Текст книги "Пожарные Панема (СИ)"

Автор книги: Fiorry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

***

Чихая и кашляя, Мадж прижимает ладошку к лицу и ругает себя за то, что не надела платье с длинной юбкой, из нее бы вышла отличная маска.

Девушка оглядывается, просящим взором всматривается в светлый прямоугольник дверного проема. С секунду ждет, что кто-то пойдет за ней, что появится помощь, ей даже слышится завывание сирены, но вожделенной подмоги не появляется. Мадж, боясь передумать, шагает на лестницу, по ее мнению ведущую на второй этаж.

Коридор раскидывается от лестницы в две стороны. Огонь жадно уплетает потолок, разогретый словно в Аду, а воздух, казалось, колыхается перед глазами словно марево. Жар лижет нежную кожу лица. Здание буквально стонет под напором пламени, сдавая позиции. И двери, бесконечная череда дверей, открытых и закрытых.

В очередной раз мысленно чертыхаясь, Мадж решает не терять времени и выкрикивает имя Гейла, рвется влево. В горле нещадно першит, но она не оставляет своего занятия, пытаясь его дозваться, стараясь заглядывать везде, где может. Везение является на ее сторону, когда из-за очередной распахнутой двери на ее зов, раздается разгневанное:

– Пошла отсюда вон, дура!

Прикусывая губу, Мадж шмыгает носом, уговаривая себя не рыдать от радости, что Гейл нашелся и игнорируя его требование, кидается за дверь.

В полутемной комнате на полу лежит Хоторн, придавленный непонятной конструкцией. И только приблизившись девушка понимает, что это массивная лестница, отвалившаяся от креплений на потолке.

– Господи, Гейл… – выдыхает Мадж. Подбегает, растерянно мнется, не зная что делать. Она не сдвинет эту махину ни за что на свете, все эти рассказы про экстренное состояние и выброс адреналина – просто чушь. И все же, пытается вопреки здравому смыслу. Разумеется, последний торжествует. Хочется убежать на улицу за помощью, но тут же вспоминается первоначальная реакция людей. Что ж, придется попытаться самой.

– Ты оглохла? – скрежещет Хоторн, заходясь кашлем.

– Только вместе с тобой, – решительно отрезает Мадж, оглядываясь по сторонам. – Можно попробовать соорудить какой-нибудь рычаг, – она имеет об этом весьма смутные представления, но надо делать хоть что-то. Да и сегодня такой чудесный день, он должен таким и остаться.

– А можно прекратить заниматься ерундой и уносить отсюда ноги, пока есть возможность, – всеми силами стараясь вывернуться из-под придавившей его махины, отрезает Гейл.

Девушка понимает по его испепеляющему взгляду на черном от сажи лице, что будь у Хоторна возможность добраться до нее, ей бы не поздоровилось.

– Сначала я постараюсь тебе помочь, – упрямо обещает Мадж, мысленно скрещивая пальцы, и мчится в дальний угол.

В легких саднит, в глазах режет от гари и копоти. В углу находится какой-то шест и, опрометчиво хватая его голыми руками, девушка с криком отбрасывает находку в сторону.

– Ты в порядке?

Блондинка игнорирует вопрос и, уже используя подол платья как прослойку, тащит палку к Гейлу.

– Все хорошо, сейчас придумаем на что ее опереть и все, – падая голыми коленками на заваленный тлеющим хламом пол, вслух думает Мадж. Так проще, так не страшно. Она всё еще игнорирует пытающегося достучаться до нее Хоторна, словно заезженная пластинка, убеждающего девушку бежать без оглядки. Чихает, кашляет и продолжает говорить. – Достаточно же чуть приподнять и ты постараешься выползти. У тебя получится… – и интонации то ли вопросительные, то ли утвердительные.

Ей удается пристроить на роль точки опоры какой-то непонятный чурбан и неловкими движениями подоткнуть шест под рухнувшую лестницу. Вот только дальше дело не шло. Сколько бы страх и ужас не ускоряли биение её сердца, веса Мадж и ее упрямства не хватало даже на то, чтобы просто поколебать лестницу на несчастные дюймы, предоставив Гейлу возможность вывернуться из ловушки. От собственного бессилия Андерси хочется топать ногами и сыпать ругательствами, проклиная все вокруг, и она бы незамедлительно этим занялась, дай ей кто-нибудь гарантию, что это поможет.

В помещении становится все тяжелее дышать, выбившаяся из сил она сползает на пол. Легкие уже содрогаются в подобие спазмов и хочется выкашлять их подчистую.

– Мадж, – хрипло зовет девушку Хоторн, облизывая потрескавшиеся губы, – ты еще успеваешь уйти, – решает он договориться с ней по-хорошему. – Меня спасут, слышишь – сирены… уходи…

Вокруг и правда усилилось звуковое бурление, обещая, что ожидания не напрасны и сейчас случится что-то хорошее. Искушая подойти и посмотреть, правда ли это, но девушка не хочет терять ни секунды.

Может и правда? Гейл за нее беспокоится, боится. За нее. Не за себя. Мадж же человек, она хочет сбежать из этого филиала преисподней, подчиниться требованиям распростертого перед ней мужчины. Еще несколько часов назад он был восхитителен, полон сил и от ощущения того, как он нависает над ней у нее непроизвольно поджимались пальчики на ногах, а сейчас… беспомощный, скорее всего раненый… и девушка поняла, что не сможет его оставить в одиночестве. И вообще…

И в этот момент Гейл отмечает, как в красных от дыма глазах еще секунду назад отстранившейся девушки, поселяется какая-то сумасшедшая решимость.

– Я еще раз попробую и уйду, – в её мыслях пальцы уже сплетены в замысловатое макраме, но ей плевать. Убрав упавшие на лицо волосы, окончательно перепачкавшись в саже и копоти, она начинает отсчет. На решающее три – наваливается всем телом, упирается израненными ладонями. Помещение наполняется рыком, звуками возни… Неожиданно раздается звон и осколки сыпятся градом, ранят, заставляя бросить свое занятие и пригнувшись спрятаться рядом с Гейлом.

– Все хватит! Уходи! Не заставляй тебя умолять.

– Ну, если ты для этого встанешь на колени… – огрызается девушка, выползая из своего укрытия, и продолжает дергать импровизированный рычаг.

– Мадж! – собрав последние силы, рявкает Гейл. – Убирайся! Иди к черту! Пошла вон! Испеки еще один ужасный торт!

– Я то испеку, но ты съешь его до последней крошки! – прищурившись, грозит Андерси. – Учти, я уйду отсюда только с тобой!

Она совершенно выбита из сил, и у нее не появляется новых идей. Тело болит от прикладываемых сил, заноз, горячего воздуха и ожогов, чешется и щипит от пота, попадающего на раны. Устало опускаясь на пол, Мадж как-то отстранено отмечает расцветающий все больше над головой оранжево-алый цветок пламени, простирающий свои лепестки из дыма сколько хватает глаза.

Гейл готов взвыть от своей беспомощности, но он не представляет, как выставить эту сумасшедшую отсюда. Она чокнутая, ненормальная, она продолжает бороться за него, хотя один он уже бы смиренно сложил руки. Кровь в голове бьет набатом, заглушая уже и собственные мысли, и звуки вокруг.

– Они здесь! – приглушенный маской голос звучит лучше любых песнопений.

Уверенные руки отрывают Мадж от её занятия, перехватывая поперек талии и отставляют в сторону. Девушка выглядит напуганной и все равно мнется рядом.

Гейл решает, что окончательно сошел с ума от отравления продуктами горения, потому что за защитной маской подоспевшего видит лицо капитана. Следом подтягивается Мелларк. Что ни говори, умеют они провести выходной.

– Что ж дружище, давай тебя доставать! – сопровождая слова действиями, двое мужчин достаточно расторопно делают то, над чем бесконечно долго билась Мадж. Лестница с грохотом рухнула на пол в сантиметре от вытянутого из-под неё Гейла. Прямо как в лучших традициях столь любимых Гейлом боевиков и фильмов-катастроф.

– Выводи её, мы следом! – продолжает командовать Пит, пытаясь понять тяжесть повреждений пострадавшего, но тот достаточно быстро начинает пытаться встать и становится спокойнее. Финник, конечно, убьет за подобное разгильдяйство, но может и обойдется…

– Нет, я останусь! – упирается Мадж, стараясь вывернуться из крепкой хватки Хеймитча.

– Милочка, нам некогда с вами возиться, – Хеймитч словно куклу закидывает ругающуюся Андерси на плечо, и всё что ей остается – это молотить кулаками по форменной куртке – жесткой, словно асфальт. И такой же безучастной к её требованиям.

На улице в это время уже грузят пострадавших. Вокруг всё красно-белое и расстилающийся сумрак переливается светом сирен. Пожарные развернули работу, борясь с огнем, проливают соседние здания.

Девушку скидывают на ступеньки машины скорой помощи, гостеприимно распахнувшей задние двери и к лицу тут же прикладывают маску. И без того свежим воздухом можно было захлебнуться, а уж этим… Мадж жадно и шумно втягивает в себя кислород и всматривается в двери. Ну чего они так долго? Она же обещала, что не уйдет.

Врач пристает с требованиями открыть рот и осмотреть её горло. Послушно выполняет, выкручивая шею так, чтобы видеть что творится за загородившей всё головой.

Резкий грохот сотрясает все вокруг и даже машины. Пламя ликуя вырывается в разные стороны, приветствуя жалких человечишек и требуя ему поклониться.

Мадж слышит громкий звук и не сразу понимает, что это её крик.

========== Глава 21 ==========

Комментарий к Глава 21

Немного драмы в нашу веселую историю…

Брюнетка в коротко обрезанных джинсах вбегает в приемное отделение больницы настолько стремительно, что автоматические стеклянные двери едва успевают распахнуться. Цепким взглядом девушка осматривает суетящуюся толпу и, выцепив нужного ей человека в черно-желтом, устремляется в его направлении. Финник только и успевает, что подхватить налетевшую на него Джо, собственнически скрестившую ноги у него на пояснице.

– Ты меня напугал, – хмурясь сообщает она мужчине, устроив ладошки на его щеках и всматриваясь в лицо. – Не делай так больше.

– Не могу ничего обещать, когда меня встречают таким образом, – Финник смеется и просто целует её в ответ.

– Дурак, – с преувеличенной злостью шепчет Мейсон сквозь поцелуй, сильнее зарываясь в шоколадные волосы, на которых словно въевшаяся грязь осел пепел.

Китнисс, семенившей следом в своих туфлях цвета ванильного зефира, нет дела до любезничающих коллег, наплевавших на всех вокруг. Поражаясь собственному равнодушию по отношению ко всему происходящему, она стоит в центре пропахшего медикаментами и людской болью пространства, крутится вокруг себя, рассматривает людской муравейник, снующий из стороны в сторону.

Не находит того, кто ей нужен.

Вновь всматривается в толпу растерянных и встревоженных людей в форме. В каталки, которые с грохотом катят парамедики, скороговоркой выговаривающие показатели.

Отсутствует.

Начинает нервничать, и даже хватает какого-то мчащегося мимо блондина в черной форме с желтыми полосами на рукавах и разворачивает к себе. Черт, она его даже не знает!

Вдохнув, Китнисс с трудом выталкивает воздух из легких. Надо успокоиться. Эмоции сейчас непозволительная роскошь, надо стать пустой и равнодушной, сосредоточиться на пересчете присутствующих и перестать прокручивать в голове красочный репортаж и равнодушные слова диспетчера, подтвердившие, что картинка на экране, как и бегущая строка внизу, не врут, но ни имен, ни даже номера части пострадавших неизвестно.

Вычитая из подсчитанной общей массы удалившуюся троицу счастливых людей, Китнисс понимает, что кроме Пита не видит и Хеймитча, а значит в уравнении диспетчера с двумя неизвестными она уже получила ответ. Как же хочется ошибиться!

– Господи, ну сколько можно?! – раздается у неё за спиной знакомый голос и она разворачивается.

Сердце ускоряет бег, болезненно затрепетав в груди. В центре зала появляется её драгоценная «пропажа». Следом за ним решительным шагом идет эскулап в белом халате с планшетом и бумагами в руках и грозно в них тычет, рассказывая о суточном наблюдении и об опасности случившегося.

Китнисс с трудом сглатывает, во все глаза таращась на грязного как чёрт мужчину с взъерошенной шевелюрой, в которой нет ни намека на золотистые локоны. Он немного хромает, пытаясь одной рукой затолкать футболку в форменных штанах; на теле и лице, кажется, добавилось синяков и ссадин со дня памятного диалога с Гейлом, но в общем-то он здоров, что сам Пит спешит подтвердить привязавшемуся к нему врачу:

– Я здоров. Вы выяснили, что у меня нет сотрясения, и все конечности целы. В течение суток я точно не покину больницу, так что если начну биться в конвульсиях на полу, то Вы успеете сказать: «Я же говорил!»

– Я за ним присмотрю, – резко вмешивается в разговор брюнетка, облизывая пересохшие губы и, не понимая, как оказалась рядом так быстро.

Доктор может и возмущен, но понимает, что против человеческого упрямства он бессилен, так что лучше он поможет согласным, которых в больнице в изобилии. Вздохнув, дает согласие, подсунув какие-то бумаги на подпись и удаляется в глубь учреждения.

Китнисс всю разрывает от мыслей и слов, взращенных на волнении. Ей хочется и накричать на Пита, и поцеловать его, и разрыдаться в конце концов. И прежняя она дала бы волю своим чувствам, вот только Мелларк уже выглядит так, словно на нём отыгрались все собравшиеся недовольные. И вместо всех буйствующих в голове слов девушка окидывает блондина строгим взглядом, отмечает вертикальную морщинку между серых бровей и поддернутые тревогой зрачки, после чего сообщает:

– Ты задолжал мне чай.

– Неужели только поэтому волновалась?

– С чего ты взял, что я волновалась? Просто… хорошую компанию сложно найти, – и улыбка едва уловимая, ласковая.

– Предлагаешь не откладывать?

– Ну, как минимум, не затягивать, а то я поседею, – её руки дрожат, когда она дотрагивается до кровоточащей щеки, отчего Пит слегка морщится, но не отстраняется.

Кому-то со стороны этот разговор показался бы пустым и ненужным, но только не им. Эти двое вкладывали в слова совершенно иной, ценный и понятный только для них смысл.

– Да, отличного ты себе парня выбрала, – усмехнулся Мелларк. А слово «парень» отозвалось в груди девушки усиленным сердцебиением. Парень? Парень…

– Никогда не любила легких путей, – и вновь столь редкая нежность заиграла в серых зрачках, а губы изогнулись в мягкой улыбке, очень осторожно дотрагиваясь до здоровых участков кожи. Крепкие руки давно сомкнулись за её спиной, надежно удерживая в своих объятиях и так же наслаждаясь каждым мгновением.

– Это ты был в доме? – еле слышно шепчет ему на ухо брюнетка.

Пит кивает, даже не пытаясь поинтересоваться откуда Китнисс знает.

– А кто второй?

***

Хейзел Хоторн никогда не отличалась импульсивностью в вождении. Привычка, что уже много лет в салоне машины с ней обязательно есть хоть один ребенок, сделала её манеру управления спокойной и вымеренной. Она четко знала степень ответственности перед ними и окружающими… но только не сегодня.

В Капитолии творилось настоящее столпотворение: перекрытые улицы, пробки, стремящиеся вне очереди к больнице машины скорой помощи. Ни одна полицейская машина, на своё счастье, не попыталась остановить бешено мчащийся по улицам минивен, в противном случае вместо пункта назначения Хейзел попала бы в полицейский участок. Младшие, обычно шумные и веселые, хоть и не знали всего, а все-таки на всякий случай притихли, чувствуя, что происходит что-то плохое. Нечто подобное они уже переживали.

Нервы, словно перетянутые струны, грозили лопнуть в любую секунду. Миссис Хоторн толком так и не поняла что случилось и допытываться у позвонившего ей офицера времени не было. Узнает всё на месте, потому что вопросы в голове множились в геометрической прогрессии, вытесняя мысль о количестве штрафных квитанций, которые заполнят вскоре семейный почтовый ящик. Плевать она на них хотела! По крайней мере, сейчас.

Автомобиль с визгом влетает на больничную парковку, у входа замирает по диагонали, едва попадая в разграничительные линии, выведенные на асфальте. Миссис Хоторн не тратит драгоценные секунды на то, чтобы выровнять машину и, выгрузив детей, устремляется к многоэтажному бастиону имени какого-то святого. Она даже не помнит заперла ли её.

В приемном покое Хейзел уже знает на что обращать внимание, чтобы понять степень тяжести случившегося, и тот факт, что почти все собравшиеся в черно-желтой форме, заставляет её обмереть. Кто-то служил с её мужем, кто-то служит с сыном. Многие её узнают. Это видно по лицам. По неловкости и сочувствию, промелькнувшим на них. Страху и невольному облегчению, что не они пострадали. И за это собравшимся немного стыдно.

Именно до этого момента Хейзел надеялась, что произошла глупая страшная ошибка, что в чей-то чужой дом постучала беда, не к ним. И она не злобная женщина, она не желает никому несчастий, но если предстоит выбрать, то в ней не хватит альтруизма гостеприимно открыть дверь старухе с косой.

– Миссис Хоторн, – светловолосый мужчина средних лет в форме с нашивкой «Эбернети», перехвативший её на подступах к регистратуре, даже не спрашивает. – Капитан Эбернети, ваш сын служил под моим началом.

– Служит, – слишком резко поправляет она представившегося.

– Да, конечно. Я хоте…

– Капитан, это точно он? Как он там оказался? Гейл ушел на свидание, а теперь находится в реанимации. Что случилось между этими двумя событиями? – голос Хейзел чуть дрожит, но она старается держать себя в руках, дабы не пугать младших ещё больше.

Хеймитч внимательно смотрит на встревоженную, насмерть перепуганную женщину. И это ещё не самое плохое, хуже – такой же взгляд у детей, столпившихся рядом с ней. Облизывает губы, собираясь с мыслями. Такое с ним впервые, потерять дар речи.

– Гейл первым оказался на месте происшествия и поступил храбро и…

– Прекратите, – обрывает его Хейзел. – Последний раз, когда мне рассказывали о храбрости, следом выдали награду с пометкой «посмертно». Поэтому лучше расскажите, какой он ленивый и безалаберный, но пусть его вернут живым и относительно здоровым.

– К сожалению, не могу. Пойдемте, я провожу вас в ожоговое отделение. Лечащий врач вам все расскажет.

Миссис Хоторн уже не рассчитывает ни на что хорошее в момент, когда лифт поднимает их на нужный этаж. Несколько этажей безумия, сжимающего тиски и удушающего пониманием того, что где-то неподалеку за свою жизнь борется её сын. После речи доктора, говорившего вкрадчивым голосом, будто боялся, что собеседница грохнется в обморок или забьется в истерике, она укрепляется в своем мнении. И как за соломинку хватается за мысль, что если к Гейлу пока пускают только родных и близких, не позволяя сунуться коллегам и друзьям, ещё не все потеряно. Когда начнут пускать последних, можно идти закрывать в доме зеркала черным.

Хеймитч уже прекрасно знавший, что сообщат миссис Хоторн, и что ее ждет, решил покинуть отделение. И без этого знание приводило его в ярость. Страховщики, уютно устроившиеся на денежных мешках ни монеты не дадут просто так. И сейчас они были на коне. И он не представлял, как на них воздействовать. Поджечь и торговаться? Он хмыкает. Печально и как-то обреченно. Хотя есть же еще вариант…

Палата ожоговой реанимации полна приборов. Одни пищат, другие молчат, дожидаясь своего часа. Хейзел, поправив белый халат на плечах, до последнего смотрит на клетки пола, старательно цепляется взглядом на ножки мебели и штативы и только когда замечает край простыни, поднимает взор по ней.

К высокой кровати тянутся трубки капельниц, скрывающиеся под покрывалом и стерильными повязками. К сожалению, последние покрывали не всё тело и миссис Хоторн бросилась в глаза черно-красная кожа. Недвижимый и осунувшийся, как будто совершенно другой человек, а не тот полный сил и жизни статный красавец, что утром со смехом гонялся по двору за визжащей от восторга Пози и поливал её из шланга водой. Сейчас от её сына остались только глаза. Невозможно белые белки, огромные и напуганные. Гейлу уже и без всяких врачей понятно, что ничего хорошего в его ближайшем будущем не будет.

– Извини, мам, – с трудом почти хрипит он.

========== Глава 22 ==========

Комментарий к Глава 22

Долгожданное и эпичное продолжение. Раскрываем карты, господа и дамы!

Это была четвертая попытка. Предыдущие три с треском провалились, будучи остановленными суровыми медсестрами. В этот раз она решила учесть все ошибки.

Поморщившись, Мадж наконец-то изловчилась вытащить иглу капельницы из вены и согнула руку в локте, дабы пресечь кровотечение. Голова всё еще гудела, а лёгкие саднило при каждом вдохе, но всё это было мелочью по сравнению с той жгучей неизвестностью, в которой её держали последние несколько часов.

Спустив ноги с высокой кровати и не обнаружив обуви, девушка лишь усмехнулась. Видимо, угрозу всё же осуществили и их изъяли, будто это могло её остановить. На цыпочках пройдя по палате, она с опаской выглянула в коридор. Видимой угрозы не было обнаружено и Мадж решилась. Сорочка норовила распахнуться во время движения, но девушке было на это плевать, пока она следовала уже выученным маршрутом.

Лифт был отметен сразу, так как один раз её поймали в пресловутой металлической коробке и под руки проводили обратно. Лестница внушала больше доверия, поэтому блондинка решительно направилась к угловой двери, на которой красовался нужный указатель. Пролёты сменяли друг друга, встречая её лишь голым бетоном ступеней и унылой штукатуркой стен. Идеально в её ситуации.

– Ну же, Мадж, вспоминай, – упрямо твердила она сама себе, прокладывая в голове маршрут. Совпадение или удачное стечение обстоятельств, если вообще можно использовать подобную формулировку в сложившейся ситуации, но именно в этой больнице она когда-то проходила практику, учась на медицинском. Интересно, была бы от нее сейчас польза, если бы она решила остаться «человеческим» доктором?

Осторожно высунув голову в дверной проем, блондинка готова была пуститься в пляс, осознав, что пока находится в ладах со своей памятью. Нужное ей отделение! Из разговора работников скорой, что удалось подслушать на месте пожара, она запомнила, что тяжелых больных доставят именно сюда.

В отделении реанимации потолки сияли длинными тонкими лампами дневного света, а вдоль стен, выкрашенных в бледно-зеленый цвет, теснились неудобные жесткие пластиковые кресла. Здесь не ощутишь комфорта, не замкнешься в собственных мыслях, убеждая себя, что будет все хорошо. Пластиковый фикус в углу являл собой реальное доказательство того, что хорошо может быть только у неживого.

Быстрый взгляд в обе стороны и сердце на миг замирает, замечая знакомый силуэт с двумя смешными хвостиками. Несколько шагов и она уже мчится по длинному коридору в сторону девочки. Удивительно, как только малышка не испугалась, заметив растрепанную блондинку в распахнутом халате и с безумно горящими глазами, больше напоминающую привидение.

– Доктол Анделси, – девочка бросилась навстречу Мадж, утыкаясь в грудь и содрогаясь от нахлынувших слез. Где-то за её спиной тут же встрепенулась такая же бледная женщина, прижимающая к себе за плечи двух осунувшихся мальчишек. Мама Гейла – сразу решила Мадж.

– Ну же, малышка, не плачь, – Мадж опустилась на колени и заключила Пози в объятия.

– Там Гейл, – ткнула она маленьким пальчиком в сторону металлической двери и громко шмыгнула носом, – мама не пускает нас. Я так пележиваю.

Мадж нервно сглотнула, боясь потерять сознание прямо на глазах у этой малышки, что с такой надеждой смотрела в её глаза, будто Мадж способна решить все возникшие проблемы. И когда она успела заслужить такое доверие? Предательские слезы подступили глазам, но блондинка решительно стряхнула их рукой. Она должна оставаться сильной.

– Вы, наверное, Мадж? – мягкий голос вывел девушку из легкого транса.

Мадж нервно облизнула губы и уставилась во все глаза на подошедшую женщину, закивала. У нее и в мыслях не было знакомиться с миссис Хоторн и уж точно не при таких обстоятельствах.

– Он просил узнать в порядке ли Вы, но я не знала к кому обратиться…

Мадж недоуменно смотрит на себя, словно со стороны отмечая казенную одежду, сбитые колени и обожженные ладони, обработанные каким-то ужасно пахнущим средством и закрытые повязками.

– Да, в полном, – скорее отмахивается и неуверенно интересуется: – Как Гейл?

– Жив, – Хейзел самой страшно от того, что в голове мелькнуло зловещее «пока». Она гонит его прочь, от этих мыслей страшно. Она боится даже подумать о том, насколько сейчас страшно её сыну, опутанному проводами, трубками и бинтами, если у нее самой руки трясутся, а ведь ей хотя бы не больно. Физически.

– Простите меня, – неожиданно для себя всхлипывает Мадж. Ей стыдно, что сейчас из-за нее вся эта семья находится в больнице, а не проводит обычный вечер дома, считая его скучным. – Это я виновата. Не затей… я… прогулку, все бы обошлось, – она икнула и прижала ладонь, шершавую от бинтов ко рту, – надо было ехать домой… – хлюпает носом, мысленно убеждает себя успокоиться. Миссис Хоторн сейчас не до малолетней истерички с чувством вины, ей и без того не сладко, но Мадж прорвало, как будто плотину. Все прошедшие в ужасе, волнении и страхе часы, нашли выход… И облегчение, испытанное ею, когда с задворок полыхающего здания вывалился пожарный, который был с Гейлом, а позже самого Хоторна загрузили в машину, не накрыв с головой, теперь было катастрофически не достаточно, чтобы продержаться. – Я обещала остаться с ним… и балка такая тяжелая… но тот пожарный меня унес и… – тыльной стороной ладони вытирает нос, – я думала… они идут следом… за нами… – снова икнула.

Миссис Хоторн молча смотрит на нее. Лицо словно каменное, ни одной эмоции, и Мадж хочется уменьшиться до размеров песчинки и затеряться под одним из прикрученных к стене рядов кресел, дабы не попасть под ее праведный гнев.

– Остаться? – наконец-то тихо переспросила Хейзел.

Она старалась вспомнить весь сбивчивый разговор с сыном и до последнего у нее складывалось мнение, что девушка, о которой так волновался Гейл, жила в том доме и оказалась одной из пострадавших. И ее в общем-то это не удивило, мало ли какие знакомые есть у старшего сына, всех не отследишь.

И прозвучавшее признание… Хейзел, сраженная наповал, обнимает кающуюся взъерошенную невысокую блондинку. Гладит по голове и велит ей держаться, быть сильной.

Мадж не сопротивляется, когда ее заключают в объятия, полные сочувствия и тепла. Обнимает в ответ, утыкается носом в женское плечо, пытается успокоиться, но поток слез унять просто невозможно. В конце концов она делает глубокий вдох и отстраняется, стараясь вытереть глаза и щеки.

– Рори, – обращается Хейзел к одному из сыновей, недоуменно взиравшему на разворачивающуюся посреди пахнущего дезинфицирующими средствами и смертью коридора сцену. – У входа я видела аппарат с кофе… – Хейзел даже не успевает договорить, не то, что деньги достать, как мальчик скрывается в нужном направлении.

– Идемте, – она тянет девушку к ряду кресел, к которому уже устремилась Пози, – побудете с нами… – и желая отвлечь ее, спрашивает первое, что пришло в голову, – получается это Вы работаете в ветеринарной клинике?..

***

– Я так и знал, что мы свернули не туда, – Финник крутит головой, стараясь разобраться, как называется та часть белоснежного лабиринта в которой они оказались. Выходило плохо, а к медперсоналу приставать не хотелось. Еще выставят, в его-то пропахшей дымом одежде.

– Да все в порядке, – Джо выныривает из какого-то закутка, – пошли за мной, не пожалеешь. – Лукаво улыбается, продолжая движение спиной вперед. – Сейчас дойдем до поворота, а там в конце коридора выход на переход.

Добравшись до угла, она разворачивается, замирает и отступает назад.

– Пошли отсюда, – хватает Финника за жесткий рукав, пытаясь уйти обратно. – Нам нужен другой коридор…

Одэйр уже готов был выразить недоумение, но тут женский голос, удивленно произносит:

– Джо?

Девушка закрывает глаза, готовая заскулить от отчаянья, потом выдыхает и поворачивается уже с дежурной улыбкой. Искусственной, как и радость, которую она пытается излучать при виде бывшей подруги, шею которой опоясывает высокий фиксирующий воротник.

– Си, – Мейсон не испытывает ликования по поводу состояния больной. Скорее напрасность всего, что она сделала. И разочарование. И оно только усиливается, когда рядом с девушкой появляется массивная фигура с чуть искривленным носом. Джоанна прекрасно помнит с каким треском он сломался. Сделав пару шагов, она замирает. – Извини, что не подхожу, у меня же запрет.

– Вот и помни о нем.

– А ты помни о том, какой у меня удар левой, – недовольно поджав губы, Мейсон смотрит исподлобья на своего собеседника так, словно желает ему самой страшной смерти, желательно – мученической. – Си, это он тебя?

Собеседница неосознанным движениеv тянется к шее, потом смотрит на мужчину рядом. Взгляд быстрый, боязливый. Он выдает ее с головой и укрепляет в выводах, что бы девушка теперь не сказала.

Джоанна зареклась еще в зале суда, выслушивая приговор, что больше никогда и ни за что не будет лезть в чужие распри, тем более по отношению к такой подруге, как Си. Вот только против воли хмурится. В глазах появляется неподдельная ненависть к тому, кто по сути пытался лишить ее свободы, а сама девушка чувствует непреодолимую ярость, начавшую застилать глаза. Еще немного и к черту полетят все эти занятия по управлению гневом.

– Джо, это и есть те самые друзья? – Финник олицетворение радушия, его рука находит ладонь девушки и тихонько сжимает, возвращая к реальности, водит пальцем, успокаивая.

Глаза собеседников снисходительно скользят по его перепачканной форме, взгляды упираются в сцепленные кисти. Недоумение просто зашкаливает.

– Те самые? Держу пари, что мисс Мейсон забыла вам рассказать о нас все? – взгляд свысока.

– В таком случае вы проспорите. Джоанна рассказала все, так что, хотелось бы сказать вам огромное спасибо. Вам обоим, – в противовес широкой, особенно белоснежной на фоне кое-как оттертого от копоти лица, улыбке, взгляд Финника ледяной и не предвещает ничего хорошего. – Не затей вы этот суд, мы бы с ней не познакомились. Пойдем Джо, нам давно надо быть в другом месте, – он тянет девушку за собой и все-таки не выдерживает у двери, ведущей к переходу, оборачивается.

– Си, – обращается он к девушке в больничной одежде. Та удивленно хлопает глазами, услышав обращение, – простите, но… надеюсь… – Одэйр мнется, стараясь сформулировать предложение, – Ваш муж никогда не доведет начатого до конца.

И уводит Джоанну за собой в глубь коридоров.

– У меня только один вопрос, – сообщает Финник, обращая на себя внимание пока они лавируют меж спешащего персонала в зеленой форме. Джо чуть замедляет шаг, хмурится и настороженно ждет. – Почему фаллоимитатор?

И тут она улыбается широко и обезоруживающе, затем жмет плечами.

– Ну, так я же к ним домой на зов о помощи приехала, вот и отходила тем, что под руку подвернулось.

Они так и улыбаются, оказавшись в коридорах нужного им отделения. Одновременно с ними из лифта выходят Пит и Китнисс, хоть и отставшие по дороге, но все-таки, получается, лучше ориентирующиеся на местности. И если Китнисс еще пытается сохранять бодрость духа, едва уловимо улыбаясь Джо, то Пит больше походит на ожившего покойника.