Текст книги "Dead dogs (СИ)"

Автор книги: first lucius

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

***

Брока не было больше суток, и Джек даже не думал, что ему может стать не по себе в просторном доме, к которому он уже почти привык. Привык, что его больше не держат на цепи, не гоняют трещащим электрическим стрекалом. Не заставляют убивать собратьев на публику. Он не чувствовал лжи в словах живущего рядом с ним человека, не чувствовал страха, но, даже когда каждый из них рассказал другому о себе, он опасался верить человеку, что тот за просто так будет его содержать, как бесполезное домашнее животное. Ну, люди держат кошек, собак и прочую живность как украшение дома и компаньона. Вот только компаньон из него был весьма сомнительным, а уродства его – неоспоримыми.

Даже в человеческом обличии он сохранял грубые черты зверя. Двигался резко, но бесшумно, смотрел слишком хищно. Всё его тело было покрыто шрамами и ожогами. Так себе украшение. А из зверя-убийцы какой компаньон?

Он даже оборотнем был неполноценным, и таким его сделали собратья того, кто его приютил. Они сделали всё, чтобы его ослабить.

Лишили стаи и семьи. Убили на его глазах жену и детей. Надругались над девочками, а годовалого сына швырнули под колеса уезжавших уже машин. Маленьких бет стаи забрали, но Джек не чуял их – скорее всего, они были мертвы. и Джек сдался. Потеряв смысл жизни, он рвался к смерти. Он почти не сопротивлялся, позволив охотникам выжечь носоглотку, лишая его чутья. Он лишь разрешил себе тихий стон, чувствуя, как горячая жидкость с едким запахом жжет слизистые. Глаза слезились, но знакомый голос вовремя приказал его освободить. Скатившись с импровизированного пыточного стола, он грохнулся на пол, где ползал как слепой щенок под смех людей и блевал, чуя слабый привкус собственной крови. Что именно с ним сделали – он не знал, пока не понял: он почти не чует запахов, но на это тоже было плевать. Мера, на случай если он сбежит и решит отомстить. Только вот он знал, что сбежать ему не дадут – не новички. Как и тот, кому его продали, кто надел на него ошейник со стальными шипами внутри, натянув его с такой силой, что те моментально прорвали кожу. Его жизнь спасло лишь то, что он был оборотнем, но на большее его сил без стаи не хватило, и он дрался, надеясь, что найдётся кто-то сильнее…

Более сильных не было, постоянно побеждая он не мог приносить деньги вечно. Простая логика, и он даже не удивился, когда они пришли с металлическими битами в руках. Цепи натянули так, что он не мог шевельнуться. Но сначала подошел тщедушный человечек, который чем-то постоянно щелкал. Джек понял всё только когда ему насильно разомкнули пасть. Было больно, но не больнее, чем видеть раздавленное колесом внедорожника тельце собственного сына. Он едва не с блаженством закрыл глаза, когда металл в первом ударе коснулся затылка. Он тогда ещё не знал, что это далеко не конец.

Не принесла избавления и та ночь после его последнего боя.

А потом человек, пахнущий порохом и смертью, брезгливо зашвырнул шипастый ошейник в мусорный контейнер и бестрепетно повернулся спиной.

Без страха, без ненависти.

Джек долго рассматривал бирку на ошейнике, который он всё же принял. Принял машинально, слепо подчинившись не словам, а той мистической штуке – ауре, которую он чувствовал собственным звериным естеством, и только потом осмыслил.

Золотящиеся на солнце глаза человека должны были принадлежать оборотню. Взрывной характер и стальная воля – альфе.

Долгий звонок в дверь выдернул его из дрёмы. Человека не было долго, но на такой случай была инструкция, и Джек потянулся за лежащим на журнальном столике ошейником.

На пороге оказался представительный седоватый мужчина. Он изучающе осмотрел Джека и хладнокровно шагнул вперед. Джек, не иначе как от неожиданности, подался назад. Он знал кто перед ним. Александр Пирс. Работодатель его нынешнего владельца. И тот определенно знал, кто такой Джек. Знал, и тоже не показал ни настороженности, ни, тем более, страха.

Зайдя в дом, он бросил короткий взгляд вглубь коридора и повернулся к Джеку.

– Где он?

В общем-то, было понятно, о ком речь, но почему спрашивали у него – Джек не понимал. Он пожал плечами.

– Сколько его не было?

Джек вновь пожал плечами и бросил взгляд на календарь. Он не следил. Когда Брок сваливал из дома – Джек просто ждал. Пирс подошел к календарю и коснулся пальцами передвигающегося красного прямоугольника. Сдвинул его на две ячейки и достал телефон. У Джека на затылке шевельнулись волосы ещё до того, как он услышал: «Полтора-два дня». Потом, словно он был у себя дома, Пирс прошел на кухню, и, порывшись в одном из ящиков, достал ключи. Пройдя мимо Джека, бросил «Идём», и того как за поводок дёрнуло.

Закрыв за ним дверь, Пирс дошел до машины. Открыл дверь и кивнул внутрь. Салон был просторным, затемнённым. Уютным. На водительском месте сидел человек, но за полупрозрачной перегородкой его было почти не видно. Пирс без опаски сел рядом и автомобиль тронулся с места.

В тот день, следуя тенью за Директором, Джек увидел много нового для себя. И услышал – больше, чем хотел бы.

Брок пропал. Уехал из офиса, но до дома не добрался. Вот только Пирс был спокоен, как тысячелетняя скала. Вокруг него кипела жизнь, а он будто возвышался над нею, принимая информацию к сведению, и Джек, стоявший рядом с ним, по крупицам впитывал её, изначально даже не пытаясь разбираться. И когда через три часа на стол Пирса легли снимки с плохо различимыми лицами, оборотень скрежетнул зубами так, что принесший их человек сбледнул с лица и шарахнулся от стола. Пирс лишь косо глянул на Джека.

– Ты их знаешь?

Втянув воздух сквозь зубы, чтобы не зарычать, Джек кивнул.

– Охотники.

Больше его не спросили ни о чем, и уже вечером того же дня он стоял над тремя остывающими трупами. Одобрительно кивнув ему, Пирс прошел мимо, к компьютерщикам, оживлённо что-то обсуждавшим. Неподалеку тихо потрескивали одиночные выстрелы, слышные, из-за глушителей, только Джеку.

Пока отряд на базе комплектовался, Пирс выдавал указания – допросить всех, пленных не брать. И, улыбнувшись Джеку, холодно прокомментировал:

– Они взяли то, что принадлежит мне. Я такого не прощаю. Брок мне как сын.

В руке Пирса треснул пластиковый корпус шариковой ручки, и он отвернулся. А потом, когда они стояли перед уже окруженным зданием, Пирс, как само собой разумеющееся, озвучил странную мысль.

– А ты не хочешь поучаствовать?

Вот так запросто, не командуя, как одному из своих, он предложил оборотню сделать то, для чего тот был рожден. Предложил зверю дичь. Джеку даже говорить ничего не пришлось – Пирс просто шагнул в сторону.

Он рванулся вперёд не для того, чтобы спасти Брока, нет. Он банально хотел крови. Хотел мести. Просто потому, что люди в том здании были теми охотниками, которым хватило глупости схватить этого человека, им не повезло вдвойне. Не было дураков спорить с оборотнем о его добыче, но без когтей и клыков он был не так уж разрушителен. Всего трое – не велика потеря. А потом…

Он откликнулся, когда его позвал Пирс. Тот как раз поднимался с удобного кресла и поправлял свой костюм, а перед ним на коленях стояли пятеро. Две женщины и трое мужчин с ненавистью косились на оборотня и Директора, а тот кивком отослал своих людей, стороживших пленников и повернулся к Джеку.

– Мы тут закончили, они твои.

И протянул рукоятью вперёд десантный нож кого-то из своих людей. Пальцы Джека, лишённые когтей, обхватили рукоять, правильно лёгшую в ладонь.

Дверь за спиной закрылась тихо, без щелчка замка. Джек осмотрел заткнувшихся глав клана охотников. Один из мужчин был ему знаком, но это не играло роли. Они все были врагами, они все охотились на оборотней. Они все заслужили свою смерть, и он не собирался играть в благородство, пусть они и стояли на коленях со стянутыми пластиковыми хомутами запястьями. Они тоже не щадили никого, и пусть не они лишили его всего, но и на их руках была чья-то кровь, и прощать её он бы не стал.

Сжав пальцы на рукояти, он оскалился и шагнул вперёд, чуя фантомный аромат крови, который больше никогда не сможет ощутить.

***

Он не знал, сколько прошло времени. Он прислушивался, но в здании было тихо. Найдя санузел, он отмыл руки и нож от красно-чёрных сгустков.

Его ждали. Фургона с бойцами уже не было, как и машины скорой помощи, на которой – он знал – увезли Рамлоу. На бетонированной площадке стоял лишь чёрный внедорожник Директора. Водитель курил, опёршись о капот. Он смерил Джека оцениваюшим взглядом и, поспешно сделав пару затяжек, выкинул окурок.

Только когда Джек подошел к машине, он понял, что заляпан кровью с ног до головы, но задняя дверь открылась – его ждали. Директор так же осмотрел его, будто ища изъян в и так исковерканном существе, а потом кивком пригласил внутрь. Грязного, с ещё горящими безумием глазами, с зажатым в руках ножом.

Уже оказавшись внутри Джек сам, перехватив оружие протянул его Пирсу. А мог бы убить – и его, и водителя. Но об этом он подумал уже много позже.

Когда они вновь оказались на базе, Пирс вызвал одного из своих людей и приказал ему что-то, чего Джек поначалу не осознал, и, лишь когда Пирс помог ему снять ошейник, когда кивнул ему на дверь душевой, рядом с которой с безэмоциональным выражением лица замер молодой боец, он будто сквозь разбитую призму увидел произошедшее за день, но промолчал.

Его, отмывшегося, в чистой новенькой форме, вернув ошейник, Пирс проводил буквально до койки Брока. Джек не сразу тогда нашелся. Оставшись один возле этого странного человека, находящегося без сознания, он испытал настолько противоречивые чувства, что испугался сам.

Он видел, как этого мужчину боялись, и увидел его беспомощным. Одно движение, сомкнутые пальцы одной руки, и он уже не проснётся. Джек видел, как слабо дергается жилка на сухой шее.

Он видел старые шрамы на смуглом сильном теле, когда Брок при нём раздевался дома. Дома. И видел, каким его нашли у охотников, не сильно изменивших арсенал со времен инквизиции. Разве что у них появилось так любимое ими электричество. Джек знал, через что прошел спасший его человек гораздо раньше и в этот раз. Не знал только, зачем Пирс привёл его к этому ложу умирающего.

От Рамлоу разило смертью так, что Джек терялся – прошлое это, настоящее или будущее. Зверь в нём требовал уходить и поплотнее прикрыть дверь. Его никто не держал. Как не держал и Рамлоу. Но куда ему было идти? Месть опустошила его, и кроме усталости он не чувствовал ничего.

Умрёт ещё один человек – что ему до него? Один из многих.

Человек, вставший между ним и людьми в форме Департамента.

Он видел его без бинтов, перепачканного в крови и грязи. С ним так поступили люди. Со своим.

Стоило уйти, но он пододвинул поближе довольно удобный стул и несмело обхватил холодные пальцы своими.

Без Стаи он едва ли сможет помочь. Без Стаи его сил не хватало даже, чтобы восстановиться самому. Была бы Стая – он бы давно отрастил и когти, и клыки. Заросли бы раны и разгладились бы рубцы, но Стаи не было, а без неё он был омегой, и только и мог, что согреть руку человека теплом своей ладони. Да, боль он ощущал. Пытался, как мог, сосредоточиться на ней, но иллюзий не питал.

Оборотни не вырывались из рук охотников. У человека тем более не могло быть шансов.

Он почти не отходил от койки – только справить нужду и поесть, да если того требовали медицинские манипуляции. И всё равно возвращался, пытаясь удержать

А чуть больше, чем через трое суток, Брок открыл глаза. Нахмурился, дёрнулся было, но, оценив обстановку, откинулся головой на подушку, не вырывая руки из рук Джека. Несколько секунд полежав так, он вновь закрыл глаза и едва заметно сжал пальцы.

– Они требовали выдать им тебя.

Голос Брока был едва слышным, но Джека эти слова словно ударили. Он мотнул головой, будучи не в силах поверить в сказанное. И в несказанное. Проклятая ложь…

И ровное мерное биение человеческого сердца. Джек знал, как звучит ложь. Не в словах – в сердце. В крови. Джек снова тряхнул нечёсаными волосами. Страшно было верить в эти слова. Страшнее, чем просыпаться в одном доме с убийцей. К счастью, Брок ничего больше не сказал до тех пор, пока в палату не вошел Пирс, под чьим взглядом оборотень предпочёл перебраться в коридор, не прислушиваясь к беседе за закрытой дверью.

***

Брок оклемался. Несмотря на запреты врачей, он начал пытаться ходить и хоть как-то возвращать себе подвижность. До поры Пирс его сдерживал, но в скором времени и он отмахнулся, приказав врачам отстать. Дома Рамлоу тоже почти не сидел, разве что пару дней, а потом, вызвав машину и велев Джеку собираться, махнул на полигон

Так они с тех пор и остались вместе – зверь с повадками человека и человек, который был опаснее любого зверя. Они привыкли друг к другу быстро, привыкли и другие. Оценили в бою.

Когда Джек впервые в этой новой жизни почувствовал сначала Брока, потом и остальных, он не поверил, но очевидное отрицать вечно не получалось, и он окунулся в это, казалось бы, давно забытое чувство. Чувство поддержки стаи, мягкое тепло.

Когда он, швырнув противника на камни далёкой страны и запрокинув вытянувшееся лицо к небу завыл так, что где-то вдалеке заверещали сигнализации машин, он понял, что пришло время признаться. Он боялся обернуться к командиру, уже наткнувшись на испуганные взгляды других, но Рамлоу, чёртов сорвиголова, подошел сам и похлопал по плечу, ухмыляясь. Так же он делал, когда его люди «на отлично» делали работу, и Джек подавился заготовленными объяснениями.

То полнолуние прошло будто вскользь – он слишком давно не видел такого неба, не ощущал свободы. Город – это не свобода, ему там не хватало воздуха. Он вынужден был сознаться, но Рамлоу лишь кивнул и в следующем месяце выбил им выходные на три дня. Взяв машину, он отвез его в предгорья заповедника. Брок проводил его взглядом, устроившись на спальном мешке, пренебрегая палаткой, прямо у машины, плюнув на безопасность. Ошейник, одежда и обувь остались в машине.

Вернулся Джек с полным набором бритвенно-острых когтей и с клыками в пол-ладони, но Брок всё равно не отреагировал как должно.

А Джек дал себе зарок. У него не будет другой стаи, кроме этих людей, и он сделает всё, чтобы сохранить их, эту неправильную стаю.

Никто не удивился, когда Брок назвал его своим заместителем, только кто-то из самых молодых бойцов с плохо скрываемой надеждой поинтересовался, не станет ли зам ебать их меньше, чем командир. Сам ошарашенный новостью, Джек рассмеялся так же легко, как засмеялся сам Брок.

Пирс своего отношения не скрывал, но если для Брока Джек стал напарником без претензий к видовой принадлежности, то для директора их конторы Джек стал «выгодным приобретением». Он так и сказал, не таясь. Но Джек и не претендовал на большее в свой адрес. Не приказал пристрелить или избавиться иначе, не сдал куда нужно, но по каким-то своим связям оформил странные документы, по которым Джек, будучи оборотнем, числился на службе. Ему выдали удостоверение, зарплатную карту, Брок настоял на водительских правах, когда Джек научится водить машину. Ему оформили медицинскую страховку для закрытого госпиталя при министерстве обороны – такую же, как всем сотрудникам.

Жильё тоже предполагалось, но Брок махнул рукой и предложил, если Джека всё устраивает, оставаться у него. Баб ни тот, ни другой не привели бы невзначай, а жить в одиночку Брок отвык, и ему было бы скучно без второго жильца. Джек, не раздумывая, согласился. Его всё устраивало.

В тот день Джек поинтересовался, с чего вдруг Пирс так добр к нему, так относится к Рамлоу – по отцовски, слишком заботливо выделяя среди прочих сотрудников.

Брок прищурился, открывая очередную бутылку пива, глядя мимо Джека.

***

Когда его, голого, обросшего, исполосованного плетью вышвырнули в пыль у посольства, первым, после врача, его посетил не посол, а человек, которого он бы не хотел видеть. Человек, уже тогда обладавший особой властью.

Александр Пирс был отцом одного из его сослуживцев. Его сын, который даже по документам значился как Алекс и на все попытки называть его полным именем разве что морду бить не пытался, погиб одним из последних. Боевики долго выбирали из четверых оставшихся мальчишек, кого они оставят в живых как жест доброй воли. Чтобы было, кому рассказать – каково в плену. Чтобы больше никто не рвался воевать на их земле.

Старший Пирс думал, надеялся, что выжил его сын. Он рвался в палату госпиталя как обезумевший, а потом так же безумно выл в коридоре, когда Брок, страшно исхудавший, изуродованный, повернулся к распахнувшейся двери.

Было сложно. Обезумевший от горя отец винил в смерти сына всех. Боевиков, командование, врачей. Брока. Брока в особенности, потому что тот выжил, а Алекс – нет. Потому что, умри Брок – и Алекс мог бы быть живым. Да, таким же исхудавшим, покрытым кровоподтеками и содранной местами шкурой, но живым.

А выжил Брок. Пирс грозился отдать его под трибунал за содействие боевикам – ведь почему-то же Брок выжил.

То, что он унялся, было чудом. Да, Брок извинился перед ним за гибель сына, будто это он отдавал приказы. Он рассказал обо всём, что помнил. Потом его комиссовали, и он вернулся в штаты. А через несколько лет они встретились вновь.

И извинился уже Пирс. Извинился за брошенные в горячке слова. За лишнюю боль. И предложил помощь. Не как подачку, нет. Броку, не имевшему шансов найти работу по духу, он предложил место у себя. Брок, не став играть в гордость, согласился. Не чурался он и проявлений отцовских чувств со стороны Пирса. Брок заменил ему потерянного сына. Через какое-то время они нашли то место, где держали и перебили отряд Брока. Нашли и останки, перезахоронили с почестями в родной земле.

Джек стал хорошим приобретением, которое скрашивало одиночество Брока и могло выступить живым щитом – Пирс не скрывал и этого, но он видел, что непроизнесенные слова были понятны, а потому сделал всё, чтобы Джек остался рядом с командиром официально.

***

– Расмусен звонил. Просит выделить людей. Завтра какая-то встреча, а их сопровождающих взяли на чём-то горячем. Обещает любые деньги.

Джек расстелил на ящике чистую ткань и уложил на неё винтовку. Занявшийся своей, Брок картинно приподнял бровь.

– И он хочет, чтобы мы без предварительной проработки сунулись на чужую территорию?

Роллинз оттянул планку и, как того требовала инструкция, убедился, что в патроннике пусто. Брок в своё время порадовался, как легко обучается оборотень, у которого то, что человеческие новобранцы не могут запомнить даже благодаря увесистым сержантским пинкам, откладывалось на уровне инстинктов если не с первого, так со второго раза.

Отделив затвор, Джек перевернул планку и нахмурился.

– У кого мы эти стволы брали?

Брок, протянув руку, перехватил пальцы оборотня, разворачивая железо к себе.

– Блядь. Дальше не разбирай. Я этой падле всю партию засуну в то место, которым он думал, когда продавал нам китайское дерьмо.

Вытерев руку о свою тряпку, он двумя пальцами вытянул из кармана телефон и, порывшись в списке контактов, приложил телефон к уху, прижав его плечом – гарнитуры обоих как раз были на зарядке – он так же отделил планку, и, уже не удивляясь, отложил её, слушая гудки. Перехватил телефон уже рукой и откинулся к стоящему за спиной контейнеру, как к спинке кресла. По мере того, как длились гудки, его лицо всё больше темнело. Через Пирса он такие вещи никогда не решал – только сам. Когда гудки прервались, он глубоко вздохнул, и только Джек понимал, как взбесился Брок. Он в принципе не терпел косяков. На работе, где от него самого и таких вот мелочей зависели жизни его людей – тем более, он вполне мог впасть в бешенство. С учётом специфики их работы мелочей как таковых вообще не было. И треснутые изнутри планки мелочью не были. Это была подстава, и за такое не просто разрывают контракт.

Джек напрягся. Он уже кое-что понимал в сложных отношениях этого бизнеса, и понимал, что может сделать разозлённый до крайности Брок. Удерживать его было бы бесполезно. Однажды подчинившись ему добровольно, Джек бы отошел в сторону при малейшем проявлении недовольства: человека отдернул бы внутренний зверь. Он и не пытался. Просто пошел бы следом.

Но, подумав, Брок набрал другой номер. Ответили почти сразу, и Джек расслабился – до него долетал голос Пирса и речь пошла о другом.

Только Броку бы хватило наглости браться за дело, прорабатывая план на ходу. Наглости, опыта, везучести, связей. Потому им и позвонили. Брок был занят и ответил тогда Джек.

Рамлоу не любил терять время, и ставил руководство в известность о том, что готов вписаться в эту авантюру. Пирс ему не мешал – знал, как никто. К их возвращению должны были быть готовы контракты и сопроводительные документы на людей, транспорт и оружие. На Джека. «Служебный оборотень». Брок каждый раз ржал над этой формулировкой, но юристы бессильно пожимали плечами.

Пирс с болтом положил на мнение ревнителей традиционных ценностей, пробовавших добиться очищения города от грязного животного. Брок зло скалился, суя под нос таких ублюдков документы, заверенные канцелярией президента. Впрочем, таких было не много. У него было немало крупных бойцов, а лица и глаз не видно под маской и за очками, порой прикрытых ещё и забралом. Хотя, по мнению Брока, простой черный пиджак на мощном теле смотрелся не менее отпадно. Ну да и Джек слепым не был – видел интерес некоторых людей. К счастью, Рамлоу к ним не относился – наверняка было бы неудобно, если бы у них вставало друг на друга.

Взглядом Брок попросил Джека собрать разобранные стволы в ящик. Джек так же взглядом уточнил, не надо ли оттащить всю партию в машину, и Брок кивнул.

Если гора не идёт к Магомету – Магомет идёт к горе. И разговаривать с поставщиком он будет уже иначе.

Хорошо хоть больше ничего у них не брали и партия была маленькой – купили, что называется, по случаю. Случай оказался неудачным.

Забрав вещи, Брок подождал Джека, в одиночку потащившего два ящика винтовок просто закинув их на плечи. Такое зрелище неизменно повышало ему настроение, и он самую малость жалел, что всё же слишком натурал, хотя вот такая мощь, буквально принадлежащая ему, заводила так, что было почти неудобно. К счастью, проявлялось это не дома и совместной жизни никак не мешало. На неплохих поваров у Брока не вставало.

***

Отыграли как по нотам. Расмусен существенно перестраховался, но за такое Брок его даже уважал, видя почти равного: дотошного, аккуратного, профессионального. Доверивший ему безопасность компании оставался во главе её сколько Брок помнил, а значит, мужик с работой справлялся. Особо рьяно занимать рынок они не рвались, но и позиций не сдавали, вызывая у конкурентов не самое агрессивное желание мешать жить. Были, конечно, случаи, когда находились дураки, принимавшие за слабость эту кажущуюся пассивность. Были попытки захватов руководства и членов их семей, но начальник службы безопасности и сам был не промах, и людей подобрал ответственных, и завёл дружбу с лучшими спецами. Не его была вина, что некоторые спецы нечисты на руку. Для того ведь и нужны друзья – чтобы подстраховать.

Пожав широкую ладонь, Брок распрощался с ним, дежурно договорившись на вечер в баре, хотя оба знали, что с такой работой, как у них, так уже не посидеть. Не молочные коктейли же пить.

За руль он сел сам – Джек уже отрубился на заднем сиденье: ему пришлось выложиться больше, чем Броку. Командир провёл весь день в здании с кондиционерами, а Джек маялся на жаре, не имея возможности ни присесть, ни хлебнуть воды: всё же какая-то неприятная движуха вокруг была. Только один раз Брок сумел выдать ему бутылку воды, высунувшись в дверь, но тот выхлебал пинту едва ли не в один глоток. Его организм, отвыкший от условий, в которых его держали, требовал больше, но оборотень не расслаблялся, упорно шныряя по территории в полной экипировке и при оружии, умудряясь оставаться менее заметным, чем остальные бойцы. Он же выловил забравшуюся внутрь периметра парочку, решившую, что трахаться на охраняемой территории пиздец как романтично. Они досмерти перепугались, увидев его, выступившего из тени. Через забор они перелетели, будто обретя крылья. Это было единственным эксцессом. Ну и ещё чайка, прицельно насравшая на клиента, но по контракту они за животных не отвечали. Ну и стрелять в замеченную птицу Роллинз не посчитал нужным. Клиент – пожилой мужчина – приняв от своего водителя пачку влажных салфеток, рассмеялся и сказал «К деньгам». Сделку посчитали удачно совершённой.

Когда Джек, снимая снаряжение возле машины, всё же пошатнулся, Брок его с трудом удержал. Сунул, наконец, в руку еще бутылку воды и загнал на заднее сиденье, сдвинув переднее пассажирское, чтобы сзади можно было разместиться с комфортом. Отрубился Джек меньше, чем за пять минут.

***

Ночная дорога неспешно стелилась под колеса. Брок не гнал, наслаждаясь прохладой и свежестью далёкого от города воздуха. Впереди маячили два дня выходных, один из которых – отсыпной, а на второй у него были некоторые планы на Клэр. Джека с тремя парнями из конторы он решил отправить на рыбалку – ребята давно просились, а оборотню будет полезно развеяться.

Только благодаря тому, что скорость была едва ли выше двадцати миль в час, он вжал педаль тормоза в пол, едва заметив тень, метнувшуюся из-за деревьев, и, что бы там ни было, оно само врезалось в машину. Несильно, но Джек моментально проснулся и подался вперёд, глядя во тьму за пределами пространства, освещённого фарами. В таких ситуациях он напоминал служебного пса, хорошо выученного, который не брехнёт лишний раз.

Переглянувшись с ним, Брок вытянул из оперативной кобуры, которую бросил на пассажирское, пистолет, и взвёл курок, одновременно осторожно приоткрывая дверь со своей стороны. Оружие Джека было в багажнике, но вряд ли оборотень сильно рисковал, плавно выбираясь с заднего сиденья.

В свете маленького фонарика Брок сразу увидел мазок крови на силовом бампере. Зайдя по другую сторону машины, он не увидел ничего и никого, но на обочине осталась смятой трава – то, что в них влетело, было живым. Оно ломанулось в подлесок на противоположной стороне.

Обошедший машину с другой стороны, Джек смотрел в ту же сторону. Идиотов, идти и проверять – не было. Человек бы не был так быстр, животное могло накинуться…

Пожав плечами, Брок опустил пистолет, привычно ставя на предохранитель и передёрнул плечами. По вспотевшему из-за нервяка телу под тонкой рубашкой неприятно холодило. Стоило, наверное, побыстрее добраться до дома и рухнуть отсыпаться. Обоим. Хватило взгляда на оборотня, чтобы заметить запавшие глаза – сутки без еды при такой нагрузке его организму полезными не были. Махнув рукой в сторону кустов, Брок развернулся, и Джек тоже, успев сделать шаг.

И, если бы не Джек, он бы поплатился жизнью за беспечность, за то, что неосторожно подставил спину. К счастью, Роллинз всё же был оборотнем. Пусть искалеченным, но зверем – быстрым и сильным.

Когда сзади раздалось двухголосое рычание, тонкий визг и вместе со всем этим звуки, характерные для короткой драки, Брок развернулся, вскидывая оружие.

От обочины спиной вперёд отползал к спасительной темноте за деревьями оборотень. Точнее – отползала. Частично трансформированное тело принадлежало женщине или девушке – по почти волчьей морде и довольно густой шерсти на тонком теле сложно было судить о возрасте. Только злоба в горящих янтарём глазах была хорошо понятна. Да и ощутима. Тонкие волоски на загривке и руках самого Брока встали дыбом. Стоящий между ним и новым оборотнем, Джек был настолько хорош, что Брок выругался не из-за нападения.

Он видел Джека оборотнем. Точнее, оборотнем на три четверти. Измениться полностью Роллинзу не хватало сил без правильной стаи, но обращать он так никого и не стал. Только раз предложил Броку. Почти в шутку. Тот поперхнулся пивом и открестился. Больше эту тему не поднимали.

Джек редко оборачивался на максимум своих возможностей, и вот это как раз был тот самый момент. Излишне, на взгляд Брока, но тот никогда и не видел, чтобы его оборотень схлестнулся с другими. За него.

Стоя между, Джек низко рычал, развернув веером человеческие пальцы с огромными когтями. Он был типичным, почти образцовым альфой. Наверняка и волком он был бы огромным. В фазе частичной трансформации даже специально подобранная свободная футболка натягивалась на становящемся ещё более мощном и частично покрывающемся шерстью теле. Был бы стальной строгач – боль бы удержала его в человеческой форме: именно для этого их и надевали на оборотней.

Брок продолжал целиться в лежащего на земле оборотня, пока оба зверя не встряхнулись, словно придя к какому-то соглашению. Джек шумно клацнул внушительными зубами, расслабляя челюсти, позволяя им вернуться к человеческому виду. Заодно и напомнил бете, кто главный. К Броку он повернул вполне человеческое уже лицо и тот понял – убрал оружие, позволяя альфе решить щекотливый вопрос. Тот сунулся в машину, и, в пару шагов преодолев расстояние, накинул на плечи приподнявшейся вполне миловидной девушке на плечи свою куртку, которая смотрелась на ней как пальто. Отстраниться она даже не пыталась, только зло и настороженно смотрела на Брока и растеряно – на альфу. Перечить не смела – ни как женщина, ни как бета, и безропотно встала на ноги, подчинившись сильным рукам.

Брок в ожидании прислонился к горячему капоту. Он прикладывал все усилия, чтобы не пытаться думать над этой ситуацией. Потом, плюнув, устроился за рулём и поднял стекло. Стало теплее, и его начало клонить в сон, что было совсем не вовремя.

Увидев, как Джек поднял на него совершенно больной взгляд, Брок вздохнул и кивнул. Он был готов к тому, что дальше они поедут не одни. Он осознавал, что ебанулся в край, уже когда приволок себе оборотня-альфу. Подумаешь, бета. Ему она нахуй не сдалась. Нужна Джеку – пусть сам за ней присматривает, тем более, что он, как альфа, вполне дружил с головой, чтобы понимать – Брок ему полезнее живым, хотя, если его убить, мало кто о нём заплачет. Кроме этого было что-то ещё, и Брок спокойно мог довериться Джеку и на работе, и дома.

Оба оборотня устроились на заднем сиденье, и Брок, поймав в зеркале взгляд Джека, повернул ключ зажигания, мягко надавливая на педаль газа.

***

Джек вышел на крыльцо примерно через полчаса после того, как Брок, нетвердо переставляя ноги, чуть ли не выпал на улицу. Он сел рядом на ту же ступеньку, и, сложив руки на коленях, опустил голову. Первым всё же заговорил Брок, так и не сумевший прикурить дрожащими руками. Джек, отобрав зажигалку, подпалил конец сигареты, и Брок благодарно кивнул.