Текст книги "Dead dogs (СИ)"

Автор книги: first lucius

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Часть 1 ==========

– Куда его?

По обонянию, даже тому, что ему оставили, чувствительно резанула вонь чересчур крепкого табака. Внутренности сжало бесплодными спазмами настолько сильно, что он дёрнулся, хотя шевельнуться уже не мог.

– Куда же ещё. Вон, уже конвульсии. Грузи в багажник – выкину у шоссе. За ночь собаки разделают. Ошейник снять не забудь и срежь клейма.

Нездоровый хриплый голос говорил что-то ещё, удаляясь, но боль, затопившая каждую клеточку отслужившего тела, упорно толкала сознание в блаженную темноту. Был бы он бетой – давно бы отправился на ту сторону.

Туда, где его ждали.

Он всё-таки почувствовал, как по плечам растеклась новая боль, но даже заскулить не вышло. Он отключился только когда его швырнули на дно багажника пикапа – затылок, и без того пульсирующий болью, встретился там с чем-то тяжёлым, металлическим, и этого хватило.

***

– Сколько ещё ехать?

– Миль шестьдесят. А что?

Брок поёрзал на заднем сиденье. Не любил он это место, но его клонило в сон, и он сам туда попросился.

– Останавливайся. Отлить надо.

Водитель тут же сбросил скорость. Шоссе пустое, ночь – сущая благодать для любого нарушителя. Тихонько прошуршав по гравию обочины, машина остановилась. С третьей попытки Брок сумел надавить рычажок открывания двери.

– Блядь. Если я ещё раз попробую так напиться – пристрели меня заранее. Кажется, мне надо не только поссать.

На всякий случай Брок отошел подальше, спустившись в кювет по склону, заросшему низкой жесткой травой. Его мутило, но прохладный воздух чуть снизил градус внутреннего напряжения – не понятно даже, хорошо это было или нет. Сделав несколько глубоких вдохов, он порадовался тому, что тошнота отступила. Всё же отвык он пить столько. Но вроде повод был. Свадьба его зама и заодно его окончательный уход со службы, начало новой спокойной жизни… Том настоял, чтобы командир пил за него – слишком многим зам был ему обязан, хотя Брок так не считал. Они были отрядом, семьёй, а в семье не ведут счёт кто кому и чем обязан. Но не отказал, дал себе волю в кои-то веки.

Но даже сквозь не отпустивший ещё алкогольный дурман ему померещился чей-то внимательный взгляд. В чистом, блядь, поле практически. Застегнувшись, он сделал два шага назад и в сторону, одновременно разворачиваясь. Чутьё на опасность мгновенно привело его в более боеспособное состояние, чем было у него пару минут назад – он не запнулся и достаточно чётко выхватил пистолет, который у него и не подумали отобрать, одновременно снимая курок с предохранителя.

Он едва удержал палец на спуске, когда понял, что целится в лежащего на земле человека – в слабом лунном свете блеснули чуть приоткрытые глаза. Человек был жив, слабо дышал, но не шевелился. От него несло кровью и палёным мясом. Он был завернут в кусок гнилого брезента.

Подойдя чуть ближе, Брок вытянул ногу и мыском ботинка толкнул откинутую на землю руку. Пальцы на ней слабо сжались – значит, дыхание не померещилось.

Не убирая оружия, Брок взбежал по некрутому склону обратно на дорогу и распахнул дверь водителя.

– Вылезайте. Я нашел нам проблему.

Оба – водитель и второй пассажир – его бойцы, не сказали ему ни слова, лишь, переглянувшись, расстегнули спрятанные по привычке плечевые кобуры, да водитель прихватил фонарик – едва народившаяся луна давала мало света, хотя серп в небе висел длинный.

Минутой позже Брок уже жалел о своём решении и раздумывал о том, что стоит всё же спустить курок.

– Командир…

Он честно целился в явно разбитую в нескольких местах голову, но сделать то, что было нужно, не мог. Оба бойца смотрели на него в ожидании. Он мог бы приказать им, но без этого приказа они бы не стали делать ничего. А он смотрел и молчал.

Если бы на него не смотрели в ответ, было бы проще.

Ситуация была смешная. Он столько раз поднимал оружие, столько раз убивал, а когда сам бог велел это сделать – стоял и не мог шевельнуться. Из приоткрытых глаз на него смотрела сама смерть – он осознавал это, когда убирал оружие обратно в кобуру.

– Грузите его в машину.

Бойцы переглянулись, но ни промедлить, ни заартачиться не смогли. Брок дрожащими руками вытащил из кармана блистер с таблетками и выдавил сразу две. Он не любил химию, но протрезветь надо было срочно. Какого хера он делал – был ещё тот вопрос.

Брок опустил спинку заднего сиденья, получая доступ в багажное отделение, и получилось вполне комфортное спальное место – благо габариты машины позволяли. Он помог бойцам уложить окровавленную, едва живую, добычу и нехотя взял молча протянутый с переднего сиденья шокер. Они не обговаривали, но, раз командиру зачем-то понадобилась эта падаль, он и должен был её сторожить.

– Куда его, командир?

Водитель глянул в салонное зеркало заднего вида уже нажав на педаль газа, ловя взгляд Брока.

– Ко мне домой, конечно.

Он устроился удобнее и переложил шокер в другую руку, правой придержав за плечо сдвинувшееся было тело. Под этой рукой было холодно – будто они уже труп везли.

Он понимал, что зря это сделал. Понимал, что не просто так есть придуманный умными людьми порядок работы с такими тварями. Проще было пристрелить и бросить на месте, снимая с себя ответственность, позвонив только, куда положено, чтобы не было вопроса, откуда в теле оборотня его пуля, да и еще не поздно было его сдать на посту при въезде в город.

Наверное, об этом же подумали бойцы, переглянувшись – Брок видел этот жест, но машина проехала без остановки – приказа не было.

Через два квартала второй пассажир, пожав руку Броку, вышел и направился к своему дому. Водитель жил в паре домов от дома самого Брока. Собственно, машина-то была его, но, напившись, он за руль садиться не рисковал никогда.

Притормозив у нужного здания, боец вышел из машины, по памяти ввел код разблокировки входной двери и вернулся к автомобилю. Вдвоем с Броком они выволокли тяжелое тело из багажника и отбуксировали в дом. Бросив это самое тело на полу у входной двери, отдав ключ от машины Броку, он распрощался с ним, многозначительно посмотрев на их добычу, предостерегая без слов.

Закрыв дверь, Брок потёр виски и потянулся за телефоном. Угораздило как долбоёба-старшеклассника, любящего сталкерить где не надо. Скинув ботинки и стянув неудобный пиджак, ослабив галстук, он ткнул кнопку быстрого вызова. На часах было почти без двадцати четыре утра, но ответили ему буквально через три гудка.

– Привет, Ал. Прости, что разбудил. Ты мне нужен. Нет, дома. И ещё. Как у тебя с ветеринарией?

На понимающее «блядь» Брок лишь угукнул, подтверждая худшие опасения штатного медика их отряда. Больше он всё равно никому не мог позвонить, не нарвавшись на правильные советы.

Оставалось надеяться, что «в течение получаса» не случится ничего закономерного и нерадостного.

***

Алан приехал через двадцать минут. В полевой форме, вооруженный, с маленьким походным рюкзаком. Поморщившись и перешагнув через воняющее мокрой псиной тело, он первым делом осмотрел Брока. Тот выставил перед собой руки.

– Я просто нажрался на свадьбе Тома. Я в порядке. Ты этого вон осмотри.

Медик неприязненно хмыкнул, но приказ выполнил, опустившись рядом с оборотнем на колени. Тот, видимо, отключился – уже не смотрел по сторонам и дышал через раз.

Развернувшись, Алан приподнял безвольную руку. Брок раньше и не заметил.

– Когти удалены. Не хирургически – вырвали по живому. Клещами, наверное.

Потянувшись вперед – приподнял верхнюю губу, потом отстранил нижнюю.

– Клыки тоже вырваны. Тоже наспех. Недавно – всего несколько часов как, кровь едва свернулась. Он истощён и не сможет сам восстановиться. Участвовал в боях, судя по повреждениям. Сидел на цепи, в строгом ошейнике, как положено. Крупный экземпляр. Наверное дорогой был. Даже жалко, что так искалечили – он бы долго ещё мог драться. Так что мне с ним делать? Вызвать охотников? Или позвонить в департамент?

Брок поморщился. Это он мог и сам сделать. Мимика у него была такая же богатая, как словарный запас, и бойцы знали её так же хорошо. Понял и Алан. Он вообще понимал всех отлично.

– Себе оставить решил?

Брок кивнул. Почему-то озвученной идея стала еще более тупой.

Алан осмотрел поле деятельности внимательнее и вздохнул.

– Я, конечно, могу накачать его стимуляторами, и, скорее всего, он даже пойдет на поправку, только… Командир, это взрослый альфа, списанный с боёв. Ты же понимаешь, что это пиздец?

Брок понимал. Он видел, как люди спасали бойцовских псов, социализировали их и получали жизнерадостных, вполне нормальных собак. Почти всегда.

Но он ни разу не слышал о том, чтобы кто-то пытался социализировать оборотня.

Оборотней вообще держать считалось плохим тоном. Как, например, завести дома волка вместо собаки. Если кто и решался – заводили только бет и только маленьких, щенков или детей – кто как называл, так же вместо собаки – сторожить территорию, дом, еще что-то. Кто-то умудрялся даже трахаться с ними. Альф не заводили никогда. Их отстреливали без жалости не смотря на возраст. Единственное, куда их использовали – бои по аналогии с собачьими, хотя удовольствие было дорогим – охотники не горели желанием брать альф живыми, даже совсем маленьких. Предпочитали на них испытывать своё оружие.

И всё же – оборотень в его доме был альфой, и при том матёрым. Он бы просто не дожил бы в неволе до такого возраста.

– Понимаю.

Медик кивнул и раскрыл свою аптечку, но первым делом выложил на тумбочку собачий строгий ошейник.

– Только ты мог в это вляпаться, командир…

***

Брок наблюдал. Он так и не убрал оружие. Ебанутое пьяное желание притащить домой трофей было не таким уж необъяснимым – чего только люди по пьяни не делают, но, когда его начало отпускать под действием таблеток, до него начала доходить вся серьёзность ситуации.

Он, блядь, домой дикого зверя притащил. И ладно бы как у наркобарона был бы вольер на заднем дворе – те, говорят, умудрялись из России привозить аж медведей и тигров. Он вообще никогда не планировал завести хоть хомячка. Или рыбок. Рыбы у него всегда прочно ассоциировались с едой. Все остальные требовали слишком много времени и сил на содержание – вычёсывать, купать, гулять, стричь когти. Да нахуя ему это, ебли и так хватает на работе, где он мог застрять в ебенях на неопределенное время. У него даже кактусы дохли, пока он ещё пытался завести хоть что-то живое.

Альфа, блядь. Ебаный, сука, оборотень. Рука чесалась всё же пристрелить, но не иначе как зелёный змий нашептывал на ухо, что так он проявит свою слабость – вот так с порога пристрелив. Типа он потом успеет.

Ага, как же. Успеет он только, если этот альфа уже не сможет встать – насмотрелся в своё время, как такие твари охотятся. Слава яйцам – не вживую, а на учебном видео. Он предпочитал всё же иметь дело с простыми смертными людьми, без этих сверхсил, сверхвыносливости, ускоренной регенерации и далее по списку.

Алан, убедившись, что зверь в отключке, и командир его страхует, увлёкся работой, матерясь сквозь зубы. Да Брок и сам видел – насколько все плохо. Особенно плохо – он догадывался – обстояли дела с травмами головы.

Под свернувшейся и засохшей кровью, которую аккуратно размачивал и удалял медик, оказалась кожа, рассеченная до костей. Таких ран было несколько и везде кости были проломлены. Не глубоко, но о силе удара можно было судить.

– Это не от драки раны.

Алан как раз отложил очередную салфетку, густо измазанную почти черной кровью.

– Его добивали. Битами или дубинками. Чем-то таким. Может, обрезками труб.

Брок скривился под его взглядом. Медик понимающе кивнул и продолжил работу.

– Я зашью их, но, если бы он был человеком, надо было бы ставить пластины, наверное. Если бы он дожил, конечно.

Шил он быстро и аккуратно, так же, как бойцов в поле. Увлёкшись, он даже забыл о неприязни. Заматывать бинтами не стал. Вместо этого вытащил из рюкзака большой аэрозольный баллон.

– На воздухе быстрее затянется. Эту хрень моему Бучу приписал врач, когда он подрался с соседскими псами.

Он потряс баллон и надавил на головку распылителя. Раны из кроваво-красных стали серебристыми.

Обработав длинные царапины на шее, их он зашивать не стал.

– От когтей. Ещё немного глубже, и ему вырвали бы горло. Он здоровый. Какой же у него был противник?

Вопрос был риторическим. Потом он со свистом выдохнул сквозь зубы. На груди и животе раны были гораздо глубже. Алан осторожно, будто тело под руками могло взорваться, коснулся на пробу обоих боков.

– Блядь. Брок, добей его.

Рамлоу даже подался вперёд, отложив оружие.

– Что?

Медик покачал головой и уселся на пятки.

– Там месиво, командир. То, что снаружи – это от его противника. А внутри… Будто по нему машиной проехали. Не знаю, что с органами, но ни одного целого ребра. Как он вообще дышит – непонятно. Скорее всего, отбиты почки и печень, наверняка разорвана селезенка – пока судить сложно, слишком мало времени прошло, но мы с тобой видели такое. Он сейчас как обычный человек без своей способности восстанавливаться, но в больницу не потащишь, а без неё это приговор. Да и врачи тут уже вряд ли что-то сделали бы. Добей его, и сдадим в департамент, пусть разбираются, откуда он – клейма срезаны, но бои оборотней не так закрыты, как те же собачьи, думаю, смогут найти, чей он.

Взяв в ладонь пистолет, Брок пальцами другой руки погладил накладку на рукояти.

– А если всё же стимуляторы?

Алан, уже начавший собирать свои пожитки обратно в рюкзак, застыл и искоса глянул на командира. Он какое-то время наблюдал за растерянным выражением его лица, но качнул головой.

– Мы об этом пожалеем, оба.

Брок вновь отложил пистолет.

– Если что, я скажу, что ты действовал по приказу.

Медик достал из рюкзака флакон с ядовито-жёлтой жидкостью, пакет с инфузионной системой и блистер с венозным катетером. Вены у оборотня оказались отличными – даже Брок бы сумел правильно пристроить всю систему и с закрытыми глазами. Алан, когда пришел в отряд, матерясь, переучивал всех бойцов: то, что им рассказывали на курсах по оказанию первой помощи, в полевых условиях оказалось полным фуфлом.

– Мы не на службе.

Устроив бутылку с уже воткнутой системой над ручкой двери, Алан примотал её пластырем и проверил, чтобы она никуда не смещалась. Только после этого он начал приводить в порядок остальные поверхностные раны с передней части тела. Переворачивать оборотня он не решился.

Закончив, он встал и размял затёкшие ноги. На часах было уже около семи утра. Это у командира был отгул ещё на три дня, а вот ему самому уже пора было на работу. Как знал – приехал уже собранным.

– Давай позвоню, попрошу, чтобы тебя сегодня не дёргали?

Всё же и у Брока была совесть, хотя он очень умело это скрывал. Он понимал, что медик не был обязан решать его проблемы. Тот лишь рукой махнул.

– Забей. Сегодня приезжает мать Саманты. Я, пожалуй, даже в ночь на базе останусь. Ты лучше подстрахуй, если она станет звонить

Брок кивнул и пошел включить свет в ванной – руки медика до середины предплечий были красными от крови оборотня. Тот благодарно кивнул и намылил жесткую мочалку. Оттирался он долго и почти с остервенением – как хирург перед операцией.

К тому моменту, как он вернулся в коридор, Брок уже закинул всё использованное в мусорный мешок. Проверив капельницу, Алан накинул куртку.

– Тебе может вколоть чего? Думаю, не лучшая идея спать под одной крышей с ним.

Брок отрицательно качнул головой. Знал он эту дрянь. Потом дня три с гудящей головой придется ходить.

– Тогда надень на него ошейник и привяжи к чему-то. Если он переживёт такую дозу стимулятора, то всё равно первое время будут проблемы с координацией, слабость, тремор. Ну да ты в курсе.

Конечно, Брок был в курсе. Он бы конечно отлично пожил и без этого знания, но уж куда деваться.

– Чем только его привязать?

– Лучше цепь.

Вот чего-чего, а цепи в доме Брока отродясь не было.

– Нет её. И троса нет. А, хотя… Автомобильный подойдёт? Пятитонная стропа.

Алан кивнул и пожал протянутую руку. На сказанное в спину «спасибо» лишь махнул рукой, сбегая по ступенькам с крыльца.

Брок оглянулся на валяющегося на полу оборотня и решил, что сначала всё же кофе, а потом трос, ошейник и…

Да, он был мастером находить самые блядские приключения, какие только возможно. Очень хотелось надеяться, что оборотень всё же не очнется и ему не придётся расписываться в собственной слабости или всё же принять как факт появление в своей жизни этой огромной проблемы.

Вернувшись на кухню, он достал турку и вытряхнул в неё остатки намолотого кофе из банки. Получилось как раз на порцию. Налив воды он поставил турку греться на плиту, тем временем сунувшись за специями. Он пристрастился к такому кофе в первую же свою командировку. Гостеприимные арабы навсегда отучили его от растворимой дряни, показав, как можно сделать отличный кофе без издевательств над ним, без всех этих молочных пенок, сиропов и прочего дерьма. Так с тех пор у него и повелось. Если просто хотелось кофе или в доме были гости, он варил простой чёрный кофе. Если нужно было по-настоящему взбодриться – добавлял привычную смесь специй – черного и острого перца, имбиря. Никто больше не мог пить такой кофе – воротили нос от слишком пряного запаха и вкуса, а Брок нежно любил всем сердцем этот рецепт.

Перелив кофе в чашку, он поставил на стол пепельницу. Усевшись на стул и вытянув гудящие ноги, он откинулся затылком к стене.

… и проснулся от грохота, сам от слишком резкого движения упав на пол, но быстро подорвался, вспомнив, что он не один.

Строгий ошейник на тумбочке у двери. Трос – в багажнике машины. Пистолет – на диване в гостиной.

А на полу у двери – здоровенный оборотень, ёбаный альфа, по уши накачанный стимулятором. И, кажется, он догадывался, к чему всё шло. Из глубины дома слышалось низкое рычание. Брок даже материться не рискнул, пытаясь решить, как бы так незаметно съебаться из собственного дома в обход слишком быстро очнувшегося хищника.

Переоценил себя, командир. Пьянь неумная. Стоило хотя бы ещё на кухне ствол заныкать.

Рычание приближалось, и у Брока не было сомнений в том, что с ним сможет сделать эта тварь. Больше не было иллюзий. Путь оставался единственный – в окно, чем он и воспользовался, стараясь не шуметь.

Он прикрыл створку за собой, не ожидая, впрочем, что сумеет обмануть нюх зверя. Разве что секунду выиграет. Сбежать оборотень может, если им не управляет звериная часть: все окна открываются изнури, входная дверь тоже откроется без проблем. Только вот эта тварь решила прошвырнуться по дому, явно чуя человека. Оставалась ещё возможность – в одной из комнат наверху, в спальне самого Брока, было ещё оружие.

Пригодилось высокое разлапистое дерево на заднем дворе – Брок всё хотел слегка его опилить, но руки не доходили. Примерившись, он легко запрыгнул на карниз. Вскрыть окно снаружи он бы не смог, и, выдохнув, ударил по стеклу кулаком. Он понимал, что зверя привлечёт и шум, и запах крови, но надеялся успеть достать оружие.

У него были секунды с момента удара, и он воспользовался ими. К тому моменту, когда внутрь комнаты влетела плашмя лёгкая межкомнатная дверь, его палец уже лежал на спусковом крючке, а рука, по которой обильно струилась кровь, не дрожала.

Он упустил какую-то секунду. Выстрелить нужно было в тот момент, когда падающая дверь открыла цель. Но в этот миг Брок моргнул и…

Зверь замер на пороге. Он смотрел на вооруженного человека как на противника, но агрессии не проявлял, если не считать за неё тяжелый взгляд в упор. Человеческий взгляд. Не безумный хищный, который должен быть, когда по комнате разносится ощутимый даже для Брока запах его крови. Оборотень даже носом не дёрнул, не вдохнул глубже. Просто замер в ожидании, и ситуация вдруг показалась Броку какой-то слишком сюрреалистичной.

Он, блядь, снова не мог выстрелить, засмотревшись в глаза блядскому альфе, который уже должен был разорвать его на множество мелких Рамлоу, пригодных к употреблению. Даже без когтей и клыком тот был на это способен, но не нападал.

Они бы стояли так вечность – отступать Броку было некуда. Первый шаг сделал альфа, но назад. Он выпрямился и чуть прикрыл глаза, отступая без лишнего страха.

И вот тогда тоже стоило выстрелить, когда альфа не готовился к нападению.

Выдохнув сквозь зубы, Брок опустил пистолет. Разряжая оружие, он материл себя и суку судьбу, своё прошлое, которое он пережил, жалея о каждом прожитом дне.

До него только начало доходить – почему он не сделал то, что должен был там, на обочине шоссе.

Швырнув пистолет на застеленную кровать и сунув магазин и ещё один патрон в карман брюк, он вышел из спальни.

Альфы на этаже не было – он обнаружился у лестницы, между ней, гостиной и кухней. Он стоял, не шевелясь, и, кажется, не обращая внимания на то, что на нём нет ни нитки. Пройдя мимо него на кухню, Брок в два больших глотка выхлебал холодный уже кофе и едва сдержался от того, чтобы швырнуть чашку в мойку. Вместо этого распахнул окно и схватил со стола сигареты.

Первая закончилась слишком неожиданно. Брок и не понял, когда взял вторую, но подавился дымом, когда в дверном проеме абсолютно бесшумно возник оборотень.

Без рассосавшихся уже синяков и затянувшихся ран его нагота ещё сильнее бросалась в глаза. И не только нагота.

Прищурившись, Брок снова затянулся.

Справедливости ради, оборотень был хорош. Не Аполлон, до скульптурной идеальности ему было далеко, но природа не обделила его настоящей мужской красотой. Сильно отощавший в неволе, при правильных нагрузках и отожравшись, он наверняка раздастся в плечах, станет опасно тяжеловесным, ещё более сильным. Опыт подсказывал Броку, какие нужны тренировки человеческому телу оборотня. Пришлось одёрнуть себя, понимая, что это просто пока что его оставили в живых. Раздавив окурок в пепельнице, Брок спустился с подоконника.

– Надо тебя одеть что ли.

На звук голоса, на движение, оборотень вскинул голову, напрягшись. Он так и стоял в дверях, не собираясь отступать, оценивающе глядя на стоящего перед ним Брока. В его глазах Рамлоу чудилась насмешка, но он тоже не привык уступать, потому шагнул вплотную, глядя в глаза без бесполезного страха. Или оборотень его убьёт, или нет. Пятьдесят на пятьдесят. Хорошие шансы для того, кто пережил собственный смертный приговор много лет назад.

Убирать оборотня с дороги силой Брок не решился. Вместо этого, почти коснувшись его, Брок так же сложил руки на груди, и, стараясь не рычать, медленно и доходчиво произнёс:

– С дороги. Это мой дом.

Альфа демонстративно оглядел его с ног до головы и сдвинулся в сторону.

Жизнь не готовила его к такому. Ни жизнь, ни люди, которые вроде бы должны были.

Где инстинктивный страх перед хищником? Где вообще тот хищник, которого надо немедленно пристрелить, подпустив лишь на тот самый выстрел.

Он растерялся. Он, прошедший множество боёв, выводивший людей из-под огня, принимавший чертовски сложные решения, хоронивший частичку своего сердца с каждым потерянным бойцом, растерялся, будучи не в силах выстрелить в того, кто ему не угрожал.

Простой мужчина, раненый, совсем недавно при смерти, разглядывающий его с праздным интересом, будто это Брок завёлся в его доме. Мозг перескакивал с одного факта на другой, отказываясь принять очевидное, принять нужное, правильное решение.

Тряхнув головой, Брок это самое решение отмёл. Он ведь сразу понял, что не убьёт опасную тварь, чего ж снова и снова возвращаться к этому?

Порывшись в кладовке под лестницей, он достал свой старый комплект служебной униформы, оставленный в качестве спецовки на случай, если приспичит делать ремонт или копаться во внутренностях тачки. Одежда была чистая, хотя и штопаная уже. Там же нашлись кроссовки, о которых он вообще-то успел забыть.

Дойдя до всё ещё неподвижно наблюдавшего альфы, он впихнул ему в руки одежду, уронил к ногам кроссовки и прошел обратно на кухню.

– Не тряси мудями, я не по мужикам. Ванная от входа направо. Душ, надеюсь, принять сумеешь. Хочешь на свободу – вали к херам, хочешь жрать – я сейчас буду готовить, но в душе не ебу, что жрут оборотни. Могу разморозить стейк, и лучше бы тебе уметь есть сидя за столом, потому что отмывать пол ещё и после твоей кормёжки мне не хочется. Так что?

Оборотень оскалился, демонстрируя крупную дыру в ряде зубов на месте бывшего там когда-то клыка, но осёкся и зло фыркнул.

– Мы едим то же самое и так же, как люди. Я умею есть за столом.

Он хотел сказать что-то ещё, но не успел. Рамлоу развернулся к нему спиной, открывая холодильник, и только по шлепкам босых ног – нарочито звонким – знал, что его гость пошел отмываться, а не решил напасть, пользуясь случаем.

Блядские ученые, блядское общество. Вот вам и зверь.

Брок всё же достал мясо. На всякий случай четыре стейка, ни черта не зная о потребностях организма оборотня. Обжарил, как любил сам, сделал соус из чёрного перца и базилика. Успел даже смолоть новую порцию кофе, когда, обернувшись, увидел вновь наблюдавшего за ним оборотня. Он стоял, привалившись одним плечом к косяку, и не сводил взгляда с рук человека.

Отвернувшись, Брок тяжело вздохнул. Он, наверное, всё же несколько погорячился, сказав, что не по мужикам. И вот то, что сейчас стояло в дверях, чисто отмытое, гладко выбритое, с зализанными назад волосами, одетое в черную, чуть вылинявшую форму, в футболку с растянутым воротом, открывавшим красиво очерченные толстые кости ключиц и сильную шею…

Нечаянно коснувшись раскаленного металла большой турки, Брок зашипел сквозь зубы и сунул ребро ладони в рот.

Налив кофе в одну чашку, он подумал, и вылил остатки в другую. Получилось ровно на двоих. Переставив обе чашки на стол, Брок кивнул на диванчик, сам ногой подтянул себе стул, садясь лицом ко входу.

Оборотень, не чинясь, сел на указанное место. По глазам его Брок видел – насторожен, но чертовски голоден. Он догадывался, что зверя кормили не до сыта, раз использовали в боях, а уж чем – вопрос другой. На его тарелку он сразу выложил три стейка, оставив себе один. Альфа покосился на человека, но ни слова не сказал, неловко взяв нож и вилку. Он тоже зашипел сквозь зубы, поняв, как неудобно теперь ему будет – те, кто вырвал ему когти, заодно выломали крайние фаланги пальцев. Раны затянулись, но руками придётся учиться пользоваться заново.

Брок помощь предлагать не стал – гость вполне сносно нарезал себе куски мяса, накалывал на вилку крупные куски овощей из салата и бодро жевал чуть зачерствевший тостовый хлеб – другого всё равно дома не было, спасибо, хоть жизнь на нем не зародилась.

Ел он быстро, но для своих травм даже аккуратно. Соус с тарелки он вычистил куском хлеба, так что её можно было и не мыть. Чашку с кофе взял в руки с некоторой опаской, принюхался и сделал первый глоток. Когда его глаза округлились, Брок с досадой понял, что машинально сыпанул от души специй и сейчас зверь начнет плеваться.

Опасения не подтвердились. Брок с удивлением видел, как тот смакует каждый глоток, и на пробу хлебнул из своей чашки, но нет – крепкий горький кофе, острый от специй – всё верно.

Сгрузив посуду в мойку и просто для порядка обмахнув стол влажным полотенцем, Брок сел обратно и сложил руки на столе. Впрочем, спросить он ничего не успел. Оборотень тяжело глянул на него и первым задал вопрос:

– Что тебе от меня нужно?

Брок вскинул бровь. Впрочем, от животного, пусть и выглядящего как человек, благодарности ждать не приходилось. Не так он планировал строить диалог. Откинувшись на спинку стула, качнул головой.

– Ничего.

Улыбка оборотня была жутковатой и некрасивой.

– Не ври мне. Люди не держат оборотней просто так. Ты не убил меня пока была возможность. Так зачем?

Брок вдруг вспомнил о магазине в кармане штанов. К чему-то.

– Я был пьян. По пьяни люди делают разные вещи, о которых потом жалеют.

Оборотень прищурился.

– А ты жалеешь?

Рамлоу облокотился о столешницу, уперев щеку в ладонь.

– Уже начал. Вот нормальные люди подбирают по обочинам сбитых кошек и собак, а я никогда не планировал кого-то заводить. К тому же такую неблагодарную тварь.

Альфа снова оскалился, веером развернув пальцы.

– Мне за это что ли быть благодарным?

Рамлоу закатил глаза.

– А какого хера это ко мне претензии? Я что ли это сделал? Ты же в курсе наверняка – оборотней безнадзорных истребляют. Ты бы сдох в том кювете. Или тебя пристрелили бы утром, когда начинают работать дорожные уборщики.

– Тебе-то какое дело?

Зверь бросил это зло, отчаянно скалясь, но Брок почувствовал не страх. Глубоко вздохнув, он надавил на грудь слева. Боль немного отступила, и он поднял глаза на вынужденного гостя.

– Никакого. Можешь валить куда хочешь, мне насрать, что с тобой будет.

Он встал из-за стола и вновь развернулся спиной к опасности, включая воду над горкой посуды. Ему действительно было плевать, что, скорее всего – к утру, оборотня не будет в живых.

Когда посуда была перемыта и Брок потянулся за полотенцем, гостя на диванчике уже не было, и дом чувствовался пустым. На душе нехорошо скребнуло, и Брок поспешил сесть, зная, как приходят эти приступы, разворошенные воспоминаниями. Он надавил на грудь так сильно, как мог, борясь с болью и низко пригнул голову. Он заебался бороться с этим в одиночестве.

***

Он был самым молодым. Они смеялись над ним, но не трогали, и, когда у него начинало урчать в животе, ему бросали куски позеленевших уже лепешек, измазанных козьим дерьмом. Он вытирал их, как мог, о песок, но все равно съедал, потому что до чёртиков боялся умереть.

Все вокруг него умирали. Их приносили к нему под руки – зверски избитых, изнасилованных, изрезанных, передавленных колесами автомобилей и траками танков. Он должен был следить, как они умирают, а потом хоронить их – длина цепи, закреплённой за одну лодыжку позволяла отойти достаточно. Ещё у него была затупившаяся лопата с неошкуренной занозистой рукоятью, натиравшей ладони так, что вместо мозолей на них были язвы.

Каждый день он хоронил их – людей с его базы, которых отказались эвакуировать. Транспорт просто не пришел, а когда это поняли, то только несколько человек успели застрелиться. Остальных убивали на камеру – каждый день по одному. Сначала – старших по званию – в надежде, что они нужны правительству и то пошевелится. Не вышло. Потом уже оставшихся, пока не дошли до первогодок. Испуганные мальчишки были лакомым блюдом – их почти не били, они умирали от другого. Он легко таскал их окровавленные поруганные тела подальше от лагеря, насколько позволяла цепь, каждой новой могилой отмечая день своего плена, но он не смог вспомнить, сколько было небольших холмиков, когда пришли за ним и отстегнули от тонкой голени широкое металлическое кольцо.