Текст книги "The Savior (СИ)"
Автор книги: Foggy_Dew
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Красиво… – Олег выдохнул только это слово, но Сергею было ясно по восторженному лицу своего телохранителя, что тому понравился замечательный вид.
– Да уж. Это не квартира – это дворец! Теперь мы будем жить во дворце! – Сергей раскинул руки и чуть повернулся к Олегу, будто собирался обнять того.
– Мы? – бровь Волкова взлетела вверх, выдавая его недоумение и замешательство.
– Пф, ну конечно! Или ты решил, что я оставлю себя без охраны? – возмутился Разумовский, сверля подчинённого взглядом.
– Я думал, у Вас тут полно мордоворотов на каждом шагу, – тихо объяснил Олег. Разумовский фыкрнул.
– Да пошли они все. Хрен их знает, что кто мог придумать, услышав о травме. Мало ли, воспользуются моим состоянием нестояния и украдут все денежки! Вот я их всех и уволил! – радостно объяснил Сергей. В ответ получил насмешливую ухмылку Волкова.
– То есть, верных работников подозреваете в измене, а меня, свалившегося невесть с какой Луны, хотите пригреть на груди?
«Скорее, пригреться».
– Именно. Знаешь, ни один из «верных работников» не сидел со мной в больнице. А ты, инопланетянин мой, терпеливо пробыл все две недели рядом, не жалуясь и даже почти не отдыхая! Так что, думаю, это достойная плата за твою заботу.
– Слушайте… Денег у меня хватает да и… надолго я здесь не задержусь, – Олег глянул серьёзно, исподлобья, и Сергей, хоть и не мог уверенно сказать, что изучил повадки Волкова за две недели, но всё-таки этот взгляд отметил и прекрасно знал, что он означает. Вернее, чего не означает. А не означал он ничего хорошего.
В комнате повисло молчание. Сергей смотрел на улицу, переваривая услышанное. «Надолго не задержусь… Хм, интересно, это он так решил или… Или его начальство? Я могу с уверенностью сказать, что он точно не работал на меня никогда. Амнезия была кратковременная, и я вспомнил своё окружение почти сразу. Олега там не было, но что мешает мне подыграть ему, делая вид, будто я хорошо его вспомнил? Он преследует какие-то свои цели, и моё притворство будет ему на руку. К тому же…Мне кажется, что я знал его раньше. Некоторые особенности его поведения мне как будто знакомы. Надеюсь, Волков здесь не по мою душу, и я успею понять, кто он… Потому что иначе мне придётся его убить», – Разумовский повернулся к Олегу. Волков скрестил руки на груди и всё так же стоял рядом, застыв, как атлант. Он был близко, и Сергею захотелось откинуться на Олега, прислонившись к нему. От этого человека веяло спокойствием и силой, цену которым Сергей стал понимать совсем недавно.
*
Олег вдыхал свежий ветер, в который, всё-таки, закрадывались запахи машинного масла и пыли, и думал над тем, что сказал Сергей. Рыжий предложил Олегу жить с ним, и всё бы ничего… Но Волков не имел никакого права вольничать и оставаться в непосредственной близости с объектом до выполнения задания – то есть ликвидации Птицы – большое количество времени. И так уже в Гвардии негодуют, мол, медлите, товарищ Волков! К тому же… Совместное проживание двух мужчин в одной квартире, конечно, вроде как ничего особенного из себя не представляет, но всё-таки в современном мире могут и не то подумать. Впрочем, по Сергею было видно, что ему плевать на мнение окружающих, равно как и на то, с кем он просыпается по утрам. Олег смутился от собственных мыслей и снова покраснел. Резко отвернувшись, он взмолился про себя, чтобы Сергей ничего не заметил.
И так было понятно, что Разумовский на что-то силится спровоцировать Волкова. И боец уже проиграл один раз, позволив себе поцеловать Сергея. Злясь на себя же, Волков тогда аж прокусил губу рыжеволосого, и, почувствовав металлический вкус на языке, быстро отпрянул, словно вернувшись в сознание. После этого Олег в очередной раз пообещал себе держаться от Разумовского подальше, решив, что всё происходящее – козни Птицы, наверняка пытающегося выбить почву из-под ног бойца. Ну не мог Олег даже допустить крамольной мысли о том, что сам безумно желает самого Сергея, а не коварного демона. Проще было думать, что он зазевался и попал под пагубное влияние Птицы.
Однако другая, более робкая частичка души Олега страстно хотела, чтобы непонятные игры Разумовского были именно его инициативой, а не игрой демона. Эта частичка Олега и заставляла сердце странно трепетать от мысли, что пошловатые намёки и постоянные подмигивания адресованы ему не просто так, а с вызывающим подтекстом, который так просто разглядеть… Но здесь в бой вступали холодный рассудок и, конечно, злостная нарушительница спокойствия бойца – Чеширка. Вот и теперь она, видно, засидевшись в тёмном углу, на секунду показалась на свет, знаками показывая Олегу, что надо поговорить.
– Я на минутку, – обронил Олег и, не дожидаясь ответа, быстро вышел из комнаты. В коридоре под потолком уже жужжала навигатор.
– Волков, медлить нельзя! Птица скоро наестся душевными силами Сергея и начнёт атаковать! Ты должен его остановить прежде, чем пернатая тварь наберётся мощи!
– Погоди, о чём это ты? – Олегу приходилось сдавленно шипеть, чтобы Сергей ничего не услышал. Чеширка, заметив его старания, вылетела дальше, за входную дверь. Олег тоже вышел на лестничную площадку, прикрывая дверь и прислоняясь к ней спиной.
– Я о том, что Птице становится всё проще манипулировать Сергеем. Хоть это и незаметно почти, но он набирается воли. При возможности глянь на медальон Разумовского – он покраснел чуть ли не на половину! Сергей-то уже практически не думает о той своей сделке, он растерял всю бдительность! И именно поэтому нам с тобой нужно что-то предпринять, иначе… Ты потеряешь Разумовского, – Чеширка скрестила ручки на груди и глянула на Олега. Она всегда знала, на что давить.
– Птица будет атаковать? – помолчав немного, уточнил Волков.
– Он попытается свести Сергея с ума, чтобы тот сдался. Потом Птица сможет использовать его тело как угодно, вплоть до возобновления поисков Сферы, и в таком случае, даже выбив Птицу из разума Сергея, того будет очень сложно вернуть таким, каким он был, – Чеширка говорила быстро, почти тараторила. – Сергей всё наверняка узнает, Птица сделает так, чтобы у Разумовского не осталось к тебе доверия. Поэтому тебе лучше сделать первый шаг и рассказать всё, как есть, до того, как это сделает, перевернув события с ног на голову, демон. Даже меня показать можно.
– Какая, право, жертва с твоей стороны, – саркастически ухмыльнулся Олег. Но, рассудив немного, Волков понял, что Чеширка права. Они и так проболтались с этой аварией почти две недели, чёрт его знает, каких успехов добился Птица за это время. Настала пора действовать.
*
Олег сорвался с места, вылетел из спальни Сергея, как ужаленный. Рыжий лишь тихонько вздохнул, глядя вслед сбежавшему телохранителю. На душе стало вдруг тоскливо и как-то гадко, захотелось залить в себя литров десять виски, а ещё лучше – водки. Сергей всё ещё сидел на окне, и в его голову ещё туманно, но уже вполне прочно закралась сумасбродная идея. Он сполз с подоконника, оставив окно открытым. В коридоре было тихо, и Сергей, решив, что Олег вышел на улицу поговорить с кем-то, проскользнул в кухню. В нижнем ящике справа от раковины он нашёл неприкосновенный запас – целую батарею различных бутылок, наполненных янтарной или прозрачной жидкостью. Впрочем, были тут и ярко-зелёный абсент, и тёмно-бордовый бальзам, и даже мутноватая самогонка. Не мудрствуя лукаво, Сергей потянулся к прозрачной бутылке и достал её из ящика. Едва вылез из-за дверцы, намереваясь найти тару под напиток, как на плечо легла жёсткая рука. Мечте посидеть на подоконнике, свесив ноги и заливая горечь водкой, сбыться было не суждено.
– Сергей, этого сейчас делать точно нельзя. Врач сказал, что ты принимаешь таблетки, несовместимые с употреблением алкоголя, – Олег говорил тихо, но даже в этом тоне слышалась угроза. Сергей лишь гордо вздёрнул подбородок, хотя и почувствовал испуг, граничащий с желанием беспрекословно подчиниться и убрать водку обратно.
– Снова «тыкаешь»? Не слишком ли это нагло – указывать боссу, что делать? Ты и до аварии был таким нахалом?!
– Это моя профессия, – кривая ухмылка. – Поэтому оставь бутылку в покое. Или хуже будет.
– Пф, ты мне не указ. Если ты и поддерживал меня в трудную минуту, это ещё не значит, что ты имеешь право говорить мне, что я могу пить, а что нет. И угрожать я тебе тоже не рекомендую! – Сергей на секунду прервался, дабы глотнуть воздуха и продолжить гневную тираду, как вдруг Олег, снисходительно улыбаясь, молниеносно схватил рыжего за ноги и с лёгкостью закинул себе на плечо.
– Поставь меня на место! – взвыл Сергей, молотя Олега по спине и яростно дёргая ногами. Бутылку он всё ещё сжимал за горлышко в руке, не желая отпускать и таким образом проигрывать. – Поставь, кому говорят! Или хотя бы пусти просто, я сам дойду до спальни!
– Какая строптивая у меня невеста, однако, – пропыхтел Олег. – Я ей говорю, хватит уже праздновать, пора насладиться первой брачной ночью, а она ни в какую!
– Ты что несёшь?! Какая, к чёрту, невеста?! От-пус-ти!!! – и Сергей дёрнулся, казалось бы, изо всех сил, но в этот момент Волков сам аккуратно положил его на измятое покрывало кровати, заботливо подкладывая под голову подушку.
– Расслабься, я пошутил. Но не насчёт алкоголя, – и Олег-таки конфисковал бутылку, унося её обратно под обиженное бормотание рыжего.
Когда Олег вернулся, Сергей изображал из себя униженного и оскорблённого. В его янтарных (линзы) глазах плескалась вся тоска и печаль русского народа. Впрочем, этой лирикой Олега было не пронять. Он присел рядом с Сергеем и укрыл того одеялом – гуляющий по комнате холодный ветер остудил комнату, а окно, всё же, закрывать не хотелось.
– Ты сейчас, вроде как, слабый. Нельзя простужаться, – Сергею подумалось, что роль мать Терезы Олегу не очень подходит, но тем милее было это зрелище: огромный мускулистый боец, тихо бормочущий что-то нежное себе под нос, укутывая в одеяло капризного барина.
– Ага, простужаться нельзя, пить нельзя. Дышать хоть можно? – ехидствовал Разумовский.
– Дышать можно. Но осторожно, – Сергей скрипнул зубами и закатил глаза под издевательскую усмешку Олега. Волков убрал руки от одеяла и сцепил пальцы в замок. Он сидел на краю кровати, чуть сгорбившись, совсем как в больнице. Привычная поза телохранителя и уют родного дома умиротворяюще действовали на Сергея. Он повернулся на бок и прикрыл глаза.
– Только не уходи никуда. Я сказал тебе, что отныне ты живёшь здесь. Перебей хоть все бутылки в доме – ты отсюда не уйдёшь. Только если тебя вынесут в гробу, – тихо пробормотал Разумовский.
– Спасибо за заботу. Хоть самому уходить не надо будет, старые ноги утруждать, – услышал Сергей в ответ. Ну хоть с чувством юмора у грубоватого брюнета всё было в порядке.
Проваливаясь в сон, Сергей услышал над собой жужжание, словно вентилятор включили, и тихую речь Олега. Вслушиваться в неё не было ни сил, ни желания, и, не различая смысла слов, Разумовский провалился в сон.
Он ожидал снова увидеть красную пустыню или чёрный алтарь с фиолетовым пламенем свечей… Но ничего подобного не увидел. Напротив. Он оказался в старой детдомовской библиотеке – единственном безопасном для него, маленького мальчика, месте. Длинные волнистые рыжие патлы щекотали щёки. Да, из-за них Серёжу и дразнили девчонкой, даже били задиристые одногруппники. Вот и спасался Разумовский в библиотеке, среди молчаливых товарищей – книг.
Он присел за деревянный столик, открыл первый попавшийся томик и, подперев ладонями щёки, стал читать. Он быстро пробегал глазами по строчкам, не особо вдаваясь в подробности. Чувство дежавю пронзило его, и почему-то Серёжа резко обернулся. В дверях библиотеки стоял коренастый парнишка. Он был на голову выше Серёжи, крепкий и сильный. «Бить будет», – решил Серёжа и, бросив книгу на стол, кинулся бежать, надеясь спрятаться между шкафами. Окрику «Стой, я не причиню тебе вреда!» Разумовский не поверил.
========== 7. Пепелюшка ==========
От сильной, давящей на уши тишины Разумовский проснулся. Возле него никого не было, а ещё час назад распахнутое настежь окно было теперь закрыто и плотно зашторено. В квартире не раздавалось абсолютно никаких звуков, и значить это могло только одно – Олег ушёл. От неприятного осознания гнетущего одиночества и беззащитности Разумовский вскочил и, резко скинув с себя одеяло, босиком бросился в коридор. В ванной было тихо, на кухне тоже, оставались кабинет и столовая. В его душе горела надежда, что Олег просто спит в комнате на раскладном кресле, что он никуда не ушёл и не бросил рыжего… Но в обоих помещениях было холодно и пусто. Разумовский вернулся к себе и от растерянности заплакал.
Слёзы катились по его лицу, совсем как в детстве – непрекращающимся потоком, постыдным и недостойным взрослого мужчины. Но Сергею было глубоко наплевать. Его только что предали, а значит, и поплакать он имеет полное право. Вместе с солёными каплями из души и тела уходили, всё же, напряжение, страх, растерянность и смятение. Замутнённое из-за лишней влаги в глазах изображение двоилось и растекалось перед взором Сергея, и он упрямо вытер слёзы рукавом халата. Шмыгнув покрасневшим носом, Сергей сердито пошёл на кухню, намереваясь заесть горе чем-нибудь сладким. Но холодильник был девственно чист, и от этого Разумовский даже злобно топнул ногой. «Вот же проснулся на свою голову. Лучше бы спал веки вечные», – возмущённо зашипел про себя рыжий.
И тут случилось чудо – хлопнула входная дверь. Разумовский кинулся в коридор, свалив по пути стойку для обуви и стопку каких-то старых журналов, пылящуюся там уже месяца два. На пороге, отдуваясь, стоял Олег. В руках у него было по два пакета, набитых всякой всячиной, плюс ещё один, покосившись, стоял на полу. Разумовский скрестил руки на груди и, пытаясь не выдать бешеной радости и облегчения, постарался придать лицу как можно более сердитое выражение.
– И что всё это значит?! Ты не мог хотя бы предупредить, что уйдёшь?! А если бы сюда вломились грабители?! – Сергей играл бывшего вне себя от злости человека и, веря себе в этой роли, вживался в неё, становясь действительно таким человеком.
– Слушай, я просто подумал, что, пока ты спишь, я сгоняю за продуктами. Ты свой холодильник видел? Там уже батальон мышей повесился, – небрежно ответил Олег, даже не обратив внимание на обиженную моську Сергея. – Не злись, Пепелюшка, я не думал, что ты так быстро проснёшься.
– Ты как меня назвал? – поразился Разумовский, глядя на Волкова широко раскрытыми глазами.
– Пепелюшка по-украински Золушка, – хохотнул боец. Он явно пребывал в хорошем настроении, и от этого настроение самого Разумовского улучшалось с каждой секундой.
– Пепелюшка, блин. Я тебе сейчас устрою. А ну живо на кухню. Теперь ты должен мне ужин из восьми блюд с аперитивом и десертами! – Сергей развернулся было в сторону кухни, но Олег схватил его за запястье и повернул к себе. Жест вышел резким, и оттого Разумовский, не ожидавший такого поворота, запутавшись в полах собственного халата, завалился на Олега, успев, всё же, упереться руками тому в грудь. Непривычно нежным движением Волков пальцами коснулся подбородка Сергея, заставляя того посмотреть прямо телохранителю в глаза.
– Нос красный, глаза опухшие. Ты что, ревел тут, пока меня не было? – строго спросил Олег, и Разумовский почувствовал себя провинившимся двоечником, в очередной раз скормившим домашнее задание собаке.
– Просто пыль в глаза попала. Вот и расчихался, – отводя глаза в сторону с самым невинным выражением на лице, ответил Сергей. Волков, конечно, не поверил. Он отодвинулся от рыжего, насколько позволяла ширина коридора, и тихо пробормотал что-то невнятное. Разумовский, не расслышав, попросил повторить.
– Я говорю, иди на кухню. Будет тебе сейчас ужин из восьми блюд.
*
– Я тебя никогда уже не оставлю, рыжая обезьяна, – тихо прошептал, отвернувшись, Олег. Сергей, всё ещё смущённый тем, что его уличили в слезах, робко попросил повторить. Волков отшутился ужином и, подхватив пакеты, двинул на кухню.
– Тьфу, да у тебя тут одному-то развернуться негде! – возмутился, войдя, Олег. В прошлый раз, вытаскивая Сергея из ящика с неприкосновенным запасом, Волков не особо рассмотрел пространство, потому теперь и возмущался его тесноте. – Во халтурщики те, кто проектировал ремонтные работы. Козлы, иначе не скажешь.
– А ты у нас спец в этом деле? – вкрадчиво поинтересовался Разумовский, вплывая на кухню и усаживаясь на табурет. Простецкий предмет мебели, да и то с витыми позолоченными узорами, замысловатой резьбой по краям сидения и ножкам – словом, предмет искусства, а не стул.
– Не-а! – просто отозвался Олег, вынимая из пакета продукты. Что-то он оставлял на стойке, что-то за ненадобностью убирал в холодильник или рассовывал по ящикам. «Пылищи-то. Наврать-то он почти и не наврал, наверное», – усмехнулся Волков, пальцем проводя по сероватой от пыли поверхности и сдувая накопившуюся на подушечке пыль.
– Восемь блюд не обещаю, но типичный русский обед из трёх блюд получишь, – предупредил Олег. Сергей довольно улыбнулся, при чём его улыбка напомнила широкий оскал Чеширки. Олег заозирался в поисках вездесущей проныры и скоро обнаружил её, сидящей на дверном косяке. Успокоившись хотя бы на этот счёт, Олег взмахнул ножом и принялся рубить капусту к щам.
– У тебя нет аллергии на что-нибудь? А то убью ненароком, – фыркнул Олег, ногой задвигая ящик, в котором хранились приправы и специи.
– Не-е-ет, – протянул Разумовский. – Может, я помогу?
– Сиди на ж… месте ровно. И так, будто в картонной коробке…
– Ну знаете ли. В картонной коробке живут бомжи либо коты. А мы с тобой люди, – надменно фыркнул Сергей, и Волков снова едва удержался от тёплой улыбки.
Сергей напоминал Олегу избалованного ребёнка. Может, он и был выдающимся дельцом и хватким бизнесменом; знал всё обо всех и успевал везде, но сейчас он капризничал и гримасничал, как семилетний мальчишка. Едва Олег подумал об этом, как в его мозгу молнией пронеслось воспоминание: он стоит на пороге библиотеки и видит щуплого парня, которого вчера избили «товарищи». Как только он захотел подойти к пацану, тот ринулся с места и спрятался в лабиринте шкафов и стеллажей, только рыжие патлы мелькнули за какой-то полкой. «Не может быть», – и Волков резко выдохнул, чуть не выронив нож из руки. Лезвие скользнуло по ладони, и алая кровь стала капать на кочан.
Олег не хотел, чтобы Сергей заметил досадное ранение, и жестом указал Чеширке на рану. К счастью, в силах навигатора было быстро подлатать столь несерьёзную пробоину, и она, убедившись, что Сергей не смотрит, соскользнула с двери и подлетела к Олегу.
– Криворукий, – шепнула она, цифровой сеткой накрывая порез. Детекторы опознали структуру кожи Олега, и через секунду волокна проникли в ткань, восстанавливая соединение клеток. Кровь перестала идти, и на месте пореза теперь лишь розовела новая кожа. Чеширка взлетела обратно.
– Эй! Это что ещё такое?! – вскрикнул Разумовский. Он подбежал было к двери и потянулся, чтобы рукой провести по краю, как Чеширка сама вылетела с другой стороны и уселась на плечо. Сергей испуганно скосил на неё глаза и хотел было скинуть, но феечка подняла руки в предупреждающем жесте.
– Но-но-но, без вольностей, господин Разумовский! Если я меньше Вас, это не значит, что я моль, которую надо прихлопнуть! – и ища защиты, Чеширка полетела к бойцу, тихо посмеивающимся над двумя друзьями.
– Потрудись объяснить, что происходит. Олег, скажи, умоляю, что у меня галлюцинации. Последствия аварии или таблеток. Это же неправда, эта зеленоволосая фея – плод моего больного воображения, ведь так?.. – дрожащим голосом просил Сергей.
– Прости, я расстрою тебя. Это всё настоящее. Эта феечка – мой надёжный помощник, навигатор. Её зовут Че… Алиса. Но я называю её Чеширкой, – и объясняя странность клички, навигатор улыбнулась. Разумовский отшатнулся.
– Господи, уйди отсюда. Олег, что происходит? – Сергей был напуган, и Волков глубоко вдохнул. «Пора рассказать ему, как обстоят дела».
Олег отвернулся к стойке, продолжая шинковать овощи, и не спеша поведал Сергею всё. О том, что он боец Защитной Гвардии – подразделения Рая, призванного защищать наивное человечество от происков демонов; о том, кто такие навигаторы и, в общем-то, сами бойцы; о том, что Олег прибыл сюда за демоном Птицей, которого Разумовский прекрасно знает и без всех этих подробностей.
– … А вот моя «земная» жизнь совсем не интересна, – Олег оборвал повествование, едва Разумовский попросил Волкова чуть больше рассказать об «обычном» себе. На самом деле Волкова остановил один простой факт: о земной жизни он не помнил практически ничего. Будучи избранным Гвардией и посвящённым в тайны работы сей поднебесной организации, Волков добровольно согласился на то, чтобы ему стёрли память. «Умирая, не будете ни о чём жалеть», – так объяснили новобранцам в Раю, и Олег тогда подумал, что Рай как-то не похож на описанный всеми праведными людьми оплот вечного покоя, уюта, тепла и любви.
– И почему ты раньше не сказал? Боялся Птицы? Или меня? – тихо спросил Сергей. Олег помолчал, собираясь с мыслями, прежде чем ответить.
– Нет. Никого я не боялся. Просто… хотел подольше побыть с тобой вне рамок своего задания, – коротко, но предельно честно объяснил Олег, нарочно рубя фразы, чтобы не пуститься в длительные рассуждения, касательные его запутанных чувств и воспоминаний. Он и слово «задание» употребил специально. Раскрыв все карты перед Разумовским, Волков решил, что пора отвыкать от рыжей обезьяны. И потому всё их общение следует свести в официальный рабочий тон.
– Как это мило с твоей стороны, – горько усмехнулся Сергей. – И как всегда никто даже не спросил, чего хочу я.
Олег устыдился и стал молча помешивать в кастрюле с кипящим бульоном. На кухне воцарилась гробовая тишина, казалось, что даже шум с улицы не в силах пробиться через стеклопакеты. Вдруг позади Волкова что-то скрипнуло, и через мгновение неуверенно, но нежно его талию обвили чуть дрожащие руки. Олег закусил губу и зажмурился.
– Я тебя помню, – тихо прошептали сзади, и Волков сдался. Он вывернулся из тёплых полуобъятий и, сдвинув рукой продукты, усадил рыжего на стойку. Тот воспользовался главенствующим положением и обвил талию Олега теперь уже ногами. Сергей в кои-то веки смотрел на Волкова сверху, и бойцу почему-то было приятно от вида светящегося Разумовского, демонстрировавшего якобы своё превосходство.
– Наверное, в планы Гвардии это не входило, – усмехнулся Олег. Сергей тонкими пальцами перебирал волосы на голове Волка, и тот вспомнил сон и неловкий жест Разумовского.
– Плевать на Гвардию… Это ведь ты. Ты защищал меня в детдоме от обидчиков. Я помню эту твою дебильную привычку ерошить волосы на затылке, – Сергей спешил поскорее рассказать Волкову обо всём, что заметил в нём такого родного и привычного, запомнившегося ещё с давнишних детдомовских времён.
– А ты патлы свои так и не стриг, по-моему, с тех пор! – фыркнул Олег, приподнимаясь на носочки. Он потянулся к Сергею в тот же момент, как и тот к нему, в результате чего они неловко столкнулись носами. Сергей рассмеялся было, но увидев необычайную серьёзность в карих глазах напротив, прервал смех, укоряя себя за неуместные эмоции.
В голове пронеслась тысяча и одна мысль, пока Олег сокращал мизерное расстояние между ними. Этот поцелуй был полной противоположностью больничного. Никакой порывистости и грубости, только нежные, даже робкие прикосновения к требовательным губам рыжего. Тот несильно сжал волосы Олега, заставляя того приблизиться ещё; явно перехватил инициативу и уже совершенно раскованно провёл языком по нижней губе, по-хозяйски размыкая упрямо сжатые уста. Олег боролся с самим собой. Он и тянулся к Сергею, позволяя тому творить, что вздумается, и одновременно пытался сохранить солдатскую трезвость рассудка, оставляя предупреждающим колокольчиком звенеть мысль о том, что всё происходящее вполне может идти по сценарию Птицы.
Поцелуй-борьба продолжался бы вечность, но бульон в кастрюле предупредительно зашипел и стал выливаться за край посуды. Олег быстро отстранился и подбежал к плите, убавляя газ, пока Сергей лениво сползал со стойки. Добившись своего, Разумовский прямо расцвёл, открыто привлекал к себе внимание развязными жестами и позами. Но Волков поклялся себе сначала закончить приготовление ужина.
– Я уж думала, вы друг друга сожрёте, – флегматично бросила Чеширка. Она устроилась на вытяжке и ногтями скребла какую-то пригоревшую к хромированной поверхности грязь.
– Никто не заставлял тебя смотреть, – пожав плечами, отметил Сергей. Волков решил промолчать, ожидая продолжения спора. Он знал, что подобный тон всегда задевает Чеширку, и мысленно делал ставки: кто победит. Навигатор, и правда, поддалась на провокацию и сорвалась с места, подлетела буквально к носу Сергея, чуть ли не пиная его тонкими ножками.
– Могли бы и соблюдать субординацию, голубки! В конце концов, на такой кухне подобные дела не делаются! – Чеширка жестом показала ничтожную малость окружающего их пространства.
– Может, ты просветишь меня, как это делается? – ядовито поинтересовался Разумовский, пытаясь ткнуть Чеширку пальцем. Навигатор гибко уклонялась.
– Не буду я тебя ни во что посвящать. У тебя полно учителей, вот только ты их советы пропускаешь мимо ушей, – пропела навигатор, явно на что-то намекая. Сергей рубанул рукой воздух в непосредственной близости от Чеширки, и поток воздуха подхватил лёгкую феечку, унося за собой в сторону стены.
– Ай! Ну смотри у меня… – зло зашипела Чеширка. Она не пострадала, но потирала рукой ушибленное плечико.
– Хорош, ребята, – осадил спорщиков Олег. Он уже почти закончил с супом и рагу на второе. – Лучше помогите мне придумать десерт.
– Торт!
– Блины!
Реплики прозвучали хором, и навигатор с Сергеем убийственно взглянули друг на друга. По кухне пролетел заряд электричества в полные двести двадцать вольт. Олег закатил глаза.
– Ладно, сделаю и то и другое, а то вы поубиваете друг друга.
Довольные феечка и Разумовский ухмыльнулись в такт собственным мыслям каждый. Волков же, тоскливо вздохнув, достал из холодильника всё необходимое и принялся замешивать тесто.
*
Горка блинов постепенно уменьшалась, равно как и плавная окружность торта. Сергей диву давался, откуда у Олега такие способности к кулинарии, но ещё больше дивился на свой желудок, оказавшийся в состоянии уместить в себя неимоверное количество еды. Всё приготовленное Олегом есть пришлось только им вдвоём, и Разумовский всё ещё дулся на обманувшую его Чеширку, которой, как выяснилось, еда была вовсе не нужна. Они ещё немного поспорили на тему «А зачем было предлагать Олегу готовить блины, если ты их всё равно не ешь», но в конце бессмысленной дискуссии Разумовский понял, что, хоть и навигатор, хоть и железная, а всё одно – женщина. Логику можно было не искать, поэтому Сергей довольно уплетал лакомство, забив на вредную Чеширку.
За окном уже стемнело и тихо барабанил по подоконнику мелкий дождь, посуда была вымыта, остатки еды убраны в холодильник, и двое мужчин переместились в спальню, устроившись на широкой кровати. Обложившись подушками, они посвятили остаток вечера просмотру и обсуждению новостей, а когда выпуск сменился очередной душераздирающей мелодрамой, Олег наклонился к Сергею, целуя его и укрывая одеялом. Под злобное и раздражённое шипение спешно улетающей из спальни Чеширки, Олег ловко развязал пояс халата Сергея, чтобы отшвырнуть ненужную шёлковую ткань в сторону и не вспомнить о ней до следующего утра.
========== 8. Не мешай ==========
Разумовский проснулся от противного телефонного писка. Открывать глаза совершенно не хотелось. Сергей лежал, зажмурившись, отгоняя и снова притягивая к себе мысли о прошедшей ночи. Стыдливо закусив губу, он вспоминал собственную развязность и пошлость, нежность Олега и пытался воскресить в памяти пьянящие ощущения. Трель телефона разбивала вдребезги хрупкие воспоминания, и Сергей чуть не плакал от досадливой обиды.
Он рукой потянулся к тумбочке, чтобы заставить ненавистный гаджет замолчать. Однако ладонью он упёрся во что-то вертлявое, мягкое и абсолютно недовольное подобным поведением.
– Чешка, мать твою, свали, – сонно и потому недостаточно злобно, как бы ему хотелось, прошипел Разумовский. Фея лишь отлетела в сторону от цепких пальцев рыжего и принялась жужжать, имитируя телефонный будильник, с правой стороны от Сергея.
– Во-первых, я Чеширка. А во-вторых, мотай на ус, рыжий. Нет у меня к тебе доверия, и хоть Олег прям весь светится от любви, а я тебя и близко к нему не подпущу, – обычно чуть визгливый голос Чеширки приобрёл теперь басовитые нотки истинной ненависти, она сверлила Разумовского таким взглядом, что у него пошли по коже мурашки. «Брось, это всего лишь мелкая фея. Мухобойкой шлёпнуть – и все её микросхемы полетят к чертям», – самодовольно подумал Разумовский, снисходительно улыбаясь.
– Это мы ещё посмотрим. Олег, слава богу, не маленький мальчик. Сам решит, с кем стоит иметь дело, а кого лучше отправить на помойку, – рыжий ни на что не намекал, но промелькнувший буквально на секунду испуг в зелёных с фиолетовыми точками по кругу радужки глазах убедил Сергея в том, что его поняли правильно.
Феечка улетела в неизвестном направлении, а в комнату вошёл Олег. Поразительным зрелищем он предстал перед Разумовским сегодня утром: катил перед собой серебристую тележку, уставленную вкусностями к завтраку, да ещё и нарядился в фартук, найденный где-то на «просторах» кухни. Разумовский прыснул.
– Волков, ты чего? В нашем союзе вроде как я играю роль любящей жены, – прежде чем приступить к завтраку, Сергей протянул руки к Олегу, требуя объятий. Ничего не отвечая, Волков послушно наклонился к рыжему и осторожно притянул его к себе, мягко целуя в висок. Рыжий зажмурился и подумал, что этот момент он оставит в памяти как один из самых счастливых мигов в его жизни.
– Ага, «любящая жена» даже не удосужилась приготовить мужу завтрак, – якобы недовольно процедил Олег, разливая по чашкам горячий кофе. Сергей потянулся было к круассанам, но получил несильный предупредительный шлепок по ладони.
– Сначала омлет, – строго сказал Волков, наваливая на тарелку Сергея внушительную порцию лакомства.
– Я столько не съем! – ужаснулся рыжий, всплеснув руками.
– Завтрак должен быть самым калорийным и плотным приёмом пищи из всех. Поэтому закрой… нет, открой рот и ешь, – поучительно размахивая серебряной ложкой, вещал Волков. – Не будешь есть сам – накормлю с ложечки, как ребёнка.
