Текст книги "...а мы - с Земли (СИ)"
Автор книги: Gera Serebro
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Глава 14. Про капельку крови
– Саша? – оторопел и сильно растерялся Гера. Хотя то, что стояло напротив, меньше всего походило на того Сашу, что присутствовал на собрании пару дней назад. Тогда он был живой, растерянный, красивый, а то, что прилетело, пугало внешним видом. Круги под глазами заполонили все лицо, безумный взгляд, вращающиеся зрачки. Участник отчаянно зевал, и стоял на краю обрыва. Увы, не с восточной стороны, где он на днях скатился с Женей, а с юго-западной, где вместо склона шла крутая пропасть.
«А вдруг сорвется?» – застыла в жилах кровь.
– Сашенька. Саша. Иди ко мне, – несмело крикнул Гера. Казалось, участник не понимает смысла слов. Он медленно – наверное, от холода мышцы заледенели – достал из кармана нож. Метательный. Цельностальной.
– Саша, отдай мне нож, – Гера шагнул ему навстречу. Что-то подсказывало, что участник прихватил его не для охоты.
– Не подходи ко мне! – пронзительно и громко завизжал Саша. – Ты, ты, это все ты! Это все ты придумал! Ты нас там всех собрал! Тебя надо убрать!
– Саша, послушай, – во рту все пересохло. Гера вдруг понял, что участник на самом деле не в себе. Вот он опасно покачнулся – Гера резко шагнул вперед, но нет. Все обошлось.
– Стоять! На месте! Ты самец? Самец ты или самка? Я не могу понять. Фемина или нет? Встань боком. И разденься. Зачем ты это все устроил? Так ты самец? Самец? Самец? – как заведенный, затараторил Саша. От страха Гере получалось лишь моргать. – А мне уже неважно. Тебя надо убрать, и я проснусь.
Еще шаг ближе. И тут Гера увидел кровь на руке Саши. Сбоку на платье. Окровавленный подол, из-под которого выглядывали синие ступни. Неотправленное сообщение стучало в голове. Прервать эксперимент – пока не поздно. А Гера смотрел на Сашу и понимал, что не успел. «Поздно» сменилось на «уже».
«Что я наделал?!» – на грани паники Гера шагнул еще вперед.
– Я же сказал – стоять! – заорал Саша.
Гера открыл рот, чтобы сказать, что больше нет эксперимента. Что Саше можно лететь домой, спать сколько хочется, и никогда не подходить к младенцам, ему хотелось извиниться, сделать хоть что-нибудь, но…
Свист. Удар. Хруст межреберных хрящей, бульканье – воздух, смешанный с кровью, вышел из легкого. Скосил глаза вниз – рукоять торчала в сантиметре справа от грудины, вокруг быстро росло красное пятно. Где-то там рядом бешено ухало сердце, а Гера прислушивался к себе, чувствуя, как стремительно слабеет – не задета ли аорта? Как долго он сможет простоять? Можно ли выдернуть нож, или так станет только хуже?
– Ты вообще не человек! – сквозь плотный туман в голову закрался гулкий голос. Гера поднял на него взгляд, едва различил мутный силуэт. Ноги подкашивались. Кажется, аорта все-таки задета.
– Ты – монстр! Чудовище! – фигурка попятилась назад. Назад!
– Са… – Гера закашлял. Он с радостью бы объяснил, что просто не чувствует боли, но что ему на самом деле очень плохо и он скоро обязательно умрет, предупредил бы Сашу об опасности, но с кровью, булькающей в глотке, не получилось говорить. Алые брызги окрасили снег в крапинку, кашель душил, остановиться не получалось, и, наверное, со стороны он и правда походил на редкостного монстра.
– Монстр, ты монстр, бесчеловечный, жуткий монстр! – продолжал визжать участник.
Из последних сил Гера подался вперед.
Наверно, зря. С истошным визгом Саша отскочил назад, и… резко исчез с обзора. Гера не сразу понял, что произошло. Кашляя, под затихающий вопль, который, однако, еще долго отдавался эхом что в голове, что в горных пиках, он рухнул на колени. Пополз к обрыву. Метрах в пяти обмяк, царапнул наст ногтями, закрыл глаза и, за мгновение перед тем, как окончательно забыться, вспомнил, что до сих пор не послал сигнал тревоги, а перенастроить чип, конечно же, забыл.
– У вас без происшествий?
– Нет, – хором ответили Рома, Кира и Воля. – Его нашли?
– Разыскиваем, пока безрезультатно… а Гера не у вас?
– Гера?
– Да, Гера. Мне не получается с ним связаться. Он кабинет зачем-то отключил. И Саша тоже. Так он у вас?
В ответ Эн ничего не услышал.
– Вы ведь его предупредили? Предупредили, да? Скажите, что он в курсе!
– Ну, как тебе сказать… – промямлил Рома.
– Ребят, ну как же так? – раздосадованный Эн прервал трансляцию. – Все, я так больше не могу. Да чтобы я еще раз взял на себя эту ношу, все население, как дети!.. Так, Вэра, быстро всем сюда! Оперативников направьте к пещере Геры. Туда же медиков. Ну быстро, быстро!
– С чего ты взял, что именно туда?
– Он никогда, ни разу от меня не закрывался. А сейчас его кабинет исчез. Ты понимаешь, что это значит? Понимаешь? А ведь он чип наверняка так и не перенастроил, он же самонадеянный и самый умный, да чтоб его!.. А если поздно? Вэрочка, а если уже все?
– Ну Энчик, держись. Найдем мы твоего Геру. Найдем, и он тебе еще крови не один литр попьет.
– Честно?
– Конечно. Ну же, леопардик, не реви. Все будет хорошо. Ребята! Срочно тащите успокоительный раствор! – в сторону проорал Вэра. – Эннуля. Смотри на меня. Сейчас мы найдем твоего Геру. А потом все полетим в тайгу. Забудем эти планетные проблемы, будем ползать по болоту и собирать морошку. Заблокируемся, само собой, от всех, чтобы никто не отвлекал. И клюкву соберем. Полное ведро! И если ты опять выдвинешь свою кандидатуру, то голосовать я за тебя больше не буду. И всех подговорю, чтобы никто не голосовал. И будешь ты сидеть дома, и ягоды сушить. Понятно?
Под размеренную болтовню, со всех сторон обнятый, с кружкой теплого настоя – не сладкого, как он любил – Эн молча кивал и делал вид, что, конечно, согласен с теми глупостями, что отовсюду сыпались, и старался улыбаться, чтобы не расстраивать партнеров. А на душе скребли огромные коты, и в благополучный исход он, при всем желании, ни капельки не верил.
А Женя никак не мог уснуть и мысленно искал плюсы от отсутствия партнера. Насчитал около пятидесяти, что в несколько раз превышало количество плюсов от его наличия. Однако радостнее на душе почему-то не становилось. Возможно, связано это было с тем, что ветка, которую он обнимал, чтобы не свалиться с дерева, не шевелилась. А еще она была прохладная, а не теплая. И не разговаривала. А, возможно, виной всему были сообщения, которые он попутно просматривал, чтобы хоть на что-то отвлечься. И там, в длинном списке из восьмисот с чем-то сообщений, около сорока отправлял Гера. Обычные «Я скоро буду», «Что-нибудь привезти?», средней обычности – «Доброе утро!», «Солнце, а почему ты мне не отвечаешь?», и совсем необычные – «Раз ты все равно не читаешь, тогда: к обеду связаться с Эном, составить доп. инстр. для п№ 2, прочистить солн. батареи, незаметно потыкать в Фиму палкой».
«Паразит», – горестно усмехнулся Женя.
Пока он просматривал список, пришло еще два сообщения. Одно с полчаса назад, другое – только что. И поначалу они, само собой, отправились в папку к непрочитанным. А после Женя сообразил, что, вообще-то, уже ночь. А все спецслужбы присылают напоминания в дневное время. Следовательно, писали не они.
«Гера?» – быстро вернулся в начало списка. Увы, отправителем значился не он. Обычная массовая рассылка, с красным заголовком – что-то важное.
«Ну чего там могло произойти?» – с такими мыслями открыл первое сообщение. Прочитал. В благожелательной манере текст советовал всем землянам быть начеку, потому что один из участников эксперимента, а конкретно Саша, в состоянии нервного срыва покинул дом и исчез в неизвестном направлении. При обнаружении человека рекомендовалось самостоятельных действий не предпринимать, а немедленно обратиться в оперативную службу Земли. В конце стояло типичное пожелание Эна – «Берегите себя».
Заинтригованный Женя перешел ко второму сообщению.
«Земляне!
Сбежавший участник, а также один из организаторов эксперимента, в тяжелом состоянии доставлены в центральный медицинский центр. По предварительным данным, одного из них спасти не удалось. Более подробные сведения…».
Женя протер глаза и резко сел на ветке. Прочел сообщение еще раз.
«Земляне!
Сбежавший участник, а также один из организаторов эксперимента…».
Один из организаторов эксперимента.
Одного спасти не удалось.
В груди кольнуло.
Он не заметил, как спрыгнул с дерева и, не сверяясь с картой местности, напролом помчался к гравиталету. Женя прекрасно понял, что второе сообщение отправлял не Эн – не его манера письма, нет слова «дорогие» в обращении, нет пожелания «беречь себя» в конце, никаких подробностей, конкретики, имен – а он всегда писал кратко и по делу – и, теоретически, пострадать мог и верховник. Более того, он был бы страшно рад узнать наверняка, что пострадал именно Эн, а не… другой организатор. На бегу Женя просмотрел список доступных личных кабинетов – Герин пропал. Или заблокировал, или, или, или… дальше не получалось думать, сознание отталкивало возможный, очень страшный, вариант.
Семиминутный полет казался слишком долгим. И еще издали, во время торможения, Женя тихонечко завыл. Припал к прозрачной стенке, с силой вцепился в дно. Надежды не оправдались: он видел кровь, кровь, всюду кровь – огромное пятно недалеко от выхода пещеры, полоса крови, как будто кто-то полз; все в пятнах у подножия горы, там, где из земли торчали валуны и камни. Контрастный алый цвет на белом фоне, хорошо видимый в свете луны. И если бы он попытался вспомнить, из-за чего вечером у них произошел конфликт, не смог бы – все вылетело напрочь. Не соображая, что делает, Женя вывалился из гравиталета, дополз до окровавленного снега, достал пробирку из кармана и зачерпнул хрустящий материал с любимым ДНК – «Я выращу себе его глаза!».
Опять заполз в гравиталет, спустился вниз, к подножию горы, забил еще одну пробирку снегом. Два вида крови, одна темнее, другая со свекольным оттенком. Какая именно его? «Я дома разберусь!» – подумал Женя. Заметил, что пальцы, держащие пробирки, синеют.
Трясло. От холода. От страха. От всего.
Глава 15. Про регресс, прогресс, летучих мышек и кольцо из чистого граната
– Рома, ты прекрасен, – ахнул Воля.
Партнер стоял напротив такой же, как всегда. Те же кудряшки, свободные бриджи песочного цвета, два шарфа, наискосок перекинутые через плечо. В одном спал Мэл, в другом – Валя, оба в розово-голубых костюмах. Так вышло, наверное, случайно, что с одним ребенком в комплекте шла розовая одежда, а с другим – голубая. Дико довольный Рома, которому очень шли дети, светился от счастья и кивал головой – да, мол, я прекрасен, смысл отрицать очевидный факт?
– Ты лучше расскажи, как все прошло.
– О, – Воля картинно закатил глаза. – Чудесно. Мне пришлось заламывать руки и давить окружающим на совесть, уповать на то, что мы подобного не заслужили, что у нас эта, как там ее, травма! Моральная. Я даже слезу пустил! – гордо сказал он.
– Ты – лучший актер в мире! А Гера там был?
– Ага. Его Эн за ручку привел. Он поддакивал, говорил, что это и правда будет несправедливо – сначала дать нам детей, а потом отобрать. Вяло, правда, но поддакивал. Какой-то он все еще никакой. И мы устроили голосование, на введение альтернативного способа выращивания детей.
– Да-да. Я получал опросник. Проголосовал «за».
– И точно так же проголосовало более восьмидесяти процентов людей!
– Серьезно?
– Да!
– То есть, мы остаемся?!
– Ага!
– И нам не надо транслировать и соблюдать тот бред?
– Нет!
– А в детском центре что сказали?
– Сказали, что мы отлично справляемся, и спросили, не желаем ли мы взять еще парочку детей.
– Ах-ха-ха, – счастливо рассмеялся Рома. Тут же прикрыл рот и скосил глаза на малюшню – не проснулась ли? Но нет, спала. – А ты им что сказал?
– Что мы подумаем. Так, тихо, кто-то стучит… А-а-а, Женя, ну чего ему еще? – Воля прикрыл глаза. – У? Да пользуйся, конечно. – Открыл глаза. – Так вот…
– Что он хотел?
– Лаборатория ему нужна. Моя. Говорит, в его недостает оборудования и парочки материалов.
– А. Так что ты начал говорить?
– Про те правила. Ромочка, знаешь, я их все перечитал, и мне некоторые понравились. Не правила, а скорее милые обряды, – он достал из кармана маленькую блестящую штучку, случайно выронил, сел на колени, зашарил на полу рукой, нашел, сдул пыль и, не вставая на ноги, поднял глаза на Рому. – Так вот, Ромочка. Ты только не смейся! Я сейчас попытаюсь один обряд воспроизвести. Не смейся! – партнер всеми силами держал серьезное лицо, а ямочки на щеках его выдавали. – Это правда милый обряд, – он протянул на распахнутой ладони колечко. Выгравированное из чистого граната. Бесполезный материал, зато он красиво переливался в лучах солнца. Настроился. Улыбнулся. – Рома, выходи за меня замуж! А колечко надень, в знак согласия.
– Э-э-э-э… – озадачился партнер. – А в чем смысл?
– Ну Ро-ома, – вздохнул Воля и лбом несколько раз стукнулся по животу Ромы. – Понимаешь. Я сам до конца не понимаю. Но тебе надо сказать «я согласен». А кольцо, оно как символ. Ну, что мы друг друга любим и что нам нравится друг с другом жить. А еще мне очень приятно будет, если ты его наденешь. Буду смотреть, и радоваться.
– А-а-а-а. А вот так понятно, – партнер озадаченно почесал кончик носа. – Давай, еще раз.
– Хорошо. Рома! Солнышко мое. Выходи за меня замуж!
– Я согласен, – предельно серьезно ответил партнер, взял кольцо, надел на палец, просветил на солнце и широко улыбнулся. – Ты знаешь, и правда. Здорово так. Мне понравилось. Я тебе потом тоже кольцо закажу, и обряд проведу.
– И мне понравилось, – Воля поднялся с пола и продолжил говорить, с видом знатока: – Но ты имей в виду, раньше были муж и жена. Я муж, а ты жена. И ты должен будешь сказать не «замуж», а «зажены».
– Понятно. Я запомнил. А материал кольца, пусть будет бирюза!
– Да-да! Она идеально сочетается с моими глазами!
Настолько огромного облегчения Женя не испытывал с того самого момента, когда неожиданно для себя прошел тест на взросление, набрав допустимые сто баллов. Визг радости от личного гравиталета, первый самостоятельный полет, перспективы-возможности и никаких докучливых сопровождающих – что может быть лучше?
Как оказалось, может. Третье за ночь сообщение, с подробностями, кто именно пострадал, кто выжил и что же, собственно, случилось. Волшебное сообщение, которое тут же переместилось в папку «важное», чтобы перечитывать его потом и каждый раз опять испытывать то чувство: смесь счастья, легкости, душевного подъема.
Живой. Просто, не умер.
Правда, Гера личку так и не открыл. Хотя Женя знал точно, что он покинул медицинский центр на второй день. Знал, что ему перелили больше литра крови. Об этом знала вся планета, потому что Эн выкладывал подробный отчет в своем кабинете. Вечером второго дня он полетел в пещеру Геры, но не успел его застать. Снаружи выпал свежий снег, надежно спрятав пятна крови. Внутри на полу лежали обломки внешнего экрана, дрова в камине истлели, а в куче хлама явно чего-то не хватало – она уменьшилась.
Женя прождал его до ночи, бесцельно слоняясь по длинному проходу, не дождался, и ни с чем полетел домой.
На следующий день Гера опять не объявился.
На третий нервы Жени сдали. Он напряг память, пытаясь вспомнить: кто был указан первым в списке близких друзей Геры, куда он заглянул ровно один раз? Ну конечно, Эн!
Верховник был в тайге. Опять-таки, координаты он выложил в кабинете, а возможность транслировать ему полностью отключил на пару дней, наверное, решив, что если кому-то очень надо, тот лично прилетит. А Жене было очень надо. За три дня он так себя накрутил, что не мог нормально работать, есть и спать. Ему почему-то казалось, что после того, что случилось, Гера однозначно пребывает не в себе. Да еще и склонность к аутоагрессии, чтоб ей неповадно было. Мало ли, что могло ему в голову прийти. А если за ним присмотр нужен?
Главная же причина крылась в том, что он ужасно соскучился. Просто, невыносимо. Хотелось посмотреть на него еще раз, потрогать, может быть, даже обнять, сквозь пальцы волосы пропустить – тонкие и мягкие. Если, конечно, он позволит. А если нет, то что ж. Партнерство держится на добровольном согласии всех участников, один не хочет – партнерства нет. Хотя сейчас все эти Фимы, Воли, эксперименты и прочая чушь, из-за которой они так некстати поссорились, казались незначительнейшей ерундой, и Геру он по-прежнему считал партнером.
Почему-то Женя пребывал в уверенности, что Гера находится с верховником, но на грязном болоте был только Эн и четверо незнакомых людей. Все бродили с ведрами и собирали ягоду, похожую на малину, но желтого цвета.
– Ну зачем ты оставил свои координаты? – недовольно пробурчал один из незнакомцев, когда Женя выбрался из гравиталета.
– Ну я же не могу просто взять и исчезнуть, – начал оправдываться Эн. – Ж-женя?
– Есть разговор, – он сразу перешел к делу.
Эн громко сглотнул и непроизвольно попятился назад.
– А так ты чего, собственно, хотел?
– Энчик, – Женя шагнул вперед, уставился в его лицо, повел бровью – верховник растерялся еще больше. – Так где он?
– Ах-ха-ха, – ответил Эн.
Красивое место. Горы, обрыв и длинный скалистый выступ, похожий на язык. Река внизу, отсюда она казалась тонкой голубой веревочкой. Облака. Белые. Бескрайний лес по горизонту. Тепло, но не жарко.
Как же тошнит от незнакомых мест!
От волнения спина вспотела. Женя спрятал руки в карманы и тихо подкрался к маленькой фигурке. Поникший Гера сидел на корточках и задумчиво смотрел вниз, крутил в руке браслет из металла, а рядом с ним стояла штука, та самая, из пещеры. Дельтаплан. Недоработанный. С таким прыгать – только убиваться.
Женя молчал. Ему столько всего хотелось сделать, но это было тогда, когда Гера на виду не сидел, а сейчас он мог только стоять и улыбаться. Его волосы шевелились от ветра, а позвонки выпирали сквозь одежду; их бы потрогать, пальцами, последовательно и тщательно, ведь столько искал, так грезил об этих позвонках! Сказать бы что-нибудь такое, значимое, доброе – а ничего на ум не приходило. Но не стоять же молча?
– Выброси эту штуку, – решился Женя.
– С чего бы? – вяло отреагировал партнер.
– С того, что ты на ней убьешься.
– Да ладно, – он медленно встал на ноги. Правда, лицом не повернулся. – Ты посмотри на меня. Я же весь в шрамах! И со мной никогда и ничего не случается. Я как бессмертный.
– В шрамах, ага, – Женя шагнул к нему, провел ладонью по бедру. Сквозь тонкую одежду отчетливо выпирали жесткие рубцы – от них по коже бегали мурашки. – Вот этот помнишь? Это мы познакомились.
– А этот, – он оголил плечо, – я тебя в гости затащил.
– А где ты Фиму гладил?
– Вот, – поднес к лицу Жени палец. Совсем крохотный рубец. Ему пришлось встать передом, и теперь Женя смотрел в красные опухшие глаза.
– Ты как?
– А как я могу быть? – быстро отвернулся.
– Ну же, крысенок, – не удержался, обнял его спины. И ненавязчиво отвел подальше от обрыва. – Так хорошо, что я тебя нашел.
– Эн поди выдал? – Гера совсем не сопротивлялся.
– А кто же еще? Выдал, сказал, что если я тебя расстрою – то он лично меня из-под земли достанет.
– Мне приходится каждые двадцать минут слать ему отчет. Где нахожусь, что делаю. Волнуется. А по-хорошему, за меня не волноваться надо, а… не знаю. Отвернуться, презирать.
– Да ну с чего ты взял?
– Не притворяйся. Я столько дел наворотил, что их просто невозможно исправить. И я… и я… пусти меня, – объятия пришлось разжать. Гера осел на землю, сдавил виски. – Я правда думал, что ты не станешь меня искать. Что все, конец, что я все окончательно испортил, а ты пришел.
– А вот сейчас я буду тебя ругать. Ты зачем закрылся? Ты понимаешь, что я за тебя боялся? Работать не мог, спать не мог, искал, да я за три дня пять раз вылетел из леса! Ты понимаешь? Пять! Пять раз, а он закрылся! – повысил Женя голос. Тут же спохватился: – Ладно, прости. Гера, не плачь.
– Да-да. Я помню. Они тебя не трогают, – спрятал лицо в ладони.
– На самом деле, трогают. Я просто так тогда сказал. Не думая. Крысеночек, все будет хорошо.
– Да как все будет хорошо? Саша погиб, и по моей вине, это я его убил, ты понимаешь, я!
– Нет, не так. Нелепая случайность.
– Случайность? Да это я эксперимент организовал, я отмахивался от его жалоб, я продавливал его, а он же молодой еще, красивый, и так вот, нелепо, все. А ведь ему бы просто поспать, ты понимаешь – банально выспаться, и все бы было хорошо, а мы смотрели, как он постепенно сходит с ума, и масла подливали. Ты понимаешь? Хуже зверей. Я хуже зверя, а выгляжу, как человек. Безмозглая скотина. Ну как? Как можно было не заметить, что человеку плохо? У него же лицо, как у покойника, было – такие кружищи под глазами, а я смотрел и…
– Ш-ш-ш, Гера. Хватит.
– И ты был абсолютно прав. Я же хотел, как лучше, думал, прогресс настанет, человечество расцветет, а никаких инстинктов нет, среда токсичная и…
– Эх, Герка. Глупый ты. Ну какой прогресс? Вернуться в прошлое – регресс. Вот что-то принципиально новое – прогресс.
– Тебя мне надо было слушать, – шмыгнул носом. – А помнишь ту статистику? Я как ее открыл, сразу о тебе подумал. Жень, там, там такое было! Помнишь число, семь с половиной миллиардов? Это их столько тогда было. Людей.
– Семь миллиардов?!
– Семь с половиной. Даже чуть больше. И примерно по сто сорок тысяч – тысяч, Жень! – в день их умирало. Но это мелочи. Знаешь, что самое страшное? Что среди этих ста сорока тысяч более тысячи убили сами люди, три с половиной тысячи человек они же задавили транспортом, а около двух тысяч убили себя сами. И войны – ты знаешь, что такое войны? Не знаешь? Так вот лучше тебе не знать. Ты понимаешь? Они друг друга убивали, пачками, давили насмерть, жили так плохо, что убивали себя сами! А угадай, что было в том процентном соотношении? Там сравнивали количество убийц-самцов к убийцам-самкам. Ты знаешь, в чью сторону был обалденный перевес?
– Не знаю. И знать, честно, не хочу.
– А чего мы хотели? Если вот так, с рождения, людей давить под подготовленные роли, то…
– Да хватит, Гер. Я больше ничего знать о предках не хочу.
– А еще…
– Крысенок, все, – чтобы возбужденный Гера перестал говорить вслух неправдоподобные кошмары, Женя зашел к нему спереди, сел, подтянул к себе – лицо уткнулось в плечо, и так он замолчал. – Это все в прошлом. А мы здесь и сейчас, и мы не дикари. Все будет хорошо.
– Не будет.
– Будет. Я обещаю.
– Эх, Женька…
– И ты мне тоже кое-что пообещай.
– Чего?
– Во первых, ты не будешь больше закрываться. Во-вторых, столкни ту штуку вниз. И в третьих, отныне каждый вечер ты будешь ночевать со мной. Не знаю, как ты это сделал, но один я бодрствую ночью и ужасно хочу спать.
– Э-эй, ты чего, хорошо спать – залог здоровья! Все, понял, – партнер смахнул последние слезинки и вроде бы как немножко повеселел. – Ночевать у тебя, открыться, а дельтаплан пойдем вместе столкнем.
– Смотри, как здорово летит, – сказал он же минуты две спустя. Они стояли на краю обрыва, держались за руки и смотрели вниз. На душе было светло и хорошо. Штуковина и правда парила красиво, по спирали спускалась вниз и терялась в туманной полупрозрачной дымке. Наверное, упадет в реку, и там утонет. – Летит, как мышь. Летучая.
– Скорее, как летучая лисица.
