Текст книги "Скёль (СИ)"

Хейдар сидел за столом на просторной кухне станции Мёльн. Напротив него расположился Янсен, осунувшийся, бледный, но при этом неимоверно счастливый. Кара-Чур и Карл перебрасывались короткими фразами, как обычно подтрунивая друг над другом. Эниас достал флягу с настойкой для укрепления нервов. Бирн привычно материализовал из ниоткуда жестяные кружки и расставлял их на столе. Горецвет присел прямо на полу. Спинан-Мур, вытянувшись во весь рост на животе дракона, довольно фырчала. Общая картина напоминала репетицию Юлафтон (сочельник, примеч. автора).

На кухню неторопливо подтягивались остальные члены экипажа Дракко. Когда за близнецами, пришедшими в этот раз позже всех, закрылась пневмодверь, Хейдар поднялся и стукнул жестяной кружкой об стол, привлекая внимание.

– Друзья! Эти несколько дней выдались для всех нас действительно тяжелыми и насыщенными. Как известно, друг познается в беде.

Младший сын окинул товарищей взглядом и, остановившись на Гуннаре, продолжил:

– Тем ценнее осознавать, что в сложившейся непростой ситуации мы нашли в себе силы не искать виноватого, а сплотились и дали неприятелям отпор и тем уберегли Мёльн от ликвидации.

Хейдар повернулся к Карлу и Кара-Чуру.

– Но более всего мне радостно осознавать, что к нам вернулись не только наши старые товарищи, но и появились новые друзья.

На последних словах кёнинг Мёльна еще раз обвел всех взглядом, задержался на Янсене и, подняв кружку вверх, громко крикнул:

– Скёль! Будем!

Дружное: «Скёль!», «Будем же!» «За друзей!» – было ему ответом.

За месяц до дня Х.

Больше всего на свете Карл ненавидел море. Особенно северное. То самое, что, судя по шуму прибоя и порывам промозглого ветра, было где-то совсем рядом. Карл зажмурился и решил не открывать глаза до последнего.

Голос Горецвета раздался совсем близко:

– Карл, я все видел. Ты очнулся.

Карл поворочал головой и, скривив губы вбок, прохрипел:

– Тебе показалось…

Чужой мужской голос отчетливо произнес:

– Горецвет, а ты уверен, что этот парень из команды Хейдара? Обычно при звуках моря нордсьены впадают в состояние эйфории. Сейчас же больше похоже на паническую атаку.

Карл продолжил прикидываться мёртвым. Ему даже не особо пришлось стараться: он помнил вспышку невыносимой боли, неприятный запах чего-то паленого и собственную беспомощность…

Он точно знал: после тесного знакомства с нордсьенами может быть только одна причина, чтобы тренированное и закаленное в боях и пирах тело его предало. Смерть. И Карл отчётливо помнил, как умирал. Помнил невыносимую тяжесть, потом настолько же невыносимую лёгкость…

Теперь снова вернулась тяжесть, ещё и мочевой пузырь вот-вот лопнет! Стоп. Мертвые не испытывают подобных потребностей. Это Карл тоже знал: мертвяков на своём веку перевидал достаточно. Значит он жив. И глаза придётся открыть. И он их открыл.

– Привет! – Горецвет широко улыбнулся сразу всеми головами.

Позади ящера стоял высокий мужчина с черными-черными волосами и внимательно рассматривал Карла.

– О! Как живой. Почти, – со смешком поприветствовал его черноволосый.

– Что значит почти? – возмутился биотехнолог и резко сел.

– Ага. Натурально живой и даже дыры не осталось, – мужчина с неподдельным интересом разглядывал Карла.

Впервые Карл понял, что чувствовали все те биоматериалы, которые он когда-либо в своей жизни использовал как опытные образцы. От осознания, что он сам сейчас «образец», ему немного взгрустнулось и сильно замутило.

– Раковина и туалет там, – мужчина сделал жест рукой.

Карл слетел с койки и умчался в указанном направлении.

Решив насущные проблемы, он попытался привести себя в порядок. Умылся и прополоскал рот. Скорчил страшную рожу своему по всем признакам вернувшемуся с того света двойнику в зеркале. Чтоб не выглядеть совсем уж нелепо, поправил прическу. И успокоившись окончательно, принял суровый вид, подобающий гордому северянину.

Довольный результатом Карл вышел из ванной с самыми убийственными намерениями: любым способом выпытать у лохматого приятеля Горецвета (и это, когда все уважающие себя мужики плетут косы!) как вышло, что он живой и кто за это ответит!

В лаборатории, а помещение, судя по оборудованию и специфическим реактивам, было именно биохимической лабораторией, уже успели прибраться. Горецвет, зажав в передних лапах метлу, по-хозяйски подметал. Черноволосого нигде не было видно.

– А где твой друг? – осторожно поинтересовался Карл.

– Ты про Кара-Чура? Он мне не просто друг, – усмехнулась центральная голова, – а спаситель!

– Мы ему жизнью обязаны, – уточнила правая голова.

– И ты, кстати, теперь тоже, – добавила левая.

– И что, я ему за это служить буду?!

Карл неверно определил для себя статус Горецвета, сжимающего метлу в лапах, и потому до глубины души возмутился такой перспективе. Настолько, что привычно потянулся за мечом.

– Горецвет – мой друг, а не слуга, – раздалось слева, и в голосе отчётливо были слышны металлические нотки. – А тебе для начала не мешало бы поблагодарить Горецвета и меня за спасение.

– Видишь, какова их благодарность? Людишки, – голос Кара-Чура был полон презрения, – а ты его другом назвал.

Карл после такого окончательно проникся гордым нордсьенским духом и со всем доступным ему сейчас сарказмом произнес:

– А ты штоль не человек? Палка, палка, огуречик, вот и вышел человечек!

Он пробасил детскую считалочку, громко считая конечности Кара-Чура, а в конце брякнул: – Дополнительных ножек не вижу, значит не осьминог, а тоже – людишка! – И громко расхохотался.

Видимо, биотехнолог ещё не совсем отошёл от наркоза, или чем его там накачали, потому что не заметил, как черноволосый бросился к нему. Вот он стоял и закипал от гнева – надменная рожа даже чуть покраснела – а вот он уже с неимоверной силищей впечатал Карла в противоположную стену.

Карл успел ощутить полет и собственно приземление: громко, больно, искры из глаз. А лохматый ещё и добавил – неожиданно опять оказался рядом и стукнул его затылком о стену. Что-то треснуло. Биотехнолог поставил на то, что стена, а не его закаленный в боях и пирах череп.

– Неблагодарный кусок… – прошипел Кара-Чур, стискивая горло противника с неожиданной для таких тонких пальцев силой.

Но не зря Карл столько лет общался с нордсьенами – воинами осмысленными и беспощадными. По его наблюдениям воинская доблесть перешла у народа уже на генный уровень и передавалась с молоком матери или подзатыльниками отца. Потому он не задумываясь коленом двинул противнику между ног!

Концовку фразы Кара-Чур проглотил, ругнувшись фальцетом. Хватка на горле ослабла, Карлу, наконец, удалось выморгать звезды из глаз. Он подбоченился, оглядывая согнувшегося в три погибели и изрыгающего проклятия оппонента.

– И это те самые яйца, что Кара-Чур так бережёт? – вопросил биотехнолог и с ухмылкой глянул на Горецвета.

Дракон отложил метлу и окинул взглядом последствия боя. Оценил размеры нанесенного ущерба помещению и противникам.

– Вот и ладненько. Вот и познакомились, – резюмировала центральная голова. – Может теперь чай попьем? Я немного проголодался. И кстати, убираться сами будете, и стену чинить тоже.

Дракон покачал левой головой и гордо удалился.

Черноволосый разогнулся и с достоинством протянул руку.

– Кара-Чур, Властелин Болот. Бессмертный. Генетик. На досуге занимаюсь разведением химер. Бываю резок в общении.

Карл не остался в долгу и, сменив гнев на милость, крепко пожал протянутую ладонь и представился:

– Карл, биотехнолог. Межгалактический странник. Характер нордический. Но могу и врезать.

– Это я уже понял, – усмехнулся Кара-Чур.

Окинул бывшего противника оценивающим взглядом, словно первый раз увидел, и твёрдо произнёс:

– Сработаемся.

Карл только хмыкнул в ответ и молча последовал за Кара-Чуром в светлицу. Сам же лихорадочно прокручивал в голове одно единственное слово: “Бессмертный!”

Комната, что соседствовала с лабораторией, являла собой поле битвы книг, реторт, странного вида контейнеров, древних свитков и чайных чашек разных размеров. Чайные чашки, похоже, побеждали.

В некоторых, как отметил про себя биотехнолог, неосмотрительно заглянув в одну, уже зародилась жизнь. Возможно, она отрастит руки и ноги, минуя хвост и ласты, чтобы побыстрее свалить отсюда…

– Прошу к столу! – голос Горецвета и душераздирающий скрип отодвигаемого кресла вернули его из эволюционных размышлений.

Биотехнолог огляделся: Кара-Чур, предварительно спихнув с вольтеровского кресла кипу каких-то чертежей, удобно устроился, закинув длинные ноги на подлокотник: в одной руке бублик, в другой непомерно большая чайная кружка.

Горецвет остался стоять. Его левая голова прихлебывала чай из блюдца, правая аппетитно жевала бублик, а центральная недовольно пыхтела – обе руки уже были заняты и ей оставалось только смотреть.

Карл уселся на единственный колченогий стул, что жалостливо скрипнул под его немалым весом, и решил взять быка за рога.

– Поделись бессмертием, а, Кар?

– Кара-Чур, – автоматически поправил чернявый. – Кара, черный значит. А Чур – воин.

«Любопытно», – подумал Карл, но мысль вслух высказывать не стал, свежи были воспоминания о недавней стычке, да и шишка на затылке начала опухать и причиняла неудобство. Карл непроизвольно дотронулся до головы.

– А вот голову мы тебе полечим, – Кара-Чур недобро ухмыльнулся и блеснул черными-черными глазами.

– Спасибо, не надо. Головой я думаю, – в тон ему ответил биотехнолог. – Если секрет бессмертия недоступен, то может ты мне тогда про воду живую и мертвую поподробнее расскажешь? И научишь заодно.

– Это можно. Мне как раз помощник нужен. Для опытов.

После чаепития, которое в сравнении с привычным рационом показалось биотехнологу до безобразия непитательным, Кара-Чур наказал Горецвету заниматься обедом и уборкой, а Карла пригласил в лабораторию.

Карл не сразу расслышал приглашение, потому что не веря своим глазам разглядывал ящера, насвистывающего в три головы “Первым делом мы испортим самолёты…” Горецвет тем временем повязал на чешуйчатое брюхо невесть откуда взявшийся передник. И принялся сноровисто убирать со стола.

– Ты что, уменьшился? – выдал Карл и поперхнулся, наконец поняв, что его так беспокоило все это время: огромный Горецвет без труда помещался в доме, где высота потолков недалеко ушла от стандартных. Пока он буквально поедал глазами враз смутившегося Горецвета, Кара-Чур принялся сдавленно хихикать, но когда Карл повернулся к нему в поиске ответа, не совладал с собой и расхохотался в голос.

– Наш ящерозмей, – проговорил он сквозь смех, – является метаморфом с ограниченными возможностями. Горецвет или, точнее сказать, профессор Горянин, – горе луковое….

Тут Кара-Чур снова принялся хохотать, а дракон, обижено фыркнув, потопал куда-то в недры дома.

– Он ошивался тут поблизости во время одной давней катастрофы, – принялся объяснять Кара-Чур, как только отдышался, – ящериц собирал. Я нашёл его вскоре после взрыва. Тело профессора погибло, деревом придавило. А вот сознание… Выброс радиации послужил причиной неимоверного ускорения частиц, и сознание переместилось в ящерицу. После того как ящерица стала умолять меня человеческим голосом о спасении, мне оставалось только подобрать её и поместить в яйцо, – Кара-Чур вздохнул.

– Я тогда только начинал свои опыты с химерами…

Он прошёл в лабораторию и принялся рыться в каком-то оборудовании.

– Тело ящерицы получило смертельную дозу излучения и было обречено. Тогда мне пришлось немного поколдовать и вырастить из ящерицы дракона.

Он снова непонятно ругнулся и зашвырнул в угол какую-то оплавленную деталь.

– Горецвет может управлять своими размерами за счёт внутренней упругости частиц, из которых он состоит. Они под воздействием напряжения могут деформироваться. При этом масса его всегда остается прежней. Скажем так, сейчас он сверхтяжёлый. И тебе лучше не попадаться ему под ноги.

Кара-Чур обречённо вздохнул:

– Конденсатор полетел. Уже третий за месяц. Похоже всё гораздо серьезнее, чем я думал… Придётся на торг ехать.

Карл, внимательно выслушав пояснения коллеги, уточнил:

– То есть Горецвет, точнее профессор Горянин, живет в чужом теле и может сам, осознанно, менять размер и форму? А сам ты, как я прочувствовал на собственной шкуре, обладаешь нечеловеческой скоростью и силой.

Кара-Чур повернулся к биотехнологу и пристально на него смотрел.

– Всё верно, но не пойму, к чему ты клонишь. Тут явно прослеживается твой интерес и похоже он далеко не научный.

Карл ненадолго задумался. Смерил Кара-Чура недоверчивым взглядом и наконец решился:

– Я не успел с тобой близко познакомиться, но мне почему-то кажется, что ты умеешь хранить чужие тайны. Мой товарищ оказался в тяжёлом положении. Безвыходном. Но моих знаний не хватает, чтобы ему помочь. То, что я сейчас здесь увидел, даёт моему другу надежду.

Кара-Чур опустился в свое кресло и сделал приглашающий жест. А когда Карл отрицательно покачал головой и покосился на единственный стул, только сказал:

– В ногах правды нет. Да и серьезные дела так не решаются. Если хочешь помощи – будь добр, объясни, что тебе нужно и зачем. Иначе и обсуждать нечего.

Карл снова опустился на стул и стал рассказывать. Он рассказал про Янсена, про его обреченную на медленную гибель возлюбленную и невозможность спасти её имеющимися средствами. Также рассказал, что при текущем уровне науки для человека, пусть даже и генномодифицированного, все еще невозможно поднимать и переносить тяжести, например саркофаг жизнеобеспечения. Но самое главное, никто пока не смог возвратить человека к жизни, а Кара-Чур, похоже, сумел. Поделился своими соображениями по поводу увиденного и в особенности живой и мертвой воды. А в конце выразил надежду, что Властелин Болот ему поможет.

Повисла тишина. Кара-Чур откинулся на спинку кресла, положил ногу на ногу и медленно произнёс:

– А чем твой друг готов оплатить такую услугу?

В этот момент Карлу показалось, что вокруг Властелина сгустилась чернота, чёрные-чёрные глаза ярко выделялись на худом бледном лице, тонкие пальцы сложились в замок на колене.

– Нечем Янсену заплатить, кроме как своей жизнью. Но ему жизнь еще пригодится, когда он свою Полину спасет. Меня же ничего не держит. Так что бери мою. Но после того, как другу поможешь.

Кара-Чур кивнул.

– Договор.

Биотехнолог только было встал, как Властелин Болот неожиданно вытянулся, заполнил собой все помещение, а его пальцы оказались на шее Карла. Он же отчего-то застыл, даже рукам пошевелить не мог. Черные-черные глаза холодно уставились на задыхающуюся жертву.

Голос ровный, безразличный и незнакомый обратился к биотехнологу:

– Глупец. Я вернул тебе самое ценное, что только есть у человека – жизнь. А ты так легко от неё отказался. И дело тут вовсе не в благородстве или дружбе. Ты даже не попытался найти другой способ, чтобы помочь своему товарищу. Запомни, второй раз повторять не стану, просто завершу то, что начал, жизнь – это самый важный дар, что есть у человека. И распоряжаться ей надо с умом, а не тратить ради красивого жеста или минутной слабости. Но меня подкупает твоя искренность и крайне интригуют познания. К тому же мне действительно нужен помощник. Не слуга, не раб, а равный мне, соратник.

Кара-Чур вернулся в свой привычный размер, пальцы разжались, и Карл с грохотом рухнул на пол. Властелин Болот протянул ему руку и помог подняться.

– А теперь всё же поехали на торг. А то не будет тебе воды. Ни живой, ни мертвой.

========== 2. Торг ==========

Карл, погрузившись в тяжелые раздумья, последовал за Кара-Чуром и сам не заметил как оказался у небольшой конюшни. Несколько лошадей паслись в загоне на улице, а один конек со спутанной длинной гривой одиноко топтался в крытом стойбище. В глубине помещения у стены стояли ведра, в углу спрятался большой чан с водой.

– Привет, Горбань! – Властелин Болот взял из ближайшего ведра несколько морковок.

Скакун приветливо фыркнул и потянулся к угощению.

Карл наконец пришел в себя и стал оглядываться по сторонам. Конек, с аппетитом поедавший сочную морковку, вызвал у него удивление и неподдельный интерес. Тонконогий, поджарый жеребец, невысокий, да еще и с «горбом» из гривы, выглядел очень забавно и даже немного глупо. Если бы не одно но: глаза животного, что называется, светились разумом, да и поведение наталкивало на мысль, что конь-то весьма не прост. Карл обратил внимание, что скакун целенаправленно выбирал самые большие и сочные корешки. Хилые и побитые он или выплевывал, или не брал вовсе.

– А этот тоже людского рода? – Карл кивнул в сторону Горбаня.

Кара-Чур как-то странно посмотрел на своего нового знакомого, но всё же ответил:

– Я конечно всё понимаю: и день трудный был, и в себя ты ещё не совсем пришёл, но, коллега, тебе не кажется, что подозревать в каждом мало-мальски разумном существе человеческую породу, это уже несколько перебор?

Карл на это только устало отмахнулся.

Тем временем лошадка расправилась с морковью и выразила свое довольство весьма своеобразным способом. Конь прямо с места, единым прыжком, перемахнул через ограду и встал рядом со своим хозяином. Кара-Чур потрепал Горбаня по холке и повторил фокус – так же с места и в одно движение, противоречащее законам физики и физиологии человека единовременно, оказался на спине коня. И теперь с ухмылкой смотрел на Карла, застывшего в недоумении.

– Так что, мой межгалактический друг, давно ты у нордсьенов гостишь?

Кара-Чур и так был не мал ростом, теперь же, забравшись на коня, он ещё больше возвышался над биотехнологом. Одновременно коситься с подозрением и задирать голову было крайне неудобно. Поэтому Карл решил уравнять положение и призвать на помощь волшебного скакуна, ровно как учил их Алёша, когда травил байки у костра в половяцкой степи.

Мужчина залихватски свистнул, да так, что всё вокруг зазвенело. Затем набрал в легкие побольше воздуха и дурным голосом, подражая интонациям Алёши, забасил:

– Сивый мерин в бурке, явись и предо мной склонись.

Вместо волшебного скакуна на свист и вопли из сруба прибежал Горецвет и, приняв свой обычный размер, стоял сейчас возле конюшни и непонимающе вращал головами. Кара-Чур демонстративно закрыл уши руками. Судя по выражению его лица, уровень сарказма в крови Болотного Властелина зашкаливал и уже готов был излиться на Карла.

Но дракон его опередил. Центральная голова приняла скорбный вид и голосом директора, застукавшего ученика младших классов в коридоре за вырезанием снежинок из новенькой занавески, возопил:

– Мало мне было Алёши с его предрассудками и неоконченным образованием при духовной семинарии дрыгвичей, так теперь еще и этот! Неужто успел уже с утра полакомиться мухоморами, что кричишь как буй-тур перед Великой Битвой?

– Нет. Он скорее с непривычки голову у нордсьенов отморозил. Ты ведь сам знаешь, какие суровые у парней условия проживания.

Кара-Чур расхохотался.

Карл же хотел было вспылить, но сдержался. Развернулся и пошел к загону, где паслись кони. Перемахнул через ограду, снял с перекладины уздечку и седло. Со знанием дела взнуздал и оседлал коня и запрыгнул в седло.

Кара-Чур перестал смеяться и с неподдельным интересом смотрел на биотехнолога. Горецвет подошёл к стойбищу, все три головы наблюдали за развитием событий раскрыв рот.

Карл, оказавшись в седле, сделал пробный круг по загону, примеряясь и позволяя коню почувствовать вес седока. Конь, повинуясь новому хозяину, чуть ускорил бег и легко перескочил высокую ограду. Карл, не меняя позы, принял вид, достойный как минимум вестарского кшейсара, и направил своего скакуна прямо к Властелину Болот.

– Нордсьены действительно живут в суровых условиях. Права на ошибку у них нет и выживают только лучшие. Как видишь, я все еще жив.

Кара-Чур довольно ухмыльнулся.

– Выходит, я не прогадал, когда позвал тебя в помощники. Поехали, покажешь по дороге на что ты ещё способен.

Торг представлял собой огромный рынок, наполненный всяким товаром. Торговые лотки стояли вперемешку с небольшими закусочными. Продавцы, посетители и просто любопытствующие беспрестанно сновали между узких рядов. Отовсюду слышались голоса, выкрикивающие «Подходи-налетай! Деньгу свою доставай!», «Ешь-пей веселись, на подарки не скупись!» и даже «Отключили водокачку, домового не ругай – покупай рубашек пачку, в день по новой надевай».

Карл и раньше бывал на рынках. Однажды они даже посетили родину Хафидта. Его отец, уроженец Сабеи, известный купец и мореход, провел им экскурсию. И вот там торговля действительно шла с размахом и азартом, а купцы были похожи скорее на полководцев, выгадывающих верную стратегию захвата, чем на обычных продавцов. Да и сами сабейские рынки удивляли своей роскошью и размахом.

Местный же рынок хоть и не был таким богатым, все равно поражал воображение, особенно своим ассортиментом.

Во-первых, между торговыми рядами сновали «коробочники» и «туесовщики», продававшие с рук, точнее из-под короба или туеска, разную мелочь. Мелочь шла, как правило, в развес и по сходной цене «пять деньгов за пучок» (деньга – валюта Неведомы Далей, примеч. автора). И тут можно было найти всё: начиная от горсти непонятного лома, заканчивая камнями высокой чистоты.

Во-вторых, на рынке присутствовали иноземцы, причём как местные, планетарные, так и межгалактические. И были они как среди продавцов, так и меж покупателей.

Карл уже несколько раз поздоровался со знакомыми, чем привлёк внимание Горецвета. Кстати, на дракона, который тоже напросился с ними на рынок, здесь вообще не особо глазели, и его присутствие воспринималось как само собой разумевшееся. Биотехнолог про себя подумал, что Горецвет тут частый гость, впрочем, как и Кара-Чур, который останавливался возле многих лавок, чтобы пожать протянутую руки или просто перекинуться парой фраз.

Наконец, они протиснулись к прилавку, на который щедрой рукой были насыпаны… конденсаторы, катушки индуктивности, резисторы и прочая электроника. А за прилавком стоял молодой человек, который сейчас испуганно смотрел на Карла и выпучив глаза почти что кричал:

– Карл Сигизмундович, это не я подорвал ваш любимый хроматомасс-спектрометр в прошлую установочную сессию! Это вообще случайность была! Только не превращайте меня, как Петю, в подопытную мышь, умоляю!

Кара-Чур не преминул воспользоваться ситуацией, потому тут же сверкнул своими чёрными-чёрными глазами и зловеще произнёс:

– Он простит тебя, только если ты скажешь, почему конденсатор опять полетел! Третий за месяц!

Продавец побледнел еще сильнее, пропищал: «Сейчас все исправим!», и нырнул куда-то вниз. Кара-Чур повернулся и подмигнул Карлу, видимо, призывая поддержать. Карлу оставалось только пожать плечами и дальше смотреть на развернувшееся представление.

Продавец разогнулся, в руках он сжимал пачку новеньких конденсаторов. Кара-Чур протянул было руку, но тут сзади раздался насмешливый женский голос.

– Добрый день, господин хороший. Хотя… встреча с вами грозит превратить даже самый прекрасный день в ужасный, да и хорошим вас называть все же опрометчиво…

Карл повернулся. Перед ними в окружении подруг стояла невысокая девушка. «Удивительно, выглядит как статуэтка» – пронеслось у него в голове. Русые волосы девушки были перекинуты на плечо и мягкими волнами спадали вниз. Глаза, голубые и прозрачные, как вода в ручейке, весело смотрели на Кара-Чура. Девушка улыбалась и от этого сильнее проявлялись веснушки, рассыпанные на щеках.

Болотный Властелин почему-то сразу весь подобрался, нахмурился и прошипел:

– Уважаемая, вы, похоже, опять дорогу перепутали. Здесь торг для мужчин. А тряпки, мази и украшения – дальше.

Неизвестная от такого приветствия ничуть не смутилась, а только заулыбалась шире.

– Вы сегодня особенно любезны, Властелин Болот. Даже лицо у вас как-то по-другому перекошено. И бледнее, чем обычно. Болеете?

Девушка покачала головой.

– Ай-ай! А я ведь вас предупреждала о вреде сидячего образа жизни…

К месту словесной перепалки начинал подтягиваться народ. Кара-Чур чернел на глазах, девушка продолжала, как ни в чем не бывало, улыбаться. Горецвет закрыл лапами глаза левой и правой головы, центральная с любопытством продолжала смотреть. Карлу становилось все интереснее.

Кара-Чур тоже широко улыбнулся, да так, что скулы свело.

– Дражайшая Анна, у вас сегодня тоже особенно цветущий вид. Неужто решили еды нормальной попробовать? А то, знаете ли, в прошлую нашу встречу я заметил, что у вас заячьи уши и хвост начали проявляться, не иначе как от переизбытка моркови и капусты в рационе…

Свита девушки напряглась и дружно посмотрела на предводительницу. Девушка чуть сощурилась, но улыбаться не перестала.

– Какой вы наблюдательный! Правда, не в отношении себя. А вы бы обратили внимание на размах плеч и аккуратную причёску вашего друга, – Анна кивнула в сторону биотехнолога, – сразу видно, что человек правильно питается, занимается спортом и следит за собой.

Кара-Чур даже бровью не повёл, только продолжил беседу, как-будто они погоду обсуждали или цены на конденсаторы. Вообще все происходящее напоминало хорошо срежиссированную сцену в старом фильме. Карлу нестерпимо захотелось поп-корна.

– Вы, Анна, сейчас меня с нордсьеном сравнили. Но я скорее опалён вашим искрометным юмором, чем отморожен, как мой товарищ. А с Карлом, собственно, вам лучше без меня обсуждать спортивные добавки и питание, мне же пора возвращаться к серьезной работе.

– Не так быстро, уважаемый Властелин Болот.

Анна перестала улыбаться и сосредоточенно наблюдала за оппонентом.

Кара-Чур, глядя на её собранный вид, немного напрягся и даже нормально спросил:

– Настолько всё серьёзно?

Дождался утвердительного кивка и наконец представил Карла своей знакомой:

– Анна, я прошу простить мне эту оплошность, но вы же знаете, ваше появление всегда лишает меня последних манер. Знакомьтесь, мой коллега – Карл Сигезмундсон, нордсьен и широко известный в узких кругах учёный.

Последнюю фразу он произнес со смешком и покосился на студента, замершего за прилавком.

Карлу оставалось только поджать губы и молча поклониться. Книксен он сделать не решился, боясь быть понятым неправильно.

– А это Анна, Королева Луга и моя давняя знакомая, – Кара-Чур намеренно сделал паузу и потер пальцами подбородок, как бы припоминая столь давний срок.

– Сколько уж мы с вами знакомы, лет двести, не меньше?

Анна в ответ лишь слегка приподняла бровь и улыбнулась. Народ, убедившись, что больше развлечений не будет, начал расходиться по своим делам.

Королева сделала знак своей свите и шагнула ближе к Повелителю Болот, говоря как можно тише:

– Кара-Чур, я, конечно, всё понимаю, гений и безумие идут рядом. Но хранить яйца по сундукам, да ещё и на деревьях… вам не кажется, что это уже чересчур? Даже для вас?

Кара-Чур только усмехнулся.

– Не кажется. Иначе ваши подданные постоянно норовят использовать моё имущество в личных целях или вообще его испортить. Кстати об имуществе, наш с вами уговор об инвентаризации в силе?

– Конечно. Предлагаю скрепить сделку сейчас, тем более, что свидетели с обеих сторон наконец-то имеются.

Анна протянула руку, но Кара-Чур опять всех удивил. Вместо рукопожатия он поднес загорелую руку к губам, после чего сверкнул своими чёрными-чёрными глазами и нахально улыбнулся. Анна смутилась, свита зашепталась с новой силой.

По дороге назад Карл не удержался и спросил Кара-Чура, что это было на торге. Властелин лишь ухмыльнулся, а Горецвет печально вздохнул. Из чего Карл для себя сделал вывод, что его новый товарищ хоть и отрицает свою принадлежность к «людишкам», всё же подвержен человеческим инстинктам. Правда, после знакомства с Анной Карл затруднялся ответить, какой инстинкт Кара-Чура окажется сильнее и что возьмёт верх: самосохранение или продолжение рода.

========== 3. Знания ==========

Кара-Чур требовательно вытянул руку из-под стола:

– Реле ХТk-4s подай, это такой небольшой полупрозрачный блок с тремя контактами. Лежит справа от тебя, там еще рядом коробка с ключами.

Карл проигнорировал пояснение, порылся в коробке и вложил синий блок в протянутую руку:

– Если ты сейчас пытаешься заменить ХТk-7a на XTk-4s, я бы не советовал, работа оборудования может стать нестабильной. Будет как у моего студента, которого, согласно институтской легенде, я после такой замены превратил в лабораторную мышь и пустил на опыты. Поэтому давай попробуем поставить KlR12-1bs, это новая модель, универсальная и поразительно устойчивая.

Кара-Чур утащил деталь. Из глубин аппарата послышалось:

– Как интересно… Так какую, говоришь, ты должность занимаешь в своем институте?

Карл усмехнулся:

– А я не говорил. Но раз уж ты интересуешься, то я доктор биологических наук, специализируюсь на биотехнологиях, но особенно меня занимает вопрос жизни и смерти. В НИИ-ПРОМЕТЕЙ (НИИ проблем (развития) межгалактических территорий, примеч. автора) имею ученое звание профессора и изредка преподаю студентам, проходящим специализацию по моему направлению. Должность не пыльная – главное пережить установочную сессию. К тому же преподавание компенсируется свободным графиком работы. А главное – круглосуточный доступ к мощнейшей лаборатории. Опять же связи полезные. И возможность обмениваться знаниями.

Кара-Чур окончательно выбрался наружу и запустил свою машину. Что-то взвыло, затем раздался оглушительный треск. Все лампочки в помещении мигнули, но не погасли. Аппарат перешёл на ровный гул. Кара-Чур удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Это объясняет интерес к моей генетической работе, но не практический опыт в электронике. А про обмен знаниями согласен. Мне в этом смысле меньше повезло – как видишь, я тут один. Но с твоей помощью я планирую заполнить и этот пробел.

Карл заулыбался и собрался уже что-то спросить, но Кара-Чур остановил его:

– Предлагаю продолжить беседу за ужином. Думаю, нам обоим есть что рассказать, не так ли?

Властелин сделал приглашающий жест рукой и пропустил своего гостя вперёд, Карлу оставалось только последовать приглашению.

Они прошли в просторную залу, на удивление чистую и светлую. У панорамного окна с видом на болота был накрыт стол, Горецвет все в том же переднике расставлял большие блюда, наполненные разнообразной едой.

От аппетитного запаха правая голова Горецвета облизывалась, левая нервно сглатывала и только центральная хмуро следила за своими соседками, приговаривая:

– Где ваши манеры, сейчас всех дождемся и поужинаем! И потом, мы же недавно чай пили. С пирогами.