Текст книги "Сила Трех (СИ)"

Автор книги: Гамбетта Французская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

А тени враз уменьшились, скукожились и превратились в огромный куст неведомых цветов, из которых столь же быстро потекла черная смола. Один из цветков раскрылся прямо перед носом Генриха. Брызнула колдовская смола, и на несколько секунд мир стал сплошь черным. Генрих спешно вытер лицо и без оглядки кинулся прочь. Беда была в том, что смоляной запах вызывал видения наяву. Генрих бежал и видел, как искажается пространство, как деревья двоятся и становятся чудовищами с высохшими руками. Земля под его ногами то полыхала огнем, то покрывалась льдом. И где-то наверху с поразительной скоростью, бывающей только во снах, день сменялся вечером, а вечер – ночью.

К тому времени, когда Генрих наконец остановился и пришел в себя, день на самом деле сменился вечером. Король тяжело вздохнул. Он провел в лесу полдня, но ощущал себя дряхлым стариком, который обречен вечно скитаться в неведомых землях.

Генрих прислонился спиной к дереву. Отчаяние – последнее, что он мог позволить себе чувствовать, однако его разум уже затуманивался и чувства могли стать его единственным якорем в мире живых. И только правда, отчетливая, ясная, каким давно уже не было его сознание, настойчиво билась в голове: «Если я сдамся, Равенна победит».

Король распахнул глаза и, повинуясь какому-то порыву, отпрянул от дерева. И вовремя – сверху послышался шорох, какой-то сип, хлопанье крыльев. Генрих поднял голову и впервые за время пребывания в зачарованном лесу увидел живое существо. Оно было не больше кошки, но чудовищным, с крыльями летучей мыши, когтями хищной птицы и человеческой головой с темными провалами вместо глаз. Чудовище издало пронзительный визг и метнулось к Генриху.

Он не устоял на ногах, но, падая, что было силы взмахнул мечом. К счастью, этого хватило, чтобы рассечь существо пополам.

– Так тебе, тварь!

Краем глаза Генрих уловил движение справа. Змея, которой обернулась ветвь дерева, с яростным шипением набросилась на короля. Он понимал, что, если не увернется, погибнет. Однако последние силы ушли на схватку с чудовищем, а теперь… по крайней мере, он умрет, глядя смерти в глаза.

Иногда помощь приходит оттуда, откуда ее не ждешь. Сверкнула сталь, более яркая и гораздо лучше начищенная, чем клинок в руке Генриха. Быстрые и точные удары изрубили змею в кровавые куски, и чары тотчас пали. Несколько секунд Генрих просто смотрел на поверженного врага, от которого не осталось ничего, кроме безжизненных сучьев. Потом поднял глаза на своего спасителя, который все еще держал наготове топор.

Это был высокий и крепкий мужчина, молодой, но его тяжелый взгляд из-под нахмуренных бровей выдавал опыт прожитых лет. Во всем облике незнакомца была какая-то небрежность – от забранных в неопрятный хвост темных волос до поношенного камзола, явно знававшем лучшие времена. Несколько свежих царапин краснели на неумытом лице мужчины, и Генрих принял бы незнакомца за обычного бродягу, если бы не ощущение опасности, которое исходило от него.

Но, так или иначе, этот человек был спасителем Генриха, а кроме того – единственным в этом лесу существом не магического происхождения. Откуда взялась уверенность в последнем, Генрих не знал. Просто чувствовал.

– Лес питается твоими страхами, – произнес незнакомец. У него был низкий голос, слишком настоящий и живой для колдовского создания. И Генрих окончательно воспрянул духом. Он встал и медленно, но уверенно подошел к незнакомцу.

– Я у тебя в долгу. Но, боюсь, я вынужден просить тебя еще раз помочь мне.

– Вывести тебя, так?

– Да. Сделаешь это – и проси любой награды.

– Мне не нужна награда, – ответ был чересчур резким. Незнакомец тоже это понял и досадливо сплюнул на землю. – Ты умирал, а я тебя спас. Вот и все. Как твое имя, кстати?

Генрих хотел снова назваться Лероем, но встретился взглядом с сумрачными стальными глазами и вдруг понял, насколько неуместна сейчас любая хитрость.

– Я король Генрих Пятый Английский.

Собеседник усмехнулся.

– Ну да, как же. Король исчез несколько месяцев назад. Разве что…

Генрих выразительно посмотрел на него.

– Ты же не хочешь сказать, что все это время…

– Нет. Сам не знаю, где я был, но надеюсь скоро вспомнить.

Незнакомец покачал головой, вынул из-за пазухи флягу и сделал из нее большой глоток. Брови Генриха сами собой поползли вверх.

– Ты собираешься пить здесь? Тут же колдовство повсюду.

– Не повсюду, – отозвался собеседник, закрывая флягу.

– Откуда знаешь?

– Я не впервые в этом лесу. В прошлый раз застрял на два дня, потом от морока черных цветов неделю отходил.

– Что тебе понадобилось в этом месте?

Незнакомец скрипнул зубами и снова сплюнул.

– Искал сестру, – бросил он.

Генрих все понял. Он решительно отобрал у собеседника флягу и вылил оставшуюся в ней жидкость на землю.

– Ты не заглушишь скорбь пьянством.

К удивлению Генриха, его спаситель нисколько не возмутился. Только недоверчиво прищурился и еще больше сдвинул брови.

– Как тебя зовут?

– Зови меня Охотником.

Генрих без раздумий протянул ему руку. Охотник на секунду замешкался, но, по-видимому, тоже счел сомнения излишними. Он уверенно, хоть и немного неловко, пожал руку Генриха.

– Если ты действительно наш король, тебе сейчас нужно быть в совершенно другом месте. Герцог Хаммонд и его люди собирают ополчение. Я проведу тебя к ним.

– А если колдунья отправила меня их убить?

Собеседник осклабился.

– Тогда я убью тебя раньше.

Король улыбнулся. История с Равенной должна была научить его не доверять случайным незнакомцам, но откуда-то взялась уверенность в том, что встреча с Охотником не была случайностью. И еще – что это знакомство изменит их обоих.

========== Глава пятая. Вместе и порознь ==========

– Если бы я знал, во что вляпаюсь, я никогда бы тебя не спас! – выпалил Эрик. – Сначала оборотни, потом летучие мыши! Теперь вот это!

«Этим» был громадный двурогий тролль – очередная тварь, подосланная королевой. Вдвоем справляться с чудовищами было легче, однако последнее нападение всерьез разозлило и без того неспокойного Охотника.

– Ты боишься? – прямо спросил Генрих, очищая меч от крови тролля.

Эрик не ответил, но этого и не потребовалось: король был проницательным человеком.

– Я тоже, – сказал Генрих после паузы. – Я не буду винить тебя, если ты уйдешь.

– Сказал же: проведу к Хаммонду.

– Разумеется, ты ведь человек чести. Но потом можешь уйти.

Потом, значит. Конечно, Эрик так и сделает. После гибели сестры ему не хватало только впутаться в колдовские разборки.

– Если доживу. Королева не оставит попыток убить нас.

– Она тысячу раз могла нас убить, но не сделала этого.

Эрик не сдержал нервного смешка.

– То-то у нас легкий путь!

– Я не о том, – отозвался Генрих очень серьезно. – Все эти чудовища посланы запугать нас, ранить или заставить сдаться. Для убийства Равенна отправила бы десять оборотней, а не двоих, но этого не произошло.

– То есть, она не смерти нашей хочет?

– Смерти. Но не такой.

Эрик сощурил глаза. Наверное, король лучше знает свою жену, и все же…

– Ты как будто совсем не сомневаешься.

На этот раз спутник молчал долго. Охотник нарочно позволил ему уйти вперед: пусть немного побудет один, раз ему так нужно.

Генрих первым повернулся к Эрику, дождался, пока тот подойдет, и наконец ответил:

– Я еще многого не понимаю, но чувствую необъяснимую связь с Равенной. Иногда я ощущаю на себе ее взгляд, иногда знаю, о чем она думает. Сейчас королева не хочет нас убивать. Она нас испытывает. Умрем – значит, мы были слабы и никогда не стоили ее внимания. Выберемся живыми – и сможем рассчитывать на войну. – Генрих перевел дух и устало закончил. – Наверное, способность читать мысли королевы – это единственные чары, за которые я готов благодарить ее.

– Ясно, – Охотник вскинул голову. – Эта связь поможет тебе победить.

Но спутник мотнул головой и грустно улыбнулся.

– Рано думать о победе. Идем.

***

Самый темный час – перед рассветом, и именно в это время путники, миновав заколдованный лес, приблизились к главному тракту, ведущему на восток.

– Я знаю эти места, – Охотник окинул взглядом равнину. – Черные рыцари проезжают здесь с частотой ночной стражи и убивают одиноких путников.

– Что ж, хорошо, что нас двое.

– Да, и, кажется, у меня есть план.

«Безумный план, который грозит нам обоим смертью», – хотел добавить Эрик, но передумал. Все равно по сравнению с чудовищами заколдованного леса рыцари королевы были очень слабыми противниками.

Ждать долго не потребовалось. Эрик и Генрих не прошли и двух миль, как впереди раздался цокот копыт и более звонкое бряцание оружия.

– Шестеро, – сообщил Охотник. – Нападаем сразу. Мои справа, твои слева. Просто рубим и не задерживаемся. У нас мало времени.

Эрик заметил усмешку на лице Генриха, которую тот не успел спрятать за серьезным видом. Но король ничего не сказал, и Охотник тоже предпочел промолчать.

Схватка была короткой – возможно, даже слишком. Эрик давно не испытывал такого азарта и не прочь был еще помахать топором. Какой уж азарт от трактирных драк после попойки? То ли дело настоящая битва, когда глаза горят, а сталь искрит и ударяется о сталь.

В каком-то пьяном запале он размахнулся и со всей силы рубанул противника. Топор отсек черному рыцарю руку, струями полилась алая кровь, но это еще больше разъярило Эрика. Он с размаху впечатал топор в грудь второго врага, крутнулся и чуть было не врезался в третьего. Короткий клинок блеснул в левой руке рыцаря, и Охотник зашипел. Он никогда не любил врагов с оружием в обеих руках. Главным образом, потому что всегда им проигрывал.

Рыцарь вдруг как-то неловко осел, а затем повалился на землю. Охотник перевел взгляд на своего спутника, так вовремя оказавшегося рядом. Генрих тяжело дышал, его меч был по рукоять в крови, но, несмотря на это, король мрачно улыбнулся и сказал:

– Можно считать это началом войны.

Эрик посмотрел вокруг. Рыцари лежали в крови, поверженные им и Генрихом, а черные кони топтались неподалеку, фыркая от запахов сражения.

– Теперь мы уж точно не пойдем пешком, – произнес Охотник, ухмыльнувшись. – Удивим герцога на полдня раньше.

– К обеду поспеем, – отозвался король и оседлал коня.

***

За день знакомства Эрик успел увидеть Генриха разным – жертвой колдовства, хладнокровным бойцом, надежным спутником. Но он никогда не видел в Генрихе короля – не видел или не замечал, или это просто было не важно. До тех пор, пока они не прибыли в замок.

Двор был переполнен. Простые слуги, солдаты, высшая знать – все они вышли навстречу человеку, который назвался их королем. От такого количества народа зарябило в глазах, и Охотник на несколько секунд прикрыл их пальцами. А, открыв, обнаружил, что толпа расступилась.

Вперед вышел худощавый человек с ранней сединой в длинных, до плеч, волосах. Родовой герб был вышит на его богатом облачении, которое придавало своему владельцу внушительный вид. И все же этот человек выглядел усталым. Он не был стариком, однако его лицо было испещрено морщинами. «Что-то сгубило его, быстро и недавно», – подумалось Охотнику.

– Ваша светлость, – донесся справа голос Генриха. – Простите, что заставил вас ждать.

Король спешился и поклонился герцогу Хаммонду.

– Это великое счастье – видеть вас живым, ваше величество.

Искренность герцога была видна сразу. Он едва сдерживался, чтобы не заключить Генриха в объятия, но осознание, что перед ним его господин, пересилило. Похоже, Генрих сам прекрасно понимал чувства своего друга и соратника. Он улыбнулся настолько непринужденно, насколько это было возможно, и ободряюще похлопал герцога по плечу.

– Ваше величество, где вы пропадали?

– Да, – еще один дворянин вышел вперед, – что с вами произошло? Мы думали, королева вас убила.

– Ваше величество, расскажите…

Генрих успокаивающе поднял руку, и Охотник с каким-то необъяснимым трепетом увидел, что толпа затихает, а гул и шепот улетучиваются как дым. Один-единственный жест Генриха заставил все это множество людей замолчать. В этот момент Эрик понял: того, кто обладает такой властью, нельзя называть просто по имени – только «Ваше величество» или «Мой король», не иначе.

– Первое и самое важное, – сказал его величество, когда толпа затихла, – я не был один. Мне помогали. Сначала – хозяин трактира «Кабанья голова», а потом мне спас жизнь этот человек, и не однажды.

Король Генрих указал рукой на Охотника, но его уже не было рядом. Он растворился в толпе, уйдя так же, как и появился, – быстро и внезапно.

========== Глава шестая. Сомнения ==========

С чего Генрих взял, что все в замке будут ему рады? Сплоченность его людей перед лицом опасности не значила, что они одинаково мыслят. Раньше у короля не было времени задуматься об этом, потом просто стало не до того: герцог Хаммонд отвел его в гостевые покои и перепоручил слугам, которые с живой сноровкой вымыли и переодели Генриха. И только когда он спустился в зал и принял из рук герцога Эксетера корону, Генрих внимательно обвел глазами присутствующих. Уже не как усталый путник, а как король. В этот-то момент он заметил хмурый взгляд графа Ричарда Уорика и понял, что не для всех здесь является желанным гостем.

Это обеспокоило Генриха, однако он не мог позволить себе сомневаться в подданных, которые предпочли стать изгнанниками, чем служить Равенне. Уже за этот выбор король был им признателен.

– Что с вами, граф Уорик? Вы не поприветствуете старого друга?

Но граф швырнул ему его любезность в лицо со словами:

– Думаешь, корона дает власть, щенок? Где ты был, когда мой сын погибал ради тебя? Где ты был, когда рыцари королевы грабили и убивали наших людей? Где был, когда ее чудовища наводили страх на всю страну? Они и сейчас это делают, с новыми силами, а ты спрашиваешь, что со мной?

Впервые Генрих видел своего приближенного в таком состоянии. Граф Ричард был готов убить его и, наверное, попытался бы, но его удержали от этого безумия. Кто – Генрих не запомнил. Он неотрывно смотрел на взбешенного соратника и друга, в глаза, в которых застыли гнев, отчаяние и вызов. То есть, те самые чувства, когда человеку нечего терять.

– Вы ищете смерти, граф Уорик? Она придет, но в свое время. А пока я прощаю ваши необдуманные слова.

Граф дернулся перебить его, но король со значением закончил:

– Я буду прощать вас снова и снова, до тех пор, пока вы верно служите мне. Ступайте.

Вслед за графом ушли еще несколько вельмож, остальных король отпустил сам, попросив задержаться лишь герцога Эксетера. Звук закрываемых дверей тяжестью отозвался в сердце Генриха. На плохо слушающихся ногах он приблизился к креслу у дальней стены, которое поставили в качестве трона. Снова вспомнились война, походная жизнь и массивное кресло во главе стола. Вот только… как долго законный король еще не сможет занять свое место на настоящем троне?

– Считаете, мне следовало наказать его? – спросил Генрих, сев в кресло.

– Нет, вы поступили правильно, ваше величество. Граф Уорик немного не в себе с тех пор, как погиб его сын.

– Когда это случилось?

– В ночь вашего исчезновения. Черные рыцари проникли в город и стали убивать всех, кто был способен держать в руках оружие. Они даже детей не пощадили. Молодой Уорик пытался остановить рыцарей и был обезглавлен.

Генрих шумно выдохнул. Если бы он мог повернуть время вспять, он бы сразу при встрече снес Равенне голову.

– Что было дальше? – спросил он упавшим голосом.

Герцог Эксетер молча подошел к королю и тихо, чтобы не услышала стража, ответил:

– Нет, племянник. Сначала вы расскажете, что произошло, и где вы были.

Генрих так мучил себя догадками, пытаясь найти ответ на этот вопрос. Еще скитаясь по зачарованному лесу, он вдруг надолго задумывался и прикрывал глаза, сосредотачивался на последних воспоминаниях – и не мог вспомнить ничего, хотя бы проблесками. И сейчас короля прорвало. Все чувства, все сомнения и беспокойные мысли наконец вырвались. Он говорил, не переставая, временами чуть не переходил на крик, но это было столь правильно и естественно в этот момент, что герцог не прерывал его. Достаточно было стоять, смотреть и слушать. Мозг, в последние месяцы напряженный до предела, сам выхватывал нужные сведения, которые могли пригодиться в дальнейшем противостоянии.

– Я готов поверить во что угодно, даже в то, что я был в каком-то ином мире. Но мы не должны сдаваться Равенне только потому, что не обладаем ее магией, – Генрих опустил руки на подлокотники и обессилено закрыл глаза.

– У нас нет армии, – негромко проговорил герцог. – Со дня на день подойдут Золотые Рыцари, но их мало. Вряд ли наберется больше тысячи.

– Что вы предлагаете?

Эксетер подошел к королю. Руки дяди решительно легли на плечи племянника.

– Не принимайте поспешных решений. Мы не можем просто так войти в Лондон: там повсюду люди королевы. Надо выманить черных рыцарей, навязать им открытый бой, но в нескольких местах.

Генрих нервно дернул губой.

– Бой с перевесом один к десяти? Кто у меня останется после этого? – и посмотрел так, что герцог засомневался, говорить ли правду. И все же… Разве не в этом он поклялся, едва его племянник взошел на престол?

– У вас есть люди, верные вам до конца и готовые отдать за вас жизнь. Такая преданность стоит дороже, чем слепое подчинение черных рыцарей своей королеве.

Генрих вскинул голову. Верность? Готовность спасти жизнь? Звучало очень знакомо.

– Я пройдусь и все обдумаю, – король встал с кресла и несколько преувеличенно бодро, как показалось Эксетеру, покинул зал.

Огромный двор замка, изначально правильной формы, петлял и извивался, сплошь застроенный всем, чем только может быть застроен небольшой город. Тут располагался рынок, который соседствовал с пивными заведениями, конюшнями и жилыми помещениями. Из мясной лавки слышался мерный стук тесака, по другую сторону дороги на покосившемся стуле сидел сапожник и чинил обувь, что-то ворча себе под нос. Чуть поодаль высокий и тощий, как жердь, торговец пряностями зазывал покупателей в лавку. Повсюду сновали дети разных возрастов. Одного мальчишку, погнавшегося за упитанной рыжей кошкой, Генрих узнал: это был его паж, племянник герцога Йорка. Король помнил, что раньше этот мальчик и слышать не хотел о детях из простых семей. Теперь же он бегал с ними наперегонки и что-то громко кричал.

Этот замок – последний оплот прежней Англии – стал домом для них всех: для знатных и простых, для рыцарей и наемников, для торговцев и слуг. Каждый это понимал, но постоянно жить в страхе и тревоге уже не хватало сил, поэтому здесь правили шум и суета. Разбои по всей стране, разруха, страшная участь невинных, которым не повезло спрятаться в замке герцога Хаммонда, – все это осталось там, за надежно запертыми воротами, каменными стенами и мостом через реку, в это время, естественно, поднятым.

Генрих завернул за угол и оказался в двух шагах от трактира «У Полли». Ноги сами повели его туда, внутрь, где от смешанных запахов даже у самого стойкого человека начинала кружиться голова. Пить и кутить, забывая обо всем, король был не готов, однако он и не за этим шел. Его глаза заскользили по посетителям и вскоре нашли того, кто был нужен Генриху.

Охотник сидел за самым дальним столом, угрюмо уставившись в одну точку перед собой. Почувствовав, что на него смотрят, он поднял голову, и захмелевший взгляд немного прояснился. Не дожидаясь приглашения, Генрих широкими шагами пересек зал и опустился на скамью напротив Охотника.

– Ты, как всегда, выбрал не лучшее время, чтобы пить, – сказал король, поморщившись от количества кружек на столе.

Собеседник медленно разомкнул губы.

– Вы бы хотели, чтобы я остался в замке? Мне там не место, ваше величество.

Генрих аж привстал от удивления.

– Мы спасали жизнь друг друга и вместе сражались против нечистой силы. Какое я тебе «величество»?

– Зачем ты пришел? – зло бросил Охотник.

– За тобой.

Охотник беззвучно рассмеялся невеселым, мрачным смехом отчаявшегося человека.

– Я сдержал слово, хоть уже тогда был по горло сыт колдовством. Не требуй большего, это не по-королевски.

– Тебе не выжить в одиночку. Но ты ведь и так это знаешь, правда? Поэтому хочешь уйти и нарваться на смерть за ближайшим поворотом.

– Не твое дело! – он вскочил, едва не опрокинув стол. Кружки, правда, все равно покатились и разбились одна за другой. Генрих сосредоточенно смотрел на собеседника, а в ушах так и звенело от хаотичных ударов черепков о пол.

Король кивком приказал подбежавшему слуге отойти прочь. После уберут, а пока любой посторонний – лишний при этом разговоре.

– Сядь, – и такому тону Охотник не решился возразить.

Они молча сидели друг против друга. Ничего не происходило – и происходило все. В глазах Генриха и Охотника постепенно таяло раздражение, в мыслях исчезали причины для споров.

– То, как ты сражаешься, – удивительно, – сказал король после паузы. – Ты дикий и опасный, но умеешь управлять своей яростью. Из простых, однако тебе словно на роду написано быть предводителем и вести за собой. Родись ты дворянином – давно стал бы полководцем. Но еще не поздно, – Генрих впервые за несколько дней улыбнулся открыто и искренне. – Я назначаю тебя капитаном королевских мечников.

«Мне нужны такие люди, как ты», – читалось в его взгляде. И снова Охотник не возразил ничего, а ведь мог бы. Но не посмел, потому что рядом сидел человек, за которого он без колебания сложит голову. Это Охотник понял так же ясно, как и то, что его жизнь никогда не будет прежней.

– Помнишь, ты сказал, что война началась? – спросил он и провел рукой по лицу, отгоняя последние сомнения. – Ты должен закончить то, что начал.

– Почему… Почему ты говоришь это?

– Потому что ты прав. Пока ты борешься за правое дело, я тебя не оставлю. И еще: меня зовут Эрик Хант.

========== Глава седьмая. Золотой Рыцарь ==========

Издали мишень напоминала черно-белый водоворот. Она приковывала внимание, глаза так и жаждали сосредоточиться на темном круге в середине, а руки сами тянулись к луку и колчану на стене.

Генрих замедлил шаги, борясь с собой. На сегодня тренировок уже было достаточно, о чем каждую секунду напоминала ноющая боль в мышцах. Но тишина, стоящая в огромном зале, угнетала. Ее хотелось разбавить, всколыхнуть, оживить. Так почему бы не свистом стрел?

Когда пальцы Генриха коснулись белого оперения, он улыбнулся уголком губ. Стрельба нравилась королю гораздо больше, чем сражения на мечах, но в бою мечнику проще быть в первых рядах, а именно этого Генрих всегда хотел. Подавать пример своим воинам, быть защитником простых людей и опорой для всего королевства.

И что теперь? Почти все его воины истреблены, у простых людей нет ни надежды, ни веры, а королевство на грани разорения.

Стрела вонзилась в трех дюймах от середины мишени и слегка закачалась из стороны в сторону. Генрих резко, почти яростно, выхватил другую стрелу и прицелился. Отпустил – и боль, острая, пронзительная, взорвала плечо. Надо было остановиться, тем более что этот выстрел тоже оказался неудачным. Но непонятная, удушливая злоба – на Равенну ли, на ее рыцарей или на самого себя за то, что не смог предотвратить катастрофу, – душила, лишая даже способности трезво мыслить. Оставалось только действовать, заниматься хоть чем-то, чтобы не закричать и не сорваться. Поэтому Генрих делал единственное, на что у него хватало сил.

«Стреляй», – шептал голос внутри. И король повиновался, вонзая свою ярость и опустошенность души в мишень, которая воплотила в себе все, что он ненавидел.

«Стреляй», – повторил кто-то другой, чей голос прозвучал громче и намного более властно.

Король словно очнулся. Часто-часто заморгал, посмотрел сначала прямо перед собой, потом на руку. Его стрела все еще лежала на тетиве, а точно по центру, в самой середине мишени, подрагивала стрела с золотым оперением.

Генрих обернулся. К нему уверенно приближалась высокая молодая женщина, одетая очень просто и по-мужски. Он бы вообще принял ее за странника или охотника, если бы не слишком мягкие для юноши черты лица и густая копна длинных волос.

– Неудивительно, что вы не можете победить, – сказала женщина, озадаченно покачав головой. Генрих решил, что незнакомка имеет в виду его стрельбу, и приготовился краснеть, но она продолжила:

– Вы и не победите, пока вас окружает такая сильная черная магия.

– И здесь тоже? – Генрих насторожился.

– Особенно здесь. Ваше величество, это же единственное место в Англии, которое королева еще не прибрала к рукам. Она попытается зачаровать здесь всех, до кого сможет дотянуться. Это ведь ее голос шептал «Стреляй», верно?

– Да. Кажется…

– Бессильная злоба порождает хаос в мыслях. Колдунья знает это и хочет сбить вас с толку. Не поддавайтесь.

– Благодарю, миледи, – и все-таки Генрих покраснел, ощутив себя юнцом перед женщиной, которая явно разбиралась в магии лучше него.

– Я Изабелла Хашбагунд из ордена Золотых Рыцарей, – представилась она и отрывисто наклонила голову. – Мы прибыли сегодня в три часа пополудни.

Генрих сдвинул брови.

– Почему мне никто не сказал?

– Полагаю, потому что вы были заняты, ваше величество.

– Это так. Я тренировался со своими людьми, а потом пришел сюда и, похоже, попал под чары Равенны.

Женщина откинула спадавший на глаз темный локон и со значением сказала:

– Старайтесь не оставаться в одиночестве. Когда вы один, вы не представляете угрозы.

И, нарушая правила, первая протянула ему руку. Но Генрих понял: он, конечно, король, однако верные друзья ему стократ нужнее, чем слуги или подчиненные.

– Добро пожаловать, леди Изабелла.

Ее ладонь была прохладной, и прикосновение мигом успокоило разгоряченную кожу короля, а одуряющий туман в его голове наконец-то рассеялся. Генрих снова почувствовал себя живым.

Весь следующий день он провел во внутреннем дворе замка, где герцоги Хаммонд и Эксетер устроили турнир. Генрих одобрил эту идею. Турнир был даже необходим, чтобы, с одной стороны, ободрить отчаявшихся, с другой – подготовиться к грядущим битвам.

И они готовились – скрежетали мечи, высекая искры и заполняя пространство двора нестройным звоном; пели свою монотонную песню булавы; с протяжным шелестом вонзались в мишени стрелы; трещали и ломались копья, после чего их заменяли новые. Все это сопровождалось криками толпы, улюлюканьем, пронзительным гиканьем. Голоса перекрывали один другой, и к середине дня шум только усилился: турнир не хуже какого-нибудь праздника привлекал всех, в том числе женщин и детей.

Солнце почти закатилось, когда турнир подошел к концу. Младший брат графа Уорика вырвал победу у лучшего копейщика Золотых Рыцарей, и это вызвало у графа Ричарда легкую, неуверенную, но все же улыбку. Генрих улыбнулся тоже: если еще существует что-то, что может порадовать его друга, – значит, не все потеряно.

В бое на булавах победил рослый и сильный юноша-наемник, случайно примкнувший к отряду герцога Хаммонда. Теперь юношу поздравляли его новые товарищи, он выглядел настоящим героем, а, может, и на самом деле им был.

На фоне всеобщего веселья слишком темной тенью промелькнула недовольная гримаса герцога Эксетера. Генрих заметил это и тут же склонился к дяде.

– Уильям Черная Смерть, наш победитель, – пояснил герцог. – Он неизвестно как появился среди нас, но уже убил несколько десятков черных рыцарей. И однако…

– Однако?

– Мы почти ничего о нем не знаем. Только то, что он сирота и ему шестнадцать лет.

Генрих прищурился.

– Он выглядит старше.

– Старше и опаснее многих своих сверстников. Мне он не нравится, но он пока ни разу не подвел нас, и я… сомневаюсь.

Нечасто от мудрого, собранного, уверенного Эксетера можно было услышать, что он сомневается, и одно это изумляло.

– Присматривайте за ним, дядя, – решил Генрих, снова кинув взгляд на Уильяма. – Но помните, что он не один такой среди нас. Мы мало о них знаем, они оказались здесь почти случайно, и все-таки мы не можем подозревать всех.

Словно в ответ на слова короля, в центр турнирного поля вышел Охотник – победитель среди мечников. Толпа ревела, выкрикивая то «Охотник», то «Эрик», а сам он настолько не походил на себя прежнего, насколько это вообще было возможно. Разве кто-нибудь узнал бы в этом герое пьяницу и дебошира, который норовил поскорее свести счеты с жизнью? Сейчас Охотник казался богом войны, мрачно и с каким-то темным торжеством взирающим на людей.

Перед глазами Генриха мелькнул яркий отсвет, как будто солнце неожиданно вышло из-за горизонта. Но стоило моргнуть – и странное видение исчезло, оставив лишь необыкновенно щемящее чувство на тонкой грани боли, тоски и восторга.

А затем поле снова потонуло в шуме голосов. Среди лучников победу одержал один из Золотых Рыцарей, что было вполне ожидаемо. Никто не мог сравниться в стрельбе с этими отборными воинами, чей орден был основан еще при Вильгельме Завоевателе.

На победителе было парадное облачение. Узоры из позолоченных нитей сверкали на одежде даже без солнечного света, золотой плащ слегка колыхался на ветру, и каштановые волосы, немного растрепанные, ниспадали на спину.

– Изабелла Хашбагунд, – вполголоса произнес Генрих, усмехнувшись. – Почему-то я не удивлен.

Женщина поклонилась сначала толпе, потом лично Генриху. Дальнейшее же никто не успел осознать.

Леди Изабелла вдруг подалась в сторону, выхватила лук и, почти не целясь, выпустила стрелу. Свист над самым ухом неприятно резанул слух Генриха. Обернувшись, король увидел, как позади него, в пяти шагах, упал человек. Рука все еще сжимала кинжал, на лице застыло выражение боли, удивления и злобы, но он уже никому не мог причинить вреда.

– Шпион королевы, – поморщился герцог Эксетер, вынимая стрелу из груди мертвеца.

– Странные методы для колдуньи, – отозвался Генрих.

– Она ведет войну и будет использовать любые средства. Кроме того…

Эксетеру помешали договорить. Подбежал взволнованный слуга и запинающимся голосом сообщил, что герцог Йорк прибыл со своими людьми из Франции и хочет немедленно видеть короля.

Турнир, народ, победители – все было забыто. Генрих поспешил в главный зал замка и только там понял, почему слуга был настолько взволнован. Герцог Йорк, покачиваясь, подошел Генриху и почти рухнул перед ним на колени. Правый рукав камзола герцога свободно висел, скрывая пустоту там, где должна была быть рука, некогда красивое лицо пересекали глубокие шрамы. Но больше всего Генриха ужаснуло то, что у сорокалетнего мужчины была абсолютно седая, словно запорошенная нетающим снегом, голова.

– Ваше величество, – сиплым голосом произнес герцог Йорк, – нас наголову разбили. Мы потеряли Францию.

========== Глава восьмая. Три воина ==========

В последующие несколько ночей удавалось уснуть разве что женщинам и детям, да и то не сразу: тревога перед предстоящим походом накрыла замок мрачной пеленой предчувствий. Будто и не было радости и веселья прошедшего турнира.