Текст книги "Герои столицы (СИ)"

Автор книги: Фуррорэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– А-а-а, спасибо, – ответил я, мягко отстранив Лолу от себя, повернувшись и спустив лапы с кровати. Я потянулся и широко зевнул. Образы встревоженной толпы, моих подданных, к которым я обратился ранним сегодняшним утром, возникли в моей памяти. Да, я старался быть достойным монархом. – А что там с Розалем? Новостей нет?

– Первым делом осведомилась об этом, как проснулась, – сообщила Лола, присев рядом со мной. – Нет пока. Этот гад умеет прятаться. Но ничего, рано или поздно мы его найдём.

– Эх, хоть бы он не покинул город, – я задумчиво почесал спину. Тут я вспомнил, что обещал родственникам убитых зверей и задрожал от страха. Нет, я не собирался отказываться от своих обещаний, но, понимаете, здесь могли возникнуть кое-какие трудности. – Слушай, Лола, я ведь обещал родне убитых финансовую поддержку от императорской семьи. А от отца мне не прилетит?

– Ой, не знаю, братишка, – засмеялась Лола. – Он у нас нынче сердитый. Думаю, не стоит его тревожить раньше времени, как считаешь?

Наш отец, император Леомии, очень любил деньги. Он, помимо того, что являлся правителем самого мощного государства в Фурроне, так же был и богатейшим зверем в нашей звёздной системе. Двести тридцать миллиардов леорублей – таково было состояние нашей семьи. Можно купить с потрохами какую-нибудь страну! На чаевые, которые император Леомии даёт своей горничной, можно купить хорошенькую машину. Он может долго рассуждать вместе с имперским министром финансов, куда направить субсидии, а куда – нет. Отец даже за леокопейку трясётся, я-то знаю. А я пообещал пострадавшим такие огромные выплаты! Очень не хотелось показаться вруном в глазах подданных ещё до того, как вступил на престол. Но, будем надеяться, отец выделит деньги.

– Ты, наверное, проголодался? – осведомилась Лола. – Я сейчас.

Махнув хвостом, она вышла за дверь и спустя полминуты появилась с широким подносом в лапах, на котором я увидел тарелку с аппетитной гречневой кашей с тушёнкой, два графина – с молоком и сладким морсом, жареные тосты и ломтики бекона, а также горшочек с мёдом. Посуда звонко забренчала, когда Лола поставила поднос на столик передо мной. У меня потекли слюнки, когда я увидел всё это! Я готов был съесть эти яства в один присест! Сгорая от нетерпения, я схватился за тост, положил на него два кусочка бекона и жадно откусил.

– Знаешь что, Ленноз? – спросила меня Лола.

– М-м-м? – промычал я, поедая тост с беконом.

– На кухню вчера, оказывается, завезли икру. Чёрную, красную, заморскую баклажанную. Если хочешь – сходи, возьми.

– О, это я всегда готов, – я с хрустом прикончил тост и, вскочив на лапы, побежал к двери.

Икру я обожал. Это был, наверное, единственный морепродукт, который я любил. Ну, может быть, ещё морская капуста… Просто рыбу я ненавидел лютой ненавистью, но вот ещё не родившихся рыбёшек я ел с удовольствием, если вы понимаете, о чём я, хе-хе.

И когда я, весело шагая по дорогим красным коврам, которыми были устланы коридоры дворца, вошёл в свою комнату с блюдцем полным аппетитной красной икры, я оторопело остановился, увидев, что делает моя нежная сестричка. Лола задорно уплетала за обе щёки мои тосты, положив на них ломтики бекона. Ароматные мясные кусочки и хрустящий жареный хлеб просто таяли в её рту, даже крошек не оставалось!

– Так, – сказал я, нахмурившись. – И что это мы делаем? Ай-яй-яй, а ведь ты казалась такой милой…

– Ты что, братик? – удивилась Лола, подняв на меня глаза. – Тостов для родной сестрички пожалел?

– Но ведь ты съела всё!

– Да брось! Открой ящичек в своём столике, там будет сюрприз.

Заинтригованный, я со стуком поставил блюдце с икрой на поднос и, подойдя к своему рабочему столу, потянул один из ящичков тумбочки, что стояла рядом. Там, к своему удивлению, я увидел тарелочку с десятком замечательных тостов, которые выделялись своим белоснежным цветом, даже корочка. А ещё там лежала круглая серебряная коробочка с высеченным силуэтом орла, расправившего крылья. В таких коробочках хранились леденцы, а силуэт орла указывал на страну, из которой они прибыли.

– Лолочка, – произнёс я, растрогавшись, – это что, орлиный хлеб и леденцы из Иглихона?

– Они самые, – кивнула сестричка. – Для тебя всё самое лучшее, Ленни!

Иглихонская Империя была островной страной орлов, с которой мы граничили на дальнем западе. Орлы славились своим сливовым вином будосю, хлебом и леденцами. Если, конечно, опустить лучших в Фурроне магов и высокие технологии. Белый хлеб, который я увидел в своём ящичке, относился к особому сорту лавираци, о котором ходили легенды по всему Фуррону. Конечно же, такой хлеб стоил очень дорого и не каждый богач мог себе его позволить каждый день. А леденцы, которые хранились в таких знаменитых круглых коробочках с силуэтом орла, обладали слабой, но всё же магической силой. Эти леденцы могли поправить здоровье, избавить от бессонницы или наоборот, подарить бодрость. Это уже не говоря об их замечательном вкусе.

– Ну как, доволен? – спросила львица, когда я присел на кровать рядом с ней. На столик я поставил тарелочку с хлебом лавираци и коробочку с леденцами.

– Конечно, Лолочка, – я обнял сестру и поцеловал её. – Но откуда?

– Ха-ха, мы же императоры, забыл что ли?

– Ах да, да, конечно, – закивал я, принявшись намазывать мёд на белый тост. – Вот сюрприз так сюрприз!

– Я старалась, братик!

Некоторое время мы молча ели наш завтрак. Я жадно съел гречку с тушёнкой, щедро запивая её молоком и морсом, а затем принялся за тосты лавирас. Я мазал их мёдом и икрой, клал ломтики бекона. Лола рядом со мной тоже аппетитно жевала. Икра, мёд, мясо, молоко и морс – что может быть лучше?

– Слушай, Ленноз, – сказала мне Лола, сделав большой глоток морса. – Нужно всё-таки брать этого Розаля.

– Нужно, – ответил я, с удовольствием откусив тост с икрой. – Но как это сделать? Он прячется Небесный Прайд знает где. Полиция пока не может его найти, хотя брошены все силы.

– Есть у меня кой-какая мысля, – Лола смахнула с губ крошки и серьёзно на меня посмотрела. – Ты же помнишь нашего друга Влю, кронпринца Люпуссии?

– Конечно. Этого волчару поди забудь.

– Ну вот. Какой сейчас месяц?

– Серпень, – непонимающе ответил я. – Восьмой месяц. А что?

Стоит сказать, что в нашем году было двенадцать месяцев. В каждом месяце было по сорок дней, за исключением последнего – студеня, в котором был сорок один. Таким образом, в нашем году был четыреста восемьдесят один день.

– Ну, ты помнишь, что Влю нам говорил про традиции своего народа? – настойчиво продолжала Лола. – В полнолуние восьмого месяца все волки ночью идут на кладбища чтить память своих предков. Ты знаешь, восьмёрка у них – священное число.

– А-а-а, – протянул я, начав понимать, куда клонит Лола. – Полнолуние будет сегодня. Розаль ведь тоже волк, хоть и ассимилированный. Но свои традиции знать должен.

– Да, и он тоже пойдёт на кладбище поминать своих родителей, – сказала сестра. – Особенно мать. Там-то мы его и схватим.

– Ха, а ловко ты это придумала. Я сначала не понял даже. Молодец, – улыбнулся я. Не думал, что скажу это, но теперь я гордился своей сестрой. – Ты голова! Значит, схватить его на кладбище. А он точно туда пойдёт? Он же знает, что его ищет вся полиция Леограда.

– Ну, тут уж я бессильна, – развела лапами Лола. – Я не могу предугадать действия бандита. Все фишки на это, конечно, ставить нельзя, но попытаться, думаю, стоит. Тем более что он, похоже, очень любит свою мать.

– Хорошо, что сейчас восьмой месяц, – задумчиво проговорил я. – Ладно, Лола, по машинам. Нужно уведомить о нашей идее статских и коллежских советников и подготовиться. Нужно же знать, на каком именно кладбище лежит его мать!

Быстро закончив завтрак, который скорее походил на обед, мы взяли своё оружие и, сев за рули наших суперкаров, помчали в Главк Департамента полиции столицы. Мне, признаюсь, было ужасно стыдно ехать к высокопоставленным полицейским чиновникам в таком виде – я не сменил свой китель, и он сильно помялся, но заметил я это не сразу. Как только мы вошли в кабинет обер-полицмейстера города – важной рослой гиены в чёрном кителе с золотыми дубовыми ветвями на лацканах и с гербом Леограда на погонах с генеральскими зигзагами мы заговорили о нашем плане.

К слову, тут надо кое-что пояснить, леди и элементы. Да, мы, львы, гиен не любили. Но не все гиены одинаково вредны. Те гиены, что жили в наших львиных городах, были потомками переселенцев в Леомию из гиеньей страны Хинландии, которых много-много веков назад пригласили к нам императоры из династии Фариторов – наши предшественники. В те времена Хинландия была сильно перенаселена, и многие гиены пошли искать себе место в жизни в других уголках мира. И императоры Фариторы не были против – гиены были весьма сведущи в разных науках. Так что таким переселенцам мы были рады. А видовые предрассудки мы оставили.

– Ваше высочество, – обер-полицмейстер встревожено поднялась со своего кожаного кресла и встала в стойку смирно. Не каждый день к ней в кабинет приходят цесаревич и царевна!

– Садитесь, госпожа обер-полицмейстер, – махнул лапой я. Затем повернулся к Лоле. – Твоя идея, ты говори.

Выйдя вперёд, Лола начала:

– Госпожа обер-полицмейстер Леограда, у нас есть идея, как поймать Вомуса Розаля.

– Вомуса Розаля? – переспросила начальница полиции города. Ей явно было неловко от того, что она сидит в удобном кожаном кресле, а мы, её высокие гости – стоим. – Слушаю вас, царевна.

Лола быстро и чётко поведала обер-полицмейстеру о своём плане. Внимательно выслушав её, начальница полиции поднялась со своего места и ответила уже более уверенно:

– Вы подали дельную мысль, ваше высочество. Я распоряжусь проверить архивы похоронных бюро и выяснить, где именно была похоронена чета Розалей. Надеюсь, Вомус Розаль блюдёт традиции своего народа… Я выделю лучших оперативников и бойцов ВЛОПа…

– Нет-нет, госпожа обер-полицмейстер, – махнул лапой я. – За оперов спасибо, но ВЛОП не нужно дёргать понапрасну. Не в обиду вам, но в этом деле я больше доверяю силам Рубиновой бригады императорской лейб-гвардии, шефом которой я являюсь.

ВЛОП – вооружённый летучий отряд полиции – был особым подразделением для борьбы с группами вооружённых преступников. У ВЛОПа, помимо богатейшего набора стрелкового оружия и экзоскелетов, были бронетранспортёры, броневики, вертолёты, конвертопланы и даже колёсные танки. Кроме того, в составе ВЛОПа были даже боевые маги, помощь которых была иногда необходима, но всё-таки своей лейб-гвардии я доверял больше. К тому же, амуниция у ВЛОПа, хоть и была великолепной по армейским меркам, всё же сильно уступала силовой броне гвардейцев.

– Как скажете, ваше императорское высочество, – кивнула начальница полиции.

– Доложите мне о результатах через час, – сказал я. – И поторопитесь – мы должны успеть до полуночи!

Надо сказать, обер-полицмейстер проявила себя с лучшей стороны. Уже через час мы узнали, где лежат Розали – на северо-восточном городском кладбище, которое у нас в народе прозвали Чужкой, от слова «чужой». Из-за того, что там почти не было львов – на нём в основном хоронили представителей других видов, которых у нас в Леограде было немало. Недолго думая, мы с Лолой отправились туда, захватив с собой немного еды – до полуночи было ещё далеко, а нам нужно было чем-то подкрепляться. Вместе с нами туда отправились полицейские, которые должны были до поры до времени притворяться работниками кладбища, и гвардейцы, которые должны были дежурить в большом автобусе, замаскированном под катафалк.

– Вот, значит, где лежат эти голубки, – зло произнесла Лола, подойдя к двум могилам белых волков. Это были волчьи могилы, которые сильно отличались от наших, львиных – надгробия здесь представляли собой круглые каменные цилиндры, поставленные прямо посередине того места, где был закопан гроб с телом. На боках цилиндра было написано имя покойника и годы жизни, а на плоской верхушке – какие-нибудь слова, стихи или молитва, обращённые вверх, к Ночному Оку. – Вомара и Вилант Розали. Жена и муж, мать и отец, породившие такое чудовище…

– Тише, Лола, – шикнул на неё я. – Они не виноваты, что их сын стал монстром.

– Да?! Скажи это родственникам убитых! Ты же сам выступал перед ними, ты сам видел их горе! Если бы эти собаки внушили своему щенку, что жизнь каждого ценна – этого бы не произошло!

– Лола, прекрати! – я рыкнул на неё. – Имей уважение к их памяти. Не нам их судить.

Я огляделся вокруг. Было ясно, светило солнце, и по голубому океану неба плыли огромные пушистые корабли облаков. Рядом простирались мрачные земли, прячущие в себе могилы, мёртвые тела. Повсюду стояли волчьи цилиндры, вверх глядели острые каменные клювы надгробий воронов, где-то можно было увидеть минималистичные серые шесты, врытые в землю, которые ставят на свои могилы гепарды. Около какого-то каменного клюва с карканьем и шумом крыльев суетилась семья воронов из матери-вороны и троих воронят – они чистили надгробие и аккуратно раскладывали на гранитной плите рядом раскрашенные в яркие цвета перья, которые они использовали вместо цветов на могилах. Мать-ворона укрыла голову жёлтым платком – знак вдовства в их культуре. Наверное, семья поминает своего отца…

А поблизости, переодетые в спецовку простых работяг, расхаживали наши оперативники. Они изображали, что ухаживают за надгробиями, носили лопаты и мотыги, пробовали землю на мягкость, выясняя, где можно вырыть яму для новой могилы. На деле же они внимательно оглядывали округу, выслеживая волка с белой шерстью, который, разумеется, будет пытаться маскироваться. На дорожке, разделяющей разные секции кладбища, спокойно стоял большой чёрный автобус с плотными чёрными занавесками на окнах, в котором никто никогда не заподозрит укрытие для вооружённых бойцов. А чуть подальше располагалась маленькая часовенка, посвящённая Ночному Оку. Её мы временно взяли как штаб.

– Тебе какой бутер? – спросила Лола, войдя в часовню и взяв с лавочки сумку с едой.

– С колбасой, – ответил я, подходя к небольшому круглому окошку.

– Я возьму себе с бужениной. Лови!

Поймав увесистый бутерброд с колбасой, сыром, салатом и солёным огурцом, я откусил и принялся с удовольствием смаковать. Мы находились здесь уже примерно два часа. Вомуса Розаля не было видно. Но ничего, ещё только день. Солнце сильно грело землю, и снаружи было не очень комфортно, чего нельзя сказать о приятной тени зала часовни. По-моему, это было идеальное место для выжидания.

К слову, знаете ли вы, леди и элементы, что такое волчья часовня? Волки строили свои храмы совсем не так как мы. Если мы стараемся возводить свои храмы и соборы в форме косого креста, то волки делают, как правило, квадратное здание, а наверху – круглую надстройку, под форму Луны, их бога. Кроме того, внутри волчьего храма, в центре зала молитв, обязательно красуется круглый бассейн, в котором плавают лепестки цветов – роз и тюльпанов. Мы же в центре устанавливали статую бога или богини, которой был посвящён храм. Но в нашей часовне в центре бассейна не было – вместо него здесь красовался белый круг из мрамора посередине чёрного гранитного пола. Ступать на этот круг запрещалось, считалось, что это место для духа Ночного Ока.

Когда мы съели всю нашу еду, уже начало смеркаться. Тени стали длиннее, солнце стало прятаться за горизонт. Вдалеке кто-то засветил факелы. Когда из-за края земли показалась полная Луна, к своим каменным цилиндрам, под которыми лежали их близкие, потянулись волки. Раздался их мелодичный вой, в котором они выражали свои молитвы о родных, посылаемые Ночному Оку.

– Розаля не видать? – Лола подошла ко мне и тоже выглянула в круглое окно. За прочным новеньким стеклом были хорошо видны могилы Вомары и Виланта. Но их сына не было видно.

– Он должен прийти, – сказал я. – Ждём.

Луна начала плавно тянуться вверх. Близилось полнолуние. Волчьи голоса вокруг нас усилились. Напряжение возрастало.

Я чувствовал, как начало усиленно колотиться моё сердце. Я принялся до боли в глазах вглядываться в волчьи могилы рядом в надежде увидеть блеск разноцветных глаз и рассмотреть белую шерсть. Но ничего пока не было видно.

Луна достигла своего пика на небосклоне. Пробил час, когда, по верованиям волков, Ночное Око лучше всего открыто для общения со смертными, когда до него чаще всего доходят молитвы. Тем более, именно сегодня, в полнолуние восьмого месяца… Голоса волков усилились, теперь их вой походил на безумную и дикую, но по-своему прекрасную музыку. Где же Розаль? Он не может оставить своих родителей!

– Ленноз, смотри! – воскликнула Лола, указав на какого-то серого волчару, который шёл по дороге в нашу сторону. Он был высок, на нём сидел плащ с капюшоном, закрывающим морду. Глаза не разглядеть…

– Думаешь, это он? – спросил я.

– Не знаю, – пожала плечами Лола. – Но из волков только он пришёл в эту секцию.

Действительно, другие волки поминали своих родных в других местах. Могилы Розалей почему-то стояли обособленно от других волчьих погребений, рядом лежали вороны и гепарды, но не волки. Я начал волноваться ещё больше. Почему этот волк не белый?

– Приготовиться, – произнёс я, поднеся к губам рацию.

– Принято, ваше высочество, – из неё раздался голос командира гвардейцев, опытного штабс-капитана.

Я не был уверен в том, что этот волк – Розаль, но я должен был быть готов. Слишком уж этот волчара был странен.

Серый тем временем обошёл могилы Вомары и Виланта, миновал несколько других могил, остановился и подозрительно огляделся. Глаза всё ещё не были видны, но в его движениях я почему-то читал опаску. Мы с Лолой затаили дыхание, наблюдая за ним – что же он будет делать? Вскоре, посчитав, что он в безопасности, серый вернулся к могилам Розалей. Присел на одно колено, достал из кармана своего плаща какой-то медальон, сделанный, судя по всему, из малахита, и бережно положил его на гранитную плиту перед каменными цилиндрами надгробий. Затем осторожно поднялся на лапы и, задрав морду к сияющему лику Ночного Ока, издал долгий мелодичный вой.

– Это он, – произнёс я твёрдо.

Да, этот волк был серым. Но я был уверен – с помощью магии можно сделать свою шерсть хоть розовой. Вынув из кобуры Мецар, я передёрнул затвор и двинулся к выходу из часовни. Следом за мной, приготовив оба своих револьвера, побежала Лола. Из чёрного автобуса по моей команде высыпали гвардейцы в силовой броне, сюда же подбежали полицейские опера, замаскированные под работяг. Вомус был окружён. Теперь-то я чётко видел его разноцветные глаза. Но страха в них не было. Только непонимание, которое затем сменилось безудержной яростью.

– Назад! – заревел он, вынув из кармана палочку. Теперь его шерсть уже не была серой – она стала белой как сахар. – Я владею взрывным заклятьем! Один мой взмах – и все вы покойники!

Гвардейцы и полицейские не испугались этой угрозы. Закованные в силовую броню бойцы не опустили автоматов, опера в спецовках не убрали пистолетов и не отступили назад. Вомус Розаль, тем не менее, и сейчас не выглядел испуганным. Он не убрал палочку, своё единственное оружие, и продолжил бешено рычать.

– Ты готов убивать в эту ночь, Розаль? – вперёд вышел я, держа перед собой Мецар. Розовые бриллианты в рукоятке моего пистолета переливались отражённым лунным светом. Я знал, что монаршая кровь не убережёт меня от Абра Камору или от какого-то другого заклятья, моё сердце дико колотилось. Но всё же я был достаточно смел, чтобы дерзко глядеть в глаза злому магу. – В полнолуние месяца серпеня? Хочешь осквернить убийством священную ночь твоего народа?

Словно в поддержку моих слов простор вокруг огласился новым воем волков, молящихся Ночному Оку. Вздрогнув от этого, Розаль вгляделся в меня едким взором своих разноцветных глаз и зло прорычал:

– Я уже совершил достаточно недобрых дел, так что теперь меня уже ничто не спасёт от тёмной стороны, даже если мне отпустит грехи сам Великий Муф. Но я дал слово своей матери, я поклялся на этом самом месте, на её могиле, что проживу полноценную жизнь и не умру от рака через три года, чего бы мне это не стоило! Да и кто ты вообще такой, чтобы говорить мне об этом? Ты же простой лев, хоть и… Цесаревич?

Тёмная сторона была чем-то вроде ада для волков. Как мы знаем, Луна повёрнута к планете только одной своей стороной. Волки считали, что на эту сторону отправляются после смерти праведники, а грешники – на ту самую тёмную сторону. Кстати, конец света в представлениях волков настанет тогда, когда станет видна тёмная сторона Луны. А Великий Муф – это верховный жрец волков. Глава всей Церкви Ночного Ока.

– Да, Розаль, я цесаревич Ленноз, наследник престола Леомии, – ответил я. Затем посмотрел на Лолу. – А это моя сестра, царевна Лола. Она уже встречалась с тобой в твоём домике и благодари своего бога, что она тогда не прошила твой шкафчик пулями. Мы с ней с лап сбились, пока искали тебя. Наш долг по рождению – защищать своих подданных от таких как ты. Так что теперь мы от тебя не отстанем.

Злость отразилась на морде Розаля. Он ведь тоже тогда в своём доме мог не пощадить Лолу. Выкрикнуть какое-нибудь заклятье, и прощай, царевна. Гнев, ярость и безудержная ненависть вскипели в нём, и он опять громко зарычал, наставив на нас палочку.

– Вот как, будущий император. А что мне оставалось делать по-твоему? Моя мать просадила все свои деньги на то, чтобы вылечить меня, она даже распродала старинную и очень ценную мебель из нашего дома, которую привезла из Люпуса. Готова была даже заложить сам дом, лишь бы я, её любимый сын, жил. Что мне оставалось делать, а?! После стольких лет безуспешных поисков лекарства я готов был на всё. На любое преступление, лишь бы выполнить обещание, данное своей матери здесь, на этом самом месте! Что бы ты сделал на моём месте, а?!

– Что бы сделал я? – переспросил я. – Ну, я бы на твоём месте написал бы письмо императору. Ты ведь маг, верно? Притом довольно хороший, я это признаю. Я бы попросил императора найти средство, чтобы вылечить меня, а взамен пообещал бы верно служить государству, применяя свою магию на пользу стране. А такое средство есть – ты ведь слышал в Сети про Витаро, верно? Да и ещё куча средств! Взять деньги в долг, попросить помощи у каких-нибудь фондов, у меценатов, у кого угодно! У Профсоюза магов, в конце концов! Но ты выбрал путь страшных злодейств. За эти два дня ты убил около тридцати зверей. За это тебе не будет прощения ни в этом мире, ни в загробном!

Вомус Розаль на мгновение задумался. Было видно, что совесть на секунду в нём пробудилась. Я даже ожидал, что белый волк сейчас будет раскаиваться в содеянном, но… я ошибся.

Он оглядел окруживших его бойцов, готовых нашпиговать его металлом. Во взгляде его читалась неумолимая злоба и жгучая ненависть. Он взмахнул палочкой, сделал выпад в мою сторону и выкрикнул:

– Абра…

И тут застрекотали автоматы в лапах гвардейцев, ночную тьму прорезали всполохи дульного пламени. Им стали помогать пистолеты оперов.

Белая искра, только-только начавшая разгораться на кончике палочки Розаля, погасла без следа. Брызнула горячая волчья кровь. Вомус Розаль захрипел. Его глаза – голубой и оранжевый – погасли. Пули нещадно прошивали его тело, пробивая шкуру, плоть, органы и кости. Кровь мага ручьями лилась на землю, теперь его белоснежный облик навсегда растеряет свою красоту. Какую-то секунду он стоял так, теряя жизнь. И в следующий миг его душа окончательно распрощалась с телом. Обмякнув, тело белого волка рухнуло наземь. Вишнёвая палочка выкатилась на траву из ослабевших пальцев. Только теперь автоматный и пистолетный огонь смолк.

Я подошёл к трупу белого волка, израненному свинцом, со свежими кровавыми ранами, и нагнулся над ним. Пара разноцветных глаз закрылась навеки. Больше он никого не убьёт, лёжа в луже собственной тёмной крови. Тридцать невинных душ, убитых этим бесславным преступником, отомщены. Я выполнил обещание, данное народу. И… наверное, чуть-чуть искупил собственную вину за эту страшную трагедию.

– Таким он мне нравится гораздо больше, – сказала Лола, подойдя ко мне и тоже взглянув на тело белого волка. – Всё, волчок белый бочок. Это был твой последний день на «Великанике». Отправляйся на тёмную сторону, куда тебе и дорога.

– Отлично, бойцы, – произнёс я, оглядев полицейских оперативников и своих гвардейцев в силовой броне. – Вы сработали хорошо. Объявляю вам всем благодарность и обещаю наградить. Если бы не вы, я бы стал ещё одной его жертвой.

– Служу Леомийской Империи! – раздались вокруг мощные низкие голоса, принадлежащие настоящим воинам.

– Как планируешь отметить конец нашего дела, брат? – спросила Лола, игриво прищурив свои большие зелёные глаза.

– Думаю, красиво будет завершить это дело так же, как оно и началось, – ответил я, вложив свой пистолет обратно в кобуру и отведя взгляд от морды мёртвого Розаля. – Навестим Лару, поедим мороженого. А потом в бар, как я сперва и хотел.

– Ха, красиво, ничего не скажешь, – одобрительно кивнула сестра.

Задрав морду к небу, она издала громкий рёв. Её голос прокатился по кладбищу, пролетел над волчьими цилиндрами, вороньими клювами и могилами всех других культур. Это сообщение, этот императорский приказ был адресован настоящим работникам кладбища: убрать труп белого волка. С ним было покончено. Мы заслужили отдых. Это была наша небольшая победа во благо нашей родной Леомии и всего её народа, который мы обязаны были защищать.