Текст книги "Эльфийское сказание о колдунье (СИ)"

Автор книги: Gorichafka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Остынь! – рявкнула она на него, убирая магические мечи и стараясь сама успокоиться. Дивина почти услышала злой скрежет зубов и видела, что эльф боролся с собой, чтобы не кинуться и не придушить ее. Его пальцы сжимались и разжимались, но он не двигался, застыв на месте.

– Иди за мной! – прорычал он, разворачиваясь и направляясь прямо по коридору в сторону своего кабинета. Дивина последовала за ним. Ей уже самой хотелось знать, что так разозлило эльфа.

Морэн распахнул двери кабинета и зашел внутрь. Дивина, ни секунды не колеблясь, последовала за ним, почти сразу же застывая на месте. Возле огромного дубового стола на коленях стоял знакомый Дивине полуфейри. Руки его были связаны за спиной, а по обе стороны от него стояли стражники поместья. Выглядел он немного помятым, а на скуле алел видимый оттенок от удара. В целом же парень выглядел бодро.

Бехар – лучший друг Калахара – озорно улыбнулся девушке и произнес, подмигивая:

– Привет, Дивина. Выглядишь просто потрясающе, жаль Калахара здесь нет. Он бы оценил.

Дивина вздохнула, понимая, что на ее голову опять свалился преследующий ее полуэльф, так из-за этого теперь придется разбираться еще и с эльфом, точнее уже с мужем-эльфом.

========== 7 ==========

Иллирия находилась на холме и со стороны наблюдала за сражением, которое развернулось на поле. Вязкая масса из страха и отчаяния накрыла то место и поселилась в душах каждого. Девушка слышала звуки боевого клича и еле слышные стоны умирающих. Природа плакала вместе с ними, и только Иллирия чувствовала ее боль. Каждый раз с началом новой битвы она просыпалась или же бросала все дела и шла туда, где звенела сталь клинков, а воздух был пропитан запахом крови.

Иллирия исполняла свою работу уже после, когда гулкая тишина нависала над полем, и только вороны были единственными живыми существами, не считая ее, прилетая полакомиться плотью погибших. Она долго блуждала среди трупов и читала молитвы, пытаясь таким образом успокоить души как людей, так и эльфов.

Колдунья давно научилась прятать слезы, лишь глубоко в душе оплакивая погибших; она возносила молитвы природе и богам, прося, чтобы война закончилась. Но она шла уже столько лет, что те, кто ее начал, давно не существовали на белом свете, ушли, оставив потомкам лишь ненависть к враждебному народу.

Находясь на возвышенности, Иллирия могла с четкостью различить каждого, кто находился на поле. Окруженная защитным барьером из своей магии, она искала глазами одного эльфа, который стремительным вихрем перемещался по земле, от одного противника к другому. Его клинок не знал жалости, разрезая людскую плоть, и был опасным орудием в эльфийских руках. Серебристым светом переливалась сталь на солнце, а искусные руки эльфа выписывали различные движения, что его бой был похож на танец.

Каждый раз девушка задерживала дыхание, боясь за жизнь эльфа, и ничего не могла с собой поделать. Одной рукой она сжимала кинжал, который принадлежал ему, и висел на поясе ее платья.

Войска эльфов одерживали победу и теснили людей, но внезапное появление конницы из лесного массива оказалось неожиданным. Это было почти целое войско, которое в два раза превышало по численности остатки эльфийских воинов, являющихся и вовсе пехотой.

Иллирия замерла и нашла взглядом Лорэйна. Эльф с хмурым выражением лица смотрел на конницу и явно что-то обдумывал. Его громкий клич достиг ушей колдуньи.

– Сомкнуть ряды! Не отступать! – это был яростный рык, и воины последовали его приказу.

Остатки выживших выстроились в единую линию, которая стала преградой людям. Их было настолько мало по сравнению с войском людей, что не оставалось сомнений – эльфы в этой битве проиграют.

Конница единым потоком хлынула в их сторону, лошади набирали скорость, а всадники вытащили мечи и с громким кличем направили их вперед. Лица эльфов выражали гордость и в них не было страха. Каждый готов был погибнуть за свою правду, и ничто не могло пошатнуть их решительность. Конница почти снесла оборонную линию, но и им пришлось повозиться с выжившими, ибо никто не собирался сдаваться просто так.

Иллирия сдерживала силу, рвущуюся наружу, так как сердце рвалось туда, где мелькала светлая грива волос Лорэйна. Она видела его раны так же четко, как если бы тот стоял перед ней, но он продолжал упорно разить врагов, растрачивая последние остатки сил. Пока не остался последним выжившим. Его окружили несколько солдат, охватывая в кольцо из мечей и копий. Пока одно из оружий не пронзило его со спины. Иллирия удивленно распахнула глаза, не веря увиденному, но эльф все же рухнул наземь и остался неподвижен. Солдаты хотели добить, чтобы быть уверенными, что он мертв, но громкий, полный отчаяния крик послышался со стороны холма, а потом последовал удар такой силы, будто сами небеса разверзлись и обрушили свой гнев на головы всех, кто находился на поле.

Люди, как подкошенные, попадали на землю и все стихло.

Иллирия была уже возле Лорэйна и осматривала его. Он дышал, но пульс был слабым. Если ему срочно не помочь, то может случиться худшее. Девушка вытащила из своей сумки необходимое зелье и влила его в рот эльфа, после произнесла нужные слова заговора для его действия. Тело Лорэйна охватила резкая судорога, и оно тут же обмякло. Раны стали медленно затягиваться, а пульс выровнялся, Иллирия с облегчением выдохнула. Но тут один из солдат, что лежал недалеко, начал шевелиться. Девушка потянулась к сумке и достала оттуда мешочек, прочитав заклинание, она распылила его вокруг, и они с Лорэйном исчезли, словно их и не бывало здесь.

Постепенно воины стали приходить в себя, сбитые с толку от того, что могло их оглушить. Они озирались по сторонам и даже проверили холм, с которого слышали женский крик, но ничего и никого не нашли. Так же было обнаружено исчезновение эльфа, которого они хотели добить. Командиры еще долго будут ломать головы над тем, что произошло в тот день на поле брани, но так и не разгадают тайну тех событий.

Иллирия сидела возле окна и ожидала пробуждения Лорэйна. Он проспал почти пять дней. Она ввела его в состояние магического сна, отдав половину своих сил на это, но не жалела об этом. Немного зная характер этого строптивца, девушка могла предположить, что он не захотел бы оставаться в стенах ее дома, а ему было необходимо восстановление организма.

Девушка перебирала травы, сортируя их в своем хаотичном порядке, когда скорее почувствовала, чем услышала, что эльф очнулся. Она взглянула в его сторону и увидела его глаза, обращенные на нее. Взгляд Лорэйна был немного затуманенным и расфокусированным, но моргнув пару раз, зрение обрело четкость. Он рассматривал лицо колдуньи, не сразу понимая кто перед ним, а когда память услужливо подсказала кто сидит напротив, тело само среагировало, и эльф резко вскочил с кровати.

Иллирия даже не шелохнулась. Она продолжала молча смотреть на него, лишь наблюдая за тем, чтобы он не упал, так как от резких движений его немного повело в сторону, и он оперся плечом о стену.

– Опять ты?! – зашипел Лорэйн. Глаза его сузились и потемнели.

Девушка улыбнулась, немного печально. Такой реакции стоило ожидать от него, но стало немного обидно и неприятно.

– Здравствуй, Лорэйн, – произнесла она, поднимаясь с места и подходя чуть ближе. – Я рада, что ты очнулся.

Эльф выставил руки вперед, преграждая ей путь. Это движение далось ему с трудом. Тело болело и ломило, а спину так сильно саднило при каждом движении, что он стискивал зубы, лишь бы не издать стон боли. Голова немного кружилась, а в ногах чувствовалась слабость. Но все же это не давало право показывать свое нестабильное состояние перед женщиной, тем более перед колдуньей.

– Как я оказался здесь? – спросил он, выжидающе сверля ее взглядом.

С их последней встречи в той злополучной деревне, когда он узнал, что она колдунья, девушка ничуть не изменилась, оставаясь все такой же загадочной, со светом звезд в глазах, и тугой косой, переброшенной через плечо.

– Было сражение. Тебя окружили и напали со спины, а я вытащила тебя оттуда, – ответила Иллирия, подходя к шкафчику и доставая белоснежные полоски ткани для перевязки. Она повернулась к Лорэйну. – Нужно сменить повязки, раны почти затянулись, но самые глубокие еще немного кровоточат.

Лорэйн протянул руку.

– Оставь. Я сам могу перевязать свои раны, – произнес он и потянулся за тканью в руках девушки, но она вдруг схватила его за руку и почти толкнула на кровать, усаживая на нее. Лорэйн не ожидал такой силы от хрупкой на вид девушки и на время забыл о злости и раздражения, которые появились после пробуждения.

– Поэтому-то эльфов так мало. Вы вечно проявляете свою гордость не там, где надо, – фыркнула она, почти срывая с него рубашку и начиная разматывать бинты, что опоясывали его рану на спине. В этот момент она была похожа на разъяренную фурию, которую только тронь, и голова полетит с плеч. Лорэйн был даже впечатлен, но не только от этого. Воздух вокруг нее потяжелел, что стало трудно дышать, а глаза начали поблескивать золотым.

Иллирия быстро сменила повязки, предварительно намазав раны мазью, и отошла от Лорэйна. Внезапная вспышка злости прошла, и девушка уже спокойно стояла возле стола. Она разглядывала эльфа, который не без труда натягивал на себя рубашку, изредка морщась от боли, но Иллирия не собиралась ему помогать, зная об упрямой эльфийской натуре. Когда эльф закончил и уставился на нее своим холодным взглядом, она указала на горшочки с едой, в которых была легкоусвояемая пища, и произнесла:

– Здесь еда. Тебе стоит поесть для восполнения сил. Я ухожу и вернусь не скоро. Если захочешь уйти, то тебя никто не держит, но я бы советовала еще пару дней отдохнуть и набраться сил. Пусть твои раны и заживают очень быстро.

Лорэйн промолчал на ее замечания, но взгляд не отвел. Иллирия больше не стала ничего говорить и вышла наружу. Легкий ветерок коснулся ее волос, принеся с собой запах леса, но и не только. Ей предстояло еще раз наведаться на поле, где происходило сражение и очистить его от ауры смертей. Тела воинов, которые пали в той битве уже были забраны собратьями, но все же она успела прочитать молитву для их успокоения. Сейчас же требовалось очищение для самой природы, что страдала от крови, пролитой на землю и впитавшей ее. Но прежде стоило зайти кое-куда.

Иллирия бесшумно ступала по земле, направляясь к одинокому лесному домику, что стоял среди деревьев, невидимый для постороннего взгляда. Вокруг была тишина и спокойствие. Девушка подошла к двери и постучала. Не успела она убрать руку, как дверь распахнулась, и на нее вылетел мини-ураган в лице рыжеволосой девчушки.

Дивина радостно обхватила наставницу руками и крепко обняла, прижимаясь к ней со всей силой. Иллирия засмеялась, обнимая девочку в ответ.

– Дивина, ты меня задушишь, – продолжая смеяться, произнесла девушка, но объятий не разомкнула.

Уже полтора года девочка жила вместе с ней, лишь пару месяцев назад, поселившись здесь, так как изъявила желание познать тайны колдовства. Иллирия отговаривала ее, понимая, что магия вряд ли принесет ей счастье, но девчушка ничего не хотела слушать, и она согласилась.

– Наставница, вы давно не заходили ко мне, – с легкой укоризной произнесла Дивина, взирая снизу вверх на Иллирию. – Что-то произошло? Я чувствую смятение в вашей ауре.

Что всегда поражало колдунью в Дивине, так это ее умение различать и ощущать ауры живых существ, которые окружали ее. Она с легкостью определяла, кто друг, а кто враг. Возможно, благодаря этому смогла выжить в тот день, еще не до конца понимая возможности своей силы. Дивина долго корила себя за то, что, когда эльфы напали на ее деревню, она гонимая плохими ощущениями убежала из дома, не предупредив своих близких. В гибели семьи и жителей деревушки она винила себя и только себя.

Иллирия всеми возможными силами помогала ей преодолеть тьму, сжигающую ее сердце и ненависть к народу, который был повинен в ее несчастье. Она научила отпускать плохое и не зацикливаться на неудачах, дала стимул жить дальше и стала кем-то вроде матери, но всегда просила называть ее наставницей, не уверенная, что достойна слышать слово «мама» из уст девочки.

– Не так далеко от леса опять происходило сражение. Природа плачет, а я ощущаю каждой клеточкой тела всю ту боль, что ей причинили, – ответила Иллирия, гладя Дивину по голове.

Девчушка уткнулась лицом в живот девушки и крепче сжала руки за ее спиной. Таким образом она всегда ободряла ее. Однако сейчас не столь печаль или внутренние терзания из-за природы волновали ее наставницу, а некий привкус смятения или даже смущения скрывались в ауре. Дивина не стала обострять на этом внимание. Будучи ребенком, Дивина не знала на тот момент, что в сердце ее дорогой и любимой наставницы начал пускать ростки цветок, который был прекраснее всех на свете.

***

– Молодой господин, – Вэон шагал по огромному саду в поместье господина Морнэмира и госпожи Лауриндиэ и искал их маленького сына, который прятался от него в этот момент.

Мальчик был охоч до игр и любил различные забавы в виде пряток. Он рос довольно активным и жизнерадостным ребенком, принося родителям счастье, но и вечную головную боль, так как всегда лез не туда куда надо.

Маленький Морэн сидел в своем новом укрытии и глядел на то, как Вэон выкрикивает его имя и заглядывает почти под каждый куст. Он хихикал, прикрывая рот рукой, чтобы не выдать свое местоположение, а когда поднял взгляд, Вэона уже и след простыл из поля зрения маленького эльфа. Морэн осторожно выглянул из укрытия и повертел головой туда-сюда, но своего наставника так и не увидел. Он навострил уши, пытаясь услышать хоть какие-то звуки присутствия Вэона, но вокруг было тихо. Морэн надул губы, раздражаясь от того, что Вэон, будучи человеком, передвигался даже тише эльфов, и он его никогда не слышал, если тот не хотел быть услышанным.

Вдруг позади послышался звук раздвигающихся кустов сирени, а потом сильные руки подхватили мальчика и подняли в воздух. Морэн взвизгнул от неожиданности и начал хохотать, так как Вэон стал щекотать его, прижимая к себе.

– Юный господин, ваши родители уезжают и вам необходимо проводить их и пожелать хорошего пути, – произнес мужчина, уже ставя мальчика на землю и строго глядя в глаза.

Морэн стыдливо опустил голову, но потом поднял радостный взгляд на Вэона.

– Пока мама и папа будут отсутствовать, ты ведь будешь со мной, Вэон? – Морэн с надеждой смотрел на своего наставника. Мужчина выпрямился и озорно улыбнулся.

– Ну-у я даже не знаю, – протянул он, хитрым взглядом смотря на мальчика. – Посмотрим на поведение молодого господина, а если он будет баловаться, то отдам на перевоспитание господину Фисаэлю.

Морэн скривился и даже как-то съежился. Он уважал их лекаря, но не мог подолгу находиться с ним, так как тот вечно норовил научить всяким скучным вещам и поучал «жизненным штучкам», как их шутя называл отец Морэна. Матушка единственная кто могла подолгу сидеть и разговаривать с Фисаэлем за жизнь. Поэтому мальчик согласно кивнул и взял наставника за руку, направившись с ним внутрь дома, где ждали родители.

– Морэн, – Лауриндиэ протянула руки к сыну, укрывая его в своих объятиях. Он крепко вцепился в ее плечи, так же стискивая своими маленькими ручками.

Морнэмир стоял рядом, думая о том, что жена всегда слишком эмоциональна в такие моменты. Он много раз говорил ей, что такими темпами из их сына вырастет не мужчина, а не пойми кто, но она лишь хмурилась и сверлила его таким взглядом, что впору прятаться и не попадаться ей на глаза.

– Сынок, будь послушным и умным. Не уходи далеко от поместья, – раздавала указания женщина, строго глядя Морэну в глаза. – Мы скоро вернемся.

Мальчик кивнул и повернулся к отцу. Морнэмир возвышался над ним скалой и казался настолько большим, что Морэн всегда восхищался им и мечтал о том, чтобы стать похожим на него. Морнэмир был главой эльфийского совета и к его словам всегда прислушивались, приходили за советом и помощью. Он часто был в разъездах, а Лауриндиэ не желала оставаться дома, всегда говоря, что ее место рядом с мужем. Вот и сейчас родители уезжали в очередную рабочую поездку.

– Отец, – осторожно произнес Морэн, склоняя перед ним голову в знак уважения. Морнэмир смотрел на сына, думая о чем-то своем.

– Подними голову, Морэн, – произнес он, присаживаясь перед ним на корточки, чтобы быть на одном уровне с ним. Он положил руки ему на плечи, сжимая пальцами. – Помнишь мои слова, которые я говорил тебе?

Мальчик кивнул, понимая, о чем говорил отец. Морнэмир улыбнулся и притянул сына к себе, заключая в крепкие объятия. Он не столь часто одаривал его такими проявлениями нежности, но от этого такие моменты становились уникальными и запоминающимися.

– Будь умным мальчиком и слушайся Фисаэля и Вэона.

После этих слов Морнэмир и Лауриндиэ уехали. В тот день Морэн видел их в последний раз, еще не зная об этом. Он как обычно ушел играть, получив разрешение Вэона, а когда вернулся, то наставника уже не было в поместье. Морэн долго и упорно упрашивал Фисаэля направить посыльного к нему, так как чувствовал что-то неладное, но лекарь отказывался это делать.

– Ты старый упрямец, Фисаэль! – выкрикнул Морэн и убежал в свою комнату, стараясь скрыть злые слезы. Он чувствовал себя одиноким и потерянным – родители в отъезде и вернутся только завтра, а Вэон, который тоже иногда отлучался из поместья по личным делам, но на пару дней максимум, отсутствовал уже больше трех дней.

Он долго лежал в постели, не смыкая глаз, а когда сон наконец-то сморил его, с легкостью провалился в его объятия.

Проснувшись рано утром, Морэн открыл глаза с улыбкой. Сегодня возвращались родители, и мальчик с быстро бьющимся сердцем ожидал их появления. Они всегда привозили для него различные игрушки и необычные вещицы, которые занимали отдельное место в личной детской коллекции Морэна. Маленький эльф ревностно оберегал вещи, подаренные родителями, но больше всего ценил клинок, подаренный отцом на его седьмой день Рождения.

«Морэн, с каждым годом ты становишься старше и должен уметь защищать себя и близких. Помни о чести, не нарушай слов, данных другим, и всегда держи голову гордо и высоко. Помни, ты наш сын и мы всегда будем гордиться тобой».

Морэн быстрее ветра спустился вниз, к завтраку и увидел Фисаэля, изучающего какие-то свитки прямо за трапезой. Выглядел лекарь весьма комично, что мальчик фыркнул от смеха. Мужчина поднял на него недоумевающий взгляд и приподнял бровь.

– Что рассмешило вас, юный господин? – хмурясь, спросил лекарь, сворачивая свои свитки и убирая их куда-то в складки одежды.

Морэн замотал головой и ничего не сказал, усаживаясь на свое место и приступая к поглощению столь нелюбимой каши. Он почти не жевал, а заглатывал всю эту непонятную массу и запивал свежим соком неизвестных ему фруктов.

– Не опаздывайте, господин, сегодня возвращаются ваши родители, – произнес лекарь, поднимаясь со своего места и направляясь в свой кабинет. Наверное, как всегда, для проведения очередных не столь успешных опытов. Он уже почти поднялся на самую верхнюю ступень, когда его достиг голос Морэна.

– Фисаэль, прости за «старого упрямца», – раскаявшимся тоном произнес мальчик, боясь поднять взгляд и посмотреть на лекаря.

Фисаэль улыбнулся, понимая какого труда стоило Морэну попросить прощения. Юный господин был весь в отца столь же гордый и упрямый, не особо любящий признавать свои промахи и ошибки, но все же знающий цену верным поданным и друзьям.

– Я не обижаюсь, Морэн, но ты прощен, – Фисаэль махнул ему рукой и зашагал дальше.

Морэн спрыгнул со стула и выбежал во двор. Погода была чудесная: лучи солнца мягко пробивались сквозь листву, играя разноцветными бликами на окнах и в фонтане. Закадычные друзья уже ждали мальчика, громко подзывая бежать вместе с ними на прогулку. Морэн поспешил за ними. Его гнало вперед чувство ожидания встречи с родителями и предвкушение веселой игры с друзьями. Лишь одно в тот миг огорчало мысли – Вэон – хороший друг и наставник почему-то так и не появился на пороге дома.

Спустя десять лет

Молодой эльф беспокойно метался по подушке, волосы темным водоворотом были разброшены на светлой ткани постельного белья, а руки с силой сдавливали ткань одеяла, что защищало его обладателя от холода.

Морэну снился очередной кошмар, связанный с гибелью его родителей. В этот раз они погибали под обломками огромного оползня, заваленные под грудой тяжелых масс серого природного камня. Юноша с тихим стоном распахнул глаза, не сразу соображая, где он находится: в своей комнате или же под удушающей, темной, постепенной сдавливающей тяжести вместе с родителями, которые громко кричали и звали на помощь. Но постепенно мысли приходили в порядок и Морэн предательски дрожащей рукой стирал едва проступавшие слезы с глаз.

Внезапно он напрягся, чувствуя шестым чувством, что что-то не так. Вокруг было тихо, лишь ночные птицы издавали громкие звуки в ночи леса, да далекое фырканье лошадей в стойлах еле различалось в темноте, но эльф знал совсем другую тишину. Он тихо поднялся с кровати, отбросив одеяло, и мягко ступил на прохладный пол, направляясь к своему клинку. Однако не успел Морэн дотронуться до рукояти, как в окне показалась тень и резво проскочила в комнату, направляясь прямо на него.

Морэн даже головы не повернул, лишь крепче сжал рукоять оружия и резко разрезал им воздух, разворачиваясь в пол оборота. Тень, которая на более близком расстоянии оказалась человеком, резво отскочила от удара, но слегка пошатнулась. Морэн торжественно оскалился, понимая, что зацепил убийцу, и встал в боевую стойку.

– Кто нанял тебя? – холодным тоном спросил он, изучая незнакомца. Морэн знал многие гильдии, которые промышляли данным ремеслом, но пока не мог определить из какой именно этот наемник.

Убийца молчал, придерживая рукой правый бок. В окне появилась вторая тень и бесшумно спрыгнула рядом с напарником. Морэн расплылся в довольной улыбке. В тот момент он выглядел едва ли не безумным, желая погасить внутреннее пламя, которое начало разъедать его с момента смерти родителей.

– Я знаю, что вас намного больше, можете нападать всем скопом, – произнес он в пустоту проема окна, за которым скрывались и другие наемники.

Убийцы не заставили себя долго ждать. Они всей гурьбой завалились в покои своей жертвы, вооруженные до зубов, облаченные в черные маски и одежды, едва различимые лишь по росту и комплекции.

– Лишняя работа для слуг, но ничего не поделаешь.

После этих слов Морэн ринулся к самым ближним из наемников, едва различимым движением для человеческого ока, он перерезал горло одному, вытащил кинжал и воткнул в глаз другого, прокручивая клинок до основания. Третий попытался поддеть его мечом, но Морэн отбил удар и эльфийский клинок обагрился новой порцией человеческой крови. Наемник истошно закричал, так как оружие эльфа разрубило ему плечо, погружаясь до основания в плоть, но его крики продолжались недолго. Морэн одним ударом снес ему голову.

Эльфийский слух уловил четкий топот ног по лестнице. Кто-то из слуг или, не дай Бог, сам Фисаэль услышал громкие вопли, доносящиеся из покоев господина, и спешил на подмогу. Морэн зарычал, раздосадованный слишком большой преданностью своих людей, и с размаху швырнул меч одного из мертвых убийц в дверную ручку, блокируя тем самым доступ в свою комнату. Все это заняло для него не больше нескольких секунд, но хватило для наемников, чтобы те с ужасом стали выпрыгивать из окна и пускаться наутек.

Едва эльф хотел последовать за ними, как на улице послышались истошные вопли, такие же, что звучали ранее в комнате Морэна. Он напряг слух, понимая, что кто-то расправился с наемниками внизу, а потом в окне появилась фигура. Лицо незнакомца было скрыто капюшоном плаща, но не слишком долго. Мужчина скинул его, представляя Морэну свою личину. Эльф замер. На миг ему показалось, что он снова маленький ребенок и это вернулся его наставник, который бросил своего ученика много лет назад. Морэну казалось, что Вэон вернулся сообщить весть о родителях. Сердце забилось чаще, и он даже поддался вперед, но быстрый удар кинжала под ребра, едва ощутимый и не сразу понятный. Боль появилась позже, после осознания кто вогнал сталь в плоть. Вэон долго смотрел в лицо бывшего ученика. В глазах горел огонек неприязни и брезгливости. Мужчина сделал шаг назад и вытащил кинжал из раны. Кровь мгновенно хлынула, больше не удерживаемая железным ограждением клинка, но обладатель раны не спешил зажимать ее или же как-то остановить кровотечение.

– Так это ты убил их? – произнес Морэн, начиная оседать на пол.

Он упал на одно колено и Вэон ощутил себя неким господином. Наследник известного рода стоял перед ним на коленях и не мог даже защитить свою жизнь. Оставалось лишь одно – услышать последний вздох врага и уйти. Вэон занес оружие для решающего удара, а Морэн даже не шевельнулся для защиты. Он смотрел прямо в глаза бывшего наставника и в них загорался еще больший огонек безумства. Морэн никогда не возносил молитвы, но в тот момент про себя попросил лишь об одном: если получится сейчас выжить, то он обязательно найдет всех повинных в гибели родителей, но в первую очередь доберется до Вэона и растерзает того на куски. Клинок начал опускаться, но дверь с грохотом слетела с петель и в проеме показалась стража поместья во главе с Фисаэлем. Лекарь смотрел на месиво мертвых тел и стены, забрызганные кровью, металлический привкус ощущался во рту, а запах до дурноты кружил голову. В центре всего это был его господин, стоящий одиноко на коленях и смотрящий пустым взглядом в окно. Он был весь в крови и было непонятно: где и чья кровь. Фисаэль сделал шаг по направлению к нему и тут эльф разразился безумным смехом, пугающим лекаря до дрожи и мурашек по телу. Он еще не видел Морэна таким опустошенным и потерянным.

Комментарий к 7

Я надеюсь твое настроение хоть немного поднимется к шкале “улыбка на лице” и твоя хандра сойдет на нет. Надеюсь порадую тебя хоть немного продолжением истории.

========== 8 ==========

Приближалась Ночь Бельтайн – священная для каждого эльфа. К ней готовились заранее и с особым энтузиазмом. Ведь это был первый день Светлой половины года. Повсюду слышались песни и музыка, а воздух наполняли запахи свежих фруктов и различных яств, в каждом доме открывались лучшие бочки с вином, а их терпкий аромат мешал мысли, вызывая легкомысленную улыбку на устах.

Дивина проснулась от громких песнопений слуг за окном, чьи голоса ручейком лились сквозь открытое окно. Она открыла глаза, вслушиваясь в слова, и на душе становилось легко.

Целую неделю она пыталась уговорить Морэна дать ей возможность поговорить с Бехаром, но эльф был непреклонен и даже не удостоил ее словом. В те моменты Дивина еле сдерживалась, чтобы не проткнуть его мечами еще раз, он день ото дня становился все невыносимее. Да в их первую встречу он и то был милым и пушистым, не то, что сейчас.

Дивина всю голову поломала над мыслями о том для чего Бехар появился в поместье. В том, что его послал Калахар она не сомневалась. Однако что он должен был передать ей?

От мыслей ее отвлекла другая мелодия за окном, которая звучала слишком знакомо для нее. Она прислушалась, а когда точно уловила мотив песни, недолго думая, выскочила из комнаты. Дивина бежала длинными пустынными коридорами. В такой день все слуги были на улице, готовились к празднику. Она выбежала на порог дома и ее сразу же окутала атмосфера веселья.

Женщины резали фрукты и разливали вино по большим кувшинам, дети бегали по двору, наполняя его смехом, а мужчины сооружали железную арку, которую вечером собирались установить перед входом на поляну, где и будет проходить празднество.

Когда их новоиспечённая госпожа показалась на улице, немного раскрасневшаяся и запыхавшаяся после бега, с ярким огоньком в глазах, музыка стихла, а голоса замолкли. Слуги поместья взирали на нее, не зная, как она отреагирует. Не столь близко и хорошо они успели познать человеческую девушку, которая стала женой их господина, и теперь ожидали ее реакции.

Тем временем Дивина спустилась вниз и ближе подошла к слугам. Она остановилась возле группы молодых эльфов, которые до этого играли мотив знакомой песни, и, окинув всех взглядом, запела. Она знала слова песни так же хорошо, как и место в котором родилась, как и наставницу, которая заменила ей мать и семью. Она вкладывала в слова все, что пережила за небольшой промежуток своей жизни по сравнению с самыми древними эльфами, она пела громко и душевно. Ей хотелось что-то донести до эльфийского народа, и они ответили ей. Сперва песню подхватили девушки и женщины, следом к ним присоединились голоса мужчин и уже все поместье пело.

Слуги были удивлены, что человеческая девушка знала слова старинной и далёкой эльфийские песни, а Фисаэль, не замеченный Дивиной среди толпы слуг, улыбался, наблюдая за девушкой. Ее искреннюю улыбку здесь он видел впервые и в тот миг благодарил всех богов и праздник Бельтайн. Он сожалел лишь о том, что Морэна не было рядом, жалел, что господин не видел как блестели глаза госпожи и как она была красива в этот момент.

После свадебной церемонии, которая закончилась не столь радужно, пленением некоего фейри из прошлой жизни госпожи и ужасно-раздражительным настроением Морэна, Дивина и Морэн разругались еще сильнее и стали ненавидеть друг друга, кажется, еще больше. Девушка хлопнула дверью прямо перед носом новоиспеченного мужа и Фисаэля, когда последний пытался хоть немного утихомирить гнев обоих, а господин лишь прорычал что-то о том, что не хочет иметь дел с какой-то беглянкой, которая еще и скрывает не пойми что. Они разошлись по своим комнатам, ведомые злостью друг на друга и скандалом. Никто из них не хотел уступать другому и каждый мог похвалиться высоким уровнем упрямства.

Сейчас же, когда господина не было рядом, а атмосфера праздника заряжала каждого хорошим настроением, Фисаэль решительно направился к Дивине, которая уже помогала нарезать фрукты и укладывать их замысловатым узором на блюде.

– Приветствую, моя госпожа, – он поклонился Дивине, после садясь на лавочку. Девушка бросила лишь короткий взгляд на лекаря и продолжила заниматься своим делом.

– Вы столь чудесно выглядите сегодня, что я не могу не пригласить вас вечером на всеобщее празднование, – произнес Фисаэль.

Дивина хмыкнула.

– Дорогой Фисаэль, не обижайтесь, но даже если бы вы не пригласили, я все равно бы пошла, – она повернулась к лекарю лицом, с озорным огоньком в глазах и хитрой улыбкой на устах, – не могу пропустить праздник эльфов.