Текст книги "Такие разные...(СИ)"
Автор книги: Flake
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
====== Часть 1′ ======
– Хэй, детка!
Кас вздохнул, и, подавив довольную улыбку, обернулся, со скучающим видом глядя на приближающегося парня. Многие косо на него смотрели, показывали пальцем, шушукались и смеялись. Кто-то же шарахался в сторону, а кто-то смотрел с восхищением. А панк все шел к стоящему в тени дерева хипстеру в синих джинсовых бриджах, футболке с космическим принтом, не застегнутой цветной кофте и растрепанными черными волосами.
– Как тебе мой новый цвет, пупсик? – хихикнул он, как только оказался напротив Новака.
Тот, наконец, оторвался от разглядывания смеющихся зеленых глаз и перевел взгляд на волосы подошедшего.
– Убого, – констатировал он, и отвернулся от парня, чтобы подобрать с земли книгу.
– Эй! – послышалось возмущение.
Кастиэль опять улыбнулся, радуясь, что Дин не видит его лица, и позволил себе облизнуться, перед тем как вновь повернуться к нему и продолжать смотреть на парня безразличным взглядом.
– Покрасить кончики ирокеза в зеленый? Лучше ничего не придумал? – фыркнул он, облокачиваясь спиной на дерево.
Стоящий перед ним панк гаденько улыбнулся, сложив руки на груди, хитро сверкая глазами. Как же Кас любил, когда Дин делал так, и когда выглядел таким… Сексуальным… Он никогда не скажет своему парню, что его возбуждает эта обтягивающая белая майка со знаком анархии, как будто нарисованным кровью; эта сверкающая на солнце косуха, чей воротник усеян множеством заклепок, о которые так приятно тереться разгоряченной щекой, после бурного секса, ощущая бодрящую прохладу; ярко-красные гриндера на высокой подошве. Он никогда не признается Дину, что любит вставать на стальные носки ботинок любимого панка и утягивать его в страстный поцелуй, ощущая его теплые руки у себя на талии. Никогда не поведает ему, что обожает те черные джинсы, и то, как смотрятся они на Винчестере, вместе со сверкающей цепочкой на них. Кас любит, когда Дин надевает ремень-патронташ, который подарил ему Новак, и приспускает его с одного края, так, чтоб подчеркивались его бедра… Никогда не скажет…
– Ой, тебе же нравится! – хмыкнул Дин, подходя вплотную, запуская руки под футболку Каса. – Черт, малыш, твоя футболка – просто космос…
Он потерся носом о чуть щетинистую щеку парня:
– Эти звездочки, эти цвета – мне они напоминают мое же состояние после секса с тобой, крошка. Они похожи на мой оргазм, такой же цветной, необузданный и такой желанный… Только я всегда вижу один цвет – синий. Только твои глаза, малыш.
Кас не выдержал, и провел пальцами по ладоням любимого, на которых красовались кожаные байкерские перчатки. От Дина пахло домашней выпечкой и уютом. Не пивом и сигаретами, вопреки стереотипам, а именно домом. Веяло привычной любимой сладостью, тягучим желанием и необузданной страстью с бушующим нравом.
Быстро поборов приступ нежности, Кастиэль вырвался из объятий панка, и сделал шаг назад, поправляя на носу незатемненные вайфаеры. Дин смотрел на него, озорно сверкая причудливыми зелеными глазами, цвет которых подчеркивался благодаря кончикам почти русого ирокеза на голове парня. Весь он сейчас был воплощением сексуальной мечты Новака. Та самая косуха, с множеством клепок и нашивок, черные узкие джинсы с ремнем-патронташем, любимые Касом красные тяжелые ботинки, и футболка с чуть кривой дорожкой прикрепленных к ткани булавок, спускающейся вниз от правого края воротника.
Они встречались вот уже несколько месяцев. Панк и хипстер – два таких разных человека, две разные субкультуры, казалось, что могло быть общего? Разве что, факт, что они родились тут и жили на соседних улицах? Но и этого оказалось достаточно. Они дополняли друг друга, заполняя пустые уголки в душах. Дин знакомил своего парня с внутренней свободой и необузданным ураганом хаоса, таская каждую неделю его на панк-концерты, где они обязательно трахались в туалетах, и с безумным хихиканьем взбирались на сцену к пьяным музыкантам, а когда их сгоняли, то страстно целовались в центре зала, не обращая внимания на мош* вокруг, и не на совсем романтические призывы со сцены. А Кастиэль фотографировал его на старенький фотоаппарат, водил в древний кинотеатр, где показывают артхаусное кино, и любил обсуждать потом впечатления о фильме с Дином, с улыбкой наблюдая за тем, как расширены его зрачки, с каким возбуждением он делится мыслями о режиссерском замысле…
Такие разные, но такие счастливые. Они, как день и ночь. Яркий, тихий, светлый Кас, и бушующий, пугающий своими тайнами Дин. Но как же приятно Винчестеру обнимать это яркое, светящее только для него солнышко, вдыхать сладкий аромат кофе, слушать его размышления о современной литературе, наблюдать за тем, как он выбирает в магазине очередной мешкообразный кардиган «для бабушек» в разноцветную смешную полоску, который обязательно должен сочетаться с его шнурками. А Кастиэль любил слушать, как его парень ловко перебирает струны, наигрывая незатейливую, и едва ли мелодичную, песенку. Ему нравилось впитывать в себя голос Дина, когда он поет песни Sex Pistols. Приятно было осознавать, что когда Дин пел «Anarchy in the UK», он вопреки тексту** знал, чего он хочет, и знал, что уже получил это, что его желание сидит рядом, кутается в его косуху и шмыгает носом, ежась от ночного холода. Нравилось, как тот ворчал в такие моменты, что грубая кожанка подобна черному, безвкусному пятну, на ярком небе. «Ярком, но легком, и не по-сезону», всегда замечал Дин.
– У тебя новая нашивка? – Кастиэль склонил голову на бок. Он знал наизусть все значки и наклейки на косухе парня, и мог сходу рассказать историю каждой.
– Рад, что ты заметил, пупсик! – хихикнул Дин, поворачиваясь к Касу боком, давая разглядеть новое приобретение.
– А что она обозначает? – как бы Кас ни хотел оставаться равнодушным, он всегда проигрывал в этой игре.
Улыбнувшись, Дин подошел к нему ближе, обнимая за шею, и целуя в висок:
– Это логотип The Misfits, – произнес Дин, взяв Кастиэля за руку, перебрав множество браслетов-фенечек на его запястье, и его указательным пальцем обводя контур белой черепушки на нашивке. – Американской панк-рок группы, чье творчество сильно повлияло не только на панк-музыку, но и на металл. Ой, не кривляйся, я знаю, тебе это интересно!
Он отвернулся в сторону, а когда обернулся, то Кастиэль уже нажал на кнопку и запечатлил удивленного, с легкой улыбкой на пухлых губах, панка, на свой айфон.
Кастиэль рассмеялся, и легко чмокнул его в губы, тут же заметив кое-что за ухом.
– Ты же не куришь…
– Зато куришь ты! – улыбнулся Дин, протягивая сигаретку Кастиэлю, наблюдая за тем, с каким довольным видом тот вытаскивает из заднего кармана джинсов Дина зажигалку, и прикуривает.
Кастиэль, прикрыв глаза, блаженно выдохнул облачко дыма. Дин не любил, когда его парень курил, поэтому Новак пытался контролировать себя, терпел неприятные ощущения. Но панк словно чувствовал, когда тот не мог терпеть больше, и сам приносил сигареты.
– Она любит дождь, сигареты и его, да? – хихикнул Дин, хлопая любимого хипстера по заднице.
– Эй, я тебе не ванильный мальчик! – Кас чуть не вскрикнул от негодования, пихая панка в плечо.
Винчестер звонко рассмеялся, и, сделав шаг вперед, толкнул парня назад, прижимая его к дереву.
– О нет, ты ошибаешься, милый. Ты самая настоящая ваниль, приторная сладость… – он лизнул его в щеку, постанывая.
Кастиэль томно выдохнул, и положил ладони на грудь парня, вздрогнув, ощутив холодный метал колечек на сосках.
– Так вот почему ты задержался…
Ответом ему послужил страстный поцелуй, руки, оглаживающие его ягодицы, спину, теребящие его и так взлохмаченные черные волосы.
– Люблю тебя… – прошептал Кастиэль, прижимаясь к своему панку. Его панку. Только его. Его личному урагану эмоций и протестов.
– Я тоже люблю тебя, цветная детка…
Дин уткнулся носом в его шею, обжигая нежную кожу жарким дыханием.
– Черт, Кас… Меня так возбуждает твой носок с «Хеллоу Китти»…
Он резко отстранился от парня, чтобы подхватить его сумку.
От вида такого брутального панка, в расшитой косухе, с цветным, гордо стоящим ирокезом, и с бежевой, замшевой, явно женской сумкой в руках, Кастиэль рассмеялся, за что получил очередной шлепок по ягодицам.
– Предлагаю пойти ко мне домой, пупсик, – Дин тут же оказался рядом с Касом, выдыхая ему на ухо. – И я покажу тебе, что проколол еще сегодня…
*Мош – агрессивный танец на концертах. Кому интересно – ссылочка. http://www.youtube.com/watch?v=3_DPFOIMXCs Конечно, автор идеализирует, и не замечать такое невозможно:DD
строчки песни
I am an anti-christ
I am an anarchist
Don’t know what I want but
I know how to get it
====== 1′ ======
Кастиэль чувствовал себя неуютно. Назвать точную причину своего некомфортного состояния он не мог. Быть может, дело в том, что на небе нет ни одной звездочки, и над парнем раскинулось лишь черное, беспросветное полотно? Или, что он в лесу, дрожит от холода, хоть и сидит как можно ближе к небольшому костерочку. А может, причина в том, что он в растянутом, светло-голубом свитере с сердечками, в ярко-фиолетовых джинсах скинни и вязанной – между прочим его бабушкой Дорис! – охровой шапочке-сеточке в компании более десяти уже подвыпивших панков, и даже теплая, крепко обнимающая его за талию рука не придает уверенности.
За спиной что-то зашебуршалось, и парень вздрогнул, только потом осознав, что это Лили полезла в пакет за еще одной бутылкой выпивки.
Он сам не понял, как и зачем согласился пойти с Дином на эту вечеринку-не-вечеринку ночью в лес. Помнил лишь горячие, пухлые губы на своем члене, упругий язык скользящий по стволу, оглаживающий головку. Помнил, как ловкие пальцы гитариста игрались с его яичками, перебирая их, поглаживая мошонку, и как периодически один палец скользил к растянутому после недавнего секса входу, проникая туда лишь на одну фалангу. Помнил горячий шепот у своего уха, хриплый голос Дина, просивший пойти с ним на панк-тусню. Помнил, как парень сжал горошины сосков, и как кончил, выдыхая «Да….».
С тяжелым вздохом, Кастиэль откинулся назад, и рухнул на холодную траву, тут же удивленно оглядываясь, в поисках своего парня. Он же секунду назад был сзади, обнимал и согревал! А сейчас его нет, и ему еще холоднее, и еще страшнее под затуманенными поплывшими взглядами панков.
Они так странно смотрели на него, как только Дин с Касом появились на поляне. Они уже опустошили одну бутылку дешевого портвейна, не дождавшись друга, и одна из девок сосалась с каким-то парнем чуть дальше от костра, не обращая ни на кого внимания. Те же, кто сидел рядом с уютным теплом, хитро посмотрели на пришедших и захихикали:
– Что, Винчестер, привел свою девочку?
Дин ничего не ответил, только гаденько улыбнулся, и прижал Кастиэля к себе, положив ладонь ему на бедро.
Сейчас Кас чувствовал себя грязным. Да, его джинсы были в грязи, к свитеру пристал репейник, но это его не волновало. За все время, сколько они встречаются с Дином, тот впервые знакомит парня со своими друзьями, и если раньше Новаку нравилась эта идея, то сейчас… Было такое ощущение, что его оплевали, а потом обвесили гирляндами и посадили в центр круга. Царивший вокруг хаос, запах блевотины, пьяного секса, никак не сочетался с лежащей в сумке Каса книгой Чака Паланика и желанием Каса выпить кофе в Старбаксе, читая ту самую книгу Паланика.
Все, что они обсуждали, сводилось к непонятному культу любви Сида и Нэнси, и на самом ли деле существует такой стиль, как эмо-панк, или же его придумали те самые эмо, чтобы «взрослые дяди не били их»? При этом все тут же смотрели на скучающего Каса, и начинали безудержно ржать. Кастиэль потратил не один час, чтобы объяснить своему парню разницу сначала между ним и эмо, а потом между ним и ванилью. И вроде как сейчас Дин не протягивал ему платочки, не отнимал у него все режущие предметы и не присылал больше сопливых статусов с фейсбука.
А еще, Касу не нравилось то, какими масляными глазами на него смотрит громила Черт – на самом деле, его зовут Питер – и каким взглядом провожает Аманда Дина. А может, здесь принят групповой секс? Может, здесь заведено меняться партнерами, и Винчестер специально привел его сюда, чтобы сбагрить Питеру, а самому покувыркаться с этой панкушкой? Да что в ней такого?! Грязные алые волосы, с черными корнями, рваная майка и коротенькие зеленые шортики с множеством цепочек, высокие сапоги. У Кастиэля на такую не встал бы, даже, будь он трижды натуралом!
– Эй, принцесса! – раздалось сверху, и парень понял, что все еще лежал на сырой, холодной земле.
– Дин… – Винчестер поднял Каса с земли, и тот тут же прильнул к нему, крепко обнимая, сжимая в объятиях, пряча лицо в изгибе шеи. Да, пряча, что бы не видеть шумную компанию, не ощущать пронзающего холода… Чувствовать лишь любимое тело рядом, наслаждаться подрагивающим от смеха Дином, и чувствовать влажные губы на своих щеках, с радостью отмечая, что из его рта не пахнет спиртным. Но тут же Кастиэль хмыкнул, понимая, что таким образом Дин надеется на быстрый перепих в кустах.
– Ну ты чего, Кас? – прошептал Винчестер, обнимая своего парня.
От этого голоса, Новак вздрогнул, но тут же вновь расслабился. Дин редко называл его по имени, только когда волновался за него, переживал. Ну, и во время секса, конечно же. Кастиэлю нравилось, что когда Дин произносил его имя, то он никогда не пользовался этими наигранными улыбками, приторно-сладкими интонациями, которые использовал парень на публике. Он всегда был настоящим, снимал маску, и Новаку нравилось осознавать то, что таким открытым Винчестер становится только рядом с ним, только наедине, и не желал делиться своим панком ни с кем. Пусть весь мир будет умирать и просить о помощи. Они будут держаться за руки и смотреть в глаза друг другу. Зеленые в синие. Синие в зеленые.
– Дин… – опять выдохнул Кас вместо ответа, положив одну руку на шею парня.
Винчестер прижался своим лбом ко лбу Новака, чмокнул в нос и заурчал от удовольствия.
– Эй, Охотник, что, никак не насосешься со своей гламурной сучкой? – послышался пьяный гогот.
– Заткнись, Кор! И не удивляйся, если завтра с утра твоя потаскуха не обнаружит у тебя яиц! – в тон ему ответил Дин, даже не оборачиваясь в его сторону, так же нагло и высокомерно, но Кас уловил в его голосе скрытую угрозу и улыбнулся.
Ему никто не ответил, видимо, решив не провоцировать Винчестера. С победной улыбкой, Дин прижал к себе Каса, шепча на ухо.
– Люблю… Люблю такого яркого, такого умного… Ты такой смешной среди них… Люблю тебя, Кастиэль Новак… Люблю…
Кастиэль издал невнятный булькающий звук, напоминающий восторг, и провел ладонью по твердому ирокезу, над которым его парень трудился около часа.
– Не отпущу… Я же пришел сюда, знаешь зачем... – продолжал шептать Дин, осыпая лицо Каса легкими поцелуями. – Не знаешь… Роззи… У него мотоцикл… Он одолжил мне его на несколько дней… Слышишь, Кас? Деееетка… Мы поедем с тобой куда захочешь… Будем останавливаться, когда захотим… Ты будешь прижиматься ко мне сзади, а из музыки у нас будет только твой плеер и наушники одни на двоих… Будем слушать Джорджа Харрисона… Ночной ветер будет бить нам в лицо, а звезды подмигивать, освещая нам путь… Только мой… Мой…
– Твой… – шепнул Кастиэль, соединяя их губы в трепетном, легком поцелуе.
– Дин! – женский пьяный голос раздался позади Винчестера.
Смелая Аманда! Кастиэль покрепче обнял своего парня, что бы тот не сорвался на пьяной девке, она же не знает, как Дин не любит, когда его отрывают от любимого дела.
– Чего тебе? – буркнул Винчестер, не поворачиваясь к ней, продолжая смотреть Касу в глаза, и облизывать губы, желая продолжить такое увлекательное занятие.
– Сыграй, а? Роззи попросил… – она икнула, и зыркнула на Кастиэля, взглядом показывая, что затащит Дина в кусты.
От этой наглости в затуманенных алкоголем, и вряд ли только алкоголем, глазах, Касу хотел рассмеяться, но он сдержал этот порыв.
Дин ничего не говорил, продолжая обнимать парня, видимо, что-то обдумывая, но вскоре отстранился от него, и прежде, чем обернуться к девке, снял с себя косуху, и накинул её на плечи Каса.
– Возьми. А то дрожишь весь.
– А…
– Я же не такой мерзляк, как ты… – он улыбнулся, чмокнув парня в щеку.
Через несколько минут Дин уже любовно перебирал струны, сидя рядом с Кастиэлем, но тот особо не вслушивался в текст. Он кутался в куртку любимого, от которой пахло дымом, спиртным, но эти запахи все равно не перебивали аромат Винчестера. Едва ли не мурлыча, парень потерся носом о воротник кожанки, вдыхая этот аромат, чувствуя, как тепло разливается по телу. Провел ладонью по воротнику, ощущая металлические заклепки, вспоминая, как они вместе прикрепляли их к кожанке. Не глядя, по памяти, нашел значок с изображением котенка, и потеребил его. Значок был прикреплен к левому нагрудному карману, поближе к сердцу, как говорил сам Дин. Ведь его подарил ему Кастиэль. Значок был потертым, с несколькими царапинами, но панк ни за что бы не согласился его выкинуть. И сколько раз бы он не менял нашивки, значки, цепочки, маленький котенок рядом с сердцем всегда оставался на месте.
Новак вздохнул, откидывая голову назад, улыбаясь.
Так хорошо…
И не холодно…
А когда песня закончится, то Дин сядет позади него и прижмет к своей груди, запустив руки под растянутый свитер Каса, зарываясь носом в черные волосы.
И плевать на всех.
====== 2′ ======
– Кас, это обязательно?!
– Конечно! Ты ведь хочешь пойти со мной?
– Вообще-то, это ты хочешь, чтоб я пошел с тобой, малыш, – Дин укусил Каса за подбородок и захихикал. – Ладно, да, я хочу пойти с тобой, но, по-моему, это уже слишком!
Он указал пальцем на тумбочку, на которой кучкой лежали разные браслеты, цепи, цепочки, перстни, кулоны, лабреты, серьги-колечки и множество других украшений, которые Кас снял со своего парня. Волосы Дина были покрашены в русый цвет, приближенный к его натуральному оттенку, и аккуратно подстрижены.
– Ну, Дин, – парень обвил шею Винчестера руками, и притянул к себе. – Это вынужденная мера…
– За волосы ты мне ответишь… – хмыкнул панк.
Ему ничего не ответили, лишь подтолкнули к зеркалу. Зажмурившись, Дин встал напротив огромного шкафа в комнате Новака и осторожно открыл сначала один глаз, затем второй.
Вместо привычного отражения обормота в кожанке, дранных джинсах, грязных ботинках со стоящими торчком волосами, на него смотрел симпатичный парень, удивленно хлопая большими, зелеными глазами. На парне была светло-розовая – он убьет Каса! – рубашка, черный однобортный пиджак, застегнутый на две пуговицы, и классические черные брюки. Дин продолжал с изумлением изучать «незнакомца» когда к нему подошел Кас, обняв со спины. На том была белая рубашка с черным жилетом, так притягательно облегающая его тело, и черные простые брюки.
– Пиздец… – наконец вынес свой вердикт Винчестер, пытаясь не взлохматить прилизанные волосы. Придется позабыть об ирокезе на время, пока они не отрастут…
– Тише, отец скоро придет. И постарайся вести себя прилично…
На это Дин лишь оскорблено фыркнул, и вырвался из объятий парня, порываясь аккуратно сложить свою привычную одежду.
Конечно, он знал, когда они только начали встречаться, что они из разных семей, разных сословий. Он – подросток, вечно тянущий за собой младшего брата, вечно пьяного отца и больную мать. Всегда радующийся хоть какой-то подработке. Его спасало только то, что родился здесь, все его знали, любили и помогали. Местные никогда не обращали внимания на его эпатажную внешность, зная историю мальчика, только предлагали починить машину или покрасить дом за определенную сумму. Конечно, сейчас ситуация в семье намного лучше. Отец не так часто пьет, матери лучше, они оба работают и могут обеспечить семью. Дину не нужно больше работать ночами, бегать по городу, но он не может отвыкнуть от этого ритма. По привычке интересуется нужна ли соседям помощь, разгружает коробки в магазинах, чинит машины горожанам, дешевле, чем в салоне. Благодаря этому, ему удалось собрать некоторую сумму на колледж, чему парень, конечно же, был рад. Детство, проведенное не с игрушками, а с мыслью «где бы заработать» и полная свобода действий, превратили простого парнишку в вольного панка со своей внутренней анархией и иным видением мира. Он любил пиво, любил шумные вечеринки и не признавал правил, радуясь свободе и молодости. Кас же был совершенно другим. Он жил в самом богатом районе их городка, и до его шестнадцатилетия, никто не знал, что у Новаков есть сын. Джеймс Новак – помимо того, что являлся историком моды, был еще и кино-критиком, из-за чего часто не бывал дома. Эмма Новак, мать Кастиэля, была домохозяйкой, но так получалось, что когда Дин приходил к Касу, то женщины там не было. Сам Кастиэль получил домашнее образование, и только последний год он обучался в школе, где и познакомился с Дином. Парень увлекался современной литературой, артхаусными лентами, собирал старые фотоаппараты и интересовался модой. Он был умен не по годам, начитан, и – Дин не сразу поверил – умел играть на органе. Кастиэль был лучше Дина во всем, но почему-то, или даже за что-то любил. Сам парень всегда отвечал: «Любят вопреки», и валил на кровать, сладко целуя, стягивая с Дина майку и камуфляжные брюки.
А недавно, мистер Новак дал сыну два билета на неделю моды в Париже, но пообещал с того, что Кас познакомит его с тем человеком, с которым он собирается ехать во Францию. Конечно, Дин отшучивался и отнекивался, но Кас хорошо изучил своего любимого, и видел в глубине зеленых, манящих глаз, искорки интереса и подавляемого желания.
Но итог один. Дин согласился на один день превратиться в обычного парня, снять косуху, джинсы, даже изменить прическу, чтобы понравиться мистеру Новаку. Он делал это не ради поездки, а ради Кастиэля. Ради его улыбки, зная, как важно одобрение отца его парню. Его умному, шкодливому хипстеру.
Кастиэль не мог не согласиться, что смотрится Винчестер смешно в этом костюме, но одновременно так притягательно и сексуально. Но, как бы они не старались, края тату в виде витиеватого узора на шее выглядывали из-за воротника рубашки и тянулись к уху.
Он подошел к парню, стоявшему рядом с письменным столом, и приобнял его за плечи, разворачивая к себе.
– Дин, ну не обижайся. Только представь! Ты, я. Париж…
– Говорят, что Париж самый грязный и убогий город, на улицах которого воняет мочой, а есть их кухню невозможно. Нет, конечно, можно попробовать, если ты готов пролежать потом в больнице с отравлением, если не хуже, – фыркнул Дин, поглаживая ладонями грудь парня.
– Хорошо. Тогда так. Ты, я. Номер люкс с двуспальной кроватью в самом дорогом отеле Парижа и выходом на крышу, под самое небо, так, что можно дотянуться до звезд. И ты, берущий меня, делающий своим, на той самой крыше, под раскинутым во все стороны чернеющим полотном…
– А вот этот вариант мне нравится, детка! – с рыком Дин подхватил Каса на руки и бросил на кровать, наваливаясь сверху.
– Нет-нет-нет! Дин!!! Ты испортишь мне ру… ДИН!!! – воскликнул Кас, увидев в руках парня черный маркер. – Даже не думай!!!
Винчестер громко рассмеялся, и чмокнул взволнованного Кастиэля в губы. Он вырывался, но Дин, будучи сильнее хипстера, одной рукой прижал руки парня к кровати, над головой.
– Вам так идет этот костюм, мистер Новак, – улыбнулся он, склоняясь над лицом возлюбленного, и занося маркер. – Только вам не хватает усов, сэр…
– МУДАК! Слезь с меня! Ди-ииииии-ин!!!
Эмма Новак, только зайдя в дом, поняла, что её сын не один, а с тем «таинственным» мальчиком. Кастиэль не догадывался, но его мать знала правду. Знала, что он встречается с Дином Винчестером, местным тусовщиком, панком и славным малым, как говорили о нем многие. По рассказам соседей, она поняла, что парень на самом деле хороший, а внешность – не показатель. Миссис Новак всегда знала, когда сын собирается привести домой своего парня – это было заметно по тому, как он с утра нервничал, робко улыбался – и всегда старалась покинуть жилище, чтобы не смущать мальчиков. И она была рада, что сегодня сын познакомит их со своим возлюбленным.
Поднимаясь по лестнице, на второй этаж, к комнате Каса, женщина улыбалась. Они спокойно восприняли ориентацию сына, спокойно восприняли и стиль Кастиэля, его взгляды. Но единственное, за что переживала миссис Новак – мнение Джеймса о Дине. Женщина была наслышана о буйном характере Винчестера, о его нраве, о дерзком стиле поведения и нежелании менять внешний облик.
Подходя к комнате, Эмма услышала тихий смех и громкое «МУДАК!», явно принадлежащие её сыну. Приоткрыв дверь, женщина замерла, и хотела уже было возмутиться, почему на её сыне лежит не харизматичный панк Дин, а ухоженный, русоволосый интеллигентный мальчик. И только когда она уже открыла рот, чтобы начать возмущаться, «интеллигентный мальчик» наклонился вперед, целуя Кастиэля, вытягивая шею так, что женщина увидела кусочек татуировки.
Она отметила, что на тумбочке стояла чаша с кисточкой для волос, а рядом упаковка из-под краски. Клочки зеленых волос валялись на полу, а косуха аккуратно висела на спинке стула.
Женщина прикрыла дверь, улыбаясь. Этот Дин определенно понравится Джеймсу.
====== 3′ ======
Дин не любил ссоры. Ссоры – самое мерзкое, что только может произойти в жизни. Он насмотрелся на них, когда был самым настоящим ребенком, пухлощеким карапузом. Не любил это угнетающее, раздирающее тебя изнутри чувство, что причинил боль любимому человеку. Не любил ощущать обжигающую своим льдом пустоту. Но больше всего Дин не любил ссоры с Кастиэлем.
Нет, тот не дул губы, не прекращал с ним общение. Нет, Кас вел себя после ссоры как обычно, кроме одного.
Он пакостничал.
– Мне, пожалуйста, чизбургер. С двойной порцией лука! – сладко улыбнулся хипстер молоденькому мальчику-официанту.
Тот посмотрел сначала на Дина, на его руку, которая лежала на спинке диванчика, позади Кастиэля. Потом на самого Кастиэля, мило улыбающегося ему. Потом снова на злющего Дина, на заказ Каса, и снова на Дина.
– А вам?
– Колу. Со льдом, – буркнул панк, прожигая парнишку взглядом.
Когда официант ушел на кухню, Кас повернулся к Винчестеру, сложив руки на груди, и спросил:
– А ты не будешь есть?
– Нет, – Дин нахмурился. – Мы собирались с тобой пойти на озеро, а плавать на сытый желудок…
– Но Дин! – театрально взвизгнул Кас. – Я голоден!
«Ну конечно ты голоден, милый! – подумал Дин, прожигая в своем парне дыру. – Проголодался именно сейчас, именно после пиццы».
Не зная Новака, можно было ошибочно предположить, что все в порядке. Что они сейчас воркуют за столиком, а после того, как подкрепятся, пойдут на озеро, в их местечко, где тихо, нет местных жителей с детьми, и они займутся сексом в воде, который так любит Дин.
Любит Дин…
Винчестер фыркнул.
Вот почему он не мог согласиться с Кастиэлем, что так горячо любимые Новаком свиные медальоны лучше любимых бургеров Дина? Вроде мелочь, а они поссорились. Парень раскритиковал весь образ жизни панка, а потом вздохнул и предложил пойти перекусить. И, конечно же, заказал бургер с луком. Двойным луком!!!
От этого хотелось выть, но одновременно не хотелось показывать свою слабость. Что он зависим от этого упрямого хипстера. Который сидит сейчас в своем айфоне и читает новости. Незатемненные вайфаеры в кислотно-зеленой оправе сползли практически на самый кончик носа. В вечно лохматые черные волосы хочется запустить руку и вдыхать-выдыхать аромат Каса. А потом прижать его к себе и целовать прямо здесь, на глазах того смазливого парнишки. Но он этого не сделает. Не только из-за гордости. А из-за белой, широкой футболки с желтым утенком в розовой банной шапочке. Футболке, которую Кас никогда не надевал при Дине, так как её ему подарил Бальтазар – бывший парень Новака. А сейчас хипстер делает вид, что ничего не произошло.
Винчестер вздохнул, и положил подбородок Кастиэлю на плечо.
– Ка-ааааа-ас, ну прости меня. Прости, сладкий… – шепнул он ему на ухо.
Повернувшись, Новак очень правдоподобно изобразил удивление. Положив ладонь на щеку Дина он спросил:
– За что?
Бля! Вот в этом весь Кастиэль! Ни за что не признает свою обиду, а соки из Винчестера будет выжимать до последнего.
Дин ткнулся губами в щеку парня, но тот тут же ойкнул.
– Детка, что случилось? – обеспокоенно спросил Винчестер, заглядывая в любимые синие глаза.
– Твой лабрет*. Он колется, – парень поморщился и снова уткнулся носом в экранчик телефона.
Дин недоуменно потрогал пальцем пластиковый шарик-ежик.
– Но ты ведь никогда не жаловался раньше. Тебе вроде как нравилось даже…
– Вот именно, что «вроде», – пробурчал Новак, все так же не отрываясь от айфона.
Ну вот что он сучит?! Хотелось психануть и сбежать домой, взять гитару и отправиться на вечеринку, которая сегодня проходит у Черепа! Но нет, он же решил пойти с Касом на речку, но кто же знал?!
Убрав руку со спинки дивана, он нервно потеребил ткань своих камуфляжных бридж. Вот не будет он извиняться, не будет признавать Каса победителем. Не бу…
– Ваш заказ, – парнишка поставил перед Касом тарелку с аппетитным бургером, и картофелем фри – что, между прочим, Новак не заказывал! – и поставил на стол стакан с колой, даже не придвинув его к Дину.
Винчестер чуть не захлебнулся от такой наглости и открытого флирта.
– Приятного аппетита! – официант ласково улыбнулся Кастиэлю, а тот ему похабно подмигнул.
Ну не будет Дин извиняться!!!
– Эй, я передумал! Принеси мне порцию свиных медальонов! – не выдержал Винчестер и уронил голову на столик.
Парнишка явно не ожидал, что тот парень, который только что ответил ему на флирт, обнимет этого странного панка и поцелует в макушку:
– Тебе они понравятся! Их здесь готовят так, что просто пальчики оближешь!!!
И только когда официант ушел, Новак наклонился к самому уху своего панка, и шепнул ему то, от чего того подбросило и он быстро заморгал.
– Ради этого я готов съесть хоть сто порций этих медальонов!!! Но ты обязательно снимешь эту идиотскую футболку!
*Лабрет – пирсинг для губ. Тот, который у Дина, выглядит так
http://pp.vk.me/c323222/v323222340/90da/fpsgr202usM.jpg
====== 4′ ======
– Я неудачник… АПЧХИ!!! Полный неудачник… – Дин шмыгнул носом, кутаясь в одеяло.
Тарелка с куриным бульоном так и стояла нетронутой, как её оставил Кастиэль, прежде чем сбегать домой за лекарствами.
Сегодня утром он пришел в дом своего парня с хорошим настроением. В музее проходила выставка художников-авангардистов, и Кас очень хотел сходить на неё с Дином, показать свои любимые картины Кандинского, обсудить смысл иконы авангарда.
Но все мечты были разрушены, когда вместо традиционного «Привет, детка!» Кастиэль услышал громкое «АПЧХИ! Ой, Кас…». Этот кретин – парень мог позволить себе называть так Дина в мыслях – вчера пошел ночью купаться на речку с компанией каких-то байкеров. В этом году синоптики обещали не самое жаркое лето, и тем более, к июню вода никак не могла прогреться. Видимо, Дин все это понимал, раз смотрит сейчас на парня взглядом побитого щенка.
