Текст книги "Это их война (СИ)"
Автор книги: FevraLina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
– Отец, это что еще за…
– Мама?!
Я опешил. Оббегая меня, вперед выскочила Элина и, подбежав к пьянчуге, обняла ее. Поддерживая пьяный груз, девушка вопросительно посмотрела на отца и тот без слов ее понял.
***
Элина
– Поживет пару дней у нас, а как протрезвеет, отправим в клинику. Я уже договорился. Ее ждут.
Я, конечно, была благодарна Павлу за принятое решение, но то, что он не посоветовался со мной, меня немного задело. Может, если бы рядом никого не было, я повела себя по-другому, но сейчас, стоя под пренебрежительным взглядом Димы, я снова ощутила себя той маленькой девочкой, готовой провалиться сквозь землю, чтобы никто не узнал, что эта пропитая женщина ее мать. Мне даже смотреть не надо было. Я точно знала, что его лицо искажено от брезгливости, а нос вызывающе вздернут до потолка, в очередной раз, доказывая превосходство своего хозяина.
Я перевела дыхание и с волнением посмотрела на мать, пытаясь прогнать от себя ненужные мысли. Она еле стояла на ногах, явно не понимая, где она и что происходит. Глаза залиты, уголки рта опущены, плечи наклонены вниз, будто на шее висит непосильный тяжкий груз. У меня сжалось сердце. Я впервые в жизни ощутила укор совести. Какая же я дочь, если стыжусь ее? Пусть она в таком состоянии, но она была и остается моей матерью. А родителей, как известно, не выбирают. Да, и я уже давно выросла и способна ответить за нее. Так почему же до сих пор ничего не сделала? Сидела и ждала, пока Павел все за меня решит. А теперь злюсь на то, что не спросил. Какая же я эгоистка.
– Да, Паш, хорошо. – Кивнула я мужу, отгоняя от себя непрошенные мысли о парне, стоящем позади, и перехватив мать за талию, перекинула ее руку себе через плечо. – Мам, я держу. Пошли. – Я, конечно, понимала, что она не разберет моих слов. Поэтому подтолкнула ее вперед, показывая, что нужно идти.
– Лин, подожди. Давай вместе. – Павел подхватил маму с другой стороны, и мы пошли в сторону пустующей спальни. – Дим, позови Светлану Юрьевну, пусть подойдет к нам.
Услышав его имя, я непроизвольно подняла глаза вверх и встретилась с его непроницаемым взглядом. Он сделал шаг в сторону, пропуская нас вперед, а потом, смотря на меня в упор, небрежно кинул:
– Сейчас, – и резко отвернулся.
По спине прошла волна марашек. Я поежилась. Какое-то странное чувство кольнуло в груди. Тревога? Страх? Сама не поняла. Просто стало не по себе. Волнительно настолько, что казалось, сердце вот-вот вырвется из оков тела и своим диким танцем заглушит посторонние звуки. До того сильно оно забилось. До того стало тесно ему в груди…
***
Дмитрий
– Отец? – Позвал я, открывая кабинет отца. Обычно, когда он был здесь, его не смел никто отвлекать, но сегодня я сделал исключение, так как хотел застать его одного. – Можно?
Отец сидел за рабочим столом, просматривая какие-то бумаги. Его лицо было сосредоточено настолько, что даже издалека были видны напряженные морщинки над бровями. Увидев меня, он отложил документы в сторону и, облокотившись на спинку стула, улыбнулся:
– Сынок? Заходи, конечно. Что-то случилось.
Он потянулся вверх, хрустя позвонками. А я, подойдя ближе, хлюпнул в бокалы, стоящие на столе, немного бренди и, протянув один из них ему, ответил:
– Разговор есть… Серьезный… Выпей…
– Ты меня пугаешь? – Нарочито серьезно заметил отец и, взяв предложенный бокал, немного отпил. – Рассказывай.
Я долго готовил себя к этому разговору. И, стоя еще минуту назад за дверью кабинета, точно знал, что не отступлю. Вот только сейчас, взглянув в спокойные отцовские глаза, моя уверенность пошатнулась. Я не знал, правильно ли поступаю, что хочу рассказать правду. Правду, которая все испортить. Сломает только что начавшуюся новую жизнь. Правду, которая напрямую касается его жены.
– Речь пойдет об Элине. – Я сел напротив и залпом осушил бокал.
– Да-а-а? Уже интересней… – Отец не собирался быть серьезным. Даже услышав имя жены, он не изменился в лице. Не спеша, попивая бренди, он смотрел на меня с улыбкой и терпеливо ждал продолжения.
– Отец, я долго думал и решил, что ты должен знать… – В последний момент слова об измене словно испарились с моего языка. Я чувствовал себя настоящим идиотом, у которого резко пропал дар речи. Ну, не кретин ли? – Мне кажется Элина тебе не пара…
– Вот как! Ты, правда, так считаешь? – Улыбка стала медленно сползать с отцовского лица, возвращая ему годы. Даже делая старше. Не ожидал он видно от сына такого подвоха. – Слишком стар для нее?
– Дело не в этом. Отец, – спохватился я, понимая, что разговор принимает совсем иной поворот, – Просто Элина не та девушка, которая тебе нужна. – Я подскочил со стула и, подлив себе бренди, отошел к окну. – Понимаешь, эта девушка не любит тебя. Она уцепилась за деньги, а не за отношения, которыми ты так дорожишь. Она…
– Все, хватит. – Отец резко поднял вверх правую ладонь, приказывая замолчать. – Не ожидал от тебя такого.
– Нет, ты не понимаешь… – было начал я.
– Нет, сын, это ты не понимаешь, что несешь полный бред. – Отец начинал злиться. Он встал со стула и, облокотившись двумя руками на стол, строго отчеканил, – Бред, который я не желаю слушать. Ты совершенно не знаешь ее. И не тебе судить наши отношения.
– Вот значит, как? – Последние слова задели меня за живое. Не помня себя от накатившего гнева, я в три шага подскочил к столу и, тоже нависнув над ним, запальчиво выдал. – А то, что твоя дорогая жена наставляет тебе рога, тоже не мое собачье дело? Мне хватило одного раза все увидеть, чтоб понять, что она не та, за кого себя выдает. Она изменяет тебе, отец. А ты за нее заступаешься.
– Замолчи. Сейчас же замолчи. – Отец перешел на крик. – Да, как ты смеешь обвинять Элину в предательстве. Кто дал на это право?
– Я бы не говорил, если бы не видел, но я все видел своими глазами…
– Что? Что значит видел? Ты следил за ней?
Я схватился за волосы и потянул их вверх.
– Да. Да, черт возьми, я следил за ней. Потому что с самого начала знал, что она не так проста, как кажется. Я знал, что рано или поздно это свершится и просто хотел огородить тебя от боли.
– Замолчи… – Закричал отец, о потом его голос стал угрожающе-спокойным. – Убирайся…
– Отец…
– Я сказал, пошел вон.
Словесная пощечина отца оказалась очень хлесткой. Я стиснул зубы, понимая, что он больше не даст сказать мне ни слова и, сжав кулаки, вышел. Уже в коридоре, дав волю скопившейся в груди ярости, я изо всех сил впечатал кулак в стену и выпустил недобрый звериный рык. Процесс запущен. Вернее вышел на новый уровень. Сегодня из-за нее я впервые в жизни поругался с отцом. Впервые повысил на него голос.
Глава 10
Элина
Я не понимала, почему тянут с операцией. Тетя Ира ничего толком объяснить не могла. Отнекивалась. Говорила, что все хорошо, переживать не о чем. Но сердце было не на месте. Оно подсказывало, что что-то здесь не так. Поэтому, выйдя от нее, я направилась к врачу, решив окончательно во всем разобраться. Но то, что я узнала, повергло меня в шок.
– Ирина Викторовна, написала отказную еще в первый день. Поэтому сейчас она на стационарном лечение, но уже через неделю вы сможете ее забрать. – Я не могла поверить своим ушам. – Странно, почему она сама вам этого не рассказала?
Действительно, почему? Я думала, что могу доверять ей, но что в итоге получается? Они на пару с сыном обманули меня? Ладно Антон. От него и не такое можно ждать. Но, чтобы тетя Ира… Для ее лжи нужна была веская причина. И я на сто процентов была уверена, что этой причиной был – Антон.
– Спасибо.
Отблагодарив врача, я поспешила удалиться. Мне необходимо было знать правду. Вот только расспросить обо всем тетю не рискнула. Лишние нервы ей были ни к чему, поэтому, достав телефон, стала набирать Тоху. Но трубку никто не взял. Взглянув на часы, я тяжело выдохнула, понимая, что разговор с Антоном придется отложить до завтра. Дома меня ждали Павел с мамой, готовящиеся сегодня улететь в Москву. Паша ехал в столицу для участия в тендере, а мама, наконец-то пришедшая в себя после длительного запоя, все-таки решилась на лечение.
Тяжело было осознавать, что уже через каких-то пять часов, два близких мне человека покинут меня. Пусть ненадолго, но сама мысль о расставание ужасно угнетала. Я знала, что после придет хандра. А вместе с ней слезы и нехорошие мысли.
– Пааап… Папочка… – На часах давно перевалило за полночь, а мне не спалось. В принципе так было всегда, когда заранее знала, что папа уезжает в командировку и нам придется на время расстаться. Я не хотела его отпускать. Боялась остаться одна. Ведь, когда его не было рядом, ночи превращались в кошмары. Я начинала бояться всего вокруг. Пряталась под одеяло и плакала до утра. Тихо. Кусая губы в кровь. Чтобы не слышала мама. Не ругала. И не стыдила тем, что такая большая, а до сих пор всего боюсь. – Папочка, проснись…
– А?.. Эля, солнышко, ты чего не спишь? – Спросонья отец не сразу понял, кто и зачем его разбудил. Но, когда увидел мои заплаканные глазки, тут же подскочил и усадил на колени. – Малышка, ты снова за свое?
– Пап, папулечка, не уезжай… – Я со всей силой, на которую только была способна восьмилетняя девочка, вцепилась в него руками и обняла, вдавливаясь в грудь. – Не уезжай, не надо… Я не хочу расставаться…
И снова из моей груди вырвалось жалобное рыдание. Я плакала навзрыд. А отец продолжал успокаивать. Гладил меня по спине, целовал, говорил, что это ненадолго. Только все было не то. Я ждала другого. Хотела, чтоб остался. Хоть и понимала, что бессмысленно об этом просить. Он все равно уедет. Не завтра, так через неделю. Ведь у него есть я. Есть мама. Есть обязательства. И есть обстоятельства, которые нам не под силу изменить. Я знала, что своими слезами расстраиваю его, но ничего не могла с собой поделать. Как бы там ни было, я каждый раз, как по новой, начинала надеяться на то, что сегодня все изменится. И только со временем научилась его отпускать. Перебарывать себя. А после уходила в депрессию, до самого его возвращения.
– Мам, я буду звонить. Ты главное трубку бери, чтобы я не переживала… – На меня смотрели некогда зеленые, а теперь почти обесцветившиеся усталые глаза. О чем она думала сейчас? Я не знала. Но, скатившаяся по щеке одинокая слеза, отдалась болью в моем сердце и я впервые за долгое время обняла ее, прижимая к своей груди. – Все будет хорошо. На этот раз все у нас получится.
Мама обняла меня в ответ. Скупо. Сдержанно. Но обняла. И я готова была расплакаться в ответ. Но, закусив губу, сдержалась. Хватит. Я давно выросла. Пора уже взрослеть. И учиться держать эмоции в руках.
– Лин, милая, не переживай. Клиника одна из лучших в нашей стране. Татьяне Сергеевне там обязательно помогут. Я ручаюсь.
Я посмотрела на мужа с особым теплом и, оторвавшись от мамы, прильнула к нему.
– И ты, Паш, звони, не забывай. И поскорей возвращайся домой…
– Это обязательно, милая. Через пару дней приеду, не успеешь соскучиться. – Я улыбнулась.
– Я уже по вам скучаю…
И именно в этот момент приятный женский голос объявил о начале посадки на рейс до Москвы. Около трех десятков человек встали и направились к выходу, образовывая стройную очередь. Павел в последний раз обнял меня на прощание и, подхватив маму под руку, двинулся за ними. Я помахала им вслед. А потом, чувствуя, что не в силах больше сдерживаться, быстрым шагом покинула зал ожидания, позволяя слезам вырваться наружу.
***
Дмитрий
Прошло несколько дней после ссоры с отцом, а наши прежние отношения не возобновились. Мне даже казалось, что он специально всем своим видом показывал, как ему хорошо с женою, а все мои слова – пустой звук. Не поверил. Это я понял сразу. Вот только надеялся, что хоть какой-то червяк поселится в душе и будет грызть до тех пор, пока не проверит. Но, нет. Отец доверял Элине. Доверял настолько, что отказался выслушать родного сына. Выставил за дверь. Перестал разговаривать.
Как же сильно это давило на нервы. В доме стало невыносимо находиться. Еще эти бесконечные расспросы ба о моей псевдо девушке Ритке. Все до кучи. И в итоге дошло до того, что наряду с усталостью меня свалила высокая температура. Ничего не оставалось, как отлеживаться дома, притворяясь на каждый дверной скрип – спящим, чтоб не беспокоили. Хотелось тишины. Одиночества. Обычного человеческого покоя.
– Алло, ты где? Нам надо встретиться. – За дверью послышался шум, а потом я услышал взволнованный женский голос. – Говори, где ты. Я сейчас приеду…
Я напряг слух. Голос принадлежал Элине. Этой стерве, из-за которой со мной не разЀого потихоньку начинало тошнить.
– Тоха? – Стараясь ни на что не наступить, я прошла дальше. Антон должен был быть дома. Иначе квартира была бы заперта. Вот только из глубин комнат никто не отвечал. Было подозрительно тихо. Настолько подозрительно, что в душу закралось нехорошее предчувствие. Я, сглатывая подступивший к горлу ком, открыла дверь в его спальню и обомлела. Комната парня была разгромлена. Мебель разбросана по полу, а сам Антон валялся в углу, согнувшись пополам. От его скрученной фигуры доносились жалобные стоны. И я, превозмогая страх, бросилась к нему.
– Тоха, что с тобой? – Перевернув парня на спину, я положила его голову себе на колени и ахнула. Его бледное лицо было искажено от боли. Губа и бровь разбиты, а под глазами красовались фиолетовые фингалы на пол лица. Размазанная по щекам и подбородку кровь вызвала очередной приступ тошноты, и я снова зажала рот рукой.
– Какого хрена приперлась? – Парень попытался оттолкнуть меня, но новый приступ боли заставил сморщиться и снова застонать. – Сказал же, бл*, не приезжай…
Я была возмущена его агрессией. Жалость, как рукой сняло. Сбрасывая Антона с коленей, я вскочила на ноги и, вспомнив, зачем пришла, разозлилась еще сильнее.
– Поговорить пришла. Но вижу, с тобой уже поговорили. Здорово ж тебя отделали… – Я попыталась придать голосу саркастические нотки.
– Да пошла ты… – выплюнул парень в попытке сесть. Только видно его и, правда, хорошо исколошматили, каждое новое движение было сопровождено матом. – Чего стоишь, помоги, бл*.
– И не подумаю. Сам встанешь. Я буду ждать на кухне.
– Лучше вообще убирайся, сука… – Услышала вслед, выходя из спальни.
***
Дмитрий
Вот уже битые полчаса я стоял, облокотившись о перила, и смолил сигареты, кидая окурки себе под ноги. Нервы были на пределе. Злился сам на себя. Не понимал, какого черта я здесь делаю. Еле на ногах стою, жар во всем теле. А повернуться и уйти не получается. Будто что-то держит. Какая-то невиданная сила приковала меня цепями к этой лестнице и не дает сделать шаг назад.
Отшвырнув очередной окурок, сплюнул прямо в стену. Гаже не станет. И без того мерзко. Отвратно. Разрисованные стены, обшарпанный потолок, ржавые двери, заплеванный пол. Все говорило о пагубности этого места. Вонь стояла такая, что сводило скулы. Закрыв глаза, вслушался в звуки. Тихо. Настолько тихо, что оглохнуть можно. Никаких признаков жизни. Будто все вымерли. Испарились.
А вдруг все напрасно? Может это вовсе не она вышла на пятом? Может она давно свалила? А я торчу здесь, как последний кретин, намереваясь достать доказательства правдивости своих слов. Чтобы отец поверил. Чтобы, наконец, увидел, кто из нас прав.
Стиснув зубы, сжал кулаки. Или сейчас, или никогда. Я не уйду. Не сдвинусь с этого места, пока не увижу ее. Не застану на месте преступления. А после ей уже не отвертеться. Она сама признается отцу в своей измене. Иначе я за себя не ручаюсь. Сверну шею и глазом не моргну. Я не дам ей водить отца за нос. Вешать лапшу на уши, разыгрывая любящую жену. Не позволю выставить его на посмешище, когда о ее похождениях заговорит общество. Она уйдет. Уйдет по-хорошему. И мы все забудем о ней, как о самом страшном сне.
Достав из заднего кармана джинс пачку сигарет, поднялся на лестничную площадку и только хотел по новой закурить, как мой слух пронзил резкий женский крик. Он был настолько неожиданным и быстрым, что я не успел понять, принадлежал он Элине или нет. Но не смотря на это мое тело молниеносно напряглось, а глаза устремились в сторону двери, откуда стал доносится шум. Подойдя ближе, я почти прислонился к ней ухом и прислушался. Звук мужского голоса резанул слух.
– Закрой рот, шваль. И слушай внимательно… – Небольшая пауза, после чего мужчина продолжил. – Тех денег, что ты дала, оказалось не достаточно. Нужно еще. И много. Поняла, с*ку. И чем быстрее ты их достанешь, тем лучше для тебя. Иначе разукрашу твою ангельскую мордашку не похлеще своей. Собственный муженек не узнает. Поняла, с*ку, отвечай.
После вылитой грязи последовал удар, похожий на удар кулака о стену. Это было последней каплей моего терпения. Кто бы сейчас не стоял там перед этим уродом, я не смог сдержаться. Наверное, причиной тому было мужское начало, затмевающее все предостережения. Я просто обязан был заступиться за девушку, не дать растерзать ее голодному шакалу. Пихнув дверь плечом, я влетел внутрь квартиры и прямиком направился вглубь. И только вбежав в кухню, остановился, впиваясь взглядом в испуганные, полные слез, до боли знакомые зеленые бездны, которые смотрели на меня с удивлением и мольбой о помощи одновременно. Элина стояла прижатая к стене этим уродом, который своей грязной лапой зажимал ей рот, продолжая не замечать моего присутствия. Девушка, пыталась оттолкнуть его, вдавливая ладошки в грудь, но он был, как железно-бетонная стена, непробиваем. Взгляд девушки забегал от меня к нему, а по щекам побежали дорожки прозрачных слез, которые окончательно снесли мне крышу. Перестав себя контролировать, я схватил это чмо за шиворот и со всей силы отбросил в сторону противоположной стены. Он отлетел, как тряпичная кукла, и, ударившись спиной, скатился на пол, хватаясь двумя руками за голову. Элина пискнула, зажимая рот ладошкой и с еще большим испугом посмотрев мне в глаза.
– Иди в машину, – сплюнул я и, развернувшись в сторону урода, стал по новой на него надвигаться. Подойдя вплотную, схватил за кровавый воротник и поднял на ноги, а потом, стиснув зубы, ударил в живот. Чмо застонало и согнулось пополам, кашляя кровью. – Еще раз увижу тебя рядом с ней, ты – труп.
И снова удар. Локтем в лопатки. Урод упал к моим ногам, скручиваясь от боли в позу эмбриона. Но мне и этого показалось мало. Перед глазами стояли дорожки слез, которые затуманивали рассудок. И сейчас я готов был убить его, забив до смерти. Как он посмел к ней прикоснуться? Теперь на ее губах останется запах его вонючих лап. Чертов сукин сын. Убью падлу голыми руками.
Выплескивая свою злость через безжалостные удары ноги об эту пародию на мужика, я окончательно терял контроль. В мире остались только я и моя неуправляемая ярость. Я продолжал бить даже тогда, когда со спины на меня кто-то навалился и попытался оттащить назад. Потом были слабые удары вдоль позвонка. И тихая истерика, перерастающая в женские рыдания – остановиться. Вот только все это происходило не со мной. Где-то в параллельной вселенной. А здесь и сейчас был этот урод, посмевший прикоснуться к тому, что ему не принадлежало.
– Дима, прекрати-и-и… – Как сквозь вату, до меня донесся истошный женский крик. А потом я почувствовал боль. Кто-то со всей силой укусил меня в плечо. И я, рефлекторно дернувшись, оттолкнул укусившего в сторону, дав по зубам.
Тяжело дыша, я стал приходить в себя. Подо мной лежало чмо, не подающее признаки жизни, а позади меня, прижавшись к стене и обхватив колени руками, сидела, глотая слезы, Элина. По подбородку бежала струйка крови. А глаза были полны страха и ужаса. Девочка испугалась не на шутку. Вот только чего? Догадаться было не трудно. Она только что стала свидетелем того, как человек за долю секунды становится неконтролируемым стихийным бедствием, готовым убить. Снова перевел взгляд на урода и, затаив дыхание, сел на корточки. Приложив пальцы к шее, попытался прочувствовать пульс. И выдохнул с облегчением, когда под подушками пальцев слабо, неуверенно затрепетали яремные венки, несущие жизнь в гнилое сердце этого подонка. Не убил. Значит, будет жить. Встав, развернулся к девушке и, подойдя ближе, протянул ладонь, давай понять, чтобы встала, но Элина не шелохнулась, опуская взгляд в пол.
– Уходи… – еле слышно прошептала она. Вот тебе благодарность за спасение. Да, какого ж черта она творит? Схватив ее за плечи, поставил резко на ноги и вдавил спиной в стену.
– Это и есть твое «спасибо», – сквозь стиснутые зубы, процедил я. – Могла бы хоть из вежливости поблагодарить. Или надо было дать ему исполнить свое обещание? – Девушка молчала, сверля меня убийственно-испепеляющим взглядом. – Что ж в следующий раз так и сделаю, а сейчас мы едем домой.
Элина дернулась в попытке скинуть мои руки с плеч, но я вцепился в нее сильнее и волоком поволок за собой.
– И не советую сопротивляться. Тебе же лучше…
Пытаясь вновь не потерять контроль над злостью, я старался не смотреть на девушку, полностью сосредоточившись на дороге. Дойдя до машины и пропустив мимо ушей все ее доводы по поводу того, что надо вернуться назад, вызвать скорую и вообще она в состоянии доехать домой сама, усадил на пассажирское место рядом с собой и завел двигатель. Девушка, закусив нижнюю губу, отвернулась в сторону окна, приняв новую тактику – игнорирования. Впечатав ногу в педаль, я дал по газам и ринулся с места, оставляя позади сгусток черной пыли и дикий рев колес.
Глава 11
Дмитрий
– Останови машину. Мне нужно выйти.
Почти полпути мы проехали в полной тишине. Элина продолжала смотреть в окно, нервно теребя в руках ручку от сумки. А я старался укротить в себе рвущегося с цепи зверя, готового распластать ее на земле, чтобы вырвать из глотки признания о случившемся. О каких деньгах шла речь? Почему это чмо угрожало ей? Был ли он ее любовником? Да, и вообще, какого черта, там только что произошло? Вопросов в голове было больше, чем воды в мировом океане. И ни на один из них я не мог себе ответить.
Достав сигареты, закурил, не удосужившись даже открыть окно. Хотелось раствориться в этом дыме, чтобы хоть немного отойти. Прийти в себя. Привести мысли в порядок. Все ушло на второй план: болезнь, усталость, ссора с отцом. Сейчас, вернее каких-то пятнадцать минут назад, главным стало – вырвать Элину из лап того урода, который посмел не просто к ней прикоснуться, а в добавок к этому довел девушку до слез. Я видел прежде ее слезы, которые сам же и вызывал, причиняя ей как физическую, так и моральную боль, но тогда мне было плевать на них. А сегодня, увидев в зеленых безднах отчаяние и влагу, меня словно переклинило. Я действительно готов был его убить. Никто, черт бы ее побрал, не смел доводить ее до слез кроме меня. И это чмо, кем бы он ей не приходился, в том числе. Но она остановила. Зачем? Какого дьявола, она это сделала? Почему не дала довести начатое до конца? Стало бы на одного урода меньше. И от меня на следующие несколько лет избавилась бы. Но, нет. Не смотря на страх и панику, эта тихоня не убежала. И даже посмела меня укусить. Разбитая губа стала ее наказанием за это. Но она же стала моим спасением от тюрьмы.
– Ты не покинешь эту машину, пока все мне не расскажешь. – Я старался не смотреть в ее сторону, чтобы лишний раз не накручивать себя, не злиться еще сильнее. Выдыхая и одновременно вдыхая сигаретный дым, смотрел на дорогу, уговаривая себя, держать гнев под контролем. – Можешь начинать…
– О чем я должна рассказать? – Элина подпрыгнула на месте. И, развернувшись в мою сторону, уперла в мой профиль рассерженный взгляд. По голосу понял, что девушка взвинчена не меньше моего и готова заистерить прямо сейчас. Но, я не собирался выслушивать ее истерику. Мне нужна была правда. Какой бы горькой она не была. – О том, что ты только что забил моего двоюродного брата до смерти? Или…
Не дав ей договорить, я резко дал по тормозам так, что девушку от неожиданности кинуло вперед. Но она успела выставить руки, опершись ими о лобовое стекло. Ее волосы метнулись вслед за нею, рассыпаясь по лицу и скользя вдоль шеи к тяжело вздымающейся маленькой груди. Я крепче сжал руль и перевел дыхание. Ее слова хлестко резанули по сердцу, будто дали хорошую оплеуху. Они эхом отдавались в ушах: брат, забил, до смерти… Не думал я, что, услышав от нее такое, будет так неприятно и даже больно. В голове все перемешалось, превращая поток ее обвинений в единственное не сказанное ею слово – «убийца».
Тяжело дыша, я выскочил из машины и, обойдя ее, облокотился на задний бампер. Я бы сейчас душу дьяволу продал за очередную дозу никотина, но, как назло, сигареты закончились, а поблизости не было ни единого ларька. Сложив руки на груди и закрыв глаза, вдохнул поглубже воздух в надежде хоть немного прояснить затуманенные последними событиями мозги. Но это мало помогло. Даже поднявшийся холодный ветер не произвел на меня впечатления. Все осталось без внимания. Каждый мускул тела был взвинчен и напряжен. И как я не старался держать свою злость под контролем, эта вертихвостка снова нашла лазейку, как вывести меня из себя. Я лишь молил о том, чтобы она осталась сидеть в машине. Иначе сегодня я уже не мог за себя поручиться. Руки чесались так, что казалось, готовы придушить любого, кто первый встретится на пути.
Громко захлопнувшаяся дверь заставила меня резко обернуться. Элина стояла ко мне спиной, нервно роясь в сумочке. Плечи девушки дрожали то ли от холода, то ли от волнения. А волосы были в полном беспорядке. Найдя наконец-то телефон, тихоня стала кого-то набирать, а я, сдерживаясь из последних сил, медленно приблизился сзади и, выхватив трубку из рук, спрятал ее в задний карман джинс.
– Я сказал, ты никуда не уйдешь, пока все мне не расскажешь, – преднамеренно растягивая каждое слово, отчеканил я, впиваясь в лицо девушки не терпящим возражений взглядом.
– Ты не можешь мне указывать. Отдай телефон. Я должна вернуться. – девушка попыталась сделать выпад вперед, намереваясь отобрать кражу, но я перехватил ее руки и, заломив за спину, прижал к холодному металлу машины. Элина пискнула, закусив от боли нижнюю разбитую губу.
– Рассказывай. Я жду…
Девушка попыталась вырваться, но, видно поняв, что это ни к чему не приведет, перестала сопротивляться, полностью обмякая в моих руках.
– Неужели ты не понимаешь, что только что совершил? – Ее бездны были полны отчаяния и безысходности. – Ты же убил его… Понимаешь, убил… – По щеке тихони скатилась одинокая слеза. – Мне нужно вернуться.
Я не верил своим глазам. Она снова плакала. И снова из-за этого чертового урода, которого и мужиком назвать было трудно. После всей той грязи, что он на нее вылил, после нешуточных угроз, эта глупая девчонка готова была вернуться назад, чтобы ему помочь. Какая же она дура. Или мазохиста. Или просто съехавшая с катушек идиотка, готовая жертвовать собой ради таких уродов-братиков, как то избитое мною чмо. Сейчас я действительно жалел, что не прикончил его. Эта мразь только смерти и заслуживала. А не таких искренних и по-детски невинных слез, которыми тихоня его оплакивала.
Стиснув зубы и опустив ее руки, я отпрянул от девушки, как от прокаженной, и, кинув телефон обратно, зло выплюнул:
– Жив твой брателло. Можешь проваливать.
Что ж, если ей нравилось, что об нее вытирают ноги, то пусть убирается. Мне плевать, что с ней будет.
***
Элина
Дима отскочил от меня так, словно увидел сумасшедшую. Его прищуренный и недовольный взгляд выражал нескрываемое презрение. Будто плюнуть хотел, но в последний момент передумал. Швырнув в меня телефоном, он запрыгнул в машину и дал по газам. А я осталась стоять посреди пустынной дороги, смотря вслед удаляющегося автомобиля. И только сейчас, оставшись одна, поняла, что не знаю, что мне делать дальше, куда идти, кому звонить. Паша с мамой в Москве, тетя в больнице. А больше помочь было не кому. Оставался единственный вариант – вызвать такси, но для начала надо было узнать адрес этого злосчастного места.
Оглядевшись по сторонам, я поежилась. Эта часть города была нелюдимой, она как бы разделяла мою жизнь до встречи с Павлом и после. То, что осталось за спиной – были бедные и грязные районы, в которых прошло мое детство, а то, что ждало впереди – была лучшая часть города, где жили такие, как Дима. Богатые мажоры, презирающие нас за то, что мы не такие, как они. Считающие нас – отбросами жизни. Два полюса, разделенные экватором. Тем местом, откуда мне нужно было как-то выбраться.
Отойдя подальше на обочину, я пошла вперед. Мимо летели машины. Кто-то даже сигналил, но я понимала, что ехать автостопом рискованно. Тем более что все попутные машины ехали из стороны моей прошлой жизни. Оттуда, где всегда процветала преступность, и не было безопасно. Я старалась идти увереннее, показывая своим видом, что я не из тех девочек легкого поведения, которые по первому сигналу запрыгивают в машину, чтобы за небольшую услугу доехать быстрее до города. Мне не нужна была помощь такого рода. Поэтому расправив плечи и выпрямив спину, я шла вперед, игнорируя любой звук проезжающих мимо машин и всеми силами скрывая свой внутренний страх, от которого по телу, не переставая, бегали мурашки.
Дима бросил меня. Он просто взял и уехал. А я не могла его в этом даже обвинить. Ведь сама довела. Он просто хотел помочь. А я, как последняя истеричка, взорвалась, обвинив его в том, чего он не совершал. Я не знала, как он оказался там, но сейчас, немного отойдя от случившегося и попав в новую безвыходную ситуацию, это ушло на второй план. Стало неважным, как. Главнее сейчас было то, что он спас меня. И, не окажись он рядом, неизвестно, чем бы все закончилось, и где бы я сейчас была. Хотя, я все равно добилась того, что оказалась неизвестно где. И винить во всем оставалось только себя.
– Эй, красотка, садись, прокатим. – На меня будто ушат холодной воды вылили. Поравнявшись со мной, на сбавленной до минимума скорости ко мне подъехала старая «повидавшая жизнь» иномарка, из которой, повиснув на опущенном стекле, выглядывала нагло ухмыляющаяся мерзкая морда. Намерения этого отморозка явно были не чистыми. От его голодного взгляда меня всю передернуло. Но я, сжимая кулачки и молясь о хорошем, не подала вида насколько сильно испугалась.
– Нет, спасибо. Сама дойду. – Вот только голос меня подвел. Он предательски задрожал, и, услышав грязный смех всех четырех громил, сидящих в машине, я не придумала ничего лучше, как бежать. Свернув на заросшую со всех сторон дорожку, я пустилась в бегство. Куда она вела, знал лишь черт. Но у меня не было времени думать. Нужно было спасаться.
Я бежала без остановки. Не оглядываясь. До тех пор пока не выбилась из сил и стала задыхаться. Остановившись, я огляделась. Позади было тихо. Вокруг росла высокая трава, за которой ничего не было видно. А впереди ждала неизвестность. Отдышавшись, я села на землю и, обняв себя руками, тихо заплакала. Меня накрыла такая волна обреченности и щемящей боли, что, казалось, этот день растянется до бесконечности, и я больше никогда никого не увижу. Оставалось только завыть от одиночества. И я точно превращусь в одичавшего волка.
