она начала раздраженно собирать медикаменты в аптечку: и чем она только думала! – Я перебинтовала тебя, а могла просто свалить, знаешь ли.
Он все еще ошарашено смотрел на нее, смысл слов до него явно не доходил.
– Расшиб голову?
Вот же ж раздражающий субъект!
– Да, расшиб! – Рей аж крикнула, так он взбесил её. И ткнула мужчине в нос окровавленную вату. – Вот, твоя кровь! А теперь там повязка, и кровь больше не идет!
И пробормотала уже почти про себя, поднимаясь:
– Нет, ты не псих. Ты – дурак!
Упоминаемый дурак застонал, как будто его по больной голове ломом огрели, и рухнул на спину. Рей упала на колени рядом, проверяя повязку – крови не было. И чего он разорался?! Напугал, черт!
И только хотела высказать ему, как он простонал:
– Началось…
Рей только ткнула его в плечо, заставляя вздрогнуть.
– Что началось?
Он открыл глаза и уставился на нее обреченно.
– Пробуждение. – Он поднял руку: на запястье запеклась кровью небольшая ранка. – А это – пресуществление.
Рей уселась возле него, скрестив ноги, и внимательно посмотрела в глаза.
– Расскажи все с самого начала, – попросила. Он было открыл рот, но она его перебила. – Только скажи прежде, как тебя зовут.
Он задумался на секунду. Потом покачал головой и поднял на нее взгляд.
– Рей, у меня очень много имен, но ни одно из них тебе ничего не скажет. Придумай мне имя сама – так будет проще.
Девушка рассерженно скрестила руки на груди: ну для чего весь этот пафос?
– Давай рассказывай, а то я начинаю терять терпение, Бенни! – она назвала первое попавшееся имя и удовлетворенно фыркнула, увидев, как мистер-у-меня-много-имен страдальчески скривился. Имя ему удивительно не подходило, и Рей получила от этого дополнительное мстительное удовольствие.
И он рассказал. Да такое, что у Рей на голове волосы зашевелились. А когда закончил, она даже отползла он него немного.
– То есть ты – это лишь небольшой осколок сознания древнего существа? – она принялась дрожащим голосом повторять то, что он ей только что рассказал, пытаясь упорядочить все это в своем разуме.
Мужчина кивнул.
– Ты – Великий Змей, что спит и охраняет наш мир, а стоит тебе проснуться – и что? Мы все умрем? – она изобразила панический вопль.
Снова молчаливый кивок. Рей сглотнула.
– То есть – та статуя в зале…
Он только фыркнул.
– Это не зал и не статуя. Это и есть я – тот, кто спит в параллельном измерении, которое способны видеть лишь единицы в вашем мире. Но чувствуют его все. Те люди, что жили здесь… – он помолчал, подбирая слова. – Близость к проходу свела их с ума. Но дело даже не в этом. – Бен (он назвал-таки свое настоящее имя «Уро-как-то-там» – лучше пусть будет Бен) снова приподнялся на локтях и застонал: – Дело в том, что они поселились здесь уже после того, как у меня отняли жертву.
Он снова говорил об этом, как об обыденности и Рей начала злиться:
– Я чувствовал, что предназначенное мне дитя живет. Я пытался найти тебя, смотрел на мир их глазами. А когда нашел, пытался привлечь твоё внимание, – он печально улыбнулся. – И у меня получилось. Но поздно.
– И что бы ты сделал со мной? Съел? – Рей изо всех сил старалась не заплакать от обиды.
Бен посмотрел на нее с непониманием. А потом нахмурился, будто что-то припоминая, и скривился.
– Ты имеешь в виду, как вы едите пищу?
Рей потянула носом и кивнула.
– Нет. Я же сплю. Я не ем и не пью, Рей, – он посмотрел на нее в упор. – Мне нужна твоя душа.
Девушка дернулась и инстинктивно прижала руки к груди. Несколько раз судорожно выдохнула, силясь поверить в происходящее. Тот, кого она звала Беном – тот самый, что изгваздался в макаронах и разбил голову в ванной, тот самый Бен, которому она эту самую голову бинтовала, – заявлял права на ее душу. Причем выходило, что собственная мать отдала ее в жертву.
Рей сначала криво усмехнулась, а потом спрятала лицо в ладонях и заплакала. Услышала, как древний змей в человеческом обличье садится, стоически сдерживая стон, и пододвигается к ней.
– Что ты делаешь? Я чувствую, что тебе больно.
От его голоса – удивленного, сбитого с толку, Рей только пуще заревела. А потом убрала руки от лица и злобно уставилась на него.
– Ты… Ты так спокойно говоришь о том, что пожираешь души детей! Да как ты! Как ты можешь! – она замахнулась и ударила его в грудь со всей силы открытой ладонью – запястье резануло болью, но она не останавливалась. Бен удивленно смотрел на нее, но инстинктивно поймал за руку, когда она занесла её для второго удара. Рей взвыла и засветила ему левой – куда попала – по предплечью уже поднятой для защиты руки. В этот раз точно кисть выбила. Захныкала, повиснув в его руках, а потом дернулась и плюнула в лицо.
– Ну давай! Покусай меня! Проткни меня своим колом, или как ты там это делаешь! – Его глаза расширились, казалось бы, до невозможных размеров, и он резко отпустил ее руки. Рей упала на пол безвольной куклой.
– Я не могу убить тебя Рей. Жертва должна быть добровольной.
Она вскинулась снова.
– А поглощать души новорожденных детей для тебя нормально? Это что, их добровольная жертва? – Рей сжалась в комок, скребя ногтями по ковру. Он долго молчал. Рей почувствовала, как змеи снова начинают тихо шипеть где-то в подкорке. Махнула рукой вяло.
– Вали из моей головы, больной ты ублюдок.
И внезапно ощутила тяжелую ладонь на макушке. Бен гладил ее по голове, но как-то неумело, – слишком сильно, но старательно.
– Я правильно делаю? Так нужно поступать, когда плачут?
Рей попыталась скинуть его руку, снова ударить. Но выбитая кисть уже начала опухать, а из-за слез она ничего не видела. Она не промахнулась, но не рассчитала рывок и рухнула прямо ему на грудь. Он помедлил и обнял ее – обеими руками за плечи. Снова слишком сильно, но она затихла.
– Кажется, работает, – пробормотал про себя, а потом чуть громче сказал: – Рей, не я устанавливал этот порядок. Ваша планета давно должна была быть уничтожена. Я и так слишком долго сплю. Но люди на то и люди, чтобы торговаться. Иногда я смотрю на мир глазами людей, иногда посещаю ваши сны. Я никогда раньше не принимал формы, но некоторые смогли ощутить меня, познать мою мощь и предназначение. И один из них взмолился, дескать посмотри сколько жизней, помилуй.
Он помолчал, видимо пытаясь подобрать слова, чтобы описать то, чему в человеческом языке описания не было.
– Я и Начало и Конец, Рей. Но вы, люди, так не хотите умирать, даже когда приходит ваше время. Цепляетесь за жизнь из последних сил, торгуетесь со смертью, без зазрения совести забираете жизни других, чтобы жить самим, а иногда и просто ради забавы, – он говорил об этом с таким искренним отвращением, что Рей стало стыдно.
Бен вздохнул, успокаиваясь и продолжил:
– Тот человек предложил мне добровольную жертву – одна невинная душа, добровольная жертва, чтобы другие могли еще пожить. Он просил и просил, а мне стало вдруг любопытно, способно ли ваше эгоистичное племя породить тех, кто добровольно отдаст свою душу, чтобы другие жили. – Он сделал долгую паузу, казалось, ему тяжело говорить. – Раз в сто лет я ощущал, как новая душа сливается с моей сущностью. Рей, я не разбираю ваших понятий добра и зла. Из того, что ты говоришь, выходит, что души тех детей не были отданы добровольно.
Он заговорил медленнее, то и дело срываясь на глухое шипение:
– Тот человек. Он обманул меня.
Стены затряслись. Кольцо его рук сомкнулось так, что Рей показалось: ещё немного, и он сломает ей что-то. Она брыкалась, кричала, но он не слышал ее. Она извернулась и обомлела – его глаза снова стали полностью змеиными. В его лицо было просто страшно смотреть. Рей зажмурилась и подтянулась, вцепившись в его руки. Резко стукнувшись с ним лбами, крепко прижала свои губы к его рту.
Он вздрогнул и зажмурился. Тряска прекратилась. Когда Бен открыл глаза, они уже были человеческими.
Он так резко отпустил руки, что Рей, не удержав равновесие, проехалась губами по подбородку и уткнулась носом в его плечо. Пришлось снова хвататься за него, чтобы сесть ровно. Когда она, наконец, снова подняла на него глаза, он смотрел в ответ испуганно, касаясь пальцами губ.
– Что ты сделала? – прошептал, хлопая глазами.
– А на что похоже? – она нарочито грубо вытерла губы тыльной стороной ладони. Хотя не могла сказать со стопроцентной уверенностью, что ей это было так уж неприятно. – Ты, кажется, собрался проснуться раньше срока.
Бен – теперь, когда он снова был похож на человека, она снова могла его так называть – глубоко вздохнул и прикрыл глаза. А потом с горечью на неё посмотрел.
– А может стоило? Рей… – он провёл рукой по волосам. – Человек сумел обмануть абсолютную сущность, извратив саму идею самопожертвования. Может, не стоит мешать тем безумцам, что хотят пробудить меня?
Рей содрогнулась.
– Их можно остановить? – спросила тихо.
Он безучастно пожал плечами и откинулся на спину.
– Я не знаю. Мне непонятны ваши ритуалы, но я чувствую, что что-то готовится. Ощущаю волнение. Я думал, что жертва не была принесена по какой-то странной случайности – погибла Хранительница, разрушена связь между измерениями… – он посмотрел на неё снизу вверх. – Я даже не понял сразу, что ты – это ты, как раз потому, что хоть ты и была отмечена, но желания отдавать свою душу, чтобы остальные смогли жить, в тебе не чувствовалось. Но теперь я понял, что меня обманывали все это время.
Рей на четвереньках подобралась к нему ближе. И наклонилась к самому лицу.
– А если я захочу? Если я добровольно пожертвую собой сейчас?
Он внимательно вгляделся в её лицо.
– Зачем это тебе?
Его глаза гипнотизировали, в голове снова послышалось шипение, но Рей не сопротивлялась. Грустно ответила:
– Одна дерьмовая жизнь взамен шанса для миллионов? Если ты пойдёшь на это – продешевишь, уверяю тебя.
Тот, кто был так похож на её идеальный образ из грёз, вздрогнул, но глаз не отвёл. Поднял руку и снова погладил по голове. Снова – слишком сильно, но она промолчала. Глаза держала открытыми – чтобы видеть, смотреть на него до самого конца.
