Текст книги "Камелефата"
Автор книги: Гбанфу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
14. Враг обнаруживает себя
Если бы при отправке на рынок Камелефата и его товарищи случайно задержались неподалеку от родной деревни, они заметили бы, что за ними следует какой-то странный человек: сначала он направился вроде бы совсем в другую сторону, потом вернулся и все время шел за отрядом, держась на почтительном расстоянии, так, чтобы видеть все, не будучи при этом замеченным.
Этот человек появился в городе чуть позже Камелефаты и его друзей. У него не было ни дорогих товаров, ни рабов-телохранителей, и все же он решительно направился прямо к королевскому дворцу, возвышавшемуся на холме. Дворец представлял собой цепь белоснежных строений из обожженной глины, сверкавших на солнце. Вдоль них тянулись многочисленные террасы, где король по вечерам мог отдохнуть на свежем воздухе под молочно-белым, нежным светом луны в окружении знаменитых сказителей и гриотов, которые воспевали его величие, великодушие, богатства. Стены дворца были выбелены глиной-каолином и украшены как снаружи, так и изнутри бесчисленным множеством раковин каури, составляющих разнообразные пестрые орнаменты. Изнутри беленые стены строений были еще и во многих местах красиво задрапированы ярко-красной материей, привезенной из Европы.
Пришедший настойчиво потребовал, чтобы стража немедленно допустила его к королю, и стал ждать, остановившись посреди огромного зала. Странный посетитель явно не принадлежал к числу людей осторожных, которые, прежде чем что-то предпринять, сто раз хорошенько подумают. Он во что бы то ни стало стремился поскорее добиться поставленной цели.
Наконец хозяин дворца принял его.
Король был маленьким человечком с почти круглой головой, с живым лицом, сверкающими умом небольшими глазками и расплющенным носом.
Подозрительный посетитель при появлении короля распростерся у его ног и довольно долго пребывал в этой смиренной позе, прежде чем решился наконец робко приподнять голову.
– Откуда ты прибыл, незнакомец, и действительно ли столь велика твоя нужда, что ты осмелился меня побеспокоить в час отдыха? – неприязненно спросил маленький король. Голос его оказался неожиданно звучным и резким.
– О великий король, позволь мне лишь служить тебе. Это составило бы счастье моей жизни.
– Чем же можешь ты быть полезен мне? – презрительно спросил его король.
– Воины твои в течение последних лет возвращаются с пустыми руками…
– Да, и все по вине одного проклятого мальчишки. Я знаю, что его прозвали Освободителем, но попадись он мне в руки – уж тогда его никто освободить не сможет!
При воспоминании о Камелефате король утратил все свое хладнокровие. Глаза его метали молнии. Посетитель, напротив, оставался совершенно невозмутимым.
– Но я его поймаю! Голову ему отрублю, заживо сожгу, я его… – У короля не хватило дыхания, иначе он перечислил бы все возможные казни, которым подверг бы несчастного Камелефату, которого, впрочем, пока еще не поймал.
Посетитель, увидев короля в столь сильном возбуждении, решил воспользоваться благоприятным моментом.
– Чтобы повесить Камелефату, мой повелитель, нужно иметь не только веревку, но и его самого, – спокойно сказал он.
– А я тебе говорю, что заполучу его непременно – живым или мертвым! – запальчиво крикнул старый толстый король и неуклюже пробежался по залу в своей бархатной накидке. – Да я всю армию против него пошлю, если надо! Куда ему со мной тягаться!
– Нет, мой повелитель, – сказал посетитель твердо, но учтиво, – тебе никогда не удастся так просто его схватить, поверь мне. Он ловок, как ящерица, силен, как лев, а еще он умеет быть необъяснимо храбрым. И один лишь я могу помочь тебе поймать Камелефату.
– Ты?! – воскликнул король.
– Да. Я знаю его так же хорошо, как отец – сына. Я один из его воинов.
– И ты предаешь его? – спросил король каким-то безразличным тоном.
Его собеседник улыбнулся. Как и любой другой негодяй, он считал, что цель оправдывает средства, и явно рассчитывал достигнуть своей цели кратчайшим путем. Поэтому ответил королю прямо:
– Я хотел бы когда-нибудь стать вождем своего племени. В моем лице ты обрел бы верного союзника. Камелефата сейчас здесь, в городе. Завтра он будет торговать на рынке слоновой костью. Это удобный случай…
И еще долго этот человек о чем-то рассказывал королю, который заинтересовывался все больше и больше. А когда наступили сумерки, посетитель покинул королевский дворец и отправился на поиски постоялого двора.
И здесь он совершил промашку: не узнав прежде, где остановились Камелефата и его товарищи, предатель устроился в соседней с ними хижине. Видно, так было угодно судьбе.
15. Западня
Камелефата открыл глаза и был ослеплен ярким лучом солнца, проникшим в хижину. Он попробовал было подняться, но чувствовал себя совершенно разбитым. Страшно хотелось поспать еще, но, увы, пора было вставать. Сума и носильщики спали мертвым сном.
Храбрые юноши вполне заслужили этот отдых. Путешествие было не из легких, но еще более утомительной была для Камелефаты и его друга прошедшая ночь. Камелефата представил себе, как поведут себя работорговцы, когда проснутся и не обнаружат ни одного раба, и улыбнулся. «Интересно, – насмешливо думал он, – а куда спрятались наши воры-хозяева? Наверно, поспешили на всякий случай унести ноги подальше».
Камелефата отодвинул циновку, закрывающую вход, и вышел во двор. Служанка тут же подала ему калебас с горячей водой; юноша привел себя в порядок, умылся и сразу почувствовал себя бодрее: голова прояснилась, и он уже с удовольствием предвкушал предстоящий день.
Камелефата собрался было выбраться из уголка, где совершал свой туалет, когда услышал чей-то голос, сразу привлекший его внимание. Человек сказал всего несколько слов, но Камелефате показалось, что он знает говорившего. Впрочем, возможно ли, чтобы кто-то из знакомых ашуку стал от него скрываться?
Камелефата вернулся в хижину, где постепенно просыпались его друзья. Сума, которой и сам только что с трудом продрал глаза, теперь совершенно безжалостно расталкивал остальных, а тем его свирепость приходилась явно не по вкусу.
Камелефата с нежностью наблюдал за другом. Как мы уже говорили, Сума был сыном гриота, а потому для него более естественно было бы где-нибудь в уголке склониться над тамтамом в согласии с традицией и воспеть хвалу своему господину. Но Сума вовсе не собирался следовать такой традиции, он был правой рукой Овободителя, настоящим помощником. И теперь демонстрировал это на деле.
Наконец все привели себя в порядок и получили на завтрак по миске рисовой похлебки, приготовленной местными поварихами.
На самом деле Камелефата был не так спокоен, как это казалось. Становилось реальностью то, о чем он лишь смутно подозревал, и теперь следовало ожидать любых осложнений. На всякий случай Камелефата решил предпринять кое-какие меры безопасности.
Он все обдумал и принялся наставлять своих друзей:
– Значит, так. Торговать пойдете без нас, но ничего не бойтесь, мы будем поблизости и глаз с вас не спустим.
– Я считать не умею, – сказал вдруг маленький тщедушный человечек.
– Что ж, вот и прекрасный повод, чтобы этому научиться, – ответив Камелефата, догадавшись об истинной причине такого заявления.
Человечек, видно, почуял, что враги неподалеку и что Камелефата хочет использовать носильщиков как приманку.
– К тому же у меня живот ужасно разболелся, – снова сказал человечек.
– Но ведь твой живот не пройдет от того, что ты дома останешься, вот и ступай на рынок, торгуй, – ответил Камелефата тоном, не допускающим возражений.
Человечек сник и умолк: в конце концов, Освободитель знает, что делает, и никогда он не играл с человеческими жизнями, как раз напротив.
Двенадцать носильщиков потащили товар на рынок, а Камелефата и Сума тоже вышли из дому и направились к рынку по параллельной улочке, стараясь не терять своих товарищей из виду.
Рынок располагался на песчаном пляже. Чем здесь только не торговали! Слоновой костью и рабами, ружьями и боеприпасами, вином в бочках, изделиями из разноцветного стекла…
Толпа покупателей и продавцов двигалась, пестрела многоцветьем, вскипала волной и была подобна океанским валам, набегающим на берег и исчезающим вдали, в бесконечности.
Камелефата никогда еще не видел моря. И он смотрел и смотрел на бескрайнюю водную гладь, где зарождались шумливые волны. Но море не манило его. Он знал, что по этим водам к далеким неведомым берегам уплыли тысячи и тысячи чернокожих, уплыли в края чудовищных страданий, нечеловеческого гнета, в края, где их считали всего лишь рабочей скотиной. Молодой вождь с горечью думал о том, что здесь погрузили на корабль и его братьев-ашуку, захваченных в плен, когда была разграблена и сожжена их деревня. Давно это было, но казалось – вчера.
Камелефата осматривался по сторонам, изучая необычную жизнь, кипевшую вокруг. Он с интересом прислушался к разговору какого-то африканца с белым работорговцем.
– Твой сын еще слишком мал, – говорил работорговец, – он и работать-то как следует не сможет.
– Он подрастет, – уговаривал его африканец. – Он скоро станет высоким и сильным, вот увидите.
– Ладно, договорились, – буркнул работорговец.
Камелефата так и застыл, онемев от того, что только что услышал. Значит, этот сильный мужчина не желает работать сам, зато без зазрения совести только что продал собственного сына!
Камелефата видел, как этот жалкий отец на вырученные деньги купил себе бочонок вина, к которому так и припал. Вот уж позор! Продать сына, напиться до потери сознания, человеческий облик потерять! Возмущенный Камелефата не удержался и из своего укрытия послал стрелу, пронзившую бочонок с вином; из отверстия тут же потекла зловредная влага.
Пьяница разразился потоком ругательств и проклятий.
Камелефата задумался: как же бороться с этой новой опасностью, которая грозит свести на нет саму его борьбу с работорговлей? Люди продают собственных детей! Когда-то дело ограничивалось тем, что в рабство продавали лишь воров да преступников. Потом начали продавать также захваченных на войне пленных, и тогда же такие, как «помбейрос», превратили войну в отвратительный источник наживы. Какое значение имело для них то, что гибнут люди? А сейчас люди продают собственную плоть и кровь.
Все это было непереносимо для бедного Камелефаты.
Молодой вождь продолжал свои горестные размышления, когда вдруг заметил четырех королевских стражников, которые направились к его друзьям, занятым торговлей.
Стражники остановились и высокомерно спросили:
– Кого из вас зовут Камелефата?
– Никого, – ответил тот самый крошечный человечек, у которого якобы болел живот. – Вот я, например, Ату-Трус. Но так прозвали меня мои приятели, которые, видно, считают себя самих чересчур храбрыми. Да, а вот и они сами, мы продаем слоновую кость, уважаемые стражники. Позвольте вам представить…
– Молчать! – рявкнул стражник, который, похоже, был за главного. – А ну-ка живо во дворец!
Ату-Трус поднял глаза и встретился взглядом с Камелефатой, так как знал, где того высматривать; Камелефата знаком приказал ему следовать за стражниками. И вот Ату и остальные затрусили через рыночную площадь, а впереди в полном молчании важно шествовали королевские солдаты.
Во дворце всех двенадцать ашуку привели в большой зал и оставили там одних. Однако вскоре стражники появились вновь.
– Вы свободны, – сказал их начальник.
– Я же говорил вам, что среди нас нет Камелефаты, – заворчал Ату Трус.
Когда двенадцать ашуку вернулись на рынок, Сума сходил на разведку, узнал от них все, что нужно, и рассказал об этом Камелефате.
«Значит, – думал Камелефата, – предатель все еще находится во дворце, куда Ату и остальных водили только для того, чтобы убедиться, действительно ли меня нет среди них».
Он не ошибся: во дворце, скрытый за занавесями, некий человек до крови искусал себе губы – ведь снова его смертельный враг ускользнул из расставленных сетей потому, что был много умнее ловца.
Между тем вся слоновая кость была распродана, и Камелефата велел передать торговцам:
– Сейчас нам не стоит нагружать себя оружием и припасами. Купите три мешка соли, и мы немедленно выступаем в путь. Впрочем, мы с тобой, Сума, нагоним их чуть позже.
Камелефата знал, что в городе в случае нападения защищаться им будет трудно. Но труднее всего сейчас – выйти из города. Кроме того, он понимал, что товарищи его представляют собой в глазах короля прекрасную наживку, на которую он, Камелефата, должен клюнуть. Но король этот оказался не больно-то сметлив. Двенадцать ашуку вышли из города с одной стороны, тогда как Камелефата и Сума вышли с противоположной. Они обогнули город по лесу, проследили, нет ли за отрядом погони, и, не заметив ничего подозрительного, воссоединились со своими товарищами. Камелефата был настороже. Он знал, что рано или поздно предатель со своими приспешниками перейдет к прямому нападению. Что же все-таки замышляют враги?
Внезапно Камелефата застыл как изваяние, приказав своим людям тоже замереть. Где-то впереди разговаривали люди, и Камелефата прислушался.
– Видали того, что шел впереди? – спросил чей-то грубый голос, напоминающий рычание гориллы.
– Что до меня, то я все стражниками любовался: уж больно красиво они одеты – должно быть, немало во дворце получают!
– Тупица, что ж ты каким-то солдафонам завидуешь, – возразил все тот же грубый голос. – Мне вот, например, самому охота королем стать. У меня брюхо небольшое, и мне, чтобы его наполнить, людьми торговать нужды нет.
Камелефата узнал голос одного из тех рабов, которых они освободили прошлой ночью. Когда оба болтуна в конце концов наткнулись на отряд Камелефаты, за спором не заметив ашуку, то сразу умолкли.
– О ком это вы только что беседовали? – спросил их Камелефата.
Маленький болтун, уже нам знакомый, не заставил себя долго упрашивать и с удовольствием принялся рассказывать:
– Мы спали в зарослях колючего кустарника, и нас разбудил шум чьих-то шагов. Знаете, теперь всегда надо быть настороже. Мы не испугались, конечно, но сидели тихо, как мыши. И увидели благородного господина, который, казалось, был вне себя от злости и все приговаривал: «Уж в этот-то раз он нам попадется! Больше ему нас не провести!» Ах да, – прибавил болтун, – забыл, ведь за господином-то этим шли два десятка королевских стражников.
– Ничего не скажешь, времени даром он не теряет, – загадочно пробормотал Камелефата.
– Кто это «он»? – подозрительно посмотрел на него Сума.
– Этого я пока и сам не знаю, – ответил Освободитель. – Я только кое-что подозреваю, но вскоре мы непременно узнаем всю правду. Этот загадочный «он» во что бы то ни стало хочет моей погибели. Что ж! Посмотрим!
Хотя Камелефата и не обладал таким опытом, как его учитель, старейший охотник племени, он все же умело принялся сбивать преследователей со следу, и к полудню отряд ашуку уже ушел довольно далеко от города. Для Освободителя выгодно было заманить солдат как можно глубже в лес, где шансы для маленького отряда ашуку значительно увеличивались, ведь они были лесными жителями.
Камелефата остановил людей, а сам отправился на разведку. К этому времени они достигли узкого ущелья, окруженного крутыми высокими холмами, – идеального места для засады. Молодой вождь осторожно обогнул один из холмов и убедился в правильности своих действий. В густой лесной поросли он разглядел королевских стражников, разбившихся на три отдельные группы. Камелефата улыбнулся: этот маневр придумал он сам, и теперь его успешно применял против него же некий предатель. Однако его беспокоило то, что он пока так и не видел своего главного врага – человека, который руководил сейчас королевскими стражниками. Камелефата вернулся к своим, рассказал об увиденном и быстро отдал соответствующие приказы.
Сам же в одиночку, вооруженный лишь луком и ножом, неспешно и гордо направился в ущелье, где ему грозила почти неминуемая гибель.
На стражников он произвел именно то впечатлений, на которое рассчитывал. Те, никак не ожидая появления одного Камелефаты, растерялись и дали ему возможность пройти по ущелью довольно далеко, тем более что того, кто ими руководил, поблизости, как назло, не оказалось. Но Камелефата, словно желая развлечься, еще более ошеломил стражников, громко крикнув:
– Эй, уважаемые стражники, подойдите-ка поближе, не бойтесь, мне всем вам надо кое-что сообщить!
Откуда этот незнакомец узнал, что они спрятались именно здесь? Стражники очень удивились, но, надеясь, что он им все объяснит, без особой опаски вышли и собрались вокруг незнакомца.
– Вы, наверно, Камелефату ждете?
– Да. А ты, случайно, дьявола этого не видел? – нетерпеливо откликнулся один из стражников.
– Камелефата – это я, – очень спокойно ответил молодой человек.
На какое-то мгновение стражники от неожиданности окаменели. Камелефата воспользовался этим, издал свой военный клич, и со всех сторон сразу же раздались звуки буйволиных рогов, наполнившие ущелье. Захваченные врасплох, стражники, которые надеялись без особых трудов поймать Камелефату, теперь смертельно перепугались.
– Сдавайтесь – это ваш единственный выход, – бросил им Камелефата.
Стражники, полагая, что имеют дело с многочисленным противником, не заставили себя уговаривать. Они побросали свои ружья, пороховницы, сделанные из рогов газелей, и тут же были окружены теми, кого сами рассчитывали взять в плен.
Камелефата выиграл сражение, не выпустив из лука ни единой стрелы. Он был доволен, но спокойствия пока не ощущал: предатель оставался по-прежнему неизвестен. Почему он сам не принимал участия в засаде? Камелефата решил, что предатель, уверенный в том, что ловушка непременно сработает, уже давно отбыл в селение ашуку, чтобы снять с себя любые подозрения.
Камелефата был прав, но не совсем. Тот человек действительно отправился было в деревню ашуку, но, услышав звуки боевых рогов, решил вернуться.
Освободитель велел своим людям привязать двадцать пленных стражников по четыре к стволам деревьев. Потом ашуку подобрали брошенные двадцать ружей. Это была неплохая добыча. Камелефата с интересом рассматривал одно из ружей – ему никогда еще не приходилось им пользоваться.
– Вперед, – скомандовал он, – это место не слишком надежное…
Вождь племени ашуку не успел закончить фразу: в его правое плечо вонзилась стрела, и он медленно опустился на землю. Кто-то выстрелил в него с вершины холма. Сума пантерой бросился туда, откуда прилетела проклятая стрела, но никого поймать ему не удалось. Стрелявший словно испарился.
Ожидая возвращения Сумы, Освободитель стонал, лежа на куче опавших листьев, плотным ковром устилавших землю.
Стрела, без сомнения, была отравлена, и, чтобы найти противоядие и спасти Освободителя, нужно было как можно скорее добраться до деревни.
Вождю ашуку грозила смерть.
16. Нападение
Камелефата почти не сознавал того, что с ним происходит; все кружилось перед его затуманенным взором. Словно во сне видел он нежное лицо Ситье, омытое слезами, или руки деревенского знахаря, касавшиеся раненого плеча, вызывая ужасную боль.
Да, вождь ашуку теперь находился у себя дома, в родной деревне, куда его быстро доставили, чтобы о нем позаботился умелый знахарь. Но отравленная стрела успела-таки оказать свое действие, и в течение трех дней Камелефата пребывал между жизнью и смертью.
Старый знахарь сил не жалел, стараясь спасти вождя, он использовал все свои магические знания. При помощи очень острого тонкого ножа ему удалось извлечь стрелу из правого плеча Камелефаты. Затем знахарь обработал рану фина́ном – черным лечебным порошком из коры особого дерева, обожженной и смешанной с маслом карите. Тело раненого обмыли специальным лечебным отваром. За раной ухаживали особенно тщательно.
Кроме того, чтобы отпугнуть злых духов, которые могли похитить душу вождя, старый знахарь и двое его молодых помощников без устали исполняли священный танец; при этом сам великий лекарь тихонько наигрывал на маленьком барабане, а танцевали двое его учеников, точнее, проделывали множество сложных движений, которым, по-видимому, придавали большое значение.
Время от времени знахарь, обмакнув хвост черной кошки в ароматическую жидкость, сбрызгивал лицо безразличного ко всему Камелефаты.
Во дворе дома постоянно толпился народ; волнение людей достигло предела. У всех было тяжело на сердце, всех мучила одна мысль: умрет или выживет? Смерть Освободителя для многих означала гибель всего племени, гибель священной мечты – освободить родину от работорговли. Зато для иных смерть молодого вождя была весьма желанной, потому что Камелефата мешал осуществлению их собственных эгоистических целей.
И вот когда наконец Камелефата с трудом впервые открыл глаза, вокруг раздались многочисленные вздохи – не только облегчения, но и сожаления, и даже утраченных надежд.
Тем не менее теперь Камелефата был спасен, хотя должно было пройти время, чтобы как следует зажила рана, нанесенная отравленной стрелой.
Понемногу, постепенно молодой вождь ашуку набирался сил, однако слабость и головокружения не проходили. Рана его почти затянулась, и он целые дни проводил за рыбной ловлей на берегу речки или гулял в сопровождении верного Сумы в окрестностях деревни.
Жизнь текла своим чередом. Сменяли одна другую сезонные полевые работы, по-прежнему в ветвях деревьев пели птицы, и воды рек текли в том же направлении. По-прежнему дули ветры, заставляя ветви деревьев шептаться, и все же Камелефата ощущал в родной деревне множество перемен.
Вождь давно заметил, что пыла в достижении столь высокой цели у его воинов по сравнению с прежними временами поубавилось и произошло то, чего он всегда боялся. К сожалению, он не успел придумать средство для борьбы с этим злом. В селении ашуку, где ему когда-то удалось поселить настоящую радость, теперь царили сплетни и пересуды.
Его враг сумел использовать самое низменное и самое опасное оружие – клевету.
Теперь Освободителю важнее всего было разоблачить провокатора, активность которого очень его беспокоила.
Но судьбе вскоре угодно было положить конец его беспокойству. Однажды тихим вечером, когда все дышало свежестью и прохладой, деревню поднял на ноги сигнал тревоги, поданный часовым.
– Вот еще некстати, – проворчал Камелефата.
Для сражений время было неподходящим: он не испытывал к собственным воинам должного доверия, хотя мужество и храбрость не покинули его. Да и верный Сума не оставлял его ни на минуту. Вместе они быстро разработали план особой обороны, какой еще никогда не держали. Камелефата пошел на это, понимая, что предатель непременно сообщит королевским солдатам обо всех возможных ловушках. Как все-таки ужасно было сознавать, что ты окружен предателями!
Камелефата приказал первому отряду, включавшему шестьдесят воинов, оцепить селение по периметру, вдоль ограды; что-то около двадцати человек должны были отвечать за ловушки, которые представляли собой широкие и глубокие рвы, прикрытые лианами и забросанные травой и листьями. Были и ловушки другого типа – петли из лиан, накрепко затягивающиеся вокруг ноги того, кто в эту петлю ступил.
Камелефата оказался прав. Большой отряд солдат двигался вперед осторожно, тщательно обходя все опасные места. Положение становилось серьезным, и Камелефата решил эвакуировать из деревни в северную часть леса детей, женщин и стариков под охраной из десяти воинов.
Со вторым отрядом он предпринял попытку обойти врага с фланга и ударить ему в тыл. Хотя Камелефата был еще очень слаб, все же без особого труда осуществил свой замысел – зашел в тыл королевского отряда, занятого перестрелкой с ашуку, оборонявшими стены селения под предводительством Сумы.
Камелефата отдал приказ открыть огонь и первым выпустил стрелу из лука. Остальные воины последовали его примеру, и королевские стражники оказались между двух огней. Но победы Камелефаты это вовсе не гарантировало, потому что врагам хорошо известны были его излюбленные приемы.
Битва была жестокой. Стрелы и пули дождем сыпались с обеих сторон. Падали люди. Камелефата всегда хотел, чтобы в битвах проливалось как можно меньше крови, но в тот день кровь лилась рекой, и он был бессилен помешать этому.
Между тем тиски, в которые попали королевские стражники, все больше и больше сжимались. Камелефата решил избежать ненужных жертв и велел своему отряду прекратить огонь и потихоньку возвращаться в деревню, окруженную неприятелем, а сам, оставшись в одиночестве, присел на ствол упавшего дерева. До этой минуты невероятным усилием воли ему удавалось не только держаться на ногах, но и командовать отрядом. Теперь силы его иссякли. К тому же открывшаяся рана причиняла ему невероятные страдания.
Вот тут-то и появился Агба Эде. В руках он держал ружье, а вид имел еще более ужасающий, чем обычно, и глаза его странно блестели.
Камелефата обратился к нему тем тоном, каким вождь должен говорить со своими подданными:
– Что ты делаешь здесь, Агба? Твое присутствие необходимо в деревне. Ступай же на помощь своим братьям!
Агба Эде разразился страшным хохотом, эхо которого разнеслось по лесу и смешалось с криками тех, кто умирал в тот миг у стен селения, и сказал:
– Нет у меня никаких братьев в твоем селении! Да и зачем мне самому мешать исполнению своего самого заветного желания!
Итак, подозрения Камелефаты подтвердились, но было поздно. Конечно, это голос Агбы слышал он тогда, ранним утром, на постоялом дворе в городе работорговцев, конечно же, именно Агба Эде и оказался главным предателем.
– Ах ты проклятый!
Агба ухмыльнулся:
– Слишком долго ждал я этого дня! Ведь еще с тех пор, как погиб твой отец, мечтал я править племенем ашуку.
– Так, значит, не смерть двух братьев была причиной твоей злобной ненависти ко мне? – с расстановкой спросил Камелефата.
– Братья мои, – спокойно ответствовал Агба, – имели свою судьбу. А у меня судьба своя. Я не спорю, Камелефата, ты умен, но победа все же на моей стороне. И настоящим освободителем стану именно я. Это при мне народ ашуку узнает, что такое слава.
Камелефата с трудом сдерживал охватившую его ярость. Перед ним стоял человек, который заставил жестоко страдать его самого, человек, на совести которого была кровь тех, кто сейчас все еще продолжал бесстрашно сражаться у стен селения.
Агба Эде вдруг сказал:
– С твоим отцом было легче.
Камелефата почувствовал, как кровь застыла у него в жилах.
– С моим отцом?
– Ну да, ведь это я убил его – при помощи кайя.
В руках Камелефаты сверкнула сабля, и он бросился на предателя, но тому удалось отразить удар, который оказался бы смертельным, если бы достиг своей цели. И тут Камелефата понял, что силы окончательно покидают его. Он опустился на землю и, не дрогнув, ждал смерти.
– Ну, теперь тебе конец! – прорычал Агба.
– Смерти я не боюсь, предатель, – ответил Камелефата.
Агба уже кровожадно прицелился в беззащитного юношу и собирался нажать на спусковой крючок, как вдруг страшный удар по затылку бросил его на землю, где он растянулся во весь рост.
В неясном вечернем свете возник силуэт Ситье. Она заботливо склонилась над Камелефатой.
– Ты спасен, – прошептала она.
– Благодаря тебе, – ответил юноша.
– Мне было тревожно, – объяснила Ситье, – меня мучило предчувствие, что ты в опасности, и вот я выбралась из нашего укрытия в лесу и убежала…
Рассказывая, она помогла Камелефате встать на ноги, а потом, бережно поддерживая, повела его по направлению к деревне, где шум битвы постепенно стихал.
Сражение, похоже, завершилось, все вокруг казалось спокойным. Вдруг Камелефата и Ситье увидели большую группу людей, движущихся им навстречу. Камелефата не мог ни защищаться, ни бежать. Он сказал:
– Беги, Ситье, спасайся! Это, наверно, враги.
Девушка внимательно на него посмотрела и ответила:
– Я никуда не уйду. Я останусь с тобой.
Теперь пришел черед Камелефаты внимательно посмотреть на свою подругу. Взгляд ее печальных глаз был устремлен куда-то вдаль. Юноша прочитал в нем непоколебимую решимость и вечную любовь.
– Ты знаешь, Ситье, я уверен, что это враги, а я не могу тебя защитить. Я не совсем понимаю, почему ты…
– Нет! – отрезала Ситье. – Я остаюсь. Я хочу разделить с тобой любые беды. Я никогда тебя не покину, потому что ты для меня все и без тебя я не могу жить, ведь я люблю тебя.
