Текст книги "Возвращение (СИ)"

Автор книги: Frau Lolka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Он сфокусировал взгляд на Вонючке, который стоял, выставив вперед сжатые кулаки и чуть согнув ноги в коленях. Деймон замахнулся, но тот резко ушел вбок, и удар не достиг цели, зато кулаки Вонючки врезались в грудь и плечо, как два молота.

Деймон с трудом удержался на ногах и кинулся на гаденыша, стремясь повалить на пол, но Вонючка снова как-то неуловимо увернулся. Получив сильные удары в солнечное сплетение и под ребра, Деймон всем телом обрушился на дощатый пол, расшибив локти, и долго ловил ртом воздух. Он с трудом перевернулся на спину и тяжело поднялся – сначала на четвереньки, потом на ноги. Его качало из стороны в сторону, как пьяного, в голове пульсировала боль, локти горели, в боку стреляло – наверное, Вонючка что-то ему отбил. Прикушенный язык все еще кровоточил.

– Сука… – выдохнул Деймон. – Я тебя убью!

Он сгреб связку ключей с полки в прихожей и, зажав их в кулаке, словно кастет с шипами, двинулся на Теона.

Тот резко ударил ногой по его запястью так, что свело кисть, и ключи, бренча, полетели в коридор. А за ними пронеслось что-то небольшое и белое, и собаки с лаем помчались следом.

– Пошел нахер отсюда!

Теон распахнул дверь, вытолкал Деймона на лестничную площадку и с силой пнул его ногой в зад. Тот потерял равновесие и покатился вниз по ступенькам. Теон хотел плюнуть на него сверху, но удержался. Он закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, стараясь выровнять дыхание и угомонить суматошно бьющееся сердце. Девочки крутились вокруг него. Вдруг он почувствовал, как что-то лезет по его ноге. Теон в ужасе уставился вниз – по штанине в панике карабкалась крупная белая крыса с красными глазами-бусинами. Ее голый розовый хвост тянулся, словно толстая нитка.

«Так вот что Деймон искал в куртке», – рассмеялся Теон, и напряжение разом отпустило его.

Деймон некоторое время лежал на лестнице, уставившись в потолок. Вроде бы он ничего себе не сломал и не вывихнул, хотя сильно болел правый бок. В голове вертелась одна-единственная фраза: “Ну нихрена себе… ну нихрена себе…”

Вонючка не просто мне врезал. Он меня избил и спустил с лестницы! Тварь… и когда он выучился драться? Сука… Ну нихрена себе…

Он барахтался на нижних ступеньках, пытаясь подняться. Деймон уцепился за перила и подтянулся. В боку стрельнуло так, что перехватило дыхание.

Твою мать! Все-таки сломал мне пару ребер, гад!

Перебирая руками, он осторожно поднялся и навалился на перила. Одной рукой похлопал себя по карманам – сигареты остались в куртке, как и Бланкита, которую, вероятно, уже сожрали эти гребаные собаки.

– Сука, верни куртку! – хотел крикнуть он, но вместо этого из горла вышло какое-то невнятное сипение.

Теон взял крысу поперек жирненького гладкого тельца и поднес поближе к глазам, чтобы рассмотреть. Она испуганно перебирала пальчиками и тянула к нему лапки. Девочки прыгали вокруг, щелкая челюстями, и пытались дотянуться до нее. Теон подхватил куртку Деймона и вдруг заметил, что из внутреннего кармана торчат надгрызенные уголки очень знакомых блокнотных листов. От неожиданности он едва не выронил свою ношу. Письмо от Рамси?! Точно, Деймон что-то бормотал о «записке босса», – скорее всего, эти пожеванные крысой листки и были очередным посланием Рамси.

Вытащив из кармана измочаленное письмо, Теон положил его на полку для ключей и вышел на лестницу. В одной руке он комкал куртку, а в другой – держал белую крысу.

Деймон стоял, привалившись к перилам. Его рот был красным, а глаза безумными – наверняка он боялся, что сейчас в отместку Теон бросит крысу вниз между пролетами, и она разобьется.

– Барахло свое забери! – Теон швырнул куртку ему в лицо.

Деймон попытался поймать ее, но не смог – руки плохо слушались, – она ударилась об его грудь и упала под ноги.

Сейчас он так же швырнет Бланкиту…

А та доверчиво сидела в руке и обнюхивала пальцы. «Не надо…», – прошептал Деймон распухшими губами, но вдруг Вонючка спустился к нему и протянул Бланкиту.

– И крысу свою забирай тоже.

Он твердо посмотрел ему в глаза, и тот отвел взгляд. Вонючку словно подменили – перед Деймоном стоял обычный худощавый парень с хмурым лицом и презрительным взглядом. Как будто в квартире остался слезливый слабак, а на лестницу вышел его брат-близнец… как его звали? Тео? Нет. Его звали Теон.

Деймон осторожно взял Бланкиту. Она тут же взбежала по его руке на плечо и спряталась в растрепанных волосах.

– Спасибо, – выдавил Деймон.

Он подцепил куртку ногой и, ухватив за рукав, побрел вниз, время от времени оборачиваясь на неподвижно стоящего Теона.

Бланкита щекотала носиком его шею, и Деймон, выйдя на улицу, подумал, что последний час он явно провел в какой-то параллельной реальности. Сейчас ему нужно было выкурить сигарету. Потом выпить. А затем идти в больницу – проверять ребра.

Теон смотрел вслед Деймону до тех пор, пока за ним не закрылась дверь подъезда. Вернувшись в квартиру, он сунул в карман штанов потрепанное письмо с надгрызенным краем и пошел на кухню. Там он подставил содранные костяшки пальцев под струю ледяной воды из крана. «Надо бы обработать антисептиком», – подумал он, но решил, что это подождет. Сначала нужно было выпить что-нибудь покрепче.

Порыскав по кухонным шкафчикам, он нашел початую бутылку виски. Теон отхлебнул большой глоток, обжегший горло, и закашлялся. Он взял бутылку под мышку и направился в комнату. Ему надо было осмыслить то, что сейчас произошло. Деймон, конечно, тупая и наглая скотина. Но почему Теон в его присутствии сразу стал Вонючкой? И почему он смог оказать ему сопротивление только когда вспомнил про Рамси и его обещания?

Теон посмотрел на склеенные блокнотные листки и сделал еще один большой глоток из бутылки. Как понять – где же в нем кончается Вонючка, и начинается Теон?

Он вернулся на кухню за ножиком, разрезал слипшиеся верхние листы и развернул письмо. Оно было затертым на сгибах и пахло несвежими носками. Теон брезгливо поморщился и, стараясь не порвать, аккуратно разложил листки на столе. Рамси, как обычно, писал карандашом – многие слова размазались и приходилось догадываться о содержании фразы по общему смыслу.

«7 октября

Мой Теон!

Наше свидание закончилось всего час назад, и меня бесит, что нам не хватило времени! Мы ничего толком не успели сказать друг другу, не успели обсудить наши планы, все пошло как-то криво. Как будто все вокруг сговорились мешать нам! Из-за этого проклятого дорнийца и его носатой сучки я пропустил половину из того, что ты мне говорил.

Именно поэтому я сразу принялся за письмо. Его доставит один из моих ребят – завтра их выпускают на свободу. Так что не удивляйся, когда тебя навестит кое-кто из старых знакомых. Как только получишь письмо, гони его нахрен! Ему нечего делать в твоей квартире и незачем дожидаться ответа.

С некоторых пор я перестал доверять своим курьерам. Я плачу им немалые деньги, чтобы письма доставлялись без перебоев и точно в срок, но один из них подвел меня. Я не хочу, чтобы это повторилось с моим последним письмом из тюрьмы, так что ты получишь его уже завтра.

Осталось ровно десять дней до моего освобождения, и я знаю, что скоро у нас будет очень много времени для бесед, когда никто не будет нам мешать. Но я должен увидеть тебя перед судом.

Я хочу, чтобы ты пришел ко мне во вторник. Мне это нужно, да и тебе тоже, я знаю. Последнее письмо, последнее тюремное свидание – ну разве это не романтично, мой Теон? Тебе не нужно писать ответ, просто приди ко мне. Времени у нас будет достаточно, а еще я сделаю так, чтобы в зале, кроме нас и охраны, никого не было. Никто не должен мешать нашему разговору.

Мне нужно увидеть тебя, мой Теон. Сейчас я пишу письмо, но вместо блокнотных листов вижу твое лицо. Ты стал очень красивым. Тебе нужно гордиться своим телом, а не прятать его под дешевой одеждой, которая на пять размеров больше, чем надо. Тебе нельзя прятать свои руки в перчатки, потому что твои ладони прекрасны и я никак не могу на них насмотреться. Пора бы уже отвыкнуть носить эти серые мешки и долбаные перчатки. Когда я выйду на свободу, то помогу тебе избавиться от этой дурацкой манеры одеваться.

Я мечтаю о том, чтобы наше последнее свидание прошло без присмотра охраны и без этого проклятого стекла, которое вечно нас разделяет. Я бы обнял тебя, мой Теон, и наконец-то вдохнул твой запах. Когда я вспоминаю, как пахнет твое тело, то начинаю сходить с ума.

Я представляю себе, как обнимаю тебя, ощущаю твой запах и слышу биение твоего сердца, и уже готов тебя трахнуть. Неважно как и где. Но я бы все-таки сдержался, потому что сперва я хочу раздеть тебя. Я хочу видеть тебя целиком. Я помню абсолютно все – каждый кусочек твоего тела, каждый шрам и даже каждую родинку, но я хочу снова увидеть тебя обнаженным. Собственными глазами, а не в своих воспоминаниях.

Как бы мне не терпелось поскорее трахнуть тебя, я буду нежен с тобой, Теон. Ведь я обещал, что наш первый секс будет особенным. Поэтому я буду контролировать себя и не причиню тебе боли. Ведь ты ни с кем не трахался больше года, верно, мой Теон, и даже не целовался. Ты уже наверняка немного подзабыл, как все это делается, и мне придется тебе напомнить.

Когда нужно, я умею хорошо сдерживаться, так что мы кончим одновременно только после того, как я заставлю тебя кончить не меньше двух раз.

Если бы не охрана и не эта долбаная перегородка, я бы трахал и трахал тебя, Теон, до тех пор, пока ты бы не запросил пощады, кончая всухую.

Вот о чем я мечтаю сразу после нашего свидания, Теон. Вместо того чтобы рассказать тебе, как я буду готовиться к суду, как буду строить нашу жизнь на воле, я в подробностях вижу, как буду трахать тебя. Ну разве это не забавно? Ведь я уселся за блокнот записать все то, что не успел сказать тебе на свидании из-за этих проклятых дорнийцев. А вместо этого я представляю, как охранник уходит за дверь и исчезает стекло, а ты делаешь первый шаг ко мне.

Я хочу тебя. Я всегда хочу тебя, а последние дни и вовсе превратились для меня в настоящую пытку.

Мой Теон, ты ведь чувствуешь то же самое! Я все время прокручиваю в голове твои слова. Ты сказал «Я, наверное, тоже хочу тебя». Пожалуй, ради этого стоило просидеть в тюрьме целый год!

Но почему ты сказал «наверное», Грейджой? Я-то прекрасно знаю, что ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя, и мечтаешь, чтобы я наконец-то оказался рядом и трахнул так, чтобы все Боги – и Старые, и Новые, – сдохли от зависти. Почему ты до сих пор не уверен в этом, когда на самом деле хочешь меня? Ты хочешь меня, но боишься сказать это вслух!

Грейджой, ну сколько можно повторять, что меня не нужно бояться?! Я никогда не причиню тебе вреда! Как я могу повредить или ранить самое ценное, что есть в моей жизни?!

Видимо, мне придется повторить снова, что я буду защищать и оберегать тебя. Что буду заботиться о тебе. Что я сделаю тебя счастливым. Потому что никто на свете, кроме меня, не сделает этого. Ни один человек не знает, что тебе нужно на самом деле, и только я смогу тебе это дать!

Ты будешь счастлив со мной – так же, как и я.

Седьмое пекло, я хочу, чтобы у нас с тобой была нормальная жизнь, потому что мы заслужили ее! Мы заслужили право быть вместе, и если кто-то против – это его проблемы. Даже если весь мир против, я кладу на него хер, потому что я хочу, чтобы ты всегда был рядом.

Только представь, как было бы здорово выходить вместе на прогулку с девочками на целый день. Я не любитель городских парков – ты знаешь, что мне больше по душе лес вокруг моего загородного дома, но ради тебя я согласен и на парк. Мы будем ходить на футбольные матчи и пить пиво по вечерам. Мы можем поехать куда захотим, хоть в столицу, хоть в Хайгарден, хоть в Водяные Сады.

Ты даже не представляешь, как нам будет хорошо вместе, Теон.

Мне нужно увидеться с тобой перед судом. Нас прервали, и мы не успели обсудить то, что на самом деле важно для нас обоих. Приходи ко мне во вторник, Теон! Мы не сможем увидеться в зале суда – тебе не стоит там появляться. Ты ведь не хочешь снова отвечать на идиотские вопросы судейских кретинов?

Апелляция назначена на 16 октября. После освобождения мне придется потратить пару дней, чтобы решить кое-какие дела, а потом мы наконец-то встретимся. А еще я приготовил для тебя подарок. Мне вдруг пришло в голову, что я никогда ничего не дарил тебе. Это надо исправить, так что тебя ждет сюрприз.

Я буду ждать тебя, мой Теон. Я хочу снова услышать твой голос. Ты даже можешь прийти в своих долбаных перчатках при условии, что снимешь их точно так же, как сделал это час назад на моих глазах.

До вторника, мой Теон! Я жду тебя.

Твой Рамси Болтон».

Иллюстрация к главе by rotspecht aka redraccoon

http://static.diary.ru/userdir/3/0/6/7/3067575/83979427.jpg

========== Часть 10 ==========

Теон дочитал письмо, поскреб в затылке и, отхлебнув виски, перечитал еще раз. Посмеялся над фразой: «Гони его в шею».

Ты не поверишь, но именно так я и сделал.

Теон посмотрел на свою правую руку, несколько раз стиснул, а затем разжал пальцы, глядя на запекшуюся на костяшках кровь. Сейчас и не поймешь, чья она – Деймона или его собственная.

Когда он первый раз ударил – с силой, кулаком в лицо, – казалось, что затрещала не только челюсть белобрысого ублюдка, с этим ударом сломалось что-то и в самом Теоне. То, что сковывало и заставляло съеживаться от ужаса в ожидании расправы. Будто наконец лопнула цепь, которая до сих пор удерживала его в подвале, стягивала руки и делала бессмысленным любое сопротивление. Пожалуй, впервые за последний год Теон почувствовал себя по-настоящему свободным.

Он одним глотком прикончил содержимое стакана и направился

в прихожую за поводком-своркой. Снял ее с крючка, погремел карабинами. Джейни, нетерпеливо поскуливая, прибежала первой, за ней пришла недоумевающая Хелисента – вроде уже гуляли, зачем еще? А ленивая Кира вообще не хотела отрывать задницу от ковра в комнате, но Теон пригрозил, что не только оставит ее дома одну, но и лакомства после возвращения она не получит. Кира была очень недовольна внеплановой прогулкой, однако Теону надо было проветрить мозги, а гулять так поздно одному не хотелось.

Хоть он и выпил половину стакана виски, голова была на удивление ясной.

Подручных Болтона уже выпустили, а об освобождении самого Рамси все говорят как о давно решенном деле.

Письмо в этот раз вызвало у Теона странные чувства – не стыдноватую радость, как несколько предыдущих, а скорее смятение и беспокойство. Хоть Рамси и разливался соловьем, обещая то и это, Теон вдруг впервые отчетливо осознал, что тот на самом деле скоро выйдет из тюрьмы. И с этим нужно будет как-то жить.

Одно дело, когда в тюрьме их разделяло толстое стекло в комнате для посетителей, и Теон в любой момент был волен уйти или позвать охранника, если станет не по себе. Совсем другое – когда Рамси окажется рядом, как недавно Деймон, и ничто не будет его сдерживать.

В последних письмах Рамси постоянно твердил о сексе. Он, конечно, в любом случае получит свой кайф, а вот чем все это обернется для Теона? Ему даже вспоминать не хотелось, как это бывало у них раньше. Если Рамси заставлял его кончать, для самого Теона это было скорее очередным постыдным унижением, нежели удовольствием.

Разве его собственная задница стоит того, чтобы проверять на ней правдивость слов Рамси Болтона? От этих мыслей Теон поежился, по спине побежали холодные мурашки.

С освобождением Рамси его жизнь несомненно изменится. Но в какую сторону? Пока у него не было однозначного ответа, и беспокойство становилось все сильнее. А вторник уже послезавтра – Рамси снова будет ждать его на свидание. Теон усмехнулся.

Ты словно глупая женушка, которую муж отмудохал до кровавых соплей, а она, только выйдя из больницы, бежит навестить его в тюрьму – потому что любит, потому что свой. Единственный.

Теон погрыз ноготь на левом мизинце и недоуменно уставился на него. Седьмое пекло, даже забыл надеть перчатки.

Он чувствовал себя кроликом, который сам лезет в пасть к удаву.

Рамси нарисовал ему какую-то странную перспективу: гулять с девочками в парке, ходить на футбол, пить пиво у телевизора и ездить на отдых в Водные сады… Все это было слишком на него непохоже, хотя «я хочу и кладу на хер всех, кто против» – очень даже в его стиле.

И вновь нахлынули ужасные воспоминания, как Рамси впервые заставил его встать на колени и отсосать, а затем выдрал пару зубов, когда Теон поцарапал его член. Он непроизвольно схватился рукой за подбородок, словно вновь почувствовал, как треснуло в челюсти и кровь хлынула изо рта. Теон долго старался забыть о том, что происходило с ним в доме Болтона, однако пришло время восстановить все в памяти и подумать, что делать дальше.

На город опустился вечер, парковые служители уже зажгли фонари-столбики. Своим теплым желтоватым светом они придавали аккуратным дорожкам уютный и безопасный вид. Прохожих поблизости не было, и Теон спустил девочек с поводка.

Он сел на скамейку. Повернувшись к ближайшему фонарю, вытащил из кармана письмо и еще раз пробежал его глазами. Все верно, везде одно и то же: я хочу, я буду, я, я, я… Рамси пишет только о себе и о том, чего он хочет. Сейчас он хочет Теона. Он все решил и все распланировал. Вот только он ни разу не спросил, а чего же хочет сам Теон?

Теон снова поежился, когда перед глазами возникло бледное лицо Рамси с горящими от вожделения глазами.

Чего он больше хотел, когда ты снимал перед ним перчатку – трахнуть тебя или отрезать последние пальцы? Оба этих желания отражались на его лице одинаково.

Дом, работа, собаки, качалка, налаженный быт. Теон цеплялся за все это последний год как за спасательный круг, позволяющий ему удержаться на плаву и не сойти с ума. Даже письма из тюрьмы стали привычными, а сейчас почва уходила из-под ног при одной только мысли, что в его столь тщательно выстроенную, скучную, но такую надежную жизнь ворвется Рамси, который все разрушит. Он будет делать лишь то, что взбредет ему в голову и снова заставит Теона подчиняться.

Вряд ли его будет интересовать твое мнение и твои желания.

Во вторник – свидание, в четверг – апелляция. Рамси могут освободить прямо из зала суда. И дальше что?

Ты правда веришь, что Рамси будет приходить в гости, чтобы пообщаться с девочками и терпеливо ждать, когда ты будешь готов принять его? Ага, жди. Он пообещал незабываемый секс в первую же встречу. О, да. Завалит прямо у дверей и порвет нахрен.

«Может, купить заживляющей мази?..», – грустно усмехнулся Теон.

***

Он, как обычно, подал документы в окошко. Строгая женщина в серой форме спросила: «К кому?», и когда Теон назвал Рамси Болтона, долго водила толстым пальцем в журнале. Затем удовлетворенно хмыкнула, найдя его фамилию в списке посетителей. Охранник повел Теона мрачными полутемными коридорами куда-то вглубь, и тот привычно ежился от тяжелого тюремного духа, от решеток, запертых на ключ, от грязно-серых стен.

Вместо хорошо знакомого зала с перегородкой посредине и телефонными трубками у сидений, за дверью оказалась небольшая комната с зарешеченным окном, в которой стоял стол с двумя стульями. «Ждите!» – сказал охранник и вышел в коридор.

Теону сразу стало как-то не по себе, руки вспотели, а по спине пополз холодок. Честно говоря, его совесть тоже была не слишком чиста, и хотя благодаря его показаниям против семьи Болтон с него сняли все обвинения, но кто знает… Документы наверняка остались в деле, а новый прокурор не станет его покрывать, если судьи при рассмотрении апелляции решат привлечь и Теона к ответственности за давние прегрешения.

Когда в замке заскрежетал ключ, Теон судорожно сглотнул и попытался вжаться в стену. Тяжелая дверь открывалась медленно, и он почувствовал, как внутри поднимается волна паники.

Уже знакомый колченогий охранник внимательно посмотрел на него, утвердительно кивнул и впустил в комнату Рамси, а не прокурорского следователя. Теон с облегчением выдохнул, понимая, что никто не собирается его допрашивать или арестовывать.

– У вас ровно полчаса, – охранник закрыл за собой дверь.

– А вот и ты, – негромко произнес Рамси, и от этих слов у Теона стали дыбом волосы на загривке.

Он словно прирос к бетонной стене и даже не мог пошевелиться, пока Рамси медленно шел в его сторону. Теон испуганно смотрел на него. Он был выбит из колеи неожиданной сменой помещения и только сейчас понял, что они с Рамси Болтоном остались вдвоем в запертой комнате и между ними нет стекла.

– Я так ждал этого! Я ждал целый год! – Рамси обхватил лицо Теона ладонями и начал жадно его целовать.

Теон закостенел всем телом, но не сопротивлялся. Он послушно приоткрыл рот, позволяя Рамси хозяйничать в нем своим языком.

Тот вдруг оторвался и внимательно посмотрел ему в глаза.

– Прекрати стоять, как замороженная кукла. Я не собираюсь тебя насиловать.

Теон и хотел бы что-то ответить, но не мог, из горла вырвалось только хриплое сипение.

– Сколько можно говорить, что не нужно меня бояться! Расслабься, Теон, – Рамси снова поцеловал его, но на этот раз иначе, мягко и коротко, едва касаясь.

Он слегка прихватил его нижнюю губу, отпустил ее и улыбнулся.

– Тебе понравится, Теон, я обещаю.

Рамси провел пальцами по его щеке, поцеловал шрам на скуле. А затем осторожными поцелуями спустился по шее, уткнулся носом в плечо и с силой втянул воздух.

– Ммммм, как ты пахнешь! Я так скучал по тебе, Теон. И ты тоже скучал, я знаю. Ну же, поцелуй меня, – Рамси провел большим пальцем по его губам, а потом резким движением схватил Теона за запястья.

У того екнуло сердце, но Рамси всего лишь закинул руки Теона себе на шею:

– Ну, что ты ломаешься, как септа!

Рамси запустил ладони ему под свитер, широкими движениями начал гладить спину и грудь. У Теона задрожали коленки. Твою мать, он действительно скучал по этим рукам, по их горячим и жадным прикосновениям.

– Давай, мой славный, ну же! – Рамси снова поцеловал его, и на этот раз Теон ответил.

Рамси вырвал ремень из его джинсов и тесно прижался к нему, продолжая шарить руками под свитером. Он подсадил Теона на себя, и тому, чтобы не упасть, пришлось обхватить его ногами. Они целовались так, что у Теона кружилась голова. Он вдруг обнаружил, что сидит обнаженный на столе, а джинсы вместе с трусами валяются на полу. Полуголый Рамси бесстыдно терся об него и что-то бормотал, а потом задрал его ноги к себе на плечи.

– Седьмое пекло! Порвешь ведь, я не готовился… – сипло простонал Теон.

– Ничего, я осторожно, – Рамси прикусил его ключицу, и у Теона все поплыло перед глазами.

Рамси и впрямь был на удивление осторожным. Было больно, но при этом так хорошо, что Теон, достигнув пика, закричал и на какой-то миг, казалось, потерял сознание.

Когда он пришел в себя, Рамси целовал его шею. Теон, не открывая глаз, улыбнулся и протянул руку, чтобы погладить его по щеке, и испуганно распахнул глаза – под руками оказалась собачья шкура.

В комнате было совсем темно, значит до утра еще далеко. Видимо, он опять кричал во сне, и Хелисента примчалась его успокаивать. Ощущения от прикосновений Рамси были такими яркими и реальными, что Теон включил свет – ему казалось, что на руках должны остаться синяки от его пальцев, а на шее непременно обнаружатся следы зубов. Но на руках ничего не было, а шея была мокрой от собачьей слюны.

Теон вытерся краем простыни и, бросив на пол испачканные спермой трусы, откинулся на подушку. Его лицо горело от удовольствия и стыда. Он прислушался к сладостной тянущей боли внизу живота. Рядом заскулила Хелисента, и в щеку ткнулся холодный собачий нос. Теон отпихнул ее и, глухо застонав, накрыл лицо одеялом.

***

Его разбудил звонок. Телефон все трещал и трещал, а Теон никак не мог отыскать его среди вещей, которые вчера свалил кучей у кровати. Сейчас на них спала Кира, и вся одежда была в мелких черно-рыжих волосках. Теон выдернул из-под ее толстого бока свои джинсы и вытащил из кармана мобильник.

О, нет.

– Да, господин прокурор. – Звонок от Баратеона не предвещал ничего хорошего.

– Грейджой, ты снова таскался к Болтону в тюрьму! – скрипучий голос прокурора словно был создан для обвинений.

– Это мое личное дело, и вас оно не касается. – Теон попытался выдержать максимально спокойный и холодный тон, и казалось, что ему это удается.

– Ты должен прийти в суд на апелляцию и снова дать показания, – проскрежетал прокурор, едва сдерживая гнев.

Теон собрал все свое мужество – спорить со Станнисом Баратеоном было делом непростым.

– Нет. Мы договаривались, что я дам показания один раз под запись на камеру и в суде выступать не буду.

– Все изменилось. В четверг апелляция, и ты мне нужен в суде.

– Ничем не могу помочь, господин прокурор. Договор есть договор. Я выполнил его условия и больше ничего не буду делать.

– Неблагодарный! Я потратил столько сил, чтобы болтонский бастард понес справедливое наказание! Я снял с тебя все обвинения! Я обеспечил тебе защиту, лечение, помог встать на ноги и даже выбил квартиру, в которой ты живешь! Без меня ты бы сейчас пускал слюни в психушке, шамкая беззубым ртом. А теперь ты хочешь, чтобы все мои усилия пошли прахом?! Посмотри, во что он превратил тебя. Посмотри на себя в зеркало, Грейджой, и хорошенько подумай – ты действительно хочешь, чтобы эта поганая тварь вышла на свободу?!

– Я не буду давать показания, – Теон стиснул зубы, – мы договаривались только на запись. За присутствие в суде я бы потребовал куда больше, чем месяц в дурдоме, вставные зубы и этот паршивый клоповник. Всего доброго, господин прокурор.

Теон выключил мобильник.

Злосчастный понедельник тянулся, словно резиновый, а Теон так и не решил, стоит ли ему идти в тюрьму на свидание. Что его ждет на этой встрече? Плавящиеся от возбуждения глаза Рамси и рассказы о том, как именно он собирается его трахнуть сразу после освобождения?

Твою мать, даже посоветоваться не с кем. Он никому не смог бы рассказать о письмах Рамси и походах на свидания, единственным человеком, кто хоть что-то знал об этом, была Далла. Но она уже не раз говорила, что ему не стоит снова связываться с Рамси. А после визита Миранды в магазин Далла смотрела на него так, словно была готова вызывать санитаров, которые надели бы на него смирительную рубашку и связали за спиной рукава, чтобы он не мог себе навредить. И ее взгляд, полный беспокойства, смешанного с жалостью, уже не раздражал, а вызывал какую-то смутную печаль.

После работы Теон пошел в качалку, где долго и размеренно колотил боксерский мешок, словно это могло помочь ему принять правильное решение. Возвратившись домой после прогулки с девочками, он понял, что больше не может сидеть дома наедине со своими мыслями и отправился в бар, где работал длинноволосый красавчик с черными ногтями.

Надо хотя бы узнать, как его зовут.

С барменом было легко и приятно разговаривать, к тому же он не разбавлял выпивку и варил отличный кофе.

Теон накинул куртку. Девочки едва приподняли головы – куда это он отправился на ночь глядя? Теон каждую почесал за ухом и погладил по длинному черно-рыжему носу.

***

Бармен кивнул ему, как старому знакомому, и уже не спрашивая, налил маленькую чашечку летнийского кофе и виски на два пальца в толстый пузатый стакан.

Теон качнул стаканом, словно чокаясь – свет играл на гранях, и казалось, что это не виски, а жидкое солнце налито в стекло.

– Как тебя зовут? – спросил Теон у бармена, который протирал бокалы бумажным полотенцем, поглядывая на него и улыбаясь.

– Атлас.

– Правда что ли?

Бармен кивнул.

– Ничего себе имечко, – удивился Теон. – Ты вообще откуда? В каком долбанутом месте детей называют как тряпки?

– Из Староместа. Там и не такие имена встречаются, – бармен снова улыбнулся Теону, широко и искренне.

А Рамси бы не понравилось, что я пью, да еще с таким красавчиком.

Теон подавил в себе безотчетное желание оглянуться, чтобы проверить, что опасности рядом нет.

Ничего, он выйдет – и ты все узнаешь. Хорошо, если не посадит тебя снова на цепь в подвале.

Нет. Рамси же обещал.

И с каких пор ты ему веришь?

Теон отхлебнул кофе и попросил налить еще виски.

Несколько работяг в серых комбинезонах, пропахших рыбой, смотрели футбол на большом экране, который висел на стене сбоку от стойки. Теон не был спортивным фанатом, но мельком увидел на заставке, что играли «Гискарские Гарпии» против «Хайгарденских шипов».

Мужчины обсуждали матч, а бармен подвинул ему новый стакан, когда они заорали: «Гоооол!» и ринулись обнимать друг друга. Теон так и не понял, кто победил, но дружелюбная обстановка в баре позволила расслабиться и почувствовать себя легко и спокойно.

Через некоторое время матч закончился, работяги за соседним столиком обмывали чью-то победу, а по телевизору начались новости. Теон мало интересовался политикой, но все же прислушивался – наверняка в выпуске упомянут про дело Болтона и грядущую апелляцию. Однако ничего нового не сказали, лишь Варис блеснул на экране лысиной и загадочной улыбкой, да Миранда показала свое декольте во всей красе. Несмотря на то, что она изо всех сил подчеркивала свою сексуальность, Теону было неприятно на нее смотреть.

Да ты что, неужели ревнуешь?

Теон посмотрел на часы. Время было уже позднее, он собирался допить содержимое стакана и отправиться домой и уже вытащил из заднего кармана несколько купюр, как вдруг услышал за спиной знакомый чарующий голос. Он обернулся. На экране женщина в красном, которая безуспешно пыталась взять у него интервью, стояла рядом с прокурором Баратеоном. Тот выглядел еще более уставшим и нездоровым, чем год назад. Женщина представилась, произнесла еще несколько фраз и сунула микрофон под нос прокурору. Тот поморщился и недовольно проскрипел, что обвинение не намерено сдавать позиции в деле Болтона и что у них есть неопровержимые доказательства вины бешеного болтонского ублюдка, который за свои грехи будет всю жизнь сидеть в тюрьме.

Теон зябко поежился, глядя в его холодные глаза. Милосердия в Баратеоне было ровно столько же, сколько у Болтонов. Если бы не возможность подкрепить обвинение показаниями Теона, прокурор и пальцем бы не пошевелил, чтобы хоть что-то для него сделать.

Дальше показали нарезку из передач с Мирандой, где она восхваляла Рамси на все лады и говорила о том, что он просто запутался и совершил несколько ошибок, но он невиновен и адвокатское бюро Вариса собирается доказать это в суде.

А после Теон с удивлением услышал из уст пронырливой журналистки собственное имя. Мисс Асшайска рассказывала о том, что обвинение большей частью построено на показаниях Теона Грейджоя, который около года был пленником Рамси Болтона, жил у него в подвале на цепи и подвергался пыткам и мучениям. Сейчас, спустя год, он вполне оправился и приобрел неплохую физическую форму…