Текст книги "Поиграем?! (СИ)"
Автор книги: Flower Aire
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
От перенапряжения крылья не показывались еще неделю, но я быстро научился понимать, когда стоит отдохнуть. Они крепли слишком быстро, так что к семи годам я мог пролетать уже большие расстояния. Правда, уже с десяти лет в крыльях я нуждался нечасто.
Если бы мать не нашла мне отчима, то я мог бы поступить в летные войска, уверен, что в полете, при должной тренировке, я бы не уступал и нынешнему (или уже не нынешнему, девятнадцать лет прошло, в конце концов) телохранителю Императора. Может и самому Императору, кто знает.
Но как-то… не сложилось. А Рийо и вовсе не пользовался ими практически. Да и узнал о них поздно. Не удивлюсь, если окажется, что за эти 19 лет они ослабли настолько, что мне придется разрабатывать их месяцами.
Крылья и правда немного тормозили, но мне удалось их растормошить, тяжело оторвавшись от земли. Похоже, у нас с Рийо был полный симбиоз, а значит, я мог пользоваться его телом так, как захочу. Но мне этого совершенно не хотелось. Было приятно отдохнуть от всего, и я планировал отдыхать до самой смерти (естественной, конечно же) блондина.
Но как же мне не хватало этих крыльев..!
Едва сдержавшись, чтобы не запищать от восторга, я загреб крыльями воздух, оглядываясь и пока не понимая, куда лететь-то. Цирка – ни того, ни другого – не было видно в ближайших окрестностях, а по низу дороги все еще стлался туман. Выглядывали только многоэтажки и… о, деревья! Где деревья, там и парк, где парк, там и скамеечки, где скамеечки, там и всякие ларьки с едой и семечками. Хотя бы покушаю. Одним пивом – парой банок – сыт не будешь.
Деревья были мокрыми от тумана и, похоже, от прошедшего ночью дождя, поэтому я постарался к ним не приближаться, но одна особо предприимчивая ветка все-таки хлестнула меня по плечу, оставив на костюме темные кляксы.
– Просто прекрасно, – поежился я, стряхивая с себя ледяные капли.
На земле я оказался не без приключений, отбив колено, потому что «садиться» крылья тоже разучились. Черт, нужно будет сообщить Рийо, что он обязан хоть минимально за ними ухаживать. А то этот оболтус угробит все мое достояние.
Парк был пустынен, поэтому я не заморачивался над тем, какую из скамеек выбрать. Все они были мокрыми и холодными, но ноги слишком устали, чтобы искать еще какое-то место, чтобы присесть.
Выбрав ту скамейку, которая была более презентабельной, то есть имела подлокотники, я стер росу ладонью, ощутимо вздрогнув. Ну нет, воды было слишком много, чтобы я смог стереть ее всю и насухо. Неужели и правда придется потратить еще кучу времени на то, чтобы найти путь до цирка? Да и там довольно суетливо – уже утро, я почти уверен, что меня привлекут к выступлению. Растяжка у меня, конечно, не хуже, чем у Рийо (что было бы так же, даже будь у нас разные тела), но я понятия не имею, куда переносить вес, как приземляться, а еще я жутко неуклюжий. Тело позволяет пройти по канату, а вот чувство равновесия – нет. Так что нужно использовать все возможности отдохнуть, а Рийо уж пусть разбирается, где выступать, как и когда.
Бросив эту скамейку, я пошел дальше, надеясь увидеть что-то относительно сухое. Например, столик под зонтиком. Дни были солнечные – дождь шел только по ночам – поэтому таких в городе должно было быть навалом. Может, они защитили эти самые столики от дождя и росы.
Я проходил туда-сюда еще минут десять, прежде чем совершенно отчаялся. Пнув ногой пустую банку, я присел на спинку скамейки, стараясь не слишком касаться подошвами сидения. Приличия, все такое.
Все еще было пусто и мрачно. И холодно. В таких костюмах только по городу и расхаживать, конечно. Надеюсь, его не заставят выступать в этом же зимой. А если и заставят, то пусть хотя бы какое-то обогревающее устройство в шатер поставят, в самом деле.
– Мальчик…
Я едва не упал со скамейки, когда сзади меня коснулись холодные руки, а над ухом раздался хриплый голос.
– Подери тебя Император!
Спрыгнув со скамьи, я обернулся, уставившись на того, кто меня так испугал. Этот «кто» зажал уши руками, будто я заставлял его страдать тем, что так громко говорю. Пьяный что ли? Вчера все решили последовать примеру Рийо и набухаться? Эх, люди, все проблемы алкоголем решают, глупенькие. Вот у нас проблемы решают бегством на Шар, даже гордость берет за родной народ.
– Ты пьяный? Мне говорить тише?
«Кто» сморщился, прижав руки к рыжим волосам еще сильнее. Прикусив язык, я подошел ближе к нему, чтобы попробовать чем-то помочь. Симбиоз сейчас был с Рийо, но, может быть, головную боль снять у меня получится. Хм, кстати, а если и правда получится, то можно будет просить работу в цирке и начать подрабатывать каким-нибудь лекарем-травником. Вариант, нужно взять на заметку.
– Я попробую тебе помочь. Не дергайся.
Я положил свои ладони поверх рук парня, отчего он резко распахнул глаза, посмотрев на меня ярко-зелеными омутами. Я сглотнул. Красивые.
–Не трогай меня.
– Тихо ты. Не помрешь.
Отвлекшись от его глаз, я сосредоточился на том, что собирался делать. Честно говоря, за 19 лет лечения Рийо я так и не понял, как все это работает. Вроде я как бы просто существуют и все болезни уходят. С ним так пройдет или нет?
Но, кажется, что-то с ним все-таки «проходит». Его ноги подкашиваются, а глаза медленно закатываются. Я не успеваю испугаться, как вся моя мозговая деятельность оказывается направлена на то, чтобы удержать его в объятиях, потому что падать на мокрый асфальт – не комильфо.
– Черт, ты не вовремя, ну вот вообще. Это же не обморок? Мне совесть не позволит оставить тебя здесь в таком состоянии, так что лучше бы тебе прийти в себя, слышишь?
Парень не слышал или мастерски меня игнорировал, тогда я уложил его на скамейку. Мокрая, но лучше, чем грязная дорога или трава, верно?
Пощупав пульс, но не совсем представляя, где именно это надо делать, я понял, что что-то там все-таки бьется, значит, парень пока умирать не собирается. Хоть какие-то плюсы.
– Так, побить тебя по щекам, что ли?
Я уже замахиваюсь, чтобы отвесить парню неслабую пощечину, но внезапно понимаю, что на скамейку стала падать тень в несколько раз больше меня.
– Рийо. Хейл. Ты. Смертник?
Кто такой Джек, я знал лишь по смутным возмущениям Рийо, да и по тому, что мельком знал сам. Просто какой-то психопат с некоторыми отклонениями в нормальном человеческом развитии. Рискну предположить, что он если и человек, то особо мутировавший. А если не человек, как я, то явно откуда-то из другого места, потому что такие как он могли водиться если только в Темном лесу, а мы не изучали ни одного похожего существа. Ну или он просто приклеил супер-клеем свой нос, поэтому он теперь и не снимался. Да, именно из-за носа я считал его странным, разве это не логично?
–Ох, ты очень к месту. Ты же сильный?
Джек даже опешил от моей – Рийо – наглости. Вообще, я представляю, что бы сделал сейчас «он». Возмутился. Сказал бы, что ничего Джеку не должен, да и вообще, чтобы тот не приставал к нормальным людям, которые просто хотят обычной жизни. Довел бы его до очередной вспышки гнева и с чувством выполненного долга продолжил бы считать Джека никем иным, как шибанутым придурком. Логичное такое поведение, но сейчас оно мне ничего не даст. А сам я этого парня не утащу. Да и где цирк – понятия не имею. А Джек точно пришел оттуда, иначе бы где он шлялся все это время?
– Смотри, тебе нужно поднять его и пронести до моего вагончика. Справишься?
– Т…
– А я понесу твою прелесть, окей? Ты же сам говорил, что мне нужно ее постоянно носить с собой, чтобы чего-то не случилось. Ну вот, я согласен ее носить.
Я ловко отцепил шкатулку от пояса Джека, где она висела в импровизированной «сумке», сделанной из двух веревок. Гравировку «Для Рийо» я обнаружил почти сразу, потому что именно в этом месте шкатулка была странно-теплая. Это все выглядит немного жутковато, но мило. Как обручальное кольцо с именной гравировкой.
– Хм, а она и правда мне нравится. Тут только одна песня? Или можно ее разобрать и вставить что-то новенькое? Не пойми превратно, но одна песня – это скучно.
Я крутанул ручку, запустив мелодию. И правда, она довольно скучная, особенно если ее бесконечно повторять.
–Я тебе разберу.
Голос Джека звучал с угрозой, но хотя бы не зло, значит я добился своего. Что ж, в дипломаты мне идти пока рано, но я на верном пути.
– Ну нет, так нет. Так ты понесешь его? Я серьезно не представляю, куда идти.
Джек посмотрел на рыжеволосого, который все еще неподвижно лежал на скамейке.
– Зачем?
– Ну… он потерял сознание у меня на руках, так что моя совесть не позволит его тут оставить. О да, совесть реально существует, Джек, можешь даже не смотреть с таким сомнением. Когда-нибудь и ты поймешь, что это такое, но, наверное, не сегодня.
– Ты собираешься получить помощь или совершенно не знаешь, когда закрыть рот?
– Я бы закрыл, ты же знаешь… тьфу, ты не знаешь. Ну, много кто знает, чем я предпочитаю его закрывать, так что тебе придется немного потерпеть мою болтовню.
Джек посмотрел на меня. С сомнением. Потом с осознанием. Черт, у меня же сменился цвет глаз!
– Ты… Он?
– Я? Я – он. Гендерная принадлежность – это хорошая штука.
– Лучше бы тебе с первого раза понимать, о чем я говорю.
– Я понял. Но какая разница? Твоя прелесть меня все равно любит, так что тебя не должно волновать, кем именно я буду. Если только у вас там с малышом Рийо не большая любовь, в чем я немного сомневаюсь. Но даже если большая любовь, то все равно лучше потренироваться на мне, знаешь же, как Рийо на такое отреагирует. Для начала – запустит в тебя подушкой. А потом еще чем-то. Трепетный мальчик.
Я не слишком отличался поведением от Рийо, но разница была заметна. «Тренировки» Джека на мне меня совсем не прельщали, хотелось поскорее отвести Рийо домой и с чистой совестью вернуться в темный уголок мозга, оставив своему «двойнику» какую-нибудь записочку, мол, не серчай, вот притащил тут тебе соседа, да врагу обещал трепетно хранить его шарманку. Всего-то, верно?
– Это не большая любовь.
– Ага. Его любить сложно.
– Не вставляй свое слово везде, это бесит.
– Знаю. Если бы я хотел с тобой подружиться, то опустил бы челку на глаза.
Джек снова смерил меня взглядом. Я вздохнул. Разговор заходил в тупик с обоих сторон. У них были слишком ужасные отношения, чтобы я понимал, как это исправить. Один боится и пытается избавиться от другого, другой хочет «дружить» с первым, в своем извращенном понимании дружбы. И рады бы помириться, чтобы нервы не трепать, но у обоих еще и гордость. Черт, мне что-то это напоминает, но я не понимаю, что именно.
– Так ты поможешь с ним?
Джек передернул плечами и поднял рыжего, как пушинку. Позавидовав парню, которому не приходилось сейчас идти на усталых ногах, я прижал шарманку к себе, удобнее устраивая руки.
– Теперь в цирк? Сколько вообще времени?
– Шесть.
– Черт. Мне это не нравится. Я хочу спать.
Нахмурившись, я последовал за Джеком, который пошел в сторону выхода из парка. Ну, может быть, в сторону выхода. Я же не знаю, где тут все-таки выход, а где вход.
Мы прошли молча несколько сот метров. Из парка вышли, а за парком как раз оказался город, по которому с шумом носились машины. Я неловко скосил глаза на Джека. А такую колоритную компанию, как мы, в полицию случайно не заберут?
Джек заметил мой взгляд, но, похоже, понял его неправильно.
– Я не всегда не умел дружить.
– Оу, ну… ты мог бы сказать это ему, а не мне. Со мной дружить не надо в принципе.
– Я не собираюсь ему говорить это.
– Серьезно? Постараешься добиться расположения теми словами, которые несешь обычно. Вряд ли это хоть когда-то сработает. Если сначала у тебя был шанс сыграть на стокгольмском синдроме, то сейчас – увы. Рийо втемяшил себе в голову, что ты – опасная махина для убийств, так что вряд ли он просто так решит эту установку менять. Можешь рассказать ему какую-нибудь слезливую историю о своем прошлом, уверен, это сработает.
– Ты такой же надоедливый, как он.
– Ну нет, это он такой же надоедливый, как я. Приходилось воспитывать мальчугана, пока родители работали. Вырос немного чувствительным, но я попытался хотя бы что-то от себя убрать, так что это огромный прорыв. Ну, в ином случае ты бы не думал, как расположить его к себе, а уже сжимал бы эту задницу.
До цирка оказалось не далеко. Больше мы не говорили, опять же потому, что нам было не о чем говорить. Монстрам не положено искать поддержку, жертвам не положено дружить с маньяками. Что я тут мог сделать? Только посоветовать Джеку Падальщика.
– Эй, слушай, а тебе случайно другой монстр не нужен?
Джек закатил глаза, кивая на дверцу вагончика, чтобы я ее открыл. Я ее открыл. Кровать была почти в идеальном состоянии – то есть, расправленная, но теперь я понял, что на нее придется класть рыжего. Тот выглядел жалостливо, поэтому я не смог сказать Джеку, чтобы тот положил его на пол. Ну серьезно, я не слишком толстый, могу уместиться и с краю.
– Ты можешь попросить меня сегодня не будить? Я и правда помираю. Еще и Рийо надо убедить в том, что он напился, а потом просто проснулся в своей кровати. А я плохо выполняю функции внутреннего голоса.
Неловкость все нарастала. Все фразы казались лишними, странными и бесполезными, хотя я и говорил не слишком глупые вещи. Было бы куда правдивее, если бы Джек стал рассказывать мне, как он там умел дружить «не всегда».
– Запирать дверь не пробовал?
– Не-а. Я же в первый раз в этом теле, я еще много чего не пробовал.
Но остановить этот поток дурацких слов не в тему, ни я, ни он, не могли.
– Черт, ладно, запирай дверь и забирайся сюда, я тебе хотя бы про его детство расскажу.
– Он был нудным ребенком, если честно. Просто… Его родители тоже были до жути «правильными» и помешанными на учебе. Он в школу пошел на два года раньше положенного. Хотя, тут дело скорее было в его «соседе». Шутка ли, иметь внутри того, кто уже давно умеет читать и писать и иногда не может сдержать свои «способности». Если бы я продолжил ничего не делать, то он получил бы Нобелевскую премию когда-нибудь. Не думаю, что это обрадовало бы того фаворита.
– Не уходи в дебри, которые мне непонятны. О твоем прошлом слушать нет никакого желания.
– Гмх, ну ты и грубиян. Ладно. Я не мог сбавить обороты, поэтому пришлось предпринять нечто другое. У него слабая память, жутко слабая. Ты же знаешь, верно? Его чувства каждый раз переписываются с чистого листа, потому что мне они не интересны, точно так же и с какими-то отдельными кусками информации. Никогда не знал, зачем нужны формулы площадей треугольника, вот серьезно.
– Для того, чтобы сдать экзамены.
Я многозначительно глянул на него, давая прочувствовать всю глубину моего пофигизма в отношении экзаменов. Джек пожал плечами, перенося вес на другую ногу. Он сидел неудобно, хотя бы потому, что места оставалось совсем мало. Рыжий оказался очень подвижным и уже скоро свернулся так, чтобы закинуть на меня ногу и отодвинуть к самому краю.
– И вот. Но раз я его тогда уведомил о том, что память у него плохая, он решил твердо запомнить, что ты ублюдок, поэтому повторяет это каждый раз, когда тебя видит. Это не способствует вашей дружбе, уж поверь. Но и сделать я с этим ничего не могу, потому что ты серьезно ублюдок. Эгоистичный. Сначала по своей прихоти лишаешь жизни, кого захочешь, потом, по той же причине, решаешь вести себя совершенно по-иному. Как я уже говорил, Стокгольмский синдром мог тебе как-то помочь, но свой шанс ты уже упустил.
Я поерзал, подтягиваясь выше на кровати, чтобы залезть на подушку хотя бы локтями. Так стало гораздо удобнее, потому что голова рыжего не упиралась в мой висок, а удобно лежала на плече. Довольно улыбнувшись, я потрепал парня по волосам, подумав о том, что неплохо было бы дать ему пока что какое-то имя. Кто знает, когда он проснется.
– Как думаешь, ему идет имя Билл?
Джек одарил меня тем же взглядом, с которым я разговаривал про сдачу экзаменов. Эка важность.
– Ну ладно, мистер Серьезность, корчи из себя жуткого монстра, сколько влезет, но в этом случае тебе придется спать на полу. Или сидя.
– С чего ты взял, что я собираюсь остаться тут? Уже утро.
– Не знаю. Может потому, что ты этого хочешь? Почему-то же тебе захотелось стать его другом.
Джек коротко кивнул, откинул одеяло, в которое я до этого удобно замотался, а потом поставил колено между моих ног, легко раздвигая их.
– Ты… ты что, сдурел?!
Я вскрикнул, собираясь уже пнуть его как-нибудь больно (ибо предупреждать надо, прежде чем домогаться), но мужчина совершенно спокойно лег между них, утыкаясь подбородком мне в грудь. Игру в гляделки я не выдержал, обиженно фыркнув и отвернувшись к рыжему.
– Ты тяжелый.
– Не так важно. Так ты хочешь слушать слезливую историю о моем прошлом?
– А ты расскажешь?
– Могу дать почитать книгу.
– Ух ты, настолько крут, что про тебя даже книгу написали? «Загадка монстра Бермудского треугольника»? Или что?
Джек кивнул на тумбочку, стоящую рядом с кроватью. На ней лежала книга: «Веселый клоун Джекки».
– Серьезно? Во имя Сказителя… – я со скепсисом посмотрел на Джека, но тот совершенно не изменился в лице. Тот же самый строгий взгляд и немного злости. – Ладно… Надеюсь, твое прошлое и правда будет слезливым, иначе в конце я буду от смеха рыдать. Хочешь, почитаю вслух?
– Хочу. Начинай сразу с 127 страницы.
– Ух ты, про тебя такая огромная книга. Бурная молодость, да?
Я потянулся за книгой, едва не уронив ее на пол, потому что та действительно была тяжеловатой. Осмотрев ее со всех сторон и увидев только яркие картинки – и никакой крови – я развернул книгу.
– О, сразу же действующее лицо. Кто такой Исаак? Это же автобиография, да? Твой предыдущий «друг»?
Джек коротко кивнул, став еще мрачнее. Он очень неразговорчивый, скажу я вам.
– Славненько. Что там на 127 странице? – я перелистал книгу до нужной страницы и чуть не отбросил книгу.
На 128 странице красовалась слишком яркая иллюстрация с трупом, распотрошенным и распятым на дереве. Вокруг, разбавляя кровавый и черный цвет, валялись ириски. Взглянув на Джека поверх книги, я сравнил руку, выступившую за край рисунка, с его. По крайней мере, водолазки были идентичны.
– Ты… это? То есть, ты это сделал с ним? Зачем?
– Я же сказал читать, а не смотреть. Художником был явно не профессионал. Нельзя так разорвать тело, будет гораздо больше грязи вокруг.
Сглотнув, я снова поерзал, понимая, что мне становится не по себе. Джек был довольно тяжелым, поэтому даже заставить его подвинуться было нереально. Пришлось опустить глаза в книгу, чувствуя кожей, что он смотрит.
– Кхм. Ладно. Так… Джек уже перестал быть Джекки, изменяя в себе не только…
***
– И не очень-то она слезливая. Бедный Джекки, бедный, но гребущий всех под один каток. Вряд ли Рийо приводил бы домой шлюх и убивал их. Он и паучков-то убивать не хочет.
Я отложил книгу, смотря на Джека. Он уткнулся лицом в одеяло, которым я был укрыт. А еще он, похоже, спал. Ну надо же, игрушкам-монстрам теперь спать надо. Занятно.
Я с трудом сменил положение, вытащив ноги из-под Джека, поворачиваясь на бок. Билл, которого я все-таки решил так назвать, спокойно спал, но вид у него был не самый лучший. Худое лицо, огромные синяки под глазами, спутанные волосы. А еще такой запах, будто он дня как минимум три провел под открытым небом. Запах сырой травы. После таких дождей так пахнет каждый бездомный.
Я погладил Билла по щеке, на что тот отреагировал тихим сопением. И сон у него очень крепкий. Может быть, стоило сначала привести его в сознание, расспросить, что да как, а потом уже обращать внимание на Джека?
Джека можно назвать открытой книгой. Конечно, он ведет себя не лучший образом, но хотя бы предсказуемо. А этот? Может у него какая-то болезнь? Или он наркоман? Или ему просто стало плохо из-за чего-то? Хм, разбудить ли его сейчас? Лицо рыжеволосого было совершенно спокойно. Он просто спал и…
Я зевнул, едва сдерживаясь, чтобы не издать при этом звук раненого кита. Мне тоже хотелось спать, поэтому я отложил все дела на потом и заполз обратно под довольно тяжелого Джека, натягивая одеяло до подбородка. Из окна бил утренний свет, поэтому мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы одеяло его перекрывало.
Ну что ж, спокойной ночи, Рийохейрил.
========== Наперегонки с прошлым. ==========
Спалось отвратительно и с кошмарами. Трижды я просыпался: один раз от того, что за мной кто-то бежал, причем вряд ли с хорошими намерениями, во второй раз потому, что опять меня же кто-то распял на дереве, а в третий раз меня чуть не задушили Джек и Билл, которые слишком крепко прижались с двух сторон. Больше я решил не засыпать.
Выбраться из-под Джека было самым сложным.
Он вроде и спал, а вроде прижимал к кровати так сильно, что даже дышать было сложно. Мне пришлось медленно-медленно спихивать его с себя, около минуты терпя жутчайшую боль в ноге, когда на ней оказалась тушка мима. Он так и не проснулся, когда я слез с кровати.
Размяв тело, которое от этого сна получило больше вреда, чем пользы, я полез к двери, немного приоткрывая ее и смотря на то, что происходит в цирке. Было людно. Вообще, мне на глаза попался лишь один работник цирка, все остальные были обычными посетителями. Наверное, скоро, причем очень скоро, начнется выступление. Где-то глубоко внутри зашевелилась совесть, но я успокоил ее тем, что от того, что я сломаю себе шею на представлении, никому лучше не будет.
Стянув с себя надоевший костюм «гимнаста», я переоделся в более свободную футболку, отметив, что от нее потрясающе пахнет. Интересно, это заслуга Рийо или Коула, у которого мой подопечный стирает весь шмот? Хм-м. Порывшись в комоде, я не нашел там больше ничего интересного, поэтому вернулся к кровати, осторожно огибая Джека и стягивая одеяло с Билла. Настало время узнать, кто он такой и почему пристает в парке к совершенно незнакомым существам.
Билл слабо застонал, но в остальном исчезновение одеяла просто проигнорировал, поэтому мне пришлось тормошить его собственноручно, стягивая с кровати на пол, чтобы он случайно не разбудил мима и не разрушил всю атмосферу допроса.
– Эй, ты помнишь меня? Мы вчера встретились.
Билл осоловело посмотрел на меня, неосознанно обхватывая руками себя за плечи, чем заставил меня взглянуть на его руки. Они были практически полностью покрыты дырочками от шприцов. Что ж, вариант с наркоманом был самый правильный. Сколько ему лет вообще? Выглядит не старше Рийо, с чего в таком возрасте колоться? Уж явно не от плохой или, наоборот, богатой жизни. Друзья подсадили, скорее всего. Или сам по дурости попробовал и поехал крышей. Черт. Я не знал, могу ли я лечить зависимости и могу ли хоть что-то лечить из тела Рийо. А покидать подопечного было вообще не вариантом. Просто потому, что это было невозможно. Только когда он умрет. И пусть он живет долго и счастливо, потому что я все еще не отдохнул толком.
– Где… мы встретились? – пробормотал рыжий.
– В парке. Ты позвал меня и потом свалился в обморок. Как себя чувствуешь?
– Дерьмово, – тут же протянул Билл, зачем-то начиная шарить по карманам.
Я заинтересованно следил за тем, что он делает, но когда Билл достал небольшую упаковку таблеток, все встало на свои места.
– Тьфу ты.
Я встал, не собираясь смотреть, как он закидывается таблетками, но и не собираясь их отбирать. Так наркоманов не лечат, в конце концов. Можно было бы отвести его в какую-нибудь больницу, но Рийо не так давно сбежал из дома, так что его родители все еще могли ребенка разыскивать. И не важно, что он уже совершеннолетний, кто знает, в какую компанию попало дитятко и почему решило сбежать из дома, для профилактики поймают, запрут на пару суток, позвонят родителям, а потом придется долго и нудно разбираться со всем этим. За такое Рийо меня по головке не погладит.
– Я тебе должен что-то?
– Мне? Да нет. Вот ему – должен, – я показал на Джека, который так и не собирался просыпаться. – По крайней мере, за услуги транспортировки твоей тушки до этого места.
– И что это за место?
– Цирковой вагончик. Я тут работаю.
– Правда?
У Билла загорелись глаза, не знаю уж, от таблеток или от интереса. Он оперся на кровать, пытаясь встать, но быстро смирился с тем, что сделать это пока не может, и поджал ноги под себя, садясь в позу лотоса.
– Хочешь посмотреть? Если, конечно, внезапно не станешь видеть розовых слоников и все такое прочее.
Билл засмеялся как раз в тот момент, когда в дверь снова постучали. Я приложил палец к губам, цыкнув на него, но за дверью должны были уже услышать смех. Черт, придется выходить и как-то оправдывать то, что гимнаст из меня теперь очень плохой. Как бы Рийо отсюда не поперли, серьезно.
Стук продолжался, но никто никого не звал, поэтому меня невольно пробрала дрожь. Как-то не очень слышать такое, на самом деле. Невольно вспоминаются какие-нибудь сцены в старинных фильмах ужасов.
– Кто это? – шепотом спрашивает Билл, которого тоже пробрало.
– Понятия не имею, – так же шепотом отвечаю я.
– Ты же тут работаешь, черт возьми.
– Ну… почти.
Я отступаю к кровати, тряся Джека за плечо. Ну, кто-кто, а он тут альфа-монстр, значит в любом случае с ним мне – Рийо – мало что грозит.
– Что тебе надо?
– Открой дверь. Скажи, что тут никого нет.
Джек разлепил глаза, раздраженно на меня зыркнув. Сонный он выглядел довольно мило, я даже немного позавидовал Рийо, который будет с таким просыпаться потом. Мне-то еще как минимум лет шестьдесят монашкой придется подрабатывать, а мой подопечный себе ни в чем отказывать точно не должен.
– Ты испугался стука? Серьезно?
– Он стучит и молчит. Любой бы испугался. Ну или докажи мне обратное, открыв дверь. Давай-давай.
Я потянул Джека за руку, заставляя подняться с кровати. Тот обреченно пожал плечами, открыл дверь и замер. На несколько секунд воцарилось молчание, что мне не очень понравилось, поэтому я выглянул из-за спины Джека, чтобы понять, кто там пришел. Перед вагончиком стоял довольно симпатичный юноша в клоунском костюме, если не в шутовском, блондин, с весьма дружелюбным видом. Но, кажется, я такого не помнил совершенно. Разве в этом цирке он был?
– Джек, ты его знаешь? – шепнул я ему на ухо.
Тот дернул головой, видимо, понятия не имея, кто это. Но он же зачем-то стучался сюда, верно? Может быть, пришел так же, как Рийо? Ну, или…
Я похолодел. Мысль была совершенно сумасшедшая, но могла легко стать реальностью. Падальщик, который провел со мной ночь. Слухи о том, что за неделю можно привязать падальщика к себе. Умение падальщиков принимать облик любого существа. И неумение падальщиков говорить.
– Привет, – я постарался сказать это уверенно, но голос все равно странно исказился.
– Привет, – откликнулся клоун.
– Меня зовут… Рийо.
– Меня зовут Рийо, – со спокойной улыбкой повторил юноша, делая шаг к вагончику.
Обескураженный Джек посмотрел через плечо на меня, явно не понимая, что тут происходит.
– Закрой дверь, – посоветовал я ему, а потом сам потянул ее на себя, захлопывая прямо перед самым носом клоуна-падальщика.
Рийо меня за это точно по головке не погладит.
***
Сидеть под одеялом и лихорадочно составлять завещание было не особенно действенно, потому что стук в дверь снова возобновился. Билл и Джек непонимающе смотрели на меня, я паниковал, только Рийо сейчас наслаждался жизнью в полной мере.
– Ну, давайте рассуждать логично: вы понятия не имеете, кто это, но я знаю, что он еще ребенок и просто мной заинтересовался. Не может же быть, чтобы он за одну ночь выбрал меня жертвой, верно? Да и никакого желания ей становиться у меня нет. Значит, пока что все хорошо. Насколько цирк останавливается в одном месте?
– Понятия не имею. Четыре дня, неделя, полторы недели.
– А сколько вы уже здесь?
– Три.
– Так, ладно, – больше Джек ничем мне полезен не был, поэтому я отвернулся к стене, посчитав, что она более способный собеседник.
«И правда, он всего лишь ребенок. Нужно просто указать ему на кого-то другого и меня оставят в покое. Но, косвенно, это будет считаться… не убийством, но… за это вполне может начаться охота, а я серьезно не хочу этого. С другой стороны, если я буду бездействовать, то это косвенно уничтожит Рийо, и опять я остаюсь виноват – и мертв, что тоже немаловажно. Если бы у меня были знакомые падальщики… или кто-то, кто умеет с ними взаимодействовать, то можно было бы просто объяснить ему, что я не лучший вариант. Эттерайс мог быть населен такими, но сейчас-то я на Шаре, где даже о магии-то не слышали, не то что о падальщиках и средстве защиты от них. Может, стоит просто отсидеться тут денька два, ему же когда-нибудь надоест стучаться, верно? Найдет себе новую игрушку…»
Я невольно вспомнил, что сейчас мы в цирке. В цирке, где вагончик Рийо и вагончик Коула слишком близко. В вагончике Коула Злат. Злат – существо из Темного леса. Темный лес – рассадник тварей если не равных падальщикам, то почти равных. Да даже если и не равных, то Злат должен знать, что со всем этим делать. Нужно было прямо утром идти к нему, на всякий случай. Почему умные мысли приходят почти последними, черт возьми?
– Би-и-и-ил, Дже-е-е-ек, а вы не хотите поговорить с клоуном, который пришел нас навестить?
– Билл? – скривился блондин. – Меня зовут Эшер. Я разве сказал, что меня зовут «Биллом»?
Я пожал плечами, сейчас его имя волновало меня меньше всего.
– Джек открой дверь, Би… Эшер, постой прямо перед дверью, вот тут. Молодцы.
– Кто он? – Джек положил руку мне на плечо, больно сжимая.
И как я должен был объяснить ему это достаточно быстро? Он же сам сказал, что не собирается слушать о моем прошлом, а тут даже история про весь мой прошлый дом. Ну нет, послушает сегодня ночью, пока что мне нужен Злат.
– Не очень добрая зверушка. Он не должен вам ничего сделать. Отвлеките его разговорами, я не знаю, чем-нибудь. Он не понимает, но может все повторять. Считай его своим большим попугайчиком. Готов? Открывай дверь.
Джек задавал мне гораздо меньше вопросов, чем Рийо, возможно, понял, что я ничего не делаю просто так. А еще он совершенно не выглядел напуганным. В принципе, такой как он и не должен никого пугаться, но мне все меньше хочется оставаться с ним наедине. Как говорил кто-то умный: «Плохие существа отпугивают существ похуже». И кто же из них тот, что похуже?
– Будь добр объяснить подробнее, когда вернешься, понял? – спросил Джек перед тем, как подать руку клоуну, который тут же повторил жест, подавая руку Джеку и позволяя утянуть себя в вагончик.
– Обязательно, – пообещал я, быстро покидая вагончик и с облегчением слушая, как захлопывается дверь за спиной. Надеюсь, он не выберет кого-то из них жертвой. Моя голова уже устала жить без поглаживаний.
