Текст книги "Пожарные Панема (СИ)"

Автор книги: Fiorry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Секунда, две… молодой человек, прислушавшись к собственным чувствам, спокойно сосчитал до десяти и чуть было не продолжил дальше, но остановился, осознав, что не больно. Совсем. Боль не явилась внезапно, как опаздывающая на свидание подружка.

Последнее, что он помнил – звенящий писк аппаратов, ведущих отсчет своими противными электронными голосами и адская мука, являющаяся ненадолго и растворяющаяся в темноте. Уже потом были суета врачей и испуганные насмерть глаза матери и младших. Как же ему было стыдно за то, что из-за него они все это переживали.

В конце концов (спустя часы, а быть может минуты), он оказался в белоснежной комнате с ярким светом круглых ламп вокруг. В центре была установлена емкость больше напоминающая ванну, наполненную непонятной массой, в которую его и погрузили… И провода, провода, датчики, пиликанье и тихие инструкции врача…

И теперь ничего, тишина и нирвана… Никто не втыкал в него тонкие спицы, не сдирал кожу, не пытался вывернуть наизнанку… Может он умер? Тогда это рай.

Но нет, всего лишь слабость окутывала Гейла ласкающими волнами, соблазняя снова погрузиться в сон. Ужасно хотелось поддаться этому сладостному чувству, но ощутить себя в реальности без боли хотелось сильнее. Неужели она оставила его насовсем? Неужели больше не придется, покрываясь испариной, путаться в расплывчатой паутине мучений и страхов, в борьбе с которыми не понимаешь кто ты и где? В голове в те секунды, плетущиеся словно сонная муха, почти поселилась равнодушная мысль, что, быть может, было бы лучше, если бы Питу не удалось его вытащить?

Гейл даже не знал точно согласен ли с этой мыслью и с тем, что она несла пожелание смерти, потому что проваливался еще глубже в бессознательную темноту. И оттуда мысленно молил, стоявшую слева от его койки, бездушную автоматику о дозе. Особо яростно и неистово он начинал взывать к ней за пять минут до вливания новой порции обезболивающего? Это были самые ужасные бесконечные минуты. А прекративший их слабый писк прибора за секунду до вливания вошел в пятерку самых его любимых звуков. А потом он уплывал на волнах полного бесчувствия.

И Гейл настолько осмелел, что открыл глаза и попытался сфокусировать зрение. Как оказалось, на сияющих голубых глазах Мадж Андерси, склонившейся над ним. На глазах, наполненных такой смесью эмоций, какие сонное сознание Гейла просто не способно было понять в полном объеме. Впрочем, самое главное, что на лицо выглядела девушка здоровой.

– Привет, как ты? – голос совершенно не его. Ощущение, что он говорил откуда-то из-под пересохшей земли. И, судя по ощущениям в горле, она сыпалась в него, сдирая слизистую.

– Отлично, – Мадж поправила сливочный локон, убирая за ухо. Улыбка нежная и ласковая. – Я позову врача, – продолжила она и потянулась к кнопке, по всей видимости установленной здесь для этих целей.

– Подожди, – Гейл чуть приподнял руку, стараясь остановить девушку. Вечер мог пройти совершенно иначе. Может, будь он чуть умнее и не геройствуй, то не лежал бы сейчас бесполезной грудой мяса на больничной койке. Брюнет растерянно облизнул губы. Они были шершавыми, словно асфальт. – Ужасное вышло свидание.

– А я думала, что это была «дружеская встреча», – Мадж лукаво улыбнулась. – Поправляйся и поработаем над ошибками, – девушка почувствовала, что краснеет, как школьница. – Воды?

Вопрос не требовал ответа, потому что в губы буквально тут же ткнулся пластик соломинки, поставленной в стакан. Жидкость оказалась прохладной, нужной и невероятно вкусной.

– И поздравляю с пробуждением, спящая красавица, – мягко поделилась блондинка, убирая стакан на тумбочку, – проспи ты еще пару дней и твоя мама убедила бы священника из больничной церкви, – и продолжила торжественным голосом, сложив ладошки перед собой: – сочетать нас браком перед богом и людьми.

Гейлу показалось, что его глаза округлились и стали раза в два больше. Наверное, ему это снится. Мысль эту пришлось тут же отмести, припомнив, что осязание ему не отказало. Тогда сошел с ума? Галлюцинации? А может он просто неверно трактует слова, которые произносит девушка?

– Ты серьезно? – все-таки решается уточнить он.

– А ты думаешь, где твои родные? – тонкая бровь игриво приподнялась домиком. – Хейзел ведет переговоры с капелланом. Пози выпросила у медсестры глянцевый журнал, изрезала его на мелкие кусочки и тренируется в коридоре торжественно разбрасывать их, как лепестки. А твои братья… в общем, не важно. Пойду все-таки позову их и врача. – Его руки на секунду коснулось что-то шершавое, после чего Мадж поднялась и направилась к двери.

У Гейла накопилась масса вопросов, но главный из них: «Что происходит?». Он нахмурился и, не желая оставаться один на один с догадками, попытался приподняться в постели, чтобы как-то остановить Мадж. Мышцы, по всей видимости, дольше, чем молодой человек предполагал, находившиеся без нагрузки, воспротивились подобным манипуляциям, сообщая об этом ощущениями чем-то напоминающими судороги. Закрыв глаза, Хоторн заставил себя все-таки закончить начатое и, наконец-то, вновь открыть глаза. Стоило это сделать, как он тут же поймал обеспокоенный взгляд, что был неотрывно прикован к нему всё это время. Гейл старательно выдавил из себя улыбку,

– Я в порядке, – прокомментировал он. Уж точно скоро буду.

Неожиданно для самого себя ему как-то вдруг удалось оценить картину в общем. Светлые волосы девушки, собранные в низкий хвост, бледно-голубые штаны и свободную футболку. Одежда слишком сильно напоминала форму медсестер, суетившихся вокруг в ожоговом отделении (кажется вечность назад). А самое главное —

руки, покрытые тонкими повязками. Так вот что было таким странным на ощупь.

– Ты же сказала, что «отлично», – стал напирать Гейл.

– По сравнению с тобой, – уточнила Мадж и хотела еще что-то добавить, но дверь открылась и на пороге возникла медсестра.

– Мисс Андерси, – грозно начала она, – в палате могут находиться только родственники больного. – Переволновавшееся из-за невесть откуда взявшейся свадьбы сердце сержанта вошло в привычный ритм. Значит его просто разыграли? – Немедленно покиньте…

– Мисс Парсон, невеста моего сына может быть здесь сколько захочет, – раздался суровый тон у медсестры за спиной. Гейл прекрасно его знал. Когда мама переходила на него, то выполнялись все ее просьбы, даже если тебе не хотелось или ты не мог. Иногда Хоторну казалось, что даже законы физики не стали бы особой преградой. Вот только это все неважно. От сказанного мамой у молодого человека разве что волосы не встали дыбом. Что и где он пропустил? Он точно помнил, что когда его загружали препаратами в той ослепительно белой комнате он был абсолютно точно не связан никакими отношениями, кроме кровных. Неужели Мадж? Зачем?

– Прошу простить, мне об этом ничего не известно, – по виду мисс Парсон понятно, что она была сконфужена и пыталась выйти из ситуации, максимально сохранив лицо и остатки авторитета. И потому направилась к пациенту, неся перед собой небольшой поднос, и приступила к своим обязанностям: заменила капельницу, проверила показания. Потом сообщила, что сейчас подойдет доктор и поспешила удалиться.

– Говорила вам, что они не поверят, – вполголоса сообщила Мадж, проследив взглядом за медсестрой и убедившись что дверь с тихим шуршанием, словно вздохом, закрылась за ее спиной.

– Да не обращай внимания, что она думает. Не поставит же она под сомнения мои слова, – успокоила Хейзел девушку и направилась к онемевшему от шока сыну.

– Привет, мой хороший, – дотронулась губами щеки и чуть приобняла.

– Прости, что заставил волноваться, – тихо и как-то нерешительно ответил ей сын.

– Если бы мне давали монетку каждый раз, когда я волнуюсь за своих детей, то давно бы купила себе яхту, – теплая ладонь заскользила по растрепанным волосам, поглаживая и даря спокойствие.

– Яхту? – темные брови поползли вверх.

– Не бери в голову, – лишь отмахнулась Миссис Хоторн, – яхту, машину… а, быть может, открыла бы свой ресторан.

– Кстати, я уже соскучился по твоим тортам.

– Еще чего! У тебя, мой дорогой, строго прописанная диета на ближайший месяц. Даже не думай, что тебе в рот попадет что-нибудь помимо сельдерея и отварной курицы, – голос звучал строго, назидательно, но в уголках глаз светилась улыбка. Её сын жив, цел и, к счастью, теперь уже невредим. А что еще нужно матери?

Гейл лишь обиженно надул губы, всем своим видом показывая свое несогласие с подобным решением. Мадж не смогла сдержать смех, вырвавшийся из груди при виде этой картины, за что получила не менее суровый взгляд серых глаз. Блондинка лишь пожала плечами и похлопала себя в грудь кулачком, как бы показывая, что это был не смех, а кашель.

– Я рада, что тебе лучше, – Хейзел поцеловала сына в щеку, радуясь отсутствию на ней бинтов. – А сейчас тебе лучше поспать.

– Но, я…

– Никаких но! Я провожу Мадж в её палату, негоже девочке совсем забрасывать свое собственное лечение, – с укором произнесла женщина и, одарив Мадж заботливым взглядом, поспешила покинуть палату, подталкивая девушку впереди себя. Доносившиеся из-за спины возражения сына были решительно проигнорированы, на что Гейл лишь громко выдохнул. Он так и не успел расспросить про свадьбу, да много еще о чем…

Накопившаяся усталость тисками впилась буквально в каждый сантиметр кожи. Не прошло и пяти минут, как дыхание мужчины замедлилось, а тело погрузилось в зыбкий, но столь необходимый сейчас, сон.

***

Следующее пробуждение спровоцировал скрип двери, впуская в помещение неожиданного гостя. Хоторн потянулся и нехотя разлепил веки, чувствуя себя так, словно проспал целую вечность.

– Надеюсь, ты не физиономию мне раскрасить пришел? – криво улыбнулся Гейл. – Мне только вернули былую красоту.

– Заткнись, Хоторн, – беззлобно ответил Пит, присаживаясь на трехногий табурет у кровати больного. – Жаль, что твое идиотское чувство юмора не исчезло вместе с ожогами.

Белоснежные стены палаты давили, хотя должны были создавать ощущение дополнительного пространства. Быть может виной обилие мигающих приборов, подсоединенных к сержанту разноцветными проводами и издающих противный писк. Обмен шутками закончился, а говорить серьезно ни у одного, ни у другого не было желания. Все итак понятно без слов.

– Кстати, – неожиданно оборвал повисшую тишину Мелларк, – как тебя угораздило так влипнуть?

– Да ты вроде был там, – начал было Гейл, но Пит лишь растянул губы в улыбке и покачал головой.

– Я про Мадж.

Брюнет нахмурил брови, серые глаза внимательно изучали слишком уж довольное лицо лейтенанта, а шестеренки в голове начинали стремительно двигаться в попытке понять, куда именно клонит товарищ.

– Не собираюсь перед тобой отчитываться, – упрямо повел он плечами, готовясь к обороне.

– Чёрт, Хоторн, только не говори, что они тебе ничего не сказали?! – голубые глаза округлились, а улыбка стала еще шире.

– Она в порядке? Что случилось? – мужчина попытался податься вперед, тут же скривившись и рухнув обратно на подушку.

– Тихо! Успокойся. Все с ней отлично. Ну… в физическом плане, – явно осторожно подбирая слова, ответил блондин.

– Ещё одно размытое предложение и я наплюю на обещание Китнисс держать себя в руках.

– Короче, ты же помнишь, что гонец ни в чем не виноват? – лейтенант явно смаковал момент, не спеша перейти к делу.

– Мелларк!

– Хм… Скажем так, я зря боялся за свои конечности, которые Хеймитч грозился закатать в холодец. А тебе рекомендую подобрать пути отступления на случай его появления. Рядом с окном находится пожарная лестница, если как следует оттолкнешься, то без проблем до неё допрыгнешь, – произнес лейтенант абсолютно серьезным тоном, а во взгляде читалось… Что это? Неужели понимание, сочувствие и… поддержка?

– И с какой стати я понадобился нашему капитану? И при чем тут Мадж?

– О, а это самая интересная часть…

========== Глава 25 ==========

Описанные события предшествуют финалу предыдущей главы.

Часы на больничном посту лились своим чередом. Четверо молодых людей так и оставались на пластиковых сиденьях, намертво прикрученных к полу коридора приемного отделения. Каждый уже знал сколько листиков на пластиковом фикусе в углу, черточек на линолеуме и в какой час кофейный аппарат у входа был испит до дна, что подтвердила башенка бумажных смятых стаканчиков, возвышающаяся над урной. Полные адреналина и не самого вкусного кофе они продержались до утра, изредка проваливаясь по очереди в неглубокий сон в ожидании новостей. Из реанимации их вежливо попросили медсестры, а до перевода друга в обычное отделение еще было жить и жить.

Мадж все это время не отходила от Миссис Хоторн и детворы, так же порываясь попасть к Гейлу, но получая такой же сдержанный отказ и просьбу подождать окончания процедуры регенерации. Когда подошедший врач в очередной раз попытался увести её в палату, то миссис Хоторн что-то сурово, словно проштрафившемуся школьнику, сказала и доктор, как-то виновато кивнув, удалился. Уж что именно поведала врачам миссис Хоторн никто из четверки, находившейся в тот момент чуть в стороне, не знал, но факт оставался фактом, мисс Андерси больше никто не дергал.

Минуты тянулись одна за другой, превращаясь в часы. Ребята успели отлежать себе все конечности, скрючившись в неимоверных позах на жестких больничных сидениях. Расходиться по домам до получения какой-либо информации о состоянии Хоторна никто не собирался. К счастью, хорошие новости не заставили себя долго ждать. Вышедший врач, обтянутый в белоснежный халат, известил всех, что процедура прошла успешно и пациента переведут на этаж ниже. Старуха с косой была изгнана. Пит протяжно выдохнул, почувствовав накатившую волну облегчения. Финник лишь похлопал лейтенанта по плечу, выражая свое понимание. Китнисс и Джоанна взяли на себя возможность бурно выражать эмоции, вскочив со своих мест и радостно завизжав, после чего получили нагоняй от местной санитарки.

Если нахождение Мадж в кругу родственников Гейла ранее просто вызывало вопросы, то тот факт, что её после проведенной процедуры и возвращения больного в палату с деликатно попискивающими датчиками и подмигивающими индикаторами допустили к их другу (чего нельзя было сказать про четверку друзей, ожидающих под дверью), совершенно не укладывался в голове. Ожидание и невозможность увидеть друга убивали, поэтому ребята с интересом наблюдали за блондинкой, что не отходила от палаты Хоторна ни на шаг. Справедливости ради, Мадж стала более сговорчивой пациенткой, побывав у Гейла после процедуры регенерации. Она даже послушно вернулась в свою палату. Ненадолго, но все-таки…

Вскоре девушка вновь появилась на своем посту, но уже не выглядела такой ошалевше-напуганной, а скорее чуть посвежевшей и переодетой в больничную одежду. Китнисс, со всей своей прямолинейностью, предлагала ей привезти что-то из вещей, но та отказалась. Правда, одолжила телефон позвонить соседке, попросить проведать Лаки. По всей видимости на данный момент Гейл и кот были ее главными приоритетами.

Маленькая Пози, наконец-то утеревшая слезы, сияла лучше нового золотого слитка и шепотом интересовалась у Мадж, как долго надо учить Марша носить атласную подушечку для колец. Мисс Андерси при этом краснела и что-то путанно отвечала.

Пит же, случайно это услышавший, рассудил, что чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Вскоре он обнаружил Пози с самым серьезным выражением лица и разве что не высунувшую от усердия язык, подбрасывающую вверх мелкие обрывки бумаги. Девочка сосредоточенно смотрела на то, как они падают и потом повторяла процедуру с некоторыми изменениями. Мелларк решил, что у него отравление головного мозга диким амбре из медикаментов, дезинфицирующих средств и кофе, и поспешил удалиться.

На повестке дня оставался всего один вопрос: идти ли на работу? В этом плане самой везучей была Китнисс, почему-то все по умолчанию считали, что капитан Эбернети прикроет родственницу, не везучей – Джоанна, ее карьера уборщицы не терпела простоев. Да и всем остальным же надо предстать перед ликом вездесущего и достаточно грозного начальства в лице Эбернети, который как сквозь землю провалился. В итоге, решено было подождать еще некоторое время и, если Эбернети так и не появится, отправиться на службу.

***

Невысокая светловолосая женщина была одной из многих, штурмовавших стойку приемного покоя с вопросами, и никто бы на нее не обратил внимания, если бы до слуха Финника не донеслась знакомая фамилия – Андерси.

– Надо помочь, – постановил он, решительно развернувшись к посетительнице. – Кем вы ей приходитесь? – строго спросил он несколько опешившую посетительницу.

Недоуменно хлопнув глазами, женщина намеревалась проигнорировать вопрос, но авторитет формы собеседника в сложившейся ситуации перевесил и она призналась:

– Матерью.

– Мы вас проводим, – молодой человек здраво рассудил, что от них не убудет. Тем более, что Джоанна порядком изнылась от безделья.

И миссия посчиталась выполненной, когда в палате раздалось скорее удивлённое, чем негодующее:

– Мама, как ты узнала? – обнимая взволнованную женщину, спросила Мадж.

– Миссис Донохью сообщила.

– Я же просила её не говорить, – воскликнула девушка, но, получив укоризненный взгляд матери, решила помолчать.

– Вот и хорошо, что она не послушала. Отец тоже хотел приехать, но в школе дела задержали. Но не думайте, мисс, что это спасёт вас…

Дальше разговор был совершенно не интересный и не для ушей друзей. И они бы ушли. Честно, ушли бы всем составом, как намеревались, но появившийся в больничном коридоре капитан в компании мэра испортил все планы.

Решив, что надо уведомить начальство о своих намерениях, группа разделилась и Пит, как старший, был отправлен жертвоприношением с докладом, пока остальные обещали ждать его на парковке.

Вот только Пит не успел даже обратить на себя внимания, как Эбернети и сопровождающая его мэр скрылись в палате Мадж.

Ну и что теперь делать? Ему надо то всего минуту…

Многоголосное «что ты здесь делаешь?», а так же последние события в его жизни, убедившие, что если не хочешь выглядеть ослом, узнавай информацию сам и из первоисточника, заставили его вернуться. Несмотря на то, что он помнил, когда последний раз подслушивал и что успел напридумывать.

– Пришёл проведать больную, – пророкотал капитан.

– С чего вдруг? – с вызовом спросил второй голос, очевидно принадлежащий матери Мадж.

А уж когда миссис Андерси стала обращаться к мэру просто Эффи… Пит окончательно наплевал на все свои принципы, успокаивая совесть тем, что будь что серьезное, то дверь бы закрыли плотнее.

Озадаченная Мадж сидела на постели и переводила недоуменный взгляд с одного взрослого на другого, объясняя, что Эбернети и есть тот, кто ее вытащил. Строгое лицо ее мамы от этих слов, если и смягчилось, то ненамного и ненадолго, потому что следующий же вопрос дочери о том, откуда они знакомы, заставил выглядеть ее так, словно она на похоронах любимого хомяка. Молчание становится невероятно громким и дай им волю, то жребий бы тянули и проигравший оглашал ответ на вопрос.

– Мы были женаты, – наконец-то признался капитан.

– Мам, ты не рассказывала об этом.

– Да не было необходимости, – лишь отмахнулась женщина.

Пит вообще не понимал как кого-то могло занести в отношения с Эбернети и в тоже время ему доподлинно было известно о тяге женщин к мазохизму и вере в чудо. Неужели миссис Андерси из таких? А с виду и не скажешь.

Переминается с ноги на ногу, Мелларк снова заглянул в палату, будто хотел убедиться, что можно зайти и потом удалиться живым и не по частям.

К нему спиной стояла прямая как жердь мэр Тринкет. Капитан и Мадж внимательно друг друга рассматривали, демонстрируя соглядатаю профили. Вполне возможно голову Мадж посетили те же вопросы, что и Пита, а может простое любопытство и желание рассмотреть спасителя получше.

– Мисс… А когда у вас день рождения? – раздался неожиданный напряженный вопрос от мисс Тринкет.

– Не важно! – ответ мамы слишком нервный, дающий понять, что эта информация никому не понравится. – Мадж, молчи!

Поздно. Одновременно с запретом, девушка бесхитростно сообщила дату.

Тишина становилась еще более ощутимой в сравнении с прозвучавшим ранее многоголосьем и, кажется, имей она возможность упасть, придавила бы насмерть.

– И когда ты собиралась сообщить?

Последний раз сериал Пит смотрел лет пять назад, когда оказался прикованным к больничной койке из-за травмы, и что-то ему подсказывало, что сейчас он наткнулся на столь обожаемый в них момент.

========== Глава 26 ==========

– А дальше что? – нетерпеливо прервал Гейл театральную паузу. Поелозив на месте, словно собирался с духом перед прыжком в водоем, он предпринял очередную попытку сесть и в этот раз тело не так строптивилось этому действию. Скосив глаза на товарища, он столкнулся с до противного довольным взглядом приятеля. Как пить дать, тот наслаждался происходящим.

– Да в общем-то все предсказуемо, – пожал плечами Пит, – матушка Мадж повысила голос и сообщила, что и в мыслях не было оповещать Эбернети. Капитан ответил в свойственной ему манере, потом подключилась сама хозяйка палаты. Наша мэр, заварившая эту кашу, попросила всех успокоиться, но её быстро заткнули. Знаешь, никогда не думал, что кого-то можно так невежливо попросить не мешать и помолчать, но ты в курсе талантов капитана. В итоге, миссис Андерси распахнула дверь палаты, требуя, чтобы Эбернети удалился. Тот увидел меня и я, быстро все сообщив, отважно сбежал, чтобы не попасть под раздачу. Но, вообще, слышно их было достаточно долго ещё пару этажей вниз и вверх, наверное. Да даже в лифте.

– А хорошие новости имеются? – без особой надежды в голосе поинтересовался пациент, высматривая что-то невероятно интересное только ему на потолке.

Вздохнув, Гейл на секунду закрыл глаза, погружаясь в темноту. Ему и без того уже было известно сколько в поле его зрения горизонтальных и вертикальных полос. На самом деле он мысленно прикидывал, что делать с поступившей информацией и внезапно понял, что его беспокоит всего одна мысль, одно желание – ему хочется узнать как там Мадж после всего на нее обрушившегося. И от этой ошеломляющей мысли он хмурился еще сильнее, недоумевая, с чего вдруг ему до этого есть дело? И пытался злиться на себя за это. Ему должно быть все равно. Правда ведь?

– Капитан пока еще не знает каким именно образом ты пытался получить отвод претензии, – не унимался Пит.

– Мелларк, у тебя что линия жизни по локоть? – негодовал Гейл, пытаясь приподняться.

– Не короче твоей, – ловко парировал друг, с неприятным скрежетом отодвигаясь от кровати вместе с табуретом. На всякий случай. – Но новости скорее плохие.

– Да ты издеваешься, – взревел Хоторн, не кстати припоминая о помолвке, лихо придуманной за его спиной. Ну как взревел? Питу показалось, что просто повысил голос. Чтобы выпутаться, без чуда точно не обойтись.

– В общем, там Фрэнк и Дебора в вестибюле изнывают. Рвутся поболтать с тобой. Ты же главный свидетель, участник и вообще оказался там первым. Молись, чтобы не стал зачинщиком…

– Скажи им, что я впал в кому. После всего, что ты наговорил – не мудрено.

– Размечтался. А… и Китнисс передавала тебе привет и поцелуй, но ты же понимаешь, его я тебе не передам.

– Ей тоже. Поцелую сам, как выберусь.

– И не мечтай.

Гейл насколько мог удивленно поднял брови, заслышав в дружелюбном голосе лейтенанта нотки охраняющей свое собаки. Вопросов тут же образовалось очень много, но он решил с ними повременить.

– Иди уже! – поморщил нос Хоторн.

– Поправляйся, дружище.

Белобрысый лейтенант на секунду замер, прикидывая, как попрощаться с почти недееспособным человеком, и стоит ли приставать с попыткой измерить крепость его рукопожатия или сопротивление хлопку по плечу. В итоге просто помахал рукой и вышел из палаты. Стоило двери с глухим хлопком закрыться за его спиной, как на пороге тут же нарисовались силуэты двух детективов в почти идентичных костюмах. Гейлу даже показалось, что и прически у них одинаковые, несмотря на различие пола.

– Мистер Хоторн, у нас будет к вам несколько вопросов, – без прелюдий, начал Фрэнк.

***

Три недели спустя.

Тесная комната, пропахшая сигаретами, кофе и потом, была заставлена потертыми письменными столами, на которых неустойчивыми склонами громоздились папки под навесом настольных ламп. Мягкие стулья для работников и деревянные, совершенно неудобные, с тонкими вертикальными перекладинами на спинках для клиентов и их наручников. Из-под завалов бумаг большую часть дня раздавалась противная трель телефона, сообщающая о том, что не живется жителям Капитолия в мире и покое. Сейчас же, в кабинете царил момент блаженной тишины, нарушаемый лишь скрипом карандаша в руке детектива, да тиканьем настенных часов, отсчитывающих время до конца света… Никаких голосов и шума, создающих привычную атмосферу жизни отдела: суматошную, путанную на непосвященный взгляд и упорядоченную для тех, кто здесь пропадает дни напролет.

Обводя взглядом неровные серые стены, Фрэнк в тысячный раз рассматривал портреты особо разыскиваемых, да и просто людей, которые на данный момент очень интересовали сотрудников отдела. Эти стены видели один налет, два бунта задержанных и несколько эпизодов непристойного и просто неправильного поведения хозяев (это только на памяти детектива). И после почти каждого происшествия из стен удалялись осколки и щепки, после чего они наспех штукатурились и покрывались все той же краской. Иногда Дюбуа казалось, что её закупили лет на двадцать вперед и вся его карьера так и будет сиять этим унылым серым оттенком.

Но не вопросы интерьера отдела задержали нынешним вечером его на работе. Детектив Фрэнк Дюбуа откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Он заслужил небольшой перерыв, чтобы попытаться в очередной раз все обдумать и убедиться, что они правы в принятом решении. И да, он, как и его напарница, осознавали всю сложность ситуации. Дело совершенно разваливалось. И если головой он понимал, что все его участники и пострадавшие сплетены в хитроумную паутину, то так же догадывался, что вся эта конструкция так же хрупка, как ее природный аналог.

В руках вновь оказался блокнот на пружине, через которую так удобно перекидывать листы. Когда есть, что записать.

Мисс Андерси никого в суматохе не видела. Про это у него страницы три несвязного бормотания. От выживших он узнал примерно столько же. Зато они в красках рассказывали о том Аду, в котором прибывали и как они в нем оказались. Ложь, угрозы, шантаж… полный набор воздействия и запугивания.

Хоторн был основным свидетелем и самым сомнительным. Защита быстро подвергнет сомнению все его слова, связав с травмами. Нет, он согласился, что блондинка, с которой он столкнулся была похожа на ту, что запечатлена на фото, предоставленном Одэйром. И, в свою очередь, Мелларк так же подтвердил, что видел ее на одном из эпизодов. На этом все. Дальше начиналось веселье.

Они подняли видеосъёмку со всех перекрестков недалеко от последнего эпизода и буквально на соседней улице нашли видео с высокой блондинкой, торопливо забравшейся в машину, марка которой совпадала с той, что владел капитан пожарной части. Точнее, он был один из пары сотен, а номер был благополучно, как бы случайно измазан.

Перед глазами Фрэнка тут же, как по заказу, профланировал представляемый строй мужчин и женщин, владеющих подобным транспортом с подобным совпадением, которых обязательно предоставит защита Эбернети, если они его тронут. И это без учета угнанных.

Подобное сотворит любой бесплатный адвокат с еще не высохшими чернилами на свидетельстве. И докажет, что убегать с места возгорания никто не запрещает. Смотреть, как работают пожарные, тоже. Все косвенное. Даже если они докажут, что в женских тряпках был сам Эбернети и машина тоже его, то к личности поджигателя это не приблизит их ни на дюйм. А рядиться каждый имеет право во что угодно и когда угодно. И ходить, где угодно. И не афишировать, если того желает. Разные бывают хобби.

А то, что у капитана на суде будут более зубастые акулы юриспруденции, чем желторотые новички, никто не сомневался. С ним на просто «побеседовать» такой пришел, что Дюбуа прям слышал как хрустят кусочки его пенсии после каждого ленивого отбивания всех их аргументов холеным адвокатом, разбившим все притязания представителя Фемиды. И ненавязчиво намекнул на иск за нанесение вреда репутации подобными происками. Так что, дальше могло быть только хуже. И им не выжить в беспощадной битве бюрократии с объективной реальностью.

Утренняя газета, валяющаяся на столе, словно в подтверждение демонстрировала всем желающим очередное огромное фото с комментирующим заголовком о помолвке мэра Тринкет и капитана Эбернети. О них не вещали разве что из утюга, и то Фрэнку казалось, что у него просто старая модель.

Детектив морщась повёл затекшей шеей. Галстук, казалось, душил и он нетерпеливо сунул палец в узел, ослабляя его. Ну какого черта Эбернети не мог натрясти на местах преступления своей ДНК, развернуться для фото нормально, чтобы программа стопроцентно могла его распознать, написать чистосердечное признание, в идеале видео, а желательно самостоятельно явиться в участок и во всем признаться? Ладно, можно не Эбернети, детектив не привередлив.

И все равно он чуял сговор. Ну чистой воды сговор. Есть серия поджогов. Желание и навык. Вот они – заказчик и исполнитель. А пойди докажи! У мэра Тринкет все безупречно с точки зрения алиби, как и у ее жениха. Кто бы сомневался…

И тогда Дебора, с приличествующей всем женщинам хитростью, предложила зайти с другой стороны. Ведь простые решения не для них же? Сначала она замахнулась на невероятное в попытке сложить из имеющихся фактов картинку. Что, если игра идет против мэра? На носу перевыборы, почему бы не напакостить? И кому это выгодно? Конкуренту. И кто поддерживает нынешнего? Или не поддерживает действующего мэра? Бывший муж? А их у нее четыре.

Конкретно четвертому? От того, что и кого нашли в его доме он и так не отвертится… А судя по тому, как расторопно тот попытался скрыться со всех возможных радаров, напарники решили, что на верном пути. И они ни капельки бы не удивились, что все происходящее ни что иное как разборки с конкурентами, случайно вот так неудачно пересекшиеся с диверсиями, которые должны были опорочить мисс Тринкет.

Вот только, что если… а если не получится, то все остальное – головная боль страховой компании, которая оплачивает ущерб по предыдущим делам.

А самое главное, здесь им на помощь пришла мэр, не дающая забыть о том, что сделал ее бывший муж и тонко подводившая к мысли, что поджигатель гораздо меньшее зло, ведь его действия привели к разоблачению подобного ужаса, творимого в наш век свободы.