Текст книги "Primae Noctis (ЛП)"

Автор книги: Fragilereality

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Конечно, вы должны поехать, – Гермиона улыбается Астории. – Это самое меньшее, что я могу сделать для вас двоих.

– Спасибо, Грейнджер, – Драко с энтузиазмом обнимает её.

– Спасибо, – Астория тепло улыбается. – И спасибо, что решила не выходить за него замуж! – она устраивается рядом с Драко, собственнически сжимая его предплечье одной рукой.

– Не за что, – Гермиона смотрит, как Драко дотрагивается палочкой до перчатки, и они оба исчезают.

– Куда делся Драко? – рядом с ней появляется Люциус.

– Отправился в медовый месяц.

Люциус пытается сделать возмущённый вид, но в его глазах определённо мелькает огонёк.

– Этот мальчик неисправим, – говорит он полушёпотом про себя, затем обращается к Гермионе, – Ты не против?

– Что? Не собираюсь ли я в свадебное путешествие? Нет, это было бы немного странно, не так ли?

– Я полагаю, – Люциус пробегает по ней глазами, как любитель скачек, оценивающий новую лошадь, – но мне бы хотелось увидеть тебя в маггловском купальнике.

– Люциус! – она прижимает ладони к пылающим щекам и оглядывается, отчаянно надеясь, что их не подслушали.

После ещё одного часа танцев, в течение которого ноги Гермионы становятся очень чувствительными, а сама она очень раздражительной, Люциус освобождает Гермиону из лап Кингсли Шеклболта.

– Мои извинения, министр, но я считаю, что пришло время моей жене и мне, сделать наш выход.

Они тихо ускользают, оставив команду организаторов Нарциссы и саму женщину, отвечающую за то, что теперь кажется шумной вечеринкой. Они оба молчат, пока Люциус ведёт её обратно через лужайку в поместье. В здании тихо и темно. Как только Гермиона переступает порог, она выскальзывает со своих туфель и вздыхает от удовольствия, когда прохладный мраморный пол успокаивает её ноющие ноги. Девушка неуверенно смотрит на Люциуса, внезапно задаваясь вопросом, не является ли ужасной ошибкой чистокровного этикета делать что-то столь нелепое, как стоять босиком в прихожей. Однако выражение его лица снисходительно, и он наклоняется, чтобы поднять её туфли одной рукой. Маг предлагает ей другую руку и ведёт девушку через тихий дом. К тому времени, когда они добираются до верха лестницы, Гермиона так устала, что оседает рядом с ним.

Пара двигается по коридору, который Гермиона не видела раньше, направляясь в ту сторону, которую она считает западным крылом дома. Многочисленные белокурые ведьмы и волшебники смотрят на неё с портретов, висящих вдоль стены, и слышится много бормотания и бормотания, хотя Гермиона не может точно понять, что они видят. Наверное, ничего хорошего в этом нет.

В конце концов, они входят в комнату, которая, как ведьма может только догадываться, принадлежит Люциусу. Она не может скрыть своего удивления, когда входит в его спальню.

– Чего ты ожидала? – лукаво спрашивает Люциус. – Зелёных шёлковых портьер и изображений змей на каждой поверхности?

– В значительной степени, – Гермиона проходит дальше в комнату.

Справа от неё – огромная кровать, застеленная белоснежным хлопком. Книга на прикроватной тумбочке и сложенные очки для чтения – единственный признак того, что комната вообще занята.

– Где все тёмные артефакты и орудия пыток?

– Я приказал эльфам спрятать их все, прежде чем вы придёте. Кстати говоря, – он указал в сторону уютной гостиной в другом конце комнаты, – они перенесли и ваши вещи.

Гермиона смотрит на небольшую кучку чемоданов. Все её мирские блага выглядят довольно жалко в этой среде.

– Где мои книги? – тщательно маркированные коробки исчезли, и она пытается скрыть панику в своём голосе.

– Я полагаю, что они были отправлены в библиотеку, – Люциус смотрит на неё сверху вниз. – Как видите, я держу под рукой несколько своих любимых томов, – он показывает на большой книжный шкаф у стены. – Я был бы счастлив, создать некоторое пространство, чтобы ты могла сделать то же самое.

– Спасибо, – Явный признак того, как Гермиона устала то, что она не сразу начинает изучать названия частной коллекции Люциуса и не требует показать библиотеку. Девушка поворачивается, чтобы ещё раз взглянуть на кровать. – Так вот где будет происходить весь этот ночной разврат.

– Да, – Люциус уже не кажется таким похотливым, как тогда, когда он надевал костюм. Ведьма внимательно изучает его. Он тоже выглядит усталым. Есть только намёк на тень под его глазами, и платиновые волосы немного менее чистые, чем обычно. – Не хочешь ли чего-нибудь выпить? – Люциус подходит к низкому столику у камина, на котором стоит хрустальный графин и два бокала.

– Нет, спасибо, – Гермиона чувствует себя немного пьяной и в то же время слегка захмелевшей. Это не очень приятное ощущение. Она наблюдает, как Люциус наливает себе немного бренди. Его руки слегка дрожат, и он неуклюже пытается поставить пробку на место. Он ставит стакан нетронутым и наклоняется вперёд, опираясь руками о низкий столик.

– Что-то не так? – Гермиона опускается на низкий диван напротив мужа.

– Нет, – но мужчина не поворачивается, чтобы посмотреть на неё.

– Ах, да, – Гермиона шевелит пальцами ног в толстом ворсе ковра. Всё действительно вышло за рамки её эмоциональной сферы. Она не знает, как вести себя с внезапно замкнувшимся мужем в первую брачную ночь, и вряд ли сможет заглянуть в библиотеку, чтобы посмотреть учебник. Вместо этого она осторожно подходит к нему и кладёт руку ему на плечо. Люциус вздрагивает от её прикосновения, и девушка быстро убирает руку.

– Извини, – она немного отступает.

– Тебе не за что извиняться, – Люциус поворачивается к ней лицом и проводит рукой по глазам. – Если быть честным, я должен признаться, что чувствую себя более чем ошеломлённым. Сегодняшние события застали меня врасплох.

Гермиона изо всех сил пытается обработать эту новую информацию. Люциус никогда не казался ей человеком, способным быть подавленным. Она несколько шокирована его признанием, как будто тектонические плиты сдвинулись под ней, в то время как она занята чем-то другим, и она вернулась домой, чтобы найти мир навсегда изменённым. Очевидно, не подозревая о её внутреннем смятении, Люциус продолжает говорить.

– Я проснулся сегодня утром, ожидая только одного –

избавиться от девственности самым унизительным и обоюдно неприятным способом, какой только можно себе представить. Если бы я рискнул предположить, что вернусь в эту комнату несколько часов назад, чувствуя жалость к себе. Вместо этого я оказался женатым на женщине вдвое моложе меня, которая ожидает от меня разврата, в то время как всё, о чем я могу думать, – это то, насколько я измучен.

Гермиона пристально смотрит на мужа. Она весьма тронута его признанием. Кто бы мог подумать, что Люциус – мужчина из плоти и крови, способный чувствовать что угодно, не говоря уже об изнеможении?

– Это нормально, – она снова делает шаг к нему. – Я тоже слишком устала. Кроме того, мои ноги болят, и голова болит от того, что я так долго ходила с причёской, и моё платье трётся подмышками, – она поворачивается спиной. – Ты не мог бы помочь мне выбраться из него? – через мгновение девушка чувствует, как он начинает расстегивать ряд пуговиц у неё на спине.

Гермиона задаётся вопросом, почему он не использует магию, но наслаждается постепенным освобождением, когда тяжёлое платье начинает провисать. Она выходит из него без всякой грации и вздыхает с облегчением. К своему удивлению, она чувствует его руки в своих волосах, прежде чем успевает отодвинуться. Он осторожно снимает булавку за булавкой, посылая их в сторону тяжёлого дубового туалетного столика в спальне. Когда они все вылезают, Люциус разматывает её волосы, проникая пальцами сквозь спутанную массу, и трётся ими о её голову. Девушка издаёт стон удовольствия.

– Спасибо.

– Это моё удовольствие, – короткая пауза. – Я могу растереть твои ноги.

Она смеётся:

– Я сама могу растереть ноги. Может, теперь пойдём спать?

Они готовятся ко сну в приятной тишине. Люциус исчезает в ванной и снова появляется в темно-синей фланелевой пижаме. Гермиона подавляет смешок; она никогда раньше не видела, чтобы Люциус выглядел на свой возраст. Девушка воспользовалась его отсутствием, чтобы сменить свадебное бельё на свою клетчатую пижаму, которая, как подметила Гермиона, после некоторого размышления, жутко похожа на стиль её мужа.

Люциус садится перед туалетным столиком и протягивает руку назад, чтобы умело заплести свои длинные волосы. После минутного колебания Гермиона садится рядом с ним и делает то же самое. Он ничего не говорит, но смотрит на неё с лёгкой улыбкой на губах.

– Какую сторону кровати ты предпочитаешь? – вежливо спрашивает мужчина.

Гермиона пожимает плечами. Это может быть самый сюрреалистический разговор, который у неё когда-либо был.

– Понятия не имею. Я никогда раньше не делила постель. У меня есть ужасное предчувствие, что я окажусь в центре кровати, какую бы сторону я ни выбрала.

– У меня такая же забота, – Люциус встаёт и осторожно осматривает кровать. – Хорошо, я займу сторону, ближайшую к двери, чтобы лучше защитить тебя от незваных гостей.

– Ты ожидаешь каких-нибудь незваных гостей? – Гермиона ходит вокруг кровати.

– Я очень надеюсь, что нет, но никогда не знаешь наверняка, – Люциус забирается в постель и ложится на спину, чувствуя себя довольно неуютно.

Гермиона делает то же самое и натягивает одеяло до самого подбородка.

– Ну, тогда, спокойной ночи, – говорит она смущённо.

– Спокойной ночи. Нокс.

И при самом странном повороте событий, с тех пор как профессор Макгонагалл пришла со своим письмом из Хогвартса и сказала ей, что она ведьма, Гермиона оказывается лежащей в темноте рядом с Люциусом Малфоем.

Она слепо смотрит в потолок в течение нескольких минут. Несмотря на роскошное одеяло (девушка задаётся вопросом, не набито ли оно павлиньими перьями) и тепло усадьбы, ей холодно и неуютно. Это просто смешно, думает она. Она даже не спит на спине. Ей хочется перевернуться на живот, но она слишком боится потревожить Люциуса. Хотя, судя по его дыханию, он тоже не спит.

– Люциус?

– Да.

– Ты ещё не спишь?

– По-видимому, так, – похоже, он смирился.

В темноте Гермиона колеблется:

– Ты сожалеешь об этом?

– Что?

– Что женился на мне, – девушка хочет жестикулировать, но всё ещё по-девичьи сжимает одеяло.

– Конечно, нет.

Гермиона чувствует, как кровать опускается рядом с ней, и порыв холодного воздуха ненадолго вторгается в тёплое место, которое она создала, прежде чем Люциус довольно неумело притянул её в круг своих рук. Теперь они обнимаются, прижав её спину к его груди. Он восхитительно тёплый, и Гермиона немного извивается, пытаясь присвоить больше тепла его тела.

– О, – твёрдость, упирающуюся в её спину трудно игнорировать.

– Игнорируй это, пожалуйста, – в голосе Люциуса слышится смущение. – Он не знает, когда ему не рады.

Гермиона хихикает:

– Мне очень жаль, но сейчас это действительно нежелательно. Мне немного больно.

Гораздо проще быть честной в темноте, когда эти серые глаза не прожигают её насквозь.

– Извини, – рука Люциуса мягко лежит на её бедре. – Ты должна была мне сказать… если бы я знал…

– Ты бы что? Поцеловал её получше? Не беспокойся, Люциус, эта часть становления женщиной, – Гермиона бы сделала пальцами кавычки, если бы не старалась сохранить под одеялом как можно больше тепла.

– Я бы попросил у семейного целителя, который был одним из гостей на свадьбе, зелье, – его ответ на самом деле заставляет её чувствовать себя довольно глупо, и девушка не отвечает.

Эрекция Люциуса пульсирует возле её ягодиц, и он вздыхает от нетерпения.

– Ты хочешь, чтобы я что-нибудь с этим сделала? – довольно нерешительно предлагает Гермиона.

– Что ты имеешь в виду, говоря «что-то»? – похоже, Люциус заинтересован, несмотря на то, что себя.

– Ну, я могла бы использовать свои руки или рот. У меня нет опыта первого и не так много второго, но я могла бы попробовать. Или ты можешь сделать это сам и кончить мне на живот и грудь, как некоторые мужчины.

– Мисс Грейнджер!

– К сожалению, я слишком устала, чтобы быть деликатной, – она испускает жуткий зевок. – Знаешь, когда ты захочешь использовать этот учительский тон, тебе придется начать говорить «миссис Малфой», иначе я не пойму, с кем ты разговариваешь.

– Миссис Малфой, – он переворачивает слова во рту. – Откуда вы всё это знаете, миссис Малфой?

– Из книг, в основном. Даже Гермиона Грейнджер не может быть занята только работой и никакой игрой. Я начала красть любовные романы моей бабушки, когда мне было около тринадцати. Мальчишки всегда смеялись надо мной за то, что я утыкалась носом в книгу. Половину времени я читала о невинных девственницах, у которых подлые старики крадут их добродетель.

Люциус фыркнул:

– Надеюсь, ты не относишь себя к этой категории. Я начинаю думать, что ты лишила меня моей добродетели, а не наоборот, – он придвигается ещё ближе. – Спасибо за любезное предложение, но я подожду до утра, когда мы восстановим силы. Я с нетерпением жду возможности узнать больше о коллекции книг твоей бабушки.

Гермиона улыбается.

– Я полагаю, что этот брак может оказаться взаимно удовлетворяющим на многих уровнях, – добавляет Люциус.

– Надеюсь, что так.

Гермиона похлопывает его по руке и расслабляется, чувствуя, как сон, наконец, начинает овладевать ею.

В 3:37 утра Гермиона Малфой просыпается от глубокого сна и садится прямо, непреднамеренно сдергивая одеяло со своего мужа, который вздрагивает, просыпаясь, ругается и тянется за своей палочкой.

– Чёрт побери! – кричит девушка. – Если Драко женится на Астории, тебе тоже придётся трахаться с ней!

========== Глава 8 ==========

5 лет спустя

– Ты абсолютно уверена в этом? – Люциус нервно расхаживает по комнате.

– Да, и перестань ходить, мы только что засеяли газон.

Маг останавливается, но продолжает хмуриться, когда она достаёт свою палочку.

– И ты уверена, что следовать советам Буковского – лучше для использования… потому что я читал это…

– Люциус!

– Да?

– Кто из нас мастерски владеет чарами?

– Ты, дорогая.

Он впадает в молчание.

Гермиона произносит сложное заклинание, и дом начинает светиться, поскольку каждое защитное заклинание, окружающее здание и территорию, освещается красным и оранжевым. Люциус тихо выдыхает.

– Некоторым из них сотни лет. Я и понятия не имел, что их так много.

– Это действительно кажется немного показным, – замечает Гермиона. – Не говоря уже о неэффективности. Волдеморт всё же был там, не так ли?

Люциус морщится.

– К сожалению, дом не защищён от глупости.

Гермиона коротко сжимает его руку, прежде чем снова сконцентрироваться на палатах.

– Доброе утро, отец, Грейнджер, – Драко идёт через лужайку, изящно обходя освещенные палаты, словно похититель бриллиантов в фильме про ограбление.

– Привет, Драко, – Люциус наклоняет голову.

Гермиона рассеянно машет рукой.

– Ну, это довольно захватывающе, не так ли? – Драко потирает руки в предвкушении. – Это действительно сработает, Грейнджер?

– Я так думаю, – она продолжает сосредотачиваться на меноре. – Либо это, либо весь дом будет охвачен пламенем.

Драко бесстрастно смотрит на дом своих предков:

– Слава богу, я спрятал свою коллекцию марок.

Люциус обижается на легкомыслие своего сына, но появление Астории не даёт ему дать волю гневу.

– Он беспокоит тебя, Гермиона? – девушка кладёт руку на плечо Драко, сдерживая его. – Пусть взрослые работают, дорогой.

– Но я хотел помочь, – Драко театрально надувает губы.

– Ты можешь помочь, если будешь вести себя тихо, и не будешь мешать, – говорит Люциус.

– И возьми с собой отца, – добавляет Гермиона.

– Не могу, Грейнджер, – Драко наколдовал пару шезлонгов и плюхнулся в один из них. – Теперь все твои проблемы –

отец.

Шестью месяцами раньше

– Нет, абсолютно нет. Если ты только подумаешь об этом, я оторву тебе яйца. Или, может быть, я должен просто кастрировать тебя в любом случае в качестве превентивной меры.

Гермиона смотрит на Люциуса, её лицо искажено яростью. Её волосы потрескивают от непроизвольного волшебства.

– Должно быть, приятно быть любимым, отец, – Драко фыркает от смеха при виде разъярённой мачехи.

– Это не смешно, хорёк, – её пальцы медленно приближаются к палочке, и Драко поднимает обе руки в знак капитуляции.

– Мне очень жаль, Грейнджер. Я не хотел над тобой смеяться. Я просто пытался внести немного юмора в ситуацию.

– В этом нет абсолютно ничего смешного, – отвечает она сквозь стиснутые зубы.

– Гермиона, если ты просто подумаешь разумно. Конечно, мне это нравится не больше, чем тебе…

– Она ведёт себя разумно, – перебивает Люциуса Астория. – Простите, Мистер Малфой, но я ни в коем случае не собираюсь спать с вами. Без обид, – запоздало добавляет она.

– Не принято, – лицо Люциуса – маска, но Гермиона уже достаточно хорошо знает своего мужа, чтобы понять, что он испытывает облегчение.

В то время как сексуальные отношения между ними остаются в высшей степени удовлетворительными, Люциус всё ещё является чем-то вроде ханжи в душе. Как бы он ни наслаждался своими собственными достижениями в спальне, у него нет желания испытывать радости плоти с другим партнёром. Это одна из многих вещей, которые Гермиона любит в нём, но Люциус – человек, для которого семья и семейная ответственность превыше всего. Последние четыре года Гермиона жила в страхе, не зная, станет ли Люциус снова ставить на первое место семейную ответственность, даже если это означало пожертвовать их счастьем.

– Но Астория,– у Драко умоляющий взгляд, которого Гермиона никогда раньше не видела, – если мы не выполним ритуал, тогда…

Астория пожимает изящными плечами:

– Мы не можем жить в поместье. Хорошо, мы найдём другое место. И хотя я, возможно, буду, рада получить в свои руки все ваши прекрасные деньги, я верю, что вы будете направлять их через свой счёт в мой. Я не девственница, ты и сам это знаешь, – она даже не краснеет, когда обменивается понимающим взглядом с Драко. – Значит, твоему отцу нет нужды это проверять.

– Как насчёт заключительной части ритуала? – лицо Люциуса встревожено. – В семье Малфоев никогда не было сквибов – и не будет ни того, ни другого.

Астория наклоняется и кладёт руку на колени Драко:

– Мы не планируем заводить детей.

– Что? – Люциус выглядит шокированным.

Гермионе приходится прикрыть рот рукой. Она любит своего мужа, ханжеские манеры, старомодные ценности и всё такое. Это не значит, что она не находит его иногда очень забавным.

– Если они не хотят иметь детей, то это не наше дело, – мягко говорит Гермиона.

– Мы решили, отец. Я никогда не был так увлечён родительством в любом случае, кажется, много тяжёлой работы, если вы спросите меня, – Драко улыбается Астории, которая кивает в знак согласия.

– Мои исследования бразильских практик Вуду действительно дают результаты. Я хочу проводить больше времени в поле, а не в питомнике.

Астория пожимает плечами:

– Я люблю детей, но никогда не хотела иметь своих.

Пока они разговаривают, Люциус переводит взгляд с одного на другого с выражением нарастающего ужаса на бледном лице.

– Так спокойно, – он смотрит на Драко. – Если ты не планируешь иметь детей, это оставляет линию Малфоев без преемника.

– Я не думаю, что у вас есть повод для волнений, отец, – в глазах Драко появился злорадный блеск. – Я полагаю, что Грейнджер всё предусмотрела. Разве не так, Гермиона?

Гермиона широко раскрывает глаза, отчаянно пытаясь остановить его. Драко кажется невосприимчивым к её мольбам.

– Худший секрет в волшебной Британии, не так ли, Астория? На прошлой неделе её вырвало перед половиной гоблинов в Гринготтсе.

– О чём, чёрт возьми, он говорит? Ты больна? – Люциус поворачивается к Гермионе с озабоченным видом.

Гермиона поспешно прекращает делать резкие жесты Драко.

– Нет, я в порядке.

– Она лучше, чем в порядке; положительно цветущая на самом деле, – Драко откидывается на спинку стула и ухмыляется, как Чеширский Кот.

Люциус смотрит назад и вперёд между двумя из них, его брови нахмурились:

– Драко, мне кажется, что ты пытаешься смутить мою жену.

Драко по-волчьи ухмыляется:

– О, нет, Отец. Я думаю, что это ты смутил её или оплодотворил, – он толкает руку Астории. – Наследника вы получите потому, что Грейнджер…

– Не пора ли нам уезжать? – Астория вскакивает на ноги. – Посмотри на время, Драко. Нам действительно нужно бежать, у нас есть эта штука, помнишь?

– Нет, – Драко ещё больше откидывается на спинку стула. – Я не могу придумать, где бы мне хотелось быть, кроме как здесь, – он пристально смотрит на отца и, кажется, не удивляется, когда Люциус вскакивает на ноги.

– Ты беременна! – он указывает трясущимся пальцем на Гермиону, которая смотрит на Драко как на кинжал.

Драко ликует. Астория ноет. Оба Малфоя игнорируют её и продолжают смотреть на Гермиону.

– Почему ты мне не сказала? – Люциус производит впечатление пинаемого щенка.

Гермиона собирается убить Драко, на самом деле, убить его голыми руками. Она ещё немного смотрит на него, прежде чем снова обратить своё внимание на Люциуса.

– Я собиралась, – извиняющимся тоном говорит она, – но это было слишком тяжело, и я просто хотела сначала привыкнуть к этой мысли. Кроме того, я знала, что ты будешь суетиться, и на следующей неделе у меня запланирован визит в Драконий заповедник в Румынии…

– Ты не поедешь даже близко к тому месту, где есть драконы.

Гермиона стреляет глазами в Асторию, в её взгляде читается «Я же тебе говорила». Другая ведьма сочувственно пожимает плечами.

– Это наследник Малфоев, – Маг благоговейно прижимает руку к её совершенно плоскому животу. – Мой сын.

– И я уже чувствую себя узурпированным, – Драко встаёт на ноги. – Ну же, Астория, пойдём и займемся твоим воображаемым делом, здесь для меня недостаточно криков. Поздравляю, отец, сочувствую, Грейнджер. Молодец, что омрачил нашу помолвку. Ты же знаешь, что следующие семь месяцев он будет невыносим, – он весело целует Гермиону в щеку и аппарирует с неприятно громким треском.

– Этот мальчик был основательно избалован.

Гермиона хмуро смотрит на Люциуса:

– Не думай, что я позволю своему ребенку стать таким, как он.

Люциус поправляет манжеты:

– Я виню Нарциссу, – говорит он с абсолютно серьёзным лицом. – Я не могу поверить, что ты не сказала мне, – кажется, он не может перестать прикасаться к Гермионе, его пальцы скользят маленькими кругами по её животу.

– Я узнала это совсем недавно, – она кладёт голову ему на плечо. – Это был небольшой шок. Я даже не была уверена, что ты обрадуешься.

– Я не мог быть настолько шокирован. Мы месяцами не предпринимали превентивных мер. Я понимаю, что ты была неопытна, когда пришла на брачное ложе, но я уверен, что ты понимаешь, по крайней мере, основы человеческого размножения.

Гермиона сердито смотрит на него, но он продолжает, не смущаясь:

– С какой стати мне не радоваться? Ты подаришь мне сына.

– Ты же знаешь, что это может быть и не мальчик, – замечает она.

– Конечно, это будет мальчик. Уверен, я говорил тебе много лет назад, что линия Малфоев производит только наследников мужского пола.

– Я помню. Ты сказал мне, что у вас есть только один наследник мужского пола.

– Точно.

Гермиона хихикает:

– Ну, это не относится к твоему отцу, не так ли?

Глаза Люциуса сужаются, когда он обдумывает последствия того, что она говорит.

– Полагаю, что нет, – он уступает. – Мой дед умер до того, как отец женился. Моя мать была избавлена от этого ритуала. Насколько я знаю, мой отец произвёл на свет и меня, и Драко. Значит, ребёнок может быть девочкой? – он пристально смотрит на её живот.

– Полагаю, что может. Ты не возражаешь?

– Возражаю? Гермиона, я буду в восторге. Я ничего не знаю о воспитании девочек, но вряд ли они больше похожи на принцессу, чем Драко, – его улыбка исчезает. – Ты собираешься сказать мне, почему ты думала, что я буду несчастен?

Гермиона хмурится немного. В других ситуациях она восхищается упорством мужа, но сейчас предпочла бы, чтобы его можно было легко отвлечь. Он удивительно устойчив к изменениям темы.

– Я просто думаю, что тебе будет трудно принять некоторые изменения, – она нежно кладёт ладонь на его руку, которая всё ещё лежит у неё на животе.

– Какие изменения?

– Ну, я уже устала и болею. Мои груди стали больше, и они болят. Скоро они будут болеть так сильно, что я не захочу, чтобы ты прикасался к ним, и давай даже не будем начинать лактацию. Мои лодыжки распухнут, и я могу получить варикозное расширение вен или геморрой. Я начну поправляться через несколько недель. В конце концов, я стану такой массивной, что даже не смогу завязать шнурки на собственных ботинках. По моим данным, даже мои гениталии будут выглядеть по-другому, – она хмурится.

Люциус отвечает не совсем так, как она себе представляла. Он бросает на неё хищный взгляд.

– Они действительно уже больше? – мужчина обхватывает её груди руками, позволяя нежным пальцам скользить по её чувствительным соскам.

– Это всё, что ты слышал? – недоверчиво спрашивает она.

– Я всё слышал, – он целует её в угол подбородка. – Ты не представляешь, как я мечтал увидеть, как твоё тело изменится, когда вырастет мой ребенок, – одна рука покидает её грудь, чтобы скользнуть вниз и обхватить её зад, притягивая ближе к нему. – На самом деле, как твой муж, я считаю своим правом и обязанностью провести тщательное обследование, чтобы внести изменения в каталог.

– Хм, – Гермиона уже отвлеклась на то, как он прижимается к ней своей эрекцией.

Люциус подводит её к низкому дивану. Они находятся в маленькой солнечной гостиной на первом этаже особняка, которая выходит на лужайку, где проходила их свадьба. Несмотря на относительно публичное расположение, Гермиона не беспокоится о том, что за ней наблюдают. После многочисленных неловких перерывов, домашние эльфы, наконец, научились не беспокоить их, когда они одни. Девушка немного удивлена, когда Люциус опускается на колени у её ног и расстёгивает плоские кожаные сандалии, которые она носит. Он снимает их и поднимает одну из её ног, чтобы осмотреть её.

– Мне они не кажутся опухшими, – он целует её в подъём ноги.

– Пока слишком рано. О! – он обвёл языком костлявый выступ внутри её лодыжки. Гермиона вздыхает от удовольствия, когда он кладет её ногу себе на плечо и начинает целовать её голень.

– Они тоже выглядят одинаково, – он утыкается носом ей за колено, и Гермиона издаёт стон удивления и возбуждения. Она не знала, что задняя часть колена была эрогенной зоной. Люциус продолжает целовать её, продвигаясь вверх по внутренней стороне бедра, пока она не превращается в пыхтящую, хнычущую девушку.

– Пожалуйста.

Его губы колеблются над её промокшими трусиками.

– Я не могу этого сделать, – с выражением глубокого сожаления на лице Люциус кладёт её ногу обратно на кушетку. – Мне нужно продолжить расследование, – он безошибочно находит молнию на боку её платья и проводит ею по грудной клетке. Мужчина стал значительно лучше знаком с женским бельём за последние годы, и он быстро справляется с её бюстгальтером. Гермиона остаётся топлесс в считанные мгновения.

– Возможно, они больше, – Люциус взвешивает её груди в своих руках, потирая большими пальцами соски. Его горячий рот застёгивается на одном затвердевшем выступе, и он жёстко сосёт. Гермиона снова всхлипывает и сжимает его волосы в кулаке. Недовольная скоростью, с которой Люциус двигается, она забирается к нему на колени и садится на него верхом, давая ему полный доступ к обеим грудям. Его глаза прикрыты, когда он кусает её за шею, его пальцы играют с её сосками. Гермиона прижимается к нему, прижимая своё горячее ядро к его всё ещё покрытой одеждой эрекции.

– Люциус, пожалуйста, – она ёрзает у него на коленях.

Всё её тело пронизано раскалённым добела жаром. Гермионе больно, и, кажется, что она умрёт, если он немедленно не сделает что-нибудь, чтобы ослабить это давление. Она цепляется за его одежду, её пальцы отчаянно возятся с пуговицами его брюк, и он не делает абсолютно никаких попыток помочь, просто наблюдая с весёлой ухмылкой, как она хнычет от разочарования.

– Слава Мерлину, – вздыхает она, наконец, освобождая его член, который, к её огромному облегчению, полностью встал. Она не может больше ждать ни секунды и наклоняется вперёд, а затем назад, быстро насаживаясь на его длину.

Люциус рычит от удивления – их прелюдия обычно значительно длиннее и более увлекательна, чем эта, но ведьма промокла насквозь и отчаянно нуждается в нём; всё ещё стремясь притянуть его ближе, хотя они уже соединены настолько тесно, насколько это возможно.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – слышит она себя со стороны, подпрыгивая вверх и вниз на бёдрах. Руки Люциуса двигаются к её бедрам, и он берёт на себя ритм. Его рот снова оказывается на её груди, и он попеременно сосёт и кусает нежные соски, успокаивая жжение укусов нежными движениями языка. Гермиона никогда ещё не чувствовала себя так восхитительно неуправляемой. Она чувствует, как её надвигающийся оргазм раскручивается по горячему телу с восхитительной неизбежностью. Она действительно замирает на мгновение, чтобы продлить удовольствие – зависая на острие ножа экстаза, прежде чем погрузиться в него. Её зрение затуманивается, все периферийные органы чувств теряются. Всё, что она может чувствовать, это восхитительный пульсирующий жар между ног, когда она сжимается снова и снова вокруг члена своего мужа. Он кончает через несколько секунд после неё и обхватывает её лицо руками, целуя с отчаянным голодом, его язык вторгается в её рот так яростно, что Гермиона едва может дышать.

Они медленно спускаются на землю, обливаясь потом и другими телесными жидкостями.

– Это было крайне неудовлетворительно, – сказал Люциус.

– Что? – Гермиона всё ещё не оправилась от того, что считала лучшим оргазмом в своей жизни.

– Я планировал как можно дольше исследовать и пробовать на вкус твои интимные места, но ты помешала мне это сделать. Кроме того, я думал попробовать несколько различных позиций, чтобы выяснить, изменились ли твои чувства или предпочтения. Я даже не получил возможности адекватно оценить, изменился ли твой запах, – Люциус выглядит искренне обиженным.

Гермиона может только смеяться:

– Люциус, я буду беременна еще семь месяцев, у тебя будет достаточно времени, чтобы изучить меня.

– Наверное, – ворчливо соглашается он, но в глазах его играет улыбка. Гермиона слезает с его колен и нежно целует его в подбородок.

– Прости, что не сказала тебе раньше.

Люциус нахмурился:

– Ты ведь понимаешь, что размазываешь нашу объединённую сущность по бесценному предмету мебели четырнадцатого века, не так ли?

Гермиона бросает взгляд на парчовый шезлонг, в котором они оба сидят.

– Мне всё равно это никогда не нравилось. Я нервничала, – продолжает она, прекрасно зная, что Люциус не особенно интересуется мебелью. – Я не была уверенна, как ты отнесёшься к тому, что в роду Малфоев появится полукровка.