Текст книги "О горячей любви к драконам (СИ)"
Автор книги: Графит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
И еще у Адаара пропала охота спорить с кем-то на желание.
– Все, заткнулись и валим до лагеря, чоп-чоп.
В лагере Адаар первым делом пошел к ручью и смывал дерьмище сначала с себя, потом с антаам-саара, а рубашку и штаны просто сжег нахуй, потому что их было уже не спасти. Провозился с этим до темноты – а что делать, если ручей был уже, чем у Адаара струя после пива. Но хоть васготом себя почувствовал, а не скотиной заебанной. Плечо и бок дергало еще от ожога, но и то, когда солнце скрылось, полегче стало, а то пока Адаар шел до лагеря по жаре, чуть башкой не двинулся.
А как стемнело, звезды на небо высыпали, похолодало, так оно вроде и жить можно. Лагерь притих, костры развели, солдаты какие-то клубни местные пекли. Где-то псина капральская повизгивала, интендант смеялась… она смеется – за пятьсот шагов слышно. Хорошо, ебена мать… только на бережку у Адаара от холода кожа пупырышками пошла, в пустыне ночью в одних подштанниках не набегаешься. Вот и к костру захотелось, а ведь днем думал, что сдохнет, а к огню не подойдет.
Адааровы ребята костерок на отшибе разводили. Оно и правильно. Посидеть иногда с солдатами – дело хорошее, да только им тоже надо начальству кости перемыть, а то лопнут. Сядешь с такими, а у них глаза оловянные и из всех слов только «да, Инквизитор» и «нет, Инквизитор», заебись беседа. Вот и выходило, что вроде никогда сраным лордом быть не хотел, а на деле приходилось… Но на своих можно было положиться – рядом с Дорианом сойти за лорда Адаару не светило, будь он хоть трижды Вестник-в-жопе-пестик.
Дориан уже у костра вытянулся полулежа на каком-то мешке. Бурнус на нем был такой же, как раньше, только свежий – и как умудрился только протащить в поход целый тюк тряпок? Бык в свежей повязке на голове к Адаару спиной сидел и трепался.
– …а потом она справа ударила. Вообще чаще-то она атаковала с левого края, а тут на разворот зашла и попыталась меня клыками поддеть. Босс ей в это время брюхо расковыривал…
Ну все, пиздец, подумал Адаар. Бык теперь три года будет пиздеть без перерыва, как они на драконицу ходили. Всем желающим. Да и нежелающим – если уж Бык болтать начинал, его несло, как при поносе. Кому это он, кстати, не Дориану же…
– Значит, Инквизитор попытался пробить пластины на животе у драконицы? Хм-м… вообще-то там они отличаются отменной прочностью, прочнее только грудные.
– Вот как раз грудную-то босс и пробил в итоге.
– Интересная тактика… Инквизитор не ищет легких путей, верно?
Охуеть, какая интересная. Адаар чуть не подох, пока между этими чешуями просветы искал. Но теперь-то каждый беззубый теоретик расскажет, как бы драконицу завалил с полпинка.
Беззубым теоретиком был, понятно, Фредерик де Серо, которого Адаар сначала не заметил – профессор сидел на корточках и изучал рисунки, которые Бык царапал на песке. Царапал, кстати, драконьим когтем – сувенир себе утащил, и Адаар не хотел даже думать, что потом Бык с этим когтем собирался делать. Адаара профессор, конечно, не заметил, а вот бывалого наемника хуй проведешь.
– Привет, босс.
Фредерик де Серо вскинулся, будто его на горячем поймали, вскочил, попытался изобразить какой-то странный поклон.
– Да сидите-сидите, – отмахнул Адаар. – Чего переполошились-то? Не мешаю.
– Может, босс, сам перескажешь, как дело было?
Угу, Адаар пересказал бы. А тут она у-а-а-а-а-а! А мы гр-р-ра-а-а-а! Бах-бах-бах! Хрясь! Фью, фью, фью-у! Пш-ш-ш-ш-ш! Чвяк-чвяк-чвяк…
– Да не, ты начал, ты и заканчивай. Дориан, плесни пойла.
Дориан налил отвара на травках в чашку, Адаар пристроился поближе к огню. Потягивал пойло, смотрел на огонь. Спокойно как-то было на душе, мирно. Костер, звезды, все свои… хорошо сели, в общем. Адаара разморило, он так с чашкой в руке и задремал вполглаза, краем уха слыша, как Бык заливает про их поход, а профессор охает, ахает и переспрашивает.
– …неужели?
– …прямо по центру плюнула, и тогда…
– …но как же увернуться, ведь ее передние лапы…
–…от природы гибкие, а еще сноровка…
Адаар вздрогнул и проснулся, словно ему локтем в ребра заехали. Сам не понял, чего подпрыгнул, а потом увидел: Фредерик де Серо напротив сидел и смотрел в упор. Ну, или хотя бы повернут был к пустыне задом, к Адаару передом, а то с его маской хер поймешь, смотрит человек или с закрытыми глазами сидит. На всяких советах в Университете удобно спать, наверное…
– У вас ожог на плече, – сказал Фредерик де Серо каким-то насморочным голосом. Ага, все-таки пялился, значит.
А то Адаар сам не знал, где у него ожог. Он, блядь, не глядя мог сказать, где этот хренов ожог начинается, а где кончается.
– Заживет.
– Позвольте!.. – профессор вдруг сорвался с насиженного места, и Адаар испугался, как бы он не наебнулся в костер. – Я тут захватил… как раз на такой случай! Это бальзам по моему личному рецепту, ничего эффективнее от драконьих ожогов еще не придумали, за это могу ручаться. Прошу, не отказывайтесь, все же вы по моей просьбе…
– Да я не отказываюсь, – пробормотал Адаар, которому под нос совали банку с чем-то серым и пахучим. Но не противно воняло, спасибо и на том. Цветами какими-то, только Адаар забыл, какими.
– Повернитесь.
– Да я не без рук…
– У вас и спину задело. Повернитесь, милорд.
Адаар подчинился. С учеными и лекарями спорить – себе дороже, кроме головной боли, нихуя не выиграешь. На спину шлепнулось что-то холодное и жирное, Адаара передернуло.
– Может сначала немного щипать.
– Не маленький. Вы уж извините мудака, Фредерик. Вы меня попросили посмотреть… а мы зверюшку прибили.
– Вот поэтому мне и надо было пойти с вами, – вздохнул профессор, продолжая размазывать бальзам по спине Адаара. Там, где он руками водил, кожу переставало противно дергать. – Я понял бы по косвенным признакам, что… А впрочем, кому какое дело теперь! Но раз драконицы здесь больше нет… Может, вы примете меня в Инквизицию, милорд? К вашим услугам будут сведения о драконах, которые вы не найдете в лучшем справочнике! А я смогу продолжать свои исследования…
Адаар чуть не спизданул, что больше к драконам не сунется, а раз так, справочники ему нахуй не сдались, но язык прикусил. Вспомнил Корифеево злоебучее чудище, которое уже дважды чуть не сожрало его. Адаар жопой чуял, что разбираться с этим древним пиздокрылом придется ему лично.
– Да пожалуйста. Добро пожаловать в Инквизицию. Расскажете мне, что за драконы и с чем их едят. А это… маску-то снимете?
Вот нормальный же вопрос был. Не то чтобы Адаару жизнь не в жизнь была без профессорской физиономии, но может Инквизитор в лицо посмотреть человеку, которого к себе берет, или нет?! Ну, приспичило вдруг его увидеть без ебаной орлейской шелухи, без нашлепки на роже! Дело-то житейское, а вышло так, словно из костра вылез голый Корифей и сплясал качучу. Дориан, который только чашку ко рту поднес, фыркнул, закашлялся и разбрызгал отвар на колени, Фредерик де Серо сделал шаг назад и быстро убрал руки от Адаара, и даже Бык, которого обычно было тараном не пробить, поднял взгляд от огня и недовольно проворчал:
– Босс…
– Да что не так-то? Спросить нельзя?
– Адаар, закрой рот! Просто закрой!
– Дориан!
– М-милорд, п-простите… я…
– Профессор! Да что за хуйня-то, нормально же сидели?!
– Эге-гей!
Тут уж к гадалке не ходи, кто это – у Адаара только один в команде такой был, кто вечно поперек течения пер. И точно – костер осветил бородатую рожу Блэкволла с румянцем во всю щеку. Помирать Борода и впрямь раздумал – да его от здоровья распирало, того и гляди, треснет! Все от неожиданности заткнулись. Блэкволл обвел их взглядом. Полуголого Адаара, Дориана в пятнах, Быка с повязкой на башке и с драконьим когтем в руках, профессора, который застыл, как испуганный суслик…
– Хм. Я, наверное, схожу, вещи положу…
Развернулся и ушел, блядь! Слышно было, как он хрустит песочком. Все переглянулись.
– Ебать мой хуй, – вырвалось у Адаара.
– Я, пожалуй, пойду, – заторопился профессор. – Спасибо за рассказ и ужин. Спокойной ночи.
– Я провожу, – вызвался Бык, прежде чем Адаар хоть слово вставить успел. Раз – и их как ветром сдуло, остались у костра только Адаар в полном ахуе и отряхивающийся Дориан.
– Ты мне должен новую одежду, – заявил этот хер манерный. – Такие пятна не отстирываются.
– А нехуй таскать с собой такую одежду в поход. Слушай, что я не так сказал-то?!
– Я вот иногда думаю, Адаар, – протянул Дориан и отбросил край подола, который пытался почистить, – ты правда такой незамутненный или бываешь расчетливой циничной сволочью?
– Хрен редьки не слаще, – Адаар пожал плечами и поморщился: снова ожог прострелило. Хотелось чтобы его еще помазали холодным. Осторожно так. – Ты это к чему?
– Ага, значит, все-таки первое… «Снять маску», мой наивный друг, это эвфемизм. Настолько распространенный в Орлее, что его уже даже в стихах нельзя использовать, чтобы поэта не обвинили в пошлости. Если кому-то предлагают снять маску, значит, предлагают заняться сексом, чаще всего без обязательств.
– Бля, – только и сказал Адаар.
– А ты еще и попросил прилюдно, – Дориан снова откинулся спиной на мешок и стал внимательно изучать свои ногти. – С тем же успехом ты мог предложить профессору прямо здесь снять штаны и…
За-е-бись. Адаар не знал, могут ли краснеть рога, но по ощущениям – еще как.
– Так надо объяснить!
– Сиди, где сидишь.
– Это почему?
– Потому что я на месте профессора де Серо решил бы, что этот здоровый рогатый мужик в одних подштанниках догнал меня среди ночи, чтобы повторить свое предложение наедине.
– Бля-я…
– Конечно, если ты решишь воспользоваться случаем…
– Не надо, я уже понял, где проебался.
– Уверен?
– Э?
– Видишь ли, мой друг… – Дориан прикрыл глаза. – Я вот думаю: неужели профессору настолько захотелось вступить в Инквизицию, что он не смог сказать тебе «нет» сразу?
Адаар резко втянул носом воздух, и тут…
– А где остальные? – раздался над ухом бас Блэкволла.
Вдруг Адаар заржал – понял, чем теперь несло от его плеча, что там за цветочки-лепесточки.
Профессорский бальзам пах фиалкой.
========== Научные изыскания ==========
В Скайхолде Адаара чуть не порвали, рожки влево, ножки вправо. Хуй бы с ними, с расспросами о Тени. Всем стало до жопы важно, что думает Инквизитор о выборах новой Верховной жрицы.
– Да в душе не ебу, кто это будет, – честно сказал Адаар и думал, что этого хватит. Хуй там.
Мать Жизель квохтала над ним, как наседка над яйцом. Кассандра так просто в угол загоняла и заводила разговоры о будущем Церкви. Нашла, бля, кого спросить – да Адаар был таким прихожанином, каких из церквей ссаными тряпками гонят. Один раз даже Вивьен приходила. В кресло села так, чтобы ноги в разрезе видно было, и давай крутить какую-то побрякушку на груди, а сама бла-бла-бла да бла-бла-бла. Адаар честно на ноги и сиськи пялился, чего-то мычал, пока дело не дошло до «возрожденный Круг при поддержке Инквизиции обеспечит лучшие условия для магов. Вы сами маг, вы сможете оценить по достоинству…»
– Мадам, – сказал Адаар и заставил себя смотреть Вивьен в те глаза, которые повыше, – а вы знаете, что делают с магами у кунари?
– Вы о чем, цветик мой?
– Рты им зашивают у кунари. Так вы, мадам, из тех, кто своим же рты зашьет, лишь бы самой можно было свободно языком молоть…
Вивьен и ушла. Обиделась на что-то, сука…
Одна только Лелиана ни о чем не спрашивала и посмеивалась, большое ей васготское спасибо. Если бы Адаара по-простому спросили, так он сказал бы, что Кассандра – нормальная боевая баба, нахуя ей эта жреческая хуебратия? Вернее, пиздосестрия, мужиков-то в церковной верхушке нету. А у Вивьен так и вовсе пизда с зубами, такую во власть пускать, что козла в огород. Но что-то подсказывало, что такой ответ никого не устроит…
Так что Адаар начал сваливать подальше из Скайхолда, лишь бы ему мозг не ебали с утра до вечера. Хорошо еще, Каллен его прикрывал, Каллен – мужик нормальный. Вот Адаар и отправлялся наносить добро и причинять пользу. То мародеру в Изумрудных могилах глаз на жопу натянет, то в Эмприз-дю-Лионе красных храмовников к ногтю возьмет, то вообще с долийским кланом задружится. Когда он их хранителю припер какую-то древнюю цацку, тот расчувствовался и бутылку их медовухи по «древнему клановому рецепту» выставил. Пьется, как вода, а потом ударяет по темечку! Как они с хранителем в итоге, обнявшись, пели «Бывали дни веселые»… ну, Адаар-то не помнил, как именно, Блэкволл наутро рассказал…
Но возвращаться-то все равно приходилось раз за разом, нельзя же всю жизнь шароебиться по горам и долам, если ты Инквизитор. Адаар ждал сообщения разведки, которая искала, куда съебался Корифей, но Лелиана пока молчала. Зато все остальные надрывались…
Как-то утром Адаар вышел на крепостную стену, потянулся и подумал, что уже дня три как до него никто не доебывался, подозрительно это. Пора было валить, пока все не опомнились. Вон, хоть на Священные равнины, там опять какие-то трупы ходячие видели, будто мало Адаар их выжег. И то, расслабишься тут, и ка-а-а-ак…
– Инквизитор!
Ага, вот именно так.
Но голос Адаар узнал и расслабился. Ох уж этот орлейский акцент! Вот Орлей Адаар не любил, что было, то было, но от раскатистой горловой «р-р-р-р» в слове «Инквизитор» ему словно пером вдоль хребта проводили, хотелось щуриться и ежиться.
– Утречка, профессор.
С профессором Адаар объяснился, когда они из Западного предела уезжали. Так и так, эвфемизмов ваших не разумею, мужик сиволапый, бревно неотесанное. Обидеть не хотел, поиметь и в мыслях не держал, куда мне светоч науки грязными руками трогать. Фредерик кивнул и извинения вроде принял, только Адаару показалось, что он опять где-то проебался. Но после этого хоть разговаривать можно было, пусть и редко.
– Милорд, у меня потрясающие новости!
– Что, Жрицу выбрали? – с легкой надеждой спросил Адаар.
– Простите? Нет, вовсе нет… а может, я что-то упустил, у меня совершенно нет времени следить за изменениями в церковной иерархии…
Заебись тоже, у всех времени нет, у одного Адаара, видать, его навалом.
– Так что за новости?
– В болотах в полудне пути отсюда видели дракона!
Ну, охуеть теперь.
– Профессор, – решительно сказал Адаар, – если дракон сидит в болоте и жрет там лягушек, а не моих солдат, я его убивать не буду, и не просите. При всем уважении.
– Кто говорит про убийство! – всплеснул руками Фредерик де Серо. – Что за варварство! Дракон – важный элемент местной природной системы, здесь его ареал обитания, и только поверхностный ум…
– Тогда чего от меня-то вы хотите? – перебил Адаар, у которого ум был самый что ни на есть поверхностный.
– Произвести наблюдения, конечно. Составите мне компанию?
Тут Адаар заметил, что на профессоре высокие сапоги из кожи гургута, в которых самый раз по болотам шлепать, а на боку – тубус, видимо, для записей.
– А я вам на кой? Прикрыть, если что?
– Милорд, – профессор покачал пальцем перед носом Адаара, тот моргнул, – когда я вступал в Инквизицию, я обещал дать вам наглядное представление о драконах. Возможно, вы уже решили, что я манкирую своими обязанностями. Вы были так добры, что ни словом не напомнили мне о моем обещании…
Адаар не напомнил, потому что хуй забил. Ему геморроя и без лекций хватало. Но если уж Фредерику нравится считать его добрым, не разубеждать же…
– На самом деле я просто ждал подходящего случая, чтобы можно было показать вам дракона в естественной среде обитания и дать некоторые пояснения! И вот, теперь, когда очевидцы подтвердили, что поблизости обитает дракон, наступил самый удобный момент для изучения!
Адаар почесал между рогами и стал мучительно подбирать слова. Надо было как-нибудь по-доброму, деликатно объяснить профессору, что сейчас ему драконология в хуй не впилась…
– Инквизитор!
– Цветик мой, уделите минуту!
Вот так и бывает, когда теряешь бдительность! Слышу – ебут, посмотрел – меня… С двух сторон от разных крепостных башен по стене к Адаару шли Кассандра и Вивьен. Адаар вдруг обрел потрясающую проницательность и способность читать по лицам, и они подсказывали, что спокойствие утра в Скайхолде только что накрылось пиздой. Стоило срочно отступать на заранее подготовленные позиции.
– Не могу! – заявил Адаар, схватил профессора де Серо и прикрылся им, как щитом. Бандиты так заложниками прикрываются. Профессор тихо пискнул. – Совсем нет времени! Мы с профессором отправляемся проводить научные изыскания в болота! Раньше ужина не ждите.
– Научные изыскания?! – это Кассандра.
– С… профессором де Серо? – это Вивьен.
Пока они не опомнились, Адаар рявкнул: «Оба раза – да!» – и сдристнул по лестнице галопом, утащив профессора под локоть.
После этого отказываться было уже неловко, и Адаар решил: болота так болота, хуй с ними. Все равно ведь хотел куда-то съебнуть, что бы и не к дракону. Лучше уж дракон, чем Вивьен.
Сразу, правда, отправиться в путь не вышло. Сначала Адаар затащил профессора в арсенал и под угрозой насилия заставил его надеть нормальную, хоть и легкую броню вместо его позорища. Фредерик слабо трепыхался и пытался протестовать.
– Вы не понимаете, моя куртка зачарована и вполне способна выдержать…
– Хуй там.
– Это неудобно!
– Потерпите.
– Я же не собираюсь драться с драконом!
– А он с вами?
– Мы едем в болота, я испорчу вам имущество!
– И хер с ним. Надевайте, ети создателя в душу мать!
Победила грубая сила, так что доспех профессор все же натянул, ворча что-то себе под нос. Адаар ждал и насвистывал. Результат так себе вышел, Фредерик походил на потешную марионетку из балагана, и шлем ему норовил на нос съехать, но от случайного удара или легкого драконьего плевка броня должна была его защитить. Ну, или от стрелы, если вдруг по дороге какой-нибудь хуй на ножках решил бы объяснить Адаару, что он не прав. От прочего пиздеца Фредерика должен был прикрыть сам Адаар.
– А сами вы пренебрегаете защитой, – заметил профессор, когда они шли к конюшне. – Ваш доспех оставляет очень много открытого тела.
Адаар только вздохнул. Вот как объяснить ученой ромашке, что одно дело – носить проверенную в бою броню, которая все равно что вторая кожа, а другое – пиздовать навстречу дракону в какой-то хуйне из сукна и жести?
– Это чтобы девкам нравиться, – осклабился он.
– О.
Неплохо было бы еще прихватить своих, но, как назло, все расползлись, как тараканы. Бык со своей бандой поехал добивать остатки венатори на Священных равнинах и Дориана с собой сманил развлечься. Блэкволл творил добро в каких-то ебенях, и даже Сэра куда-то усвистела. Кассандру нельзя было приглашать ясно, почему, а с остальными Адаару было скучно. Так что уехали вдвоем – профессор на своей смирной лошадке и Адаар на боевом жеребце, который храпел и косил лиловым глазом, единственный конь, который соглашался носить Инквизитора. Ну, еще была дареная галла, но с ней получалось слишком дохуя рогов…
Адаар думал, что профессор начнет мыть ему мозги, как только они выедут за ворота, но нет, обошлось. Может, без дракона не тот кайф был, а может, просто размякли они оба на природе. И то сказать – после недавнего дождя все приободрилось, сырой землей запахло, травой, птички какие-то заверещали, на Жрицу всем похуй… красота же, бляха-муха! Профессор, даром что драконолог, в других науках тоже шарил, объяснил, как появились Морозные горы и как у них трижды менялось название. Адаар в ответ рассказал, как несколько лет назад охотился в этих самых горах на беглого работорговца и они с ребятами три дня сторожили эту падлу в пещере. Так вот они убедились, что горы эти точно, сука, Морозные, и другое название им давать – все равно что против ветра ссать! Так время за байками и коротали, пока ехали.
Добрались даже раньше, чем через полдня – про полдня, видимо, пеший разведчик говорил. Адаар подумал, что если серьезная зверюга так близко от Скайхолда оказалась, не пришлось бы ее все-таки мочить просто безопасности ради. В Скайхолде, блядь, только дракона не хватало для полного счастья.
– Дальше лучше пешком, – сказал профессор и выбрался из седла. – Лошади могут заржать, да и пахнут они…
– Я, может, тоже пахну, – буркнул Адаар и спрыгнул на землю. Сапоги по щиколотку ушли в жидкую болотную грязь. Настроение портилось резко, как понос. Так хорошо ехали, тили-тили, трали-вали, и на тебе, иди теперь на дракона пялиться, и заебись будет, если он не станет в ответ пялиться на тебя.
Но коней стреножил, хули делать-то, дальше пешком пошли. Местечко оказалось средней задрипанности, болото – оно болото и есть. Грязь, мох, кочки, какие-то камышины торчат, бочажки с водой слева-справа, осока растопырилась. Пахло сыростью и немного пованивало серой. Адаар по болоту ходить умел, но на незнакомой местности сторожился. Верхом тупости было бы подохнуть не в месилове против Корифея, а провалившись в трясину. Краем глаза еще надо было поглядывать за профессором, чтобы не наебнулся, но тот неплохо держался и даже тихо. Еще и две склянки сунул, намазаться – одну, чтобы дракон не учуял, а другую против комаров. Адаар даже не знал, какой больше радоваться, потому что комары были – звери.
Так они сначала шлепали между осок и рогозин, а потом, по команде Фредерика, ползли. В болоте что-то хлюпало, тут и там всплывали и лопались пузыри, от них и шла серная вонь. Лягушки квакали оглушительно. Комары злобно звенели, но кусать не решались, сволочи рыжие. А потом Фредерик очень медленно раздвинул осоку и траву, и Адаар увидел дракона.
– Мелкий какой-то, – выдохнул Адаар.
Рядом с глубинной драконицей это чудище и правда казалось мелким, хоть и больше любого виверна. Дракон спал и рокотал брюхом во сне. Возле его ноздрей туда-сюда колыхалась травка. Зеленые в крапинку бока поднимались и опускались. Крылья были сложены и сверху немножко просвечивали на солнце, как стрекозиные.
– Он уже и не вырастет, – шепнул на ухо Адаару профессор. – Это пятнистый тучегон, они такие и бывают. Превосходный экземпляр.
Чтобы шептать, Фредерик отстегнул нижнюю часть маски. Его губы были у самого уха Адаара. Дыхание теплое было, почему-то мятой пахнущее, как будто профессор жевал пряник по дороге. У Адаара шерсть на загривке дыбом встала, он сглотнул и быстро вперился взглядом в дракона. Так… ага… тучегон, короче… Не дракон – игрушечка. Можно не волноваться, такой на Скайхолд не попрет. Да и с хуя бы ему – вон, какое пузо нажрал на местных лягушках, аж колышется. А чешуя на пузе переливается. Вивьен бы, небось, за такие сапоги немало отвалила. А вот хрен ей, ведьме губастой. Пусть живет тварюшка.
– Видите, у него на шее светлое пятно? – снова шепнул Фредерик. – Это и есть самое уязвимое место у драконов данного типа, там кожа тоньше и нежнее всего. Во время любовных игр тучегоны щекочут и покусывают друг другу горлышко.
Адаар представил и ухмыльнулся – потешные зверюшки. Не то что Корифеева тварь. Или она тоже кому-то шею подставляет?
– Зато самые крепкие пластины – на лбу и на груди. Между прочим, когда драконята рождаются, у них на лбу остается очень нежное местечко, родничок, который полностью зарастает только через год. Зато взрослые тучегоны могут во время схватки сталкиваться лбами и грудь в грудь, природная броня это позволяет.
– То есть, по голове не бить, – уточнил Адаар.
– Не бить, – вздохнул профессор, вздох опалил ухо. Просвет в осоке был узкий, и Адаар вдруг понял, как близко им пришлось друг к другу устроиться для обзора. Вот вроде легли да легли, а тут Адаар как будто разом всего Фредерика рядом и почувствовал. Бедро к бедру прижато, так что тепло чужое чувствуется. Чужой локоть в ребра упирается – вроде и не больно-то приятно, а вроде и ничего. Чужая рука хватается за плечо для опоры – а перчатку Фредерик успел снять, не захотел пачкать милорда Инквизитора болотной грязью еще больше, хотя после ползания тут на пузе куда больше… Милорд Инквизитор внезапно понял, что оказался в самом, сука, неловком положении в своей жизни. Плечо окаменело. И не только плечо. Захотелось, чтобы кто-нибудь пощекотал горлышко. Ебаться в рот, вот только нежданного стояка не хватало тут, на болоте, в грязи по уши, рядом, блядь, с драконом! И, главное, на кого!.. – Не бить.
– А что там насчет уязвимых мест? – просипел Адаар.
– Крылья, – снова вздохнул профессор, и Адаар скрипнул зубами. Главное, и отодвинуться некуда было, и руку не скинуть. Не бороться же тут под носом у дракона – вдруг у этого гада сон чуткий?! – Не только перепонки, но и суставы на сгибе. У драконов вообще очень легкие кости… А вот место соединения со спиной очень мощное, там не только кости утолщены, но и расположены мышцы, которые тучегон задействует, когда поднимается в воздух, наравне с грудными. У тучегонов и им подобных драконов очень интересное крепление крыльев к туловищу, это гениальное природное решение. Точки крепления расположены примерно здесь и здесь…
Хуй знает, почему профессору взбрело показывать «здесь и здесь» на спине Адаара, который был ни разу ни дракон. На драконе, впрочем, тоже – одной рукой показывал на храпящего тучегона, второй вел по Адааровой спине вдоль хребта.Чтобы этот финт проделать, он почти развалился на Адааровой лопатке. Лежать так было, ясен пень, неудобно, так что профессор ерзал и дышал чаще. Адаар пытался не дышать вообще. И уже всерьез злился на Фредерика – ему-то похуй, он весь в науке, а Адаар… совсем не в ней.
Блядь. Блядь-блядь-блядь.
– О! – Фредерик немного отвлекся, Адаар немного выдохнул. – Смотрите, пар!
От Адаара от самого уже почти шел пар, но он проморгался и посмотрел. Дракон пускал тонкие дымные струйки из ноздрей и скреб мох задней лапой.
– Снится что-то, – умиленно произнес Фредерик.
– Чего? Это им тоже сны снятся, что ли?
– Наверняка. Это уже практически полностью доказано, хотя сами понимаете, проводить опыты было непросто… Ах, красавец! Милорд, вы не против, если я сделаю несколько набросков?
– Да хули нет-то, – удивился Адаар, которого немного попустило.
Милорд понял, в чем подвох, когда Фредерик сначала раскрутил тубус, зашуршал бумагой, а потом разложил хрустящие листы прямо на Адааровой спине.
– Простите это неудобство, но здесь больше решительно негде устроиться, чтобы не испачкать рисунки. Прошу вас, во имя науки…
– Располагайтесь, – со злым весельем разрешил Адаар, который был уже готов трахнуть собою кочку, пока Фредерик что-то там черкал углем поверх его спины. В голове порхала одна мысль, и была она «пиздец». Поехал, блядь, развеяться. Лучше бы в бордель съездил. И вроде встал бы и встал, дело житейское, на то хер и даден, вот только человек, на которого он встал, уже один раз съебался в ночь, как только Адаар ему нечаянно предложил вдвоем помять лужайку. А с другой стороны, ну если боишься ты, хули лапать-то? В ухо дышать? По спине гладить – блядь-блядь-блядь, вспомнить и вздрогнуть! Можно вот это все проделывать и не понимать, что Инквизитор тоже не каменный?
Можно, наверное, если ты блаженный и у тебя в башке сплошные тучегоны и глубинные драконицы. Ученый. Ромашка наивная. Как этой ромашке никто до сих пор лепесточки не оборвал по самый корень…
Впрочем, когда Фредерик просто рисовал и шуршал бумагой, было еще терпимо, хотя иногда от движений грифеля по спине шли мурашки и подводило живот. Адаар даже смог въехать, что там профессор талдычит про повадки тучегонов, и уяснил, что сзади подходить не надо – вмажет задними лапами, и слишком спереди тоже не надо, потому что хватка челюстей у этого пузана такая, что втроем не разожмешь. Адаар вообще не хотел к нему подходить.Хотя задние лапы у него были такие… забавные, ну. Вот когда в Западном пределе в лагере Джеггинсова псина на песке валялась, лапы растопырив, Адаара так и подмывало подойти и пощекотать ей пятку. Да чего там, он иногда это проделывал. Так вот корявая пятка тучегона внезапно так и просилась, чтобы ее пощекотали, хотя Адаар прекрасно понимал, что после этого его попросту уебут.
Тучегон вдруг громко всхрапнул, заерзал, точно как Бык на рассвете в палатке, и Фредерик с нежданной силой надавил Адаару на плечи. И, конечно, лег на него всем весом. Адаару в спину впились пуговицы на чужой куртке.
– Не шевелитесь! – тревожно свистнул Фредерик Адаару на ухо.
Не шевелюсь, подумал Адаар. Вот это самое правильное, нахуй, в нашей ситуации. Потому что если я пошевелюсь, профессор, вы охуеете.
Дракон раскрыл крылья.
Адаар застыл, уставившись на него, даже про стояк свой забыл.
Крылья были большие и прозрачные – вот что запомнилось сразу. Были видны прожилки, и какие-то желто-зеленые разводы, и перламутровые пятнышки. И лучи костей, которые расходились от среднего сустава. Уже позже Адаар задумался, как же на таких крыльях летать можно было, с такой тонкой кожей. А тогда только пялился, как уебок, рот раскрыв.
Дракон поерзал, пощелкал зубами где-то под крылом, как мабари, гоняющий блох, потом тяжело взмахнул крыльями раз, другой, по воде в бочажках пошли волны. С неожиданным проворством оторвал желтое брюхо от земли и стал набирать высоту, только хвост напоследок пропорол борозду во мху. Тучегон его поджал – ну точно как собака, которую за кончик хвоста взяли! – и вдруг потянулся всей тушей, хер знает, как это вообще возможно в воздухе. А вот, возможно – растопырился на все четыре стороны, только крылья его невозможные по воздуху били. Зевнул, осклабился, развернулся и полетел куда-то на юг.
– Ну как? – шепнул Фредерик, хотя теперь-то можно было говорить в полный голос.
– Охуеть, – честно признался Адаар.
И вдруг понял, что лежит брюхом вниз в жидкой грязи, с разложенными на спине Фредериковыми рисунками, рожа перепачкана, в сапогах болото, стояк до конца не улегся, а ему похуй, потому что хорошо жить-то, ебена мать!
В таком виде возвращаться в Скайхолд было нельзя – свои же лучники примут за порождение тьмы и расстреляют к хуям. Так что отыскали они там, где было уже посуше, оконце во мху с чистой водой и принялись отмываться. Адаар оттирал антаам-саар и думал, что каждый раз после встречи с драконом он смывает с себя какое-то дерьмище. Профессор рядом пытался отчистить свою куртку.
– Бесполезно, – вздохнул он. – Я ведь предупреждал, что испорчу имущество Инквизиции…
– А я что сказал? – буркнул Адаар, который сидел к профессору спиной. Адаар вообще старался на него лишний раз не смотреть, как из трясины выбрались. Ну да, ну да, все равно он ничего не заметил. Он бы нихуя не заметил, даже если бы Адаар штаны снял и на хер красный бант повязал – загляделся бы на птичку какую-нибудь, да и все. А все равно неловко было.
– М-м… что это не имеет значения.
– Вот и хер с ним.
– Я вас испачкал, – сказал вдруг профессор. – У вас уголь на спине. Позвольте…
Хер знает, как он отличил уголь от остальной хуйни, которая на Адаара налипла, но по пояснице прошлась влажная прохладная ладонь. Адаар ее перехватил, прежде чем подумал. Чужая рука дернулась в его пальцах, потом обмякла. Дрогнуло узкое запястье, которое Адаар мог двумя пальцами обхватить. В м-манжете, м-мать ее… Пальцы самого де Серо нежные были, без мозолей – ученый же, руками не въебывал никогда толком, даром что путешествовал по свету.Надо было срочно что-то сделать. Например, вытащить профессора на клочок посуше и там отыметь до звона в ушах и потери памяти. Все равно бы никто его не услышал. И все равно дворяне Орлея считают его диким варваром. Все знают, что кунари могут ворваться в приличный дом, трахнуть хозяйку, убить хозяина – ну, или наоборот. И труп тоже трахнуть. И похуй, что Адаар не кунари никакой. Когда он на балу в Халамширале отплясывал с сучкой Флорианной, все так на них пялились, как будто ждали, что он начнет ее за сиськи лапать или под подол полезет прямо посередине зала. Ставки на него делали, опозорится он или нет – Дориан потом рассказал. Так что Фредерик в курсе был, с кем любоваться драконами поехал, э? Или блаженные ученые считают, что их все должны по головке гладить и пряниками кормить?!
