Текст книги "Переменные (СИ)"

Автор книги: F-fiona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

F-fiona

Переменные

Глава 1. Первая неделя

Мне двадцать пять. У меня нет высшего образования, нет квартиры, нет родственников и каких-либо средств к существованию. Зато у меня есть судимость, и поэтому я не могу сейчас найти работу. Кто хочет, чтобы в его фирме работал уголовник? И никому не объяснишь, что в этом нет моей вины, меня подставили. Знаю, все заключенные так говорят. Если точно, каждый второй за решеткой. Я был юн, глуп и наивен. Хотел побыстрее выбраться из грязи, в которой я был, вырасти, заработать денег. Попросили всего лишь постоять на шухере возле ювелирного магазина. Я и постоял. В итоге один охранник – инвалид, другой на кладбище, а мне дали семь лет. Месяц назад меня досрочно выпустили. Дали комнату в коммуналке, обязали появляться у куратора несколько раз в неделю. Нужно было соблюсти два правила, чтобы не загреметь назад: я должен был найти работу и не ввязаться в криминал. Второе – табу, потому что в тюрьму мне просто нельзя – там меня убьют. Думал, что и с первым свезет. Ошибался… Встал на учет в центр занятости. Сначала пытался найти работу получше – менеджером, сервис-мастером. Дальше были вакансии и пекаря, и токаря, и офисного работника. Последнюю неделю я хватался за любое предложение. Дворник, сантехник, маляр. Бесполезно. Мести улицы брали таджиков, не говорящих по-русски, чинить унитазы – пропитых мужичков, от которых за версту разило спиртом, а красили у нас почему-то бабы. Русские, здоровые такие, способные быка уложить. Едва взгляд потенциального работодателя натыкался на строчку «имеет судимость» в моем резюме, все, как один, приклеивали фальшивую улыбку, вежливо выслушивали мои реплики и указывали на дверь со словами «мы вам перезвоним». Телефон вот уже месяц молчал.

Все было не так просто. Срок моего освобождения был ограничен, и я должен был доказать, что способен быть законопослушным гражданином. Завтра последний день. Я должен отметиться у Карла Петровича, моего куратора-мента. Та еще сволочь, кстати. Он с ехидной улыбочкой поинтересуется, как мои дела. Я отвечу, что хреново. Он напишет в деле какую-нибудь гадость вроде «не подлежит перевоспитанию» и отправит меня обратно. Где меня очень-очень ждут. Ведь я и за решеткой успел отличиться…

***

Я вырос в неблагополучной семье. Отец жестко пил, мать тоже. Других родственников у меня не было, а если и были, то я о них не знал. Нередко меня забывали кормить, да что уж там, били за любое слово, любой проступок. Учеба мне не давалась, перебивался с тройки на двойку, как-то все-таки умудрялся переходить в следующий класс. В школе я был хулиганом. Немного подрос, собрал банду из шпаны. Мы были страхом всех ботаников. А что еще делать? Единственное развлечение. Многих я доводил до слез, многих позорил при всех, многих ломал, многие переводились в другие школы. Когда мне было четырнадцать, умер батя. Захлебнулся собственной блевотиной. Чудесная смерть. А у нас даже не было денег его похоронить. В тот момент я дал себе зарок никогда не пить. К одиннадцатому классу я связался с местной бандой. Ее главарь пожалел меня и на следующий год пропихнул в институт. Самый неперспективный, но хоть что-то. Честно говоря, даже не помню специальность, по которой я учился. Что-то связанное со снабжением.

Во всей этой своей «жизни» я любил лишь машины. Своей у меня не было, да и понятно, что не скоро появилась бы. Но я нашел выход. Сдружился с мужиками из гаражей, один из них был механиком в сервисе неплохого автосалона. Брал меня с собой, рассказывал, обучал. Иногда даже оставлял одного, что-то платил за работу. Пару раз давал свою древнюю десятку, я ездил по городу без прав поздно ночью, и мне было хорошо как никогда.

А потом меня подставили. Суд счел меня виновным, отправил в тюрьму. Там спустя шесть лет я узнал, что мать умерла. Не знаю как, где… Мне просто сказали, что ее больше нет. И все. Я тогда с цепи сорвался, таких дел натворил… Удачно, что я попал под эту программу «Второй шанс». Программа предполагает, что молодым заключенным дается, что бы вы думали? Шанс. Нас выпускают на свободу, смотрят, как мы барахтаемся. Без денег, без образования, чужие для общества. Вообще-то к помощи я не привык. Всегда все делал сам. Но сейчас мне очень не хватало удачи, хоть крошечной ее крупицы. Я действительно хотел изменить свою жизнь, перевернуть страницу и начать все с чистого листа.

***

Поздно вечером мне позвонили. Я сидел в своей крохотной комнатушке в коммуналке и думал, что моя жизнь дерьмо.

– Тима, тебя к телефону! – шатаясь от выпитого и еле шевеля языком, ввалился дядя Федя. Старенький дряхленький старичок, живущий ближе всех к телефону. Он у нас один на десять комнат. Автоответчик, блин.

– Иду.

Я глубоко вздохнул и постарался ровно ответить в трубку:

– Да.

– Здравствуйте, Тимур, – незнакомый женский голос. – Вас беспокоит компания «Три Стар». Вас еще интересует работа?

Сглотнув и стараясь говорить как можно безразличнее, я сказал:

– Да. Интересует.

– Подходите завтра к десяти утра на собеседование, – она назвала адрес и отключилась.

Черт. Я не успел ничего сказать. Тупо записал адрес на какой-то бумажке. А сейчас вспомнил. Мне же к одиннадцати на встречу с куратором. Недалеко, но… Опаздывать никак нельзя. Я вернулся в комнату и лег на кровать. Жесткие пружины тут же впились мне в бок, но я уже привык не обращать на это внимания. Может, меня возьмут? Сердце робко билось, все еще надеясь. А мозг привычно гнул свою линию – никто никогда не возьмет человека с судимостью, да еще и без образования. Я хотел верить, так хотел…

***

Без десяти минут десять я стоял перед высоким зданием в центре города. Офис компании «Три Стар» занимал три верхних этажа. Вид, там, наверное, потрясающий. Однако меня это сейчас мало интересовало. Я пригладил волосы, сглотнул горечь во рту и вытер мокрые ладони о брюки. Все. Больше тянуть нельзя. Я пошел. В мраморном холле меня остановили охранники. У меня на лице написано, что я бывший зэк?

– Куда намылился?

– Собеседование. «Три Стар».

– Да? – один из них ухмыльнулся. – Ну и как твоя фамилия?

Я ответил, а он проверил по компьютеру. Улыбка с его лица сползла. Пропуск был на меня заказан. Мне выдали бейджик, который я гордо прикрепил на грудь.

– Я провожу тебя, – это уже второй охранник. Не доверяют мне.

Меня довели до лифта, оттеснили к краю, нажали кнопку последнего этажа. Лифт поднимался так быстро, что у меня заложило уши.

– Приехали, – охранник почти под руки вывел меня и довел до стойки регистрации, за которой сидели две блондинки. Такие одинаковые, что сначала я подумал, что они близнецы.

– Ожидаете на собеседование? – подмигнул охранник девушкам. Одна легонько покраснела.

Понятно. Значит, мне не стоит принимать все на свой счет.

– Присядьте, пожалуйста, – это уже мне. Вежливо.

Сажусь на кожаный диван бежевого цвета. Под потолком тихо играет ненавязчивая музыка, повсюду цветы в вазах, декоративные деревья. Все стильно и дорого. С грустью понимаю, что мне не работать в этой компании. Это трата времени. К тому же я опоздаю к куратору, за что, конечно, получу новую запись в дело. Медленно встаю. Черт, как же обидно. Меня захлестывают чувства, едва сдерживаюсь. Все бесполезно, я бьюсь уже целый месяц, и никаких изменений.

– Проходите, – вижу девушку передо мной.

Она отводит меня в большой кабинет, с большим зеркалом на стене и большой картиной с весенним пейзажем на другой. Посредине большой стол, за которым уже сидят несколько человек. При моем появлении они кивают и указывают мне на место напротив них.

– Итак, – мужчина средних лет с каштановыми волосами берет лист из стопки с моим резюме. Там всего-то пара строчек, я знаю. Слежу за его глазами. Брови чуть изгибаются, когда он читает о судимости. Не указывать этого я не могу, потом все равно откроется. – Что ж…

О, похоже, разговор будет коротким. По выражению его лица все понятно. Только я все равно уже не успею вовремя к Карлу Петровичу.

– Наша компания очень широко известна, она входит в десятку лидеров в своей области, мы уделяем огромное внимание подбору персонала.

Сглатываю и понимаю, что это конец. Вернусь я в тюрьму, там меня прирежут во сне в течение нескольких дней, поиздевавшись вдоволь перед этим, так и кончится моя ничем не примечательная жизнь. Я опускаю голову. Слова сами вырываются:

– Пожалуйста… – как сложно говорить. Горло перехватывает. Но я не хочу умирать, если надо буду их умолять, валяться у них в ногах. – Пожалуйста, возьмите меня на любую работу, я готов на что угодно…

Как я жалок… Самому себе противно. Сжимаю подлокотники, так и не поднимая головы. Еще секунда, и я упаду перед ними на колени. Кто-то откашливается. Раздается трель звонка. Слышу пару коротких ответов, и мне говорят:

– Тимур, с вами хочет поговорить заместитель генерального директора.

Это еще зачем? Сижу в недоумении. Мужчины поднимаются, выходят. Оставляют меня одного. Блин, зачем я трачу время? Зачем я унижаюсь? Как это омерзительно. Но я сижу. Жду этого самого зама. Непонятно, что ему нужно от меня, но… я готов ухватиться за крошечный шанс. Может, нужно упросить его? Так я готов. Что мне терять?

Дверь за моей спиной открывается, поток ворвавшегося воздуха шевелит волосы на затылке. Я смотрю на человека, когда он садится передо мной. Удивляюсь, он молод, а уже занимает такую должность. На вид он мой ровесник. Что-то смутно знакомое… Разглядываю его, а он меня. С полуусмешкой. И чем-то непонятным в светлых глазах. Они такие светлые, почти белые… Что-то напоминает.

– Не узнал? – ухмыляется он, откидывается на спинку кресла. Голос низкий, едва слышная хрипота, юноша, наверное, много курит. Готов сказать, что не знаю, кто он, как за мной снова распахивается дверь, и блондинка-секретарша быстро произносит:

– Владлен Викторович, вас к телефону американцы.

Он просто делает жест рукой, и девушка исчезает. А я вовремя захлопываю открывшийся от искреннего изумления рот. Конечно… Это имя я помню со школы. Как же жестоко любит шутить судьба... Передо мной сидит ботаник, которого я изводил с особым остервенением, потому что он никак не хотел ломаться. Сейчас этот уверенный в себе юноша в дорогом костюме был мало похож на того хлипкого мальчика в больших роговых очках. Правда, глаза остались те же, почти белые. И сейчас они были полны затаенного преимущества и жесткости.

– Ну, здравствуй, Тимур, – пропел он и демонстративно принялся изучать мое резюме.

Я честно пытался справиться с эмоциями. Впервые за долгое время у меня дрожали руки, до хруста в суставах я впился в подлокотники.

– И на какую работу ты претендуешь с таким резюме? – он обратил все свое внимание ко мне. – Я бы даже не взял тебя протирать туалеты.

Конечно, нужно отыграться за все унижения, пусть и прошло много времени… Кто откажется? Я молчал. Что я мог сказать? Протирать туалеты? А что? Я бы согласился, лишь бы у меня была запись в трудовой и хоть какой-нибудь доход.

– Не удивительно, что ты успел срок отмотать. За что, интересно? – ирония и лед.

– За грабеж, – еле слышно сказал я.

– Что еще от тебя можно было ожидать? И как в тюрьме? Наверное, там ты не был таким храбрым? Издевались уже над тобой?

Забавно, такой всегда правильный мальчик, тоже хочет оставить отпечаток своей подошвы у меня на душе? Да, пожалуйста. Обидно, что он прав. От необходимости отвечать меня избавила та же секретарша:

– Владлен Викторович, вам пришел срочный факс из Нью-Йорка.

Юноша вздохнул, раздумывая. Похоже, поглумиться надо мной ему не дадут. Как печально для него, наверное. И как хорошо для меня. Честно говоря, я не думал, что услышу от него что-то подобное. В школе он мне слово сказать боялся, правда, не только мне, но и остальным, даже учителям. Как меняются люди…

– Хорошо, Катя, я буду через пять минут.

Вдруг он коварно улыбнулся:

– Я беру тебя.

– На работу? – тупо спросил я.

– Нет, на пляж, – учитывая, что сейчас осень, наверное, очень остроумно. – Да, идиот, тебе нужна работа?

Я проглотил «идиота» и кивнул. Не сомневаюсь, что это будет ошибкой, но у меня нет выбора. Работа стала для меня волшебным словом. Есть работа – есть статус. Есть работа – нет проблем. Наверное, Владлен будет меня изводить любыми доступными способами. Пусть. Мне все равно. Меня не сломали в тюрьме, а уж бывший ботан точно не сломает.

– Ты у нас будешь… – он задумался, чуть прикусил губу. – Оформим тебя как мастера чистоты, но выполнять ты будешь любые поручения.

Мастер чистоты – это уборщик? А нормально сказать нельзя? Скрывая улыбку, я кивнул. Да я сейчас на все согласен.

– Приступаешь завтра. Приходи к восьми утра.

Я не верил своим ушам. Вот это удача! Я был уверен, что Владлен скоро успокоится и отстанет от меня, я отработаю нужный срок, угроза тюрьмы исчезнет, и моя жизнь начнет налаживаться. Ради этого я готов стерпеть все.

Смерив меня долгим странным взглядом, юноша вышел. А я поспешил на встречу с куратором.

***

Секретарши за стойкой выдали мне список. В нем значилась трудовая, парочка ксерокопий, ну, в общем, все как обычно. Я глянул на часы, и мое сердце бешено забилось – начало двенадцатого. Сорвавшись с места, под удивленными взглядами девушек, я бросился к лифту, а из него выбежал на улицу на первом этаже и бежал целых три квартала.

Перед дверью в здание полиции я согнулся и попытался отдышаться. В боку жутко кололо, сердце отдавалось в ушах, а спина взмокла. Больше медлить нельзя, нужно спешить. Опустив голову, я быстро прошел по узким коридорам и коротко постучал в нужный кабинет. Раздалось приглушенное «войдите», я глотнул воздуха, и сдержанно прошел в комнату.

Карл Петрович не являлся самым приятным человеком на земле. Если откровенно, то он был безобразно толст, лыс и, конечно, особый шарм ему придавали крошечные глазки-бусинки. Он постоянно потел, от него жутко воняло несвежим и каким-то старьем. Ко всему прочему он был язвительным и желчным человеком. Как я подозреваю садистом, потому что ему нравилось доводить всех. Своими глазами я видел, как мужик под два метра ростом и столько же вширь, вышел от него, рыдая как ребенок. Сейчас от этого мерзкого человека зависела моя жизнь. Только он мог решить, остаюсь я на свободе или нет.

– Карл Петрович, здравствуйте, – затараторил я. Какой осел назвал его так? Он такой же «Карл», как я «Сильвестр». – Простите за опоздание, но у меня была веская причина – я был на собеседовании, и меня взяли на работу.

Маленькие глазки окинули меня изучающим взором, он почесал ручкой лысину и указал на стул перед собой. Я сел, услышав жалобный скрип. Казенная мебель всегда такая хлипкая.

– Значит, на работу взяли? – Карл Петрович погрыз и без того обглоданный кончик ручки. – Хм. А я уже хотел тебя обратно отправить.

Надеюсь, он не заметил, как я побледнел. Вздохнув, говорю, стараясь быть как можно более любезным:

– Что вы, я очень ценю тот шанс, что дало мне государство и вы, я стараюсь исправиться.

Для меня эта старая сволочь ничего не сделала, но все любят лесть. Надеюсь, не слишком явно она прозвучала.

– Ладно, Тима, ладно, ох, дам я тебе еще один шанс.

– Спасибо большое, Карл Петрович, я буду стараться.

– Будешь должен, – он так посмотрел на меня, что меня едва не вывернуло. С огромным трудом мне удалось сдержаться, даже выдавить слабую улыбку. Пробормотав что-то вроде «мне пора, работа», я кинулся бегом из его кабинета. Под дверью уже ждала какая-то женщина, бледная как мел. Бедняжка. Противоположный пол Карл Петрович ненавидел особенно.

***

Ровно в восемь утра я стоял в холле своего нового места работы. Охранники переглянулись, они и не думали, что меня возьмут. Я, довольный собой, прошествовал к лифту.

Первые полчаса я был занят оформлением. Заполнил какие-то анкетки, отдал свои документы. Потом меня быстро ввели в курс дела. Где находятся принадлежности для уборки, что я должен убирать и как именно. Мне даже выдали форму – темно-синий комбинезон. Все «мастера чистоты» подчинялись менеджеру по работе с дополнительным персоналом. Этакая женщина-библиотекарша, большая и пыльная, звали ее Джема.

С девяти утра начинался рабочий день. Я принялся начищать пол. После того как все расположились на рабочих местах, они здорово натоптали. Работа есть работа. Мне нечего стесняться того, что я уборщик. Я усердно натирал пол, быстро работая шваброй, как услышал:

– Здравствуйте, Владлен Викторович! – синхронно выдали обе секретарши за стойкой.

Он легко улыбнулся им, скользнул по мне взглядом и даже не подумал здороваться со мной. На нем было шикарное светлое пальто, как я думаю, из кашемира, небрежно повязанный шарф, кожаный портфель в одной руке и свежая газета в другой. Проходя мимо меня, он вдруг быстро коснулся носком своего дорогого ботинка ведра с водой. С тихим всплеском оно разлилось по мрамору. Он даже не усмехнулся, не остановился поиздеваться, просто пошел дальше по своим делам, а я под возгласы секретарш минут десять вытирал пол.

После меня отправили в мужской туалет. Блин, ну не могу понять, зачем тратить столько денег на простой кран? Он блестел так, как блестят украшения на витрине в ювелирном. И на нем было видно каждую капельку воды, каждый развод. С особым усердием я натирал огромное зеркало, стараясь, чтобы на нем не было ни единого развода. Час потратил, не меньше. Хотелось, чтобы люди видели, что я умею хорошо работать.

Появился Владлен с незнакомым мне мужчиной. Как раз когда я забрался на столешницу с раковинами, чтобы достать до самого верха зеркала. Кубарем я скатился вниз и отошел подальше, чтобы им не мешать. Словно меня здесь и нет, они справили свои дела. Владлен подошел к раковине, включил воду, выдавил геля на ладони, растер в пену и спокойно стряхнул ее на зеркало и кран. Потом ополоснул руки и снова стряхнул воду, словно здесь полотенец не было. Час моего труда был потрачен зря. Ничего. Сделаем заново.

Стоило мне выйти, как ко мне подбежала Катя, секретарша, бесподобная блондинка, кстати, но мне, как я понимал, ничего не светит. Вторую девушку звали Вика. Они были похожи, как близнецы. Обе фигуристые, длинные ноги, симпатичная мордашка. В общем, лицо компании.

– Тебе нужно срочно убрать в кабинете у Владлена Викторовича! – зашипела она, словно этот самый Владлен Викторович был для нее священным. Катя даже подгоняла меня руками, сама постучала в дверь и пропихнула меня.

Да-а, кабинет заместителя генерального директора поражал. Светлый, легкий, полный воздуха. Я ожидал увидеть нечто вроде большого дубового стола, кожаное кресло руководителя. Нет. Комната была нежно-бежевого оттенка, с белым под дерево ламинатом на полу. Минимализм во всем. Простой стол из светлого дерева, светлый ноутбук на нем. Большое окно, закрытое жалюзи. Стеллажи с документами у одной стены и большой в человеческий рост аквариум с множеством пестрых рыбок у другой. Правда, все это великолепие нарушало черное пятно на полу. По всей видимости, от кофе. Сам Владлен стоял у окна с чашкой в руках. Он повернулся ко мне и с недовольной гримасой произнес:

– Ты долго. Едва я тебя зову, ты должен прибегать сразу.

Я кивнул. Хорошо, мне не сложно. Я нагнулся и стал собирать пятно тряпкой. Пусть делает что хочет – все стерплю. Мне нельзя потерять эту работу. Никак нельзя. Унизить захотелось? Пожалуйста. Только не увольняйте. Вытерев насухо пол, я распрямился и собирался уйти, как меня остановил раздавшийся звон разбивающегося стекла. Я обернулся и увидел новое пятно от кофе и стоящего рядом Владлена. Глазами указав мне на новое поле работы, он вернулся к своим делам, полностью погрузившись в какой-то талмуд у себя на столе. Глубоко вздохнув, я принялся убирать.

Меня так просто не возьмешь, не на того напал.

***

Домой я вернулся к двенадцати вечера, еле передвигая ноги. Я завалился на кровать, прямо в одежде, у меня не было сил, чтобы раздеваться. Весь день я бегал, как заяц в период размножения. Таинственным образом там, где проходил Владлен, все разливалось, пачкалось и ломалось. А исправлять все это приходилось мне. Я раз десять вытирал с пола пролитый чай или кофе, каждый час заходил в туалет, потому что кое-кто увидел пятнышко от воды на блестящем кране. Если я не бегал, то мыл полы в коридоре, кое-кто решил, что они грязные, хотя по ним спокойно можно было ходить в белых носках. У меня не было времени ни на перекур, ни даже на обед. У всех нормальных людей рабочий день кончился в шесть вечера, а я проторчал до одиннадцати, потому что ждал, когда кое-кто соизволит отправиться домой, чтобы убрать в его кабинете.

Абсолютно разбитый, как после длительной тренировки, я стянул ботинки, закрутился в одеяло и уснул, думая, что все равно не сдамся.

***

На следующее утро я даже пришел пораньше, протер, как следует все в туалете, помыл полы в холле перед появлением сотрудников. Вика и Катя уже были на своем рабочем месте, но даже не соизволили обратить на меня хоть какое-то внимание. Бросили только, что нужно поменять бутыль с водой в кулере. Зато стоило войти Владлену, благоухающему дорогой туалетной водой, секретарши расцвели, заулыбались. Юноша подмигнул им, и они совершенно растаяли. При виде меня, в глазах Владлена появилось что-то нехорошее. Перекинув из одной руки в другую свой кожаный портфель, юноша прошел в свой кабинет. Как я и думал, через минуту меня попросили к нему. Войдя, я, мягко сказать, охренел. Весь кабинет был заляпан чем-то серым.

– Это что? – чеканя слова, спросил юноша, уперев руки в бока. – Я, значит, тебе одолжение сделал, взял тебя на работу с судимостью, и вот твоя благодарность? Чем ты испачкал мой кабинет?

Я не нашелся, что ответить. Лишь с ужасом глядел на испачканные стены, мебель… Что же это такое? Чем так можно? Проведя по полу пальцем, я приблизил его к глазам – краска. А, вообще, замечательный спектакль, Владлен. Вот уже за моей спиной толпятся сотрудники.

– Извините, Владлен Викторович, я не представляю, что произошло. Могу вас заверить, что я не имею к этому отношения. Я все уберу.

– Уберешь, конечно. А мне что делать, пока ты будешь тут копаться?

– Владлен Викторович, вы можете занять конференц-зал, – пропищала из-за моего плеча Вика. Или Катя. Хрен их разберет, близняшки, блин.

Нахмурившись, сохраняя вид поруганного достоинства, юноша гордо прошествовал в конференц-зал. Вика кинулась за ним, а Катя схватила его ноутбук. Я кинулся убирать. Краска отходила плохо, пришлось воспользоваться растворителем, от его едкого запаха голова разболелась уже через полчаса, но я стойко продолжал работу. Где-то через час появился Владлен, остановился прямо надо мной и закричал:

– Придурок, тут же рыбки! Чем так воняет?

Я бросился к окну, а он к своему аквариуму. Ворвался свежий осенний воздух, смел все документы со стола.

– Идиот! – воскликнул он и стал собирать листы бумаги, попадающие в краску. – Ты хоть знаешь, что тут такое!

Мне ничего не оставалось, как нагнуться и помогать ему. За документы было стыдно. Это я дал маху. Наверняка, там что-то жутко важное, вон он как затрясся. А вообще я уже и так подставился, что меня запросто можно уволить по статье, никогда и не докажу, что это всё не я сделал. Задумавшись о своей нелегкой доле, я подскользнулся и шлепнулся на пятую точку, моя попытка подняться привела лишь к тому, что я полностью растянулся на полу, от души приложившись затылком. Влад смотрел на меня расширившимися глазами сверху вниз и, клянусь, в них плясали смешинки.

– Ну, ты и ненормальный. Погорячился я, что взял тебя на работу.

– Я все уберу…

– Себя убери, – отмахнулся юноша, собрал в охапку документы и вышел.

***

Как можно было так аккуратно испачкать весь кабинет, чтобы ни капли не попало на рабочий стол? Этим вопросом я задавался, пока оттирал краску, на протяжении всего дня. Окно пришлось оставить открытым, как и дверь, каждый из сотрудников считал своим долгом постоять у дверей, поцокать, попричитать, как же не повезло их заму. Меня они считали врагом номер один. Не понимаю почему, я же ничего не сделал. Доказательств нет. Ну и что, что я последний уходил? Да кого это волнует. Есть презумпция невиновности, в конце-то концов. Только я прекрасно знал, что в нашей стране ее нет. Это я узнал еще много лет назад.

Владлен не появлялся. Периодически присылал секретарш за чем-нибудь вроде любимой ручки, и они в своих замшевых черных туфельках на высоких каблуках шли по залитому полу. Плакали, но шли. Брали потом у меня растворитель, смывали краску с ног. Вот же любовь к боссу…

К вечеру я закончил. Продрог от прохладного воздуха, голова нещадно болела, и меня начало подташнивать. Гребаный растворитель. Распрямившись и потянувшись, я подошел к окну, глотнуть свежего воздуха. Какой прекрасный вид… Город переливался огнями. Я видел дороги, подсвеченные тусклым желтым светом фонарей, скопление машин на них, рекламу на крышах зданий, людей, сидящих в теплых кафешках за толстым стеклом. Они жили полной жизнью. А я? Ничего не имею, судим. Человек без детства, со сломанной жизнью. У меня, если задуматься, никогда не было близкого человека. Родителей я и не знал никогда толком. Они всегда забывали, когда у меня день рождения. Было много подружек, трах на один раз, иногда на два. Сейчас я понял, что все в жизни возвращается. Моя жестокость в школе по отношению к другим вернулась ко мне. Я думал, что тюрьмой все ограничится, я забуду пережитое, но нет. Мне приходится расплачиваться и сейчас. Что ж, у меня нет других вариантов.

***

Это отравление. Меня всю ночь полоскало, мой ужин оказался через два часа в унитазе. И вообще, это чудесное изобретение человечества стало моим другом. Жалко только, нас разлучали периодически мои соседи по коммуналке, которые не спали по ночам, квасили, пели песни и играли в шашки. Я пересчитал свои деньги. Оставалось ужасно мало. До зарплаты далеко, а нужно еще питаться и ездить на работу. Предположим, я смогу пару раз сходить пешком, сэкономлю рублей сто. Тогда я смогу купить себе лекарство. Одевшись потеплей, я направился в круглосуточную аптеку. На улице гулял ветер, сметая пожелтевшие листья в кучу. Очень по-осеннему. Меня то и дело прошибал пот, я чувствовал рвотные позывы, но мой желудок был пуст. Доковыляв до аптеки, я разбудил фармацевта и попросил что-нибудь от отравления.

– Вот, – она швырнула передо мной коробочку с красной надписью, глубоко зевая. – Двести тридцать.

– А подешевле ничего нет?

– А раньше сказать было нельзя?

Недовольная женщина скрылась под прилавком и достала оттуда пару пакетиков:

– Вот, разведешь в стакане воды, по пятнадцать рублей пакетик.

Рассчитавшись, я медленно побрел обратно. Где-то позади меня раздались какие-то крики, смех. Я нырнул за дерево и буквально слился с ним. Мимо прошла компания молодежи. М-да, а были времена, когда люди прятались, завидев меня. Стараясь держаться темноты, я вернулся домой, выпил лекарство и лег на кровать. За стеной ругались, но было такое ощущение, что у меня в комнате. Накрывшись подушкой с головой, я попытался уснуть. Приблизительно через час мне это удалось.

***

Меня разбудил будильник. Желудок крутило, и болела голова. Зато тошнить перестало. Я выпил еще один пакетик с лекарством, умылся и привел в порядок взъерошенные волосы. Пора работать. Я прикинул смогу ли пешком дойти и решил, что сегодня нет. Ехал в душном автобусе, переполненном и еле двигающемся. Едва не опоздал, влетел, когда на часах было без пяти. Поднялся, злорадно не поздоровался с секретаршами, кинулся переодеваться. Тут меня и скрутило, еле добежал до туалета. Меня выворачивало минут десять, хорошо так, от души. Так как я ничего не ел со вчерашнего дня, то было очень больно. Желудочный сок горчил во рту, драл горло. Мой лоб покрылся холодной испариной, я сам чувствовал себя так погано, что еле держался в вертикальном положении. На дрожащих ногах я вышел из туалетной кабинки и увидел Владлена, вытирающего руки. Черт… Наверняка, он все слышал… Черт… Еще подумает хрен знает что… Я заболел в третий день работы. Нет, он не должен знать.

– Я… я… просто немного простудился, кишечный грипп, – зачем-то соврал я, глядя на него почти с мольбой. – Но все хорошо, это не заразно.

Он смотрел на меня как на идиота, а затем медленно спросил:

– Мне обязательно это знать?

Вот уж я действительно идиот. Ему-то какая разница. С чего я взял, что он вообще что-то подумает. Да, ему плевать. Демонстративно швырнув полотенце на пол, юноша вышел, я быстро поднял его, а затем снова кинулся в кабинку.

***

День прошел незаметно. Когда я был занят работой, то симптомы ощущались не так остро. Сегодня я всего лишь отдраил весь пол, отполировал стойку секретарш, вытер пыль во всех кабинетах (а их без малого двадцать штук), каждые несколько часов прибирал в туалете. Интересно, слабо приподнять стульчак?

В обеденный перерыв меня вызвала Джема. Женщина сидела за своим столом и жевала бутерброд, а перед ней стояла тарелка с еще десятком таких же. Мне бы этой еды на день хватило.

– Сядь, – она указала на стул перед собой. Закончила с бутербродом, отпила чаю из чашки-ведра, лишь потом посмотрела на меня, – что вчера случилось?

– Просто…

Она подняла руку, чтобы я замолчал. Я и замолчал.

– Ты тут третий день, а уже такое…

– Я не виноват… – не сдержался я. Она укоризненно на меня посмотрела:

– Еще раз перебьешь – выгоню. Так вот, в том-то и дело, что безопасники не могут доказать ничью вину. Если бы ты сделал это вечером, то краска бы высохла, а с утра ты не подходил к кабинету.

Я выдохнул. Хоть какое-то здравомыслие. Жалко, я не мог сказать, что это сделал Владлен. Хм, наверное, ему все равно бы ничего не было.

– В общем, плохо, что ты оказался замешан, – мой рот открылся сам, но я вовремя сдержался. Ну и как это я «замешан»? Потому что Владлен решил поиздеваться надо мной? – Постарайся избегать подобного рода приключений. Хорошо?

Я кивнул, всячески заверив ее, что такого больше не повторится, хотя ни в чем не был уверен.

***

У Владлена сегодня плохое настроение. Это видно по сдвинутым бровям и сжатым губам. А страдаю я. Меня заставили вынести мусор из всех кабинетов. Все бы ничего, но лифтом Владлен пользоваться запретил, заявив, что я роняю престиж компании. Конечно, еще скажи, что тут все розами в туалет ходят. Скрипя зубами, я десять раз поднялся и спустился с семнадцатого этажа. Неплохая зарядка, скажу я вам. Бодрит. Хорошо, что мне намного лучше сегодня.

Решив добить меня, Владлен задержался сегодня до одиннадцати вечера. С кем-то громко ругался на английском, швырял свой дорогой сотовый в стену. Мне было прекрасно видно и слышно, потому что я, как преданная собачка, ждал под открытой дверью юноши битых три часа.