Текст книги "Кошки здесь и кошки там (СИ)"

Автор книги: ficwriter1922

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Зачем тебе столько? – не выдержал Гарри.

– Один отпугивает пауков

(металический круг, внутри перетянутый жилами черного петуха, отчего он выглядел как ловец снов)

– Второй защищает от яда

(три крупных круглых бусины из бузины нанизанных одна на другую с пером грифона на конце)

– Третий помогает освободится из паутины.

(кусок мутного сердолика, который вытащили из брюха гарпии)

– А четвертый парализует гигантских арахнидов.

(зуб василиска если кто не знает)

– Ну да у тебя амулеты на все случаи жизни. Жаль что у тебя нет амулета против амулетов, которые мешают нормально переставлять ноги.

В тот момент задние лапы как раз запутались в завязках и мне пришлось остановиться, чтобы сбросить один талисман.

Послышалось тихое фыркание – мешку было весело. Гарри тоже слишком жизнерадостно шевелил усами. Я бы хотел сказать им что нибудь вроде, поглядим еще кто будет смеяться, когда с дерева упадет гигантский паук, только в присутствии пауков я никогда не смеюсь. Даже чтобы показать свое злорадство. А еще я кот, коты не могут ни хохотать, ни хихикать, ни тупо ржать. Иногда я забываю кто я, например когда пишу и глаза видят только строчки на листе, а мысли бегут так быстро, что за ними не поспевает ни перо, ни мои инстинкты. Это похоже на гонки на метлах, когда ты ни о чем не думаешь, хотя нет наоборот слов в голове много, так что все страхи и сомнения в них вязнут как в болоте. Скруч меня да я вхожу во вкус. И выражаться начал образно. В общем когда голова занята делом мне не страшно.

Реально, здесь мне совсем не хочется хватать движущиеся перо зубами, точнее хочется но только когда уже совсем устаю писать.

Постепенно все амулеты сползли с меня и пришлось взять их в зубы, так что дальше мы шли молча. Роща пахла по другому, более жизненно что ли. Землей, преющим деревом, листвой, здесь было прохладно и сумрачно, под кустами орешников валялась старая скорлупа, а на ветках висели тяжелые грозди еще зеленых орехов. И повсюду свисала паутина на вид прочная будто из проволоки, но до земли она не доходила.

Сонная тишина была заразительной, я едва не зевнул, но вовремя вспомнил про связку амулетов. Земля была мягкой и податливой, даже человек прошел бы по ней неслышно, не говоря уж про котов. Мешок тоже старался не шуметь и передвигался своей крадущейся походкой. Тихое зудение крыльев прозвучало, как звон будильника. Мы с Гарри проводили взглядами крылатую тень, которая нацелилась на гроздь орехов. Подобраться к ним было сложно паутина окружала, не подступишься, но существо нашло лазейку протиснулось почти в плотную. Казалось, у него получится улететь с добычей, но тут крылья задели паутину и прилипли намертво. Жертва отчаянно забилась, паук выпрыгнул из засады, по виду он напоминал садовых паучков крохотных, как едва заметные мохнатые точки красного, оранжевого или зеленого цвета. Это хорошие паучки – их придавить секундное дело даже пятна не останется. Тот желтый паук был размером с кулак младенца. Он бросился на крылатого, который еще пытался бороться, оттолкнуть его, паутина дрожала, но крепко держала их обоих. Жаль, кошки не умеют затыкать уши, что-то хрустнуло, потом послышался такой хлюпающий звук. И по нему я понял, что паук начал трапезу. Амулеты выпали у меня из пасти, я сел, тело будто сковало ступефаем. Только заклинание настигает сразу и целиком, а я каменел по частям от лап до головы и при этом сознавал как отключается мое тело.

– Успокойся. Они нас не тронут. По моему они охотятся только на тех, кто хочет украсть орехи.

В мире есть много бесполезных вещей, например, булочки без крема, а также слово успокойся.

Мешок решил мою проблему по своему – взял и наступил мне на хвост, оцепенение как рукой сняло. Я снова собрал в пасти амулеты и припустил по тропинке, веревки то и дело путались между лапами.

– Стой. Они тебя не тронут, – кричал мне в след Гарри.

Но его крики только подстегивали меня бежать быстрее. В результате прав оказался Гарри, а не я. Из рощи мы выбрались без проблем, не считая того, что я выпачкался в земле. На хвосте у Гарри опять висела пара засохших листьев, а тонкая ниточка паутины зацепилась за усы.

– Вот видишь, – он попробовал снять один из листков лапой. – Никто нас не сожрал.

Я выплюнул амулеты.

– Им скажи спасибо.

Гарри посмотрел на мою связку скептически, но ничего не сказал, амулеты снова отправились в мешок.

Дальше нас ждало кладбище часов. Владения ведьмы были похожи на лоскутное одеяло, границу каждого кусочка легко было учуять носом. В роще пахло землей и деревом, а когда мы вышли оттуда и вступили на зеленый мох, из земли потянуло ржавчиной и железом. От кладбища часов я ожидал чего-то увлекательного, но это было просто поле, окруженное сухим высоким мхом. А за ним росла длинная похожая на мечи и весьма острая трава. Если не приглядываться, то и не заметишь, что из земли торчат стрелки, а под мхом белеют циферблаты. Хотя белеют это сильно сказано, дожди, грязь и пыль сделали свое черное дело. Здесь не было мрачной таинственной кладбищенской атмосферы. Поляна как поляна, насекомых мало, но к этому я уже привык.

– Как ты думаешь зачем ведьме закапывать свои часы в землю? – я потрогал лапой один из циферблатов.

– Наверно, это как-то связано с бессмертием.

Но чтобы узнать точно, нужно было спросить у самой ведьмы, а я этого делать не собирался, решил жить под девизом, не дай любопытству убить кота.

========== Глава 12 ==========

После кладбища был привал, мы погрызли колбасы и снова двинулись в путь. Предстояло преодолеть самый сложный участок пути – лес, который уже маячил совсем рядом, оставалось только поле пересечь. Оно выглядело скорее как лужайка, заросшая клевером, идти одно удовольствие. Ну мы и шли и шли и снова шли…

– Какого черта? – первым сообразил Гарри. – Нас водят кругами!

– Ага, – я тоскливо посмотрел в сторону леса, хотя тот был совершенно не причем, чары стоило поискать у себя под ногами.

Мешок энергично запрыгал и стал тыкать завязкой в землю. “Ну клевер и клевер, – подумал я, – Да тут полно четерехлистников”. Мешок не унимался и теперь указывал чуть в сторону, а потом опять на траву у себя под дном или этим низом вот. Я сравнил: чуть в стороне у клевера было по три листочка, круглые белые цветы покачивались на ветру. Потом вернулся к мешку и прошел чуть вперед, здесь у клевера было по четыре листа и никаких цветов. Гарри тоже двинулся вперед, проверяя траву.

– Похоже на дорожку. Помнишь, Джек предупреждал нас, чтобы мы опасались ведьминых лабиринтов.

– Но кто будет делать лабиринт из двух сортов клевера.

Лабиринты сооружают из камня или земли или кустов. И это хотя бы честно, потому что ты сразу понимаешь перед тобой лабиринт, нужно быть внимательным и осторожным.

– И еще замудренной эльфийской магии, – Гарри подцепил лапой лист клевера.

– Как нам выбраться отсюда, просто сойти с тропы?

Мешок подпрыгнул и полетел ко мне, он вроде бы округлился, но не понятно из-за чего то ли просто глотнул воздуха, чтобы подняться вверх, то ли его распирало от самодовольства.

–А раньше ты это сделать не мог? – спросил я. Вот вредный характер у этой штуки. И правда магия от магии моих братцев.

Мешок с шумом выпустил воздух. Я не стал с ним нежничать, стрелой взметнулся вверх и вцепился в жесткий бок. А там и Гарри к нам присоединился. Сверху лабиринт заметить было легче. Желтые полосы разбавленные белыми точками цветков переплетались в сложный геометрический узор с просто желтыми полосами.

– Вот дерьмо, -сказал я. Лабиринт не причинил нам вреда ни пнул, ни поцарапал, синяков не наставил, и тем не менее умудрился знатно подгадить. Из за него мы потеряли время, а оно для нас было на вес драконьих зубов.

Часов у меня не было, но природа встроила мне в мозги внутренний хронометр. Он часто сбоил особенно по утрам, когда нужно было просыпаться на уроки, но я чувствовал, что день, недавно переваливший за середину, теперь стремительно катился к вечеру.

Мешок стряхнул нас, как только поляна осталась позади. Дальше нужно было взбираться по пологому холму. Мы и до середины не успели дойти, как начали попадаться первые черепа. Страх цепко ухватил меня за хвост, интересно заметил ли Гарри, что за черепами тянется едва заметный след: трава примята, а высокие стебли сломаны. Их морды все как одна смотрели в ту сторону откуда шли мы. Напрашивался вывод, что они целеустремленно уползали из леса. И мне было трудно себя убедить, что им просто не понравилась тамошняя природа. Делиться наблюдениями не хотелось, как и говорить вообще, слюна будто превратилась в тянучку и намертво склеила мне челюсти.

Чем выше тем больше было черепов, человеческих я не заметил, что не мешало мне дрожать по крупному. Да, их глазницы были пусты, голая кость не могла передавать чувства и эмоции, но, казалось, что они полны решимости двигаться вперед и горе тем кто станет у них на пути, поэтому мы уважительно обходили черепа стороной. У многих рты были полны острых зубов, а из лбов торчали устрашающие наточенные рога, но это их не спасло.

Самое время было выдать шутку в супергеройском стиле, сбросить напряг и показать, что нам все равно. Я даже придумал одну, мол вот где Джек мог бы разжиться новой черепушкой, а он отправил нас за дурацким цветком, но вслух ее не сказал.

И запах, чтоб его. Он накатывал волнами сладковатый гнилостный, сейчас мне бы очень пригодились пальцы – зажать нос. В горле стояла желечь, я сглатывал, но она поднималась снова. Все смолкло, живые существа (если они тут еще остались) будто боялись разбудить задремавшего дракона. Ни щебета, ни стрекотания, ни злобного карканья, только тихий шорох, который слышишь, когда ветер перекатывает по мостовой сухие листья.

Перед нами вырос лес, он стоял на гребне холма, как шерсть на загривке у разозленного кота, мы и раньше различали силуэты деревьев, но их укутывала тонкая дымкой, а теперь она исчезла и вот

Даже если бы меня попросили, нет даже если бы заплатили, чтобы я придумал для своего врага самый страшный в мире кошмар, моим фантазиям было бы далеко до этого леса.

Деревья лишь отчасти походили на деревья, а больше на монстров, которых посадили по пояс в землю. Кора напоминала кожу новорожденных гринголоу (мы их резали на зельях), бледно зеленая и полупрозрачная. Из верхушек толстых стволов торчали букеты огромных песьих морд. С черной шерстью и клыками, которым в пасти было тесно. Глаза у них были закрыты, а из уголков рта текла желтая слюна. Длинные и толстые ветки свисали как руки у того носферату из старого фильма, только на каждом дереве этих рук было по пять пар и они заканчивались этакой растопыренной лапой. Вместо листьев деревья опутывали тонкие серые плети один в один старушечьи волосы. Кончики почти касались земли.

С границы леса было видно, что черная, как после пожара, земля усеяна костями. Не осталось сомнений черепушки не упали с неба, а приползли оттуда, и видит Мерлин я их понимал. Сам бы не захотел упокоится в таком месте. А шансы были реальными. Песьи головы спали, сопя громко и мокро, но могли проснуться в любой момент. И тогда что нам делать? В лесу ни травинки, ни куста, только разбросанные кости, их будто специально кто-то расшвырял, чтобы ни оставить даже маленькой кучки, за которую можно спрятаться.

От костей у меня мороз по коже, но если выбирать между ними и собачьей пастью, то Да вы и сами понимаете, что если по настоящему припрет, и трольим дерьмом накроешься.

– Нужно замаскироваться, – сказал Гарри. Его взгляд был нацелен на череп перед нами. И без долгих объяснений было ясно куда он клонит. Вот черт.

– Виргардум левиоса, – сказал он черепу.

Внутри черепушки было холодно, причем холод был колючий как иголки. Места нам с Гарри на двоих хватило, правда я не мог отделаться от мысли, что нас здесь больше чем двое. Думаю, раньше череп принадлежал большому коню, клыков у него не было, а морда сильно выдавалась вперед. Когда мы забрались внутрь, череп опустился почти до самой земли, я попытался представить, что мы в магловском танке. И только хвосты никак не удавалось приткнуть как надо, они высовывались наружу, сводя на нет всю маскировку.

Обзор из глаз был так себе, мы с Гарри прошлись по кромке леса, стараясь попадать в шаг и не сбиться с курса. Получилось кучеряво, мы держали курс прямо, но как-то незаметно сползли с холма. И в добавок отдавили друг другу лапы. Тот, кого сажали с кем нибудь на пару в костюм лошади меня поймет. В общем, решено было вместо одного черепа взять два маленьких, а вперед выпустить мешок. На его чувство направления можно было положиться, навигационная система у этой штуки была продвинутее чем у Молнии. На него мы тоже одели череп, большой округлый с россыпью щипов над лбом. Потом Гарри связал все три черепа невидимой нитью, чтобы мы не разбрелись кто куда.

Итак мы выстроились в рядок, как черепашки, и пошли в лес. Я старался ни о чем не думать и просто смотреть то в одну глазницу, то в другую, в обе сразу не получалось. Что хорошо, мои лапы сами перешагивали через препятствия, которых было много: то вылезший из земли корень, то наполовину ушедшая в землю кость. Будь я человеком разок бы точно споткнулся, а на лапах у меня, будто глаза открылись или включились локаторы, так что я шел как по ковровой дорожке.

Деревья вязко сопели, стоило им притихнуть, мы тут же замирали на месте и поспешно прятали хвосты. Я старался не думать, как странно выглядят три черепа, лежащих в ряд один за одним. И еще не обращать внимания, на странный холодный сквозняк, который дул мне в загривок. Дырок в затылке у черепа не было, лишь два прямых рога торчали изо лба, но я старательно убеждал себя, что мороз по коже у меня именно от сквозняка. И чтобы было легче идти начал напевать под нос песню про Мэрри и барашка.

КиВ хороши, когда ты сидишь на вечеринке с кружкой имбирного эля, а вокруг полно людей. Внутри чужого черепа мои нежно любимые песни про гоблинов, покойников, вурдалаков и демонов как-то не шли на ум.

Рядом раздался треск, дерево справа раскрылось, обнажив темное склизкое нутро, и вывалило на землю кости, и судя по идеальной белизне внутри над ними хорошо потрудилась целая ватага домовых эльфов вооруженная щетками и суперпастой мистер Дент.

– Вот срань! – подумал я и дернулся в сторону, череп Гарри тоже повело влево и только мешку хватило выдержки остаться на месте, прикинувшись дохлятиной.

Дерево с чпоканьем снова срослось и сопение стало громче. Выждав для верности еще немного, мы снова пошли. Тропинки как в ореховой роще здесь не было, иногда приходилось протискиваться между деревьями и тогда от вони нос готов был отвалится. Но пугал меня не запах, я боялся задеть одну из серых волосин над нами. Вдруг эффект был бы такой же как от перышка, которым щекочешь спящего по носу.

И так шаг за шагом, будто по веревке над пропастью мы добрались до края леса. Повеяло чем-то свежим и живым, я вдохнул по глубже, запах был слабый, здешняя вонь его забивала, но даже капелька внешнего мира, прибавила силы моим лапам. Мы ускорили шаг, почти побежали и вот тут нас ждала подстава.

В земле сидели черепа, торчали только макушки, как камни выступающие из воды и то едва едва. Когда мы на них наступили, они завизжали и выскочили из земли, меня подбросило в воздух, череп отлетел в сторону, оставив меня без прикрытия. Я приземлился как всегда на лапы и стал искать взглядом Гарри и мешок. Гарри пытался оторвать одну серых волосин от своей лапы, та обвился вокруг нее намертво, но режущие заклятия освободят и не от таких волшебных пут. А мешок уже висел в воздухе, готовый в любой момент сорваться с места. Вокруг как безумные прыгали черепа, но они только орали и не пытались нас задержать. По лесу прокатился громкий трек, и вот он не обещал ничего хорошего.

Деревья разламывались пополам, из них вываливались собачьи туши без кожи. Как личинки из распоротого брюха скручервя. Выглядели они как куски мяса отвратного тухлого и зеленого на вид. И тем не менее бодро вставали на ноги и начинали оглядываться. Их глаза слепили своим сверканием.

– Быстрей, – крикнул я. Ужас дал хорошего пинка мне под зад, я вскочил на мешок и пился в него когтями. Гарри был уже рядом, псы нас засекли, но видимо мышцы у них онемели после сна. Они разминали ноги, и я видел как перекатываются комковатые бугры, оплетенные тонкими сухожилиями и фиолетовыми венами. Пока они прочухивались у нас еще был шанс удрать. И тут эта сволочь, которая мешок, рванула с места. Гарри подпрыгнул, выпустил когти, но промахнулся.

– Стой, – заорал я. Гаденыш будто оглох. – Стой!

Мы слетели с холма в низину, и только тогда мешок снова включил слух и замер.

– Возвращаемся, – мешок лег в воздухе на брюхо, а я распластался по нему. – Давай лети!

Он сомневался и тогда 18 острых аргументов вонзились ему в ткань.

Подействовало, мешок нехотя развернулся. И тут из леса вылетел конский череп, его глаза сверкали синим, из рта и дырки на месте носа вырывалось бледное пламя, а в макушку, запустив лапы в глазницы, вжимался Гарри: шерсть дыбом, глаза вылуплены, уши прижаты к голове. Хвост стоял растрепанной метелкой. Они пронеслись мимо воя на два голоса, их ор проехался по ушам как бульдозер.

За ними катилась волна злобных освежеванных тварей, оскаливших свои вонючие пасти. Мешок быстро оценил ситуацию и разогнался так, будто он был ловцом и один последний рывок за снитчем решал весь исход матча. Псы тоже поднажали, они покрыли собой весь холм, забив себе место в моем топе ночных кошмаров.

– Соль! скомандовал я. Мешок летел горловиной к тварям и ему нужно было только развязать веревку, а бомбы уже выкатились сами. Едва коснувшись земли, они взорвались и дождь серебристых крупинок осыпал острие песьего клина. Угощение пришлось им не по вкусу, морды задымились, а сами гончие закрутились на месте, ровный бег стаи был нарушен. Твари дергали лапами, запрокидывали головы, я ждал рвущего уши воя, но в их пастях не было языков.

Мешок ускорился, ветер ерошил мне шерсть и в ушах свистело. Соль задержала преследователей не надолго. Новая волна псов перекатила через товарищей и держалась всего лишь в нескольких футах позади нас. Я понятия не имел, куда мы летели. Головы было не повернуть, стоило пошевелиться и ослабить хватку, как ветер тут же сдул бы меня прямо в чью нибудь жадную пасть.

Мешок выплюнул огненные бомбы, еще на лету из них выскочили саламандры и стали изрыгать пламя во все стороны. Псы вспыхивали падали на землю, вертелись, пытаясь сбить пламя, а стая обтекала их с боков и продолжала преследование. «Что за !?», – в панике подумал я.

Новый соляной дождь вывел из строя еще несколько врагов, но другие псы перепрыгнули через них. Их не пугало ни пламя, ни жгучие язвы, чужая боль, будто придавала им силы. Из пасти вожака летела слюна, он был уже на расстоянии змеиного языка. Мешок сбросил одну простую бомбу, сила взрыва отбросила пса назад, перекувырнувшись в воздухе, и он сгинул в море липких от крови туш.

А его место уже занял другой, но бежал он недолго, следующая бомба взорвалась прямо у него под ногами и разнесла гаденыша на клочки, которые полетели в его товарищей. Один, я сам видел, попал псу прямо в пасть и он его заглотнул.

«Вотхреньвотхреньвотхрень», – крутилось у меня в голове. Если бы мешок остановился хотя бы на секунду и дал мне возможность осознать увиденное, я бы точно сблеванул, но мы летели со всей скоростью, на которую способны простенькие заклинания. Нас водило из стороны в сторону и, казалось, что иногда мешок подбрасывало, будто на ухабах. Я нашел в себе силы открыть рот и заорать:

– Жги их!

Мешок сбросил сразу пять саламандровых бомб, зашипел огонь, псы вспыхнули. У меня в горле застрял запах паленого мяса, а я не мог сглотнуть, вся слюна как испарилась. Пейзаж проносился мимо сплошной серой лентой, нескончаемой, будто мы залипли на хомячьем колесе. Голова кружилась, я видел, как бомбочки проряжают ряды преследователей, но меньше их не становилось, это сырье для гигантской мясорубки увидело в нас последний шанс набить свои тощие желудки. И упускать его не собиралось.

Мне не хотелось их видеть, но страх мешал закрыть глаза. Знаю, должно быть наоборот, но когда ты не видишь, чего нужно бояться выходит только страшнее. Думаю, если закрываешь глаза, то окончательно превращаешься в беспомощную жертву, которую сожрут. Ты вроде как сдаешься. Но это так объяснение для других, а себе я могу признаться, что просто боюсь темноты больше, чем остальных других ужасов.

И вот еще что плохо: я больше не слышал воющего дуэта черепа и Гарри.

Мешок высыпал наш последний резерв – шары с липким зельем. Слизь разлилась по дороге, как лужа и первая самая нетерпеливая тварь решившая поймать нас в прыжке приземлилась прямо в нее, проехалась, а потом ткнулась носом в землю. Скоро на дороге была целая куча песьих туш, слепившихся в одну большую тефтелю. На наше счастье злобность псов уравновешивалась их тупостью.

А потом мешок ударился о калитку, точнее это сейчас я знаю, что о калитку ржавую и высокую, а тогда я почувствовал толчок, потом услышал противный скрип петель и удар железа о железо. Мы проскочили, по инерции калитка вернулась обратно и с лязганием захлопнулась. Мешок начал тормозить, я втянул когти и кулем свалился на землю, не успев включить кошачью ловкость. Но высота была не большая, в добавок я упал на подушку из мягкой и душистой травы, рядом валялся череп от него валил сизый дым. Я навострил уши и беспокойно покрутил головой, ища Гарри

***

Если говорить на чистоту первая мысль была Слава магии, мы оторвались! И додумать ее до конца мне не дал собственный желудок, который сразу же после окончания гонки, высказал мне все наболевшее.

Владения ведьмы были не просто лоскутным одеялом, они были одеялом в каждом лоскутке, которого сидел дух трольего племени, а вы знаете как эти тупые громилы уважают границы, без повода к соседям не полезут. Мы до повода не дотягивали так закуска на один зуб, так что псы оставили нас в покое. И вот прокрутив в голове все эти мысли я вспомнил о Гарри. Он сидел на клумбе среди мелких голубых цветочков и таращился в никуда, как лягуха, которую надувают через соломинку. Ему реально будто вставили глаза большего размера чем нужно.

– Ты в порядке?

– Яяя, – протянул он и отрывисто мявкнул.

Рядом с моим ухом пронеслась стрекоза и, как мне сначала показалось, застыла в воздухе, но потом я разглядел сухую травинку. Тонкие крылышки выглядели как драгоценность, я подумывал подарить такую Лаванде еще до того как стал котом. Стебель, увенчанный стрекозой, чуть покачивалась. Вид у нее был гордый и самодовольный, как у королевы, которая наконец отыскала себе подходящий трон. Она не двигалась, интересно у насекомых так принято или она шпионила за нами. Я не сводил со стрекозы глаз, шорох за спиной, говорил о том, что хвост у меня дергается. И вот лапы подбросили меня вверх, мозги перемкнуло, в голове осталась только моя цель. Все закончилось тем, что мы с Гарри столкнулись лбами, а эта скручервя тетка снялась с травинки и улетела нагло блестя.

–Ты чего?

– А ты?

– Инстинкт сработал.

– Вот и у меня.

– И как ты ну после полета?

Мы выбрались на дорожку и Гарри попробовал смахнуть прицепившеюся к хвосту щепку.

– Нормально. Кажется все кости целы и на своем месте.

– Слушай, – нужно было прояснить один неприятный момент. И хотя он меня тревожил как разболевшийся зуб, это совсем не значило, что мне хотелось вот так сразу его вырывать. В общем я помялся немного и продолжил, стараясь говорить спокойно. А не торопливо-виновато, будто оправдывался перед родителями за испорченный новый котел. – Я не собирался тебя бросать, проклятый мешок, сорвался по своей воле. Я ему не приказывал, да он вообще меня не слушал, раз десять пришлось проорать, чтобы он разворачивал обратно.

– Нет, я понял. И верю, что ты бы меня не бросил.

– Точно? -переспросил я. Потому что сам уже начал сомневаться, вдруг я чего-то крикнул, а потом мозг, чтобы заткнуть совесть, подредактировал воспоминания. Гермиона рассказывала про подсознание и его шутки. Подсознание, как я понял, похоже на чердак у нас дома куда сваливают все ненужное, сломанное или занимающие слишком много места, а там за дело берутся мелкие брауни и прочая их родня, и меняют вещь до неузнаваемости. Некоторыми из их переделок даже можно пользоваться, на свой страх и риск.

– Точно, я все видел.

– Тогда ладно. Но вернемся, я эту сволочь, – тут я бросил на мешок злодейский взгляд. – Добби отдам на одежду.

Мешок подбоченился и втянул пузо, показывая, что без боя он в руки домовых эльфов не пойдет, Гарри проникся и сказал:

– Чем тебя Добби обидел?

– Про него я сказал просто для примера. А мешок нужно проучить, пусть знает, кто здесь хозяин. Тебя чуть собаки не сожрали.

– Оставь, все обошлось.

– Ага, когда ты летел на черепе, то орал так, будто у тебя хвост попал в мясорубку.

– Все было под контролем, просто от черепа шла какая то вибрация, еще он визжал и мне казалось, что мои зубы крошатся в порошок прямо во рту. Но в целом не многим хуже Чистомета, с неисправным компрессионными чарами.

Гарри быстро пришел в норму и для проверки прогулялся вокруг клумбы, убедился, что все кости правда на месте и в пыль рассыпаться не собираются, и начал меня торопить.

– Пошли быстрей! А то не успеем вернуться обратно до темноты.

Самая трудная часть пути осталась позади, дальше была прогулка причем приятная, сад у ведьмы был как на картинке, не то что у меня дома. В нашем саду не погуляешь, ветви деревьев свисают низко и если не успеешь вовремя пригнуться, задумавшись о своем, быстро вернут тебя к реальности хорошей затрещиной, ежевика и разросшаяся малина цепляются за одежду, цветы и трава нагло захватившие дорожки путаются в ногах, и надо смотреть внимательно, чтобы не подскользнуться на сгнившей падалице.

Зато урожай прет только так, будто какие то боги дикой природы приходят в наш сад ночью и ссут там зельем роста. Этим летом тыква вытянулась от забора до забора, как змея у которой под боком с десяток крупных ярко оранжевых вытянутых (сорт такой) яиц.

У ведьмы дорожки были посыпаны мелким красным песком, изгородь – аккуратная, один куст, он рос один на круглой клумбе, был подстрижен в форме большого высокого цилиндра, от него в противоположных направлениях уходили две дорожки. Мы повели носами и выбрали правую.

Что-то заставило меня обернуться. Мелькнула смутная тень и тут же затерялась среди высоких синих цветов с крупными листьями. Я был уверен что видел черного кота, но через секунду начал сомневаться. Слишком быстро все произошло.

– Эй, ты там застрял? – крикнул Гарри.

Оцепенение прошло и я решил, что кот мне примерещился.

В саду стояла тишина, как на забетонированной площадке, где насекомым нет причины радоваться жизни, жужать и стектотать в свое удовольствие и на успокоение другим. Деловито рыскали стрекозы, которых я взял на заметку. Наверняка, они выслуживались перед ведьмой, за это она разрешила им свободно сновать по ее владениям. Позади тихо шуршал мешок, прикидывался паинькой.

Мы шли мимо клумб квадратных и круглых, ромбовидных, треугольных и пятиконечных. У всех были бордюры, но не из битого кирпича, а из блестящих камешков или крупных плоских ракушек. Цветы стояли ровными рядами один к одному, как солдаты на параде, никто не клонился к земле, не падал. (Моя мама душу бы позакладывала за эту красоту). Кусты были заботливо подвязаны, на каждой ветке висели грозди мелких цветочков, от которых воняло мокрой глиной.

Мы нырнули в туннель из вьющихся роз. Сладкие тяжелые, слишком навязчивые, запахи переплетались друг с другом в паутину и важно было не упустить тот, который был нам нужен. Джек сказал, что звездный цветок пахнет спелой вишней и чуть чуть сухой жабьей кожей. Разок мы обманулись, пошли не туда, потому что от белых прямых как гладиолусы, цветов с туго свернутыми бутонами, тоже немного пахло сиропом и вишней, но без жабьей кожи. Пришлось снова искать тонкую оборванную ниточку.

Почти все цветы закрыли свои бутоны, и я должен был насторожится, ведь знал же, что это означает приближение ночи, но вместо того, чтобы испугаться порадовался. Когда цветы закрылись, запах вишневого сиропа уже не казался мне иголкой в стоге сена.

Потерянный след нашелся, когда мы миновали аккуратный коридор зеленой изгороди, забавно подстриженные кусты больше нам на пути не попадались, как и другие годные ориентиры. Я пытался запомнить дорогу, но ничего не получалось. Мой мозг все никак не мог переключиться и нарисовать карту из запахов и звуков, с этим нужно родиться. В этой части сада место цветов на клумбах заняли кустарники похожие на цветные подушки, которые лежали между гладко отполированными камнями. Этой красоты я не понимал. Еще мы увидели фонтан без воды, но с красивой статуей грустной крылатой женщины. Свет тускнел, это меня тоже не насторожило, ведь во владениях ночной ведьмы его и раньше было немного. Лапами я шевелил еле-еле, они сигналили мне, что скоро отвалятся. Сколько я сегодня прошел? Миль сто не меньше. Мы с Гарри заспорили верно ли идем, но быстро замолчали, сад ведьмы был как библиотека, нет как музей. Здесь все выглядело красивым, ухоженным и в тоже время отгороженным невидимыми красными канатами. Типа смотреть можно, трогать нет и не забывайте соблюдать тишину.

Дальше была арка из огромных роз похожих на пирожные в сладком королевстве, от их запаха, горло и нос затопило липкой патокой. Никогда не любил цветы. Спасало одно: чем дальше мы шли тем сильнее пахло сушеной жабьей кожей. Тропинка вывела нас к маленькому кругу черной травы, в центре которого стояла высокая мраморная ваза с землей, а в ней покачивался на толстом стебле белый цветок, по виду ромашка-ромашкой, только переросток.

Я повис на краю вазы и бешено заработал задними лапами, пытаясь подтянуться. Мешок пришел на помощь и деловито подпихнул меня под зад. На вкус цветок был горьким, как зелье от кашля, но я давился слюной и грыз мясистый стебель, пока он не покачнулся и не начал клониться вниз. Гарри не дал ему упасть, шустро схватив ровно посередине.

– Маленькие негодники, парщивцы, – голос застал нас врасплох, он доносился будто отовсюду, повеяло холодом, у меня на загривке шерсть встала дыбом. А дальше оскорбления обрушились на нас будто град из камней. Из них самым необидным было – блохастые твари.

Сейчас я думаю, что со стороны голоса было грубо, даже подло, называть людей не по своей воле превращенных в котов, блохастыми. Это все равно что издеваться над хромыми или горбатыми. Разве нет? И блох у меня нет, так что оскорбление было вдвойне несправедливым. Но в тот момент я не протестовал и вообще пытался сойти за садовую скульптуру.