Текст книги "Кошки здесь и кошки там (СИ)"

Автор книги: ficwriter1922

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Суеверия.

– Мудрость, проверенная временем.

– Давай тогда с собой и зонт прихватим.

Я знал, что Гарри шутит, но кинул взгляд в окно. Небо было успокаивающе чистым. Вода-мерзкая штука, все равно что деготь и перья для человека. Ладно, может про деготь я слишком загнул, больше похоже на то, что тебя будто вымазали взбитыми яйцами. Не смертельно, но приятного мало.

– Не хватает только железа, – сказал Гарри с довольным видом оглядывая мешок. Я позвал Добби и попросил его притащить с кухни самую тяжелую чугунную сковородку.

– Зачем тебе сковородка? Давай возьмем кинжал или нож.

– Сразу видно, что ты не читал в детстве легенды Магической Британии, а то бы точно слышал про матушку Болен и ее сковородку. Ей старуха уделывала монстров с одного удара, – честно говоря тон у меня был немного снисходительный, Гарри в ответ посмотрел недовольно и обернул растрепанный хвост вокруг лап, кончик раздраженно крутился из стороны в сторону.

– Чтобы валить монстров сковородкой нужны руки, – он мне ответил в том же тоне. – А мы чем будем ее держать лапами или хвостом?

Ответить я не успел, появился Добби и с тяжелым стуком поставил на пол скороводищу. Мы уставились на нее широко раскрытыми глазами.

– Знаешь, ей и тролля можно отпугнуть, – уважительно сказал Гарри. – Добби, принеси поменьше.

– Да ладно, – я отмахнулся от его слов хвостом. – Чем больше тем лучше.

Что-то недружелюбно ткнуло меня в спину. Я подскочил и обернулся, надо мной нависал мешок. Ткань его пошла складками, которые перемещались и выпячивались. Он корчил мне недовольную рожу.

– Он точно не собирается тащить лишнюю тяжесть, – перевел для меня Гарри, хотя я и так понял. – Или у тебя еще остался тот оживительный эликсир. Тогда бы сковородка полетела бы сама и сама могла бы раздавать врагам удары.

– Хорошо, возьмем поменьше, – торопливо согласился я.

На этом наши приготовления закончились.

Мешок взгромоздился на подоконник, чтобы вместе с моими книгами поймать последние солнечные лучи. Я сел за дневник, давно заметил, что писанина успокаивает нервы. Нет всерьез я не боюсь, а мысли о гоблинском желудке – это скорее повод не делать домашнюю.

Раньше, когда мы с Гарри и Гермионой ввязывались в переделки, все было немного по другому, не по взрослому. Мы всегда знали, что если настанет полная жопа, Дамблдор, Хагрид или еще кто нас выручит. Сейчас на директора надежды нет, о нем никто не слышал с осени. Фин считает, что министерские просто сослали его подальше. Гарри уверен, что Дамблдор в тайне от министерства ищет способ уничтожить Лорда. Кто знает, нам он о своих планах не докладывал. Хагрида тоже третий день не видно, мы спрашивал о нем Макгорнагал, но она сказала, что не стоит беспокится. Все нормально. Ага, знаю я это нормально. На ярмарке буду смотреть в оба, вдруг гоблины взяли его в плен.

Так что мы сами по себе, облажаемся – никто не подстрахует. Вроде как я сам себе устроил экзамен и пусть я волнуюсь, но все равно думаю, что это была хорошая идея.

Мы договорились, что выдвинемся в десять, у меня еще полно времени, чтоб писать и писать. Но я потратил чернила на рисунки, осталось немного. Пара капель для чего-нибудь мудрого и значительного. Но пожалуй вместо того чтобы ломать голову, я пойду спать. Силы мне понадобятся. И раз больше некому, то напоследок пожелаю нам удачи.

========== Глава 9 ==========

Я, Джек-нет-мяса на костях, забираю двух смертных из их мира в волшебную страну на семь человеческих дней и семь ночей. Клянусь своим именем отдать этим смертным колдунам заклинание, которое навсегда вернет им, а так же их друзьям человеческий облик, если в указанный срок они добудут для меня звездный цветок. Клянусь, помогать им, не чинить препятствий, не уклоняться от выполнения договора, расплатиться с ними полностью и в тот же день, когда они принесут мне искомый предмет, и способствовать их благополучному возвращению в мир людей.

Я, Рон Уизли смертный колдун, клянусь своим именем, что добуду звездный цветок в оговоренный срок и отдам его Джеку-нет-мяса-на-костях в обмен на заклинание, которое навсегда вернет мне и моим друзьям человеческий облик. Клянусь, что не буду обманывать, хитрить или иным способом уклоняться от выполнения договора.

Я, Гарри Поттер смертный колдун, клянусь своим именем, что добуду звездный цветок и отдам его Джеку нет мяса на костях в обмен на заклинание, которое навсегда вернет мне и моим друзьям человеческий облик. Клянусь, что не буду обманывать, хитрить или иным способом уклоняться от выполнения договора.

Этот договор скреплен железом в ночь пятого полнолуния года.

Продолжаю писать дневник, я сейчас не в школе, и про Амбридж со всеми ее закидонами можно и даже нужно забыть. Но я успел привыкнуть к дневнику, а он вообще привязался ко мне, как верный фамильяр и бросился следом, когда я уходил на ярмарку. Пришлось запихнуть в мешок, чтобы не терять зря время.

Сейчас я даже рад, что дневник со мной. Пишу и каша в голове понемногу раскладывается по тарелкам. Сейчас я и Гарри сидим на крыше круглого фургончика, костлявая кляча мирно щиплет траву рядом, а ее хозяин забрался внутрь и занят своими темными делами. Полянка находится чуть в стороне от широкого трактата, по которому мы ехали часа два не меньше. Дорога была вымощена не камнем, а деревом и лошадиный топот звучал приглушенно, тише шагов по паркету.

С крыши фургона я могу видеть повозки, всадников, разодетых в яркие наряды, путников иногда одиноких, но чаще бредущих большой веселой компанией. Издалека почти все они похожи на людей. Но человеком здесь и не пахнет, раньше у границы, в воздухе еще оставались запахи нашего мира, но теперь все незнакомое и чужое, даже трава вместо зелени щиплет ноздри запахом толченого перца. Хотя Гарри говорит, что ничего не чувствует. Может страна фей как и ярмарка гоблинов для каждого своя.

Почему мы здесь оказались – сказать сложно. А зачем люди делают то, от чего им же потом будет хуже? Например, запихивают в себя еще один кусок мясного пирога, когда желудок уже набит под завязку, таскают яблоки из соседского сада, забивают историю магии, чтобы послушать прямую трансляцию игры Пушек с Соколами. Или идут в услужение к фейри. Я не знаю, но думаю, есть вещи от которых нельзя удержаться. То есть можно, но потом сам первый назовешь себя дураком.

А вот рассказать, как мы здесь оказались я могу, но история будет долгой.

В 12том часу мы выскользнули из гриффиндорской башни. Портреты сонно зевали, некоторые дремали, на нас никто обращал внимания. Пару раз пришлось остановиться сверится с картой, Гарри пришлось нести ее в пасти: Финч околачивался в Астрономической башне, Амбридж сидела у себя в комнате, по школе бродили только слизеринцы, ее верные прихвостни, но сейчас они толпились возле Большого зала, может кошачий мститель устроил там очередную диверсию. Неважно, любой переполох был нам на руку.

Выскользнув из школы мы почувствовали себя в безопасности, хотя должно было быть наоборот. Но я больше боялся Амбридж с Финчем, чем ночных птиц, безобидных зверьков (я не так и не научился различать их по шуршанию) и магической мелочи. Иногда рядом хрустели ветки или вскрикивала птица, я поворачивал ухо в сторону звука и через секунду уже о нем забывал. В общем чувствовал себя как на людной вечеринке среди друзей и знакомых, когда недостаток уверенности заменяешь пивом. Тут вместо пива был сладкий весенний запах. Мозги от него не балдели как от кошачьей мяты, но лапы бежали быстрее, хвост стоял торчком, а из горла лезла песня.

До Запретного леса мы домчались в вприпрыжку, а там весну как отрезало. Земля холодила лапы сквозь старую листву, под деревьями кое-где лежал снег. Для кошачьих глаз лес был создан из комков грязной угольной пыли. Очертания предметов были четкими, так что мы не боялись споткнуться об корягу или налететь на поваленное дерево, но все равно сначала замедлили шаг, а потом припали к земле и пошли крадучись. Я обогнул просевший сугроб, несколько крупинок снега попали под лапы и больно кольнули подушечки, будто стеклянное крошево.

Настроение сменилось с праздничного на похоронное, шерсть на загривке встопоршилась, а песня мокрым слизняком застряла в горле. (мне ли не знать это скользкое ощущение) Тропинок не было, кустов где можно спрятаться тоже, деревья выглядели зловеще и в добавок плотоядно.

– Куда теперь? – спросил я, прошагав еще немного. До меня поздно дошло, что очень трудно найти одно конкретное дерево в большом лесу.

Молчание в ответ, подтвердило мои догадки. Гарри тоже об этом не подумал. Вот тогда я начал жалеть, что мы не рассказали о нашем походе Гермионе, она умеет планировать и не упускает ни одной детали.

Громко хлопая крыльями, пролетела черная тень, мы вжались в землю и рискнули приподняться только когда шум стих в дали. Я оглядел сплетение ветвей над нашими головами, пролететь через эту паутину мог призрак, но не птица из плоти и крови. Где-то высоко над деревьями светила полная луна, но об этом можно было только догадываться, деревья не пропускали ни лучика света.

– Есть идеи? – кисло спросил Гарри. Я повертел головой, с одной стороны было поваленное дерево, проходить рядом с его растрепанными корнями не хотелось как и штурмовать толстый ствол. С виду оно было мертвее некуда, но меня все равно пробирал мороз, будто за ним притаились привидения злые, как десяток Пивзов.

Мне и человеком было здесь не по себе, но тогда чувства были тупее, и заглушить их было легче. Сейчас инстинкты затыкаться не собирались: вопили “Беги!” причем не важно куда. Хоть вверх к невидимой луне.

Земля задрожала, приближалось что-то крупное и тяжелое, умные коты драпанули бы в противоположную сторону, но мы с Гарри переглянулись и двинулись на звук. Скоро между деревьями мелькнула тень, она была похожа на медведя ковыляющего на двух лапах, но массивнее (голова задевала ветки деревьев). Тень горбилась, стараясь стать ниже, громко сопела, но шла очень целеустремленно.

– За ним? – спросил Гарри.

– За ним, – решил я. Лучше попытать удачу, чем стоять на месте.

Идти за монстром было легко, потерять нельзя, потому что он шумел на весь лес, и твари по мельче спешили убраться с его дороги. Не знаю как Гарри, но я чувствовал себя как за волшебным щитом, главное, чтобы наш щит не оборачивался.

Чем дальше мы шли, тем оживленнее становилось вокруг. Сверху пронеслась стайка то ли мелких птиц, то ли крупных бабочек, крылья у них шелестели как у бабочек, но размером они были с откормленных голубей. По веткам со свистом и воплями пронеслись крохотные человечки, ловкие как обезьянки, ухнула сова ей отозвалась другая, заскребли по дереву когти, я глянул вверх и едва успел заметить смутный похожий на ящерицу силуэт. Он исчез в спутанной кроне, а я прибавил шагу. Гарри предупреждающе зашипел – не следовало наступать нашему проводнику на пятки.

Лес наполнился глухим рычанием, тонким писком, свистом, звонким щебетом, хохотом и голосами молодыми и скрипучими, как у стариков, грубыми, картавыми, детскими, высокими, низкими. Слов я разобрать не мог. Понимаете, эти голоса были как ветки над головой, переплелись так что черта с два разберешься где-какой. Они то становились громче то падали до заговорщического шепота. Если верить ушам вокруг нас была толпа народу, но я успел заметить от силы с десяток теней, причем две пронеслись прямо над нами, оседлав скрученную корягу. Из-за дерева высунулась голова, похожая по форме на жабью, но сидевшая на тонкой и длинной шее, а когда я в очередной раз обернулся, то встретился взглядом с двумя большущими синими глазами, которые мерцали в темноте. Голова шла кругом, а лапы заплетались. Надо было прихватить с собой маскирующее зелье или перекроить мантию-неведимку под кошачий размер, а то я чувствовал себя, как котлета на тарелке.

–Эй, ты чего застрял, – на меня из темноты смотрели еще два глаза мерцающих, но зеленых. Все таки повезло Гарри с цветом шерсти маскировка отличная, никакой мантии невидимки не нужно. Мешок маячил рядом и нетерпеливо качал завязками.

Мы пошли дальше стараясь держаться поближе друг к другу. Вместе и драться легче и драпать веселее. К странностями и холоду я притерпелся, но лесу не доверял.

Чудище вышло на поляну, мы чуть отстали, но успели заметить, как оно подошло к трем камням, два стояли, а третий лежал на них сверху (если бы я был человеком, то сумел бы просунуть туда голову, но не больше), наклонилось и исчезло.

– Думаешь, нам тоже туда? – спросил я.

– Ты посмотри.

Сначала я решил, что Гарри говорит про дуб. Он накрывал поляну как шатер, под ним можно было небольшой построить дом для отшельника и компании изводящих его фей. На ветках висели фонари – прозрачные большие пузыри с язычками пламени внутри. Стекло или что там еще было прозрачным, я бы его не заметил, но оно отражало свет и по праздничному искрилось. Вспомнилась рождественская елка. Я сделал несколько шагов, чтобы рассмотреть их поближе. Меня обдало порывом теплого ветра, будто дерево выдохнуло. По спине прошлись невидимой щеткой, наэлектризовав шерсть, а на усы налипла невидимая паутина и сразу захотелось протереть их лапой. Меня отвлек запах, пахло как перед грозой, но запах шел прямо от земли. Была бы возможность я поджал бы под себя все четыре лапы, на случай если молнии здесь ползают в траве как змеи.

– Ты не туда смотришь! – Гарри ткнул меня лапой, а потом указал на поляну. Первая моя мысль была – это пруд и в нем отражаются огни дерева. Но мелкая россыпь светящихся точек была сама по себе: по другому светилась и выглядела упорядоченной, будто чертеж магловской машины, выложенный энергетическими кристаллами.

– Как город из космоса.

– Это и есть ярмарка? – удивился я. И сунулся поглядеть поближе. Мряв! В меня стрельнуло током, отбросив обратно к дереву, а тут еще мимо пронесся призрак и обдал ледяным холодом. Фигура в сером балахоне исчезла в каменной арке.

– Тайком пролезть не получится, – сделал вывод Гарри из моего печального опыта. – Идем через главный.

– Сейчас, – я торопливо прилизал шерсть на боку.

Между деревьев показалась длинная фигура на тонких, как ходули ногах. Она двигалась в нашу сторону, неуклюже переступая через толстые корни деревьев. Мы не стали пропускать ее вперед, шмыгнули в арку как хорьки в нору, (а мешок, как толстозадый тюлень обратно в море). На переход ушла секунда не больше. Ничего особенного: меня будто погладила против шерсти невидимая жесткая лапа вот и все ощущения. А потом мы оказались на ярмарке и

Вас когда нибудь валило с ног, но не ударом поддых, а количеством впечатлений? Ярмарка гоблинов именно так со мной и поступила. Я разок оглянулся, вдохнул и сел на задницу от переизбытка информации. Здесь всего было слишком много: звуков, запахов, красок и магии. Есть выражение (Джордж любит его повторять) магии как в мерлиновом пуке. Ясно, что так говорят про человека, который колдует не лучше магла. Но тогда именно эти слова пришли мне в голову, а потом я подумал “Вот здесь Мерлин знатно навонял”. Был бы человеком может и нервно хихикнул в добавок. А так просто сидел посредине дороги, приоткрыв пасть и высунув кончик языка. (Гермиона меня за это часто ругает. Гарри, когда дрыхнет на истории магии, тоже может высунуть язык, но ей на глаза почему-то всегда попадаюсь только я)

К реальности меня вернул тот тонконогий, наступил сволочь на хвост, и не подумал извиниться. Но я понял намек и убрался с дороги. Мы с Гарри и мешком прислонились к боку первой лавки и осторожно выглянули в проход. Первое мое ясное впечатление от ярмарки – это ноги. Поднять глаза выше я решился не сразу. И не сразу сообразил, что вижу по-человечески: все цвета снова на своих местах, яркие как в самом начале времен (как любила говорить моя бабка). Я повернулся к Гарри и посмотрел на его морду, прикидывая похожи ли его глаза цветом на недозрелый крыжовник, но не смог вспомнить как тот выглядит. Идти в толпу было боязно, как заставить себя шагнуть на шаткий мост над пропастью, – одно неловкое движение и все не греть мне больше живот на солнышке, мечтая о тарелке фарша.

Глаза разъезжались в разные стороны, хотелось все увидеть и запомнить. Но как я теперь понимаю, вместо четкой картинки ярмарки, где все на своих местах, как в пазле, у меня в голове осталась пицца Ассорти. Это когда берешь все что завалялось в кладовке, режешь мешаешь, заливаешь кетчупом и плюхаешь на заготовку. Получается красно-желтая корочка, в которой отдельные кусочки оливок, шампиньонов и колбасы лишь угадываются. Но попробую рассказать.

Народ все прибывал: мимо нас проскакали то ли жабы то ли летучие мыши, лапы у них были жабьими, а крылья перепончатыми. Цветом эти жабомыши напоминали неаппетитный кусок болотной тины, зато скакали резво. Когда одна из тварей приблизилась на расстояние прыжка, мои лапы сами по себе напружинились, но я во время заметил кучу мелких зубов, торчащих из широкой пасти, и лапы сразу превратились в кисель. Эта тварь мне бы в один укус голову отхватила. На всякий случай я отполз за мешок.

– Чувствуешь как здесь пахнет? – спросил Гарри.

– Не могу понять чем.

– Всем подряд. Паленой шерстью, воском, кровью, жареной печенкой, рыбой, старой тканью, вином, пылью, мокрой псиной, сидром, карамелью, имбирем, лимонами и апельсинами, розами, потом, пачулями, – Гарри замолчал, не потому что запахи кончились, а потому что устал их перечислять. Мой нос разбухал и грозил вот вот лопнуть. Ярмарка была слишком пахучей и слишком громкой. Мы вдвоем прятались за мешком, а музыка, смех, пение, разговоры на незнакомом, но красивом языке летели со всех сторон. Но наш мешок держался невозмутимо и твердо, как настоящая скала. Земля задрожала мимо прошел еще один громила, я рискнул выглянуть из укрытия, и увидел спину, покрытую густой черной шерстью. Внизу торчал хвост, который загибался кренделем как у дворняжки. Прохожие вежливо уступали чудищу дорогу, едва ли не прыгая на прилавки.

– Мы сюда не для того пришли, чтобы торчать у входа, – сказал я и решительно пошел вперед.

Войти на ярмарку было все равно что в реку, чем дольше ходишь по берегу, прикидывая температуру воды, тем сложнее загнать себя в воду. Другое дело если прыгнешь сразу, да сначала, от холода как бы сердце останавливается, но затем быстро привыкаешь и уже чувствуешь себя так, будто в этой воде родился. (Гермиона однажды сказала, что жизнь появилась в океане, а потом оттуда вылезла на землю).

Продвигались мы осторожно, стараясь держаться по ближе к лавкам и беречь свои хвосты, посетители ярмарки не смотрели под ноги. Большинство из них были почти как люди. И мужчины и женщины были одеты дорого и ярко (по моему на каждом из них цветов было больше чем на радуге, но красный и зеленый все равно преобладали), как в учебниках по истории, камзолы, платья с длинным шлейфом, туфли с пряжками, нелепые штаны и странные шляпы. Кто-то носил на голове островерхие колпаки, я такие видел в одной витрине на Диагон Аллее, причем цены на эти конусы были как на хорошую метлу. Другие шляпы замучаешься описывать, не то что надевать. Из тех что попроще одни походили на котелки, вторые на чайники (спереди у них торчало что-то вроде носика), третьи были как треуголки, четвертые плоские, а у одного плечистого парня с длинной тонкой красной бородой на голове сидела огромная улитка. (Жаль, что я не догадался ее стянуть, упустил шанс по легкому получить зачет по ЗОТС). Можете думать, что я заливаю, но тролли тоже были при уборах. У них на головах покачивались, опасно кренясь при каждом шаге, аккуратные горки из плоских как блины камней уложенных друг на друга.

Украшений было много, и своим блеском они больно били по глазам. При чем носили их не только женщины, у мужчин на пальцах тоже сверкали кольца, а в ушах покачивались массивные серьги. Если бы так вырядились люди, вы бы наверняка первыми над ними посмеялись, но над этими существами лично мне смеяться совсем не хотелось. Все из-за их глаз: ярких, красивых, блестящих, но не живых.

Можно было бы соврать, что под всеми этими шляпками и за всеми яркими одежками, я не мог разглядеть их лиц, но я гриффиндорец, а мы не отступаем перед трудностями. Вспоминать о них мне не приятно, потому что лица у нелюдей были почти такие же как у нас, да не совсем. Будто над ними поиздевался темный маг или мои придурошные братцы. Фред и Джордж конечно. Никогда не забуду, как они наколдовали мне нос в три ярда длинной, и уши как у слона.

Мы видели носы всех форм и размеров, хоть коллекционируй:

длинные и тонкие, как палочки,

крючковатые и размером с водопроводный кран,

большие и круглые, как у клоунов, разве что не красные,

торчащие вверх, будто их владельцы всю ночь сушились на бельевой веревке, подвешенные как раз на нос.

У одной дамы лицо было огромным и круглым, а нос маленьким как кнопка (искать его было все равно, что высмотреть море спокойствие на Луне, то самое из-за которого я провалил практику по Астрономии. Но луна большая, а этот проклятый кратер с земли как булавочная головка).

Над носами блестели глаза, тоже на любой вкус: выпученные глаза, узкие глаза как щелочки, миндалевидные глаза, но такие и у людей бывают. Зато вы никогда не встретите человека, у которого глаза будут с боку как на змеиной морде, или как бы нарисованы под углом, так что можно разглядеть только свой нос. Ни бровей ни ресниц почти ни у кого не было. А кожа казалась то ли синеватого то ли зеленоватого оттенка. Я не мог понять она от природы такая или это игра света. Перед лавками весели зыбкие шары светящегося тумана, и каждый был своего цвета.

По пути нам попадались настоящие чудища и уродцы: мохнатые, криволапые, зубастые или наоборот похожие ящериц и жаб. Они не рядились в людские одежды, а расхаживали голыми. Головы нельзя было поднять, взгляд натыкался на чьи-то скользкие причиндалы. Но я конечно поднимал, потому что в воздухе порхали маленькие легкие феи, едва прикрытые цветочными лепестками, с переливающимися крылышками. Над нами пронеслась пятерка огненных шаров и феи бросились в рассыпную. Я не понял, что это было. Тоже покупатели? Интересно, за каким товаром они сюда пришли?

В общем до первой развилки

Забыл рассказать про русалку, она сидела в большом прозрачном пузыре, который катили по проходу двое огромных жаб. Русалка вертелась в своей то ли ловушке то ли карете и мотала серебристым хвостом. Честно, она мне не понравилась: волосы зеленые, кожа в пятнах чешуи, глаза круглые, как у рыбы и без век, носа нет, рот маленький, верхняя губа выпячена, а грудь как доска. Смотреть не на что. Зато ногти длинные и острые, Джинни за них отдала бы меня в гоблинское рабство не торгуясь. Прошлым летом она пыталась отрастить себе такие же когти, но суровые грядки быстро ее обломали. Русалка кувыркнулась, повисела вниз головой, царапнула стекло, нас она конечно не заметила. И видит Мерлин я был этому рад. Мы с Гарри долго таращились ей в след, конечно она была страшная, но русалка.

В общем до первой большой развилки мы добирались долго, залипая то на одном месте то на другом, глазея на нелюдей и на товары. На одном прилавке стояла высокая горка из круглых шаров внутри, которых спали чудища. «А что если их выпустить? – подумал я. – Они останутся маленькими или вырастут до нормальных размеров?». Но продавец тень в черном балахоне и белой лисьей маске с красными полосами бдил, не спуская своих темных дыр с любопытных покупателей. Шарики брал только сам пирамидка при этом даже не шаталась.

Со следующего лотка гирляндами свисали змеиные шкуры, от хозяина осталась большая лысая голова с толстыми надутыми щеками и выпученными глазами. Не жалея глотки она скакала по прилавку и расхваливала свой товар лучший на всей ярмарке. Дальше стояло два шатра из пестрой плотной ткани, закрытых наглухо, оттуда тянуло можжевельником и дымом и еще чем-то густым маслянистым. Из дырок лезли струйки зеленого дыма, как червяки из тухлого крысиного трупа.

Между шатрами было немного места и туда втиснулся маленький сгорбленный дед: поставил перед собой деревянный ящик и глубокую миску, разложил пять раскрашенных яиц и бодро заиграл на дудке. Из рукавов его грязного пиджака показались человечки из палок и ниток, запрыгнули на яйца и начали ловко на них крутиться, танцуя, кувыркаясь, меняясь местами. Я бы наверно час таращился на них как зачарованный, но мимо прошла голая эльфийка и мой взгляд переметнулся к ней, проводил до лавки увешанной различными хвостами (уверен кошачьи среди них тоже были), а потом вредный мешок наступил на мой собственный хвост.

– Мрау! – обиженно рыкнул я, он отпрыгнул и тут уже Гарри возмущенно заорал, крутя отдавленным хвостом. Намек был ясен, мы пошли дальше, тем более эльфийка уже исчезла.

Когда мы наконец добрались до развилки с лева потянуло запахами от бесконечного ряда с пряностями и фруктами, а еще булочками с корицей. Прямо на углу в большом котле, под которым сидело две саламандры кипело вино, бойкая девчонка завернутая в пеструю шаль разливала его по глиняным чашкам.

– Нет, нам не туда, – грустно произнес Гарри, ему как и мне захотелось есть, но пришлось сглотнуть слюну и двинуть дальше. Я глубоко втянул воздух, стараясь набить желудок если не едой то запахами. Слышал, боги питаются дымом от сожженной еды, вот бы я так умел, у мальчишки в зеленом колпаке как раз сгорела партия лепешек. Назойливый мешок пнул меня под зад.

– Иду! – зашипел я в ответ. Не, этот кусок дешевой мешковины в конец обнаглел.

Лавки были разными: одни – простые деревянные наспех сколоченные и для красоты задрапированные тканями. Другие сделаны на совесть, как большие шкатулки с витринами и всем прочим, они бы хорошо вписались на Диагнон аллею с ее грабительскими ценами, а на ярмарке выглядели слишком роскошными. Зайти туда мы не решились, глазели со стороны на украшения, загадочные механизмы, дорогие наряды, но долго не задерживались. Эти лавки выглядели так, будто там деньги берут даже за просмотр товара.

Но загадочнее выглядели закрытые шатры, из которых тянуло благовониями и слышался мелодичный смех. Даже коту было сложно отличить этот звук, от дразнящей мелодии какого-нибудь музыкального инструмента типа флейты. Лавку с самоиграющими инструментами мы тоже видели, мешок остановился и с любопытством потоптался рядом. Я тем временем тоже нашел на что поглазеть.

Над прилавком лавки с зеркалами висела клетка, я сначала подумал, что это тоже товар. Там сидел длинномордый человечек в фиолетовом колпаке и бодро мотал ногами. Нелюди протягивали ему две монетки, одну он брал себе, а другую лизал длинным и фиолетовым как у хамелеона языком и возвращал владельцу. Наверно за этим крылось древние нелюдское колдовство, но я его не понял.

А в те закрытые лавки мы так и не осмелились зайти, над входом были надписи на непонятном языке, и я в очередной (и точно не последний раз) пожалел, что мы не взяли с собой Гермиону. Она бы точно разобралась, что там написано “Добро пожаловать” или “Убирайся смертный по добру поздорову”. Я боялся подойти даже к торговцами, разложившим свой товар на ковриках (которые парили в ладони над землей в то время как их хозяева пачкали штаны о землю). Мне казалось, что заговорить с ними это тоже самое, что разрушить границу защитного круга. Сами нелюди не обращали на нас внимания и меня это пока устраивало. Впрочем, в лавке где торговали гомункулами и големами я чуть не купил себе щенка из глины. Он был зашибенский весь черный с красными глазами, белыми острыми клыками и торчащими ушами, которые дружелюбно подергивались. Но и стоил прилично ХХV чего-то там. Остановила меня не цена, а мысль, что в следующей лавке найдется что-нибудь еще потряснее.

Мы пропустили толстую тетку, на самом деле она была худая как жердь, но три тонны напяленных друг на друга плащей, жилетов и рубах сделали из нее плюшку. Она быстро размахивала руками, обвешанными разноцветными шарфами, на голове при помощи магии держалось то ли 5 то ли 6 шляп. При этом она бодро тараторила, в ее словах был перебор согласных, у меня язык бы споткнулся уже на первом. А когда один пьяный пикси сбил верхнюю шляпу с ее головы, она зачастила ему в след и вся фраза слилась а одно блмбркрфрвдлмлгр. Звучало угрожающе, что сказать.

Я огляделся вокруг ища подсказку, поперек торгового ряда, над головами прохожих были растянуты полосы с надписями, кое где торчали таблички со странными закорючками. Ничего не разберешь.

– Спросим дорогу? – предложил Гарри.

– У кого? Я пока не услышал здесь ни одного слова по английски. Одно бурлыкание и щебетание.

– Тогда пойдем дальше.

Первую нормальную фразу мы услышали от скрюченной безносой карги:

– Кошачьи шкурки! Недорого!

Конечно, ее обошли мы по широкой дуге и так получилось, что эта дуга коснулась самого порога одного из закрытых шатров как раз в тот момент, когда оттуда вывалился богато разодетый господин. Он споткнулся о Гарри и полетел на дорогу. Ясное дело выругался – тут и языков знать не надо, быстро вскочил и попробовал отвесить Гарри пинка. Дерьмоглот. Но мешок изящно, а главное быстро втиснулся между моим другом и ботинком из красной кожи, я услышал глухой звук – это нога встретилась с чугунной сковородкой. Господин снова заорал и мы бросились наутек, на прощание показав ему поднятые хвосты. Мешок не отставал, скакал за нами как бордовая жаба, на каждом прыжке побрякивая вещами.

Вот так мы добрались до второй большой развилки. И остановились перевести дух рядом с парнем, державшим в руках большую шляпу. За медную монетку оттуда можно было вытянуть бумажку, по моему с предсказанием и как правило неудачным, потому что прохожие хмурились и бросали бумажки на землю. Сам парень тоже выглядел невеселым, глаза у него были большие грустные, кожа желтая, а главное вместо носа свисала прозрачная длинная (почти до пояса) толстая сопля. Может он был одной из жертв проклятия или невезунчиком, которого гоблины обманом завлекли на свою ярмарку, а потом еще наградили уродством.

– Вы не знаете, где нам найти того, кто умеет снимать проклятия? – спросил Гарри. А я прошипел мне на ухо: нашел кого спрашивать.

Предсказатель покачал головой, то ли это был ответ, то ли он не понял вопроса. Значит, идем дальше, – подумал я, умудрившись где-то по дороге растерять весь свой страх перед ярмаркой.

С лева пахло кислым вином, сквозь бодрый строй ног и лап можно было различить большой как цирк шатер увешанный флажками. С права воняло зверьми и кровью, а вместо лавок стояли клетки, я не разглядел, кого там держали, но идти туда все равно не хотелось. Оставалось только прямо. Опять в ряды лавок, с крыш которых свисали ковры, плащи, магические свитки, бусы и амулеты.