Текст книги "Это их война (СИ)"
Автор книги: FevraLina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
Глава 25
Дмитрий
Возвращаясь домой, я все больше ненавидел себя за то, что позволил ба выгнать Элину из дома. Я должен был ее остановить. Или уйти вместе с девушкой. Но я поступил, как самый последний трус, позволив ба распоряжаться нашими судьбами. Я знал, что разговор с ней будет тяжелым. Но прежде чем к нему приступить, намеревался рассказать обо всем отцу, чтобы уже раз и навсегда расставить все точки над «и». И когда Элина все-таки найдется прижать ее к груди, чтобы сказать о том, как сильно виноват перед ней, как сильно ее… Люблю.
Да, именно люблю. Именно это слово крутилось на языке, когда я думал о ней. О ее зеленых безднах. О тонком аромате густых волос. О том, как прекрасно ее лицо, когда она злится или улыбается. Я сожалел о каждом приступе злости, причинившем ей боль. О том, что так долго закрывал глаза на правду, предпочитая заменять слово «любовь» на «ненависть». И сейчас, когда наконец-то смог осознать свои ошибки, готов был предстать перед отцом, чтобы все ему рассказать.
Стоя на пороге его кабинета, я еще раз поклялся себе, что этот разговор обязательно состоится. Сегодня он либо возненавидит меня, либо попытается понять. Но как бы там не было, ясно было одно – я больше никогда не откажусь от Элины, чем бы мне это не грозило.
– Отец, – тихо позвал я, открывая дверь. Отец поднял на меня уставший взгляд и жестом пригласил войти. Подойдя ближе, я заметил в его руках телефон. Он зажимал его в ладонях, нервно стуча по экрану пальцем. От меня не укрылось то волнение, с которым он на него смотрел. – Что-то случилось?
– Пока, не знаю, – тихо ответил он, отчего по телу пробежался табун неприятных мурашек. – Элина… Она с утра уехала и вот целый день не берет трубку.
Моя тревога за девушку достигла своего пика. Страх за ее жизнь накрыл с головой. С ней точно что-то случилось. Иначе с чего вдруг ей не отвечать отцу. В конце концов, это не он ее обидел. Не он ее прогнал. Значит, у ее молчания была другая причина. И с каждой минутой все больше казалось, что этой причиной могло быть что-то очень страшное и необратимое.
– Отец, мне нужно тебе кое-что рассказать, – больше не было сил молчать. Волнение возрастало, а неизвестность, как черная дыра, поглощала все силы, заставляя думать о самом плохом. Одни настенные часы продолжали размерено тикать, приближая нас к тому, что раз и навсегда изменит наши отношения и разобьет сердца.
– Да, говори… Сегодня меня уже навряд ли можно чем-то удивить…
И снова этот уставший взгляд, обращенный на телефон. Я и сам сканировал его, в надежде услышать долгожданный звонок. Но тишину комнаты нарушали лишь наши частые дыхания и периодические вздохи.
– Отец, Э… – но не успел я договорить, как в дверь постучали, а потом, не дожидаясь приглашения, в кабинет влетела ба, устремив на меня взгляд, полный раскаяния.
– Звонили с больницы… Элина… Она попала в аварию…
***
Элина
Все, чего мне хотелось – это поскорее добраться до кладбища. Трехчасовая езда по городу не смогла успокоить бушующих внутри чувств. Слезы высохли. Но боль, крепко вцепившаяся в сердце, не отпускала. Проникая все глубже, она заставляла меня возвращаться памятью к тем моментам, от которых хотелось сбежать. Вот только безрезультатно.
Сегодня я поняла очередную простую истину: сколько не беги, от себя не убежать. Ты сам творец своих мыслей. Ты сам загоняешь себя в тот лабиринт памяти, из которого нет выхода. Одни тупики.
Куда не сверни, везде возникал его образ. Его крепко сжимающие руки. Горячо целующие губы. И глаза… Ставшие палачом моих надежд. Сегодня одним своим взглядом Дима окончательно разрушил наш маленький мир, в котором мы могли бы быть счастливы, будь немного посмелее…
Все три часа езды, я бесцельно каталась по городу, пытаясь хоть как-то прийти в себя. Мне даже перед отцом было стыдно показаться в таком подавленном виде. Вот только я понимала, что монолог с ним поможет хоть немного успокоиться, поэтому все-таки решилась отправиться к нему. Пусть его уже не было рядом, но я всегда чувствовала его присутствие, когда стояла рядом с могилкой, вокруг которой цвети ирисы и душистая сирень.
Улучив момент, когда справа образовалось пустое пространство, я начала перестраиваться. Вдруг машина, которая была довольно далеко, стремительно начала приближаться. Всё, что я успела заметить, это обгоняющий меня слева Форд и стремительно приближающуюся машину справа. Оглушительный визг тормозов, удар и темнота…
Очнулась уже на земле. Надо мной склонилось чьё-то лицо, но слов я не слышала. Боли тоже не было. В памяти остался давящий гудок и мысль, что справа не хотят меня пропустить.
Машина, перед которой я хотела въехать в правый ряд, дымилась рядом. Около неё происходило что-то страшное. Форд стоял боком, загораживая собой весь левый ряд. Последнее, что услышала – это сирена скорой помощи. И снова спасительная тишина.
***
Дмитрий
Никогда не думал, что больничные коридоры могут быть настолько холодными и пустыми. Мне казалось, что больницы – это оживленные места, где всегда полно народу: врачи, медсестра, больные. Но сегодня я в полной мере ощутил на себе гнетущую атмосферу этих мест, где за каждой дверью витал запах смерти и одиночества, перебивающий запах хлорки и медикаментов.
Я несся вперед, не разбирая дороги, пока пальцы не коснулись дверной ручки, за которой была моя маленькая девочка. Мое украденное счастье. Моя Элина. От прикосновения к металлу меня передернуло. Я словно вышел из транса. И только сейчас смог ясно осознать, что за закрытой дверью на железной кровати с полосатым матрацем увижу то, что уничтожит меня раз и навсегда.
Я чувствовал, как по коже ползет холод, проникает в тело, замораживает. Сжимая дрожащими пальцами дверную ручку, я, словно оттягивая неизбежное, не торопился входить. Узнав в регистратуре, в какой палате лежит девушка, я не стал дослушивать то, что они хотели добавить. Просто испугался. Испугался услышать то, что сейчас увижу собственными глазами. Прислонившись лбом к двери, я еще раз мысленно проклял себя за слабость и бездействие и только потом решился открыть эту чертову скрипучую дверь.
Мой взгляд медленно пополз вверх. Все выше и выше. Пока не достиг точки, где начинаются ножки кровати. А за взглядом последовала и душа. Потом сердце, выскочившее из груди в тот момент, когда мои глаза впились в белоснежную ровно застеленную простынь, на которой никого не было. Я издал глубокий выдох. И сам же вздрогнул от звука собственного голоса в тишине.
Палата была пустой. Здесь никого не было. Неужели в регистратуре ошиблись? Или ошибся я. Или… Нет, о другом даже думать не хотелось. Она должна была быть где-то здесь. За любой закрытой дверью этого длинного холодного коридора.
Оглядев палату еще раз, я намеревался уже выйти, когда где-то справа скрипнула дверь. Я резко обернулся. И тут же мой взгляд встретился с необъятной бездной зеленых глаз, которые смотрели на меня с нескрываемым удивлением и… Нежностью. В этот момент все потеряло значение: условности, люди, запреты. Все было забыто. Стерто из памяти. Я понял, что ничего не будет, как раньше. Я и сам стал другим. Откинув прежнюю сдержанность, я в три шага преодолел нас разделяющее расстояние и просто без лишних слов прижал своего зеленоглазого ангела к себе. К своей груди, где бьющееся сердце отбивало ее имя, ее пульс.
Я старался быть аккуратным, боясь причинить девушке боль. Повязка на ее голове могла говорить только о том, что удар пришелся именно на нее. Поэтому все мои движения были плавными. А ладонь, прижимающаяся к ее макушке, нежной и заботливой.
Не сдерживая чувств, которые переполняли мое сердце, я стал говорить то, что должен был сказать уже давно. Но так и не решался, пока не случилось то, что принесло так много бед.
***
Элина
– Я больше никогда тебя не отпущу, слышишь. Никогда. Прости меня, моя девочка, прости за все. Я слишком часто причинял тебе боль. Слишком часто делал то, что отдалял нас все дальше друг от друга. Но несмотря ни на что, я так и смог выкинуть твой образ из головы, вычеркнуть из сердца. Потому что, чтобы я ни делал, как бы сильно не обижал тебя, я все равно продолжал тебя любить, пытаясь убедить себя в обратном. Элина, моя маленькая Элина, я люблю тебя. Люблю… И больше ни за что на свете не отпущу…
Сначала я не поверила своим глазам. А теперь, слушая Дмитрия, крепко сжимающего меня в объятиях, я не верила своим ушам. Голос парня дрожал, как и все его напряженное тело. Я чувствовала, что он сдерживается, боясь причинить мне боль, и это еще больше доказывало то, что слова парня искренни и правдивы. Моя и без того раскалывающаяся голова стала болеть еще сильнее. А сердце, клокочущее в груди, лихорадочно впитывало каждое его слово, стараясь выучить их наизусть.
Его признание причиняло и боль, и радость одновременно. Через сколько ж испытаний нужно было пройти, чтобы понять свои чувства, научится ими дорожить, не стыдиться показывать. Ничего не говоря в ответ, я просто обвила тело парня руками и прильнула к нему плотнее.
В эти драгоценные минуты забылось все плохое. Остались на планете только мы, как единое целое. Неделимое. Неразлучное. И наша, восставшая против всего мира, любовь.
Аккуратно отстранившись, Дима положил руку мне на щеку, провел большим пальцем по губам и стал медленно наклоняться. Я вся замерла в ожидание. Мое сердце перестало биться, дышать. Я умирала от томительного желания. Вернее я уже была мертва, и только его поцелуй мог меня воскресить. Вдохнуть в меня новую жизнь. Новое дыхание.
Наконец-то его губы приблизились настолько, что прикосновение стало неизбежным, и он… поцеловал. Настолько еле ощутимо, легко и нежно, что казалось, моих губ коснулся легкий ветерок. Но с каждой секундой его влажные губы становились все настойчивее и напористей, а поцелуй все глубже и горячее. В этот момент я снова стала дышать, сердце снова встрепенулась, а кровь понеслась по венам… Я наконец-то почувствовала себя живой. Нужной. Не одинокой. В его руках я ощущала себя маленькой хрупкой девочкой, беспомощной и невероятно слабой.
Дима продолжал осыпать мое лицо поцелуями и в какой-то момент мне показалось, что это сон. Галлюцинации от сильного удара. Да, что угодно. Только не реальность. Но, когда мой подбородок коснулся его плеча, а взгляд встретился с до боли знакомыми глазами… я поняла, что все, что сейчас происходит правда.
За Диминой спиной в дверях моей палаты стоял Павел. Он смотрел мне прямо в глаза своим уставшим и потерянным взглядом. И было видно, сколько боли и страданий причиняли ему два самых близких человека. Но даже сейчас, Павел не изменял своим принципам. Он без слов говорил о том, что выдержит эту боль. А я, разрываемая своим предательством, своей виною на куски, молча, глотала слезы, стараясь, чтобы их не заметил Дмитрий.
– Я люблю тебя… Люблю… – продолжал нашептывать парень, когда Павел в последний раз заглянул мне прямо в душу и, кивнув несколько раз в знак того, что все принял, ушел. Вот так вот просто. Развернулся и ушел. Оставив нас друг для друга. Отпустив меня сегодня окончательно. Доверив мою судьбу сыну.
Зажав рот ладошкой, я сдержала рвущийся наружу крик, а потом, отстранив от себя Дмитрия и посмотрев на него заплаканными глазами, сказала то, что должно было со временем искупить мои грехи, помочь вылечить душу:
– Я тоже люблю тебя, Дима… Люблю больше всего на свете.
Эпилог вместо бонуса
Полгода спустя…
Элина
Откинувшись на мягкие подушки, я улыбнулась своим мыслям, которые были заняты утренней новостью и тем, как я расскажу о ней Дмитрию. Я представляла его лицо, его реакцию на мои слова и мне казалось, что он обрадуется не меньше меня самой. Оставалось только дождаться его с работы, чтобы поделиться своей большой радостью.
Приехав полгода назад в Москву, Дмитрий тут же перевелся на заочное обучение и, собрав небольшую команду единомышленников, открыл строительную фирму. Вместе с пятью ребятами он занялся отделочными работами. Шесть человек и ни одного руководителя. Все равны. Вместе работают на объекте, вместе ищут заказчиков, закупают материалы и вникают в финансовые документы. За качество работы отвечают тоже сообща.
– У свободы есть свои преимущества. – всегда говорил мой бизнесмен в рабочем комбинезоне, – Некоторые фирмы обманывают. А сам себя не обманешь.
Но это было только началом его большого дела. Со временем мой начальник планировал взрастить свою строительную империю с нуля. Чтобы доказать себе и всему миру, что он – сын своего отца. Показать всем, что он сам проложил путь к «золотому» будущему. Без посторонней помощи смог подняться до самых вершин. Но все-таки главной его целью было: стать гордостью своего отца.
За все это время он ни разу не попросил у него денег. Жили на то, что получалось подзаработать. На все мои просьбы ему помочь, тоже куда-нибудь устроиться, он отвечал категорическим – нет. Объясняя это тем, что сам в состоянии прокормить свою семью. А жена должна вить уютное гнездышко. Что, собственно говоря, я и делала. Я сама готовила, сама убирала, сама стирала и гладила для него вещи. И, надо сказать, получала от домашних хлопот удовольствие, потому что каждая моя мысль, каждая моя секунда была заняты – им. Я представляла нашу вечернюю встречу и то, каким крышесносным будет очередной вечер, проведенный вдвоем. Порой я удивлялась, откуда в нем столько сил и энергии. После трудного рабочего дня, он еще умудрялся сделать приятное мне. Уложив прямо на кухонный стол или усадив на стиральную машинку, он мог любить меня часами. А на утро встать, как ни в чем не бывало, и уйти на работу: выспавшимся и счастливым.
Окрыленная своими мыслями, я не заметила, как задремала. Разбудила меня тихо играющая мелодия, оповещающая о том, что звонит мама.
– Привет, доченька. У меня замечательные новости.
Голос мамы, прозвучавший в трубке, был настолько взволнованным и радостным, что тепло, разливающееся по венам уже который час, усилило свой поток, переполнив мое сердце счастьем и любовью ко всем моим близким людям.
Месяц назад мама вышла из реабилитационного центра, где пролечилась восемь месяцев. Вышла совершенно другим человеком. Женщиной. Красивой и здоровой. Сияющей и радующейся новому дню. Время, проведенное там, стало отправной точкой для начала новой жизни, которую отныне она хотела посвятить мне, чтобы наверстать упущенное. Чтобы наконец-то узнать меня ближе и подарить мне настоящую материнскую любовь.
Дима снял для нее комнату в нашем районе, чтобы мы в любой момент могли встретиться и поговорить. Провести вместе время. Я не хотела отпускать маму обратно в родной город. Очень боялась, что встреча со старыми «друзьями» напомнит ей о том, от чего она так долго лечилась.
– Тебя приняли? – затаив дыхание, я стала ждать ответ.
– Да, милая. У меня наконец-то будет любимая работа, – после этих слов я запищала от радости и мама рассмеялась в ответ, давая понять, что радуется вместе со мной.
– Мамочка, я так счастлива. Наконец-то мы заживем полной жизнью. Наконец-то у нас будет все хорошо.
– Да, моя хорошая. Мне дали две недели на все про все и за это время я бы хотела… – мама замолчала, а я, услышав в ее голосе грустные нотки, замерла.
– Что, мам, говори… – Тихо попросила я.
– Я бы хотела навестить папу. Съездить на его могилку.
После ее слов с моей души свалился камень. Конечно, как же я сама не додумалась свозить ее туда. Ведь она так же, как и я, скучала по нему и любила.
– Мамочка, не переживай. Мы съездим. Я тебе обещаю.
– Хорошо, моя девочка. Тогда еще созвонимся.
Пожелав маме приятного дня, я нажала на кнопку «отбой» и снова откинулась на мягкие подушки, считая минуты до долгожданной встречи с самым любимым мужчиной на свете.
***
Дмитрий
По дороге домой я заскочил за цветами для своей любимой девочки, которая каждый день радовала меня своей улыбкой и глазами, сияющими счастьем и нежностью. Мне хотелось сделать ей приятное. Хотелось, чтобы этот вечер стал особенным для нас двоих. Потому что был повод. Повод, который принес в мою душу покой и умиротворение.
– Я люблю тебя, – выставив букет белых роз перед самым носом зеленоглазки, как я стал с недавних пор ее величать, сказал я и улыбнулся. Девушка посмотрела на меня с нескрываемым восторгом и, кинувшись ко мне на шею, обняла настолько крепко, насколько только была способна.
– А я тебя… – ответила она. И я закружил ее по комнате.
– У меня есть… – вместе заговорили мы, когда я наконец-то опустил девушку на пол, и мы оба снова рассмеялись.
– Говори… – Сказала Элинка, борясь с очередным приступом смеха и смотря на меня с заботой и теплом. – Ты первый.
Переведя дыхание, я взял девушку за руку и ответил:
– Ты не поверишь. Мне сегодня звонили отец с ба. Сами, представляешь!? И знаешь, что они сказали? – эта новость действительно была удивительной. Ведь за последние полгода, что мы живем в столице, они ни разу не звонили первыми. Всегда звонил я, узнать, как их дела, здоровье. А сегодня, во время обеда, на мой телефон поступил звонок и, сколько было волнения, когда на дисплее телефона высветилось родное слово «дом». Я не поверил своим глазам. Мое сердце пропустило несколько тяжелых ударов прежде, чем я ответил на звонок.
Элина удивленно покачала головой, а я, сгорая от желания быстрее ей все рассказать, на одном дыхание выдал:
– Они пригласили нас приехать. Навестить их. Сказали, что очень соскучились. И знаешь, по их голосам я понял, что они простили. Простили нам все…
И снова подхватив девушку на руки, я закружился с ней по комнате, пока она заливалась звонким веселым смехом.
– Я так счастлива, любимый. Правда. Это замечательная новость.
Уложив свою малышку на постель, я навис сверху, и, заправив за ушко выбившуюся прядь, посмотрел на нее так, словно пытался одними глазами сказать, как сильно ее люблю. Как сильно она мне нужна.
– А у тебя, какая новость? Чем обрадует меня, моя зеленоглазка?
– Ну-у, не знаю, – уклоняясь от ответа, Элинка закатила глазки к потолку, но, когда мои пальцы коснулись ее подмышек, девушка тут же сдалась, и, приподнявшись на локтях, сказала, – Даже не знаю, обрадует тебя эта новость или огорошит, но… Любимый, у нас будет ребенок…
***
Элина
Молчание, повисшее в комнате, кажется, затянулось слишком надолго. Я смотрела Дмитрию в глаза и ждала хоть какой-то реакции на свои слова. Но лицо парня было непроницаемым. Сначала он долго изучал мои губы, пытаясь понять – правду они сказали или нет, затем переместился на мой плоский живот и только потом поднялся вверх, встретившись с моим уже не на шутку обеспокоенным взглядом.
– Скажи, что ты не пошутила? – очень серьезно и взволновано попросил он. И когда мои пересохшие губы беззвучно подтвердили, что это, правда, лицо Димы упало на мою грудь, и парень снова стал смеяться. Или плакать. Или… Я сама не поняла, что с ним происходит. Чувствовала только, как дрожит его тело, плечи, как крепко его рука прижимает меня к нему, чтобы я не смогла отодвинуться. Решив дать ему время прийти в себя, я обвила свободной рукой его шею и прижалась губами к макушке его волос. Чтобы сейчас не происходило у него в душе, одно я знала точно – он счастлив. Счастлив настолько, что у него просто нет слов, как это передать.
Спустя несколько минут, Дима наконец-то оторвался от моей груди и, опрокинув меня на подушки, стал покрывать поцелуями мой живот. Его нежные руки, пробравшиеся под коротенькое платье, начали гладить кожу, которая от прикосновения холодных пальцев покрылась мурашками. Закрыв глаза, я стала наслаждаться этими драгоценными минутами, когда два человека, созданные друг для друга, становятся одним целым.
Этой ночью Дима был нежен, как никогда. Даря мне себя, он не забывал говорить о том, как благодарен судьбе за подаренную встречу. Как благодарен мне за такую счастливую новость. За одну только ночь он подарил мне столько внимания, любви и заботы, что слезы, которые под утро катились по моим щекам, могли говорить только о том, как я счастлива.
Как я безумно счастлива быть рядом с ним. И знать, что пройдя через столько испытаний, мы наконец-то смогли раскрыться нашим чувствам. Смогли потушить огонь войны, которая так долго не давала нам быть вместе. И теперь, смотря в будущее, я могла с уверенностью сказать, что там нас ждет счастье. Которое непременно сбудется.
Конец
