Текст книги "Плохой год (ЛП)"

Автор книги: everythursday

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Испытательный срок? – нетерпеливо переспросил он – будто она и в самом деле отправилась в уборную и заставила его десять минут ждать ответ.

– Для мэнора, – быстро уточнила Гермиона. Если ему не понравится ее идея, от хрупкого перемирия не останется и следа. Ей стоило подождать. Определенно, не надо было торопиться.

Его глаза чуть расширились. Пальто упало на пол, и Драко взглянул на него, словно собираясь поднять, но затем передумал.

– Малфой Мэнора?

Она кивнула.

– Испытательный срок. Когда мы будем готовы. Всего на… месяц или около того.

– Месяц.

– Да. Но… по его окончании я могу принять решение там не жить, и тебе придется с этим смириться. Без злости и жалоб. Будешь уважать мои желания, и мы подождем год или чуть больше, прежде чем пытаться снова. Это часть компромисса. Ты не можешь рассчитывать, что как только пройдет этот месяц, я там останусь. Это будет мое решение, а ты не будешь сердиться, если я захочу вернуться сюда. Мне нужно твое обещание. Даже ожидать, что я этого захочу.

– Ты бестолково говоришь и повторяешься, – и это все, что он может ответить? Она просто устала и перенервничала, вот и всё.

– Мы можем сказать твоим родителям, что у нас идет ремонт. Мы не станем перевозить наши вещи, пока я не приму решение жить там постоянно.

Он облокотился плечом о стену и нахмурился, обдумывая сказанное.

– Ты не сможешь уехать до окончания этого месяца. Тридцать один день. Только так ты сможешь получить полное представление, на основе которого сделаешь выводы.

Он что, соглашался?

– Хорошо. А ты не можешь манипулировать ситуацией, представляя ее лучше, чем она есть. Всё должно быть именно так, как если бы мы там жили.

– Ладно. Но я перестрою гостиную и избавлюсь от комнаты в подземельях.

– Хорошо. И тебе придется пообещать не злиться на меня, если я решу переехать обратно. Даже если мои мотивы не покажутся убедительными. В любом случае тебе придется уважать мои чувства. И это самое важное, Драко.

– Пока ты готова к дальнейшим обсуждениям.

– Договорились, но должен пройти год, прежде чем ты снова поднимешь этот вопрос.

Несколько долгих секунд Драко изучал ее, и выражение его лица было мягче чем за все прошлые месяцы.

– Обещаю.

– Не сердиться…

– Всё озвученное.

Она медленно выдохнула, и почувствовала, как напряжение постепенно покидает ее. Слава богу, все прошло хорошо. Лучше, чем она ожидала. Гермиона думала, он выдвинет больше требований, или же с меньшим пониманием отнесется к ее собственным условиям.

– Хорошо.

– Почему ты это делаешь, Гермиона?

Она удивленно моргнула.

– Потому что так честно. Потому что брак – это компромисс. И потому что я знаю, как это для тебя важно, так что могу хотя бы попытаться.

Потому что это являлось одной из их самых больших проблем, и в ее силах было постараться как-то ее разрешить. Если этот месяц сделает ее несчастной, ему придется это понять, и возможно, на какое-то время данный вопрос перестанет стоять остро. Вдруг он оценит сам факт, что она попробовала вместо того, чтобы категорически отказываться.

Малфой медленно кивнул и протянул ей ладонь. Она удивленно смотрела на Драко, не понимая, чего же он хочет, и пару мгновений спустя рука опустилась. Ей надо было принять ее? Она только что отказалась от предложенного мира?

Драко прищелкнул языком, оттолкнулся от стены и шагнул к Гермионе. Он был от нее на расстоянии полуметра – именно на этой дистанции они и провели большую часть дня. Почти рядом, но не совсем. Ей хотелось вытянуть руку и коснуться его. Почувствовать его тело под своей ладонью и знать, что это он.

Она смотрела как он расстегнул первую пуговицу ее пальто, взялся за вторую. Драко просто хотел убрать ее одежду, вот зачем протянул руку. А она-то надеялась, что он собирался прижать ее к себе или что-то подобное. Любой физический контакт, которого не случалось уже…так давно, что ей пришлось гадать.

Она следила глазами за его лицом – вблизи стало заметно, как ожесточились его черты. Любая мысль о том, что Драко планировал какое-либо продолжение, мгновенно испарилась. Хотя, Гермиона могла потерпеть. Но вместе с его близостью, его запахом, движением пальцев на пуговицах без единого касания ее самой – она жаждала какого-нибудь контакта. Чего-то, что бы подтвердило – он рядом.

Гермиона дождалась, пока будет расстёгнута последняя пуговица, руки Драко поднялись к ее плечам, – и сделала шаг вперед. Обхватила его, обнимая за спину, и крепко к нему прижалась. Так. Вот так. Теплый, живой, пахнущий собой, осязаемый – просто он.

Она рвано выдохнула, прильнула щекой к его груди и услышала приглушенное биение его сердца прямо под ухом. Па-пам, па-пам, папам, папам, и его рука устремилась под ее пальто и обвилась вокруг ее талии. Гермиона прикрыла глаза от того, что он подался ей навстречу. Его вторая ладонь скользнула по ее волосам и обхватила затылок, и если Драко и заметил, что его рубашка стало влажной, он ничего не сказал.

Настоящее: “Оно старается исправить это. Ускоряет рост той стороны, чтобы достигнуть симметрии. Пока не выпрямится. Это занимает много времени, но оно исправляет само себя”.

– Я заказала доставку, – сообщила Гермиона, заглянув в его кабинет.

Он отстраненно кивнул.

– Хорошо.

– А что была за срочность?

Драко приподнял голову, все еще в своих мыслях, пока не сообразил, о чем его спрашивают.

– Коррупция. Один из исполняющих директоров вместе с юристом выкачивал из компании деньги. Я должен проверить финансовые отчеты нескольких департаментов, чтобы понять, сколько чистой прибыли пропало.

– А у тебя нет того, кто бы сделал это вместо тебя?

– Это компания Блейза, так что…

– О.

– Юрист был его человеком. Он попросил об одолжении, так как все обязательства – под его контролем.

– И он больше никому не доверяет, – Гермиона кивнула и прошла к столу. – Я бы могла помочь, – Драко снова посмотрел на нее. – Обещаю не воровать. Я очень хорошо считаю.

– Тебя послушать, так ты во всем хороша.

Она окинула его взглядом, провела пальцами по краю столешницы.

– Это неправда. Я посредственна в полетах. О, еще в избиении маленьких животных я тоже не очень.

Драко скептически ее осмотрел, но губы его изогнулись.

– И вправду глубоко копаешь, Грейнджер. А ты разве пробовала раньше шпынять маленьких зверушек?

– Неа, Малфой. Даже нога не поднялась. Вот настолько я в этом плоха.

Он покачал головой.

– Подумать только, а ведь действительно могла что-то сделать со своей жизнью.

– Мне правда стыдно.

– Ужасная потеря, – пробормотал Драко, раскрывая следующую папку.

– Ну так как?

Он поглядел на нее поверх стопки документов.

– Не понимаю, почему ты жаждешь считать все эти суммы…

– Чтобы помочь тебе, – она придвинулась, схватила верхний файл и поймала выпавшую оттуда квитанцию. Удовольствия это принесет мало, но оно того стоило. – Знаешь, я всегда сочувствовала тем, кто работает в банках. Сколько они зарабатывают? Чуть больше минимального оклада? И ведь просто целыми днями считают или выдают деньги людям. Или еще хуже – те сотрудники, которые уничтожают счета.

– Ты почти всем сочувствуешь.

– Я понимаю, почему они решаются на ограбление. Как они приходят к такому заключению.

Драко вскинул бровь и прищурился.

– Может, мне стоит забрать у тебя папку.

– У меня нет необходимости в краже. И если бы я такое задумала, провернула бы хитрее.

– То есть вооружилась бы планом-импровизацией и состраданием.

– Я уже четыре года замужем за тобой, Драко, – она встретилась с ним глазами. – Хитрее.

– Я заметил.

– Мою хитрость?

– Попытку. Подушки больше не пахнут тобой, – признался он, и, наверное, ей просто почудилось, что его голос понизился. Драко многозначительно посмотрел на нее, прежде чем снова уткнуться в папку. – Но как ты справедливо заметила, прошло четыре года. Я знаю твой запах.

Она с недоумением размышляла, зачем он вообще об этом упомянул, пока в ее памяти не всплыл… тот эпизод с вуайеризмом. Он знал, что она была там. Гермиона зарылась в бумажки, ее щеки горели.

Настоящее: “Ты можешь многое сказать по его кольцам – определить не только возраст. Можно судить о том, через что ему пришлось пройти. Вся жизнь сосредоточена в его сердцевине. Например, если кольца расположены близко друг к другу, это значит, что дерево какое-то время плохо развивалось. Иногда деревья по соседству вытягиваются так высоко, а корни их так расползаются, что нашему дереву мало что достается. И оно замедляет свой рост”.

Драко сверлил ее взглядом с дивана напротив, челюсти его были сжаты. Она искоса посматривала на него, не отворачивая головы от Алисы. В настоящий момент дочь Невилла намотала прядь волос Гермионы на свой крохотный кулачок и явно не была настроена расставаться с добычей, пока не отдерет ее от черепа. Гермиона решительно потрясла игрушкой, пытаясь отвлечь внимание девочки, свободной рукой распутывая волосы.

– Он должен вернуться через полчаса. В теплицах произошла какая-то кража, и ему нужно сообщить, что именно пропало, а Луна на работе.

– Мог бы оставить ее с Луной. Она работает в собственной газете.

Гермиона знала этот его тон слишком хорошо. И наверняка он пугал многих – низкий, тягучий, зловещий голос. Может, в прошлом несколько раз на нее он и действовал. Теперь же, при этих звуках, хотелось закатить глаза. Такой тон служил знаком того, что Драко зол. Нащупал слабое место, которое планировал использовать, как только наиграется с будущей жертвой, и сердился, что приходится терпеть неудобства. Словно большой кот и пойманная мышка.

– Ты не можешь назначить испытательный срок ребенку!

– А я тебе объясняла, что дело совсем не в этом. Мы крестные родители, Драко. Невилл так делал уже несколько раз, – она наконец-то смогла высвободить свои волосы и быстро подняла их вверх. – Я знаю, что ты имеешь дело с огромным числом людей, которые плетут свои интриги, но ты должен знать меня достаточно, чтобы даже не задаваться вопросами касательно моего предложение о мэноре. Я не жду ничего взамен.

– Тогда время выбрано просто чересчур удачно…

– Невилл выбрал. Не я.

Он стиснул зубы.

– Я все равно не понимаю, почему ты хочешь детей. Они же идиоты первые двадцать лет своей жизни. Они…

– Неправда. Ты должен учить их всему, а когда они станут старше, должен не только учить, но и позволять учиться самим, но…

– И, вероятно, все угробить. Знаешь, кого ругает большинство пациентов, выходя из кабинета психоаналитика? Родителей. Кого винят за плохое поведение ребенка? Родителей. А когда люди совершают ошибки, они заявляют, что у них было тяжелое детство. Они…

– Так значит, твое нежелание иметь детей полностью базируется на твоем… страхе? Ты боишься.

– Я не боюсь. Ответственность бессмысленна…

– Драко, мы прошли войну. Войну. Мы сражались, наши близкие погибли…

– Именно… А ты видишь, как кое-кому хреново? Посмотри на…

– Но это не обязательно случится с нашими детьми. Война закончилась….

– А новая начнется. Всегда развязывается новая. Очередной одаренный Волдеморт с кучей планов на этот мир…

– Ты не можешь этого знать!

– А ты не можешь знать, что этого не произойдет!

– Да даже если и так, ты не должен думать в таком ключе, – она подхватила Алису, прежде чем девочка свалилась с подушки, усадила ее на колени и продолжила тише. – Ты не должен проживать каждый день в мыслях о том, что за несчастье может приключиться. Ты так больше не делаешь. Эти дети могут вырасти и прожить здоровую, абсолютно безопасную жизнь.

– Никто не может быть в абсолютной безопасности…

– Посмотри на себя. Тебе воспитывали с верой в глупые вещи. В то, что они стОят боли других людей. Но ты не смог их совершать, Драко. И тебя вовлекли в те ужасы – я знаю, всё дело как раз в этом. Потому что твои родители подтолкнули тебя к этому. Но ты справился…

– С трудом. Я с трудом выкарабкался. И до сих пор не понимаю, как я это сделал. Дамблдор. Снейп. Поттер. Моя мать. Затем ты. Инстинкт выживания. Но все это чуть не доконало меня во время и после войны. Я не особо уравновешен. Я не Гарри…

– Но ты все еще хороший человек. В тебе есть то, что другие ненавидят, твое прошлое темное, но ты хороший. Я бы не полюбила тебя, будь это не так. А Гарри воспитывался ужасными людьми. Конечно, не такими как… – под его взглядом она запнулась. – Не такими опасными, как были твои родители. Но по-настоящему страшными. Он прошел через многое. Но в его сердце все еще живет любовь. И в этом твоя проблема. Ты боишься.

– Я же сказал…

– Боишься! Переживаешь, что со своими детьми сделаешь то же, что натворили твои родители! Опасаешься хоть что-то любить. Боишься, что тебя будет недостаточно. Боишься полюбить что-то так сильно, что станешь в этом нуждаться, ведь ты терпеть не можешь привязанности к чему-либо, что нельзя заменить, или ради чего ты был бы готов на жертву. И это…

– Я не хочу детей не потому… А это надо делать именно здесь?

Она разложила на полу чистый подгузник рядом с собой и перевернула Алису.

– Все дело в том, что произошло. Дело в войне. Ты не смог убить, чтобы спасти их, и знаешь, что Волдеморт использовал против твоей семьи любовь как самое страшное оружие. Но ты забываешь, что твоя мать спасла жизнь Гарри из-за любви к тебе. И что Гарри победил, потому что его мать любила своего сына.

– О, любовь побеждает всё, – протянул Малфой.

Она внимательно посмотрела на него, и его ухмылка исчезла.

– Пусть это звучит банально, Драко, но да, так и есть. Иногда обстоятельства так сильны, что люди перестают ее видеть. Бывает, она слабеет. Но любовь, безусловная любовь, когда ты готов ради человека на все – да. Этого довольно. Всегда. Просто время от времени приходится напоминать о ней.

– Это не…

– И ведь ты не будешь воспитывать его один. Нет причин для страха любить ребенка. Твоего ребенка. Маленькое продолжение тебя. Комбинация нас обоих…

– Ты так все идеализируешь.

– Вовсе нет! – она взглянула на него, когда он встал с дивана. – Это то, чем является ребенок. Комбинация двух людей. Часть того, что эти двое из себя представляют. Этот человечек, созданный нами, и которому мы даем жизнь. Ты так убежден, что станешь отвратительным отцом, что все испортишь, но я знаю, это неправда. То же ты говорил и о нас…

– Тш, – он вскинул руки.

– Мы пережили непростое время – и наша история не закончилась. Родители тоже переживают затруднения. Дети испытывают трудности, когда принимают неверные решения. Это нормально…

– Сломанные люди могут породить только сломанных людей, Гермиона. Это круг, которой…

– Это не так! Ты просто ищешь любое возможное оправдание. И мы не сломаны. Мы не принимаем наркотики, не бьем друг друга, не убиваем людей. Мы оба прошли через войну с цельными душами. Я никогда не жалела, что полюбила тебя, и всегда… О, нет, нет, нет! – закричала Гермиона – заскучавшая Алиса скинула свой подгузник. Гермиона бросилась к девочке, но было уже поздно.

– Ты ненормальная, – бросил Драко и неспешным шагом направился прочь из комнаты. Гермиона швырнула присыпку на пол.

Пятно так просто вывести не удастся.

Настоящее: “Оно может заболеть, на него могут напасть жучки или паразиты. Что-то, что вгрызается в дерево или пытается погубить корни”.

Драко приподнял бровь, оглядываясь в поисках продавца.

– Закончила?

– Ты должен попробовать.

– Я не собираюсь пробовать.

– Тогда не узнаешь до покупки, нравится тебе или нет.

– Тебе нравится. Мы покупаем.

– Но тебе нравится жестче, а мне мягче, – парировала она. Драко постарался сдержать улыбку, и у Гермионы создалось впечатление, что думал он сейчас совсем не о диванах.

– Нет, насколько я помню, – медленно, себе под нос проговорил он. Кончики ее ушей запылали.

Она протянула руку и схватила его ладонь, пытаясь заставить Драко сесть на подушку. Тот с удивлением вгляделся в ее запястье, шагнул вперед и посмотрел на Гермиону.

– Просто…

– Что это на тебе?

– Ты о чем?

Он высвободился и обхватил ладонью ее кисть – его пальцы скользнули по браслету из дерева, перьев и ореховых скорлупок.

– Об этом.

– Ой. Это… от Луны. Она сказала, это защитит меня от… зунгеров? Предположительно им нравится селиться в светлых волосах, но они меняют окраску, дабы слиться с окружающей средой, так что их не различить. У Невилла и Билла тоже такие есть.

– Ты носишь браслет, чтобы защититься от меня?

– От зонкеров.

– Ты сказала зунгеров.

– Да что бы там ни копошилось в твоих…

– В моих волосах ничего не копошится.

– Ну раз ты так уверен.

Он сверлил ее взглядом, но она заметила, как чуть дернулась к голове его рука, прежде чем снова опуститься. Драко осмотрелся, затем наклонился и уперся ладонью в диванную подушку. Подался вперед, пробуя спинку.

– Невилл рассказал мне, что Луна общается с женщиной, которая старается уговорить ее рекламировать придуманную ею смазку, – Драко не проявлял никакого интереса, пока не услышал последнее слово. – Это полный бред, но она пытается убедить Луну, что пенисы живые. То есть – имеют разум и в состоянии захватить контроль над остальным телом. Она называет это – Выпусти Чудовище.

– Нелепость какая, – пробормотал он, хватая Гермиону за руку, чтобы помочь встать с дивана.

Вскочив на ноги, она вцепилась в его плечо. Вскинула на Драко глаза, и они оба замерли, прежде чем Гермиона разжала пальцы, а его ладонь выпустила ее руку.

– Луна рассказывала, что она провела несколько тестов, в разных условиях, чтобы выпустить чудовище Невилла. Не сработало.

Его смех отозвался теплом под ее кожей.

Настоящее: “А еще оно может пострадать от засухи. Не все деревья замедляют свой рост в засушливый сезон, но когда действительно жарко, и в земле не остается влаги, некоторые растения перестают тянуться вверх”.

Обойдя Драко, который нарезал рыбу, Гермиона наклонилась поставить противень в духовку.

– Уверена, какой-то процент все же существует.

– Сомневаюсь. Наверняка, ты единственная, кто размышляет о подобной ерунде.

– Куча людей играет во фрисби. И уверена, они задумывались об опасности потери зрения, если тарелка прилетит в лицо.

– Ну как можно получить по физиономии чем-то, на чье приближение ты смотришь? Неважно. Я помню, кто твои друзья.

Она покосилась на него и немного толкнула, пока добиралась до венчика.

– И кто придумал фрисби? Кому было так скучно, что они решили начать чем-то перебрасываться? А в этом ведь вся суть игры.

– Я частенько задаю себе тот же вопрос, не переставая удивляться, кто вообще находит в этом удовольствие, – Драко многозначительно посмотрел на нее.

– Ой, да ладно. Тебе нравится восседать на метле и гоняться за крошечным предметом. Как если бы человек сидел в поле на стуле, вглядываясь часами в окружающее пространство, а потом вдруг подскакивал и хватал муху.

Драко опустил пакет с мукой на столешницу и, взглянув на Гермиону, угрожающе перехватил ложку.

– Только идиот мог придумать такое сравнение для ловца. Это…

– Ты только что назвал меня идиоткой?

– А ты только что уподобила ловца сумасшедшему с мухой? Это требует умений, скорости, силы, ловкости, удивительной координации…

– Как и ловля мух, вот не сомневаюсь в этом!

– Это совершенно разные вещи, хотя я ничуть не удивлен твоим словам. Ведь тебе нравится играть во фрисби, и ты волнуешься, как бы не получить в глаз диском.

– Понятное и обоснованное опасение, – откликнулась Гермиона, взбивая яйца.

– Точно. Как и твой страх перед непрозрачным бульоном или… – ее рука дернулась в миске, когда Драко, потянувшись к шкафчику над ее головой, прижался к ее спине.

Она почувствовала линию его груди, бедер, ощутила сквозь рубашку тепло его тела, и захлебнулась воздухом. Малфой копался на полке в поисках нужной приправы, прижимаясь все крепче, и Гермионе стоило больших усилий не толкнуться ему навстречу. Его свободная ладонь вцепилась в край столешницы рядом с ее бедром, а дыхание шевелило волосы на ее затылке.

– Или, – продолжил он, выуживая на свет несколько баночек и отступая назад, – твоя боязнь акул, когда ты всего лишь по колено стоишь в океане. А еще…

Точно. Именно об этом они и говорили.

– Во-первых, ты все время слышишь ужасные истории о том, как люди доставали из своей еды волосы и ногти. Если я не вижу дна, то не могу быть уверена в содержимом моего супа. Это понятно и обосновано. Дальше, акулы могут заплывать очень близко…

– Это не то. Ты хоть раз находила в своей тарелке нечто отвратительное?

– Нет.

– Вот видишь…

– Всё потому, что я не ем то, сквозь чего не могу разглядеть дна, – отрезала она, и он усмехнулся.

– Ага, и это я параноик.

– Сковорода разогрелась? – спросила Гермиона, обваливая рыбу в муке.

– Нет, это мой мозг издает такие звуки от нашей с тобой беседы. Да, шипит уже.

Гермиона фыркнула, и положила куски на сковородку.

– Честно говоря, иногда плохо знать некоторые ингредиенты блюд. Однажды я делала соус с медом и горчицей – и до того, как перемешаться, компоненты выглядели так себе, – она покачала головой. – Кто вообще до такого додумался? Майонез, горчица, мед. Кто попробовал все это по-отдельности и подумал, о, отлично выйдет, если смешать? Пусть бы это и было так.

– Почему для тебя это важно?

– Не важно. Просто интересно. Смешать вместе несколько случайных компонентов и получить отличный результат.

Она развернулась взять банку с соусом и врезалась Драко в грудь – тот как раз собирался наклониться, чтобы достать что-то из нижнего шкафчика. Она качнулась назад, и рука Малфоя схватилась за ее локоть, как будто Гермиона падала. Они оба замерли – их тела едва касались друг друга, а ее глаза приклеились к его горлу.

Его ладонь выпустила локоть и тут же оказалась на ее бедре – она чувствовала, как сжимаются и разжимаются напряженные пальцы. Голова Малфоя чуть наклонилась влево, и Гермиона на автомате сдвинулась правее. Драко издал неясный звук, и она задержала дыхание. Его лицо опустилось, рот скользнул над изгибом ее шеи, и Гермиона втянула в легкие воздух.

Малфой хмыкнул, теперь уже обе его руки устроились на ее бедрах – пальцы двигались назад, вперед, назад. Светлые волосы мазнули по ее щеке, челюсти, и Гермиона заметила, как губы его приоткрылись. Сердце тяжело ухнуло, когда Драко только крепче вжался в нее, и Гермиона могла лишь надеяться, что Малфой не почувствует запах горящей еды. Ее ладони двинулись вверх, медленно и осторожно, и прижались к его ребрам, когда Драко поднял голову. Черт. Ей стоило держать руки при себе.

Он посмотрел ей в лицо, и она даже не пыталась скрыть свое разочарование.

– Да, знаю. Горит.

– Что?

– Еда…

Он с удивлением оглянулся и резко бросился к плите.

– Вот зараза.

Настоящее: “А огонь? Оставляет на дереве шрамы, а оно их залечивает. Это можно заметить – некоторые линии хаотично прерываются, но продолжаются. Вьются вокруг, так же как и само дерево тянется к солнцу. Ищет тепла и света. Всегда”.

Гермиона склонила голову, примеряясь к зажатым в кулаках кухонной лопатке и палочке, и прищурилась, рассматривая паука. Вот уж действительно, чутье. Пока она планировала арахнида не трогать, тот активно шевелился. А как только Гермиона передумала, задумавшись о возможном вреде, что он может нанести ее саду, тут же замер.

Судя по всему, паук был шустрым. Один из тех, кто исчезает, стоит угрозе приблизиться хоть на миллиметр. И тогда нанести удар будет невозможно, а стоит оружию отодвинуться, он спрячется в углу, где…

– Пытаешься засмотреть его до смерти?

– Вот только не надо таких зловещих мыслей. Он просто настолько меня боится, что притворяется мертвым. Мог бы подружиться с тобой.

– Что? – не понял Драко.

– Ну, знаешь, слизеринская, змеиная… сущность настоящего хищника.

– Я настоящий хищник?

– Ага. Так что не надо зловещих мыслей. Лучше возьми вон то средство и помоги мне с ним расправиться.

– Хочешь, чтобы я спланировал убийство и в то же время не думал ни о чем зловещем? Потому что паук почувствует мою змеиную натуру? – его голос звучал слишком весело, Драко явно не воспринимал происходящее всерьез.

– Думаю, он может быть с детками. Если мелочь разбежится, тебе надо их обрызгать, пока я стану бить. Их будет много, уж поверь мне. Ты в ботинках?

На несколько долгих секунд повисла тишина.

– Гермиона, я понятия не имею, мне смеяться или сдать тебя в больницу. Перед этой дилеммой я стою всю свою жизнь.

Она продолжала гипнотизировать паука взглядом, представляя себе лицо Драко, но все же, наконец, отвела глаза, опасаясь, что членистоногое испугается. Гермиона услышала, как Драко подошел к ней ближе – и надеялась, что спрей у него с собой. Они должны действовать быстро.

– Очень…

– Я вот удивляюсь… – пробормотал Малфой, наклоняясь вперед и шлепая ботинком по стене.

Гермиона нелепо взвизгнула, отдергивая лопатку. Как-то раз она прихлопнула паука, не зная, что под ним скрывалась куча маленьких паучишек, и бам. Мелюзга распространилась повсюду, как какая-то зараза.

Драко отступил назад и поморщился, оглядывая пятно на стене.

– Удивляюсь, что ты решила уничтожить беременного паука.

– Не беременного. Некоторые виды переносят потомство на спине или животе. Ты либо укокошил их всех, либо этот арахнид выглядел слишком круглым, – Гермиона улыбнулась. – Змеи одолели пауков.

Драко проследил взглядом, как она очистила заклинанием стену, а потом жестом дала понять, чтобы он перевернул ботинок.

– Тем не менее – возможное убийство потомства. При помощи освежителя воздуха и кухонной лопатки.

– Но… паучьего потомства.

– Учитывая твои недавние настроения, касающиеся детей…

Она изумленно указала на стену.

– Это совершенно разные вещи.

– Ммм, – Малфой осмотрел свой ботинок, чтобы убедиться, что тот чист. – Но ты настроена по поводу детей серьезно. Действительно хочешь одного?

Или двух, трех, но и один будет здорово. Её это устроит.

– Да.

– А что если ты это возненавидишь?

– Что именно?

– Это же не то, что можно исследовать, дабы потом принять взвешенное решение. Ты получаешь это на всю жизнь. Так что, если ты это возненавидишь? Так случается.

– Возненавижу ребенка или материнство? Не думаю, что такое возможно.

– Материнство. Тебе придется от чего-то отказаться. От кое-какой работы…

– Я, наверное, брошу все проекты, кроме одного-двух контрактов в год, по тех пор, пока не начнется школа, – Драко смерил ее долгим взглядом. – Что?

– Ты это продумала.

Она потупила глаза и пожала плечами.

– Да.

– И давно?

– После той ссоры. Ну… за несколько дней до нее. Около года назад.

Он вздохнул и посмотрел в окно – в солнечном свете его глаза стали ярче.

– Не понимаю, почему ты мне не сказала.

– Я знала, что ты почувствуешь. Думала, смогу не обращать на это внимания. Что изменю своё мнение, перестану переживать.

– Но расскажи ты мне, было бы меньше одной проблемой, что привели нас к такому.

– Знаю. Но после того скандала… Твоей реакции… Не знаю. Полный коммуникационный провал, как сказала бы Перри.

Он скривился, черты его лица исказились.

– Что, если я буду плохим отцом? Обратного хода не дать. Не получится сказать, ничего страшного, мы просто для такого не созданы.

– Не будешь.

Драко встретился с ней глазами.

– Ты не можешь этого знать.

– Думаешь, я стану хорошей мамой? – спросила Гермиона, и его выражение немного смягчилось.

– Это другое.

– Нет.

– Да, ты…

– Нет. И я стану допускать ошибки, а ты будешь рядом. А когда будешь ошибаться ты, поблизости окажусь я. Я тебя знаю, Драко. Бояться будет нечего, – она пожала плечами.

– Хорошо, – он подбросил ботинок в воздух, проследил взглядом его полет, и поймал. – Дай знать, если найдешь еще одного паука для игр в гляделки. В следующий раз логическими доводами и комплиментами ты будешь пытаться убедить его удалиться через окно, держа при этом вилку за спиной.

Настоящее: “Дерево может многое перенести. Сезонные изменения каждый год, внешние болезни и внутренние разрушения. Но оно продолжает расти. Просто тянется к небу”.

– Это один сеанс!

– Но в этом вся суть, Драко! Одна из наших проблем – наше рабочее расписание, игнорирование важных вещей и совместного досуга из-за…

Он развел руки в стороны, когда она крепче затянула пояс на халате и сорвала полотенце с головы.

– Я не могу перестать работать! Это то, с чем в любом случае приходится…

– Но сейчас мы должны…

– И то, что никуда не денется! Мы оба работали всегда, мы вместе из-за работы…

– …кое-что, что разводит нас в стороны. Я не говорю, что ты не можешь работать…

– Именно это ты и говоришь! Ты хочешь…

– Это ужин, и даже не настоящая работа…

– Ты, как и я, прекрасно знаешь, что это одно и то же. Это…

– Не требуется от тебя! Ты запросто можешь пропустить его, сославшись на плохое самочувствие. Ты едва…

– … прийти, немного поболтать, обсудить рабочие вопросы с людьми, пока те пребывают в хорошем настроении, и вы…

– …сеансы для нас обязательны! Это вопрос расстановки приоритетов. Не пойти на сеанс ради работы означает оставить меня ради рабо…

– Я был полностью уверен, что ты пойдешь со мной! Мы не развалимся, если пропустим одну гребаную встречу…

– …важно, что мы посещаем, проговариваем вопросы, и Перри даже заметила, что это как раз и было одной из наших проблем, было…

– … на следующей неделе, через неделю, через две недели. Это не единичное событие в жизни!

– Как и ужин! Будет еще, и еще, и…

– Это вопрос бизнеса, нашего…

– А сеансы – вопрос нашего брака…

– С меня хватит, – он швырнул приглашения в кресло и схватил со стола запонки. – Ты совершенно нелогична, так что когда успокоишься и прекратишь вести себя…

– Это не я нелогична или…

– … совершенно невозможно! Словно это…

– Да, именно. Иди, Драко.

Малфой врезался ладонями в дверной косяк и замер, затем сжал пальцы в кулак.

– Мммм, – выдавил он и, зарычав, развернулся.

Он шагнул к ней с застывшим от злости лицом. Гермиона вздернула подбородок, не отступив, и даже не вздрогнула, когда его рука взметнулась вверх. Кончики его пальцев коснулись ее челюсти и приподняли лицо, когда Драко сделал последний шаг навстречу. Его тело врезалось в ее, и когда он дернул голову Гермионы к себе, накрыл ртом ее губы. Она по инерции сделала два шага назад, но Малфой последовал за ней, стиснув рукой талию. Желудок сделал кульбит, сердце подпрыгнуло, и она обхватила лицо Драко, отвечая на поцелуй.

Его ладони касались ее шеи, плеч, груди, живота, бедер, спины, ягодиц. Она чувствовала их то тут, то уже в следующее мгновение там. Сама Гермиона с отчаянием ласкала каждый доступный участок мужского тела, оглаживала контуры, не отрывая пальцев от кожи. Их поцелуй был стремительными, жестким, всепоглощающим и открывающим заново, будто они хотели сжечь друг друга до тла.

Она чувствовала себя так, будто все ее кости перекрутило, а кровь прекратила свой ток по венам и лишь пульсировала под кожей – Гермиону накрыло ощущение легкости и тяжести одновременно. Она хотела утонуть в нем, врасти, чувствовать каждой своей клеточкой, принадлежать Драко в той же мере, в какой он принадлежал ей. Всё отступило на второй план – ссоры, проблемы, свербящие внутри отрицательные эмоции. Она просто в нем нуждалась, и он сейчас был рядом.