Текст книги "Тёмный Наследник. Солнечный ветер"

Автор книги: Евгений Ионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Остаток пути молчали. Путь пролегал сквозь заросли папоротника вдоль склона оврага, который вскоре исчез, превратившись в узкую канаву, всё пространство которой занимало русло ручья. Чем дальше друзья углублялись в лес, тем чаще на их пути встречались камни разных размеров и форм, в беспорядке разбросанные повсюду, словно по необъяснимой прихоти неведомого великана. А звонкий ручей юрким ужом мчался вперёд, пробираясь между каменных глыб, иногда стекая водопадом по порогам в низинах. На чащу опустился туман, усиливая и без того мрачную ауру таинственности, которая волшебным покрывалом окутывала лес.

Не минуло и доли небосвода, как друзья вышли из чащи, достигнув огромной поляны на опушке леса.

– Итак, свершилось. – Лик Эрегинда прочертила самодовольная улыбка. Он торжественно раскинул руки в стороны. – Узрите свет, недостойные…

– Не святотатствуй!

Наинлит мгновенно оказалась рядом с ним и схватила за рукав. Её лицо с трудом можно было разглядеть во тьме, но и так было понятно, что оно пылает праведным гневом оскорблённой набожности. – Мы не в храме Владычицы и сегодня не День Света!

– Прости меня, я не хотел оскорбить твои сакральные чувства.

– Возможно, пора зажечь факелы? – Вмешался Тэлс, вовремя предотвратив назревающий конфликт.

Эрегинд задумался. Вообще, эльфы прекрасно видели в темноте, но молодой следопыт предпочёл быть во всеоружии перед лицом любых неожиданностей.

– Да, пора. – Сказал Эрегинд, доставая огниво и факел.

Установив световую метку, друзья разожгли маленький костёр, от котрого зажгли факелы. Пришло время осмотреть местность. Несмотря на тёмное время суток и слабую облачность, благодаря свету луны и звёзд видимость была отличной.

Отряд стоял на краю гигантской опушки диаметром не менее двух фиэлнов. Прямо напротив них, посередине поляны, на невысоком холме располагались развалины гигантского мегалитического сооружения, настолько древние, что казались хаотическим нагромождением одломков скальной породы. Их рукотворное происхождение выдавала строгая, словно выправка часовых, прямота менгиров, отчётливо различимая каменная кладка почти до основания разрушенных стен и немыслимо каким чудом сохранившиеся проёмы арок и порталов между покосившихся исполинских колонн.

Слева, близко подступая к подножию холма, виднелась роща. Отдельные её деревья росли среди хаотического нагромождения валунов, тёмными полосами выступая на фоне серых развалин. Правую сторону поляны занимало болото – путники это поняли по ярким отблескам света на поверхности воды между кустами осоки. Ручей, ставший для охотников путеводной нитью экспедиции, причудливо извиваясь, словно уползающий восвояси потревоженный змей, терялся в этих топях.

А прямо перед искателями приключений раскинулось усеяное валунами поле, среди которых копейными наконечниками возвышались менгиры, тёмные, замшелые и выщербленные непогодой.

Эрегинд поднял светящееся янтарное навершие над головой, собираясь идти к холму, как вдруг из-за тучи выглянул матово-серебристый диск полной луны, озаривший всё вокруг призрачным серебристо-белёсым светом.

В этот момент снова раздался протяжный волчий вой.

Нали вздрогнула и зябко поёжилась. Увидев это, Эрегинд строго посмотрел на неё. Его взгляд будто говорил: «Ни слова! Я не желаю слышать твой суеверный бред!».

Обернувшись, он неспешно зашагал к холму. На мгновение испытав замешательство, Таэлнас и Наинлит устремились следом.

Высоко подняв факелы, чтобы разогнать тьму и мглу, товарищи продвигались цепью среди валунов и менгиров, которые в лунном свете казались посыпанными звёздной пылью. Над землёй клубился туман, влажной белёсой дланью стекая с болота. Местность казалась мрачной и зловещей. Даже самый отчаянный храбрец мог смутиться при виде загадочной лесной долины.

Оказавшись у подножия холма, эльфы стали огибать его правый склон, примыкавший к топи, в поисках места для укрытия на ночь. Путники постоянно осматривали склон холма, надеясь вскоре найти вход в пещеру, а в случае неудачи заночевать на вершине холма среди развалин.

Эрегинд окинул взглядом склон, насколько это позволяли сила его зрения и свет янтарного факела. Указав друзьям жестом следовать за собой, он прыжками, как горный козёл, стал взбираться наверх, стремительными зигзагами огибая валуны.

Эльфам хватило нескольких сонант, чтобы пересечь склон холма вдоль и оказаться на его обратной стороне, примыкавшей к роще.

Чутьё не подвело Эрегинда – у подножия склона виднелся массивный портал, укреплённый толстыми каменными плитами. К вратам вела мощёная камнем дорога, местами густо поросшая мхом, полотно которой уходило прямиком в болото. За ней разворачивался настоящий мегалитический апокалипсис из валунов, менгиров, обломков каменных плит и одиноко стоящих остатков арок, из-за покрывавших их островков мха и лишайника, благодаря игре света и тени, казавшихся застывшей в немом танце стаей неведомых чудовищ.

Не говоря ни слова и не оглядываясь, друзья заспешили внутрь. Подняв факелы высоко над головой, они медлено пересекли проём портала.

Сразуже раздался пронзительный визг, и на отряд налетела целая туча летучих мышей. Эльфы едва успели закрыться плащами.

– Признавайтесь – у кого в волосах застряла летучая мышка? – С игривой интонацией поинтересовался Таэлнас.

В этот момент Эрегинд с довольным видом распахнул плащ и продемонстрировал друзьям пойманного крылатого зверька, который, издавая громкий писк, отчаянно пытался освободиться.

– Какого демона! Отпусти немедленно! – Заорал Тэлс.

– Ненавижу этих мерзких существ! – Нали не могла скрыть охватившего её отвращения.

– А вот и нет. – Эрегинд обнажил кинжал. – Его высушенный трупик я оставлю себе на память.

– Как нетопырь может им стать?

– Ты уверен? Присмотрись! – Эрегинд поднёс противно визжащего зверька к лицу Тэлса, который со скептической физиономией осмотрел рукокрылого.

– Похоже на подковоноса. Хотя.… Да, очень большого подковоноса.

– А так. – Эрги во мгновение ока раздвинул челюсти летуна, поднеся его максимально близко к лицу товарища.

Таэлнас в ужасе отшатнулся. В этот момент маленький вурдалак ухитрился вывернуть голову и цапнуть мучителя за палец.

– Ой! – Тщеславный неудачник всё-таки упустил добычу и теперь со вспученными от страха глазами обсасывал место укуса.

– Поделом тебе. – Наинлит довольно улыбалась.

В отличие от своей злорадной подруги, Таэлнас сразу же бросился на помощь, начав смазывать место укуса целебной мазью.

– Ты когда-нибудь видел подобное чудище?

– Нет.

– Я тоже. Так же было и в лесу. Ни одного знакомого дерева!

– И демонического каштана.

– Они растут только на этой поляне.

– Интересно будет проверить. – Скептически ухмыльнулся Тэлс, перевязав успевшую воспалиться ранку чистой тканью.

– Благодарю. – Эрегинд встряхнул рукой и несколько раз сжал кулак. – Ладонь онемела. Похоже, слюна этой твари ядовита.

– Ребята, пора найти место для ночлега.

Наинлит не стала дожидаться замешкавшихся парней, которым пришлось её догонять. Долгожданное пристанище, магнитом манившее утомлённых путников, было просторным гротом с высоким сводом, с потолка которого свисало множество сталактитов и сталагмитов.

Путешественники так устали, что не стали ни ужинать, ни разводить костёр, их не смутили даже царящие здесь сырость и прохлада, а потому совсем скоро уснули беспробудным сном.

– Эре-е-е-егинд… Эре-е-е-егинд… Эре-е-е-егинд…

Ему снился кошмарный сон. Эрегинд стоял на каменной тропе перед входом в курган. Разыгралась страшная буря. Жуткий замогильный голос, доносившийся словно отовсюду, шёпотом раз за разом звал его по имени. Небо превратилось в гигантскую чёрную воронку, сочившуюся всеми оттенками чёрного, серого и лилового цветов.

Внезапно, ослепительной вспышкой полыхнула молния, сразу же раздался оглушительный раскат грома.

В следующее мгновение, словно из ниоткуда, перед ним возник огромный волколак. Кроваво-красные буркалы бестии источали дикую, свирепую ненависть, грязные клыки в оскаленной пасти сочились пенящейся слюной, а мускулистые лапы держали наперевес великолепно декорированную секиру, двуручную и обоюдоострую, на широких лезвиях которой отблёскивали вспышки молний.

Доспехи волколака состояли из наплечников, наручей и поножей из тускло-серого металла с ребристой поверхностью, испещрённых рядами неведомых рунных знаков, светящихся пламенно-золотистым светом. Талию облегала набедренная повязка, перехваченная поясом из тонких металлических пластинок, украшенным гигантским рубином. Клинки его секиры, выполненные в форме расправленных кожистых крыльев, также ослепительно сияли колдовскими знаками.

– Эре-е-е-егинд! – Распахнувшаяся пасть зверя вновь исторгла низкий утробный рык.

В следующий миг эльф проснулся в холодном поту. Голова раскалывалась от боли, нестерпимо хотелось помочиться. Юноша встал и нетвёрдой походкой направился к вещевому мешку Тэлса, откуда без зазрения совести взял флакон терновой настойки. Одного глотка хватило, чтобы по телу растеклось живительное тепло, изгнавшее из членов стылую сырость подземелья. Ещё через несколько сонант стало совсем хорошо, словно от крепкого вина. К Эрегинду вернулись гордое упрямство и спесивая самоуверенность, из-за которых он столь часто вляпывался во всевозможные приключения.

– «Пора идти в рощу».

Своевременная мысль взбудоражила сознание, наполнив рассудок трепетом радостного предвкушения, без остатка пожиравшего малейшие страхи и сомнения.

Вернув флакон на место, он собрался было разбудить Тэлса, но в последний момент передумал, не желая нарушать идиллию влюблённых, которые, крепко обнявшись, спали в одном спальном мешке.

– «Интересно, как они там вдвоём помещаются? Ладно, как-нибудь справлюсь сам».

Прихватив с собой небольшую кожаную сумку, жезл с янтарином и оружие, он вышел из пещеры.

Снаружи на Эрегинда нахлынуло смутное чувство беспокойства и щемящей тревоги, как казалось, не имевшие под собой реальных оснований. Сознание заполонило ощущение страха и угрозы, будто где-то поблизости затаился смертельно опасный хищный зверь.

Но тщеславный юнец и не подумал прислушиваться к своим инстинктам: принятая порция терновой наливки была явно чрезмерной, хмельная эйфория моментально заглушала малейшие сигналы тревоги «шестого чувства».

Призрачное сияние ночного светила прекрасно освещало окрестности. Манящая близость рощи придавала сил. Навязчивая идея переросла в безумную одержимость, и, не сдержавшись, эльф со скорого шага на лихорадочно быстрый бег. Там, совсем рядом, его ждали вожделённые «каштаны демонов», плоды и листья которых должны были послужить неопровержимым доказательством реальности этого путешествия.

Удача благоволила искателю приключений. Тесно стоящие колоновидные стволы, густо усыпанные мясистыми клубнями печёночниц, с плотно переплетёнными раскидистыми кронами, словно по мановению волшебной палочки, послушно раступаются перед ним, пропуская в заросли высоченных папоротников. Один удар сердца – и прямо перед носом смельчака оказывается ветвь с двумя плодами, тут же обрубленная коротким взмахом резко выхваченного из ножен кинжала.

При свете факела эльф внимательно осмотрел добычу, пытаясь понять, за что «каштан демонов» получил своё название.

Толстый гладкий лист с зубчатыми краями, как у чертополоха, отдалённо напоминающий скрюченную когтистую лапу. По центру, в районе черешка, ядовито-зелёный, но тёмно-багровый вдоль ободка. «Каштан» – шипастый и крупный, примерно в два раза больше обычного. Плотная гранатово-красная мясистая кожура с сизым налётом, надтреснутая с одной стороны. Внутри – яйцевидный красно-коричневый орех с разводами и продолговатым ядовито-жёлтым пятном посередине.

Когда линия разлома кожуры приняла горизонтальное положение, юноша, словно наяву, увидел перед собой зловещее око, пылающее кровожадной злобой. В памяти сразу ожил волколак из недавнего кошмара, отчего на сердце словно пронёсся порыв ледяного ветра.

Ну конечно! Разрыв скорлупы живо напоминал раскрытые веки, багряная кожура – радужину, а жёлтое пятно – пересекающий его вертикальный зрачок.

– «Нет, не каштан, а глаз. Глаз демона».

Волна леденящей дрожи с новой силой пробрала внутренности. Эрегинд не успел полностью оправиться от приступа панической атаки, как на горизонте замаячила новая напасть.

Призрачное малахитово-зелёное сияния до рези в глазах ослепило взор, стоило лишб шагнуть за пределы рощи. От неожиданности Эрегинд зажмурился и обоими ладонями плотно закрыл глаза.

Не сразу заставив себя разомкнуть веки, юноша в немом изумлении застыл на месте каменным изваянием, совершенно не понимая, где он, и что происходит, ведь ещё несколько сонант назад ничего подобного не было.

Он стал свиделем необъяснимого колдовского феномена: арки, валуны и менгиры сияли дивным белёсо-зелёным светом, исходившим от ярко светящихся линий, образующих сплошные узоры. Искусная резьба змеилась спиралями, сходилась волнами, сворачивалась кругами, пересекалась сетью. Некоторые стелы были украшены орнаментом, в основном, комбинациями ромбов и многолучевых звёзд, другие – чем-то вроде рядов надписей из всевозможных геометрических фигур, третьи – витой или зубчатой росписью.

Раскалённый добела, призрачный малахитово-зелёный свет до боли резал глаза.

Что произошло? Откуда взялось это чудо?

Казалось, будто волшебник-великан активировал причудливо расписанные магические артефакты для проведения неведомого ритуала, и процесс был в самом разгаре, озарив затерянную долину колдовским заревом.

Эрегинд зачарованно взирал на мегалиты, не в силах отвести взгляд. Юноша отчётливо ощутал непреодолимое желание подойти ближе. Всё его существо отчаянно воспротивилось этому, словно видело в этом порыве смертельную угрозу.

Внутренности сковал холод страшного предчувствия неотвратимо надвигающейся беды. Но сознание уже накрыл мягкий сонный туман, в оковах которого мгновенно утонула воля, и эльф двинулся вперёд.

Ещё не погасшая искорка сознания отреагировала так, словно он, стоя на краю скалы, сделал шаг вперёд, пав прямо в пучину неистово бьющихся внизу волн штормящего моря.

Таэлнас беспокойно ворочался во сне, насколько это позволяла теснота спального мешка, которую он делил с Наинлит. Хотя у девушки был собственный, она перешла к нему, пояснив это желанием согреться. К счастью, вместительность спальника позволяла подобную фривольность. Нравы лесных эльфов были поразительно строгими, табу на добрачные связи неукоснительно соблюдалось, так что юноша не стал возражал, ведь сам продрог до костей от холода каменного пола, от которого не защищала ни одежда, ни утеплённый спальник.

Но сон бок о бок с возлюбленной не уберёг юношу от жуткого кошмара. Сновидения были отчётливыми и красочными, только слегка размытыми, словно подёрнутыми туманной дымкой.

Прологом стала ночная битва с орками. Жесточайшая резня свирепствовала среди зловещих отсветов пламени высоких костров, когда, казалось, горела сама земля, которую сплошным пологом покрывали трупы павших.

Он отчаянно отбивался сразу от нескольких орков, каждый из которых был вооружён короткими парными палашами. Противники – высокие, одетые в тёмные чешуйчатые панцири и шлемы-маски, – раз за разом, с лютой неистовой яростью, атаковали со всех сторон, лишь каким-то чудом удавалось уклоняться и парировать целый град ударов.

С громким боевым кличем исчадия Тьмы наседали всё сильнее и яростнее, и в его обороне образовалась брешь. Словно наяву Тэлс услышал зловещий свист рассекающих воздух клинков, увидел в прорезях шлемов врагов радостный блеск их глаз, ощутил непередаваемо острую боль истекающей кровью, рассечённой плоти под пробитым доспехом.

Вместе с кровью уходила жизнь, предвестием близящейся кончины по телу растёкся леденящий холод. Чувствуя дыхание смерти, эльф отчаянно закричал, призывая на помощь. Краем глаза он увидел неподалёку Эрегинда, который, громко крича, звал его по имени, пытаясь пробиться сквозь строй орков.

И, в итоге, ему это удалось. Но было уже поздно.

Слух терзали хриплые, громкие, до боли в барабанных перепонках, рыки орков, их ядовитые буркалы буквально кипели звериным вожделением забрать его жизнь. Сознание померкло в душераздирающих вспышках боли. Промелькнули отблески пламени костров на остро отточенных, окровавленных лезвиях орочих палашей.

Взор затянула кровавая пелена, и последнее, что увидел погибающий смертью храбрых, было окроплённое кровью и искажённое страданием лицо лучшего друга, который, поддерживая его за плечи, умолял не умирать.

Но на этом страшный сон не закончился.

Картина битвы сменилась видением торжественной похоронной церемонии. Он покоился на смертном одре, облачённый в пышное парадное облачение Корпуса пограничной стражи. Величественный лик солдата, до конца выполнившего воинский долг, и в посмертии хранил неукротимый геройский дух и беззаветную отвагу, проявленные им на поле брани.

Весь манор пришёл проститься со своим героем.

Рядом стоят родные и близкие. Наинлит навзрыд рыдает над ним, но слёзы скрыты вуалью траурных одеяний. Когда любимую, наконец, отвели в сторону, её место занял Эрегинд. Побратим держал развёрнутое знамя Саороланты. Выглядел он гораздо хуже мертвеца, которого провожал в последний путь: бледный осунувшийся лик, застывший алебастровой маской, и бездонные омуты полных чёрной боли очей, источавших горе неизбывной потери. Развернув зелёно-коричневое полотнище стяга, на котором два золотых оленя сшибались рогами в прыжке, он накрыл им лучшего друга, который был ему близок и дорог, словно родной брат.

И вновь, будто распахивается занавес, являя следующий акт трагедии. Нали, в том же траурном платье, но с откинутым капюшоном, сидит на краю постели в своей комнате. В правой руке – миниатюрный стеклянный шарик, наполненный тёмной жидкостью, лицо выражает умиротворённую растерянность, будто её дух витает где-то высоко в облаках. Внезапно взгляд становится ясным и осмысленным, в нём проступает несокрушимая решимость.

Любимая резко подносит склянку к губам и залпом выпивает её содержимое. В тот же миг девушка замертво падает на кровать, волной рассыпав по покрывалу роскошные тёмно-рыжие локоны. Омертвевшие пальцы пробрала мелкая дрожь, и они разжимаются, роняя на пол стеклянный шарик, с глухим стуком катящийся под кровать. В прелестных сапфирах очей гаснет свет, уступая место безжизненной пустоте.

Налившееся мертвенной бледностью лицо самоубийцы стало медленно приближаться, вскоре заполнив собой всё обозрение, постепенно увеличиваясь в масштабе, пока не осталась остекленевшая радужина, затем бездонно-чёрная точка зрачка, которая, в свою очередь, точно так же разрослась вширь, без остатка поглотив картину сновидения…

Настала чернильно-чёрная беспросветная тьма.

Вскоре во мраке золотистым светом заискрилась крохотная точка, ещё одна, третья и так далее. Вскоре, с яркой вспышкой высоко взметнулся сноп раскалённых искр, вслед за ними с рёвом поднялся столп пламени, развернувшись багровеющими на концах языками, жадно лижущими тьму. Гигантский огненный кокон с оглушительным гулом и треском запылал колоссальным факелом, наполнившим пустой холодный мрак теплом и светом.

Тьма и пламя – и больше ничего. Так продолжалось долго, очень долго – или, наоборот, кратчайшую долю удара сердца.

Затем темнота рядом с костром ожила и зашевелилась, обретая зримые очертания, представ, наконец, фигурой в балахоне с накинутым капюшоном.

Призрак сидел перед костром, поджав под себя ноги и спрятав руки в широких рукавах. Казалось, что незнакомец просто греется у огня.

И вдруг тень ожила. Рукава разошлись, обнажив руки в чёрных бархатных перчатках. Существо, напоминавшее потерявшую пристанище тёмную душу, медленно подняло руки к лицу и резким движением откинуло капюшон.

Это был Эрегинд. Точнее некто, как две капли воды похожий на него, но в ужасном, злодейском обличье, нёсшем печать бездушной жестокости.

Губы злого двойника Эрегинда искривились в зловещей усмешке, он поднял глаза и встретился взглядом с Тэлсом.

Альвы всемогущие, его глаза!

Вместо пронзительных изумрудно-зелёных радужин цвета зелени, напитанной утренней росой, рубиновым огнём кровожадного взора вспыхнули очи демона.

– НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!

Поток ледяной воды рывком вырвал из сна. Громкий истошный вопль замер на губах, и, захлёбываясь и отплёвываясь, Таэлнас разомкнул веки.

Зрение приобрело фокус, явив обеспокоенное лицо Наинлит.

– Солнышко, что случилось? Тебе плохо?

– Где Эрги?

– Его нет. Кажется, вышел по нужде.

Тэлс резко приподнялся и схватил девушку за руки.

– Мне приснился кошмар. Нутром чую, нашему другу грозит страшная опасность. Возможно, нам тоже. Его нужно срочно найти! Зачем ты разрезала мой спальный мешок?

В его расширенных от дикого ужаса глазах проступило недоумение, когда он сначала ощутил, и вскоре увидел, что бок спальника распорот почти на всю длину.

– Я проснулась от твоих воплей. Ты кричал «НЕТ!» и корчился, словно под пыткой калёным железом. Только так получилось освободиться.

– Нужно найти Эрегинда! Сейчас же! Немедленно!

– Уже собираюсь. Вентола премудрая, ума не приложу, что за кошмар тебе приснился!

Девушка собралась моментально, и сразу бросилась помогать своему парню, который никак не мог взять себя в руки и лишь с растерянным видом безуспешно пытался выбраться из спальника и, одновременно, нащупать серебряный головной обруч, с которым никогда не расставался.

Благодаря расторопности Наинлит, уже через пару сонант влюблённые пущенными галопом скакунами мчались на поиски друга.

Не чувствуя земли под ногами, Эрегинд медленно брёл среди мегалитического хаоса, источающего призрачно-зелёное свечение. Сознание плыло в тумане, осязание пости исчезло, ноги казались ватными.

Юный эльф чувствовал себя марионеткой, соломенной куклой, которой помыкает невидимый кукловод, бесплотной тенью, призраком, медленно плывущим в воздухе, будто гонимым лёгким ветерком.

Разум бился в истерике, словно пойманная в силки птица, при этом полностью осознавая собственную беспомощность. Попытка провести медитацию для возвращения самоконтроля была решительно пресечена мощным импульсом враждебной злонамеренной воли, ударившим молотом чудовищного приступа головной боли, от которой в мозг словно впивались дюжины раскалённых игл.

Эрегинду казалось, что он долго кричал, при этом продолжая идти, словно игрушечная фигурка с заводным механизмом.

К счастью, это ужасное путешествие вскоре закончилось перед аркой портала, высеченного в приземистом квадратном менгире, отмеченной росчерками колдовских рун. Сияющие мертвенной зеленью письмена, двумя строками проходили по всей длине дуги арки от земли до земли. Темнота входного проёма утопала в призрачном багровом зареве.

Эрегинда водопадом захлестнуло внезапное озарение: пробил час невообразимого злосчастия, катастрофы, которая разрушит его жизнь.

Шестое чувство выдало зловещее пророчество: этой ночью твоя душа погибнет!

Давление злой воли усилилось, зов призыва тянул пересечь заколдованный портал, и тело, отчуждённое от родного рассудка, поспешило выполнить ультиматум. В этот момент эльф казался сам себе булавкой, скользящей навстречу магниту, лежащему на середине столешницы.

Ещё несколько шагов – и он пересёк свод арки. Парня окутали малиновые отблески зловещего алого света, исходящего из глубины катакомб.

Бафлортец медленно спускался вниз по высеченным из камня ступеням. Сознание захлестнул приступ паники, воображение успело наскоро написать жуткую картину, на которой он с вырванным из груди сердцем покоился на жертвенном алтаре некроманта.

Из застилавшей взор багряной пелены глухо, словно издалека, доносился лёгкий отзвук своих собственных шагов. Это напоминало продвижение сквозь прибрежные камыши в плотном тумане, когда издалека раздаётся монотонный лёгкий всплеск, будто глади воды часто касаются вёсла проплывающей неподалёку лодки.

Он спускался вниз, потеряв счёт времени. Интенсивность красного свечения постепенно нарастала, его оттенок, сначала пунцово-малиновый, вскоре отчётливо налился кровяным багрянцем. Наконец ступени остались позади и путник, ведомый столь злосчастным образом, достиг пункта назначения.

Несмотря на засилье враждебного разума, сознание Эрегинда на мгновение забыло о переживаемом кошмаре, узрев неописуемое великолепие подземного чертога. Он представлял собой неф – длинный зал, по обеим сторонам обрамлённый колоннами, утопавший в багрово-алом зареве рубинов и альмандинов, которые сплошным ковром усыпали потолок.

Оценить размер крипты было невозможно из-за зеркальных облесков алого сияния. Казалось, пола, стены и колонны целиком состояли из непрозрачных винно-красных кристаллов.

Несмотря на зловещую ауру катакомбы, полную скрытой угрозы, её архитектура и декор интерьера были настоящим шедевром неведомых зодчих, бесславно и безвестно канувшей в лету эпохи демонов и драконов.

Потолок поддерживали колонны из гладкого блестящего камня, высеченные в форме закованных в ребристые латы рыцарей в крылатых шлемах, сжимавших в латных перчатках эфесы двуручных мечей, направленных остриями клинков вниз. Мастерство обработки изваяний статуй-колонн было феноменальным: несмотря на слепящее рубиновое сияние, были видны мельчайшие детали доспехов и оружия. От рогатых шлемов рыцарей-колонн в разные стороны по диагонали отходили рёбра-неврюры, образовывая стрельчатые арки перекрытий. В точках схождения деталей каркаса свода гнездились стилизованные подобия цветков роз. В пролётах между колоннами виднелись стрельчатые стенные ниши, в каждой из которых угадывались контуры антропоморфных скульптур, но игра света и тени не позволяла различить их очертания.

Внезапно юный эльф осознал, что чужая злая воля перестала силком тащить его вперёд. Теперь он отчётливо ощущал собственное тело. Эрегинд сжал и разжал кулаки, потом поднял ладони к лицу, не веря в освобождение. Бестолково моргая, он поднял глаза к рубиновому своду, затем осмотрелся по сторонам. Однако в сознании не мелькнуло и тени мысли о побеге. Не осталось также ни капли страха. Эмоции словно выгорели дотла.

- «Неужели моя воля растворилась в чужой»?

И вновь ни малейшего отзвука переживаний. Но чутьё никуда не делось, угодливо напомнив:

- «Цель рядом, просто достигни конца зала».

Эрегинд вгляделся в дальний предел нефа: матово-малиновые отсветы и расстояние пока скрывали невидимого врага. Эльф обернулся к выходу, но его не было видно из-за преломлявшей видимость дымки чёрно-красных теней. В ушах появились странные отзвуки, будто где-то вдали, на самой границе слуха, играли барабаны. Вначале едва уловимый, этот звук постепенно нарастал. Эрегинд вскоре узнал его: неспешная дробь была биением сердца.

Юноша встал прямо, вытянул руки по швам, свёл стопы вместе. Закрыв глаза и представив себя высоко в небе, среди облаков, он прочитал одну из мантр медитативной практики «Тильд сурмэо». Ощутив эффект в виде прилива сил и чувства гармонии своего естества с Мирозданием, Эрегинд открыл глаза.

Эльф просто оторопел от чудесной перемены: кровавого света больше не было! Помещение заливал мягкое желтоватое сияние, практически не уступавшее по интенсивности солнечному, словно под потолком горели люстры с множеством свечей.

Что за морок? Он протёр глаза и посмотрел вверх.

Это была иллюзия! Самоцветы, которые поначалу казались россыпью рубинов или альмандинов, на самом деле были янтаринами, сплошным покровом вправленными в отделку неврюрного свода. Юноша пристально осмотрелся вокруг: пол был выложен прямоугольными плитами из чёрного базальта, статуи-колонны казались высеченными из такого же оникса, стены декорированы квадратной плиткой из блестящего обсидиана, чернильно-чёрного, словно озеро растопленной смолы.

Теперь можно было рассмотреть фигуры в стенных нишах. В проёме справа огр в натуральную величину держал наперевес двуручную шипастую булаву, а слева, расправив крылья и свирепо ощерившись, занесла копьё для удара гарпия. Скульптуры чудовищ казались поразительно живыми, будто сражённые парализующим заклятием.

Следующие два монстра были совершенно незнакомыми: один в плаще с двумя саблями и лицом рептилии, другой – с выпученными овалами глаз салатового цвета, лишёнными зрачков, в нижней части безносого лица клубились щупальца.

Эльф подошёл ближе к неведомой твари. О подобных существах он не слышал даже в сказках.

– «Похоже на осьминога, но с туловищем и конечностями».

Он уже видел осьминога, когда летом вместе с отцом посещал ярмарку в Анорнелинде.

– ЭТО НЕ ОСЬМИНОГ, А ИЛЛИТИД. ОНИ СОВЕРШЕННЫЕ МЕНТАЛЬНЫЕ МАГИ, НЕПРЕВЗОЙДЁННЫЕ В ИСКУССТВЕ ЛЕГИЛИМЕНЦИИ.

Тишину взорвал низкий холодный голос, не терпящий возражений, не знавший иной тональности, кроме повелительной. Липкая паутина дикого ужаса накрыла сознание.

– «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца».

Промелькнувшая утешительная мысль, впрочем, не смогла умалить безграничный ужас от леденящего кровь столкновения с неведомым злом.

Эльф очень медленно обернулся. В этот момент, словно это был смертный час, перед глазами промелькнула вся его жизнь, совсем недолгая по эльфийским меркам.

– ИТАК, ВОТ МЫ И ВСТРЕТИЛИСЬ, ЭРЕГИНД. ТЕБЕ НЕ ПРЕДСТАВИТЬ, КАК ДОЛГО Я ЖДАЛ ЭТО.

Реальность оказалась ужаснее безумнейших кошмаров. Парень предполагал встретиться с умертвием, призраком чёрного колдуна, сторожившим могильники и заманивавшим неосторожных путников, чтобы поживиться их душами.

Однако перед ним находился демон, самый настоящий высший дух Зла и Тьмы. Молодой и не сведущий в магии эльф понял это мгновенно, по ауре неугасимой ненависти и беспощадной злобы, которые питали исчадия мрака к Детям Света.

Но беда, как всегда, не приходит одна. По правую руку от хозяина стоял тот самый волколак из недавнего кошмара. Его легко было узнать по рунным доспехам и великолепной обоюдоострой секире с лезвиями в виде расправленных кожистых крыльев.

Демон сидел на троне в виде трёхглавого дракона с гранатово-алой чешуёй, его распростёртые крылья смыкались над головой прислужника Тьмы, образовывая подобие балдахина. Свёрнутый кольцами хвост и задние лапы служили основанием трона, а вытянутые передние лапы – его подлокотниками.

Наряд врага был чем-то средним между мантией мага и доспехами воина: кроваво-красный плащ с капюшоном, украшенный золотой фибулой в виде сидящей на черепе летучей мыши, червлёный чешуйчатый нагрудник с золотым изображением расправившего крылья трёхглавого дракона, такие же наплечники, наручи, поножи и набедренные щитки. Под доспехами, на незащищённых ими участках тела, виднелся дублет из странного чешуйчатого материала серебристо-зелёного цвета, напоминающего змеиную кожу. Пояс украшал широкий кушак, сплетённый из тонких золотых шнурков и украшенный барельефным изображением оскаленной львиной пасти.