Der Wahnsin (СИ)

Текст добавлен: 1 февраля 2022, 16:02

Текст книги "Der Wahnsin (СИ)"

Автор книги: Flikey_ok

Жанр:

Прочие детективы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Назад к карточке книги

—Согласен, погорячился. Но я действовал под влиянием какого-то чувства. – Тилль понимал всю нелепость своих оправданий.

—Чувства вины, по всей видимости, – предположил Брингер, и пристально посмотрел на солиста. Взгляд его серых глаз на пару секунд сделался холодным и колючим. – Вы чувствуете вину, за похищение Риделя. Верно?

Тилль тяжело вздохнул и ничего не ответил. Инспектор Ральф Брингер был кругом прав, и Тилль понимал это, но разговаривать с малознакомым человеком о том, что было у него на душе он не собирался.

—Ладно, все. Будем считать, что действия ваши вызваны сотрясением мозга вследствие удара по голове тяжелым предметом. Вам повезло еще, что Ларсен никаких претензий вам не предъявил. Давайте теперь поговорим о самом деле.

Тилль оживился и с надеждой посмотрел на инспектора.

—Вы что-нибудь нашли? – спросил он.

—Ну как вам сказать, и да и нет. Сразу скажу, что по делу похищения Риделя, ничего нового, загадочной полячки тоже нигде нет, на звонки она не отвечает, смею предположить, что она дала вам вымышленный номер телефона. Мы проверяли, телефон зарегистрирован на какого-то Пауля Престона, его нет в городе и найти его не представляется возможным, а вот по девочке, кое-что есть. У нее нашли письмо.

Тилль посмотрел на инспектора и тот продолжил.

—Да, именно такое письмо, как и то что вы мне отдали. В стихах. С угрозами. Я вам покажу его, потому что самому мне сложно определить, ваши это строчки или нет. Сейчас. – Брингер поднялся из-за стола и подошел к сейфу, стоявшему у окна. Немного повозившись с замком он извлек из сейфа аккуратно запаянный в полиэтилен листок.

Тилль протянул было руку, но Брингер лишь покачал головой.

—Нет, нет. Отдать не могу, только зачитать. Это улика.

Закрыв сейф, Брингер вернулся на свое место, положил листок перед собой и начал читать:

Er legt die Nadel auf die Ader Он прикладывает иглу к вене

Und Bittet die Musik herein И просит музыку войти

Zwischen Hals und Unterarm Между горлом и предплечьем

Die Melodie fhrt leise in`s Gebein Мелодия тихо входит в него.

Komm her Иди сюда

Bleib hier Останься здесь

Wir sind gut zu dir Мы будем добры с тобой

Komm her Иди сюда

Bleib hier Останься здесь

Wir sind Brder dir Мы твои братья

Die Neugier meinen Traum verlngert Любопытство мой сон продлевает

die weie Fee sie singt und lacht Белая фея поет и смеется

hat gewaltsam mich geschwngert Мной насильно овладела

und trchtig qult mich durch die Nacht И мучает меня всю ночь

Ein kleiner Wunsch, ach wart ihr blind Ничтожное желание ослепляет вас

wir sind Opfer bser List Вы становитесь жертвами жуткого коварства

schwarzes Glas ist berall Черные стекла повсюду

schuldig weil wir hsslich sind Вы виновны, потому что отвратительны.

ich warte auf dich – am Ende der Nacht Я жду тебя в конце ночи

Wilder Wein – nur eine Traube Дикое вино – только виноград

Wilder Wein – und bitter wie Schnee Дикое вино и горькое как снег

Ich warte auf dich – am Ende der Nacht Я жду тебя в конце ночи

Инспектор закончил читать и посмотрел на Тилля.

—Это все? – удивился вокалист.

—Да, все, коротенькое письмо. Это ваши стихи?

—Это строчки из моих стихов, верно. Только вот, здесь какая то бессмыслица. Письмо не такое, как обычно. Словно подражатель писал.

—С чего вы взяли? – заинтересованно спросил Брингер, и внимательно посмотрел на Тилля.

—Ну, понимаете. В тех письмах, несмотря на то, что на первый взгляд они абсолютно бессмысленны есть какая-то идея. – Тилль покрутил в воздухе ладонью – Строчки стоят в определенной последовательности, совпадает настроение, а здесь просто набор, абсолютно рваный и не логичный.

—Не знаю, как вам, но мне показалось в этом есть смысл. Ах, да вы же не знаете. Девочка умерла от смертельной дозы кокаина, введенного ей внутривенно. Преступник подошел к ней и сделал смертельный укол. Может она даже и не заметила. Умерла она не сразу, сначала думаю ей стало очень хорошо, а потом, нехватка воздуха, паралич. Ладно, обойдусь без омерзительных подробностей.

—Черт, – выругался Тилль.

—Вот именно, теперь видите смысл? Белая фея, игла. Прямые указания.

—Да, действительно, но все равно, письмо отличается.

—Ну, может и отличается, это мы будем выяснять. Знаете, если хотите, могу вам сделать копию. Может, чего надумаете. Только на этот раз, надеюсь обойдется без геройства.

—Да, пожалуйста, сделайте. И если не сложно и с того, первого… Которое второе.

Брингер вопросительно поднял брови и улыбнулся.

—С первого, которое второе? – повторил он.

—Я имею виду то письмо, которое мы отдали вам. Оно у вас первое, а по сути второе от убийцы. – Сбивчиво объяснил Тилль.

—Понятно, хорошо, я попробую. Подождите здесь, пойду, сниму копии. А вы, умоляю вас, подумайте о пресс-конференции. Все-таки такую чушь в газетах пишут, нужно это прекращать – Брингер снова улыбнулся и вышел из кабинета, оставив Тилля в раздумиях.

***

Пресс-конференцию назначили на пять часов вечера. Ее проводили прямо в отеле, в ресторане. Руководство отеля проявило понимание и согласилось на пару часов, (конечно за определенную плату) закрыть работу ресторана. Тилль умудрился немного поспать, правда от этого самочувствие его ничуть не улучшилось. Голова трещала как и раньше и иногда накатывала дурнота. Фиалик уговаривал его остаться в номере, но вокалист упрямо оделся и спустился вниз.

Здесь уже собралось много народу. Журналистов рассадили за столики, а для группы и менеджера, соорудили небольшой подиум, составив несколько столов вместе, на маленькой сцене, где в обычные вечера выступали местные ресторанные исполнители. Тилль заметил, что некоторые журналисты с ужасом смотрят на его перебинтованную голову и что-то записывают в свои маленькие блокнотики. Фотоаппараты отбирали на входе. Только одному каналу разрешили вести съемку. Камеры были уже наготове и операторы, со скучающим видом, прохаживались подле них. Тилль забрался на сцену, и сел на свободное место с краю, рядом с Лоренцем. Все были в сборе и Фиалик сделал знак кому-то, чтобы начинали. Наступила тишина, операторы заняли свои места, какая-то женщина из их администрации вышла вперед и объявила.

—Господа журналисты, внимание, пожалуйста. Пресс-конференция будет очень короткой. Никаких лишних вопросов о творчестве, только то, что касается последних событий. Скажу сразу, бас-гитарист группы Олливер Ридель, вчера вечером неизвестным был похищен прямо с концерта. Полиция ведет расследование, но пока о его судьбе ничего не известно. Это пока вся информация. Можете начинать задавать вопросы. Убедительная просьба соблюдать тишину и порядок. Благодарю за внимание.

Женщина отошла и села в сторонке, а журналисты стали неуверенно тянуть руки.

—Еще одно объявление, – Неожиданно сказал Фиалик поднимаясь из-за стола. – От каждого по одному вопросу и по очереди. Начинаем с девушки за крайним столиком. И будьте, пожалуйста, деликатны.

—Спасибо, – сказала девушка, поднявшись. – Хельга Плац, вечерние новости.

Скажите пожалуйста, нам стало известно, что до похищения вашего гитариста, с вами уже случалось что-то подобное в другом городе. Можно узнать об этом подробнее?

—Да, вы правы, – Рихард взял микрофон. – Где-то десять дней назад в Аугсбурге в номере Тилля мы нашли труп женщины.

—И что? – снова спросила журналистка, но молодой журналист за соседним столиком возмутился:

–Фрау Плац, один вопрос на человека, садитесь и дайте спросить другим.

—Соблюдайте тишину. – крикнула администратор со своего места.

—И ничего, дело закрыли, – Рихард ответил, и положил микрофон на стол.

Поднялся мужчина за последним столиком.

—Как похититель смог увезти Риделя с концерта и остался незамеченным. Складывается впечатление, что здесь какой-то розыгрыш. Это пиар ход чтобы привлечь к вашему выступлению как можно больше внимания? Ведь вы всегда славились любовью к провокациям.

Тилль побагровел, но благоразумно промолчал. Рихард снова взял микрофон.

—Это не к нам вопрос, а к тем людям, которые смеют называть себя охраной. Или вернее сказать, называли себя охраной. В зале был незапланированный взрыв петарды и это отвлекло внимание, потому преступнику удалось похитить Олливера Риделя и остаться незамеченным.

—Кто-то видел преступника, его ищут? – Крикнул кто-то из-за дальних столиков.

—Его никто толком не видел, полиция ищет, но пока ничего. – Ответил Лоренц.

—Расскажите о записках. – Спросила девушка справа.

—Уже и про записки знаете? – удивился Рихард. – Первая записка пришла в Аугсбурге, мы прочли ее, и потом выбросили. В ней смысла не было, строчки наших песен, собраны в беспорядке. Потом убили ту девочку. Но записку не нашли. Вторая пришла в этот отель, то же самое – строчки из песен, эта записка уже в полиции.

—Убитые девушки ваши поклонницы? Вам не кажется что кто-то пытается вам отомстить? – Спросил пожилой мужчина в очках.

—Мы не строим нелепых предположений. – Буркнул Тилль.

—Похититель предъявил требования? – Выкрикнул мужчина из центра зала.

—Нет! – Ответил Лоренц. – Никаких требований.

—Если ваш гитарист уже убит, вы будете продолжать концертную деятельность? Ведь ваш тур еще не закончен. – Это сказал совсем юный журналист, сидевший ближе всех к сцене.

Тилль не выдержал. Он поднялся с места и направился к наглецу. Юноша побледнел и попытался встать из-за стола, но запутался в скатерти, опрокинул соседний стул. Но Тиллю не суждено было избить журналиста. Сзади его перехватили Шнайдер и Пауль и силой оттащили на место. Кто-то, скорее всего все та же женщина администратор объявила что пресс-конференция закончена. Послышались недовольные голоса, но постепенно журналисты разошлись. Тилль по-прежнему сидел на стуле удерживаемый Шнайдером и Паулем, хотя необходимости в этом уже не было. Лоренц с тревогой смотрел на него, Фиалик уже куда-то ушел, Рихард отошел в сторонку и разговаривал по мобильному телефону.

—Тилль, да ладно, тебе успокойся. Он ничего такого не сказал. – Пауль был немного растерян. Он наконец отпустил руку Тилля и посмотрел на Шнайдера, тот тоже разжал руки.

—Ненавижу! – Тилль снова побагровел, поднял руки перед лицом, сжал кулаки, словно стараясь задушить невидимого врага. – Стервятники! Рвут живое, мясо рвут. Прямо так, без сомнений, без угрызений совести. Жилы тянут из живых, скальп готовы снять. Чертовы стервятники. Пляшут на чужих могилах! Ты что, думаешь, он обрадуется если Олли живым вернется? Не надейся. Ему будет лучше сделать сенсационный кадр. Фотографию труппа Олли.

Тилль замолчал, стараясь перевести дыхание.

—Но, Тилль, с чего ты взял. Он не желал ему смерти. – Шнайдер попробовал возразить и сам пожалел об этом.

—Нет! – Тилль уже не говорил, а шипел. Лицо его из багрового сделалось совсем белым. Глаза горели бешеным огнем. – Он желал! Желал, черти его побери! Хотел урвать кусок побольше и пожирнее. Этот ублюдок будет рад, если завтра за городом найдут отрезанную голову Олли. Это, черт подери – сенсация! Стервятники! – последнее слово он буквально выплюнул.

К ним несмело подошел Рихард.

—Звонила жена Олли, еле уговорил ее не приезжать. Совсем все плохо. – Рихард устало опустился на стул.

—Я же вам не сказал, мне в полиции третье письмо передали. – Тилль уже немного успокоился.

—Третье? – Лоренц вскинул голову. – И что там?

—Да все то же. Ничего не ясно, одни расплывчатые намеки. А вообще-то письмо какое-то странное, не такое, как обычно.

—Есть что-нибудь об Олли? – спросил Рихард и посмотрел на солиста. Тилль лишь отрицательно покачал головой.

—Все, это невозможно. Нам нужно что-то делать. Нужно самим заняться расследованием. – Пауль поднялся с места и стал расхаживать взад и вперед.

—И что мы должны делать? – спросил Шнайдер немного раздраженно.

—Для начала пойдемте в конференц-зал и изучим письма, – предложил Тилль – Инспектор Брингер любезно скопировал их для меня. Может что-нибудь проясниться.

***

Олли казалось, что время остановилось. В его камере не было ничего, что могло бы указать ему на то, день сейчас или ночь и эта, вроде бы не такая важная вещь сводила его с ума. Жутко хотелось есть. Голод мучил его, высасывал жизнь по крупинке, желудок сводило судорогами. Он пытался уснуть, чтобы хотя бы на время забыться, но стоило ему закрыть глаза, как перед взором его представали разные яства: жареный цыпленок с золотистой корочкой, сочный бифштекс, источающий непередаваемый аромат, мягкие ржаные булочки, сосиски, политые пряным и острым соусом. Олли снова открывал глаза, судорожно сглатывал слюну и с тоской взирал на низкий деревянный потолок, потом с трудом вставал со своего жесткого и неудобного лежака и прихрамывая брел в уборную, чтобы напиться холодной воды.

Ничего не менялось в его камере, никто не приходил, не пытался спасти его, и даже мучитель его не появлялся, чтобы взглянуть на своего пленного. Олли старался не думать о плохом, гнал дурные мысли прочь, пытался медитировать, но это не помогало. Всякий раз разум его возвращался либо к мысли о еде либо к мысли о скорой и мучительной смерти. Если бы кто-то посмотрел на бас-гитариста со стороны, то вряд ли бы узнал в нем Олливера Риделя. На деревянном лежаке в камере сидел сгорбленный худой мужчина, с избитым лицом, в грязной поношенной одежде, с опухшей, неестественно вывернутой рукой. А когда он кряхтя с трудом поднимался, делая несмелые шаги по усыпанному деревянной стружкой, полу, то становился похож на древнего старика, доживающего свои последние дни в этом мире. Иногда Олли беззвучно плакал, но казалось, что он даже не замечает этого. Ридель сидел, уставившись в одну точку, а из глаз его текли слезы, оставляя на избитом лице грязные разводы.

Но, не смотря на мрачные предположения самого пленного, похититель не собирался убивать Олли, пока не собирался. В железной двери, прямо у самого пола было сделано маленькое отверстие. Олли уже исследовал его, заметив эту дыру он лег на грязный пол, и попытался здоровой рукой нашарить что-нибудь в ней. Но рука его наткнулась на железную решетку. Олли посмотрел в отверстие, но ничего не увидел. Тогда он оставил свое бесполезное занятие и снова вернулся на лежак.

Прошло еще много времени, прежде чем он услышал звук шагов. Олли замер, прислушался. Он не знал что ему делать: то ли закричать, позвать на помощь, но была вероятность, что за дверью окажется его мучитель и тогда он может разозлиться и снова начать жестоко избивать обессиленного гитариста, то ли благоразумно промолчать или притвориться спящим. Немного подумав Олли решил не шуметь, но и спящим не притворяться. Он продолжал сидеть на своем лежаке напряженно всматриваясь в темноту под дверью. Шаги затихли, послышался звук отодвигающегося засова. Сердце Олли бешено стучало в груди. Но дверь не открылась, а в дыре появился тусклый свет и Олли увидел как в камеру протолкнули железную миску, наполненную мутного цвета жидкостью. Потом свет погас, снова послышался металлический скрежет закрываемого замка и звук удаляющихся шагов. Еще несколько минут гитарист сидел боясь пошевелиться, а потом он не выдержал и бросился к миске. Хотел было сразу начать есть, не взирая на странный цвет и малоприятный запах, но потом задумался, а вдруг это яд, и съев эту похлебку он умрет в страшных мучениях. Но голод оказался сильнее здравого смысла, Олли с жадностью набросился на еду. Взяв миску здоровой рукой он начал пить через край, стараясь не пролить даже малость. Рука тряслась, зубы стучали и приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы ничего не пролить. Похлебка была не вкусной, но он не замечал этого, он съел ее всю и потом несколько минут продолжал сидеть на полу, просто пытаясь прийти в себя. Олли чувствовал стыд, понимал, что стал похож на затравленную собаку, но ничего не мог с этим поделать. Снова слезы потекли по лицу. Посидев так несколько минут он кряхтя поднялся и побрел в уборную, умыть горящее лицо.

***

Шнайдер с удивлением посмотрел на свой мобильный телефон, лежащий на тумбочке возле кровати. Ему звонили с незнакомого номера и первая мысль пришедшая в голову была о похитителе. Он собирался сходить в душ и уже начал снимать рубашку, когда ему позвонили. Схватив трубку он не слушающимися пальцами нажал на кнопку приема вызова и испуганно сказал.

—Алло?!

—Это Любажа, – сказала трубка.

Шнайдер выдохнул пытаясь вспомнить, кто же такая Любажа.

—Я видела мужчину на концерте – снова сказали из трубки, по-английски.

Тут Шнайдер вспомнил. Он сел на кровать и свободной рукой стал застегивать пуговицы на рубашке, понимая, что душ отменяется.

—Да, я помню. Куда вы пропали? Вы же обещали помочь, составить портрет похитителя. Где вы? – Шнайдер тоже перешел на английский язык.

—О, пожалуйста, говорите медленней, я не все понимаю. Я не могу идти в полицию. Я здесь не легально, простите меня.

—Давайте встретимся.

—Да, это хорошая идея. Только без полиции. Я работаю на виноградниках, знаете где это?

—Нет. – Шнайдер наконец справился со своей рубашкой и теперь растерянно оглядывал спальню, надеясь найти ручку и листок, чтобы записать адрес.

—О, мне тяжело объяснить, я не очень хорошо знаю язык. Спросите у таксистов, вам скажут. Это чуть за городом, на юге.

—Хорошо, я спрошу. Когда можно приехать?

—Когда хотите, я здесь всегда. Встретимся на дороге, я буду ждать.

—Постойте? На какой дороге? Я не смогу найти вас. – Шнайдер заволновался.

—Когда начнутся виноградники, вы увидите. Езжайте медленно, я выйду к вам.

—Хорошо, но я буду не один.

—Полицию не зовите! – испуганно вскрикнула девушка.

—Нет, я буду с ребятами, никакой полиции.

—Ах, да. Конечно. Ваша группа. Но никакой полиции, иначе вам меня не найти. – Любажа повесила трубку. Шнайдер еще некоторое время сидел в раздумьях, поглядывая на свой телефон, будто ожидая, что тот снова зазвонит, а потом резко встал и почти бегом направился в конференц-зал, где уже должна была собраться вся группа.

В коридоре он чуть было не сшиб с ног нерасторопную горничную, буркнув извинения он прибавил шагу.

В конференц-зале было накурено. Рихард с неизменной сигаретой сидел в дальнем углу и взирал на остальных. Тилль тоже курил, курил и Пауль. У Шнайдера сразу защипало в глазах, но не обращая внимания на это, он прошел на середину комнаты и сказал:

–Только что звонила Любажа, просит приехать к ней. Давайте быстрее собираться и поедем.

—Эй, погоди. – Откликнулся Рихард – Любажа, это та загадочная полячка?

—Ну да. Поедем быстрее. – Шнайдер нетерпеливо замахал рукой.

—Шнайдер, куда ехать, ты что? Нужно в полицию звонить. Кто эта Любажа? Мы же не знаем. И откуда у нее твой телефон? Странно это все. – Сказал Флаке.

—Не нужно полиции, она говорит, что нелегально здесь. Просит обойтись без полиции. Она работает на виноградниках, где-то на юге, за городом. Встретит нас на дороге, когда мы будем подъезжать.

—Тем более – странно, – изрек Лоренц многозначительно подняв указательный палец.

—Да что здесь странного, может быть она сможет нам помочь. Поедем уже, вы что все сидите, курите.

-И чем она нам поможет? – скептически спросил Круспе – Расскажет что похититель был белым блондином? Мы это уже слышали. Шнайдер, послушай, не нужно спешить и торопиться.

—Да, черт подери, Рихард! – выкрикнул Шнайдер. – Сейчас нам может помочь даже мелочь. Мы же хотели что-нибудь делать, Пауль, ты же сам предлагал. – Барабанщик ища поддержки посмотрел на Пауля, но тот лишь неопределенно пожал плечами.

—Успокойся, сядь, – сказал Тилль и подвинул Шнайдеру стул. – Мы не против активных действий, только вот они должны быть разумны.

—Да, именно – подхватил Флаке.– Мы ничего об этой полячке не знаем. Видели ее один раз, в полиции про нее тоже ничего не слышали. Она оставила липовый номер телефона, солгала, что живет в нашем отеле, теперь говорит, что она нелегалка, а вдруг тоже ложь. И Прага, если что, в Чехии. Она может быть сообщником похитителя и хотеть заманить нас в ловушку. Ты же об этом не подумал, верно.

—Верно, – согласился Шнайдер и сел на предложенный ему стул. – Тогда что нам делать?

– Флаке уже сказал что делать, нужно позвонить инспектору Брингеру, а потом уже если хочешь, можно поехать на эти виноградники. Но лучше заранее подстраховаться. – Тилль затушил сигарету и рукой разогнал дым.

—Ну хорошо, звоните и поедем уже. Нас шестеро здоровых мужиков, что нам могут сделать.

—Пятеро – поправил его Пауль.

—Ну да, верно, пятеро. Я до сих пор не могу поверить что Олли похитили.– Шнайдер поднялся со стула и пошел к выходу. – Я буду в холле через пятнадцать минут, а пока такси вызову и поспрашиваю людей об этих виноградниках. Понятия не имею, где это.

***

Он как раз писал четвертую записку, когда ему позвонили. В такие моменты, когда он творил, любое постороннее вмешательство доводило его до бешенства. Но посмотрев на номер звонившего, он взял себя в руки и смог поговорить вполне спокойным и дружелюбным голосом. Что же, теперь нет времени заканчивать письмо, придется оставить все как есть. Только дописать пару строчек и на печать. Снова плохое, как и то про наркотики. Это злило. Злило и то, что опять объявилась эта молодая иностранная выскочка, которая видела его лицо. Придется ее убить. Но это было приятно. Перед выходом нужно покормить узника, а то он еще с голоду сдохнет. Готовить не было времени и он пошарил по холодильнику, наткнулся на небольшой кусок сыра, еще свежий. Убийца поразмыслил немного, взял его, добавил к этому небольшую ржаную булочку и направился в подвал. « Что же, устроим узнику праздник, пускай напоследок порадуется. Близится развязка. Скоро узник отправится на тот свет, а Враг сядет за решетку».

Уже выйдя на улицу и садясь в машину он подумал, что пожалуй был к узнику слишком снисходительным и пожалуй стоит побить того. Но вскоре мысли об этом улетучились уступив место другим, о том, как славно будет убить глупую полячку и посмотреть на лицо Врага, когда он увидит ее труп.

***

Они решили поехать на маленьком микроавтобусе все вместе, взяв с собой для надежности пару охранников. Найти такую машину оказалось не так уж и просто, в конце концов один из охранников прибежал радостный и сообщил, что нашел местного водителя, который как раз едет на виноградники. Машина уже стояла перед отелем и отбиваясь от назойливых фанатов, они смогли наконец погрузиться в нее и поехать. Водителем оказался старый фермер, в машине пахло кислым вином и бензином. Ехал он медленно, чем очень раздражал Шнайдера. На просьбу Тилля прибавить газу старичок лишь улыбнулся обнажив кривые и редкие зубы и сказал со своим очаровательным швабским диалектом, прибавляя ко всем словам частичку «ле», что к сожалению уже очень стар для быстрой езды.

Они выехали за город в полном молчании. Машина тряслась и чихала, но продолжала ехать несмотря ни на что. Старик мурлыкал себе под нос какую-то песенку, ничуть не смущаясь чужих людей. Охранники сидели с напряженными лицами и всматривались в пейзаж за окном. Там действительно было на что посмотреть. Вечерело и солнце медленно опускалось за горизонт. Чудесной красоты сельский пейзаж не мог не радовать глаз усталого путника. Яркая, по-детски восторженная голубизна неба постепенно бледнела уступая место пастельным и спокойным вечерним полутонам. В небе одиноко летала огромная птица, раскинув свои крылья. Не было ни дуновения ветерка, ни один листок не качнулся на кронах деревьев. Величественные горы, покрытые еловым лесом, казались почти черными.

Их обогнала легковая машина и Шнайдер проследив за ней взглядом тихо выругался себе под нос. Наконец начались виноградники. Тилль уже было собрался попросить водителя притормозить, как один из охранников взволновано сказал.

—Смотрите, там пожар, что-то горит.

Все посмотрели вперед и увидели черный дым поднимающийся к небу. Сердце Тилля тоскливо сжалось. Почему-то он подумал об Олли. Водитель оглянулся на своих пассажиров и сказал:

–Похоже ребята, там авария. Ох, не к добру это.

Они подъехали ближе и смогли увидеть в чем дело. На обочине дороги догорала легковая машина, вокруг собралось уже много народу, кто-то помогал заливать машину водой, кто-то просто стоял в растерянности. Тилль сам не зная почему, тут же связал этот пожар с их делом. Он посмотрел на других и понял, что и они думают о том же.

—Или мне кажется или там этот инспектор. Как его, Брингер что ли? – Вдруг сказал Пауль, указав рукой куда-то за окно. Все стали смотреть и увидели, что действительно рядом с горящей машиной стоит инспектор Брингер и разговаривает с невысоким мужчиной, записывая что-то в блокнот. В принципе в этом не было ничего удивительного, перед выходом Тилль позвонил именно Брингеру и сообщил о внезапно объявившейся полячке. Конечно же полицейский отправился на виноградники, и так же как и они наткнулся на эту аварию. И по долгу службы он конечно же обязан был допросить свидетелей. Но, не смотря на эти разумные и логичные доводы Тилль все равно привязывал эту горящую машину к своему делу и наличие на месте происшествия инспектора лишь укрепило его страхи. Боялся он одного, что в машине сгорел Олли, и как ни старался он об этом не думать, все равно на сердце его было тяжело.

Они поравнялись со сгоревшим автомобилем и попросили водителя остановить. Тилль вышел из автобуса первым и тут же пошел к инспектору. Брингер заприметив вокалиста, помахал тому рукой.

—Жертвы есть? – взволнованно спросил Тилль, когда подошел достаточно близко.

—Да, к сожалению. – Закивал Брингер и с тоской посмотрел на обгоревшую машину. Тилль посмотрел туда же и увидел, что рядом с машиной лежит тело, накрытое какой-то серой тряпкой. Вокалист закрыл глаза, выдохнул, посмотрел на инспектора и проговорил:

–Кто? Олли?

—Нет, что вы – Словно опомнившись ответил инспектор и как-то неестественно улыбнулся. – Это по всей видимости ваша свидетельница. Любажа Пшихтоф, из Варшавы. Вон тот человек – Брингер указал рукой на низенького толстого мужчину с потерянным видом прохаживающегося неподалеку – Это ее работодатель, он и опознал несчастную. Видите как волнуется, у него из-за этой девочки проблемы с миграционной полицией будут.

У Тилля отлегало от сердца. Теперь он уже смелее посмотрел на мертвое тело, не боясь что это Олли. Налетел ветер и приподнял край серой ткани, скрывающей покойницу и солист смог увидеть почерневшую обгорелую плоть. Это было отвратительно и он поспешно отвернулся. Ветер донес до Тилля мерзостный запах жженой резины, он поморщился, а Брингер тем временем продолжил.

—Я приехал сюда минут десять назад, ну может чуть больше и погляжу не намного обогнал вас. А вот убийца оказался проворнее нас всех.

—Убийца? Это не авария? – Тилль поднял глаза на инспектора.

—Нет, что вы. Это наш маньяк. Машину подожгли, облив бензином, девочка была заперта в ней и видимо без сознания, потому-то даже не пыталась вырваться. Вот так то. Ее достали из машины, лишь когда смогли кое-как потушить пожар. Но она конечно была уже мертва и заметно обгорела. Удивительно, но машина не взорвалась, это просто чудо какое-то. Если бы был взрыв, то думаю нам бы никогда не увидеть это. – С этими словами инспектор извлек откуда-то из кармана пиджака сложенный листок белой бумаги. Тилль заметил что костяшки пальцев инспектора разбиты в кровь. Проследив за взглядом вокалиста инспектор сказал.

—Вчера задержали одного паренька. Наркоман. Привели в участок, я как раз собирался домой, запирал кабинет, так этот мерзавец кинулся на меня, пришлось его успокоить. Вот, руку повредил, болит зараза. Но это не важно.

—Да, не важно, – согласился Тилль, он оглянулся ища глазами других ребят. Было странно, что никто из них не подходит к инспектору не задает вопросов. Тилль увидел их все там же у автобуса, водитель старичок так же стоял рядом, и все они внимательно выслушивали молодого юношу в форме, который что-то увлеченно рассказывал. Тилль встретился глазами с Флаке и кивнул ему. Лоренц в ответ кисло улыбнулся.

—Это Зальгер. – Сказал Брингер.

—Что? – не понял Тилль.

—Я говорю, сержант Зальгер, помощник мой. С вашими друзьями говорит. Хороший парень, не так давно в полиции, а уже всему научился. Видимо приехал сразу после вас. – Брингер с любовью смотрел на молодого красивого парня, мечтательная улыбка блуждала по его лицу.

—А что листок? – Вдруг опомнился Тилль. – Опять записка?

Брингер тоже встрепенулся, стер улыбку с лица и сказал:

–Да, снова записка. Мне кажется что их становиться слишком много.

К ним подошел Флаке и Брингер, заметив это, снова заулыбался.

—Здравствуйте Кристиан, очень жаль, но не уберег вашу свидетельницу. Очень, очень жаль. – Инспектор выражал сожаление, не переставая улыбаться, отчего слова его звучали словно насмешка. Флаке немного удивленно смотрел на него. Брингер же протянул Лоренцу листок и сказал. – Вот, посмотрите, опять записка.

Флаке молча взял листок из рук инспектора и осторожно развернул его. Тилль подошел сзади и заглянул через плечо. В записке они прочли:

Die Liebe ist ein wildes Tier Любовь – это дикий зверь

Auf den sten in den Grben На ветвях и в оврагах

Ist es nun still und ohne Leben Так тихо и безжизненно

Und das Atmen fllt mir ach so schwer И дыхание дается мне, ах так тяжело

Weh mir, oh weh Больно мне, о больно

Und die Vgel singen nicht mehr И птицы больше не поют

Sie beit und kratzt und tritt nach mir Она кусает и царапает и преследует меня

Such ich dich hinter dem Licht Я ищу тебя за светом

Wo bist du Где ты?

So allein will ich nicht sein Я не хочу быть так одинок

Wo bist du Где ты?