Текст книги "О горячей любви к драконам (СИ)"
Автор книги: Графит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
– Профессор де Серо, – выдохнул Адаар сквозь зубы, отвел руку профессора в сторону и развернулся. Ебаный балет какой-то получился, не хуже, чем в Халамширале. – Если вы не прекратите меня щупать за всякое, мне будет пиздец трудно не сделать с вами что-нибудь, после чего вы не сможете сидеть неделю.
– Я вас… чем-то оскорбил?
Блядь, да что в голове у этого человека?! Розовый туман?! Он решил, что Адаар начнет его пиздить ногами?! И что вот на это отвечать? Ничего страшного, у меня просто на вас стоит, но я не настолько мудак, чтобы пользоваться вашей гребаной наивностью?!
– Не оскорбили, – челюсти к херам заклинило, толком не разжать. – Но если вы не прекратите, я вас оскорблю. Действием. Или как там это называется у ваших шевалье. Идите… идите коней проверьте!
– Не могу.
– Да что еще, мать вашу за ногу?! Почему?!
– Потому что вы все еще держите меня за руку, милорд.
Тьфу, блядь. Адаар кое-как разжал пальцы, которые тоже заклинило, как несмазанный гномий механизм. Фредерик, которому положено было съебаться сразу же и очень быстро, почему-то еще смотрел на него из-под маски, и Адаар зажмурился. Хуй знает, чего он ждал, но почти сразу рядом захлюпало. Хлюпанье отдалялось – профессор уходил проверять лошадей.
Адаар вздохнул, наклонился и плеснул в лицо холодной водой.
========== Научные изыскания (продолжение) ==========
До Скайхолда ехали молча – какие уж тут, нахуй, байки. Профессор вздыхал, тягал из седельной сумки сухари и косился на Адаара – тайком. Адаар все видел, но ничего не сказал. Самому ему даже жрать не хотелось. Вот разбойничья засада за милую душу зашла бы – чтобы вмазать паре говнюков по ебальникам и успокоиться. Но хуй там – когда разбойники вовремя появлялись?
Сам Фредерик, правда, пытался было завести разговор, но при первых словах Адаар пришпорил коня и вырвался вперед. Шло бы оно все в задницу. Правда, потом все-таки подождал – этого блаженного вот так оставишь, а потом снимай его труп с какой-нибудь елки. Совесть у Адаара, пусть и невеликая, а все же была, так что нехуй было давать ей повод чего-то вякать. Профессор намек понял, рот захлопнул и больше не открывал, разве только для сухаря.
Так что в крепость Адаар влетел злой, как шмель, и как только слез с коня, помчался раздавать пиздюли щедрой рукой. Сначала бригаде рабочих, которая никак не могла закончить ремонт («Я что, императорский дворец прошу?! Почему нельзя залатать три ебаных дырки в крыше?!»). Потом интенданту, у которого не было материалов для строительства («Мы нахера старый тракт расчищали под это дело? Чтобы без дела простаивал, как хуй в пустыне?! Что значит – охраны нет?!»). И уже помчался к Каллену, пуская пар из ноздрей, чтобы спросить, хрен ли его солдаты хуями груши околачивают, когда у него на пути возникла Жозефина.
– Милорд Инквизитор! Я обещаю, что все неполадки с ремонтом будут исправлены в три дня. Я получила новости – к нам отправлен обоз с лесопилки с Изумрудных могил. Перевозчик вынужден был задержаться из-за ремонта тракта, но, к счастью, барон де Ре сочувствует Инквизиции и пропустил обоз через свои владения, поэтому…
И пошла, и пошла… Адаар остывал, как раскаленная подкова, брошенная в чан с водой. Сердиться на Жозефину он не умел. Хуй знает, кто ее подослал к взбешенному Инквизитору, но этот хитрый хер свое дело знал. Адаар только кивал и мычал «угу», и почему-то оказалось, что орать больше не на кого, да и смысла нет.
– Ладно, ладно… На тебя могу положиться. Буду у себя, но без нужды пусть никто не лезет, лады? Напрыгался я сегодня.
– Милорд, вы и к ужину не выйдете? Маркиз Симон…
– У себя поем. Да соври что-нибудь. Руку Инквизитор разрабатывает. Или, не знаю, думает, как Корифея убить. Впервые, что ли…
Чего-чего, а общения с орлейским дворянством у Адаара в этот день и без маркиза Симона было сильно дохуя.
– Я распоряжусь прислать вам ужин, милорд, – вздохнула Жозефина.
Вот это Адаару и было нужно. Умыться. Переодеться. Пожрать. Подрочить. Выспаться. Чем не план?
Переодевания, правда, пришлось отложить – посланец Жозефины с ужином был у дверей Инквизиторских покоев едва ли не раньше Адаара. Оставалось гадать, как эта пигалица умудрялась следить за всем и сразу – Адаар про себя думал, что Жозефины на самом деле три. Сестры-близнецы. Многое бы объяснило…
Едва утолил первый голод, как в дверь постучали. Наверное, тоже от Жозефины. С кружевными салфетками и тремя вилками – леди Монтилье все еще надеялась сделать из Инквизитора светского любимца и то и дело пичкала Адаара советами по этикету и прочей поебенью.
– Ну!
Дверь приоткрылась, и в щель пробрался Фредерик де Серо.
– Да где ж я так нагрешил-то… – пробормотал под нос Адаар.
– Милорд, прошу прощения за вторжение. Я надеялся переговорить с вами за ужином, но поскольку вы не выходили в зал, я подумал…
Подумал он, мыслитель херов. А додуматься, что Инквизитор не вышел к ужину, потому что накушался за день разговоров под завязку, этот светлый ум не сумел?
– Мне очень хотелось бы прояснить некоторые моменты. Боюсь, во время прогулки между нами возникло непонимание…
Адаар чуть не взвыл. Да какое, в жопу, непонимание?! Куда уж яснее-то?! Заставил себя дышать размеренно и отошел к окну, чтобы не видеть это чучело в мятой рубашке. И до сих пор в болотных сапогах, между прочим.
– Профессор, я чего-то немного устал сегодня. Так что давайте-ка ту часть, которая про этикет и извинения, пропустим. У меня эти разговоры уже вот где… Идет?
– Идет, – с запинкой ответил профессор. – Оставим разговоры.
Вот и зашибись, забыли и забили. Адаар ждал, когда незваный гость отчалит, чтобы спокойно завалиться уже в постель. Даже лицом поворачиваться не стал – все, аудиенция окончена, извольте сдристнуть! Профессор не уходил – Адаар спиной его чуял, так ясно, будто третий глаз на затылке открылся. А потом что-то мягко стукнуло, по полу прошуршали шаги, и на бедра Адаара легли теплые ладони.
– Вы такой доверчивый. Легко подставляете спину…
Первая мысль была: пиздец, приплыли. Подпустил вражину с тыла, Лелиана засмеяла бы… Но тут же пропала, когда к спине между лопаток, ниже доспешных ремней прижались чужие губы. Адаар настолько охуел, что примерз к полу. Бля, не бывает!..
– С вами очень сложно, милорд, – пожаловался Фредерик де Серо и легко прикусил кожу – по хребту вниз горячая волна пошла. – То вы прямо заявляете о намерениях, то сразу же идете на попятный. Вы так быстро меняете курс, что я не успеваю просчитать траекторию! Меня предупреждали, что Инквизитор непредсказуем, но я не вполне понимал масштабы…
Хуясе. Это с Адааром, значит, сложно. Это Адаар, значит, непредсказуем. Может, это Адаар сначала глазами хлопал, а потом стал руки распускать, а?!
А руки тем временем уже проскользнули Адаару на живот, кончики пальцев поглаживали кожу над самым ремнем, было немного щекотно, и волоски на теле дыбом вставали. Ну, и не только волоски, а Фредерик еще и ниже сполз, коснулся теплым дыханием поясницы и вдруг лизнул позвонок. В груди тут же запекло, в горле пересохло, а на хер стало можно подкову вешать. На счастье, ага.
– А уголь так и не смыли, – вдруг вздохнул Фредерик, и Адаар не выдержал. Хрюкнул и загоготал во всю глотку, чуть не подвывая. Не потому что сильно смешно было, а “от чуйств”, как говорил его наставник-отступник, ну, и потому, что разобрались, наконец, что ли…
– Вас это забавляет, милорд?!
Руки с Адааровой талии исчезли. Адаар обернулся наконец и поперхнулся, потому что Фредерик де Серо был без маски.
Все-таки кто эти маски орлейские придумал, той еще блядью был и знал, что делал. Вот сколько народу с открытыми лицами рядом с Адааром болталось – и ничего, а Фредерик маску снял – все, разврат и извращение!.. Это… ну… Адаар как голым сразу его увидел, тут уже похуй, что за лицо-то, главное, что без маски… Хотя лицо было симпатичное, может, длинноватое слегка и горбоносое, но не в том дело, не в том! А еще очень сердитое.
– Если вас все так смешит, Инквизитор, то…
У Адаара не было ни сил, ни слов чего-то там объяснять и рассусоливать, он попросту поймал Фредерика за руку и приложил туда, куда давно пора было. Сам, мол, убедись – хочу аж хохочу.
– О.
– Ого.
– Тогда я решительно не понимаю ваших мотивов, – Фредерик слегка сжал пальцы, Адаар выдохнул с присвистом. – Зачем было нужно столько времени себя изводить, мой дорогой друг… воистину, вы не ищете легких путей…
Он уже сам тихо смеялся, зараза такая, даже когда его Адаар на себя дернул и облапал, как давно хотелось. Ну, хорошо, почти так, как хотелось – он ведь хрупкий был, ебена мать, такого обнимешь в полную силу, и привет, трещина в ребре. Сам-то Фредерик, походу, решил, что бессмертный – руками лез всюду, куда дотягивался, исследователь хренов, интересно ему было. Что-то он там нес поутру про антаам-саар, вроде как кунарийский доспех мало чего прикрывает. Вот теперь этим и пользовался вовсю, и это подстегивало.
– Тише. Тише-тише-тише-тише…
Адаара заело малость, но надо же было как-то себя сдерживать, потому что на Фредерика надежды не было. Какое уж тут, блядь, “тише-тише”, когда вот он, блаженный ученый, весь тут, в руках, и не только не против, когда его стискивают и трогают за всякое, а очень даже за. Уже и сам задышал тяжело, и глаза затуманились – взялся с пряжкой на доспехе воевать, а пальцы-то подрагивают, не справляются… Адаар зарычал и пряжку так рванул, что чуть ремень не лопнул.
– Не надо так волноваться, – Фредерик еще как-то говорить мог, а ведь обещал без разговоров, трепло орлейское, – все хорошо, Каарас…
Успокоил так успокоил, блядь! Да как Адаара полностью зовут, во всей крепости знало три с половиной хера, а по первому имени вообще никто не звал. Адаар да Адаар, а для кого и милорд Инквизитор или там босс. А тут от собственного имени, да еще сказанного с акцентом этим гребаным, в башке помутилось, и Адаар понял: все. Будь, что будет, он честно пытался не гнать коней. Сгреб Фредерика в охапку и утащил на кровать. А тот и не испугался.
Вообще-то Адаар до этого вечера подозревал, что Фредерик до этого если хер в руках держал, то только свой. Все время он забывал, что Фредерик из Орлея, да не просто из Орлея, а из тамошнего дворянства. А в высшем свете у них такие извращения ходили, каких в ферелденском борделе за деньгу не допросишься. Не то чтобы у Адаара до этого много орлейских дворян было – вообще-то этот первый оказался – но уши-то у него были, так что про нравы этой хуебратии был наслышан. Ну, Фредерик-то все-таки, пожалуй, был по-другому на башку повернут, но он зато был ученый. То есть, любопытный был и нихера не боялся и не смущался. Настолько, что один раз Аддар не вытерпел:
– Фред, бля, да ты издеваешься!
– Мне оскорбиться или считать за комплимент?
– Продолжить!
Так что чего удивляться, когда через некоторое время узнавший много нового о своем же теле Адаар в полном охуении валялся на постели, пялился в потолок и даже осмыслить не пытался, чего это такое было. Хорошо было, главное. Фредерик лежал поперек кровати, уткнувшись лицом Адаару в живот. Видно было, как у него тяжело ребра туда-сюда ходят – тоже умотался. Адаар ухмыльнулся – знай наших. Совсем стемнело, так что Фредерик был весь белый и пепельный. Пепельный – это из-за волос, хотя они на свету вроде русые были. Но красиво, бляха. Адаар протянул руку и погладил белое плечо.
– Каарас?..
– Ишь ты, правда запомнил, – пробормотал Адаар.
– В отличие от вас, – Фредерик перевернулся на спину, щекотно мазнув волосами по Адаарову животу. – Что еще за “Фред”?
– По полному имени слишком длинно.
– Я на полном не настаиваю. “Фредерика” вполне достаточно.
– Не понял. А полное тогда какое?
– Фредерик Луи Симон Клод Батист де Серо, – он вздохнул и поджал длинные ноги, которые не влезали на кровать.
– Уй, бля. Кто все эти люди?
– Вот поэтому я и не настаиваю на полном имени.
– Из сильно благородных значит, – протянул Адаар. Охуеть, конечно, не встать. У него вот имя было из двух слов, одно из которых – родовое, и все равно это была ценность. Потому что у кунари имен вообще нет. Живи, бля, с именем Солдат. Или Мастер. Или Шпион. Бык вот молодец, Бык себе кликуху придумал, хотя сам из кунари. А тут – пять личных имен!..
– Это как сказать, – Фредерик почесал нос. – Мой прадед получил дворянство и титул шевалье у прежнего владельца маркизата Серо незадолго до Позора. Популярности это нашей семье не прибавило, так что вся моя родня с переменным успехом сражается за роли в Игре. Иногда даже побеждает. Мой старший брат, например, шевалье и одержим идеей добиться славы для семьи.
– А ты, значит, сбежал драконов изучать от этого дерьма подальше?
– Вообще-то мне просто нравится изучать драконов, – засмеялся Фредерик, но тут же вздохнул. – Хотя я и надеялся, что в Университете окажусь подальше от политики и светской жизни. Увы, от Игры нельзя уйти так просто, если ты дворянин из Орлея. Светская жизнь тебя все равно достанет…
– Ага, расскажи это мне. Я вообще в милорды не набивался, и куда эта самая светская жизнь меня завела, э?
– В Халамширал? Говорят, вы имели бешеный успех, милорд Инквизитор…
– Иди ты… – Адаар пошевелился и подтащил Фредерика ближе, тот послушно растянулся вдоль Адаарова бока. Что-то такое уже было утром. И уже тогда приятно, а теперь и вовсе заебись. – Забей, Фред. Ты теперь в Инквизиции, и на Игру можешь класть с пробором. Хуй кто обидит.
– Хочется верить, – Фредерик опустил голову Адаару на грудь.
– Да, насчет Инквизиции… Фред, а ты зачем в нее вступил-то?
– Что?.. Я…
– Ну, дураку же видно, что ты драконов любишь и готов с ними тетешкаться. А я их убиваю. И еще убью. Ты зачем полез мне помогать-то?
Это Адаару и впрямь покоя не давало. Ладно бы кто-то вроде Быка к нему подкатывал, который сначала убивает, потом дрочит. А блаженный профессор не из той породы был. Еще начнет потом слезы лить над Корифеевой тварью…
– А, вот вы о чем… – Фредерик расслабленно фыркнул. – Я все-таки не поэт, друг мой. Я ученый. Я делал вскрытия ради науки. Меня нельзя так просто смутить убийством дракона, хотя чисто по-человечески мне будет его жаль. Но… есть драконы и есть драконы. Будь вы браконьером, который готов истреблять даже не представляющих опасности особей, чтобы у леди в Вал Руайо хватало туфель и сумочек, я ни за что не предложил бы вам свои услуги. Но я не сумасшедший, чтобы не понимать, какую опасность для мира несет так называемый Корифей и его дракон. Кроме того…
– М-м? Продолжай, раз начал.
– Можно я заберу его труп на изучение, когда вы покончите с ним?
Адаар расхохотался так, что Фредерик сполз на простыню – лежать на ходящей ходуном груди Адаара ему было неудобно.
– Ебена мать! Я уже не просто сраный лорд, я уже рыцарь, который должен притащить принцессе драконью башку!
– Я вам не принцесса, – ну вот, обиделся, даже отодвинулся чуть-чуть, куда, нормально же лежали…
– Знаю, знаю. Но мне нравится, что ты даже не сомневаешься, я прикончу эту тварь или она меня. Мне бы так. Не жмет делить шкуру неубитого дракона, а, профессор де Серо?
– Этим занимается половина Инквизиции, – ну вот, по голосу слышно было, что посмеивается, и дрыгаться не стал, когда Адаар его обратно притянул. – Все спорят только, как именно вы его убьете. В вас верят, ведь вы Инквизитор.
– Ты тоже – поэтому? Ну, то есть, потому что у меня метка на руке и все такое? Милорд Инквизитор, бла-бла-бла?
Фредерик заерзал, потянулся к Адааровой левой руке с меткой, но так и не прикоснулся, только воздух рядом погладил. Забоялся, что ли? Еще недавно вроде не боялся…
– Есть лорды – и есть лорды. Мне достаточно того, что я сам узнал о вас, Каарас.
========== Уроки жизни ==========
– Самые уязвимые точки штормовых драконов?
– Глаза, место под нижней челюстью, подмышки и…
– И?
– Бедренная артерия.
– Хорошо, идем дальше.
Изучать драконов и держать по ним экзамен оказалось куда веселее и приятнее, если при этом валяться в собственной кровати после Инквизиторских трудов. А когда учитель растянулся на твоей спине и за правильные ответы поощряет – так вообще. Слишком сильно поощрять, правда, отказался, зараза: вроде как отличать надо образовательный процесс от тупой ебли.
Адаар старался отличать. Получалось не всегда.
– К кому вы приблизитесь охотнее: к песчаному плакальщику или к бурегону?
– Ни к кому, нахер они мне сдались оба… Ай. Фред, почему у тебя такие зубы острые?! Как у гарлока…
– Не отвлекайтесь.
– Ладно, ладно, лучше уж к бурегону, эта сука хоть не плюется с земли.
– А как отличить бурегона?
– М-м… Челюсть… челюсть… Не щелкай зубами, отвлекаешь!
– Дракон будет щелкать громче, милорд Инквизитор.
Поначалу-то никакого обучения серьезного у них не вышло. Не то чтобы Адаар увиливал, просто времени не хватало, дел было – хоть пополам порвись. Тут минуту бы найти свободную, чтобы увидеться, какие тут, в жопу, лекции с зачетами. Даже блаженный Фредерик это понимал, и когда Адаар возвращался из какой-то очередной задницы, весь в грязище, копоти или кровище, ничего ему про своих любимых тварей не втирал… ну, больше обычного не втирал. Встречал его, между прочим. Со стены высматривал. Стража уже привыкла, что рядышком профессор свежим воздухом дышит, какие-то записи делает и зыркает в сторону горизонта. Обо всем, понятно, догадались. Адаар языком не трепал – не о помолвке же объявлять, бляха, но шила в мешке не утаишь, а они особо и не таили.
– В какой момент возникает драконье пламя?
– М… повтори, а?
– Вопрос?
– Нет, вот что ты там делал.
– Сначала ответьте, а там посмотрим.
Адаар как-то очень быстро привык. Засыпать не один, новостями делиться, вся хуйня. Что ждут, опять же. Нет, понятно, что возвращения Инквизитора вся крепость ждала. А вот оказалось, что когда ждут КаарасаАдаара – это совсем другое дело. Нет, друзья-то, ясное дело, за него тоже всегда горой стояли, но друзья чаще с ним вместе и мотались, там не до соплей было, спину прикрывали. Раньше этого и хватало. А теперь стоило вспомнить в каких-нибудь Свистящих пустошах, перед тем как отвалиться ко сну, что где-то там в Скайхолде Фредерик скучает, так в груди теплее становилось, что ли.
– Вы в болоте, на вас обычные сапоги и доспех, ваш посох заряжен электричеством, а впереди представитель семейства винсомеров. Что будете делать?
– Тихо съебывать.
– Грубо, но верно…
Новостями делиться тоже оказалось в новинку. Лелиане с Калленом не байки, а отчеты нужны были, чтобы четко: пошел туда-то, сделал то-то, дал в морду тем-то (на этом месте обычно еще Жозефина вступала: «Ах, какой дипломатический скандал!»). Свои, опять же, всегда при Адааре, не будешь ведь им о них же пургу гнать. А Фредерику, когда он сам переставал болтать, нравилось слушать. Не про политику («а, я в этом совершенно некомпетентен!») и не про тактику («мой друг, этого я все равно не пойму, не стоит и утруждаться»), а про мелочи всякие. Про будни походные, про то, как Блэкволл чуть не обзавелся здоровенной псиной по имени Кошмар, как Дориан навел шороху в розарии Вал Руайо, как Быка однажды занесло в лагерь венатори и он переодевался женщиной, чтобы выбраться. Самое смешное, что прокатило, хотя баба из него была, конечно, пиздец…
Фредерик в ответ скайхолдские новости пересказывал, где-куда-чего, Адаар до слез иногда ржал, потому что язык у профессора был подвешен нужным концом, мог бы книги писать, как Варрик. А так он писал только какие-то нудные заметки по работе и письма в свой университет, чтобы связи с научными кругами не терять. Но лучше уж с научными кругами, чем с любимыми родственничками, а то однажды Адаар застал Фредерика у камина, где он жег какие-то бумаги, а выглядел так, что ходячий мертвец испугался бы. Объяснил плохими новостями от брата – того самого, который шевалье, честь и совесть семьи.
– Так, может, помочь чем? – спросил Адаар, но Фредерик замахал руками, как ветряная мельница
– Не стоит! Не стоит! Это исключительно мои проблемы, я не хотел бы злоупотреблять…
– Я только чужие и решаю, своих-то у меня нет, – фыркнул Адаар. – Никому пока не жало.
– Не нужно, правда. Я вполне способен разобраться сам. Совершенно не стоящее вашего внимания дело, Каарас…
Он так разливался соловьем, будто дело – хуйня на палке, что Адаар убедился: какой-то пиздец там подкрался. Но настаивать не стал. Трах трахом, а лезть человеку в душу, куда не просили – последнее дело. Взрослый мужик, нечего ему сопли вытирать.
– Если надо будет – свистни.
– Не стоит. Я и не хотел ничего вам говорить, потому что был уверен, что вы предложите помощь. Зная ваше великодушие…
За руку взял. С меткой. И поцеловал – спасибо, что хоть не в метку, бля. Адаар что-то прихуел – это уже как-то перебор… Хотя с его левой рукой у Фредерика сложились какие-то свои отношения. Адаару иногда казалось, что он в этих отношениях третий лишний. Пугаться Фредерик вроде как не пугался, не брезговал, ничего такого. Один раз в постели смотрел на нее долго, потом к щеке прижал и спросил:
– А она болит?
– Да не. Как зуб с дуплом. Поноет и перестанет.
Зато стоило как-то Адаару в разговоре упомянуть, как он Якорь заработал, как Фредерик аж с лица спал.
– Умоляю, не рассказывайте мне об этом. Пожалуйста. Я понимаю, это очень интимная вещь… я ценю ваше доверие, но не говорите. Прошу вас. Я… не хочу этого знать.
– Да говно вопрос, – Адаар так и не понял, чего дергаться-то. – Не хочешь – и не надо.
Вот и пойми его. Пиздец чувствительный. Находило на него иногда – дичился, разговаривать не хотел, отделывался “ага” и “угу”, а то и вовсе съебывал в какой-нибудь скайхолдский закуток и там отсиживался. Потом его отпускало, и все становилось, как обычно.
Охуеть, на самом деле, как быстро вот это все для Адаара стало “обычно”. А вот про драконов рассказать Адаар Фредерика сам попросил, когда в старый эльфийский храм сходил. Главное, что он там понял: пошли бы нахуй все эти древние боги со своими древними заморочками, права Сэра. У служителей этих храмовых не судьба была, а пиздец какой-то. Вроде бы и занимались всем тем же, что любил сам Адаар – спали и дрались (а в перерывах, наверное, жрали и трахались, куда без этого), а поглядишь на них вблизи – мрак и ужас. У Абеласа поперек морды лица написано было, как ему все это остоебенило. После такого живого примера Адаар наотрез отказался их водичку пить, нахер ему нужны такие бодряки, с этой Митал как сойдешься, так и не развяжешься. Охота было Морриган, бабе чумовой, лезть в это древнее дерьмо – ну и ладно, хотя, казалось бы, мать, о сыне бы подумала, а все туда же, зачесалось у нее все тайны мира расковырять.
– Валяйте, – сказал тогда Адаар, – что есть – все ваше.
Вот после этого-то и вылез сюрприз – оказалось, что надо было прибить корифееву тварюгу, прежде чем его самого на полоски порезать. Не то чтобы Адаар не догадывался, что придется этим заняться – если судьба подсовывала ему под нос дракона, то наверняка не медовуху с ним пить. Но раньше эту суку крылатую обсуждали как-то походя, а теперь уже было не отвертеться – резать надо было. Морриган обещала чего-то сообразить, но полагаться только на Морриган Адаар не собирался. Это она сейчас спокойная, а найдет, на нее, как в храме, – и все, пиздец, окажешься без прикрытия, как в терновнике с голой жопой. Так что Адаар зажал Фредерика в углу в кои-то веки не по личной, а по Инквизиторской надобности и потребовал рассказать, как все-таки разделать дракона быстрее и удобнее всего.
Ясен хрен, оказалось, что не все так просто.
– Я ведь не видел этого дракона, друг мой. Иначе я мог бы понять, к какому подвиду он относится. Или хотя бы ближе всего находится – я так понял, что Корифей держит на службе уникальный экземпляр. А значит, выдать вам наилучшую тактику сейчас я не могу.
– Так что делать-то?
– Значит, вам придется самому определить уже на месте, с кем мы имеем дело. И выбрать наилучший способ его уничтожения.
– Так мне что, все учебники твои читать?! Фред, тут иногда поссать некогда сбегать, какие книжки?!
– Я подготовлю материал, чтобы дать вам максимум полезных сведений в сжатом виде. Хотя, конечно, расширенная подготовка никогда не бывает лишней, а некоторые факты сами по себе крайне забавны…
– Это потом, – вздохнул Адаар. – Вот Корифея убьем – тогда вместе похохочем. Не надо расширенную подготовку, мне бы узкую одолеть…
Оказалось, что и эту ебанину про драконов можно заучить, хотя Фредерик спускал с Адаара по три шкуры, пока он зубрил про когти, зубы, форму морды и длину хвоста. И когда Адаару нужен не профессор де Серо, а Фредерик, тоже чувствовал. Бывали паршивые дни… да чего там, пиздец случался, и Адаар тогда говорил: “Фред, не сегодня, ну”. И тот оставался рядом просто так.
Они даже в Эмприз-дю-Лион вместе скатались, когда оттуда жалобы на драконов пошли. Перешли, значит, от теории к практике. Фредерик клещом вцепился – тоже хочу, и точка.
– Ты ж понимаешь, что я туда убивать еду? – только и спросил Адаар.
Фредерик ответил в духе, что он не тупой и до него дошло, просто выразился красивее. Ну и поехали. В Эмприз-дю-Лионе тихо стало, после того как красным храмовникам пинка под зад дали, так что поездка приятная вышла. Фредерик в этих краях был один раз и проездом, ему все любопытно было, всюду надо было нос сунуть – вот и развлекался, пока Адаар с местным командованием перетирал или просто тренировался. Замерзал только быстро, как ни кутался в шубу и шарф, приходил с красным носом и ушами, все охал, как Адаару не холодно в антаам-сааре и одном плаще.
А ты пощупай, говорил тогда Адаар, убедишься. Фредерик щупал.
Один раз он и вовсе приперся голубой от холода – сосулька, а не человек, губы белые, глаза жалобные. На драконьи следы наткнулся, придурок блаженный, увлекся и забыл о времени, потом кое-как доскребся обратно до крепости. Еще и рукавицы проебал где-то. Это Адаар потом узнал, а сначала ему не до разговоров было – надо было этого ученого-крученого отпаивать горячим, растирать и отогревать, пока снова на человека не станет похож. Пальцы у него уже плохо гнулись – ну как, как можно было, блядь, себя до такого довести, чуть себя не угробить и не заметить?! Адаар матюгнулся и руки эти обледенелые себе за пазуху просунул.
– Терпи.
Фредерик мелко сглатывал и губы кусал – ну да, херово, кто бы спорил, Адаар по себе знал, как тело от холода отходит, тут взвоешь и трижды все нахуй пошлешь. Фредерик не выл, держался. Когда пальцы оттаяли немного, Адаар их наружу вытащил, еще немного порастирал – боязно было, бля, пальцы-то тонкие, это не лапы васготские, которыми гвозди гнуть можно. Подышал еще на них немного – вроде ничего, отошли. Фредерик смотрел, не моргая, как чучело совы.
– Больно? Ну, хули поделаешь, терпи пока…
Он только головой покачал, вздохнул и вдруг выдал:
– Я бы многое отдал, чтобы остановить это мгновение, мой милый.
Вот умел он спиздануть такое, что хоть стой, хоть падай. Ну какой из Адаара, нахер, милый?! Его даже мамка, пока жива была, так не называла, а теперь и вовсе некому было. Здоровый мужик, весь в шрамах, одного клыка не хватает, выбили в передряге – милого тут хуй да нихуя! Может, это опять орлейская придурь была – у Вивьен тоже все были “дорогие” и “цветики”. Вот только когда она так Адаара называла, слышно было, что “цветик” тот – репейник. А у Фредерика так вышло, будто и правда он что-то такое думал. Вроде и смешно, а все равно Адаар вдруг размяк, что-то внутри заболело, дернулось, и вот хуй знает, что с этим было делать. Только стало ясно, что с этим теперь придется жить, никуда эта штука непонятная внутри не денется. Как Якорь, только не видно.
Если бы не драконы, неловко вышло бы – получилось бы, что Инквизитор смотался в глубинку с хахалем отдохнуть и потрахаться. Но драконы и правда были, и были они слишком близко к людским поселениям, так что Адаар отправился их убивать. Фредерик увязался следом.
– Должен же я убедиться, что наука пошла вам впрок!
– Увижу, что ты без брони – выебу, – только и вздохнул Адаар, которому это все не нравилось.
– А что, это обязательное условие?
Адаар так зыркнул, что Фредерик замахал руками и пообещал хоть спать в броне, если уж милорда это волнует. Но все прошло на удивление гладко. Против науки не попрешь! Адаар и сам не понял, чего не хватает, когда дракон кончился. Потом дошло: тело не болело так, словно его пиздили молотом на наковальне.
– Что, босс, ученье – свет, а неученье – тьма? – подмигнул Бык, без которого, понятно, дело не обошлось.
Он-то все одним из первых просек, когда они с Фредом… того-этого. И Дориан, и Блэкволл, и даже Кассандра – все свои. Но все старательно молчали, деликатные, хоть обосрись. Так, намекали – кто подмигнет иногда, кто усами пошевелит. А что такого-то? Адаар и не скрывал. Ну да, трахались они. Вот про “милого” и Якорь в груди Адаар бы никому не рассказал, ну так никто и не наглел, чтобы про такое спрашивать.
Фредерик, который за дракой в отдалении наблюдал, из-за камушка, тоже не хуй там грыз – выдал потом Адаару полный разбор по тактике, тот только моргал. А потом попросил у Адаара драконью тушу на опыты. Кокетливо так. Адаар разрешил – нахуя ему самому драконья туша? А так польза будет.
Туш этих аж три штуки в итоге набралось – и пришлось их в Скайхолд переть, что в заморозке, что в бочках с крепким вином, слеза наворачивалась, на что вино хорошее переводили! Зато Фред счастлив был, порхал бабочкой. Адаар ему в Скайхолде подвал под лабораторию отдал – уж если собирать всякую падаль, то пусть она воняет в одном месте. С условием, что Фредерик не будет таскать в спальню образцы “полюбоваться”. Только вскрытия вскрытиями, а гонять Адаара по теории профессор не забывал.
– Где расположены самые чувствительные места у… Каарас! Каарас, что вы творите?!
– Чувствительные места ищу.
– Не у меня, а у песчаного плакальщика!
– Хуй его знает. Фред, давай прервемся, уже башка скоро треснет. Ей и без того сегодня плохо будет…
Спасибо, хоть спорить не стал, скатился на постель, растянулся рядом. Длинный, худой. Без маски – маска рядом на подушке валялась. В спальне он ее теперь снимал всегда.
– И что же будут делать с вашей многострадальной головой?
– В уши выебут, как обычно, что ж еще. Очередная делегация с родины твоей. Какой-то барон Мартен.
– Кто?.. – что-то его подбросило на постели, сел, руки в волосы запустил.
– Барон Мартен, если я чего не переврал. Жозефина говорит, что пиздюк последний, хотя полезный.
– Не могу не согласиться с такой характеристикой, – Фредерик потер лицо ладонями. – Леди Монтилье, как всегда, права.
– Так вы чего? Встречались когда-то? – Адаар приподнялся на локте.
