Текст книги "Поиграем?! (СИ)"
Автор книги: Flower Aire
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)
– Ладно. Что делать?
***
Жарко. Темно. Шершаво. Рука натыкается на что-то. Еще рука. Моя?
Сквозь ресницы пробивается свет.
Больно. Щеку обжигает удар. Еще раз.
Я резко открываю глаза. Вижу перед собой мужчину с черными волосами, черными разводами вокруг глаз и черно-белым конусом вместо носа.
«Я даже не хочу знать, кто я, если меня будят такие личности».
========== Эпилог ==========
Размять затекшие мышцы – нет ничего лучше. Я надавливаю на плечи и лопатки пальцами, от чего они потрясающе покалывают и будто бы нагреваются. Было бы прекрасно сейчас сходить на сеанс массажа.
– Джек, не поможешь? – я окликаю мужчину, сидящего на кровати и разглядывающего новую афишу. На этот раз на ней изображен и он, держащий меня на одной руке. Я предпочитал не спрашивать, почему эта рука обязательно правая.
– Чем?
Он отвлекается, поднимая на меня глаза. Почти поднимая. Я досадливо морщусь, потому что его поведение с каждым днем все меньше и меньше становится похожим на поведение лучшего друга.
Этой зимой, которую оказалось совершенно невозможно провести в не отапливаемом вагончике, нам приходилось спать вдвоем на весьма неустойчивой кровати в вагончике Коула, которую выбрали по принципу «самая дешевая и самая узкая».
Мы и спали вдвоем. Первые пару дней мне было не на что жаловаться, но потом стало довольно неуютно просыпаться от того, что тебе что-то упирается в поясницу, а иногда и ниже. Тут повлияло еще и то, что я стал почти одного роста с Джеком – за пару месяцев я настолько вытянулся, что пришлось пару раз полностью обновлять гардероб. И если покупка новой одежды не слишком «погрызла» бюджет цирка, которому для меня пришлось закупать еще и стойки, канат, качели и веревочную лестницу, то покупка целых двух кроватей была уже невозможно. Так что каждое утро становилось нешуточным испытанием моего же организма: как сделать так, чтобы у тебя не встал на то, что на тебя стоит у Джека. И это было неловко.
А сейчас Джек останавливает взгляд где-то ниже моей поясницы, совершенно не собираясь переводить глаза чуть выше. Совсем чуть-чуть. Чуть-чуть длиной в полметра.
– Хэй! – я стаскиваю с себя верхнюю часть костюма, запуская в Джека и очень удачно попадая в голову.
Джек чертыхается и возвращает костюм обратно, но менее удачно, прямо в тарелку с хлопьями. Ну, черт! Говорил же какой-то мудрец, что не стоит рыть яму другому, иначе сам в нее попадешь. Наверное, у него тоже был такой лучший друг.
– То, что ты хотел сказать, этого стоило?
Джек ухмыляется, и ему ничуточки не стыдно. А вот мне будет стыдно проситься к Коулу «постираться» уже который раз за неделю.
– Я хотел, чтобы ты помог размять мне плечи, но теперь лучше держись от меня подальше, извращенец, – отвечаю я, отправляя футболку в корзину с грязным бельем, а хлопья выливаю в раковину. Все равно придется устраивать здесь полномасштабную приборку в ближайшие выходные. Будь моя воля, я бы и ремонт тут сделал: хотя бы отопительную систему провел, но в последнее время так же много денег тратится на Злата – тигр вроде как чем-то болел и постоянно пропадал на обследованиях в клинике. Или Коул просто слишком запал на Голда – врача, который там работал – и тратит мой ремонт впустую. И не выяснишь ведь.
– Без проблем. Садись.
Джек хлопает по кровати рядом с собой. Кажется, он совершенно проигнорировал окончание фразы.
– Ты невыносим, – сообщаю я ему, но на кровать сажусь.
Руки у него действительно офигенные. Пару раз мне, правда, кажется, что он сломает мне кости, но это того стоит. Не утверждали бы все, что он и правда мой ассистент, а может и лучший друг, я бы подумал, что подружился с ним только ради массажа.
Но кроме этого Джек умеет еще слишком много чего другого. От некоторых умений даже в дрожь бросает. Он мастерски метает ножи в мишени: не важно, движущиеся или не движущиеся. Точно так же мастерски вскрывает тушки животных. Слишком быстрый. Слишком сильный. А еще у него этот конусный нос. Кажется, прошлому мне было чем заинтересоваться.
– Марта сказала, что неплохо было бы разнообразить мою программу чем-то тяжелым. Как у тебя с тяжестью? – я обернулся через плечо, но едва не наткнулся на нос Джека. Пришлось поспешно вернуться в прежнее положение.
– Не делай из меня мастера на все руки. С тяжестями у меня все хорошо, но вот со свободным временем – нет.
Джек и правда в последнее время куда-то пропадает. Пару раз я даже думаю, что у него появилась подружка, но он все еще смотрит на мою задницу. И в нем совершенно ничего не меняется после этих уходов. Ну, кроме одного раза. Когда он весь пришел в крови.
– Черт возьми, Джек! Ты… ты что, убить кого-то успел? – пораженно замираю на пороге, оглядывая Джека с ног до головы.
У него усталый вид, а еще на нем водолазка, полностью заляпанная чем-то алым. Либо кровь, либо он ходит на строительных площадках и падает в каждую попавшуюся банку с краской. И я не знаю, что лучше.
– Даже если так, тебе ли не плевать? – хрипло спрашивает он.
Еще утром он бесится потому, что я снова начинаю слишком много времени уделять остальным участникам труппы. Помогаю натягивать летний шатер гадалки, чешу шерсть Злату, помогаю таскать коробки Лиаму. И совершенно не обращаю внимания на него. Кто бы мог подумать, что Джеку так нужно мое внимание?
Сначала он бесится молчаливо, а потом пропадает до самого вечера. Я пожимаю плечами, вполне естественно полагая, что небольшие приступы ревности у друзей бывают, так что еще хорошо, что он молча возмущается. Но Джека нет до самой полуночи, и это заставляет меня волноваться. А теперь он приходит весь в крови! Или в краске.
– Ты отвратительно смотришься, когда строишь из себя ревнивую девицу. Заходи уже и снимай с себя этот ужас.
У Джека красивое тело. На спине несколько длинных шрамов – об их происхождении Джек мне никогда не говорит – но даже они его не портят. Пару раз в месяц я даже думаю насильно привести его в какую-нибудь студию для фотосъемки и сделать кучу снимков, из которых потом можно будет слепить календарь и продать кучу – очень много – его копий. Очень много. Но пока что не могу на это решиться. Может быть, когда окончательно догоню его в росте и комплекции.
Он кидает водолазку на пол, а потом заваливается на кровать. Я слишком поздно замечаю, что штаны у него не менее «кровавые» и мысленно оплакиваю свой пододеяльник. А я ведь совсем недавно восхищался теми кактусами, что там были нарисованы…
– Так скоро ли ждать наряд полиции? – спрашиваю я между делом, пока поднимаю водолазку, держа ее максимально далеко от своей чистой одежды.
– Я не настолько неумел, чтобы привести за собой хвост.
Я замираю, не поняв, хвалится Джек или шутит. И как мне узнать, настоящая ли это кровь? И чья она?
– Рассказывай уже, что случилось. Иначе я подумаю, что ты опаснейший маньяк, и тебя нужно либо сдать полиции, либо скормить Злату.
Джек тогда мудро молчит, а через пять минут я понимаю, что он спит. Или очень хорошо притворяется.
– Избавь меня от информации, чем же занято твое время.
Точно ходит на съемки любительского фильма ужасов. Или к какой-то жизанутой девчонке, которая тащиться от клоунов-убийц.
– И не сказал бы.
Джек слишком сильно давит на шею, заставляя взвыть. Зато после этого акта насилия тело тут же кажется отдохнувшим. А он точно не сбегает на курсы массажа, а вся эта кровавость лишь маскировка?
– Все-все, достаточно, – я выныриваю у него из-под руки, стараясь не поворачиваться лицом, потому что то покраснело. От благодарности, конечно же.
– Придумай еще что-то.
Ха, такой простой. Придумай. Я придумаю, пожалуйста, выполнять-то он будет. Вот только… что придумаю?
Вздыхаю, подходя к столу. На нем свалены новенькие книги, старенькие дневники, найденные в этом же вагончике, а еще лежит старинная шкатулка-шарманка. Она самая обычная, играет всего одну песню, но на ней выведено кое-что странное. Имя того, кому она должна принадлежать. Маленькая золотистая вязь «для Рийо».
Сколько я не пытался узнать, откуда эта шкатулка, что она значит, кто мне ее подарил, в конце концов, это так и не удалось. Джек тоже понятия не имел, по крайней мере, говорил, что не имел понятия.
– Будешь изображать шарманщика?
– Лучше убей.
– Тц, такими темпами тебя именно это и ждет. Как я вообще подружился с таким бесполезным клоуном?
– Я тебя просто очаровал.
Джек насмешливо смотрит на меня. Приходится признать, что это и правда способно очаровать кого-то.
– Поосторожней с выражениями, иначе не только Коул, но и я начну сомневаться в твоей ориентации.
– Тебя смущает такая мелочь, как ориентация?
Джек становится серьезней, и мне это не нравится. Правда, что ли? В духе конспирологии, сейчас окажется, что он меня нежно и трепетно любит, а сбегает постоянно просто потому, что не может выдерживать такого «холодного» и «далекого» меня рядом. Брр, лучше бы такие мысли даже не думать, кто знает, может они материализоваться вздумают.
– Я предпочту, чтобы вокруг меня все парни были натуралами, а девушки – лесбиянками. Намек понят?
Джек хмыкает. Надеюсь, намек понят правильно, а не как-то по-извращенски. Вообще не замечаю за собой тягу к слюнообмену или же беспорядочным половым связям. Даже порно за полгода ни разу не смотрел. Тело, правда, с этим было не согласно, и свое несогласие выражало по утрам и довольно ярко, но что уж поделать.
– Тогда придумывай еще что-то.
Такой простой…
***
Я тяжело дышу, смотря на Коула будто через толщу воды. Он протягивает мне полотенце и бутылку воды, но ноги слишком дрожат, чтобы я смог сделать шаг и взять их у него. Обессилено опустившись на землю, я закрываю глаза, пытаясь отдышаться. Рев зала за спиной этому ни капли не способствует.
– Ты большой молодец, – хлопает меня по плечу Коул, выливая мне на голову воду из бутылки.
Это освежает, но теперь на моем лице точно останутся красные разводы – в последнее время для окраски пряди я пользуюсь оттеночным шампунем, который старается смыться при любом удобном поводе. Никто из труппы прежде не был профессиональным парикмахером, а сходить в парикмахерскую в городе мне никак не удается. Приходится довольствоваться шампунями.
– Знаю, – коротко отвечаю я, потому что это слово и правда очень короткое, и я вполне могу произнести его в таком состоянии.
Выступление я и правда придумал, правда, своих сил не рассчитал, поэтому сейчас едва не умираю. А Джек, донельзя довольный, сидит где-то с другой стороны сцены. Что с его выносливостью, он вообще человек?
Отдышавшись, я вышел из шатра, чтобы свалиться на кровать и пролежать так несколько часов. Или дней. Да, дней будет предпочтительнее.
День был солнечным, повсюду летали насекомые, чем заставляли меня дергаться время от времени. К пчелами и летающим жукам я испытывал вполне понятную неприязнь. Как раз из-за того, что одна пчела вертелась возле входа в мой вагончик, мне пришлось отложить спасительный отдых. Стоять столбом было скучно, да и опасно – кто знает, куда эта пчела полетит после того, как отстанет от моей двери – поэтому я решил пройтись.
«Каждый должен чего-то бояться, лучше уж я буду бояться пчел, чем… ммм… летать на самолетах. Вдруг как-нибудь удастся заработать столько денег, чтобы их хватило на поездку в какую-нибудь южную страну. Уверен, на то, чтобы перестать бояться самолетов, уйдет гораздо меньше времени, чем на уговоры Джека поехать со мной», – лениво рассуждал я, направляясь к вагончику негласного директора цирка, который разгребает все наши косяки.
А потом отчитывает за них так, что лучше бы мы от государства наказание понесли, серьезно.
Директор – она же Азазель – разговаривала с какими-то людьми. Разговор явно был скучным, поэтому я решил не вмешиваться, а спокойно пройти в ее вагончик, будто бы так и надо. У нее был потрясающий ворон, который мне нравился больше всех, кто есть в этом цирке. Такой умной – и кусачей – птицы больше нигде не найти.
План почти удался, я подобрался к вагончику, но внезапно женщина, которая до этого не проявляла никаких признаков агрессии, вскрикнула и вцепилась мне в плечи.
– Ты, как всегда, вовремя, – развела руками Азазель.
Я непонимающе перевел взгляд с женщины, которая начала заливаться слезами, на Азу, надеясь, что хоть она мне что-то объяснит.
***
Я дошел до своего вагончика лишь через три часа.
Оказалось, что у меня есть родители. Ну, как оказалось, вспомнилось. И не только родители. Лучшая подруга, троюродный брат, приятели из школы, диплом с одними пятерками и большие планы на будущее. Были.
Хотелось отыскать кого-то – да хоть Сайлента – и спросить, что из этого является моей реальной жизнью: то, что было до амнезии или то, что после?
Мама сказала, что они с папой явятся завтра утром, чтобы забрать меня домой. И это не обсуждается. Они сказали, что не винят меня, тем более сейчас, потому что из-за амнезии я все равно ничего не помню, значит и обвинять меня не в чем.
Но сейчас амнезия меня пугала. Что я забыл? Почему я сбежал из дома? Была ли какая-то жуткая причина или же я просто был глупым подростком, которому конфликтов с обществом подавай? Каким я вообще был раньше?
Я попытался вспомнить хоть что-то из школьной программы, за которую получил диплом с отличием. Вспомнились только формулы площадей треугольника. А сдавал я историю и обществознание. На высшие баллы. Вряд ли теперь назову первого президента Соединенных штатов…
В вагончике сидел Джек.
Как, сидел, болтал ногами в воздухе, лежа на кровати и жонглируя резиновыми шариками, которые выпросил у меня неделю назад. Игрушки покупаю только я, ему не солидно, видите ли.
– Долго уже тут?
Джек тут же дергается, выронив все шарики себе на голову.
– Ты как-нибудь по-другому появляться не пробовал?
– Вот не скажи, ты даже от шепота бы подорвался.
Я уселся на кровать, убрав все мешающие шарики – просто скидал их на Джека. Тот оскорбленно фыркнул, но пододвинулся к стене.
– Рассказывай давай. Час назад пришла Аза, сказала, что теперь ты будешь слишком занят для того, чтобы меня развлекать. Решил еще кучу выступлений придумать? Сам же сдохнешь в процессе.
– Волнуйся за меня менее явно, не пугай ребенка, – назидательно произнес я. – Скажи лучше, мы с тобой в цирке познакомились или раньше?
Джек выгнул бровь, вновь начиная жонглировать. Вроде бы, он уже мне рассказывал что-то такое, но я забыл. И спросить еще раз гораздо проще, чем вспоминать.
– Почти что в цирке. Что за вопросы? Опять раскапываешь свою родословную?
– Раскопал.
Джек опять уронил шарики, теперь на меня.
– Эй!
– Рассказывай.
Джек мигом сел, придвинулся ко мне вплотную и вызвал желание упасть с кровати. А чего он так близко-то…
– После выступления наткнулся на людей, которые назвали себя моими родителями. Говорят, уже почти год ищут. И все такое… В принципе, это ведь может быть правдой, да?
Я неловко посмотрел на Джека, но вздрогнул от того, какая маньячная улыбка была на его лице. И не только улыбка была странной: глаза тоже опасно сузились, полыхнули будто бы безумной радостью.
– А ты бы хотел, чтобы это было правдой?
Я сглотнул. Теперь как-то не очень.
– Ты знал?
– Я? Нет.
– Ты выглядишь, как будто только и ждал, когда это выяснится. В фильмах ужаса сниматься не пробовал?
– Нет, но очень стараюсь.
Джек наконец-то опять взялся за шарики, и я вздохнул спокойнее. Было в нем сейчас что-то жуткое.
– Они хотят меня завтра домой забрать, – неуверенно говорю я, уже заранее опасаясь, что он отреагирует на это так же.
Но Джек только пожимает плечами и играется с шариками.
– Раз родители, то это понятно. Снова будешь жить себе спокойно, учить всякую высшую математику в университете и работать кем-то важным. Почему бы и да?
Я задумался. Да, определенно, в его трактовке моя будущая жизнь представлялась не очень радужной. Учеба, родители, которых я практически не знаю, и не уверен, что горю желанием узнавать. Придется попрощаться с Коулом и Златом, с Лиамом и Гердой. И с Джеком…
С Джеком прощаться не хотелось. Хоть он иногда и выглядит странно… Да будь он даже серийным убийцей, все равно. Как он тут один? Все полгода он общался только со мной, от Коула фыркал, Азу не слушался, остальных клоунов и вовсе игнорировал. А теперь еще и я вернусь «домой». Может он поэтому и выглядел таким странным, когда я ему сказал?
– Ты пытаешься отправить меня домой или наоборот?
– Кто знает, – Джек кинул в меня шарик, а я кинул в него подушку.
Джек хитро прищурился, а потом сгреб меня в охапку, накрыв моей же подушкой. Я вскрикнул, пихая его в бок и пытаясь откинуть подушку. Получалось из рук вон плохо, но друг и не очень старался. Через минуту, когда я совершенно выдохся и тяжело дышал, он кинул подушку куда подальше и навалился на меня сверху, давая отдышаться.
– Придурок, – тяжело выдохнул я, совершенно ясно понимая, что родители мне не так уж и сильно нужны.
– Не-а.
Джек тоже тяжело дышит, и несколько секунд мы просто смотрим друг на друга. Наверное, сейчас я выгляжу совершенно по-дурацки. Да и водолазка задралась… да и…
– Ты можешь вернуться, если прошлая жизнь придется не по душе.
– Опять сбежать предлагаешь?
– Может это и не понадобится. Тут хорошо, но останавливаться на цирке только потому, что больше ничего не видел, не вариант. Но завтра я преподнесу тебе небольшой подарок, который поможет тебе решить. Хочешь?
– Даже не хочу думать, что это будет.
– Признайся, ты всегда не любил это делать.
– П…придурок!
В Джека снова полетела подушка.
***
Мы уснули только под утро. Джек, скорее всего, и вообще через час после официального засыпания. Он тепло дышал мне в шею, а я напряженно думал о том, смогу ли уйти от родителей снова, если буду слишком скучать по этому всему.
Да еще и этот «подарок»… Что он мне собирается подарить? Коробочку с бумажками «да» и «нет»? не знаю, что вообще поможет мне с этим определиться.
Родителей я совершенно не помню, но я не хочу расстраивать этих людей. Мама выглядела такой счастливой, когда перестала плакать у меня на плече, папа сказал, что надеется, что я больше никогда не буду их так волновать, потому что они места себе не могли найти, пока меня искали. Будет ужасно снова уйти от них. Может и не давать надежды?
Но почему-то хотелось попробовать что-то еще. Хотелось в университет, хотелось пожить с семьей, хотелось познакомиться с прошлыми лучшими друзьями.
Но и оставлять тех друзей, что были у меня сейчас…
Ах, слишком сложно!
Я перевернулся на другой бок, прижавшись к Джеку. Он сонно фыркнул.
Стало только сложнее.
– Газеты читай внимательнее, – заявил мне Джек ранним утром, таким ранним, что я даже хотел его убить за то, что он меня разбудил ради такой нелепицы.
– Сам их притащишь, – сонно буркнул я, окапываясь в одеяле.
Притащил их Коул.
– Ты знал?
Он выглядел не испуганным, но взволнованным.
– О чем?
Блондин дал мне газету, так и не ответив на вопрос. Газета сама на него ответила.
***
В подворотне было темно, но относительно шумно из-за сбивчивого дыхания загнанного серийного убийцы и не менее сбивчивых голосов.
– Фух, едва не… – прошептала девушка, которая выполняла роль приманки, и вытерла платком пот со лба.
– А вы не так бесполезны, как я думал, – покровительственно улыбнулся некий человек, лицо которого было трудно разглядеть из-за спадающего на глаза капюшона, из-под которого выбивалась только красная прядь.
– Я могу рассчитывать на повышение, детектив? – тут же приободрилась девушка.
– Нет, конечно.
Раздался двойной разочарованный вздох. Третий участник “загона” понял, что ему повышения тоже ждать не стоит.
– А теперь можете идти, начало встречи и так уже оттянулось.
– Точно? Не скажу, что сомневаюсь в вас, но не хотелось бы найти труп завтра.
– Благодарю за доверие, но ты все ближе к лишению премии.
Младшие детективы поспешили ретироваться. В последнее время их заработок напрямую стал зависеть от настроения главного.
– Так и знай, холеный детективчик, твои внутренности я буду вытаскивать вовсе не эстетично, – подал голос мужчина с черными растрепанными волосами, мокрыми от слишком долгой погони. – И чем больше ты на меня пялишься, тем твоя смерть будет ужасней.
– Тише-тише, забияка, ты же не хочешь снова засветиться в газетах? Это станет новостью месяца, но ты же знаешь, что я хочу не этого.
Силуэт самой обсуждаемой фигуры этого года дернулся. Убийца, прозванный в народе Смеющимся Джеком, поднял глаза, стараясь разглядеть того, кто перед ним, и понять, действительно ли ему знаком этот голос.
– Р…Рийо?
– Приве-е-ет. Поиграем?
