Текст книги "Сделано с любовью (СИ)"
Автор книги: Графит
Жанр:
Фанфик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Еще недавно этого разлома не существовало в природе. Он появился, когда горы содрогнулись, и взрыв обновил местный ландшафт. Торн ничего не знает о природе взрыва. Он и не думает о ней. Он знает одно: ему наконец повезло. В конце концов, он же теперь большой босс, должно же ему фартить, верно? Иначе в чем смысл быть большим боссом?
Мысли об удаче мгновенно покидают Торна, когда он, уже до пояса высунувшись между камней, видит, как в зеленый челнок с золотой полосой – его собственный челнок! – запрыгивают двое ворка с крутой снайперской винтовкой в лапах.
– Стоять, суки! – кричит Торн и сплевывает кровь на песок.
Но ворка уже море по колено. Это их день. Какой-то любящий ворка бог, если такие боги вообще существуют, обратил на этих двоих свой милосердный взор. Правда, ворка сперва по привычке испуганно прижимают уши, но им хватает одного взгляда, чтобы убедиться: торчащая из-под земли половина батарианца не представляет серьезной угрозы.
– Ты идти нахуй! – радостно вопят они, и челнок набирает высоту.
Торн, матерясь и шипя от боли, выбирается наружу, но все, что ему остается – послать вслед беглецам торжественную очередь из винтовки. Если бы Заид Массани был в сознании, он бы мог дать Торну мастер-класс.
Заранее скажем, что ворка не продадут челнок, в отличие от винтовки. Они возьмут вырученные деньги и все совместно нажитое имущество: один на двоих древний пистолет без термозарядов, три грамма красного песка и полотенце, – и улетят с Патрокла навсегда. Они возьмут курс на Цитадель, чтобы поучаствовать в кастинге для следующего сезона сериала про Бласто.
Не факт, конечно, что они долетят. У ворка плохи дела с прокладыванием курса и расчетом количества топлива. Но даже у маленьких глупых ворка может быть большая мечта.
Торн, правда, с этим не согласился бы. Он рычит, хрипит и проклинает грабителей, а заодно и свою удачу. Однако удача – дама капризная. И она посылает Торну челнок. Серебристый челнок, который несется к бывшей шахте с громадной скоростью. Когда он останавливается, под ним дымится земля.
В этот день в районе шахты «Мечта» очень оживленное движение.
Когда из челнока выпрыгивает азари в модном костюмчике, Торн широко плотоядно улыбается и шагает навстречу.
– Так, девка, – говорит он, – ключи от зажигания сюда, и…
Пуля из пистолета входит точно в центр между четырьмя глазами. Лиара Т’Сони все делает безупречно, даже если очень спешит.
Когда ты большой босс или хотя бы самый крутой боец в окрестностях, в тебя начинают намного чаще стрелять.
Коммандер Шепард не даст соврать.
*
Лиара замирает на краю воронки, на дне которой свалена куча камней, а посреди этой кучи в измятой, покореженной и исцарапанной броне лежит коммандер Шепард и не реагирует на внешние раздражители. Вся она с ног до головы усыпана щебенкой и бетонной пылью, из-под которой проглядывает розовая эмаль.
– Шепард! – восклицает Лиара. И добавляет осторожно, словно пробуя слово на вкус: – Блядь.
Если бы Шепард и Заид Массани могли наблюдать следующую сцену, они поняли бы, в чем разница между расчисткой завала нормальным биотиком и биотиком, который жмет на подозрительные кнопки. Однако подвиг Лиары обходится без свидетелей. Но ее это устраивает. Тем более, поднимая Шепард над камнями и вынося ее к челноку без помощи рук, Лиара призывает отнюдь не Богиню. Даже у хороших девочек бывают плохие дни и иногда сдают нервы.
Впрочем, это не мешает ей подобрать и засунуть в сумку бесчувственной подруги странный слабо светящийся предмет, похожий на консервную банку. Лиара уважает чужое право собственности. Если это какой-то хлам, пусть Шепард выбрасывает его сама.
Уже в челноке, после простейших медицинских процедур Шепард открывает глаза.
– Ли, – шепчет она. – А ты что, брови выщипала?..
Лиара считает про себя до десяти по-салариански.
– Шепард, я азари. У меня не растут брови. У нас вообще не растут волосы, если ты не заметила.
– Да ладно? А вот Заид говорил… кстати, а где Заид Массани? У меня к нему дохуя срочное дело. Мне надо ему въебать.
– Шепард, тебе надо спокойно лежать и ждать, пока подействует панацелин. Больше тебе ничего не надо. И нет, Заида я не видела. Прости.
– А ты искала?
Лиара считает про себя сначала от одного до десяти, а потом от десяти до одного по-крогански.
– Там все разнесло взрывом, а ты лежала среди камней, и не было даже понятно, жива ли ты. Поэтому нет, я больше никого не искала, я не знаю, где Заид, и не видела его ни живым, ни мертвым.
– Он не мог просто так взять и сдохнуть, – уверенно заявляет Шепард. – Это было бы грандиозное наебалово. Он не мог так поступить.
– Шепард… Взрыв и правда был очень сильный.
– Да я знаю, я сама его устроила. Ну, почти сама. Просто, если бы Заид помер, это была бы какая-то ебучая трагедия.
– Ну… Не сказать, что я была с ним дружна, но на самом деле…
– Да я не в том смысле про трагедию, Ли! Герой мстит ублюдку, а потом сам подыхает – такой сюжет еще годится для кино, а для жизни – нет, это хуйня какая-то. А Заид терпеть не может всякую такую слезовыжималку и тупые фильмы. Так что он где-то валяется в отключке или уже встал. Надо его найти.
– Шепард. Если ты не будешь лежать спокойно, я сама въебу тебе так, что ты, блядь, будешь тихо и мирно валяться в отключке до конца путешествия! Понятно?!
Глаза Шепард округляются, и в них мелькает что-то похожее на панику владельца кошки, который обнаружил в мисочке своей любимицы чью-то откушенную руку.
– Понятно…
– Куда тебя подбросить?
– В Ванкувер. Надеюсь, по мне там не успели соскучиться, а то неловко как-то. Но где же, мать его, Заид?
Шепард ни секунды не сомневается в том, что Заид Массани жив. Она слишком хорошо его знает.
*
Заид Массани, прихрамывая и то и дело морщась, стаскивает маскировочную сетку с челнока. Битый час после того, как он пришел в себя, он разыскивал Шепард и еще полчаса – собственное барахло. Ни в том, ни в другом он не преуспел, и теперь разрывается между радостью и злостью. С одной стороны, он жив и свободен, а Видо Сантьяго поджаривается где-то в аду для ублюдков с бриллиантами в зубах. С другой стороны, Заиду не удалось найти и следа Шепард среди развороченного взрывом забоя.
Впрочем, если бы он нашел несколько фрагментов Шепард, вряд ли бы обрадовался.
– Вот только, блядь, не говори, что тебя и правда разнесло на атомы, – ворчит он и запрыгивает на водительское место. – Я тебе этого до смерти не прощу. Так что давай считать, что ты просто куда-то съебалась, и я при встрече еще спрошу, нахер ты это сделала.
*
За сорок минут до полуночи коммандер Шепард выходит из челнока возле собственного дома в Ванкувере и бредет к дверям походкой приволакивающего ногу зомби. Панацелин все еще действует, но Шепард подозревает, что ногу все-таки надо собрать как-нибудь поаккуратнее, а заодно придумать достойное объяснение перелому. Она поскользнулась в ванной. Прыгала под музыку и свалилась на пол. Запнулась о диван. Нет, вариант с ванной все-таки удачнее.
Шепард перебирает варианты, пока лифт несет ее наверх, и вдруг ее мысли о достойном объяснении сворачивают в новое русло. Чем ближе она к своей квартире, тем сильнее нежелание переступать порог. Конечно, вряд ли Эшли сходу ее убьет – Эшли все-таки осталась не прикованной к батарее, не на хлебе и воде и вообще пользовалась ровно теми же удобствами, что и сама Шепард. Вот только капитана Уильямс, в отличие от коммандера Шепард, под домашний арест никто не сажал…
Неловко. Очень, очень неловко.
Не говоря уже о том, что Эшли способна сломать ей и вторую ногу. Чтобы точно больше никуда не убежала.
С каждым сантиметром, на который поднимается лифт, решимость Шепард вернуться тает.
У нее был трудный день. Имеет она право на небольшую передышку перед возвращением под замок? За силовое поле, если говорить точно.
Покойный Видо Сантьяго сказал бы, что это риторический вопрос.
Так что ничего удивительного, что минуту спустя Шепард звонит в дверь единственного соседа, чье имя не только знает, но и помнит. Поневоле запомнишь человека, который сверкал перед тобой нижним бельем в ананасы.
– Джеймс, мне бы у тебя перекантоваться чуть… – произносит она скороговоркой, когда дверь открывается, и осекается.
Чуть выше скулы ей в лицо врезается со звучным «чвяк» загорелый, сложенный по всем правилам рукопашного боя кулак Эшли Уильямс. Шепард, словно гигантская бабочка, отлетает к противоположной стене и аккуратно по ней сползает.
– Эшли, ты чего?! – появившийся в дверях Джеймс Вега растерян. Он не знает, считать ли происходящее обычной девичьей дракой или разборками старших по званию, но подозревает, что активно вмешиваться чревато в любом случае.
– Поступаю, как поступил бы Кэп, – отзывается Эшли и потирает костяшки. – Ты что, «Гражданку» на середине смотреть бросил?
– И правильно, – подает голос Шепард, – самый говенный фильм из всей серии.
Она осторожно ощупывает стремительно опухающее лицо и не пытается встать. Во-первых, потому что на полу уютно, сухо и можно вытянуть ногу. Во-вторых, все равно бесполезно – Эшли, уперев руки в бока, нависает сверху и пышет жаром, как реактор «Нормандии» при ускорении.
– Шепард, твоя хваленая, блядь, интуиция не подсказывает тебе, что сейчас не лучший момент для трепа про кино? Ты случайно не получала никаких знаков от вселенной, что сегодня с тебя потребуют множество ответов?!
– Да как-то не сложилось, Эш…
– И очень странно, потому что наступает вечер охуительных историй! Час расплаты, твою мать!
– А это не сойдет за аванс? – Шепард тычет пальцем в наливающийся багрянцем синяк.
– Это не сойдет даже за плату за Горизонт!
– Какой еще, блядь, горизонт?
– Событий, блядь! Тот самый Горизонт, на который ты явилась в компании «церберовских» шавок, как будто это, сука, норма – шляться с террористами.
Уцелевший глаз Шепард широко раскрывается.
– Эш, ты что, до сих пор злишься?
– Нет, блядь, это я так радуюсь!
– Но это же хуйня. Нет у меня больше ничего с «Цербером». Там мудак на мудаке, а Призрак – мудак номер один. Так что я после Базы Коллекционеров развернула «Нормандию» и свалила. Вот и все.
– Да?.. – растерянно говорит Эшли.
– Ну да. Я думала, на это все забили. Ты бы хоть, ну, спросила. Андерсон вот спросил, и…
– И теперь у него еще больше вопросов, – раздается ледяной голос с лестницы.
По ступенькам спускается адмирал Андерсон, освещенный мертвенным светом подъездных ламп. На лице у него застыло странное выражение, словно у разорившегося золотоискателя на Клондайке, который внезапно вытащил из реки самородок с телячью голову. Правой рукой адмирал не глядя стирает с датапада черновик сообщения с прошением об отставке.
Шепард все-таки поднимается на ноги и, стараясь удержаться в вертикальном положении, рапортует:
– Разрешите доложить!
– Шепард! – рявкает Андерсон. – В ближайшее время я хочу слышать от вас только слова «да, сэр» и «слушаюсь, сэр».
– Да, сэр, слушаюсь, сэр!
– Вас не было на Омеге!
– Да, сэр!
– Вы вообще не выходили из дома! Вы надрались в компании капитан-лейтенанта Веги с попустительства капитана Уильямс! А потом я долго вас дрючил… то есть, объявлял вам выговор за неподобающее поведение!
– Слушаюсь, сэр! – это уже не Шепард. Вернее, не только Шепард. Это трио лучших космодесантников. Это цвет космического флота и гордость Альянса. От гордости Альянса несет перегаром, треть этой гордости облачена в розовый металлолом, а на другой трети штаны психоделической расцветки, но в их голосах звенит сталь.
– А теперь, коммандер, шагом марш за мной! У нас еще… – Андерсон смотрит на часы, – двадцать пять минут, чтобы предъявить вас Совету.
*
И вот коммандер Шепард стоит, слегка скособочившись, перед голограммой Совета. На ее лице огромный синяк, ее волосы опалены взрывом, ее броня напоминает набор мятых кастрюль. А кому сейчас легко?..
– Вы вроде бы говорили о домашнем аресте, адмирал, – с легким сомнением говорит Тевос. – С каких пор домашний арест в Альянсе стал настолько травмоопасен?
– Я поскользнулась в ванной, советник, – сообщает Шепард, пытаясь вытянуться по стойке «смирно». – Ударилась о раковину.
– Неужели?
– У меня чертовски твердая раковина, советник. И очень угловатая.
– Да плевать на вашу раковину! – не выдерживает Валерн. – Шепард, у нас есть задание. Зная ваши особые отношения с «Синими светилами», мы решили поручить это задание вам. Вам необходимо отыскать лидера этих ублюдков и отобрать у него прототип портативного реактора на нулевом элементе. Если, конечно, этот самый Видо Сантьяго не успел его никому перепродать.
У Шепард делается странное и отчужденное выражение лица, и Андерсон, который стоит рядом с полным достоинства видом, незаметно толкает ее в бок.
– Как выглядит этот ваш прототип? – насморочным голосом спрашивает Шепард.
– Он обтекаемой формы, размером примерно…
– Короче, – перебивает Спаратус, – он похож на консервную банку с подсветкой. Если по банке еще жахнуть сверху чем-то тяжелым.
Шепард запускает руку в поясную сумку. Уголок уцелевшего ее глаза слегка подрагивает.
– Коммандер, – добавляет Валерн, – я не рекомендую вам активно использовать биотику возле прототипа. Его свойства не изучены досконально, может возникнуть непросчитанная реакция…
– Экспериментальная система, с-сука, – бормочет Шепард. Теперь у нее подрагивает еще и уголок губ.
– Коммандер?..
– Хорошо, – говорит она, и Андерсон рядом переводит дыхание. – Будет сделано. Но при одном условии. Заид Массани никогда, ни за что не должен узнать об этом.
Она не хочет даже гадать, как отреагирует Заид, если узнает, что за сувенир Шепард вывезла с Патрокла.
В Ванкувере без минуты полночь. Где-то на Патрокле двое ворка получают деньги, радостно верещат и обнимаются.
*
Эпилог
Во время битвы за Землю Заид Массани сначала очень занят – он расстреливает хасков. А потом хаски куда-то пропадают, и можно подумать, что они просто закончились, но Заид подозревает, что без Шепард не обошлось.
После их операции на Патрокле, если можно так назвать это недоразумение, они увиделись уже на Цитадели. Сначала чуть не набили друг другу морду сгоряча, а потом Заид подарил Шепард игрушку из автомата. С тех пор вместе они не работали. Все же Заид волк-одиночка.
Но иногда он об этом жалеет.
Чуть-чуть. И это секрет.
Так что совершенно непонятно, почему именно Заиду, который сидит в холодке и отдыхает после драки, решает позвонить Эшли Уильямс.
Синяя броня Эшли дымится. Один из наплечников покрыт коррозией – туда плюнула какая-то тварь. На шее глубокий порез. Но ее волосы по-прежнему увязаны в гладкий узел, осанка идеальна, а в глазах – огонь и сталь.
– Массани! – говорит она, и Заид с удивлением слышит в ее голосе нотки приближающейся истерики. – Шепард и Андерсон были на Цитадели, там был взрыв и… и… блядь, ну что за хуйня-то происходит!
Наверное, только капитан Уильямс может сообщить подобную новость Заиду Массани. Она и, быть может, Лиара Т’Сони, но Лиаре сейчас наверняка не до того.
– Тело нашли? – спрашивает Заид.
– Нет. Но шансы плохие… Она же ушла туда в своем розовом дерьме! В своей, блядь, дизайнерской броне! Ручная, мать ее, кварианская работа! Ее там наверняка размазало по всем стенам…
– В розовой броне?
– Да! Сто раз ей говорили: возьми нормальное снаряжение, тут, блядь, бой, а не карнавал! Но она же…
– Уильямс, – перебивает Заид, – поднимай задницу, бери поисковую команду и вали прочесывать Цитадель. Шепард жива.
– Откуда ты?..
– Уильямс, рысью, блядь, беги!
В голосе Заида слышится что-то настолько темное и ужасное, что Эшли молча отключается. Заид еще недолго сидит на месте, глядя на закат, а потом встает. Он может держаться на ногах, а куча народу вокруг – нет, угадайте, кому придется разгребать дерьмо и перетаскивать раненых, а? Вот контузило бы – лежал бы в теньке, не дергался…
Эшли перезванивает через несколько часов.
– Жива! – кричит она, и у Заида немедленно что-то попадает в глаз. Пыльно тут. Летает всякое. – Оба живы! Но откуда ты знал, Массани, ты что, экстрасенс?!
Заид отключает связь и опирается на приклад винтовки. Это уже не прекрасная батарианская винтовка «Ки-Шок», но тоже хорошая. Чертовски хорошая, ведь Заид Массани знает толк в оружии. Закатное солнце сияет на блестящем стволе. Заид усмехается.
– Сделано, блядь, с любовью.
