Текст книги "Мама-слэшер - это клиника (СИ)"
Автор книги: Frost_wind
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Итак, информацию о местонахождении кладов и их примерной стоимости я вытащила с помощью Омута памяти из своих воспоминаний. Ныряла раз за разом в новое воспоминание, тут же возвращалась, записывала цифры, а потом кропотливо вымеряла и отмечала их на самой подробной из доступных карт автодорог Англии/Шотландии/Уэльса/Северной Ирландии, нужное подчеркнуть. Потом перерыла тонны путеводителей, заполнив их кучей пометок и закладок и исписав несколько общих тетрадей выписками из них. В результате многострадальные карты дополнились синими точками с проставленными синей шариковой ручкой цифрами на ссылки, которыми я обозначала культурные памятники антропогенного происхождения. Зелеными точками были помечены природные объекты туристического интереса: озера, парки, горы, рощи… Фиолетовым – культурные события, вроде фестивалей, театральных представлений, концертов и тому подобного. А потом мы с Северусом еще долго обсуждали маршрут Великого Путешествия, который бы захватил максимальное количество интересных мест и при этом попутно совпал со всеми красными точками. Некоторые одиноко стоящие синие, зеленые или фиолетовые точки пришлось выкинуть, так как иначе мы бы делали большой крюк и тратили на дорогу несколько лишних дней, но таких точек было немного.
Попутно каждый день находили время для самообразования. Начали вместе варить первые зелья. Северус помогал изо всех сил и был на седьмом небе от счастья, когда очередной состав по виду и описанным характеристикам совпадал с описанием, данным в книгах. Каждый раз, входя в лабораторию, где мы успели установить жаровню, котлы, скромных размеров стол, купленный на барахолке и заново отреставрированный, и стеллажи, на которых расположились ингредиенты для зелий, готовые составы и все зельеварческое оборудование, он кидал самодовольный взгляд на ровные ряды заполненных и аккуратно подписанных склянок и бутылей и удовлетворенно кивал. Я была с ним согласна: в том, что их столько и с каждым днем становится все больше, была львиная доля его заслуги.
На права я сдала, лишь использовав Конфундус: у инструктора, попавшегося мне, было стойкое предубеждение, помноженное на личную неприязнь к решившей стать автовладельцем женщине, да еще и выбравшей в качестве средства передвижения грузовик. Думаю, он посчитал меня эдакой обезьяной с гранатой, выпускать которую на британские дороги значило подвергать опасности окружающих. Ну и пусть: один Конфундус – и он, глупо улыбаясь, подписывается под словом «сдала» в ведомости. Права я получила быстро, всего через пару дней, и в тот же день мы с Северусом выехали из Лондона на своем собственном Студебеккере. За все время, что мы жили в Лондоне, пользуясь случаем, успели посетить главные достопримечательности, вроде Тауэра, Биг-Бена, Букингемского дворца, Гринвичской обсерватории, Британского музея, Гайд-парка, Лондонского Зоопарка, музея естествознания и музея науки, и сделали, наверно, сотню фотографий только что купленным фотоаппаратом. Использованную пленку аккуратно складывали «до лучших времен», чтобы потом, когда появится свободное время, проявить ее и начать заполнять семейные альбомы.
Больше всех проникся фотографией Мерзавчик. Он попадал в кадр редко, лишь когда я ловила проходивших мимо туристов и просила их запечатлеть меня с сыном на фото. Тогда неизменно сидящий на моем плече сов выпячивал грудь колесом, расправлял крылья и принимал эффектные позы. Не знаю уж, чем он при этом руководствовался (сомневаюсь, что смог с моих слов понять идею быстрого изображения на память), но быть в объективе он полюбил. Северус тоже воспринял это положительно. Он не ежился, пытаясь исчезнуть из кадра, как это было описано в многочисленных фанфиках по поттериане, а, наоборот, гордо стоял рядом со мной, собственнически приобнимая за талию или держа за руку. В каждом его взгляде, направленном в камеру, был вызов. «Это – мое, – буквально кричал он. – И только попробуй отобрать!» Учитывая, что на моем плече примерно то же своей пантомимой показывал Мерзавчик, смотрелось это, должно быть, забавно. Но и от снимков, когда я просила позировать его одного, Северус не отказывался: он делал смешные рожицы, интересные позы, вроде фото в прыжке или когда он “держал” заходящее солнце, надевал на голову корону из венка ромашек или копировал позы статуй. Пару раз я предложила ему сняться с Мерзавчиком на плече или на руках, но птиц закатил скандал, отказавшись покидать мое плечо, так что фото не получилось.
Теперь же палатку мы свернули и снова установили прямо в кузове, зафиксировав растяжки магией во избежание неприятных ситуаций, а на брезентовый тент грузовика накинули магглоотталкивающие чары и чары отвлечения внимания. Таким образом получился импровизированный дом на колесах, мобильный и вместительный, как нам и требовалось. В дороге, пока я рулила, Северус обычно читал из путеводителей статьи о следующей цели нашей поездки, и мы обсуждали их, предвкушая новые впечатления. Вечерами останавливались в каком-нибудь очередном живописном местечке (проходимость автомобиля и неплохая погода позволяли съезжать на сельские кривые и разбитые дороги, так что нам редко приходилось ночевать у обочины), а по мере нахождения очередного клада мое прекрасное настроение росло. Нюхлер оправдал свою репутацию на сто процентов: драгоценные металлы она буквально нюхом чуяла, так что мы умудрились даже сделать несколько неожиданных находок, когда выпускали зверька порезвиться на природе по пути к очередному кладу.
О реализации их я пока не думала. Вернее, наработки были, но я решила заняться ими, только когда буду иметь на руках все запланированные сокровища. Сейчас же у нас пока был небольшой запас денег, которого хватило бы на продукты и бензин с машинным маслом (тем более, что на последнее я почти не тратилась: замечательное заклинание увеличения количества вещества прекрасно решило проблему подзаправки. В кузове у меня всегда лежала пара канистр бензина и масла, по мере расходования которых магией просто восполнялось недостающее количество).
А месяц спустя, когда мы были уже в Уэльсе, Северус получил письмо от Малфоя. Люциуса, разумеется, но за его спиной буквально просматривался Абраксас, ненавязчиво направляющий руку сына. Письмо было вежливым и лестным для Северуса. Наследник Малфой с теплотой вспоминал их встречу, писал о некоторых своих размышлениях касательно темы беседы (как оказалось, все то время, что мы с Абраксасом посвятили словесным пикировкам, дети общались о зельях. Причем по ушам Малфою ездил именно Северус) и послал два выписанных из школьных книг рецепта, которые «могут заинтересовать тебя, дорогой друг» (дословная цитата). Кроме того, Люциус делился некоторыми школьными новостями (каникулы у студентов как раз подошли к концу, и они были вынуждены вернуться в школу), красочно описывал преподавателей и уроки, сокурсников, многие из которых были нашими родственниками, и намекал на горячее желание продолжить такое прекрасное знакомство. Письмо читали вслух, а потом разбирали по косточкам, так, чтобы Северус не купился на пока еще достаточно простую и не завуалированную лесть, приняв все это за чистую монету. Поговорили и про слизеринцев, и про интересы семьи, которые всегда стоят у аристократов вроде Малфоя на первом месте. А потом все-таки пришли к выводу, что общаться с ним это не мешает: если принимать во внимание шкурный интерес и просто отвечать соответственно, с оглядкой, то можно, в свою очередь, получить не меньше интересной информации от Люциуса и, опосредованно, его отца. Например, еще подобные рецепты зелий.
Обратное письмо писал Северус, а я лишь прочла окончательный вариант и не нашла к чему придраться. Хотя недостатка в темах для рассказа у него, действительно, не было. Северус в красках описал, как мы жили в Лондоне, что посетили и где были, и как отправились в путешествие, напирая на то, что это был подарок его любимой мамы. Отдельного внимания удостоились приключенческие книги, которые мы прочитали и которые послужили предпосылкой поездки; внутреннее убранство нашей спальни, превратившейся в настоящий (!) корабельный кубрик (причем о том, что остальные комнаты палатки вообще пока лишены мебели, мой умничка предусмотрительно умолчал); многочисленные сваренные им (ну, практически в одиночку) под моим четким руководством зелья, список которых впечатлил даже меня: вот так, на листе это смотрелось еще более внушительно; города и достопримечательности, которые мы посетили; интересные курьезные ситуации, которые всегда происходят в дороге и таких поездках. Словом, письмо вышло очень объемным, вдумчивым и обстоятельным, особенно для ребенка шести лет. Хотя, учитывая, что он всю жизнь общается исключительно со мной, а я не делаю ему скидку на возраст, Северус волей-неволей вынужден тянуться к моему уровню. Специально ради такого дела мы сделали крюк, заехали в Брекон и отдали-таки в проявку фотографии. А потом, получив их на руки, еще долго спорили, отбирая лучшие, которые Северус намеревался приложить к письму в качестве иллюстраций. Выбрали тридцать пять, каждую из который он педантично подписал на обороте, разъяснив, что именно на ней изображено.
Чтобы окончательно сразить Малфоя, мы с Северусом сварили зелье для проявления фотографий, которое позволяло оживить даже маггловские фотографии. Уменьшенное письмо привязали к лапе крайне недовольного этим фактом Мерзавчика. Нет, он успел немного успокоиться и даже иногда покидал мое плечо, чтобы размять крылья и поохотиться, но вот перспектива оставить меня на пару дней, чтобы отнести корреспонденцию, не вызвала у него понимания. Всем своим видом изображая угнетенную добродетель, этот актер больших и малых драматических театров тяжело взлетел и, глухо ухнув пару раз на прощание, набрал высоту. Мы проследили за его полетом и полезли в кузов устраиваться на ночевку. Позади был еще один яркий, полный впечатлений день.
Комментарий к Глава 9 * http://hobby-games.com.ua/shop/published/publicdata/HOBBYGAME8636/attachments/SC/products_pictures/Studebaker%20%20US6%20U6%206×6%201943_enl.jpg
Studebaker US6 (ˈstʲyːdəbɛjkɐ, в СССР и затем в России устоялось произношение «Студебекер» или «Студебеккер», иногда просто «Студер») – трёхосный грузовой автомобиль фирмы Studebaker Corporation, выпускавшийся с 1941 по 1945 годы. Всего было выпущено около 197 тысяч грузовиков, примерно 100 тысяч из них были поставлены в СССР во время Второй мировой войны, по договору ленд-лиза; остальные ушли другим союзникам, в основном Франции и Великобритании.
По данным американской статистики, в вооружённые силы Британского Содружества было направлено 7088 автомобилей типа 6х6 и 4466 седельных тягачей. Поскольку в статистике нет разделения на собственно Великобританию и её доминионы с колониями, то стоит упомянуть, что на завершающем этапе войны около 1200 «Студебекеров» и примерно 85 Reo типа 6х6 получила Австралия. Многие автомобили US6 в приличном состоянии, предлагаемые на рынке военных «олдтаймеров» имеют как раз австралийское происхождение. Правда, вызывают вопросы экземпляры с правым рулём, которые фирма никогда не делала.
(Взято из Википедии и статьи http://www.gruzovikpress.ru/article/4063-neizvestniy-studebaker-us6-ch-2/ )
Клады:
http://www.veronavisita.it/?p=8842
====== Глава 10 ======
– Мам, там сова от мистера Патила! – выглянув из палатки на призывное уханье, сказал Северус.
Мерзавчик ревниво покосился на него, но с моих коленей не слез, решив не опускаться до мелочных разборок, и, красноречиво раскрыв клюв, потребовал не отвлекаться на всяких-разных, шляющихся тут. Северус вернулся, держа в руках небольшой сверток, как самое ценное сокровище. И я могу его понять: в свертке были запрошенные мной ингредиенты для новых зелий. Кстати, мистер Патил, купивший у нас дом в Паучьем тупике, все-таки имел прямое отношение к магическому миру. Он оказался очень слабым магом, почти сквибом.
– Магию вижу, а вот наколдовать могу лишь самые неэнергозатратные чары, – спокойно, как человек, давным-давно смирившийся со своей природой, говорил мистер Патил за чаем.
Мы только что подписали договор купли-продажи, и он передал мне деньги, договорившись, что даст нам два дня для окончательного переезда, а потом попросил не снимать защитные чары. Именно тогда и выяснилось, что он маг, причем той редкой разновидности, что “видит” магию. В «Теории магии» говорилось, что такие волшебники – редкость, и обычно они идут в артефакторы, но из-за слабых способностей мистера Патила этот путь был для него закрыт. И он нашел себя в аптекарском деле. Сам зелья не варил (опять же в силу скромных возможностей: многие составы требуют от зельевара определенного уровня магических сил), а занимался перепродажей и даже выращиванием и сбором будущих составляющих эликсиров.
– У нас в Индии с этим строго, так что мне пришлось перебраться в Пакистан, – потягивая чай, неспешно говорил мистер Патил, забавно растягивая слова, вместо того, чтобы сделать паузу, когда подбирал нужные. – Отец официально отрекся от некондиционного отпрыска, иначе лишился бы влияния и уважения в наших кругах, но сейчас именно брат является моим основным контрагентом, через которого идут поставки товаров. Рынок Пакистана не идет ни в какое сравнение с английским, так что как только у меня появилась возможность – я решил попробовать закрепиться здесь.
– Могут возникнуть сложности с ксенофобными заморочками зельеваров, – все-таки решила высказать свои опасения. Вежливый, даже галантный индиец был мне симпатичен. – Это крайне закрытая и ретроградная среда даже по меркам магов. Ну, по крайней мере, здесь, в Британии.
– Брат раскинул карты, – туманно пояснил индиец, прикрыв глаза. – Нам улыбнется удача. Уже улыбнулась, раз позволила мне найти этот чудесный дом и вас, миссис Снейп. Рука судьбы, не иначе.
– Я рада, что вы так считаете.
Узнав, чем именно занимается мистер Патил, я сделала охотничью стойку. Осторожно завела разговор о том, что меня всегда увлекало зельеварение, индиец подхватил на лету… В общем, мы договорились, что за ингредиенты я буду расплачиваться десятой частью готового зелья (если качество его устроит). Начали с простых лечебных, потом составы усложнились, а сейчас у нас в лаборатории на некотором отдалении от обычных котлов настаивался Феликс Фелицис. На книгу с его рецептом я наткнулась в лавке маггловского старьевщика в Уайтберне. За время нашего путешествия мы часто посещали местные блошиные рынки, барахолки, гаражные распродажи и подобные лавки. Покупали редко – лишних денег не было – но я вела специальный дневник, куда методично записывала название и расположение лавки и заинтересовавшие меня там вещи (обычно они были в таком плачевном состоянии, что можно было почти не опасаться, что их выкупят в ближайшем времени). А вот для собрания книг в Уайтберне сделала исключение. Они были сложены в грубо сколоченные, рассохшиеся деревянные ящики и скромно задвинуты в самый дальний и пыльный угол захламленной лавки. Я бродила между составленной в ряды старой мебелью и прикидывала, что бы могло нам пригодиться, когда меня буквально потянуло к тем ящикам. К книгам у меня всегда было трепетное отношение, но особо ничего я не ожидала. Не в таком месте. Но прочитав название верхней, я удивленно нахмурилась. «Основы алхимии. Николас Фламмель». Чуть ниже обнаружились «Рука об руку с зельями. К. МакКуойд» и «Книга зелий. З. Бадж». Фамилии были смутно знакомы мне по поттериане, так что я вцепилась в книги и поспешила к продавцу.
– Эти? – пожилой мужчина брезгливо поджал губы и сложил руки за спиной, словно не желая не то что касаться книги, но даже избегая лишний раз смотреть на нее. – Вы уверены? Они у нас сколько я себя помню, только место занимают, бесполезный хлам. Я уже столько раз собирался просто вынести их на помойку, но все никак времени не находилось.
– Так сколько вы за них просите?
– Двадцать фунтов.
– За книгу? – удивилась я. Цена казалась высоковатой для книги с барахолки, тем более его предыдущие слова о помойке…
– За все, – мотнул головой продавец. – Так как, берете?
Разумеется, я взяла их все. Незаметно наложила чары облегчения веса и, изо всех сил «упираясь и отдуваясь», отволокла все четыре ящика один за другим к грузовику. Продавец благосклонно следил за моими перемещениями, даже не предложив помочь хрупкой женщине. И куда мир катится? Но это так, шутка юмора, потому что на книги, скорее всего, были наложены магглоотталкивающие чары.
Покинув Уайтберн, мы доехали до национального парка Лейк Дистрикт и расположились на берегу озера на несколько дней, чтобы оценить попавшее нам в руки сокровище. На Северуса оно произвело даже большее впечатление, чем старинные клады, которые для нас находила Бенни. Слова «зелья» и «алхимия» оказали буквально магический эффект. Я ушла недалеко от него: едва прочитав название Феликс Фелицис, была готова прыгать до потолка и визжать от радости. Жидкая удача, черт дери!!! Мое самое-самое любимое и желанное зелье из этого мира! Я самая счастливая и удачливая попаданка из всех попаданок на свете (надеюсь, и единственная, а то представляете, какая неразбериха начнется, если нас тут вдруг несколько окажется и все скопом решат “облагодетельствовать” магический мир посредством убийства Лорда, развенчания планов старого паука-директора, борьбой за равенство и братство или, наоборот, за вечные идеалы и права аристократии)... Чур меня, чур!
Я, правда, немного сомневалась в подлинности рецепта (в каноне говорилось, что его нужно томить в течение шести месяцев после приготовления, а тут было четко указан срок в три с половиной месяца, да и некоторые ингредиенты были заменены: знаю потому, что специально это в Омуте проверила, не доверяя своей памяти). Подумав, списалась со своим бывшим преподавателем, Горацием Слагхорном. С письмом в качестве знака внимания послала ему засахаренные ананасы и грасмирский имбирный пряник (мы как раз мимо проезжали, заодно и местный деликатес попробовали). В ответном письме он рассыпался в восторгах, что после стольких лет я еще не забыла своего старого декана, хвалил за «воистину удивительную находку», уверял, что рецепт подлинный и даже более действенный, чем в официально признанной версии, и просил меня в случае других подобных находок не стесняться обращаться к нему. Потому что «для своих змеек он всегда найдет свободную минутку». Связь с ним, как и с мистером Патилом, решила поддерживать.
Мы уже исколесили Англию и Уэльс, а теперь на очереди была Шотландия. Чтобы не тратить лишнее время на дорогу, к первой зоне интереса в этой части Великобритании переместились “Ночным Рыцарем”. А уже там снова увеличили Студебеккер. Здесь, в глубинке, мы замечательно экономили на продуктах: при каждой возможности покупали свежайшие яйца, творог, сметану, молоко, сыры (чаще всего Чеддер), деревенский хлеб и муку, овощи, яблоки, груши, мед и даже джемы местного приготовления. А потом накладывали на них чары от порчи продуктов. Отвели под кладовую целую комнату. Готовили, как и зелья, вместе. Северус сам настоял на том, чтобы помогать мне. Он, как и Мерзавчик, следовал за мной буквально всюду хвостиком, был готов учиться всему, чему я хотела его обучить, и вообще изображал из себя ангелочка.
После первого письма от Люциуса пришло второе, потом третье… Северус попросил, и я послала с совой Малфоя уменьшенные книги о приключениях, которые мы читали с сыном, чтобы «Люциус тоже мог просветиться». Чуть погодя Малфой передал ответный подарок – сквозное зеркало – с подробным описанием, как пользоваться артефактом. После этого они связывались с Северусом каждый вечер, и мой маленький воображала взахлеб делился своими переживаниями и впечатлениями. От меня секретов у Северуса не было, так что во время звонка он не уходил, и я прекрасно слышала их разговоры, но предпочитала не вмешиваться. В вежливом, тихом голосе Люциуса помимо его воли время от времени проскальзывали тоскливые нотки. Он задыхался в Хогвартсе и родовом поместье, скованный правилами и порядками, под неусыпным контролем отца и косыми взглядами других учеников. Не могу сказать, что была рада сближению Северуса с Малфоем, но альтернатив пока не было и быть не могло: мы постоянно переезжали, так что завести друзей-магглов не представлялось возможным, а выходить на связь с волшебниками я считала преждевременным. Да и сам Северус не рвался искать себе компанию. Когда мы во время наших остановок встречали других ребят его возраста, он ни разу не проявил к ним никакого интереса. Более того, бывало, что сами дети первыми шли на контакт, но натыкались на стену холодного отчуждения. Северус промораживал их безэмоциональным взглядом и коротко бросал «Не заинтересован». Я ни на чем не настаивала. Просто не могла подобрать нужных слов за агитацию расширения социальных контактов, потому что не могла быть достаточно убедительной, в глубине души разделяя его взгляды на одиночество и компанию. Решила, что если он сам захочет измениться, тогда и будем думать, как это сделать.
Помимо наших поездок, варки зелий и подготовки к сбыванию «награбленного» я занялась собой. Как я уже говорила, внешние данные у Эйлин были более чем приличные, оставалось огранить их хорошим уходом и подчеркнуть красоту легкой косметикой. Не то, чтобы я собиралась заводить роман в ближайшее время (Мерлин упаси, мне бы с проблемами разобраться и Северуса вырастить), но само осознание того, насколько мощные средства сейчас попали в мое распоряжение… Девушки меня поймут: депиляционная вода, за пару минут избавляющая кожу от волос более чем на месяц; крем, от которого тон кожи выравнивается как по волшебству и она буквально сияет чистотой, свежестью и легким, здоровым румянцем; состав, избавляющий от усталости глаз и синяков под ними; зелье, укрепляющее ногти и волосы… А заклинание, позволяющее лакам из пузырьков распределиться в соответствии с желанием мага? Я себе теперь каждые пару дней меняла нейл-арт, под настроение. Купила для этого штук двадцать оттенков лака и акриловые краски. Северус не понимал моего стремления к красоте, заявляя, что я у него и так самая лучшая и красивая, а если кто-то этого не видит, то он слепой идиот, но мне не мешал. А однажды, подведя разговор к этому вопросу, словил получасовую лекцию о том, что люди, конечно, идиоты, но мы все-таки живем в обществе, поэтому волей-неволей вынуждены контактировать с людьми, а первое, на что всегда обращается внимание при знакомстве – внешний вид.
– Вот сам вспомни, Северус, – улыбнувшись, сказала я. – На что первое ты обратил внимание, когда познакомился с Люциусом?
– На его отца, – фыркнул Северус, чем вызвал у меня смешок. – Его сложно не заметить.
– А почему?
– Ну… – Северус задумался. – Он высокий, держится очень уверенно… Необычный цвет волос, опять же.
– И их длина и ухоженность, – кивнув, продолжила я подводить его к нужной мысли. – Просто представь мистера Малфоя, но с грязными, жирными спутанными волосами и в потертой, заплатанной одежде. Как думаешь, что осталось бы тогда от его достоинства?
Северус хмыкнул, явно представляя себе сиятельного лорда в чем-то вроде рубища.
– Смотрелось бы… дико, – был вынужден признать он.
– Вот, – согласилась я. – Иногда мы делаем что-то даже не для того, чтобы пустить пыль в глаза окружающим, а чтобы быть увереннее в своих глазах. Один писатель однажды сказал: «В человеке всё должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли…» Я согласна с этим утверждением. И если мы хотим, чтобы нас уважали, то мы и сами должны себя уважать, следить за собой, работать над своим самосовершенствованием.
– А если мне все равно, уважают меня или нет? – задумчиво спросил Северус.
Подумав, я ответила:
– Как бы ты не хотел остаться в стороне, ты все равно будешь окружен людьми. И они все равно будут тебя оценивать. Есть три пути: быть как все, серым и безликим, сливаясь с толпой и ничем не выделяясь из нее; идти против течения, наплевав на авторитеты и презирая их, отчего на тебя навесят клеймо «фрик» и будут обходить с брезгливым чувством превосходства, наплевав на то, какой у тебя IQ или сколько ученых степеней ты будешь иметь; или самому стать выше, задавая моду и создавая новые стили, заставляя других смотреть на себя с восхищением и подражать себе. И я хочу сказать, что как бы ни было тебе наплевать на мнение серой аморфной массы, все равно иногда ты будешь чувствовать себя некомфортно под их осуждающими взглядами.
– Так стоит выбрать третий путь? – задумчиво сказал Северус. – Что для этого нужно сделать?
– Первый шаг – ухоженность и чувство собственного достоинства. Просто представь себе того же мистера Малфоя, допустим, не в мантии, а в строгом классическом английском костюме. Он идеально выглажен, сидит по фигуре, к нему подходят новые, блестящие остроносые ботинки, его трость в руке. Остальные маги будут смотреть на него с недоумением, пойдут шепотки, но если лорд будет держаться уверенно, не обращая на них внимания, как будто так и надо, то вскоре мы увидим на магических улицах еще пару магов в подобных костюмах.
– Почему? Его не осмеют? Ведь маги консервативны, ты сама мне это говорила?
– Осмеют, – кивнула я. – А некоторые осудят. Но это будет лишь первое впечатление. Если лорд не будет обращать внимания на шепотки за спиной и продолжит появляться в обществе в подобном костюме, то вскоре кто-то неуверенно заметит, что «что-то в этом есть», кто-то примерит и скажет, что «это даже удобно», «стильно», «смело», «ярко» и «в ногу со временем». Деловые партнеры Абраксаса или те, кто только пытаются ими стать, могут одеться так, чтобы заработать себе пару очков на переговорах, а кто-то – потому, что хочет, чтобы и о нем говорили. И в магической моде Британии пойдет новая волна, увлечение строгими английскими костюмами. А вот если бы в тот же костюм вырядился какой-нибудь неопрятный, неряшливый тип с неуверенной осанкой, заискивающими манерами и бегающим взглядом, то каким бы дорогим и замечательным ни был его наряд, его бы просто засмеяли и заклевали издевками. Так что либо серая масса и бесформенные мантии волшебников с кружевом и панталонами с начесом, либо ухоженная, холеная внешность и идеальная осанка, вкупе с уверенностью в себе, и та одежда, которая по душе именно тебе.
– Есть еще один вариант, – хмыкнул Северус. Я приподняла бровь, и он продолжил: – Можно быть самим собой в мире магглов. У них такой хрени, вроде панталон до колен, уже нет. И брюки более чем нормальные.
– Есть, – кивнула я. – И мы не забудем о такой возможности. Но дальновиднее будет взять лучшее из обоих миров: сам видел, как магия и зелья облегчают жизнь в каждом бытовом вопросе. Ты – сын двух миров, Северус, и нужно выжать из своего положения максимум возможной выгоды. Ты же слышал, как тебе завидует Люциус? – Северус кивнул, довольно вздохнув. Осознание, что в этом плане он обскакал самого наследника Малфоя, ему нравилось. – Твой кругозор, жизненный опыт и мировоззрение будут гораздо шире и менее зашоренными. Телевидение, книги, новые города, страны и люди… ты увидишь гораздо больше, чем свой родовой дом и закрытую школу. Главное – не просто смотреть, но и делать выводы из увиденного.
Шотландию мы покинули в конце октября, а к Рождеству закончили со всеми красными точками. Контракт об аренде Бенни пришлось продлить, но вопрос решился всего парой писем и еще восемью галлеонами. К этому времени уже доварилось наше зелье удачи, на которое я возлагала грандиозные надежды. А еще я более-менее освоила магию иллюзий. Это умение мы тоже обратили в игру: в одной из пустых комнат палатки каждый раз зачаровывали иллюзорные декорации, потом делали нам образы и костюмы и ставили сценки из книг. Северусу очень нравилось постигать азы актерского мастерства, так что мы могли иногда часами репетировать перед зеркалом нужные выражения лиц или движения, отрабатывать тембр голоса и интонацию, разучивать слова (чаще всего в те дни, когда дождливая или ветреная погода не располагали к прогулкам)… Потом воспоминания со сценками помещались в стеклянные флаконы, и мы могли в любое время заново просмотреть их в Омуте памяти. И, возможно, я не могу быть объективной, но мне казалось, что с каждым разом у нас получается все лучше и лучше. Северус держится все более раскованно и уверенно, его речь и в повседневной жизни становится все более правильной и богатой сложными словесными оборотами и интересными грамматическими конструкциями, а еще он с каждым разом все лучше формирует логические цепочки и причинно-следственные связи. Глядишь, пройдет несколько лет, и я познакомлю его с творчеством Артура Конан Дойля.
====== Глава 11 ======
Вернувшись в Лондон, мы снова разместились в нашем любимом Сент-Джеймс парке. Улицы Лондона, к Рождеству украшенные цепочками разноцветных гирлянд, тематические композиции в каждой витрине, огромная пушистая ель на Трафальгарской площади, под которой можно послушать рождественские песнопения хора... Мы тоже прониклись духом Рождества, так что купили небольшую, но очень красивую и гармоничную ель, на которую потом наложили чары от увядания и чары увеличения, в результате чего в одной из свободных комнат разместилась огромная (от пола до потолка) пушистая красавица. На нее поместили свечи с магическим огнем (в отличие от обычного, он совершенно не пожароопасен и почти не выгорает), наколдованные серебряные и синие шары, ледяные сосульки и серебристо-белые гирлянды. А около ели из кирпичей сложили декоративный камин, магическое пламя в котором не коптило, а кислород не выгорал, так что дымоход не требовался. Оградили его черненой кованой решеткой, сверху установили каминную полку, а перед ним положили пару увеличенных магией матрасов и пледов. Теперь по вечерам читать мы предпочитали именно тут (и несмотря на то, что матрасов была пара, Северус неизменно забирался на мой, прижимался спиной к животу, устраиваясь в кольце рук, и удовлетворенно сопел, слушая мое чтение). Неукрашенным не остался и наш спальный кубрик. На канатные ванты развесили еловые венки с игрушками, а над нашими гамаками – омелу.
С ней вообще курьез приключился. Я все еще частично воспринимала Северуса, основываясь на его образе мрачного, закрытого зельевара, конченного мизантропа и циника. Этому никак не противоречило его отношение ко мне: Северус Снейп вполне мог любить и уважать свою мать, а ко всем остальным людям относиться с пренебрежением и брезгливостью (в общем-то, часто он это и демонстрировал). Так что я почему-то априори считала, что он, как и многие мальчики его возраста, будет считать себя слишком взрослым для «телячьих нежностей». Даже объятья чаще всего инициировались именно Северусом. Он сам влезал мне на колени, хватал за руку, устраивался рядом при чтении, и я совершенно искренне считала, что этого достаточно (сама в детстве терялась, когда мама пыталась меня целовать или обнимать, считая это излишним)… Мы читали Рождественские повести Диккенса и «Папа, мама, бабушка, восемь детей и грузовик» А-К Вестли. Насчет последней книги я немного сомневалась (Северус казался мне слишком взрослым для этой доброй, но простоватой повести), но сын был в восторге от тихого семейного счастья, описанного в этой семье. Особенно ему понравилась глава про то, как они сделали из детской корабль.
