Текст книги "Кто поведет тебя во тьму (СИ)"

Автор книги: Графит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Часть 1 ==========

Если бы каладонскую весну нужно было описать одним словом, Вирджил выбрал бы «грязная». Черный от фабричных выбросов ноздреватый снег оседал на обочинах и расплывался в холодную слякоть. Там, куда солнце заглядывало редко, слякоть смерзалась в серо-бурую наледь. Около домов изобретателей и оружейников наледь внезапно начинала играть всеми цветами радуги – технологи частенько выплескивали отходы возле крылец. Трава еще не успела пробиться к солнцу, и земля в палисадниках лежала черная, без единого ростка, усеянная оставшимися снеговыми кляксами. Пахло сыростью, дымом и капустой, которую тушили к обеду на кухне в «Плачущей луковице».

Вирджил перешагивал грязевые озерца, и на душе у него было непривычно легко. Так, что если бы не тяжелые ботинки, взмыл бы вверх и пропал в бледном небе над городом. И даже боль в треснувшем ребре, которое он так и не смог до конца долечить, досаждала не так сильно, стоило только подумать о том, какое дело он сумел провернуть. Если душа его брата на самом деле присматривала за Вирджилом с небес, она тоже должна была порадоваться. А раз уж Вирджил почти стал священником, ему стоило в это верить.

О том, что без пяти минут священнику не пристало убивать людей, да еще с помощью редких ядов, он старался не думать. Не хотелось омрачать мрачными размышлениями день, в который Вирджил сбросил с плеч очень старый и очень тяжелый груз.

Он потратил три недели на обдумывание и подготовку, прежде чем сумел сочинить пристойный план мести. Если учесть, что сначала он собирался открыто явиться в Каладон и бросить вызов ублюдкам, которые когда-то убили его брата, Вирджил мог гордиться собой. Путь он проделал немалый. И вот, мерзавцы мертвы, а он, Вирджил, жив и дышит ароматами городской весны. У него были хорошие учителя. Особенно один… одна.

Если Лоуренс смотрел на Вирджила с небес, то видел и его падение.

– Монетку, сэр, монетку старому нищему! Добрый сэр, отважный сэр! – заныли совсем рядом. Вирджил шарахнулся от неожиданности, но потом полез в карман. Это был его день. Все ему удавалось, все получалось. Хотелось быть добрым отважным сэром. Щедрым. И даже монетку в плошку нищего он бросил безошибочно, в самую середку. Побирушка полез целовать руку, Вирджил попытался ее отнять…

Дальше был треск разряда, дымное небо перед глазами и сразу же темнота.

За свою жизнь Вирджил повидал немало подвалов и погребов. От уютных, сухих, где по стенкам висели колбасы и громоздились один на другом пузатые бочонки с вином, до отвратительных, где нельзя было шагу ступить, чтобы не попасться в капкан или налететь на отравленный клинок. Пока что гаже всего было полное зомби обиталище Скайлеров – по сравнению с ним подвал, в котором очнулся Вирджил, выглядел пристойно. В том, что это именно подвал, сомневаться не приходилось – решетчатое оконце двери, сквозь которое пробивался тусклый, явно не солнечный свет, находилось на высоте двух человеческих ростов над полом. От двери вниз вела грубая каменная лестница, в которую Вирджил уперся взглядом, едва приоткрыв глаза.

Ни дверь, ни лестницу Вирджил не узнавал. Однако, где бы он ни находился, пробуждение в подвале не сулило ничего хорошего. Мысли мутились, но он четко помнил каладонскую улочку и клянчащего побирушку. Чем этот змееныш умудрился его оглушить? Если судить по треску, можно было подумать на заклинание ручной молнии или новомодные технические штучки с электричеством, но откуда этому добру взяться у попрошайки?! Как бы то ни было, его оглушили, притащили в этот подвал и…

Привязали к стулу?

Окончательно очнувшийся Вирджил попытался осторожно поерзать. Сомнений не осталось. Под задницей обнаружился жесткий стул, а ноги и руки были надежно привязаны к спинке и ножкам. То, как старательно его обездвижили, вызывало даже легкий прилив гордости – со всякой шушерой так возиться не станут. Больше радоваться было нечему. От веревок на руках надо было скорее избавляться, потому что с проклятой трещины в ребре спали все заклинания, и даже от легкого шевеления Вирджила замутило и перед глазами проплыла пестрая вереница цветных пятен.

Приступ дурноты заставил его снова зажмуриться и задышать медленно и размеренно, на четыре счета.

– Можешь не притворяться, я вижу, что ты очнулся, – раздался высокий голос.

Вирджил невольно вздрогнул, открыл глаза и повернул голову направо. И уперся взглядом в широченное мускулистое плечо, которое могло принадлежать только полуогру. Плечо укрывал кожаный наплечник с вытисненным на нем полукругом со звездой внутри.

– Э-э… – начал он неловко, обращаясь к плечу, потому что шея двигалась, как заржавленная, и задирать голову было неудобно.

– Я здесь, дальше, – без тени иронии отозвался высокий голос.

Вирджил не без труда перевел взгляд к стене. У стены обнаружился широкий стол. В слабом свете над столешницей виднелась круглая голова полурослика. Глаза Вирджила понемногу привыкали к полумраку, и он различил, что полурослик носил маску, закрывающую почти все его лицо. До этой маски Вирджил крепко подозревал, что попал в гости к приятелям ублюдков, которых он недавно убил, но теперь его взяли сомнения. Ни один известный ему бандит не надевал маску, если не занимался сию минуту разбоем. Даже Тадеус Майнор, гребаный связной Подполья, не надевал, несмотря на свои штучки-дрючки. Даже Лукан Безмозглый, который обряжался в самый «фантастительный» костюм, не цеплял на свою тупую физиономию маску.

В какое же дерьмо он вляпался?..

– Вирджил Бруммонд, я полагаю? – равнодушно осведомился полурослик.

– Он самый, – сказал Вирджил, прочистив горло. – А с кем имею?..

– Мое имя тебе ни о чем не скажет, Бруммонд. И у тебя нет в нем никакой необходимости. Я вовсе не горю желанием длить нашу с тобой встречу. Я задам тебе один вопрос. Ты на него ответишь. Честно. После чего мы распрощаемся и больше не увидимся никогда. В идеале.

– И ради этого меня привязали к стулу? – пробормотал Вирджил и добавил громче: – И что за вопрос такой?

– Где Виктория Уоррингтон?

Ну, конечно же. Как он не догадался сразу.

– Я не знаю, – сказал Вирджил, ничуть не покривив душой.

Он удивился не столько удару, сколько тому, что тот был нанесен слева, а не справа. Тяжеленный кулак впечатался в скулу, противно хрустнуло, и боль тут же растеклась по лицу, по голове, как будто внутрь вылили чашку кипятка, и этот кипяток теперь тек под кожей. В ушах зазвенело, и следующую фразу Вирджил разобрал с середины.

–…доставляет удовольствие. Ничуть не бывало. Тебе, думаю, тоже. И лучше тебе ответить на мой вопрос скорее. Потому что в сложившейся ситуации есть два варианта исхода. Первый: ты говоришь все сразу. Второй: ты говоришь все после того, как над тобой поработают Майло и Пекка. Других вариантов нет. Потому что ты все равно скажешь все, что мне нужно, Бруммонд. Ты не выдержишь. У Майло и Пекки говорят все.

«Майло и Пекка, святые подштанники, – подумал Вирджил. – Как будто мне не хватило бы одного полуогра». Глаз заплывал с катастрофической быстротой, не давая разглядеть, кто же стоял слева, но Вирджил не сомневался, что увидел бы второго крепыша в кожаном наплечнике.

– Давай сэкономим мое время и твое здоровье, Бруммонд. Повторяю: где Виктория Уоррингтон, которая тебе известна как Живущая?

– Я не знаю, – ответил Вирджил. – Клянусь.

Он приготовился к худшему – не было сомнений, что кулаки Майло и Пекки способны превратить его в отбивную. Но какая-то крошечная часть души Вирджила радостно хохотала, потому что он на самом деле не представлял, где находится Виктория Уоррингтон.

Он не был уверен, что смог бы выдержать все и промолчать, если бы знал.

***

Он надеялся сбежать незаметно. Ушел бы сразу после Тсен-Анга, но Джейна не справилась бы с лечением всего отряда после кровавой бани у темных эльфов, и Вирджил задержался. Он занялся длинной, обильно кровоточащей царапиной на боку Ториана Кела – Ториан наградил целителя непроницаемым взглядом темных глаз и не соизволил поблагодарить за помощь. Что ж, не больно-то и хотелось. Гар в этот раз умудрился выйти из боя целым и невредимым, зато у преданного пса Виктории часть шерсти на боку была выдрана с мясом, а хвост повис, как флаг на сломанном древке.

– Бедолага, – пробормотал Вирджил и принялся за лечение, от души надеясь, что псина с пастью древнего хтонического чудища не отхватит ему руку – никого, кроме Виктории, этот монстр не слушался. Однако Болван, несмотря на кличку, отлично понимал, когда ему хотят причинить вред, а когда нет, и послушно замер под руками Вирджила, а потом – неслыханное дело – лениво лизнул его горячие после заклинаний пальцы.

– Никак ты решил признать меня, шерстяной крокодил, – ошарашенно сказал Вирджил. – Зря это ты сейчас, ни раньше, ни позже…

– А почему бы и нет? – спросили за спиной. – Что должно ему помешать?

– Мадам, – Вирджил поднялся с колен, поспешно и неловко отряхивая штаны от приставшей травы и земли.

Виктория Уоррингтон стояла перед ним, баюкая перевязанную руку. От повязки тянуло сладковатым запахом гинка, который Джейна добавляла в лечебные мази. Здоровье Живущей стало целиком и полностью заботой Джейны – заклинания Вирджила здесь были бессильны уже давно, а все из-за несовместимости магии и технологии, пропади она пропадом. Впрочем, сейчас эта мысль приносила Вирджилу облегчение – гораздо проще уходить, когда ты не нужен.

– Так в чем же дело? – продолжала Виктория. – И почему бы вам с Болваном не стать сегодня добрыми друзьями? Признаться, я этого ждала – в последнее время ты стал повторяться, и слушать твое ворчание стало скучновато…

– Дело не в этом клубке с блохами…

– Так ты его уже называл! Я говорю, ты повторяешься.

– …просто мне необходимо покинуть вас, мадам.

Ну вот, возможность уйти незаметно он уничтожил своими руками. Язык мой – враг мой. И ведь ни разу дурацкая, привитая панариями честность не сослужила ему хорошей службы! Толку-то от нее… Выйти в святые ему все равно не грозило – хотел бы стать праведником, первым делом разучился бы убивать.

И тогда нужда в нем отпала бы окончательно.

Виктория подошла ближе. Она была на голову ниже Вирджила и смотрела на него снизу вверх, с легкостью заглядывая под глубокий капюшон.

– Покинуть? Сейчас? Но… зачем?

– Потому что я так больше не могу, – вырвалось у Вирджила, и он поспешно продолжил: – Есть дело, давнее… все началось до знакомства с вами… я больше не могу с этим грузом на совести… возможно, мы увидимся после… дело не в вас, мадам…

Он неловко громоздил слово на слово, пытался скрыть больное место в душе, которое невольно обнажил своим возгласом, а Виктория молчала. Молчание пугало, потому что у нее всегда находились слова. Эта женщина могла переубедить демона, и из-за ее дьявольского красноречия Вирджил и хотел уйти тайно. Ему казалось: скажи она «нет» – и он не сможет выбраться. Никогда.

Виктория молчала, даже когда он закинул за плечо свою тощую котомку, торопливо пообещал еще раз, что «быть может, когда-нибудь после…», и зашагал между осиновых тонких стволов прочь. Он даже не был уверен, что идет в сторону Каладона – просто спешил подальше от наспех разбитого лагеря, скорее, пока она не позвала и Вирджил не вернулся, словно дух, призванный заклинателем.

Не позвала. И не спросила, где сможет найти его. И не сказала, куда отправится сама.

Конечно, она не поверила, что дело не в ней.

Вирджил не мог подобрать слова и объяснить, что во всем виноват только он один.

========== Часть 2 ==========

Били его с понятием и, кажется, долго. Вирджил вскоре потерял ощущение времени. Внутри его тела, как горючая жирная смесь внутри бутылки, перетекала боль, приливая туда, куда впечатывался кулак Майло – или Пекки, что было решительно все равно. Вирджилу казалось, что в его теле не осталось ни одной целой кости, и он мечтал лишь о том, что новый удар лишит его сознания, но тот, кто обучал палачей-полуогров, знал свое дело. И, что самое паршивое, в этом долгом, старательном истязании по всем правилам не было никакого смысла – Вирджил при всем желании не смог бы сказать, где Виктория Уоррингтон.

Полурослик в маске начинал терять терпение. Во всяком случае, в его голосе зазвучали живые ноты.

– Ты крепче, чем кажешься, Бруммонд. Но подумай сам. Сейчас это просто кулаки. Потом будут плети. Раскаленное железо. Иглы под ногтями. Снятая кожа. Раздробленные суставы. А еще Майло может отодрать тебя, как шлюху. Как там у вас, людей, говорят… не доходит через голову, дойдет через задницу. Оно того стоит?

Перед глазами у Вирджила плавала красная муть, боль уже не перетекала, а заполняла все тело, распирая его изнутри и вспыхивая возле сломанных костей. На каждом вздохе внутри что-то противно лопалось. «Может, сдать им какое-нибудь временное убежище, – подумал он. – Вроде той каморки в Бойле… и пусть пугают подонков обысками. Вряд ли мадам туда вернется…»

***

Хуже всего было без чистой воды. С грязью и запахом гнили можно было смириться, набитый ветошью тюфяк годился вместо постели, от еды Виктории и вовсе проку не было, но воды остался всего один кувшин, и это уже тянуло на настоящее бедствие. Вирджил выпроводил Гара за дверь с напутствием не возвращаться, пока тот не найдет работающий водопровод и не притащит по меньшей мере два полных ведра. За Гара Вирджил не беспокоился – после того как не без их помощи скончался предводитель банды полуогров, внешность орка или полуорка в Бойле была лучшим пропуском. Джейна Стайлс ушла еще раньше. Сказала, что поищет у гербалиста компоненты для выводящей токсины микстуры. Вот за Джейну Вирджил волновался – выросшая в камбрийском захолустье девушка пока мало знала о коварных сюрпризах большого города. Надо было идти самому, думал Вирджил, расхаживая по комнате – три шага туда, три обратно, – и бессильно кусая губы. Уж как-нибудь не спутал бы вершки с корешками и мандрагору со страстоцветом. И принес бы все в целости. А приглядывать за Викторией и спаивать ей раствор угольных таблеток они с Джейной могли с одинаковым успехом. Вернее с неуспехом – стоило Виктории сделать пару глотков, как раствор немедленно выливался из нее обратно. Вирджил надеялся, что ее организм начнет принимать хотя бы воду, но пока надежды не оправдывались.

– Тадеус должен знать! – громко сказала Виктория Уоррингтон, приподнявшись на разъезжающихся локтях. – Срочно пошлите ему сообщение!

Вирджил закатил глаза и невольно фыркнул. Разговоры о Тадеусе его раздражали.

– Снова здорово. Все вчера сообщили! И Себастьяну, и этому, вашему… Вы сами и сообщили, мадам! Лягте обратно и попытайтесь отдохнуть.

– Не то, не то, – бормотала Виктория, елозя и скребя ногтями тюфяк. Сообщала она это, по всей видимости, пятну на стене, на которое уставилась немигающим взглядом.

– Тадеус… Нужно сказать… банда обезглавлена…

– Знает он, говорят вам. Да не вставайте вы, эльфийского бога в душу мать!..

Виктория Уоррингтон не отличалась крепким здоровьем. Скитания по горам и долам стали для нее, леди, не державшей в руках ничего тяжелее револьвера, тяжким испытанием. Казалось: чихни на нее – упадет. В их маленьком отряде она выбивалась из сил даже быстрее Джейны, не говоря уже о Вирджиле или Гаре. Синяки на ее нежной коже появлялись от самых легких ушибов, и в Туманных Холмах констебль, когда увидел ее расцвеченные всеми оттенками синего и багрового руки, так посмотрел на Вирджила, словно прикидывал, а не засадить ли его в каталажку за жестокое избиение женщины. Других проблем тоже хватало. Иногда Виктория и Вирджил могли есть рагу из одной миски где-нибудь в трактире, и Вирджил нахваливал и просил добавки, а Викторию сгибало пополам, и ему приходилось отгонять зевак и чересчур жалостливых бабок, пока она извергала содержимое желудка в придорожных кустах. И это было всего лишь рагу, в котором ничего страшнее хвостика подвернувшейся крысы отродясь не водилось. Какая уж тут сопротивляемость организма яду?

То, что Виктория Уоррингтон оказалась единственной выжившей на дирижабле «Зефир», могло быть только волей богов. Без их судьбоносного вмешательства она наверняка погибла бы, еще не достигнув земли. И сейчас божественная помощь ей снова не помешала бы. Совсем, совсем не помешала.

То ли Виктория решила послушаться своего лекаря, то ли просто выбилась из сил, но она покорно плюхнулась на спину. Вирджил поправил на ней одеяло.

– Тоже мне, Живущая, – пробормотал он, – в чем душа держится…

Он не мог понять, чем же она так сильно отравилась, и это пугало. Конечно, здесь, в Бойле, хватало всякой дряни, которая могла подорвать здоровье и не у такого утонченного существа, но ядами местное отребье все же не питалось. Джейна уверяла – Вирджил бы ни за что не позволил себе полный осмотр, – что порезов и ранок на теле Виктории не было, значит, ее не пырнули отравленным клинком. Но ведь не из лужи она напилась, в самом деле!.. Сама она ничего осмысленного не говорила.

– Вирджил, – хрипло, но четко позвала Виктория.

– Да, мадам? – поспешил отозваться он. – Попить?

Он чувствовал себя палачом, когда предлагал Виктории воду. Рвота ее измучила. Но и не пить при отравлении было нельзя. Куда пропала Джейна с ее травками?!

– Вирджил, – повторила Виктория и перевела на его лицо взгляд потемневших глаз. – Ты веришь, что я – воплощение эльфийского бога? Правда?

– Э-э… – выдавил Вирджил. – Мадам, вам лучше попытаться уснуть…

– Ответь. Ты веришь, что я – Насредин? Эльфийский чародей, который переродился… – она перевела дух и зажмурилась, но спазма на этот раз не было, – …в человеческую женщину? Да еще и в технолога?

Верил ли он?

Он готов был боготворить Викторию Уоррингтон, и это никак не было связано с религией. С того самого дня, как на телеграфе Таранта она сказала: не отчаивайся, мы разберемся в этой истории. Или раньше, когда бежала в банк Туманных Холмов плечом к плечу с Доком Робертсом. Или с первой минуты, когда она выбралась из-под стального листа среди обломков горящего дирижабля и непроизвольно, очень по-женски потянулась поправить волосы…

– Учение панариев говорит, что дух Насредина вернется на крыльях, в огне и дыму. И ваше появление, мадам, охрене…. то есть, очень подходило к этому описанию. А уж каким вернется Насредин, пророчество не сообщало.

– Я спрашивала не о пророчестве. Ты сам – веришь?

– Я панарий. Значит, должен верить.

Виктория вдруг засмеялась, но смех почти сразу перешел в кашель, сотрясающий ее хрупкое легкое тело. Вирджил был бессилен прекратить этот приступ, и ему оставалось только налить остатки воды в кружку и ждать, пока кашель не прекратится. Он подсунул Виктории кружку, но не доверил взять самой – в ее и без того слабых руках совсем не осталось силы. Виктория отдышалась немного и припала губами к грубому глиняному краю. Вирджил поил ее, свободную руку положив на затылок, примяв ладонью растрепанные светлые кудри. Ужасно непристойно, но для лекарей и священников должны же хоть немножко сдвигаться рамки приличий? В конце концов, он делал это, чтобы облегчить страдания больной, а вовсе не ради…

– Ты не только панарий, но и человек, – упрямо начала Виктория заново. – Но если ты в себе самом видишь прежде всего монаха… не стоит удивляться, что во мне ты не хочешь разглядеть живую женщину…

Несправедливый упрек обжег, как прилетевшая в лицо головня из костра – было в жизни Вирджила и такое. Он уже открыл рот, чтобы возразить, но тут лицо Виктории исказилось от муки, она перегнулась через край кровати и наклонилась над предусмотрительно поставленным тазом. Ее тело снова отторгало даже воду.

Где духи носили Джейну, она что, решила заодно пройтись по магазинам?!

Вместо Джейны явился Гар с двумя ведрами воды.

– Проблем не было? – спросил Вирджил и намочил чистую тряпочку, чтобы протереть лицо больной.

– Никаких проблем, – отозвался Гар. – Снаружи такая суматоха, что можно безбоязненно провести полк солдат с барабаном. Кое-что я успел разузнать, пока искал воду. Пара оборванцев просветила Гара, который, ух, умный орк, Гар понимает, что к чему. Кажется, Бойл осиротел.

– Тоже мне, новость, – фыркнул Вирджил. – Ты же сам снял голову Поллоку, никак запамятовал?

– О нет, такое не забывается, как и последующее бегство по крышам. Но вот что-то не припоминаю, чтобы я покушался на жизнь Мога, а по нему сейчас рыдает та половина Бойла, которая недавно радовалась смерти Поллока.

– Что, и этот отдал концы?! – Вирджил замер с компрессом в руке. – Праздновал победу и подавился?!

– Почти угадал. Все полуорки Бойла голосят, что Мога отравили. И не скупятся на подробности. Говорят, его почти вывернуло наизнанку, причем он еще и кашлял так, что едва не выблевал легкие, простите мой эльфийский.

Вирджил и Гар переглянулись и не сговариваясь посмотрели на раскинувшуюся на тюфяке Викторию Уоррингтон. Та тяжело дышала, закрыв глаза, и непонятно было, слышала ли она хоть слово из разговора. Вирджил коротко и яростно выругался.

– Поддерживаю, – сказал Гар. – И, кажется, слова о Тадеусе Майноре все-таки не были бредом. Я отправил ему весточку.

– Тадеус Майнор может идти в…

И тут, наконец, вернулась Джейна.

========== Часть 3 ==========

«Может, сдать им каморку в Бойле. Пусть ищут…»

Но все инстинкты, которые резко обострялись рядом с опасностью, вопили: не надо. Если Вирджилу что-то и удавалось в жизни, так это выживать. Пусть ему не доводилось терпеть крушение на дирижабле, но он сумел уцелеть на улицах Каладона и не сдохнуть еще в детстве, что само по себе было неплохой заявкой на успех. Равно как не любой смог бы уцелеть в рядах банды преступников. Не говоря уже о том, чтобы улизнуть от этих преступников, когда они крепко, очень крепко разозлились и собирались лишить бывшего товарища некоторых частей тела. А последние месяцы Вирджил провел в компании Виктории Уоррингтон и был очень занят убийством зомби, леших, последователей Руки Молоха и зверей всех форм и размеров. И все еще был жив. Чутье, которому никакие ученые пока не нашли названия, подсказывало ему, как сохранить шкуру. Сейчас оно советовало придержать язык, потому что, кем бы ни были похитители, пленник был ценен для них, пока из него можно было что-то выжать. Когда он станет бесполезен, его не поцелуют в лобик и не выпустят на свободу, а прикопают в ближайшем овраге.

«Ну и что? – мелькнула мыслишка, когда Вирджил бессильно уронил голову на грудь после нового удара. – Все равно ведь убьют, рано или поздно. Какой смысл упрямиться? Только мучиться…»

Однако он твердо знал: только смерть перечеркивает все, а пока есть жизнь, есть и надежда. Может, начнется землетрясение. Может, ублюдочного полурослика позовут другие дела. Или его удар хватит от вирджилова упрямства – могут же быть у пленников маленькие невинные мечты. Или Живущая…

Нет. Вот Живущей тут делать было нечего. Местные говнюки хотели ее найти, а значит, Виктория должна была оставаться как можно дальше отсюда. Хорошо еще, что она понятия не имела, куда подался ее спутник. Для нее-то хорошо, а вот для Вирджила – не очень… Больше являться за ним было некому. Оставалось терпеть. Тянуть время. Искать хотя бы крохотный шанс на освобождение. Но главное – жить, жить несмотря ни на что, что бы ни делали палачи, хотя от угроз у Вирджила все кишки слипались от страха. Но даже это было лучше смерти. Что угодно лучше.

Он не Ториан Кел, некому было поливать его косточки драконьей кровью, так что подыхать было нельзя.

Ведро холодной воды обрушилось на него сверху, Вирджил вскинулся в своих путах и тут же хватил ртом воздух – от набросившейся на него боли не получилось даже крикнуть, горло перехватило.

– Не спи, Бруммонд, – сказал допросчик. – Ты надумал, что сказать?

По волосам, за шиворот, под рубашку текла вода, и это было бы даже приятно, если бы не отвратительная дрожь, которая рождалась от прикосновения ледяных струй к горячей коже. Что надо сломать в человеке, чтобы было больно даже дрожать?

– Надумал, – прохрипел Вирджил. – Чтоб ты сдох, сучий недомерок.

Следующий удар отправил его, наконец, в блаженное забытье.«Почти как у Скайлеров», – еще успел подумать он при виде летящего в лицо кулака, а потом уже ничего не думал.

***

Под затылком было мягко, но мучений это не облегчало – голова казалась готовой взорваться гранатой. Судя по ощущениям, запал крепился куда-то ближе к горевшему огнем лбу. Не открывая глаз, Вирджил поднял руку и нащупал шишку размером с куриное яйцо, из которого кто-то собирался вылупиться и беспощадно долбил череп изнутри. Произнесенное с запинкой заклинание исцеления не помогло – только предательски затряслись руки, и вокруг запахло грозой.

– Не торопись, – произнес голос Виктории Уоррингтон. – Спешить некуда.

Вирджил открыл глаза и приподнялся на локтях. Он лежал на ковре в выставочном зале магазина Скайлеров, и дубовые витрины смотрели на него дырами в узорной резьбе. Плотные шторы были опущены, в щель между ними в комнату просачивалась густая темнота. На приземистом столе на гнутых массивных ногах горела керосиновая лампа, и при ее свете Виктория, забравшись с ногами в мягкое кресло, изучала какие-то бумаги в пухлой папке. Возле ее обтянутого желтым шелком локтя на столе лежал револьвер с глушителем. Несмотря на фантастичность этой картины, ибо Живущей нечего было делать в магазине некромантов, зрелище было уютное едва ли не по-домашнему. Наверное. Вирджилу сравнивать было особо не с чем.

– Кх-хто меня? – невнятно спросил он, снова ощупывая слабо пульсирующую шишку.

– Магнус, – Виктория отложила папку. – Тебе повезло, мой дорогой задира. Ударь он острием, а не плашмя, у меня было бы две половинки спутника вместо одного целого.

– Магнус? – имя показалось смутно знакомым. Напрягши память, Вирджил припомнил сердитого крикливого дварфа, который ошивался возле магазина Скайлеров и вел себя так, словно застолбил участок брусчатки у крыльца в полное свое распоряжение. – Этот… с гравировкой?

– Он самый.

– А за что? – дальше память решительно отказывалась выкладывать подробности. Не то чтобы без них жизнь была не мила, но если уж получаешь в морду, невредно знать, с чего бы.

– Возможно, не стоило называть его наманикюренным городским коротышкой, – голос Виктории оставался спокойным, но Вирджил уже достаточно хорошо знал ее и ручался, что она веселится от души. – Не знаю, что именно из этого задело его лучшие чувства, но результат налицо. На лице, я бы сказала.

Вирджил поелозил по ковру, кое-как сел и, проехавшись задницей по цветастому шерстяному узору, прислонился к ближайшей витрине. Почему-то сидя оказалось значительно проще думать, чем лежа, и в голову пришел новый занятный вопрос:

– А как же вы с ним справились?

Вообще-то язык у Живущей был подвешен нужным концом. Среди жертв ее красноречия были и аристократы, и последнее отребье вроде Лукана Безмозглого из Туманных Холмов. Но какие слова могут удержать от драки разъяренного коротышку со скверным характером?.. Особенно если к скверному характеру прилагается еще и здоровенный топор.

Виктория усмехнулась.

– Даже самые дикие дварфы уже знают, что пуля из револьвера быстрее секиры, и не рвутся проверять это на практике. Магнус не стал исключением и удалился, громко высказывая свое мнение обо мне, тебе и наших родителях, а также наших отношениях между собой, Скайлерами и стадом овец.

– Кхм, – Вирджил почувствовал, что краснеет. Сам он на улице и не такое слышал, но молодой аристократке не пристало выслушивать площадную брань. – Я сожалею, что вы оказались в такой ситуации, мадам…

– Ничего страшного, было даже познавательно, – перебила Виктория. – Но я подумала, что тащить тебя одним курсом с этим сквернословом будет не лучшей идеей, и решила остаться пока в магазине Скайлеров. Благо, им уже все равно. Заодно просмотрела их документы за последние годы. Занятный выбор для вечернего чтения, – она помахала парой пожелтевших листков.

– Они хранили документы открыто? – удивился Вирджил. Этого от семьи черных некромантов он не ожидал. Скорее уж он рассчитывал бы найти у них запертый на три замка тяжеленный сундук, окованный металлом и до краев полный расписками кровью и пергаментами из человеческой кожи. Бумаги в руках Виктории походили на обычные товарные накладные. Впрочем, с этими ублюдками Скайлерами ни в чем нельзя было быть уверенным.

Между белыми и черными некромантами всегда существовало то, что было принято дипломатично называть «идейными разногласиями». Поговаривали, что в Тулле эти разногласия иногда приводили к дракам стенка на стенку, когда «белые» и «черные» начинали со швыряния заклинаний друг в друга, а заканчивали банальным рукоприкладством, причем представители других школ магии предпочитали не вмешиваться, чтобы не огрести и от тех, и от других. Так что Вирджил почувствовал неприязнь к Скайлерам, как только увидел первого зомби. Но обнаруженное в глубине катакомб под домом заставило его и вовсе потерять дар речи – делать подсобных рабочих из трупов могли только больные на голову редкие извращенцы. Такие и на утварь для кровавых ритуалов способны накладные выписывать…

– Не совсем, – ответила на вопрос Виктория и кивнула налево. Вирджил разглядел в полумраке у стены узкий высокий шкаф. Вместо ручки и предполагаемого замка в дверце красовалась неровная дыра, явно проделанная пулями. – Все же очень беспечно с их стороны, если это не подделка, конечно. Но если не подделка, то наши покойные знакомые отличились не только на этом захоронении дварфов.

– А вы рассказали Магнусу про захоронение?

Виктория приподняла тонкую бровь.

– Зачем бы мне это делать?

Вирджил открыл рот и закрыл. На языке вертелось что-то вроде «потому что это было бы добрым поступком, достойным Живущей», но он был уже сыт по горло их спорами о панариях и пророчестве, так что решил избавить себя от еще одного.

– Этот дварф начал наше знакомство с обвинений в грубости и невежестве, – продолжала Виктория, – а закончил грязными ругательствами и попыткой убить моего друга. Не вижу ни малейшей причины ему помогать.

– Но вы ведь остановили надругательство, все равно что отомстили за этих дварфов, и… – язык Вирджила работал почти без участия головы, он сам не понимал, что нес. «Моего друга»! Она впервые сказала: «моего друга»… До этого Вирджилу казалось, что Виктория с трудом терпит его общество и не отсылает лишь потому, что в одиночку ей было бы труднее выбираться из заварушки с дирижаблем, пророчеством, кольцом и мертвым карликом. А тут она защитила его от драчливого недомерка… да еще и волокла потом в магазин, а теперь посмеивалась и, кажется, совсем не сердилась. О, проклятье. «Моего друга»…