Текст книги "Кто поведет тебя во тьму (СИ)"

Автор книги: Графит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Мальчик мой, что с тобой сделали!

«Брежу», – понял Вирджил и закрыл глаза.

***

В обиталище Лугаира Громовика дым висел в воздухе густым облаком, и запах стоял ровно такой, какой должен быть в пещере, где живет одинокий дварф, лишенный благ цивилизации вроде ванны и чистого клозета. Дварф, на секундочку, одетый в шкуры какой-то невиданной твари и отрастивший бородищу, в которой могло свить гнезда большое птичье семейство.

Вирджил старался дышать ртом и надеялся, что его бывшее подземное величество решит: незваный гость распахнул варежку от удивления. И в этом была бы большая доля правды, потому что Лугаир рассказывал о вещах поразительных. Вот это новости: дварфы изгнали целый клан, чтобы не ссориться с эльфами! Если бы последний дракон не сдох раньше, он бы сделал это сейчас.

Фигура короля-изгнанника дрожала в дыму костра – а может, Лугаир на самом деле вздрагивал, когда вспоминал о приговоре клану Черной Горы. И кто бы поручился, слезились ли его глаза из-за едкого дыма или Громовик плакал о своих несчастных подданных?.. Руки его лежали на древке чудовищных размеров топора, короткие толстые пальцы с силой сжимались и разжимались на полированной древесине. Но никаким оружием нельзя было разогнать призраков прошлого, Вирджил знал это по себе.

– Это все? – спросила Виктория так нежно, так ласково, словно говорила со своим стареньким дедушкой. Она сидела у костра, опираясь одной рукой о камни пещеры, а другой едва касаясь секирного древка. Весь ее облик дышал сочувствием, глаза ни на миг не отрывались от лица Лугаира.

Тот кивнул.

– Теперь ты знаешь мою тайну, странница, – хрипло сказал он. – Мин Горад может поведать тебе больше. Я же останусь здесь, в изгнании, переживать свой позор, потому что я изгнал своих подданных по слову чужаков.

Однако всем своим видом он кричал: переубеди меня! Вирджил не раз встречал таких прихожан у панариев. Поливая себя отборными ругательствами, честя себя последними словами, они просили взглядом: о, переубедите нас, скажите, что мы не так уж плохи, утешьте! Полюбите нас черненькими, раз уж беленьких из нас не вышло. Король дварфов был крепче рядового грешника из храма, иначе не продержался бы долго в добровольном изгнании, но сейчас Вирджил всеми порами чувствовал исходящее от него желание очиститься хотя бы в чужих глазах, раз не вышло в своих.

– Ты заслужил это, Лугаир Громовик, – сказала Виктория и встала, вытирая руку о подол платья. – Ты знаешь, что изгнание – еще мягкое наказание за предательство целого клана. Оставайся здесь, и пусть совесть раздавит тебя, раз уж мягкосердечные сородичи не посмели тебя осудить… ах да, они ведь и не знали, что произошло.

В дымной пелене под древними каменными сводами, которые Виктория едва не задевала макушкой, она как никогда походила на богиню – но не на воплощение Насредина, не на Живущую, а на Кайтан, какой ее изображали на древних гравюрах. Отблески костра делали ее кожу похожей на бронзу, а голос звенел, порождая эхо в темных углах, – так могла бы говорить ожившая статуя. Вирджил видел, как сжались пальцы Лугаира на древке секиры, и подобрался, готовый к драке. Но король-изгнанник не напал. Руки его упали вдоль тела. Он опустил голову, и глаза, только что блестевшие от слез, померкли, став похожими на две темные ямы.

– Ступай, странница, – глухо произнес он. – Ты узнала все, что хотела. Оставь меня. Больше я не произнесу ни слова.

Вирджил молчал, когда следом за Викторией пробирался, обдирая локти и спину, по слишком узкому для человека тайному лазу. Молчал, когда в тронном зале она раскланивалась с сыном Лугаира и учтиво благодарила его за помощь в поисках. Держал рот на замке, когда они шли широкими коридорами, изукрашенными барельефами и мозаиками. Но когда дворец клана Колеса остался позади, и сквознячок принес запах дыма и жареного мяса и едва заметный аромат трав из подземных клановых садов, Вирджил не выдержал:

– Но почему?!

Виктория не стала делать вид, что не поняла вопроса.

– Потому что он заслужил, – сказала она с легким удивлением, словно Вирджил был несмышленышем, который спрашивал, почему рыбка засыпает, если ее вынуть из реки. – Его сыну не позавидуешь, конечно, но что поделать, корона всегда тяжела.

– Вы говорили, что не интересуетесь делами дварфов, – напомнил Вирджил.

– Я и не интересуюсь. Но тот, кто предал собственную расу, чтобы угодить чужой, преступник. Чтобы это понять, не нужно быть в курсе тонкостей клановой политики.

– Значит, тот, кто однажды… ошибся, не заслуживает вашего снисхождения?

Вирджил остановился, и последние слова сказал уже в спину Виктории. Проклятье, он ведь собирался просто спросить о Лугаире. Сможет ли он когда-нибудь говорить о чьих-то ошибках и не вспоминать Лоуренса? О какую стенку надо постучаться, чтобы выбить из головы мысли о прошлом и больше не видеть дурных снов?

Кошмары приходили к нему не каждую ночь, как бывало когда-то, а редко – раз в три недели, в месяц. Последний приснился четыре дня назад, когда они впервые заночевали у клана Колеса. Может, человек не создан, чтобы ночевать под толщей камня, может, дело было в тяжелом ужине с мясом и пивом, а может, беспокойная вирджилова совесть сочла, что давненько его не терзала. Как обычно, ему приснилась комната на втором этаже в «Боевом петухе», куда Вирджил, обливаясь потом, ввалился в тот черный день. Он давно уже выучил свой сон до мельчайших подробностей, но не в силах был ничего изменить. Снова он прикрыл за собой скрипучую дверь и позвал: «Лоуренс! Лоуренс, нам срочно пора валить отсюда!» В который раз смахнул в карман какую-то мелочь, которая валялась на полке, обогнул рассохшийся шкаф и увидел на полу длинное худое тело брата с ровной дырочкой от пули во лбу. И, как тогда, не смог даже крикнуть, а повалился рядом на колени и страшно, сквозь стиснутые зубы завыл…

Вирджил вскинулся посреди ночи, не понимая еще, что вырвало его из объятий кошмара. Прохладные ладони касались его висков и горячих щек. Он открыл глаза и встретился взглядом с Викторией Уорригнтон. Должно быть, он поднял ее с постели своими воплями – из-под накинутого на узкие плечи дорожного плаща выглядывало кружево, которое могло быть только оторочкой ночной рубашки, но Вирджил был слишком измотан, чтобы думать о приличиях. Он был просто очень благодарен. И если бы Виктория спросила, в чем дело, он бы решился и рассказал ей все о себе, о брате, о своем позорном прошлом.

Какое счастье, что она ни о чем не спросила, а просто посидела рядом, а потом ускользнула, оставив Вирджила в компании раскатисто храпящего Гара. Иначе как он смог бы глядеть ей в глаза теперь?

А так он сумел выдержать взгляд Виктории, когда она обернулась.

– Моего снисхождения? – переспросила она. – Но зачем ему мое снисхождение? Разве я из клана Черной Горы? Разве мой народ он предал? Просто Лугаир готов плакаться каждому, кому хватит упорства дойти до его убежища. Даже если считать его поступок ошибкой, он мог бы исправить последствия этой ошибки. Стать мудрым и справедливым правителем, в котором нуждается его народ. Вместо этого Лугаир предпочел забиться в пещеру и хныкать там о своем горе, а все тяготы правления сбросить на плечи сына. Поступок, недостойный короля… и мужчины. Мужчина занялся бы делом. А Лугаир предпочел бегство.

– Я понял вас, мадам, – Вирджил медленно кивнул.

– Вот и прекрасно. Тогда ступай и расскажи новости остальным, я очень тороплюсь.

– В Тихие Воды?

– В прачечную, должна же здесь быть хоть одна. Мне срочно нужно отдать в стирку платье!

========== Часть 7 ==========

По телу поверх одежды скользили руки, и там, где они прикасались, боль пропадала, и Вирджил замер, чтобы не спугнуть это невероятное ощущение. Казалось, что чужие пальцы лепят, как из размягченной глины, из его истерзанного тела новое, сильное и здоровое. Руки исчезли, но боль не вернулась. Он осторожно поерзал, приготовившись к вспышке под ребрами или раскаленному кому в животе, но обошлось.

– Лучше полежи пока, пусть заклинания еще поработают.

Услышав этот голос, Вирджил поступил наперекор совету: резко сел и распахнул глаза. Слух его не обманул. Да и зрение тоже – рядом на коленях стоял старейшина Иоахим в своем неизменном залатанном плаще и растирал старческие узловатые пальцы, как всегда после трудного лечения.

– Отец Иоахим, – прошептал Вирджил и замолчал, чтобы не разрыдаться.

Старый жрец кивнул и улыбнулся. Вирджил с бесконечным умилением рассматривал каждую морщинку доброго лица. Он чувствовал себя так, словно после долгого и трудного перехода попал домой, где горит огонь в очаге, и кровать застелена чистыми простынями, и умопомрачительно пахнет рагу в котелке, и солнечный свет широкими полосами ложится на скобленые деревянные полы и обеденный стол. У него никогда не было такого дома, зато была фантазия, которой только и стоило спасаться в вонючем подвале.

В подвале!..

Вирджил пошевелился и понял, что руки у него развязаны. Он скосил глаза – двое бандитов стояли по обе стороны двери, привалившись к косяку. Один скрестил руки на груди, второй вертел в пальцах пуговицу собственной куртки. Позиция наверху давала им преимущество, об оружии и прочем и говорить нечего было, так что рассчитывать надо было только на внезапность.

– Отец Иоахим, – простонал Вирджил, изо всех сил стараясь сойти за человека, близкого к смерти. Собственно, таковым он совсем недавно и был. Должно было получаться убедительно.

– Да? – старейшина склонился ниже, и Вирджил еле слышно шепнул:

– Мой – левый, ваш – правый.

Он взметнулся с пола одним движением, не успев даже порадоваться тому, как снова слушается тело, и вихрем взлетел по лестнице. Но еще быстрее было заклинание каменного снаряда, и левый бандит схватился за лицо. Между его короткими пальцами брызнула кровь. Как всегда, в драке обострилось зрение, и Вирджил четко разглядел в полумраке бледную и не слишком чистую шею, острый кадык и поросший рыжей щетиной подбородок, задравшийся от удара. Путь к зыбкому свету за дверью был открыт.

Вирджила так резко дернули за шиворот, что рубаха впилась в горло, вырвав у него громкий хрип. Его завертело, ноги потеряли опору, и он кубарем скатился со ступенек. Удар о каменный пол едва не выбил из него дух, который старейшина Иоахим с таким старанием возвращал в бренное тело.

– Ах ты, падла!

Вирджил увидел, как вниз по лестнице широкими скачками несется швырнувший его бандит и понял, что стараниям старейшины суждено пропасть втуне. С такими лицами бьют смертным боем. Выше на ступеньках сипел отведавший камня головорез, размазывающий кровь по физиономии.

– Хватит!

Надвигающуюся смерть закрыл залатанный плащ. Старейшина заслонил собой Вирджила, который, кряхтя, пытался подняться.

– Довольно, – сказал старейшина Иоахим. – Достаточно драк на сегодня.

Вирджил так и видел, как старик отлетает в сторону от удара здоровенной ручищи, и даже успел что-то невнятно прохрипеть, когда бандит остановился, как лошадь, у которой резко натянули поводья, только громкого «тпрррру!» не хватало. Больше всего это походило на священный сюжет вроде «святой пророк наставляет грешника на путь истинный праведным словом». Вообще-то только для старых писаний и легенд этот сюжет и годился. В реальной жизни такие штуки никогда не срабатывали.

– Мой нос! – гнусаво причитал противник Вирджила. – С-сука, он сломал мне нос!

– Дай мне осмотреть твой нос, сын мой.

Старейшина неспешно поднялся по лестнице, и раненый повернулся к свету и запрокинул голову, даже не пикнув, когда узловатые пальцы взяли его за подбородок. Между пальцами пробивался свет – заклинания белой некромантии всегда светились.

Второй бандит грубо перевернул Вирджила на живот, и у того вместо очередной идиллической картинки «святой исцеляет раны грешника» перед глазами оказался грязный пол. Попытка к бегству дорого обошлась едва вылеченному телу – приходилось расплачиваться тошнотой и звоном в ушах. Бандит заломил ему руки за спину и принялся обматывать веревкой.

– В этом нет нужды, – услышал Вирджил голос старейшины Иоахима.

– Простите, святой отец, уж больно прыткий этот ваш…

– Дайте нам поговорить наедине. Под мою ответственность.

– А если он опять… того? Вам-то ничего не будет, а с нас бошки поснимают.

– Ничего страшного не случится. Я об этом позабочусь.

Хватка разжалась. Вирджил ткнулся лбом в пол и зажмурился. Ему хотелось, чтобы все происходящее было сном. Наваждением. Чьей-то шуткой – жестокой, ужасной, но все-таки шуткой. Потому что если это была правда, то слишком страшная – страшнее кулаков Майло и Пекки.

Старейшину не связали. Позволили вылечить своего послушника. Бандиты выполняли его приказы, пусть и с оговорками…

«Не рекомендую вам лезть напролом», – пришли Вирджилу на ум слова Чезвика – да уж, рекомендациям тут умели следовать. Поаплодировал бы такой изворотливости, да руки связали. Если бы пленник не оказался слишком прытким и не попытался вырваться, тогда… что тогда?

А главное: почему?..

Вопрос, за что это все ему лично, Вирджил отмел как несущественный. Что он не принадлежал к числу счастливчиков и любимцев судьбы, ежу было понятно.

По полу прошелестели шаги – так шуршат монашеские сандалии. Послышалось негромкое кряхтение, щелчок – в старости надо садиться осторожнее, колени-то уже подводят. Запястий коснулось что-то холодное, и Вирджил почувствовал, как распались его путы. Он так и лежал лбом в пол. Под веками закипали слезы.

– Вирджил…

Он не пошевелился.

Ласковая рука легла на его затылок и провела по волосам. Этого Вирджил уже не вынес – рывком перевернулся, дернулся, как выброшенная на берег рыба.

– И вы с ними! Вы!.. Почему?!

Взгляд старейшины полнился печалью и беспокойством, и от этого Вирджилу хотелось колотиться затылком о стену, потому что он не мог принять сочувствия от пособника уродов, которые пытали его и выворачивали наизнанку, как белье. И отмахнуться тоже не мог, потому что это ведь был старейшина Иоахим, наставник, приютивший его без колебаний в самые черные дни вирджиловой жизни. Вирджил подавился очередным «почему?» и глухо застонал, не в силах облечь в слова бурлящие в груди чувства.

– Я вовсе не…

– Я думал, вас схватили. Что вы тоже тут пленник. А вы командуете этими ублюдками. Да еще и лечите их, хотя тут вешать надо каждого второго!

– Вирджил! – в голосе старейшины впервые мелькнул намек на гнев. – По-твоему, мне нужно было отказать в помощи человеку лишь потому, что у него есть грехи на совести? Отвернуться? Тебя ли я слышу?

Вирджил опустил глаза, не вынеся упрека. Не ему было судить, кто достоин помощи, а кто нет. И старейшина Иоахим поступал так, как пристало доброму панарию. Для него не было большой разницы между головорезом с разбитым носом и другим головорезом, который однажды ворвался в храм и упал за порогом, потому что дальше ноги отказались нести. Старейшина был кругом прав. Просто…

Просто даже самому отчаянному грешнику хочется, чтобы кто-то был на его стороне всегда. И Вирджилу хотелось. А ведь стоило сообразить, что второго Лоуренса в этом мире нет и не будет.

– Я вовсе не оправдываю того, что с тобой сделали, мой мальчик, – мягко сказал старейшина. – Если бы я знал, что ты здесь…

– Велели бы прекратить? – хмыкнул Вирджил и отполз в сторону, упираясь локтями и пятками в пол. – Значит, вы и правда на их стороне?..

– Я всегда на одной и той же стороне. Ты прекрасно ее знаешь, о ней говорят все священные книги.

Старейшина Иоахим скрестил перед собой ноги и положил руки на колени. Точно так же он садился в своей келье, когда принимал у себя послушников для разговора, и сидеть так мог часами. Видеть его в этой привычной позе на заляпанном кровью и грязью полу было странно, неправдоподобно, как будто кто-то вырезал портрет почтенного жреца из одной картинки и наложил на другую, с подвалом.

– На одной и той же, – повторил старейшина. – Выслушай меня, Вирджил, и ты поймешь, что это и твоя сторона. Ведь ты панарий и добрый человек.

– Сомневаюсь, что пойму, – фыркнул тот. – Насчет доброты судить не берусь, но я человек простой, мне сложно возлюбить тех, кто бьет меня с размаху по почкам.

– Этого не должно было случиться. Просто выслушай меня. Прошу тебя, мой мальчик.

Первым порывом Вирджила было сказать: нет. Заткнуть уши, заорать какую-нибудь непристойную песню из уличного прошлого. Однако часть его души жаждала объяснений. Если бы старейшине Иоахиму удалось поставить пошатнувшийся мир своего ученика обратно на место, Вирджил бы с радостью принял любое наказание за грех неверия. Он засопел и не сказал ни слова.

– Три недели назад в местечке Лосиная Роща недалеко от Дернхольма прогремел взрыв, – начал старейшина Иоахим, и Вирджил моргнул. Он ждал какого угодно начала, но не сводки новостей. – В Лосиной Роще находится… находилась крупнейшая школа магии в Камбрии. Библиотечное крыло выгорело дотла. Погибли люди… в том числе ученики-подростки, почти дети… Я был там, Вирджил. Я видел, как выносили трупы. Даже заклинания воскрешения здесь были бессильны. Можно было лишь облегчить участь тех, кому повезло остаться в живых.

Вирджил молчал.

– Сначала подумали, что кто-то из учеников или даже старших магов не справился с заклинанием. Однако потом возникли сомнения. В библиотечном крыле никто никогда не творил заклинаний, это было слишком рискованно. Когда погибли живые души, кощунственно говорить об иных потерях, но ведь в библиотеке хранились ценнейшие свитки, содержимое которых уже не восстановить. Любой маг, даже самый молодой, поискал бы другое место для экспериментов. Начали копать. И нашли остатки бомбы. Взрыв был подстроен технологами.

– Святой отец, это… – подал голос Вирджил, который решительно ничего не понимал. Взрыв был в далеко в Камбрии, а он сидел в подвале где-то в Каладоне. Что общего было у сгоревшего библиотечного крыла и двух очаровательных полуогров, которые месили Вирджила, как опытная стряпуха – тесто?!

Старейшина Иоахим поднял ладонь, призывая к молчанию.

– Когда о взрыве узнали здесь, в Каладоне, многие ужаснулись. Я немедленно отправился в Лосиную Рощу, а по невероятному совпадению вскоре на улице нашли тебя… Охваченное страхом существо способно на многое… если бы не взрыв, никто бы не стал избивать тебя. К сожалению, есть те, кто считает, что жестокость требует ответной жестокости…

– Подождите! – не выдержал Вирджил. – Это уже чересчур, отец Иоахим! Если вашим приятелям нужно кого-то избить до полусмерти, чтобы перестать ссаться в штаны, то почему этим кто-то должен быть я?! То есть я очень сочувствую и все такое, но чьи-то нервы – не повод мордовать меня тут! Что я-то сделал?! В жизни не был в этой Лосиной Роще и уж точно никаких школ не взрывал! Я даже не технолог!

– Конечно, не технолог, – старейшина Иоахим тяжело вздохнул. – И никто не считает тебя виновным во взрыве.

– Тогда почему…

– Скорее всего, – старейшина слегка наклонился вперед и посмотрел Вирджилу в глаза, – за взрывом стоит твоя недавняя спутница. Виктория Уоррингтон – участница Технологического Заговора.

========== Часть 8 ==========

– Чего?.. – вырвалось у Вирджила. Отец Иоахим так значительно произносил слова «Технологический Заговор», что дураку было понятно: штука это важная и пишется с прописных букв. Вот только Вирджил ни о каком заговоре – или даже Заговоре – ничего никогда не слышал.

– Цель Технологического Заговора, – раздельно сказал старейшина, – уничтожение магии и превознесение технологии как единственной движущей силы мира.

– И мадам?..

– Мне жаль говорить это, Вирджил, – старейшина наклонил голову, в белом свете фонаря его морщинистое лицо походило на скомканную бумагу. – Но Виктория Уоррингтон одна из самых опасных заговорщиц.

Вирджил даже не пытался сдержать смех – понял, что дело это гиблое, все равно не удастся. Он хохотал, откинувшись на локти, задрав лицо к потолку, и все его тело сотрясалось от раскатов смеха, в котором он сам слышал что-то безумное. Что ж, чтобы вся эта история оказалась правдой, кто-то из них троих должен был быть сумасшедшим: или отец Иоахим, или Виктория, или сам Вирджил. Лично он чувствовал, что опасно близок к потере рассудка. Смех извергался из него, как вода из фонтана, только вместо ласкающего слух журчания под каменными сводами разносилось утробное бульканье, всхлипы и подвывание.

Сухие жилистые руки обхватили Вирджила, крепко обняли, не встретив сопротивления. Старейшина Иоахим держал его в объятиях, как ребенка, бормотал: «Тихо, тихо, все хорошо», – пока бурный поток смеха не иссяк наконец.

– Ох, елкин корень, – простонал Вирджил, когда вновь обрел возможность говорить, – мадам – заговорщица!.. Разрушительница основ! И Древний храм – тоже она… вот Ториан-то удивился бы…

Он отстранился, кое-как сел прямо и потер лицо ладонями.

– Я ждал, что тебе трудно будет поверить…

– Да потому что это чушь собачья!

– Вирджил!

– Простите, отец Иоахим, – Вирджил немного опомнился. – Но я и подумать не мог, что мадам ищут, просто потому что она – технолог!

– Не просто технолог, – мягко сказал старейшина. – Заговорщики – не просто технологи. Они фанатики, для которых баланс сил – пустой звук. Магия – не часть общей гармонии, а цепи на руках. Маги – не существа, наделенные разумом и душой, а досадная помеха на пути у цивилизации. Заговорщикам кажется, что стоит им уничтожить магию, как мир начнет стремительно развиваться, следуя путями технологии.

– Бред какой-то… – Вирджил прислонился к ножке стола. – Кто может поверить в такой бред?

Хотелось закрыть глаза, а открыв, обнаружить себя где-нибудь в Мерцающем лесу, или в горах, или на худой конец в Морбиханских пустошах. Чтобы трещали дрова в костре, и Гар ставил на огонь медный кофейник, и Джейна о чем-то спорила с Торианом в их неподражаемой манере: он ей одно слово, она ему – десять. Только Джейне Ториан спускал прозвище «варвар»… наверное, потому что для нее варварами были все, кто ничего не смыслил в химии, гербологии, физике и электричестве. И чтобы Виктория улыбалась, слушая их и почесывая за ушами верного Болвана…

– Даже у самой странной и страшной идеи находятся последователи, Вирджил, если ее излагают талантливые проповедники.

– Пусть так, сумасшедших в мире много. Но при чем здесь мадам? Отец Иоахим, она никогда слова не говорила против магии! Я ни за что не поверю, что она приехала в Камбрию, заложила бомбу…

– Если бы все было так просто… Ты знаешь, что сейчас происходит в Камбрии?

– Нет, – буркнул Вирджил. – Что там может происходить, в этом захолустье? Урожаи упали? Свиньи пороситься перестали?

– Да, захолустье… – протянул отец Иоахим. – А скажи-ка мне вот что… Когда вы были на Острове Отчаяния, ты видел узника по имени Максимилиан?

– Видел, – Вирджил начинал злиться, потому что старейшина перескакивал с предмета на предмет, как кузнечик. – Мы заносили ему самогон из картошки. На этом самогоне тоже кто-то подорвался?!

***

Хижина была явно маловата, чтобы разместить с удобством шесть человек и одного пса, но как-то они все-таки втиснулись в нее. Джейна увлекла в уголок Синтию Боггс, которую взяла под крылышко сразу после знакомства, и вскоре девушки уже вовсю шептались, как закадычные подружки. Гар, захватив маленький коптящий светильник, разместился в другом углу с фривольным романом. Вирджил не в первый раз удивился тому, как Гар не устает таскать с собой лишнюю тяжесть – в его сумке уже скопилась маленькая библиотека. Болвана в хижину не пустили, и он бегал снаружи, гоняя местную недружелюбную живность.

Виктории хозяин хижины, старик Максимилиан, предложил свою неказистую кровать, но та отказалась. Теперь она сидела на узком подоконнике и в проникающем снаружи лунном свете выглядела легким призраком. Ее светлые волосы отливали серебром, тускло светилось шитье на корсаже, бледные руки казались фарфоровыми, как у искусно сделанной куклы. Лицо укрывала тень, из-за чего Виктория еще больше походила на гостью из потустороннего мира. Вирджилу вдруг показалось, что зайди луна за тучи – и Виктория растворится в темноте навсегда, и от этой глупой мысли у него неожиданно сильно забилось сердце. Впрочем, не его одного заворожило зрелище Виктории Уоррингтон у окна.

– Да, лунный свет воистину способен украсить все живущее на земле. Хотя вам, мадам, украшения не нужны, – произнес Максимилиан с напыщенностью, которая, как ни странно, не делала его смешным.

– «Лунный свет»? – засмеялась Виктория. – Уж не намекаете ли вы, что я по дороге приложилась к посланному вам кувшинчику? Даю слово, что даже не нюхала содержимое!

Максимилиан тоже засмеялся и вытащил пробку из грубого глиняного кувшина, ради которого и затевался опасный поход через половину острова, населенного всевозможной кусачей, летучей, зубастой, когтистой и громкоголосой живностью. Рисковать жизнью, чтобы доставить старику бутылку самогона из картошки… и получить в награду такую же бутылку. Вирджил уже не задавал вопросов и привычно решил и на этот раз считать мотивы Живущей чем-то вроде «промысла божьего».

– Думаю, вам стоит узнать, ради чего вы проделали такой путь, – сказал Максимилиан. – Убедитесь, что Нориан – мастер своего дела. Здесь его ремесло нужнее многих других… Прошу. К сожалению, не могу предложить достойной посуды.

– Может, не стоит? – заколебался Вирджил, которому вовсе не улыбалось дегустировать картофельный самогон. – То есть… вы ведь не знаете, когда вам смогут доставить следующую партию, стоит ли переводить такую ценность на нас?

Виктория качнула ногой и незаметно пихнула его носком ботинка в бедро.

– Здесь это действительно ценность, мастер Вирджил, – сказал Максимилиан. – Но еще большая ценность – достойная компания для трапезы… или распивания напитков, если на то пошло. Мне уже давно не выпадало такого шанса. Не откажите, порадуйте старика.

– С удовольствием, – сказала Виктория.

Ей и достался первый глоток. В том, как тонкие пальцы обвивали горлышко кувшина, а ладонь другой руки поддерживала донышко, было что-то неестественное. В свете луны на маленьких руках Виктории не было видно следов пороха, и казалось, что самогон пьет ребенок или ангел.

– О-о, – сказала она, попробовав. Максимилиан довольно засмеялся.

Виктория передала кувшин Вирджилу, который неслышно вздохнул – в жизни ему доводилось пробовать разное дрянное пойло, но никто не говорил, что ему это нравилось. Он решился и отхлебнул из кувшина. Как и полагается пойлу, которое гнал в убогой хижине невесть из чего старый каторжник, на вкус самогон был ужасен. Но когда он прокатился по горлу Вирджила, гадкий вкус внезапно пропал, по телу разлился жар, а легкое покалывание, оставшееся на языке, стало даже приятным. Вирджил крякнул, сел на пол и протянул кувшин Гару.

«Лунный свет» сделал три круга по комнате, прежде чем последние капли достались Максимилиану. Вирджил попытался сесть удобнее и вдруг чуть не завалился набок – самогон оказался коварным и бил в голову и ноги разом. Перед глазами все медленно покачивалось, по жилам бежало нежное тепло. В свете корявого глиняного светильника было видно, как Синтия Боггс опустила голову на колени Джейны, и та перебирает короткие темные волосы новой подруги. Опьяневшая Синтия неловко подняла руку и положила ладонь на щеку Джейны, та довольно улыбнулась и потерлась по-кошачьи об эту ладонь. Вирджилу стало неловко, он отвел глаза и тут же столкнулся взглядом с Гаром. Гар осклабился и подмигнул, Вирджил не ответил. Нет, он и раньше подозревал в Джейне некоторые… склонности, но вовсе не стремился проверять свои догадки. Он снова невольно покосился на парочку в углу. Синтия запустила руку в волосы Джейны, растрепав ей прическу, а та поигрывала шнурком на лифе подруги, проводя кончиком по худой загорелой шее. Синтия тихо хихикала и ежилась от щекотки. Вирджил не знал, куда деть глаза.

– Хочется потрогать, да? – раздался голос Виктории, и Вирджила подбросило на месте. Он торопливо и неловко отвернулся, надеясь только, что в темной хижине не будет заметен его лихорадочный румянец.

Хвала небесам, Виктория говорила не о нем.

Она по-прежнему сидела на окне, одетая в холодное сияние, но теперь протягивала на ладонях револьвер старику Максимилиану. Максимилиан застыл перед ней, бессильно опустив руки вдоль тела. Лунные лучи, проскальзывающие в окно над макушкой Виктории, серебрили его редкие волосы, и казалось, что старик носит широкий венец.

– Хотите, верно? – Виктория говорила тихо, проникновенно, и Вирджил подумал, что кроме него, сидевшего ближе всех, и Максимилиана, никто не слышал слов. – Подержать в руках то, что погубило Камбрию. То, из-за чего погибли Драконьи Рыцари.

– Камбрию погубили не ружья, – так же тихо сказал Максимилиан. Он не отрывал взгляда от револьвера. – Недальновидность. Отсталость. Упрямство. Все это убивает надежнее пуль. Что по сравнению с этим твоя игрушка…

Вирджил привалился затылком к бревенчатой стене. Перед глазами все плавно кружилось, словно он ехал на гигантской карусели, и вместе с ним ехал Гар со своей книжкой, парочка в углу, стены и худой тюфяк, и только Виктория и Максимилиан не двигались, словно были центром этого вращения.

Виктория тихо засмеялась.

– Я надеялась, что вы так скажете. Но тогда вы должны понимать, что король Претор душит Камбрию своими руками.

– Кто ты? – Максимилиан поднял глаза и посмотрел ей в лицо. – Зачем ты бередишь мои раны разговорами о прошлом Камбрии и ее постыдном настоящем?

Все поплыло и закружилось еще быстрее. Вирджил закрыл глаза. Он не знал, на самом деле услышал следующие фразы, или их нашептал подступающий сон.

– Я протягиваю вам будущее Камбрии. Будущее, которое еще может стать великим. Возьмите его в руки, Максимилиан.

========== Часть 9 ==========

– По Камбрии прокатилась волна бунтов, – сказал старейшина Иоахим. – Лианна Пел Дар во всеуслышание объявила, что Камбрии нужен истинный король, а Претор – самозванец на троне. Истинным же королем молва называет Максимилиана…

Вирджил сжал пальцами виски.

– Максимилиана? – тупо переспросил он. – Старика Максимилиана?

– Он не такой уж и старик. Лишения прибавили ему лет, но если он добьется своего, то наверняка расплатится за каждый день своего заключения. И, конечно, снимет запрет на использование технологии в Камбрии. А если Претор и останется на троне, обескровленная, разоренная войной Камбрия еще нескоро оправится. Видишь, чем обернулся ваш визит к одинокому узнику?

– Мы просто занесли ему посылку!

– А потом просто рассказали о его страданиях Лианне Пел Дар? – старейшина покачал головой. – У молодой Лианны горячая кровь. Дочь рыцаря Пел Дара – прекрасный воин и прирожденная предводительница. И теперь она губит Камбрию, думая, что ведет ее к величию. Одаренные люди часто страдают от гордыни, как бы Лианну не погубили ее амбиции…