Текст книги "Dead dogs (СИ)"

Автор книги: first lucius

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Я думал, что это осталось в прошлом.

Глядя на него, Джек нахмурился. Он знал про плен, но лишь в достаточно общих чертах.

– Может, тебе стоит выпить?

Рамлоу подавился дымом и отрицательно мотнул головой.

– Станет только хуже. Я могу не проснуться после очередного кошмара.

– Прости.

Был бы на его месте кто-то другой, не этот человек, Джек бы не испытывал угрызений совести. То, о чём рассказала Дженни, творили люди, и было бы смешно от чужой брезгливости и ужаса. Но Брок…

Джек был с ним достаточно долго, чтобы увидеть человека, не такого, как все. Чтобы понять, что не все люди одинаковы.

– Двоих. Мы видели, как убили двоих. Почти так, только не разрубили. Чтобы они не могли шевелиться, им перебили позвоночники, а потом вскрыли животы. Их подвесили на воротах базы. Остальных поставили на колени и заставили смотреть. Птицы появились быстро.

Скривившись, Брок с силой прижал ладонь к груди, потирая напротив сердца. Потом просто с силой надавливал, пытаясь успокоиться. Мало кто знал, что прячется за его бесшабашной улыбкой. Только Джек, наверное, видел и слышал, чувствовал, что он до сих пор винит себя за то, что выжил. Джек тоже выжил, но чувства испытывал иные. Ненависть была настолько сильна, что даже у вины не было шансов. Как и у охотников.

Джек помнил то, что чувствовал, когда убивал людей, посмевших схватить и пытать Брока, и отлично понимал, что повторил бы это, и Брок бы его не удержал. Да он бы и не стал пытаться. Он просто презирал охотников до того, как угодил к ним в руки. Наобщавшись до полусмерти с их методами работы, он полностью разделял мнение Джека.

Продышавшись кое-как, Брок взглянул на Джека. Глаза его были покрасневшими, но сухими. И абсолютно безумными.

– Я…

Джек не знал, как начать говорить. За всё то время, что прошло со дня их знакомства, он бы мог забыть о том, что не ровня владельцу этого дома. Он научился быть человеком полнее, чем когда у него ещё была стая.

Да, родители учили их жить в человеческом мире: выглядеть, как люди, вести себя, как люди. Они пользовались техникой, автомобилями, оружием, хотя огнестрел не любили – запах пороха резал чувствительное обоняние. Джек, почти лишившийся оного, переносил учебные стрельбы и операции спокойно: способность частично оборачиваться не смогла вернуть ему всего утраченного, но он и не переживал. Не велика ценность способности бегать на четырех лапах, когда можно сесть за руль. Или, скинув снаряжение, едва различимой тенью скользить в ночной тьме.

Живя с человеком, он даже не пытался копировать его поведение. Всё получалось само собой. Он жил человеком в этом доме. Равным. Вряд ли такое могло одобряться обществом. Брок показывал обществу средний палец и хладнокровно, а, с его слов – малодушно, оставлял оборотня рядом с собой, уверенно бросаясь под пули, зная: долей мгновения позже, когда оборотень поднимется следом, больше никто не сможет выстрелить. Джек был метким стрелком с превосходной реакцией.

Совместные приёмы пищи, одна на двоих стиральная машина и ванная комната, в которой свои у них были только зубные щётки и бритвенные станки – были, в сравнении, сущей ерундой.

Став замом – до Джека не сразу дошла вся абсурдность ситуации – он научился решать вопросы без участия Брока, научился заходить в кабинет Пирса лишь стукнув костяшками пальцев по косяку двери.

И вот теперь он не знал, имеет ли право сказать то, что хотел. Имеет ли право заикаться о таком даже в мыслях. Он оборотень. Кем бы он ни был в отряде Брока, в жизни он лишь опасное животное, подлежащее уничтожению ещё до попытки подойти к человеку.

Джек впервые за не особо долгую совместную жизнь и работу видел его таким. Таким Брок не был, даже когда хоронил своих людей, когда относил их вдовам или родителям конверты с чеком на выплату приличной суммы страховки и одним очень интересным документом. Изначально этого добился Брок, а потом вошло в практику и для остальных отрядов.

Бойцы Пирса не боялись умирать. Они знали, что об их семьях позаботятся, что бы с ними самими ни случилось. Обеспечат всем необходимым. Этим, в том числе, покупалась их верность и желание работать с полной отдачей.

Всё же они не воевали в прямом смысле этого слова, и потери среди личного состава были исключением, а не правилом. На памяти Джека они потеряли троих, хотя один умер вообще не при исполнении. Ничто не предвещало, что у тридцатилетнего мужчины случится инсульт. Двое других погибли на заданиях с разницей в год, делая свою работу.

Тогда Брок злился. В первый раз – немотивированно – на себя: за то, что не заметил. Джек тогда осторожно ещё прокомментировал, что это упустили врачи, осматривавшие их. Во второй и третий раз он приволок и швырнул к ногам Брока тех, кто поднял оружие против его бойцов, предоставив командиру прикончить их самому. Брок умел наслаждаться местью ещё до того, как она остынет.

Но такого, пустого, мёртвого взгляда Джек раньше не видел. Из этой бездны посмотрела сама смерть, а стоило Броку приоткрыть болезненно искривленные губы, Джек схватился рукой за столб, держащий козырёк над крыльцом.

– Давай возьмём отряд и перебьём их?

========== Часть 3 ==========

Под мерный писк приборов в палате Брок говорил, а Джек сжимал до скрипа кулаки. Броку за вырвавшиеся нечаянно слова пришлось ответить больше, чем Джек был готов услышать. Чем хотел услышать.

Это Брок легко принял его как равного, а не как чудовище. Джеку тогда было сложно сделать то же самое, и он вёл себя с человеком так же, как раньше вели себя с ним люди – считал, что тот ничего не чувствует, не понимает… но зёрнышко сомнений дало сильный росток. И Джеку пришлось услышать о том, что люди делают с другими людьми, что уж говорить об иных видах. Пришлось узнать, откуда у Рамлоу чудовищные шрамы по всему телу и кошмары по ночам. Откуда привычка озираться по сторонам, слегка пригибаясь, ожидая нападения.

Джек понимал, что такое война, но бесцельного насилия над пленными понять не мог. Они оба были жертвами, хотя, думая над тем, чему сопротивлялся Брок, Джек размышлял: а что выбрал бы он сам?

Охотники потеряли след Джека и по какой-то причине не проверили дом Брока – видимо, не могли поверить, что человек позволит чудовищу оказаться так близко. Скажи он им, где оборотень, и его бы не тронули – так они говорили, но, выслушав вопрос в очередной раз, Брок лишь закрыл глаза и опустил голову, не желая радовать охотников своим криком, когда в тело входило раскаленное лезвие очередного короткого ножа – ровно такого, чтобы не нанести травм, не совместимых с жизнью. Шрамом больше, шрамом меньше… его уже и так нельзя было назвать красавцем, и, хоть странный оборотень не был ему так уж дорог, Брока накрыло воспоминаниями о прошлом. Он выжил в том аду, и по сравнению с ним эти палачи были куда обходительнее. Страх смерти утёк в песок пустыни вместе с кровью его и сослуживцев, впитался в кожу сапог наёмников. Ему было почти скучно. Больно, да, но скучно, и он, не геройствуя, просто отказался развлекать ублюдков. Он знал, что его будут искать, и, скорее всего, найдут, хотя на это и не рассчитывал, давно разучившись надеяться на кого-то помимо себя.

Брок не был готов к тому, что у его постели окажется Джек, и те слова сорвались с губ, еще плохо контролируемых сознанием. Пришлось рассказать обо всём случившемся у охотников, хотя чувства вины и неловкости он не хотел. Но уж как вышло.

Они оба не пожалели, хотя некоторые подозревали, что между ними чувства, далёкие от дружеских. Какая может быть дружба между человеком и тварью, имеющей меньше прав, чем собака? И всё же – это было оно. Дружба. Весьма странная для тех, кто не был допущен круг их общения, и только в конторе знали наверняка, хотя, как ни странно, Клэр умудрилась поначалу ревновать Брока.

В первый раз они столкнулись именно в госпитале, когда Брок заметно шел на поправку и врачи разрешили избавиться от повязок. Отчасти помогал Джек. Насколько хватало его сил, он помогал Броку избавиться от боли, и тот мог реабилитироваться быстрее.

Джек как раз возвращался из душа через столовую, заодно захватив перекусить и для Рамлоу. Услышав голоса, и не только, из палаты, он устроился на диванчике и принялся ждать. Клэр вышла в коридор, одергивая юбку. Из-за двери ощутимо пахнуло сексом, а от женщины веяло досыта натрахавшейся сучкой настолько сильно, что заметил даже Джек. И насмешливо приподнял бровь.

Она окинула Джека победным взглядом и удалилась, покачивая аппетитными бёдрами. Джек лишь ухмыльнулся. Да, в принципе, она была и в его вкусе тоже, но…

Поднявшись, и прихватив поднос, он зашел в палату как раз тогда, когда Рамлоу, открыв окно, нацелился посетить душ. Поверх заросших новых ран были хорошо заметны ещё блестящие следы слюны. Новые шрамы не отвратили женщину Брока, и Джека это вполне устраивало. Правда, в тот день он убрался из больницы и вернулся в дом своего хозяина, а через три дня и тот приволокся среди ночи – сбежал за два дня до выписки. Утром Пирс звонил, ругался и велел явиться в контору, потому что появилась работа, и, раз Броку уже так заебись, то пора бы и…

Отключив громкую связь, Брок ржал на пару с Джеком, а потом потребовал гору стейков, заебавшись жрать безвкусное больничное дерьмо. На кухне они стояли бок о бок. Джек готовил мясо, как профессиональный хищник как окрестил его беззлобно Брок, а сам Рамлоу занимался крайне сложным соусом, настолько ароматным и пряным, что проняло даже Джека.

С их дружбой в итоге смирились все. Клэр то ли осознала собственную глупость, то ли постарался Брок, но в итоге она уже чуть ли не подлизывалась к Джеку, улыбалась ему на вечеринках, сидя на коленях у Брока, и была абсолютно счастлива со своим любовником.

И она, и Пирс без энтузиазма выслушали просьбу Брока о недолгом отпуске для него и его отряда. Когда женщина ушла за бланками документов, и Джек запер за ней дверь, прислонившись к полотну спиной, Пирс положил локти на стол и сложил пальцы у губ. Тяжело вздохнув, он впервые ответил не согласием.

– Говори.

Брок, впервые на памяти Джека, замялся, прежде чем начать, и это было плохим знаком.

– Охотники.

Пирс приподнял бровь и глянул на Джека. Тот помедлил, но кивнул, не зная, что должен делать.

– И?

Он честно старался считать это не своим делом. Его хватило ровно на полтора дня, но, видно, раны на собственной шкуре ныли слишком сильно. Провертевшись ещё ночь без сна, слушая, как на улице Джек разговаривает с не выбирающей слова женщиной-оборотнем, Брок закрыл окно и лёг, уставившись в потолок. Он не боялся опасного соседства. Не с Джеком, уже зная, насколько тот разумен, быстр и силён. Он не вмешивался, понимая, что тот всё лучше сделает сам. Оставив обоих дома, Брок смотался в магазин за едой, хотя спать хотелось немилосердно. Когда он вернулся, женщина спала на диване в гостиной, на месте Джека, а тот сосредоточенно рассматривал бледно-синюю пластиковую столешницу стойки на кухне.

Он рассказывал, пока Брок готовил и слушал, помогал, но руки явно решили жить своей жизнью и немилосердно дрожали. Всунув Джеку в ладони большую чашку кофе, Брок загнал его на диванчик, чтобы тот не мешался и мог продолжить говорить.

На запах еды из гостиной выползла растрепанная молодая женщина. Зло зыркнув на Брока, сделала было шаг назад, но тот подвинул по стойке третью тарелку вместе с вилкой и ножом, и злоба сменилась удивлением. Джек под вопросительным взглядом кивнул и подвинул к себе свою порцию. По-быстрому наломав свежий хлеб с ещё хрустящей корочкой, тёплый внутри, он сунул кусок женщине, а остальное уложил на миску между собой и Броком – как обычно. Ел Брок с трудом. Он отрубался на ходу, хотя и был голоден, и пришлось уже Джеку уговаривать того пойти спать, уверяя, что они всё уберут. В итоге Рамлоу кивнул и тяжело поднявшись, прошел мимо нового оборотня в своём доме. Он не слышал, что ему вслед прошипела женщина, но мог догадаться по тому, каким тоном Джек её осадил. Его не хватило даже на душ, только раздеться и рухнуть на кровать, успев сдёрнуть покрывало. Но спал он не долго, часа два от силы.

Ему снились описанные Джеком зверства охотников и собственное прошлое. Разрубленные пополам тела, оборотни, корчащиеся от сжигавшего их аконитового яда и прочее. Будто снова в школе открыл энциклопедию по истории на эпохе инквизиции. Тогда это казалось ему интересным. Прочувствовав на собственной шкуре, он понял, что хоронил молодых парней в пустыне не за то, чтобы кто-то имел право творить такую мерзость.

Убийство и насилие не всегда одно и то же. Он знал это как никто, в своё время моля бога, в которого вроде бы должен был поверить, о смерти. И то, что делали охотники, и те, кто им платил – этот ведь было не ради пользы обществу. Он видел их достаточно близко, чтобы понять, что они – кровожадные твари похуже оборотней.

Когда он поднял взгляд от собственных рук, сцепленных пальцами, он был уверен в своей правоте.

– Их нужно остановить. Около трёх десятков убитых. Не только оборотни.

– Зачем?

Брок захлебнулся воздухом и дёрнулся. Джек лишь сжал кулаки. Ведь верно. Охотники истребляют чудовищ. Так зачем им мешать? А что под руку попался кто-то – так нечего было лезть. Едва ли благородство покроет расходы на сбор группы, транспорт и оружие.

Брок не любил ультиматумов сам и не любил их использовать, но…

– Зачем, чтобы не плодилась такая же мразь как те, кто перебил мой отряд.

Он мог бы сказать «кто убил твоего сына», но бить ниже пояса не стал – и так понятно было. В пальцах Пирса треснул неизвестно когда оказавшийся в руке карандаш. Джек затаил дыхание. Он тоже понимал, что это грязный приём. Отбросив огрызок карандаша, Пирс откинулся на спинку кресла. Он лишь на миг позволил скользнуть во взгляде чему-то болезненному, тут же сменившемуся нарочитой холодностью.

– Хорошо. Пиши запрос на командировку отряда, как на учения. Место – полигон вооруженных сил в Техасе. Отчитываться будешь ежедневно лично мне. Под твою ответственность.

Брок кивнул, тяжело поднявшись. Он видел утром своё отражение и знал, что видел Пирс.

Джек, стороживший дверь, секунду всматривался в его лицо, но всё же щёлкнул замком. По правде, ему было неловко за это, но… он ведь не просил. Это предложил Брок. Которого это, по правде, и не касалось.

Джек умел быть благодарным. Поверх плеча Брока он поймал взгляд Пирса и кивнул, без слов обещая присмотреть.

***

С разбегу перемахнув штабель ящиков, Брок откатился в укрытие, оказавшись плечом к плечу с оборотнем. Джек непринуждённо вжимал лицом в пыль их проводника – мальчишку их деревни, которую они миновали накануне. Он обещал показать им дорогу, но вместо этого привел к стоянке боевиков и попытался сбежать. Он не знал, что Джек оборотень, но точно понял это, когда когти зверя ненавязчиво сомкнулись на тонкой шейке. А ещё он не знал, что там, где двое американских солдат, там скоро объявятся и другие. Брок и Джек должны были разведать дорогу для остальных, но и вдвоём справлялись отлично.

Меняя магазин, Брок ухмыльнулся.

– Помочь и размяться не хочешь?

Джек оскалился. На территории Соединённых Штатов убивать без суда не могли лишний раз даже они. А кто заподозрит их работу в Анголе? Тем более, что по документам они сопровождали медиков, борющихся с очередной эпидемией в долине Конго недалеко от Киншасы.

– Подержи.

Джек разжал когти, но на шею дёрнувшемуся мальчишке опустилась пятка тяжёлого сапога – Брок даже не шевельнулся, оставшись сидеть. Джек поднялся во весь свой немалый рост, неспеша стянул короткопалые перчатки и тёмные очки. По краю радужки в лучах заходящего солнца блеснула золотистая кайма, а внутри неё зажёгся едва заметный алый огонёк. Джек оскалился, позволяя внушительным клыкам вытянуться в полную длину, и распахнув пасть, заревел, растопырив когти. Стрельба прекратилась, как отрезало, лишь под сапогом заверещал мальчишка. Брок фыркнул, кода тот обоссался, и вслед бросившемуся вперёд оборотню коротко бросил:

– Позёр!

Ну… он немножко привирал. Ему нравилось. Ему до мурашек нравился этот звук, сквозящая в нём неприкрытая мощь. Он помнил, каким нашёл Джека, и ему нравилось, как тот изменился хотя бы в этом. Зная его историю, отчётливо понимал, что ничего уже не изменить для самого Джека – смерть непоправима, но помочь выжить смог. Было непросто, но оно того стоило, и Брок малодушно этому радовался. Он стал другом, отряд – семьёй, стаей. А оборотень – надёжнейшим бойцом, лучшим. Тем, кого он единственным после Тома смог научить быть почти самим собой, на кого мог положиться без оглядки.

И пусть не все ещё могли, как он, наслаждаться. Он понимал, что не всем это вообще дано. Кто-то так и будет дёргаться от хищника. Может, он так и останется единственным, кого проявления такой послушной силы доводят до стояка.

Едва стихло эхо последнего выстрела и оборвался последний крик, Брок достал пачку сигарет и со вкусом затянулся. Он не сомневался, что поблизости не осталось никого живого – теперь уже по опыту зная, как работает оборотень, альфа. Разъярённый и заскучавший альфа.

Их альфа. Эта мысль была слишком сладкой, слишком привлекательной, и он позволил себе увлечься, не обращая внимания на трепыхание под ногой.

Какой же несусветной глупостью было истребление оборотней. С другой стороны, хорошо, что такой уникальный боец был лишь у них, иначе бы натрахались с совсем неприятным исходом. А так… да, ему тоже были опасны пули и ловушки, которые он, к своему стыду, не чуял, но Брок с него и не спрашивал ничего сверх того, что потребовал бы от любого другого бойца и себя. Оборотня, так же, как любого другого, прикрывали и берегли, за него он вписывался, как за любого своего человека.

Он, как и любой другой его боец, позволял себе тихо застонать, пока ему перевязывали раны, вправляли вывихи, зашивали. Он не боялся проявить чувства, зная, что за это не накажут. Не боялся спорить, зная, что можно, а иногда и нужно. И Брок даже от этого получал удовлетворение, только неприятно скреблось на краю сознания, что оборотень приручился, как одичавший было пёс, и перестал бояться рук нового хозяина, который, в отличие от прежнего, вкусно и сытно кормит, позволяет спать в доме и даже играет с питомцем. Когда эти мысли накрывали особенно сильно, Брок уходил в спортзал и иногда выматывался так, что оставался спать на матах, не в силах сдвинуться с места. Обычно в такие дни он спал, пока на службу не являлся Джек, который, зная где искать, приходил, будил, заталкивал в душ, а потом волок завтракать, молча глядя в глаза. Он знал – у них с Броком даже секретов не было, да и скрыть от этого зверя можно было, разве что, запах, но никак не настроение и мысли.

За Броком не было вины, и не ему было что-то исправлять. Он мог лишь пойти на поводу у себя, прошлого, побывавшего на месте оборотня в некотором смысле. Не в силах исправить это прошлое, жить настоящим. Обоим. Это понял и принял Джек. Это понял и принял Пирс. Остальное было не важно, и Брок, в основном, всё же спал достаточно крепко, перестав почти смотреть по ночам кошмары. Его сон сторожил зверь, которого боялась сама темнота – так пошутил кто-то из молодых, и Джек с Броком ехидно ухмыльнулись в ответ.

***

Сидящие вокруг бойцы молчали, угрюмо глядя исподлобья. Не раз и не два за прошедшие годы они убеждались, что оборотень в отряде нужен позарез, не раз и не два они доверяли ему жизни, и он не подвёл ни разу, как и они его. Брок рассказал им всё в отсутствие Джека, который не отходил от Дженни, чтобы ей не пришлось переживать всё это снова. Он привёл её позже и сидел на полу, чуть покачиваясь, прижимая девушку к себе. Отмывшаяся и приведшая себя в порядок, она, тем не менее, продолжала кутаться в его куртку, будто та могла её защитить надежнее крепких рук Джека. Она прятала лицо от окруживших её мужчин, но их раздражение было вызвано не ей.

Они все сказали то же, что и Брок.

Таким мразям не место в этом мире. Некоторые из них видели, что охотники сделали с их командиром, и согласны были пустить кровь любому, гордо назвавшемуся истребителем нечисти. Остальные просто знали этот тон Рамлоу. Уверенный в своей правоте, он не приказывал, но они уже начали уточнять, что со снаряжением и транспортом. Он оставлял в городе лишь двоих – у одного намечалась свадьба, у второго – последствия: через неделю подходил его срок стать отцом, а отец должен был быть рядом со своим ребёнком, а не насаждать справедливость. Это не обсуждалось. И без него было кому.

Накануне позвонила Клэр, сообщившая, что все документы готовы, и пытавшаяся уточнить, куда сваливает её любовник. С утра Брок всё же заехал в контору и долго успокаивал плачущую девушку, будучи не в праве сообщить ей подробности. Она замирала в его руках точно так же, как Дженни в руках Джека, смотрела с такой же надеждой, и Брок успел подумать о том, что они могут стать неплохой парой, если Джек решится.

Думать об этом было рано. За девушкой могли прийти в любой момент – они не обманывались, и нужно было действовать как можно быстрее.

***

Что может быть хуже в ночном лесу, где пытаешься укрыться, чем белая футболка и очень светлые домашние штаны. Они мягкие и бежать в них легко, но вот цвет…

Впрочем, было и кое-что похуже – уже близкий лай и звуки преследования, неумолимо приближающиеся: крики людей, топот ног, хруст веток. И собственное срывающееся дыхание, и слабый плач младенца в руках.

Лунное затмение. Охотники и их добровольные помощники знали, когда выбрать время. Знали и к кому прийти, хотя Виктор делал всё, чтобы не привлекать внимания. Он жил в простом маленьком доме – как и большинство в городе. Был простым учителем математики в начальных классах, и его любили дети, всегда шумной толпой встречая в коридоре школы. Когда всё успело так измениться? Сначала смерть жены прямо на больничной койке – прошло лишь несколько дней после выписки её из родильного отделения, и сухое сочувствие врача: тяжёлые роды, повезло, что ребёнок здоров. У него не было выбора – только держаться ради маленького сына, не успевшего даже толком привыкнуть к материнскому молоку.

Выстрелы на улице среди ночи заставили его скатиться с кровати, и, когда ударом выбило входную дверь, он уже тихо закрывал окно на маленькой кухоньке, стоя на влажной от росы траве в одних лёгких кедах, прижимая к себе не проснувшегося ещё ребенка. Звериная интуиция не подвела, и Крид бросился в лес, не думая о том, как выжить без денег и документов. Будучи бетой, он успешно незаметно жил в обществе людей почти сорок лет. Он был не готов к тому, что однажды придут и за ним. За его ребёнком.

Он расслабился. Но было поздно сожалеть – маленькое тельце сучило ручками и ножками и вопило – младенцу не докажешь, что нужно молчать. Виктор держался из последних сил, но на глаза от бессильного отчаяния наворачивались слёзы.

Когда он, запнувшись, упал, то успел лишь переместит руку, чтобы не навредить ребёнку, в тщетных попытках сворачиваясь на земле, закрывая его своим телом. Он даже глаза закрыл, хотя страха не было. Когда понимаешь и знаешь, что будет – уже не страшно.

И всё равно он вздрагивал каждый раз, слыша тихие хлопки – будто чересчур крупные дождевые капли шлёпались на палые листья. Его затрясло, когда опасно приблизились собаки и буквально подорвало с земли, когда прямо над ним раздался грозный рёв альфы. Этот звук он бы не перепутал ни с чем, хотя был оборотнем с рождения, а не по воле альфы. Он тихо заскулил, сжимая в объятиях ребенка, прося пощады чисто инстинктивно, и не рискуя открыть глаза.

Собаки, визжа от страх, сбежали, а рядом прошуршали шаги и остановились очень близко. Мгновенно покрывшейся мурашками кожи плеча коснулась горячая ладонь, и это тепло растеклось по телу. Виктор рискнул приоткрыть один глаз и глянуть вверх. Не зная альф, он никогда не испытывал к ним особых чувств, но, глядя в постепенно потухающие красные глаза, он почему-то сам себе показался слабым и жалким. Он валялся в грязи и трясся, а огромный альфа смотрел на него с ожиданием, всё ещё не убирая руки. Внутри стало тепло, но уверенности не прибавилось, и он продолжал лежать, не смея шевельнуться или вздохнуть поглубже. Только когда над сидящим на корточках альфой появилась фигура человека, Виктор дёрнулся. От винтовки в руках солдата разило пороховой гарью, смертью.

Но человек, замерев рядом с оборотнем, опустил ствол оружия, позволив ему повиснуть на ремнях и, оглядевшись по сторонам, тронул плечо альфы.

– Нам пора.

Тот кивнул, обернувшись. Вновь посмотрев на бету, поднялся, сделал шаг назад и спросил

– Ты можешь идти?

И протянул руку. Некрасивое, грубое лицо альфы не исказилось пренебрежением или брезгливостью. От него веяло уверенностью, и Крид, держа на сгибе одной руки младенца, подал вторую. Всё же он повредил лодыжку, споткнувшись, но альфа не только помог подняться. Он поддержал и не отстранялся, пока Виктор приспосабливался к шагу. Ребёнок затих, во все глаза таращась на нового оборотня. Тот на нём особо внимания не заострял – посмотрел с интересом и пошел вперед. По бокам, как конвой, шли двое людей с опущенным оружием. Среди деревьев Виктор видел ещё солдат. Он шел, не задавая вопросов, всматриваясь в людей.

Шли они недолго. Довольно быстро лес оборвался у широкой дороги, на обочине которой стояло шесть тяжёлых внедорожников без номеров и три пикапа – эти машины Виктор знал, видел в городе. Возле них лежало несколько тел, а такие же люди как те, которые были с альфой, в такой же форме, посмотрев на него, убрали в кобуры пистолеты, предварительно открутив глушители. Некоторые тела уже грузили в багажники машин охотников.

Виктор, не говоря ни слова, плёлся за альфой, стараясь не думать об увиденном, сосредоточившись на своей ноше. Остановился альфа возле одной из огромных машин, и, открыв дверь, кивнул, приказывая залезать внутрь. Не споря, Виктор подчинился, окунаясь в мягкий тёплый сумрак – ночь уже близилась к рассвету, но тонировка не давала солнцу шансов. Он не сразу понял, что в машине есть кто-то ещё. На него с интересом смотрела молодая женщина в не по размеру огромной куртке. Дёрнув тонким носом, она улыбнулась. В темноте мягко блеснули золотом глаза беты.

– Привет.

***

– Нет.

Плечо дёрнуло болью, когда Брок на бегу схватил оборотня за руку. Их развернуло по инерции, и Джек оскалил клыки опасно близко к лицу Брока, но тот не пустил, лишь встряхнул. Только ему хватало дури смотреть в горящие красным огнем глаза разъярённого альфы. Но Брок умел смотреть так, что даже альфа сдувался и одумывался. И он смотрел, пока Джек не отшатнулся, не моргнул.

– Только ножи и пули. Никто не должен связать их смерти с оборотнями.

Джек замедленно кивнул и обернулся. Он рвался туда, пусть и не чуя, но отчётливо слыша и беглеца…беглецов, и погоню. Он не мог стоять на месте, но командир держал его твердой рукой, и признавший уже его, Джек расслабился, позволяя тому решать. Только тогда Брок выпустил его, предварительно вновь сжав пальцы чуть сильнее, словно сам был альфой, который, схватив за шкирку, воспитывает молодого волка.

У Рамлоу был план, и, потерявшие от азарта бдительность, охотники туда вписывались идеально. Убегавшего оборотня страховали люди Брока. Джек поставил под сомнение власть командира…

Он прикрыл глаза, инстинктивно показывая, что пришёл в себя и готов подчиняться, чуть приподнял голову, приоткрывая шею. Ошейник, как обычно, покоился в подсумке разгрузочной системы. Но Брок лишь хлопнул по плечу и, проверив оружие, побежал, срезая путь, туда, где он наметил место встречи с остальными. Встряхнувшись, Джек бросился следом, подстроившись под шаг человека.

Вожака. Именно им был этот человек. И дома, и на полигоне, и под сводом ночного леса, хладнокровно добивая подстреленных охотников.

Не ушел ни один, и Брок не делал различий между мужчинами и женщинами, не дрогнувшей рукой спустил курок, целясь в лоб совсем ещё мальчишки – на вид ему и восемнадцати не было. Собак убивать не стали – Джек их просто вспугнул, а они, натасканные на бет и слабых альф, просто не знали, что такое настоящий альфа в почти полной своей силе.

***

Устроившись на каменистом обрыве в излучине реки, Брок наслаждался теплом камней, уединенностью, полноценным рассветом – всем, чем может на природе насладиться нормальный человек, отошедший от лагеря на несколько футов.

Строго говоря, в лагере за спиной оставались только оборотни. Брок отправил бойцов прочёсывать лес – на всякий случай. Дженни с видимым удовольствием возилась с малышом, с которого его отец не сводил настороженного взгляда, пока с ним самим пытался беседовать Джек. Именно поэтому Брок тактично оставил их одних.

Он успел задремать, подложив ладонь под голову, когда тихие шаги замерли возле него. Брок приоткрыл один глаз и покосился вверх. Джек молча опустился рядом, но ложиться не стал – сел, скрестив ноги по-турецки.

К сожалению, вечно молчать он не мог, и Брок, открыв глаза, тоже сел, прислонившись спиной к крупному валуну.

Джек говорил о вещах, само собой разумеющихся, и только Брока передёргивало каждый раз, да ныли старые раны. Ныла кожа чуть ниже груди, наросшая вместо той, которая несла позорную метку его хозяина. Ныла лодыжка, истёртая тяжёлым грубым металлическим кольцом кандалов. А всё было просто. Охотники, заручившись поддержкой местных жителей, открыли охоту на оборотней, сумевших скрыться среди людей. В методах себя не ограничивали настолько, что даже шериф и приезжий агент ФБР не смогли вразумить людей, и были обвинены в пособничестве. Больше о них не слышали.

– Сдаётся мне, кто-то неплохо оплатил эту кампанию. Кто-то не из рядовых жителей, но о таком больше нигде не слышно, значит это местное новшество, и лучше бы оно осталось в пределах окрестностей городка.

Брок искоса глянул на Джека. Тот сжал кулаки и опустил голову.

– Ты ведь понимаешь – всех мы не спасём. Даже этих двоих…троих нужно будет куда-то деть. Я связался с Пирсом. В пятидесяти милях отсюда небольшая военная база. Нам выделят на ней закрытый блок, но их никто не должен видеть, поговори с ними. Когда закончим здесь, им нужно будет искать новый дом.

Джек вздохнул тяжело, будто раненый.

– Понимаю.

Потом, собравшись, встряхнулся и посмотрел на командира как всегда смотрел на задании в ожидании приказа.

– Криду можно будет вернуться в дом? Взять кое-какие вещи…

Брок по глазам видел – оборотень понимает, что нельзя, что опасно, что нужно сваливать как беженцам – бросив всё: и могилы предков, и родных, и своё имущество. И лучше ещё – память о месте, о доме.