Текст книги "Возвращение (СИ)"

Автор книги: Frau Lolka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

========== Часть 1 ==========

– Эй, ты куда? Не торопись, на тот свет всегда успеешь!

Кто-то резко рванул его за рукав. Теон остановился и, обернувшись, недоуменно уставился на человека, который крепко держал его за куртку. Это был рыжебородый бродяга Тормунд со своей тележкой. Он тыкал в красный сигнал светофора грязным пальцем, выглядывающим из обрезанной перчатки. Теон огляделся по сторонам, не понимая, как оказался в центре города возле пешеходного перехода на оживленном перекрестке. Он словно только что проснулся и потряс головой, пытаясь сообразить, где находится и что вообще здесь делает. Город обрушился на него звуками и запахами, шумом дороги и сигналами автомобилей, музыкой из соседнего кафе и мигающей рекламой знаменитых лимонных пирожков.

– Я еле удержал тебя, парень. Ты попер на красный и чуть не попал под машину.

– Я… я не знаю… – Теон растерянно моргал. – Я шел домой и, наверное, задумался.

– Ничего, я тоже часто думаю о чьих-то сладких булках, – Тормунд пощупал воздух руками, подмигнул и осклабился, – только при этом надо еще и смотреть по сторонам.

– Ты… Спасибо тебе, Тормунд.

– Обращайся, – бородач похлопал его по плечу и покатил дальше свою тележку.

Теон понял, что ему нужно перевести дух и собраться с мыслями, а еще лучше выпить чего-нибудь покрепче. Он толкнул дверь ближайшего бара и забрался на высокий стул у самого края стойки. Усевшись поудобнее, Теон потер лоб рукой, пытаясь собрать воедино ворох разрозненных воспоминаний из тюремного зала для посетителей.

– Виски? – молодой длинноволосый бармен с подкрашенными глазами и черным лаком на ногтях показал ему стакан.

– Кофе, – ответил Теон, а потом махнул рукой и добавил: – И виски.

– Тебе как? Вместе?

– Давай отдельно.

Теон одним большим глотком осушил виски, поморщился от жжения в горле и запил его кофе.

– Повтори, – Теон толкнул стакан обратно к бармену, тот ловко перехватил его и вновь наполнил желтым маслянистым виски.

На этот раз Теон вылил алкоголь в чашку с кофе, добавил коричневый кубик дорнийского сахара и долго размешивал, а после неторопливо смаковал сладковатую горечь напитка. Стоило ему только на миг отвлечься от происходящего вокруг, как перед его взглядом сразу возникало бледное лицо Рамси, жадный блеск в глазах и его пальцы, нежно гладящие бронированное стекло перегородки.

Они не сказали друг другу ни слова. Но Теона и без них переполняли эмоции, в которых он не мог толком разобраться. Да и не хотел, по правде сказать. Его глупый порыв увидеться с Рамси и передать ему мячики, – мячики, твою мать! – напугал его самого. Неужели Рамси прав, и Теон испытывает к нему еще что-то, кроме страха и отвращения? Нет. Нет! Не может быть.

Он просто пожалел Рамси. Да, пожалел, потому что знает, что такое боль, как тяжело срастаются сломанные кости и как трудно потом разрабатывать пальцы. Да. Он всего лишь проявил сочувствие. А к Рамси он не испытывает ничего, кроме сожаления, что когда-то связался с ним и повелся на его уговоры пощипать тугой карман Старков.

Теон успокоился, допил свой кофе и кинул красавчику-бармену несколько монет. Надо идти домой, девочкам пора на вечернюю прогулку.

***

Охранник сделал отметку в журнале и лениво махнул рукой, подавая знак двигаться вперед.

Рамси встряхнулся, словно пес, выскочивший из воды, но это не помогло ему сосредоточиться. В голове стоял гул, и сумбурные обрывки мыслей прыгали как безумные мячики для пинг-понга. Под надзором охранника Рамси медленно возвращался в свою камеру, механически отсчитывая шаги – ровно двести пятьдесят шесть по коридору с двумя поворотами, сквозь глухую железную дверь и пять решеток.

Перед его глазами стоял Грейджой – тощий, в мешковатой одежде, переминающийся с ноги на ногу. Он испуганно опустил голову, отводя взгляд, но в то же время украдкой посматривал за стеклянную перегородку. Рамси считал шаги: двадцать девять, тридцать… поседевшие волосы Теона изрядно отросли, на фотографиях это было не так заметно… шестьдесят восемь, шестьдесят девять… его темно-серые глаза… семьдесят четыре… непривычный, странный взгляд, что-то было не так… семьдесят четыре… Теон смотрел на него совсем по-другому. В его глазах не было испуга, ожидания приказа или трусливой готовности повиноваться. Он смотрел… с надеждой?! Или это только почудилось?… семьдесят четыре…

Его взгляд изменился. Он изменился. Но на нем остались все мои метки. Он пришел ко мне, он по-прежнему мой, он мой, он принадлежит мне.

Восемьдесят один, восемьдесят два… рука Теона в омерзительной бежевой перчатке, придерживающая мячики, которые он принес в подарок…

Когда Теон ушел, оставив мячики на железной стойке, охранники после долгих препирательств все же занесли их в журнал передач, предварительно вывернув наизнанку один, а второй – проткнув насквозь карандашом в нескольких местах. Сейчас скомканная плюшевая оболочка и продырявленный мячик лежали в кармане робы, и Рамси время от времени трогал их, чтобы убедиться – это реальность. Теон действительно пришел к нему на свидание. И принес подарок.

Рамси остановился у входа в свою камеру на сто двадцать втором шаге.

За его спиной закрылась решетка, охранник зазвенел ключами, но Рамси не слышал посторонних звуков. Голова кружилась, словно он выпил не меньше пинты виски.

Он медленно обвел взглядом камеру, будто увидел ее впервые. Две прикрученные к стене койки, верхняя пустая. Она пустовала с того самого момента, как только Рамси попал в эту долбаную тюрьму и вошел в эту долбаную камеру. Жестяной умывальник рядом с крошечным унитазом в углу и железная подставка-стол рядом с койками. На ней валялись измусоленные листки, блокноты и перевернутая обложкой вверх раскрытая книга, которую Рамси переписывал второй месяц подряд, чередуя левую и правую руки.

Рамси подошел к столу и смахнул с него бумажный ворох. Книга глухо шлепнулась на каменный пол, исписанные страницы разлетелись по камере. Рамси прижал горячие ладони к металлической поверхности. Казалось, что еще немного и по их контуру начнет куриться дымок, а если он отдернет руки, то на столешнице останется два вишнево-красных отпечатка.

Он, тяжело дыша, смотрел на свои руки, но видел вместо них узкую бежевую перчатку с неестественно оттопыренным мизинцем. Раструб перчатки заканчивался, не доходя до рукава куртки, и в промежутке виднелся кусочек тонкого белого запястья в отметинах. Они были такими яркими и отчетливыми, словно Рамси рассматривал бледную кожу Теона сквозь увеличительное стекло: поджившие рубцы от наручников, веревок и шнура, узоры лопнувших капилляров, мелкие порезы… и длинный белый шрам, уходящий к локтю.

Рамси помнил эту рану. Они сидели с ребятами за столиком у бассейна на заднем дворе, обсуждали дела за кружкой пива. Вонючка подносил бутылки из холодильника и что-то брякнул невпопад в ответ на его реплику. Деймон рассмеялся, Бен фыркнул в усы, и это так взбесило Рамси, что он пообещал гаденышу снять кожу с его правой руки.

Через несколько минут его намертво прикрутили к столу в подвале, и когда Рамси сделал длинный глубокий надрез, Вонючка орал и бился так, что сорвал голос, а потом прикусил себе язык. Изо рта побежала кровавая пена, и пришлось заткнуть ему рот горстью салфеток. Глупыш. Кожу с руки снимают совсем не так, но откуда ему знать. Вонючка поверил ему. Он твердил, что сделает все – абсолютно все, что только пожелает Рамси. Он умолял, унижался, выпрашивал, взывал к милосердию, захлебывался и рыдал. Тогда Рамси простил его, пригрозив, что в следующий раз не будет столь благодушен. И с тех пор Вонючка думал трижды перед тем, как открыть свой рот в присутствии Рамси и его ребят.

Рамси глубоко вдохнул и вновь вернулся к воспоминанию о Грейджое. Он неуловимо изменился, и дело было не в нескольких набранных килограммах или отросших волосах. Хотя он по-прежнему избегал смотреть прямо в глаза, с его лица исчезла подобострастная готовность ловить каждый жест, каждое движение и каждый взгляд Рамси. Казалось, за стеклянной перегородкой в комнате для посещений стоял не Вонючка, а перепуганный Теон Грейджой – тот же самый Теон, что сидел, примотанный скотчем к стулу в подвале после своего первого побега.

Где-то по пути в тюрьму этот Теон потерял услужливого, покорного и готового на все Вонючку.

Но прежний Грейджой вряд ли стал бы отвечать на письма Рамси, присылать свои фотографии и приходить на свидания в тюрьму с подарками в кармане куртки.

Так кто он сейчас? Теон Грейджой или Вонючка? Или они настолько сплавились вместе, что теперь их невозможно различить?!

Рамси резко повернулся, и его взгляд упал на фотографию, прикрепленную над койкой. Это был портретный снимок – лицо Теона крупным планом. Солнце светило ему в глаза, и он чуть склонил голову, смущенно улыбаясь. Рамси никогда не мог спокойно смотреть на эту фотографию, и сейчас он почувствовал, как протяжно стрельнуло в паху. Рот мгновенно пересох, и жар охватил все тело.

Как же отчаянно он хочет этого улыбающегося бледного мерзавца с полуседыми волосами, который вечно утекает у него сквозь пальцы, прикрываясь лживыми личинами. Паршивый Вонючка, скользкая медуза… Он нужен ему. Никто не может заменить его. И мысль о том, что очень скоро он будет рядом с ним навсегда, почти сводила с ума.

Пах снова пронзило резкой болью, Рамси шагнул к умывальнику и после нескольких рывков кончил в жестяную раковину. Перед глазами стояло лицо Теона – но не с фотографии на стене. Он вспоминал его в комнате для посетителей, когда Теон наконец-то осмелился поднять на него взгляд – немного робкий, испуганный и полный странной надежды.

Рамси уперся разгоряченным лбом в металлическое зеркало над умывальником, восстанавливая хриплое дыхание. Побелевшие пальцы вцепились в жестяные края раковины.

Мой… ты по-прежнему только мой… ты вернулся ко мне… но мы все еще не вместе.

Он хотел, чтобы Теон был рядом с ним, каждую минуту. Он хотел трахать его и заставлять кричать от боли и наслаждения, от наслаждения и боли, потому что знал – для Теона боль и ласки всегда идут бок об бок. Он приучил его к этому. И теперь это нравилось им обоим.

Но одного свидания слишком мало. Нельзя терять голову от одной-единственной победы. Грейджой все еще работает у этой твари Манса. И все еще таскается в этот долбаный спортзал. И когда он уходит гулять в парк с собаками, то часто меняет маршрут. Все это настораживает, и все это очень неправильно.

Рамси изо всех сил ударил кулаком в жестяную поверхность зеркала.

Нельзя давать ему передышку, результат нужно закрепить, и как можно скорее. Теон пришел к нему добровольно после долгих уговоров в письмах, но этого мало. Он промолчал все свидание, этот долбаный Грейджой, он так и не сказал ни слова – ни единого сраного слова! Трубка была всего в какой-то паре дюймов от его руки, но гаденыш даже не потрудился снять ее!

Апелляция назначена на конец октября, и это значит, что он проторчит в тюрьме как минимум месяц, а за это время многое может случиться. Теон может попасть под влияние какого-нибудь мудака в спортзале. Или вздумает навестить своего приятеля в Дозоре… Рамси заскрипел зубами. С каким наслаждением он содрал бы кожу с лица ублюдка Сноу…

Он не может упустить Теона сейчас – сейчас, когда он уже так близок к цели. Ему необходимо второе свидание и как можно скорее. На этом свидании они должны поговорить. Он хорошо подготовится к разговору и сумеет убедить Теона, кто на самом деле является для него самым важным человеком на свете.

Рамси поднял с пола первый попавшийся блокнот и принялся лихорадочно набрасывать черновик письма.

========== Часть 2 ==========

Девочки обступили его и внимательно обнюхивали с недовольным видом, а Кира даже возмущенно расчихалась. Видимо, за то недолгое время, что он провел на свидании, тюремный запах пропитал одежду. Теон задрал свитер на животе и принюхался, но ничего необычного не обнаружил, почувствовав только легкий аромат собственного дезодоранта.

Теон положил в карман любимый мячик Хелисенты, слегка погрызенный с одного бока, и снял с крючка поводок-сворку, чтобы сходить с девочками в парк. Когда он застегивал ошейник на суетливо крутящейся Джейни, зазвонил домашний телефон.

– Да! – рявкнул Теон в трубку.

Вот невовремя. Наверняка это автоответчик из телефонной компании с просьбой оплатить счет или еще какая хрень.

– Мистер Грейджой? – осведомился бархатный женский голос.

– Да, это я, – раздраженно ответил он, держа телефонную трубку плечом около уха и продевая кончик ремня в пряжку ошейника.

– Я бы хотела встретиться с вами и поговорить, – голос манил и завораживал, его хотелось слушать еще и еще.

– Кто вы такая? – настороженно отозвался Теон. Давненько уже женщины не звонили ему, предлагая встречу. – И о чем вы хотите поговорить?

– Об одном хорошо знакомом вам человеке, – женщина произнесла эти слова с придыханием, понизив голос почти до шепота.

Замершее на миг сердце Теона рухнуло вниз и с удвоенной силой забилось где-то в животе.

– Кто вы такая и с чего взяли, что я буду с вами разговаривать? – надо было сразу же бросить трубку, но почему-то Теон не смог этого сделать.

– Меня зовут Мелони Асшайска, и я знаю, что вы приходили в Северную Окружную тюрьму на свидание с одним из заключенных.

Твою мать.

– Откуда вам это известно?

– Я не выдаю своих источников, мистер Грейджой, – усмехнулась обладательница чарущего голоса.

– Чего вы от меня хотите? – у Теона слегка кружилась голова от этого тембра и интонаций. С подобным голосом надо работать в сексе по телефону.

– У меня для вас крайне выгодное предложение. Эксклюзивное интервью для телеканала “Р`Глор-ТВ” о Рамси Болтоне и ваших отношениях с ним.

Магия сразу рассеялась.

– Я не даю интервью, – жестко сказал Теон и повесил трубку.

Через несколько секунд звонок раздался снова. Он приподнял трубку и тут же бросил ее на рычаг. Следующий звонок не заставил себя долго ждать, и Теон выдернул провод из розетки.

Он пошел с девочками в парк и гулял там почти до темноты, механически переставляя ноги. Собаки поначалу радовались долгой прогулке, но потом устали и проголодались. Кира настойчиво тянула поводок-сворку домой, к миске с кормом. А Теон, не обращая на нее внимания, дошел до своей любимой полянки в дальнем конце парка. Он уселся на скамью с ногами и, обняв колени, принялся подбрасывать в руке мячик, – точно такой же, как те два, что он принес в тюрьму для Рамси.

Теон все время думал о нем. Он одергивал себя, но все равно возвращался мыслями в камеру с перегородкой и видел как наяву Рамси, приникшего к стеклу. Теон вспоминал, как где-то внутри возник плотный тяжелый ком, который сдавил горло, не давая дышать, и парализовал все тело. И как потом, убедив себя, что находится в полной безопасности, он осмелился поднять глаза и увидел во взгляде Рамси что-то, напоминавшее нежность.

“Нет! – осаживал он себя. – Ты для него – игрушка. Он хочет только мучить и трахать тебя. Рамси скорее выбьет из тебя последние мозги, чем изменит свое отношение. Он никогда не будет смотреть на тебя с нежностью. Ты придумываешь себе всякую хрень, идиот.”

Теон, увлеченный своими мыслями, даже не заметил, как оказался дома – наверное, девочки привели. Он покормил собак, а после взял из холодильника какой-то контейнер и съел содержимое, не чувствуя ни запаха, ни вкуса, и налил себе чаю. Забравшись в любимое продавленное кресло, он взял со стола письмо. Последнее письмо Рамси.

Теон дважды перечитал его, а потом, повинуясь внезапному порыву, прижал к лицу, вдыхая тонкий запах пудры, исходящий от блокнотных листов. И вдруг испытал неожиданное для себя разочарование, он прекрасно помнил, что от Рамси пахло совсем иначе: кожей, табаком, виски, терпким пряным одеколоном и разгоряченным мужским телом. Сейчас ему почему-то снова захотелось ощутить этот запах. Теон перенюхал все письма, которые он получал раньше. Но все они пахли только старой бумагой, даже то майское письмо, на которое Рамси опрокинул стакан с виски

***

В качалке Большой Джон долго наблюдал за тем, как он, отдуваясь, тягает штангу и пыхтит на гребном тренажере, а потом подошел и хозяйским жестом схватил его за руку, щупая бицепс. Теон от этого прикосновения инстинктивно напрягся и весь закостенел. Амбер, видимо, почувствовал неладное и разжал пальцы.

– Я гляжу, ты вполне окреп и уже не тот дрищ, что переступил порог моего зала пару месяцев назад. Теперь это мышцы, а не мешок с костями, – довольно заухал он.

Теон расслабился, как только Джон убрал от него руку, а когда тот похвалил его – широко улыбнулся. Теон чувствовал себя хорошо, силы прибавлялись с каждым днем, он даже иногда жалел о разбитом зеркале в ванной и украдкой глядел на себя в стеклянные витрины магазинов. Собственное отражение каждый раз удивляло его – плечи постепенно распрямились и он перестал сутулиться, а порой, выходя на улицу, даже забывал натянуть на голову капюшон толстовки или надеть солнцезащитные очки, за которыми прятал лицо весь прошедший год.

Амбер задумчиво поковырял ногтем мизинца в зубах.

– Хорошо бы тебе, парень, динамическую нагрузку добавить, – прищурил он глаза под косматыми седыми бровями. – Давай-ка ты у меня еще и боксом позанимаешься. Ты как насчет грушу поколотить, а?

– Да можно, наверное. – Теону эта идея показалась интересной. – Вот только пальцы…

– Ничего, – махнул рукой Большой Джон, – на международные соревнования я тебя отправлять не буду. Иди в кладовку, подбери себе перчатки и шлем по размеру. Посмотрим, сможешь ли ты удар держать.

Амбер замахнулся на него рукой, сжатой в кулак, имитируя хук справа. Теон дернулся вниз, закрыв голову обеими руками.

– Я не уверен, что смогу…

Рамси однажды сломал ему скуловую кость. Лицо перекосило, кровь из носа заливала лицо, и рот перестал толком открываться. Чтобы вправить кости, семейный врач Болтонов, доктор Тибальд, разрезал ему щеку, запихал внутрь какие-то жуткие щипцы, а Теон, привязанный к столу, кричал, пока не охрип – Рамси запретил давать ему наркоз. Даже после того, как с ужасающим щелчком сломанная кость встала на место и Тибальд зашил операционный разрез, болело очень долго. Рамси больше не бил его по этой щеке, но частенько замахивался так, что Теон закрывал лицо рукой. Это очень злило Рамси, он не терпел сопротивления и лупил Теона еще сильней, однако при этом старался не задевать левую сторону лица.

– У меня был перелом скулы. – Теон показал Амберу светлую нитку шрама и синий узор капилляров на щеке.

– Давно? – Амбер деловито ощупал толстыми пальцами его лицо.

– Почти два года назад.

– Тю, давно уже все зажило, и бояться тебе нечего. Иди в кладовку за перчатками.

***

Манс сообщил сотрудникам, что информационно-развлекательный холдинг “Р`Глор-Медиа” (при этом названии Теон поморщился, вспомнив журналистку с волшебным голосом) предложил выгодный промо-тур в поддержку его нового альбома, поэтому он уезжает на пару месяцев, а Теон остается в интернет-магазине за главного. Далла похлопала его по плечу, поздравив с повышением, и пообещала по возможности помогать. Она даже собралась подыскать нового сотрудника, который принимал бы телефонные звонки и заказы через сайт, чтобы у Теона было больше времени для административных дел.

Раньше ему казалось, что в управлении магазином ничего сложного нет, но очень скоро он понял, что ошибался. Теон погрузился в бумаги, пытаясь разобраться во взаимоотношениях с поставщиками, и постоянно консультировался с Даллой, которая помогала ему с закупками товара.

Теон проверял накладные на новый альбом Манса для сети кофеен, когда услышал звонок в дверь. Клиенты в офис не приходили, у сотрудников были собственные магнитные ключи, а почтальон приносил почту по утрам, когда в офисе еще никого не было, и просовывал письма в прорезь ящика у двери. Так что звонок в дверь посреди рабочего дня стал неожиданностью.

Далла отмахнулась, держа нож в руке, – она готовила бутерброды для ланча. Скорбный Эдд ходил по офису с Наследником на руках, что-то ему рассказывая, а Наследник держался крохотной ручкой за его длинный нос и внимательно слушал.

Поэтому идти открывать настойчивому посетителю, упорно давящему на кнопку звонка, пришлось самому Теону.

Он распахнул дверь. За нею стояла невысокая, худенькая и миловидная девица, которая показалась Теону знакомой.

– Грейджой? – прищурилась она.

– Да.

Теон заглянул в гостеприимно распахнутый вырез ее блузки, расстегнутой больше, чем позволяли приличия. Он сделал приглашающий жест рукой, и девица переступила порог. Теон хотел предложить ей чашку кофе и потянуть время, пока не вспомнит, откуда ее знает, но тут девица представилась сама:

– Миранда Сноу.

Твою мать.

Имя словно щелкнуло по лбу, и Теон ее вспомнил.

Шустрая адвокатша из конторы старого Фрея, которая вела дело Рамси к апелляции и отлично пропиарила и его, и себя.

Только ее не хватало.

– Здравствуйте, – натянуто поприветствовал ее Теон.

Он предполагал, о чем – а точнее о ком – пойдет разговор.

– Какого хрена ты к нему ходил? – рявкнула она.

Ее речь неприятно контрастировала с миловидной внешностью.

– Что? – опешил Теон. Он ожидал чего угодно, но не этого.

– Я знаю, что ты был у него! Не смей больше к нему таскаться! – она повысила голос, глаза горели огнем. – Я знаю, что он писал тебе какие-то дурацкие письма, но это ничего не значит, понял?!

Теон оторопело моргал. А Миранда продолжала:

– Его освободят через месяц. Паук уже всех подмазал, все доказательства готовы, так что он непременно выиграет апелляцию. Я хожу к нему в тюрьму каждый день. И знаешь что?! Он хочет меня с самой первой встречи. Мы трахаемся каждый раз, когда я прихожу к нему. И он любит меня! А ты просто часть его прошлого, которое он забудет сразу же, как покинет тюремные стены. Он – мой!

У Теона внутри все рухнуло.

– А он знает? О том, что он твой, а? – криво усмехнулся он.

Миранда молча дернула щекой, и Теон продолжил:

– Ты хочешь быть с ним? Да пожалуйста! Знаешь, что это такое – быть его? Думаешь, он не выбьет тебе зубы, если ты поцарапаешь его член, когда будешь отсасывать? Думаешь, он не будет резать тебя ножом и смотреть, как тебя избивают его дружки? Думаешь, он не станет сажать тебя на цепь и сдирать кожу за каждое неверно сказанное слово? Но, может быть, он даже оставит тебе все пальцы, если ты будешь делать только то, что он хочет!

Теон уже почти кричал.

– Хочешь быть с ним? Спроси у него про умершую жену, спроси про Донеллу. Или посмотри в архивах, уверен, что тебе будет это интересно!

Теон не заметил, как подошла Далла:

– Теон, у тебя все в порядке?

Он дернул плечом, не прерываясь.

– Забирай его себе! Забирай! Мне он не нужен!

Теон резко развернулся на пятках и вылетел из коридора, услышав за спиной напряженный голос Даллы:

– Уходите. Сейчас же. Или я вызову полицию!

Теон сидел в своем кресле, накрыв голову руками, плечи его вздрагивали. Далла подошла сзади и положила ладонь ему на затылок. Он резко дернулся всем телом. Далла прошептала: «Тише, милый, тише, это всего-навсего я» и осторожно погладила его по макушке. Теон затих под ее руками и замер. Она гладила его по голове до тех пор, пока он не вытер мокрое лицо рукавом и не сказал, что все в порядке.

========== Часть 3 ==========

Вечером, когда Теон уже подошел к своему дому, возвращаясь с прогулки с девочками, затрезвонил его мобильник.

О боги. Еще и этот.

Некоторое время он боролся с искушением скинуть звонок или вовсе не отвечать. Но звонивший был крайне настойчив.

– Да, господин прокурор, – сказал Теон обреченно.

Даже сквозь треск на линии ему был отлично слышен злобный скрип зубов Баратеона.

– Грейджой! Мне сообщили, что ты приходил к Болтону на свидание в Окружную Тюрьму!

– Приходил, – сознался Теон. Отрицать это не имело смысла. Похоже, весь город уже в курсе, что он был на свидании у Рамси.

– Зачем ты пошел к нему? Что он сказал тебе?

Хотел бы я сам понимать, зачем.

– Ничего, мистер Баратеон. Мы с ним не разговаривали.

– Не ври мне, неблагодарный! Я потратил столько сил и средств, чтобы привлечь его к ответу за темные делишки! Я прикрывал тебя от его дружков, я выбил тебе помощь от государства, а теперь ты даешь ему шанс ускользнуть от правосудия! Вспомни о том, что он сделал с тобой! Пересчитай свои пальцы, Грейджой! Он изуродовал тебя, а ты помогаешь ему избежать наказания.

– Да пошел ты! – заорал в ответ Теон и с силой бросил мобильник в стену дома.

Телефон с громким треском рассыпался на части. Теон долго стоял над ним, оторопело глядя на куски пластика и металлические детали.

Когда он опустился на колени, чтобы отыскать среди обломков сим-карту, его руки тряслись. На этот номер могла позвонить Аша или врачи из психушки, где уже несколько лет пускала пузыри его безумная мать. Теон почувствовал, что уже сам как никогда прежде близок к безумию. Даже в самые тяжелые дни в подвале у Болтонов ему не казалось, что он почти готов занять соседнюю с ней койку.

А в квартире, на коврике у двери, его ждало новое письмо. Теон торопливо поднял с пола плотный желтый конверт и разорвал его, повернув к свету, чтобы не повредить содержимое. В нем были клетчатые блокнотные листки, когда-то сложенные в несколько раз, а после аккуратно расправленные.

Теон сразу же поднес письмо к лицу и жадно втянул воздух носом. Листы снова нежно пахли сладковатой пудрой, но сквозь нее все чувствовался запах Рамси. Тонкий, едва уловимый. Но он точно был.

Теон вчитывался в строки, снова и снова поднося письмо к лицу и вдыхая еле различимый аромат табака, пряного одеколона и горячего мужского тела. Но уже без запаха виски.

Он отстегнул девочек с поводка, скинул кроссовки и куртку, уселся в любимое кресло и принялся перечитывать с самого начала.

“26 сентября

Мой Теон!

Ты набрался решимости и пришел ко мне, и я наконец-то увидел тебя.

Признайся честно, Теон, это ведь было не так страшно, как тебе казалось? Наше свидание?

Так почему же ты медлил и не приходил ко мне раньше?

Мы смотрели друг на друга всего пятнадцать минут, но для меня они длились целую вечность. Я никак не мог наглядеться на тебя, мой славный. Потому что ты единственный, кого я хочу видеть рядом с собой. Всегда.

Ты нужен мне, Теон. Мне больно, что ты снова так далеко от меня, а я торчу в этой долбаной камере. Я знаю, что Варис выиграет апелляцию и я выйду на свободу, но это произойдет лишь через месяц, а у меня больше нет сил терпеть.

Ты пришел ко мне и принес подарок. Два мячика, чтобы я мог тренировать пальцы. Я не ожидал, что это так тронет меня, Теон. Я пишу письмо и смотрю на них. Они лежат прямо передо мной на столе, и мне приятно осознавать, что это еще одна ниточка, которая нас связала. Ты держал их в руках и передал мне. Теперь они мои. У меня перехватывает дыхание от мысли, что это первый подарок, который ты сделал мне за все время нашего знакомства. Ты принес его сам, без моего приказа или подсказки, и именно поэтому он мне особенно дорог.

Ты очень порадовал меня, Теон. Когда я гляжу на эти смешные мячики, я вспоминаю тебя – как ты стоял за стеклом в зале, а потом подошел ближе и выложил их на стойку.

Может быть, тебе кажется странным, что мы так и не сказали друг другу ни слова за все время нашей встречи. Но это естественно. Я не мог наглядеться на тебя, мой славный. На снимках ты совсем другой. Фотографии – это всего лишь отпечатки прошлого, мертвые воспоминания, а за стеклом в зале я видел тебя настоящего.

Я так хотел прикоснуться к тебе, я так хотел тебя, Теон! И я так сильно хочу тебя сейчас!

А ты, Теон? Что почувствовал ты, когда увидел меня? Скажи мне! Сначала это был страх, верно? Ты не сразу смог посмотреть мне в глаза. Неужели ты по-прежнему боишься меня? Но разве для этого есть основания? Разве я не обещал тебе безопасность? Разве я не обещал тебе защиту? Разве я не обещал тебе, что у нас все будет хорошо?

Но ведь потом что-то поменялось, верно? Я заметил это в твоих глазах, когда мы впервые за столько времени наконец-то смогли посмотреть друг на друга. Расскажи мне, что ты почувствовал тогда? Я хочу знать! Мне нужно это знать!

А еще я хочу, чтобы ты снова пришел ко мне. Потому что я уже скучаю по тебе, несмотря на то, что прошли считанные минуты после твоего ухода. Мы сможем увидеться только через неделю, и я буду ждать тебя.

Но на этот раз мы не будем просто смотреть друг на друга через стекло. Мы будем разговаривать. Мне нужно столько всего сказать тебе, мой Теон.

Я расскажу, как мне тебя не хватает и как я мечтаю наконец-то заполучить тебя. А еще расскажу в подробностях, что я сделаю с тобой, когда мы окажемся вдвоем – ты и я в одной комнате, где кроме нас не будет никого, и ни один долбаный сосед не сможет услышать ни звука.

Я скажу тебе, что ты стал еще красивее, Теон! Мне нравится твой взгляд и твоя улыбка, а от твоих рук я просто схожу с ума. Я готов смотреть на них бесконечно.

Когда ты придешь ко мне в следующий раз, я хочу, чтобы на тебе не было этих дурацких перчаток. Ты можешь носить их для других, но когда ты рядом со мной, я хочу видеть твои руки, а не эту кожаную хрень с искусственными пальцами. Твои ладони прекрасны, Теон, не смей прятать их от меня.

Мне больно думать, что я не смогу обнять тебя раньше, чем через месяц. Это кажется целой вечностью.

Только представь, Теон, что я с тобой сделаю, когда мы наконец-то будем вместе. Это будет самый счастливый день в моей жизни, и я клянусь, что ты не забудешь его никогда.

Я жду тебя в следующий вторник, Теон. Я наконец-то услышу твой голос. А ты скучал по моему голосу? Я знаю, что да.

Не забудь снять перчатки, когда войдешь в зал. Я хочу видеть твои руки.

До скорой встречи, мой Теон.

Твой Рамси Болтон”

Письмо сводило Теона с ума.

Он перечитывал строки, написанные убористыми печатными буквами, и снова вспоминал их короткое свидание через стекло.

Он поднес к носу блокнотные листки и представил себе, как прошла бы эта встреча, если бы их не разделяла пуленепробиваемая перегородка. Рамси бы гладил не холодное стекло, а его лицо, – и рука Теона сама потянулась к пряжке джинсового ремня.

Перед самым пиком он снова уткнулся в письмо и кончил с громким всхлипом, а потом сидел неподвижно, полностью опустошенный, и долго не мог прийти в себя.

Примерно через полчаса он все же достал блокнот и ручку и начал писать ответ.

“Здравствуй, Рамси.

Я пока так и не понял, что я почувствовал, когда увидел тебя. Сначала мне было очень страшно, и я решил, что прийти к тебе было дурацкой идеей. Почти столь же безумной, как согласиться когда-то на твое предложение. Но потом я понял, что, кажется, больше не боюсь тебя.