Текст книги "Переменные (СИ)"

Автор книги: F-fiona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Ладно, что у тебя?

Владлен отходит, показывая переднее колесо. Из него торчит гвоздь. Били несколько раз, не могли проткнуть, на резине остались следы. Все ясно. Владлен специально это сделал. И не жалко ему машину? Глубоко вздыхаю, а юноша начинает новую сигарету, докурив старую до фильтра. Прошу водителя выйти, открываю багажник, достаю запаску, инструменты. Темно жутко, но я столько раз это делал, да и потом можно подсветить зажигалкой. Забираю ее из ледяных пальцев Владлена. Он так точно заболеет. Но мне все равно, пусть делает, что хочет. Юноша смотрит, как я копошусь.

– Разбудил?

Нет, блин, я ждал твоего звонка. Не отвечаю. Мне нужно быстрее закончить.

– А я тут гулял, в клубе был… А потом прокатиться решил.

Как же! В этой части города не многие решаются появляться. Проблем больше будет. Хорошо хоть он сам за руль не сел. Одним трупом меньше. Хотя при таком раскладе я бы только выиграл, избавился бы от достающего начальника.

– Скучно мне. И тоскливо… Слышишь? Я вообще-то с тобой разговариваю. Эй!

Он хватает меня за ворот куртки и поднимает. Быстрым движением припечатывает к машине. Я чувствую, что он одновременно горячий, как кипяток, и холодный, как снег. Так необычно… Мелькает мысль, что из-за того, что он так сильно вдавливает меня в машину, домкрат сейчас сорвется. Так и есть. Блин, придется заново начинать. Вдруг чувствую что-то нежное на своих губах и понимаю, что он меня целует. Это парализует меня. Он ловко расстегивает мою куртку, сквозь свитер чувствую его ледяные руки. Одну ногу он просовывает между моих, лишая меня возможности убежать. Не встречая моего сопротивления, его язык проникает в мой рот и хозяйничает там. Целая палитра запахов – спиртное, сигареты, что-то сладкое, его одеколон, пот. Голова идет кругом. Я понимаю, что рядом стоит водитель, быть может, смотрит на нас. Владлена это совершенно не смущает, он с упоением целует меня. Дыхания не хватает, я отстраняюсь от юноши, жадно глотаю морозный воздух. Слышу горячее:

– Поехали ко мне…

И меня словно бьют в живот. Откидываю Владлена. Он не падает, удерживая равновесие в последний момент.

– Пошел ты, придурок! – кричу громко, очень громко. И бегу оттуда, быстро-быстро.

Дома долго не могу успокоиться, плетусь в душ, выпиваю две кружки воды. Он ненормальный, ненавижу его.

***

Идти на работу ужасно не хочется. Что за жизнь у меня такая? Дядя Федя успокаивает, делится пирожками. От этого не легче. Хотя пирожки вкусные. Иду медленно-медленно. Самое страшное – непонятно, как теперь поведет себя Владлен. Он ведь все может. Абсолютно. Может дальше глумиться, может зажимать в темных углах. Тогда мне не позавидуешь, только пережил это, а тут снова. Поднимаюсь в лифте, решаю, что не буду сегодня мыть с утра полы. Попозже. Не могу я смотреть на него. Джема спрашивает, хорошо ли я себя чувствую. Рассеянно киваю. Жду. Я ведь знаю, что он не может меня не позвать.

Время подходит к обеду. А меня все не зовут. Нахожу это странным. Нет, я знаю, он не может просто так отстать от меня, я чувствую это.

– К Владлену Викторовичу, – Катя.

Закрываю глаза. Так я и знал. Еле иду, руки дрожат. Стучусь и слышу уверенное «войдите». Замираю прямо у двери. Владлен ласково улыбается, но в его улыбке что-то не так. Он стоит, облокотившись о свой стол, опираясь руками на него же. Свежий, выспавшийся, излучающий любовь к жизни. Ни следа вчерашней ночи. Или уже сегодняшней? Никогда не знал, как сказать правильно.

– Подойди, – тихо говорит он. Улыбка становится шире.

Делаю пару шагов. Ну что я его теперь бояться буду что ли? Нет, в конце концов, я могу закричать. Делаю еще шаги. Вдруг в его руке появляется монтировка. Недоумеваю… Он меня убить собрался? Видимо, ужас отражается в моих глазах, Владлен смеется, замахивается и… разбивает аквариум. Со звоном стекло рассыпается. Вода хлынула на пол. Вместе с его рыбками, вместе с его украшениями, гротами, замками всякими и растительностью. Объем воды большой, сметает, я не удерживаюсь, падаю и ошалело сижу на полу. Весь кабинет залило. Это же какой ремонт нужно делать… Ламинат поднимется, мебель пострадает…

– Что ты сделал? – шепчу я в замешательстве. Не понимаю, он же так дорожил рыбками…

Владлен подходит ко мне и помогает подняться, а затем бесстрастно произносит:

– Что ты сделал.

Монтировка оказывается у меня в руках, я испуганно отбрасываю ее тут же, а тем временем юноша снимает тонкие резиновые перчатки. Хлопаю ресницами, пару секунд ничего не понимаю, а потом едва не стону. Вот же… В дверь требовательно стучат:

– Владлен Викторович, что у вас случилось?

– Подождите, – повелительно говорит он и пристально смотрит на меня:

– Мне объяснить, что все это значит, или ты сам догадаешься?

– Сколько этот аквариум стоит? – еле выдавливаю из себя.

– Пятьдесят тысяч.

Прикидываю в уме, что если отдавать часть зарплаты, то верну за полгода, это немного радует, но меня жестко обрывают:

– Долларов, идиот.

Владлен дает мне время все осмыслить, не обращая внимания на шум за дверью. А что тут осмысливать? У меня в жизни не будет таких денег. Черт, ну кому нужны такие дорогие аквариумы? На хрен они вообще их делают, покупают? Деньги больше деть некуда? Вот я попал… Отпечатки на монтировке мои, можно теперь делать все, что угодно. Да он может сказать, что я кинулся на него. Тогда это квалифицируют как нападение. В принципе, тут даже сочинять что-то не надо, любое обращение в милицию или к куратору – и меня забирают в тюрьму.

– Что ты хочешь? – говорю пересохшими губами.

Он протягивает мне стикер. Там адрес и время. Смотрю на него и не верю.

– Ты с ума сошел?

– Наверное, да, – вдруг отвечает он и печально улыбается. Мимолетно касается моих губ (я вздрагиваю), и шепчет на ухо:

– У нас будет секс. Жесткий секс.

Затем он спокойно открывает дверь, раздаются возгласы собравшихся сотрудников, а я стою и не могу пошевелиться.

Глава 4. Время платить по счетам

У меня-таки потрясающая дилемма: секс с врагом или тюрьма. Где, по сути, будет то же самое, правда после десятка мужиков меня, скорей всего, убьют. Как же я попал… Почему так? Я падаю лицом в подушку. В намерениях Владлена я не сомневаюсь, но когда его месть перешла в желание отыметь меня? Да, он запросто сдаст меня ментам, если я не приду. Может, бежать? Ага. Мне город покидать нельзя. Как ни крути, попал я здорово. Хотелось бы уточнить, конечно, что в его понимании «жесткий секс», но я уверен, ничего хорошего для меня. Я оторвался от подушки и вздохнул полной грудью. Глянул на часы и меня пробил ледяной пот. Так уже два часа. Смотрю каждые пять минут и каждый раз одно и тоже. Владлен ждет меня к девяти, даже отпустил вовремя с работы. Ненавижу его… Остался час. Я с трудом успею за это время добраться до него. Ну что я сижу? Да мне бежать надо. Но я упрямо не могу сдвинуться с места. Ненавижу его… Да твою же… Рывком встаю, одеваюсь, выбегаю из комнаты. Дядя Федя кричит:

– Удачи, сынок, – решив, что я на свидание. Хмыкаю.

Автобус плетется. Я уже опоздал, а еще ехать и ехать. Это плохо. Может, совсем не приходить? Это кто-то трусливый внутри меня. А еще более трусливый советует ехать. По крайней мере, это лучше, чем пройти через всю камеру. Выхожу на нужной остановке и ищу дом. Район элитный, сплошь красивые высотки, огороженные коваными заборами. Вот. Подхожу к домофону. Черт, уже половина… Может, он не заметит? Руки так дрожат, что я с трудом попадаю по кнопкам. Мне сразу отвечают, и ворота открываются. Прохожу, думая, какой же этаж. Ладно. По две квартиры, значит, мне нужен… Черт, голова не работает. Ладно, тыкаю на девятый. Угадываю. Вываливаюсь из лифта, Владлен стоит у открытой двери и с неудовольствием на меня смотрит:

– Ты опоздал. Терпеть не могу опоздания.

– Извини, – писк какой-то получается.

Юноша пропускает меня в квартиру и закрывает дверь. Он замирает, как будто чего-то ждет. Потом не выдерживает и спрашивает:

– Ты будешь раздеваться?

– Как, уже?..

– Куртку, придурок.

– А… а можно оставить?

Владлен буквально вытряхивает меня из куртки и вешает ее в шкаф.

– Обувь сними!

Я нагибаюсь и расшнуровываю кроссовки. Аккуратно ставлю их у двери. Нет, не так. Сдвигаю на сантиметр. Вот, теперь шнурок под подошву попал. Достаю его и аккуратно кладу под язычок.

– Закончил? – раздается надо мной. – Может, еще одеялом их укроешь?

Он рывком меня поднимает, и я зажмуриваюсь.

– Ну, ты и трус, – качает юноша головой. – Как ты изменился. Мы как будто поменялись местами.

– Я бы тебя насиловать точно не стал! – с жаром говорю я. А вдруг удастся его уболтать?

– Я и не собираюсь тебя насиловать, – ухмыляется он. – Ты сам пришел.

– И могу уйти?

– Конечно.

– Правда?

Он кивает. Вот опять у него это ехидное выражение. Тут подвох.

– Только монтировка с моим заявлением будут в полиции через час.

Так и знал, без подвоха никуда.

– Может, как-нибудь договоримся?

– Кроме секса мне от тебя ничего не нужно.

– Ну почему именно это? – заныл я. – Ну что ты во мне нашел?

– Сам не знаю, – тихо говорит Владлен, проводит рукой по своим волосам, отводя их назад, на меня не смотрит. – Если бы я знал… Стоило тебе появиться в моей жизни, как я ни о чем думать не могу, хренью страдаю, не работаю толком…

Такого я не ожидал. У меня даже рот открылся. Юноша мягко его закрыл двумя пальцами.

– Не подумай, придурок, что я тебе в любви признаюсь. Я просто хочу тебя трахнуть как следует.

– Это-то меня и напрягает.

– А ты расслабься, – советует он. – Пошли, а то застряли в коридоре.

Владлен тянет меня за собой. Квартира у него большая, несколько комнат, все отделано со вкусом, в светлых тонах. Красок мало. Ни яркой картины там, ни подушечки. Все очень сдержанно. Мы оказываемся в небольшой комнате, нечто вроде гостиной. Он усаживает меня на диван, а сам садится в кресло напротив. Нас разделяет журнальный столик, уже хорошо.

– Как я понял, спиртное ты не употребляешь?

– Как понял? – удивился я.

– По твоему лицу вчера, – он покачал головой. – Ты скривился. Пил я дорогой коньяк, запах от него не такой как от паленки, к которой ты привык в своей коммуналке. Отсюда такие выводы.

Ого, я бы так не смог.

– Что ты еще понял?

– Что ты идиот.

Я даже обиделся.

– Ладно, речь не об этом. Мы, конечно, можем проболтать всю ночь. Но завтра я позвоню на работу, навру что-нибудь про себя и тебя, конечно. Например, про кишечный грипп, как ты тогда, – я смутился. Как он понял, что я врал? – И ты останешься со мной. А после пятницы придет суббота, потом воскресенье. Выбирай сам.

– Не велик выбор.

– Что есть.

Я погрустнел. Похоже, переубедить его не получится. Ну что же делать?

– Я не могу так сразу.

– А я и не собираюсь на тебя накидываться.

Я вздохнул. Не знаю, что делать, как мне быть. Мне что – раздеваться? Ложиться? Вставать? Я чувствовал себя очень неуютно. Видно это отразилось на моем лице, потому как Владлен мягко сказал:

– Я не буду тебя насиловать. Даже постараюсь не делать тебе слишком больно, – порадовал, блин. – Сейчас ты сходишь в душ, а потом поговорим.

– А сразу нельзя?

– Хорошо. Могу предложить тебе в качестве средства для расслабления покурить травки.

– Что? Ты куришь траву?

– Вроде бы ты должен был понять, что я не всегда правильный мальчик.

– Ну, просто это…

– Ты никогда не курил траву? – вдруг засмеялся он. Достала его проницательность, честное слово. – И еще хулиган, называется.

– Это было давно. Ладно, – с тяжким вздохом встаю. – Где душ?

Юноша неопределенно машет рукой влево. Выхожу из комнаты в коридор, открываю первую попавшуюся дверь. Бинго. Ванная комната. Нежно-розовая плитка, облака на потолке. Яркий холодный свет. Белая мебель, огромное джакузи и сбоку душевая кабина. Если я задержусь в джакузи, он очень разозлится? Блин, как хочется разлечься в горячей воде, расслабиться, сто лет не принимал ванну. Нет, не вариант. Я разделся, побросав все вещи на пол. В душевой кабинке передо мной был ряд кнопок с какими-то картинками. Ни крана, ни душа… Ну, кому нужны какие-то кнопки в душе? Что они, блин, значат? Так, эта с каким-то солнышком… Я опасливо щелкнул. Надо мной вспыхнул свет. Чудесно. Тут и так, как в солярии, еще света только не хватало. Я нажал обратно, свет потух. Хм. Ничего так задумка. Это что за волны? Не подозревая подвоха, я нажал. Из стены в меня ударили струйки ледяной воды. Я взвыл, поспешно стал щелкать на кнопку, чтобы убрать ненужный эффект, но на меня полилась вода сверху, откуда-то пошел пар, заиграла музыка. Твою же… Я выбежал из кабинки. Какой-то ненормальный ее делал! Зачем столько ненужных вещей только для того, чтобы принять душ? Вобрав в легкие побольше воздуха, я вернулся и стал щелкать на кнопки, пока все не прекратилось. Ладно, значит, вымоюсь в джакузи. Там, по крайней мере, я вижу кран. Однако передо мной предстал нелегкий выбор геля и шампуня. У Владлена их было не меньше, чем в косметическом магазине. Плюнув, я взял первый попавшийся пузырек и намылил голову. Пахнет приятно. Гель для душа тоже имел потрясающий запах и ярко-синий цвет.

Сбоку, на небольшой тумбочке возвышалась стопка полотенец. Белоснежных, свежих. Я вытерся насухо и протер волосы. Ну, их просушить я не могу. Хрен знает, что у него в ванной вместо фена. Тут передо мной возникла проблема: одеваться или идти так, обмотавшись полотенцем? Владлен ясно дал понять, что он хочет. К чему лишние заморочки? Может, он быстро сделает свое черное дело и оставит меня в покое? Я смогу потом представить, что ничего не было… Вот было бы здорово. Мой взгляд упал на банный халат. То, что надо. Вроде и не совсем предлагаешь себя, а вроде и раздеваться быстро. Блин, о чем я только думаю? Я натянул халат, который был мне немного велик, и вышел. В гостиной Владлена не оказалось. Мы теперь в прятки будем играть? И почему в его квартире везде горит свет? Какая не экономия…. Я заглянул во все комнаты (их у него, кстати, шесть вместе с кухней) и нашел юношу в последней. Конечно, это была спальня. Она была в японском стиле. Светлые стены молочно-коричневого цвета, в тон ему пол из натурального дерева, несколько гравюр на стенах, икебана ближе к окну. Минимальный набор мебели: низкая кровать и две тумбочки. Приятное приглушенное, рассеянное освещение.

Владлен стоял у окна. Услышав мои шаги, он обернулся:

– Я думал, ты утонул, – но в его голосе не было ни намека на иронию.

– У тебя дурацкая ванная комната, – сказал я. Во рту пересохло, и я почувствовал, как по спине, щекоча, скатилась капелька пота.

– Правда? – он немного удивился. – Еще никто не жаловался.

Значит, он сюда всех водит? Хотя куда ему еще водить, если это его квартира? Ну, к слову сказать, шикарная квартира. Только не понятно, зачем ему так много места одному? Опустим вопрос уборки, уверен, у него есть прислуга. Но тут просто заблудиться можно. А квартплата сколько…

– Раздевайся.

Как приказ. У меня сердце ушло в пятки. Мне совершенно не хотелось этого делать… Прочитав все на моем лице, юноша просто сказал:

– Раз.

– А до скольки считаешь? – слабо поинтересовался я.

– Два.

– Ну, все-таки?

– Три.

Я быстро скинул с себя халат, всем видом показывая, что успел до того как прозвучала последняя цифра. Владлен не был настроен шутить. Он окинул меня пристальным взглядом, откровенно разглядывая. Я отвернулся. И умудрился покраснеть. Черт. К счастью, он никак не прокомментировал увиденное. Через мгновенье я услышал:

– Ложись.

И все? Так быстро? А чего я ожидал?.. Я послушно подошел к кровати и лег на спину.

– Перевернись.

Ну, это, наверное, чтобы не видеть моего лица. Я лег на живот.

– Вытяни руки вверх.

Так это еще зачем? В мою душу закрались подозрения… Что-то мне все это не нравится… Совсем близко со мной раздалось холодное:

– Не заставляй меня повторять.

С ощутимым раздражением. Ну что же я делаю? Только разозлю его. Я повиновался и зажмурился. Раздался знакомый щелчок, я дернулся и не смог пошевелить руками. От ужаса я перестал дышать. На моих запястьях красовались наручники. Я едва не заплакал. Что он задумал? Зачем это? В животе неприятно потянуло. Я лежу обездвиженный, мой бывший враг… О, нет… Я дернул руками, но наручники прочно переплетались со спинкой кровати.

– Нравится? – Владлен совсем близко, я даже чувствую его дыхание на затылке. Не отвечаю, лишь прячу лицо. – Это тебе понравится еще больше.

Не выдерживаю, резко поднимаю голову и вижу в его руках нечто напоминающее плеть на длинной основе и пластинку на кончике из толстой кожи с блестящими металлическими вставками. У меня похолодело внутри. Он ненормальный. Его глаза блестели. О, да он чертовски доволен собой. Думает, что я теперь буду молить о пощаде? Да пошел он. Я уткнулся в одеяло, закрываясь руками. Не доставлю ему радости. Не услышит он от меня ни звука. Бля… Удар обжигает спину. Я не успеваю, вскрикиваю, тут же кусаю покрывало. Он садится рядом, слышу шуршание ткани и его жаркий шепот на ухо:

– Больно?

Не шевелюсь, тяжело дышу. Место удара горит. Тонкие холодные пальцы осторожно касаются красной полосы, обводят ее контур. Черт, мне же так еще больней. Против воли вздрагиваю, еле сдерживаюсь, чтобы не отодвинуться. Он встает, отвешивает еще пару ударов. Я закусываю губу. Теперь я к ним готов, но от этого не менее больно. Невольно натягиваю руки, и стальные браслеты жадно впиваются в кожу. Чертов извращенец. Глухо стону в покрывало. Он продолжает. Уже не только спина, но и задница. Печет так, будто плеть раскалена до предела. Ненавижу его… Сколько он так еще будет измываться надо мной? Кажется, что у меня все тело, как один большой рубец. Вздрагиваю, когда нежные губы опускаются на места ударов и целуют их. По телу бегут мурашки. И больно, и приятно… Кожа чуть вспухла, я чувствую, как он проводит по ней кончиком языка. От него не укрылся ни один сантиметр. Шумно выдыхаю. Его пальцы, уже смазанные в чем-то, проникают в меня, умело растягивают. Еле дышу, напрягаюсь, но он продолжает покрывать поцелуями поясницу, спускается к копчику… В голове пусто, ни единой мысли. Лежу покорно, не шевелюсь. Пальцы исчезают, я напрягаюсь снова. Неужели сейчас?.. Но я ошибся. Чувствую что-то маленькое, круглое, легко проникающее в меня, затем еще одно… Что это? Дергаюсь, но юноша как будто ожидал этого – его свободная рука на моей шее, не могу пошевелиться. Он проталкивает еще два шарика и отпускает меня. Ослабляет наручники и переворачивает на бок, чтобы видеть мое лицо. Он улыбается и доволен как никогда. Мягко убирает прилипшую к моему лбу челку, заводит волосы за ухо. В его руке я вижу маленькое устройство, похожее на пульт. Даже не спрашиваю, что это, не хочу знать, не хочу… Не разрывая взгляда, он нажимает одну кнопочку. Внутри меня шарики начинают слабо вибрировать. К низу живота мгновенно приливает кровь. Он чуть пододвигается ко мне, ложась на одном уровне с моим лицом. Нас разделяют сантиметров десять. Вижу его потемневшие глаза, капельки пота на лбу. Он целует меня, нажимает еще раз кнопочку, вибрация усиливается. Не выдерживаю, с губ срывается стон. Хочется достать эти чертовы шарики, они мешают, они чертовски возбуждают… Он ловит каждый мой вздох, тяжело дышит. Его рука спускается вниз и касается моего члена. Закрываю глаза, не могу больше, откровенно стону, чувствую его губы, терзающие мои, его язык, такой требовательный и жесткий. Он снова нажимает кнопку. Вздрагиваю, выгибаюсь, пытаюсь согнуться в позу эмбриона, но его руки не дают. Касаюсь лбом его груди, слышу быстрые удары его сердца, и мне кажется, что я сейчас сойду с ума. Вибрация внутри продолжается, но она не приносит удовлетворения. Она безумно раздражает, я весь пылаю, кусаю губы, хватаю ртом воздух. Он преспокойно гладит мои плечи, как будто ничего не происходит, а мы просто лежим и ведем светскую беседу. Я жалобно всхлипываю, нет сил, не могу… Шепчу это вслух. Он дергает меня за волосы, смотрит в глаза, требует:

– Скажи.

– Я… я… – сглатываю. Мало что соображаю. – Я хочу тебя.

– Забыл волшебное слово.

– Ты издеваешься? – выдавливаю я, откидываясь назад, слышу его насмешливый шепот:

– Пока не скажешь, ничего не изменится.

Я знаю. Он из меня душу достанет, но добьется своего. Пересохшими губами говорю:

– Пожалуйста.

Вибрация прекращается. Чувствую, как шарики покидают мое тело. Облегченно выдыхаю, но рано. Он переворачивает меня на спину, разводит мне ноги и ложится на меня. И вот тут мне становится страшно. Дергаюсь в глупой попытке сбежать. Как же… Я все еще прикован, его тело придавливает сверху. Он с неудовольствием смотрит на меня:

– Мы можем вернуться к шарикам.

– О, нет… – я так быстро это произношу и с таким ужасом, что он усмехается:

– Тогда расслабься и не напрягайся, ты сделаешь себе только хуже.

Его член, большой и упругий, входит в меня. Больно как… Я едва не задыхаюсь. Как могу, пытаюсь расслабиться, но получается плохо. Прячу лицо в изгибе локтя, не хочу видеть его. Он замирает и шипит:

– Посмотри на меня.

Что-то бормочу отрицательное в ответ, он ругается, тянется к наручникам и отстегивает их, прижимает меня к постели руками и удерживает мою голову. Что, умный самый? Я зажмуриваюсь. Не буду на него смотреть! Тогда он начинает двигаться. Полностью выходит и входит снова. Садист, чертов. Хватит... У меня сами текут слезы из глаз. Он вздыхает, подтягивает мои бедра и двигается медленно-медленно. Черт, мы так до завтра это делать будем. Сжимаю зубы. Нет, я его абсолютно точно ненавижу. Он снова подтягивает мои бедра, чуть меняя угол, неспешно двигается. После третьего толчка я с удивлением распахиваю глаза. Внизу жгуче горячо. Боли нет. Только разливающаяся по телу нега, заставляющая стонать. Извиваюсь, хочу, чтобы это не кончалось. Сам целую его, впиваюсь в его губы, чувствую его руку, между нашими телами, его пальцы, крепко обхватывающие мой член. Кончаю первый спустя несколько секунд. Он держится ненамного дольше, напрягается и падает на меня. Тяжело дышит, прижимаясь к моему плечу.

Удовольствие проходит, спину и то, что пониже, начинает щипать. Я сталкиваю Владлена с себя, сажусь на кровати и стараюсь рассмотреть, что же он там натворил. Получается не очень. Жалко нельзя поворачивать голову на сто восемьдесят градусов. Вижу только красные полосы на бедрах.

– Это было необходимо? – с обидой спрашиваю я.

Он зевает, ложится на спину и потягивается. Потом соизволяет ответить:

– Еще спасибо скажи, что я был так сдержан.

– Ты что, садомазохист?

Юноша смеется:

– А тебе известно значение этого слова?

– Представь себе, да.

– Знаешь, причинить тебе парочку болезненных минут – моя мечта еще со школы. Считай, что я вернул тебе долг.

– А чертовы шарики тоже твоя мечта?

Он ехидно улыбается:

– Классная штука, да? Ты был такой шелковый.

Я отворачиваюсь. Он получил все, что хотел. И даже заставил меня произнести «пожалуйста». Мне стало грустно. Почему я чувствую себя, будто мной воспользовались? Где он всему этому научился? Блин, да он всегда ботаником был! А тут и шарики, и плеть, и наручники. Боюсь подумать, что могло бы быть дальше. Стоп. Вот этого не надо, даже в мыслях, мне вообще-то пора. Я поднимаю с пола халат и, шипя от боли, натягиваю его на себя. Вдруг на плечо ложится его рука, недоуменно оборачиваюсь.

– Ты далеко собрался?

– Но… мы же…

– А кто сказал, что будет только один раз?

– Ты издеваешься? – я едва не плачу.

Он качает головой:

– Еще скажи, что тебе не понравилось.

Так, еще этого не хватало говорить. Ладно, попробуем по-другому. Придав лицу невинное выражение, я заметил:

– Уже, наверное, поздно, а завтра на работу, рано вставать.

– Не переживай, я уже договорился, ни тебя, ни меня не ждут.

– Так ты не шутил на счет всех выходных? – я едва не взвыл от ужаса. Трахнуться один раз – ладно, но три дня подряд!

Ему понравилось выражение моего лица, он даже потрепал меня по голове:

– Не переживай ты так, самое сложное позади.

– Но так нельзя…

– Как? Трахаться с начальством?

– Перестань, я так не смогу… – я едва не захныкал.

– Сможешь, еще и просить будешь, – уверенно ответил он.

– Но я… я… есть хочу.

Владлен чмокнул меня и весело сказал:

– С этим совсем просто.

Он легко поднялся, вышел из спальни, а через минуту вернулся с увесистой папкой и положил мне ее на колени.

– Выбирай.

Я открыл ее. Там аккуратно разложенные лежали листы с названиями ресторанов города и их примерным меню. Перебирая страницы, я только удивлялся. Все они были мне не по карману. И идти в них я не собирался. Я захлопнул папку.

– Что? – удивился Владлен, завязывая на бедрах полотенце. – Ты же сказал, что голоден.

– Я не хочу никуда идти.

– А кто сказал, что мы пойдем? Выбери, что понравится, привезут домой.

– Какой сервис, – съязвил я. – Не хочу. Просто хлеба у тебя нет с колбасой?

– Это, кстати, тоже можно заказать.

– Спасибо, что-то аппетит пропал.

Юноша сел рядом и внимательно посмотрел на меня:

– Ты не хочешь, чтобы я платил?

Его догадливость не знает границ. Я кивнул, отводя взгляд.

– Послушай, ты же у меня в гостях. Не морить же мне тебя голодом все три дня?

Разумно. Я представил, как проголодаюсь за это время и желудок жалобно заурчал. Вот только формулировка «в гостях» здорово рассмешила. Владлен пододвинул ко мне папку:

– Выбери, что хочешь, хоть устриц, хоть хот-дог. Хорошо?

Я кивнул. Раз человек так настаивает… Юноша встал и сообщил:

– Я в ванну, – а затем подмигнул мне, – не хочешь со мной?

– Спасибо, обойдусь.

– Я бы показал все ее прелести, и уж точно смог бы изменить сложившееся мнение о моей скромной ванной комнате.

– Заманчиво, но я посижу здесь.

– Хорошо, – он улыбнулся и не сдержался:

– Только никуда не уходи.

***

Как бы я ни хотел соврать себе, но эти несколько дней были лучшими за последнее время. С тюрьмой их не сравнить – это точно. Без издевок и прежней злости Владлен был очень даже ничего. Конечно, он не мог не подкалывать меня, заставлять краснеть, но все же он был неплохим собеседником (правда, разговаривали мы очень мало), хорошим хозяином и потрясающим любовником. За это время я узнал столько, сколько не знал и за всю свою жизнь. Да, у него была явная склонность к БДСМ, но делал он все это так, что я… доверял ему. А полученное удовольствие с лихвой окупало небольшие синяки или отекшие конечности. Он знал, где грань, которую нельзя перейти. Он научил меня наслаждаться болью, разбавлять ее возбуждением и смаковать этот коктейль долгое время. А еще, эта зараза, была ненасытной и неутомимой. Сначала я считал, сколько раз у нас был секс, но сбился на втором же дне. Оказывается, есть такие приспособления, как анальные шарики (с которыми я познакомился в первый раз), анальные втулки, различные вибростимуляторы, которыми можно продлить удовольствие и даже в разы его увеличить. И как я жил все это время, не зная этого? Это сарказм. Кстати, свою ванную комнату он мне показал, используя многие вещи совсем не по назначению, но доводя меня до криков. После этого я действительно изменил свое мнение о ней.

Кормил Владлен меня великолепно. Когда он вышел из душа после нашего первого раза и застал меня озадаченного над папкой с ресторанами, то заказал все сам, даже не глядя, что был двенадцатый час ночи. Начали мы с итальянской кухни, попробовали японскую, китайскую, индийскую, тайскую, грузинскую, а вернулись к русской. Вечером в воскресенье я выбрал пельмени. Владлен скривился, но через полчаса передо мной стояло желанное лакомство. Наевшись до отвала, я откинулся на спинку стула. Юноша сидел передо мной и пил чай, проглядывая что-то на ноутбуке. Он был, бесспорно, красив. Его банный халат распахнулся, я видел его накачанную грудь без единого волоска. Мое воображение уже нарисовало его совершенное тело, длинные ноги, узкие бедра. Владлен почувствовал мой взгляд, улыбнулся краешком губ, но не оторвался от занятия. Мы почти не разговаривали. Вообще, все время мы вели себя, как кролики, а когда я получал передышку на время, то он или проверял почту, или с кем-то созванивался по деловым вопросам, или листал какие-то документы и книги. В такие моменты я чувствовал себя лишним, но уйти мне никто не позволял. Я смотрел телевизор, слонялся по его квартире, смотрел в окно. Что дальше? Я так боялся этого. Боялся спросить, боялся подумать. Владлен быстро изменился, он может измениться в обратную сторону. Что, он больше не хочет мне мстить? Ну да, он теперь хочет меня трахать. Как скоро я ему надоем? В том, что это для него игра, удовлетворение своих каких-то желаний, я не сомневался. А что? Прекрасная игрушка – никому не скажет, ничего не сможет сделать в ответ.

– О чем ты думаешь?

Я вздрогнул. Владлен внимательно наблюдал за мной уже долгое время.

– Ты действительно хочешь знать?

– Честно говоря, нет. Знаешь, я не хочу тебе врать. Чем больше мы могли бы узнать друг о друге, тем больше сблизились. Я не хочу сближаться с тобой. Нас многое разделяет, в том числе и прошлое, социальное положение. Секс неплох, но не больше.

Спасибо за откровенность. Во рту стало ужасно горько, я схватил стакан с соком и торопливо отпил из него. Что ж, по крайней мере, я знаю, что он думает обо мне. «Социальное положение» значит? Я не игрушка. Не мальчик для траха. Поигрался и хватит. Это я ему и сказал. Может было не так грозно, потому что голос дрожал, зато весомо.

Он невозмутимо кивнул:

– Я согласен. Ты можешь уходить, я не буду выдвигать против тебя обвинения, можешь забыть про монтировку с твоими отпечатками. Отработал.

Вот же сволочь. Я медленно встаю, пытаюсь побороть желание вылить ему сок на голову, и вообще, швырнуть в него чем-нибудь тяжелым. Иду в ванную, одеваюсь, привожу растрепанные волосы в порядок. Вот же дерьмо, честное слово. Затем так же медленно зашнуровываю кроссовки, натягиваю куртку. Он даже не шевелится, снова уткнулся в свой ноутбук. Выхожу из квартиры, нажимаю кнопку лифта. Что я за идиот? На что я все еще надеюсь? Запрыгиваю в лифт, сердце бешено стучит, выбегаю из подъезда и бегу, пока дыхание совершенно не сбивается, и продолжать нет сил.

Глава 5. Новая прическа и новые проблемы

У меня совершенно нет настроения. Просыпаюсь в шесть утра и до восьми лежу с открытыми глазами, глядя в плохо побеленный потолок кем-то лет десять назад. В восемь я кубарем сваливаюсь с кровати, быстро собираюсь и бегу на остановку. Погода сегодня ужасная, пешком идти – весь промокну.

На работе долго думаю – мыть ли у стойки с секретаршами сейчас или потом. Хочется посмотреть на Владлена. Беру швабру и лениво ей еложу. Приходят все, кроме него. Уже начало десятого, а его все нет. Странно. Он никогда не опаздывает. Я так быстро все домою, и мне нечего будет тут маячить. Словно услышав меня, створки лифта распахиваются, выходит Владлен. Наблюдаю за ним краем глаза. Как всегда свеж, элегантен и приветлив. Со всеми, кроме меня. В мою сторону он даже не смотрит. Здоровается с секретаршами, с проходившими мимо сотрудниками, идет в свой кабинет мимо меня, я даже успеваю почувствовать знакомый запах. А я теперь пустое место. Ни взгляда, ни слова.