Текст книги "Плохой год (ЛП)"

Автор книги: everythursday

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Я там заметил у тебя второй книжный шкаф, ты начала расставлять книги в алфавитном порядке. Те, что часто используешь для работы, те, что читала, или… – его голос отразился эхом в гостиной и ворвался в кухню.

– Те, что еще нет, – откликнулась она.

Возможно, не начни Малфой интересоваться каждой мелочью в ее квартире, и не затей он обсуждение ее вещей, она бы не отвлекалась от готовки так сильно. Гермиона вздохнула, отвела плечи назад, стараясь снять напряжение с позвоночника. Рыба однозначно не пригодна к подаче, но она сможет отдать ее бездомным, которые каждый день проходят мимо ее квартиры.

– Пахнет так, будто что-то горит.

Она развернулась, швырнула перчатки на столешницу.

– Горело.

Он смотрел на нее два удара ее сердца и, наконец, медленная улыбка расцвела на его лице. Которая тут же сменилась ухмылкой, и вот – он уже смеялся. Над ней. Смеялся над ней. Гермиона скрестила руки, но не смогла обнаружить в себе никаких признаков недовольства. Если Малфой казался ей привлекательным даже с той странной гримасой, которую выдавал за веселье, то уж от его искреннего смеха с ней творилось нечто удивительное. Будто что-то заставляло ее улыбнуться в ответ и даже не запускать перчаткой ему в голову. Она смотрела на его улыбку, румянец на щеках, прищур глаз и слушала звук его голоса, наполняющий кухню. Сердце в груди как-то чуднО стукнуло, прежде чем Гермиона рассмеялась сама и опустила руки.

– Ты меня отвлекал!

– Верно. Я думал, что от твоих умений потеряю дар речи. Разве не…

– В другой раз, – она ткнула в его сторону пальцем. – Я поражу тебя своей рыбой, – он хмыкнул, развеселившись еще больше, только заглянув в сковородку. – Возьмем на вынос?

– Это был вопрос? Ты что же, надеялась, я буду есть это? Всё ясно, Грейнджер, – он с улыбкой указал на нее. – Ты пытаешься меня отравить. Молча, потому что я бы…

– А мне казалось, я хитро действую, – грустно произнесла она.

– Слизерин, – сказал он, ткнув пальцем на себя, затем кивнул в сторону Гермионы. – Гриффиндор. Ты хранишь хитрость в чулане для метлы.

– Ох, – рассмеялась она, кивая. – Это осталось от того, кто вчера споткнулся о свои ноги.

Малфой прищурился.

– А говорила, что ничего не заметила.

Она мило улыбнулась, – хотя вряд ли это подействовало, – и указала на себя пальцем:

– Гриффиндор, – ткнула в его сторону: – Слизерин. У тебя…

Он схватил ее за руку, притягивая к себе ближе.

– Хорошая внешность? Обаяние? Шарм? Ум…

– Очевидно, способность верить в свои собственные небылицы.

– Смотри, Грейнджер, – проговорил он, прижимая ее еще теснее. – Я могу подумать, что начинаю тебе нравиться.

Она положила руку ему на плечо, когда он обхватил ее талию.

– Вот и еще одна ложь самому себе.

Сеанс пятый.

– Да. Напряжение создавалось множеством вещей. И было неизбежным то, что это во что-то да выльется, – объяснила Гермиона.

– И, в конце концов, это обернулось влюбленностью, верно? Секс, любовь, отношения, – Перри сделала пометку. – Что сейчас вызывает напряжение между вами?

Гермионе казалось, что ответ вполне очевиден.

– Кое-какие большие проблемы. Множество мелочей, которые, если оглянуться назад, не особо и важны.

– Некоторые раздражающие моменты могут ухудшаться. К примеру, допустим, Драко оставляет каждый вечер на полу грязные носки. Вам это не нравится, но это такая ерунда, что вы не обращаете внимания. На следующий день появляется новая пара, затем еще, еще и еще. Раздражение приводит к неразумным мыслям. Вы можете начать думать, что он делает так нарочно. Или что это проявление его неуважения и отсутствия заботы по отношению к вам. И вот тогда все это становится большой проблемой.

Гермиона кивнула:

– Да.

– Будет лучше поднять такие вопросы, пока они еще незначительны. Тогда вы сможете решить их спокойно, и из кажущихся невзаимосвязанными мелочей не возникнет серьезной проблемы. Что именно раздражает вас друг в друге?

Три удара сердца – тишина.

– Ее волосы, – Драко мельком взглянул на Гермиону, прежде чем снова принялся прожигать взглядом дыры в книжном шкафу напротив. – Ты вечно оставляешь их в ванной комнате и никогда не смываешь.

Гермиона откашлялась.

– Иногда я спешу и забываю.

– Ты злишься, когда я поддерживаю благотворительные программы для людей, а не для существ.

– Ты делаешь так все время, Драко. И поднимаешь меня на смех, когда я предлагаю в качестве компромисса поделить взносы поровну.

– Потому что никто не сможет меня убедить в том, что жизнь животного ценнее, – да хоть бы даже равнозначна, – жизни человека. Ты же расстраиваешься больше, если в фильме умирает животное…

– Животные и магические существа тоже обладают эмоциями. У них есть мысли, разум и…

– Но они все равно животные, Гермиона. Что ты выберешь: помочь бездомным эльфам или обеспечить едой голодающих людей? Пожертвуешь на сохранение ареалов обитания магических существ или поспособствуешь восстановлению города после природной катастрофы. Твои приоритеты…

– Я понимаю твою точку зрения, но ты же знаешь, меня всегда очень заботили магические существа. Большинство поможет людям. И в этом нет ничего плохого, но это значит, что на проекты помощи магическим существам пойдет меньше средств. Они нуждаются в нас сильнее. Если ты не хочешь делить поддержку поровну, нам следует отдавать на это хотя бы четверть средств.

Он три раза сжал челюсти.

– Ладно.

Гермиона смотрела на него несколько секунд, потом опять уставилась перед собой.

– Отлично.

– Что ж. Видите, все дело в уважении чувств и мнения другого и в достижении компромисса. Это было хорошо. Гермиона, что вас беспокоит в Драко?

Она пожала плечами.

– Кое-какие мелочи. Например… Он всегда выдавливает зубную пасту снизу, а не сверху. Никогда не закрывает колпачками то, чем воспользовался в душе. Или вот как идеально он всегда выглядит. Его одежда, волосы, лицо. Педантично.

– А потом она жалуется, что потраченные на одежду деньги было бы лучше направить на благотворительность или финансирование проектов.

– Понятно. Вам приходится отказываться от каких-то денег на расходы ради благотворительности? Особенно для поддержки магических существ? – Перри внимательно на него посмотрела, ее перо застыло над бумагой.

Драко стиснул зубы и перевел взгляд со шкафа на терапевта.

– Деньги никогда не были для меня проблемой. Я могу позволить себе и то и другое и даже не замечу. Она не интересуется незначительными расходами, она утверждает, что если мы совершаем траты, они должны быть во благо. Она всегда была увлечена спасением разных магических тварей, со времен Хогвартса. Мое недовольство связано не с деньгами, а с убеждением, что человеческая жизнь ценнее жизни животного.

– Вам кажется, что Гермиона тратит слишком много времени на магических существ?

– Где в моих словах вы услышали эту связь с моим раздражением по поводу ее желания расходовать на них много денег? Где вы получали свой диплом…

– Вы избегаете вопрос…

– Да, она уделяет им слишком много времени. Почти половина ее исследовательских проектов связана с ними так или иначе. Возможно, сейчас даже больше. Но это ее страсть. Это то, кто она есть.

– И вы принимаете эту ее часть?

– Я принимаю, что она не изменится. И терпимо к этому отношусь.

– Но вы бы предпочли изменить это?

– Немного, да. Она перестанет быть собой, если не будет бросаться кому-нибудь на помощь. Я был в курсе этого даже до того, как узнал ее.

– Значит, вы не хотите, чтобы она менялась, но хотите, чтобы она не тратила на это так много времени? – Драко уставился на Перри. – Гермиона, когда в ходе наших бесед вы упомянули, что хотите уменьшить объем работы, – вы планировали сократить проекты, связанные с магическими существами?

– Да.

– У вас за последнее время были какие-нибудь разногласия касательно магических существ?

– Да, – повторила Гермиона. – Драко вложил деньги в компанию, которая захватывает и загрязняет магические ареалы обитания. Мы спорили об этом.

Перри кивнула.

– Мистер Малфой, упомянутые вами сокращения…

– Я уже прекратил это сотрудничество, – тихо ответил он. Гермиона удивленно вскинула голову. Он это сделал после сеанса или после разговора? И почему не сказал ей?

– Хорошо, – пробормотала Перри. – Давайте вернемся к тому, что беспокоит Гермиону. Мистер Малфой, вы согласны с утверждением, что человека делает его одежда?

– Этот мир строится на восприятии. В этом вся наша работа, ведь так? Если я приду в офис в пижаме, то не добьюсь ничего. Одежда важна для того, как тебя воспринимают люди. Я всегда был внимателен к деталям. В каком-то смысле да. Одежда определяет человека.

– Он больше, чем его гардероб, – вмешалась Гермиона. – Гораздо больше, – она заметила, что Драко повернулся к ней, и встретилась с ним глазами. Тишина заполнилась скрипом пера, но Гермиона была слишком сосредоточена на Драко, чтобы обращать на что-то внимание.

– А что насчет частной жизни? Когда вы только вдвоем, целый день дома, не ждете никаких гостей. Вы тоже придирчивы в выборе одежды?

Гермиона улыбнулась, и на мгновение черты Драко смягчились, прежде чем он отвернулся.

– Нет, – ответил он.

Она вспомнила одну из их первых ночей, как целовала его после душа, лохматила пальцами светлые волосы, пока пряди не оказались в том же беспорядке, что сразу после пробуждения. Она сказала ему, что он нравится ей такой, и с тех пор каждый раз, когда они были наедине утром или днем, он шел ей навстречу.

– Гермиона, вас все еще привлекает ваш муж? К…

– Да. Это никогда не было проблемой. И никак не связано с гардеробом.

Драко фыркнул, и она откашлялась. Год, даже всего несколько месяцев назад, он бы наверняка сострил по поводу ее увлеченности им без одежды. Она все испортила. А может, дело было во множестве других вещей, но что бы ни заставило ее поцеловать того мужчину в красном шарфе, это не имело никакого отношения к тому, как сильно ее притягивал Драко. Это никуда не уходило – даже тогда, когда она отчаянно этого желала. Иногда она только поднимала голову, заходила в комнату или поворачивалась в кровати и – бам. Из легких просто выбивало весь воздух.

– Я имею в виду в физическом плане. Не беря во внимание те личностные качества, которые кажутся вам при…

– Могу с абсолютной уверенностью сказать, что меня тянет к Драко. Все еще больше, чем к кому-либо в моей жизни, – ее голос звучал спокойно и уверенно. Под стать внутреннему состоянию.

– А что насчет вас, мистер Малфой?

Он раздраженно хмыкнул.

– Не могу сказать, что никогда не восхищался отдельными качествами в других женщинах. Но я никогда не сожалел о том, что меня ждет дома, не был разочарован ее телом и не хотел, чтобы она как-то изменилась.

Гермиона могла принять такой ответ. Это хорошо. Она тоже не могла утверждать, что никогда не восхищалась чем-то в других мужчинах, но для нее был Драко. Целиком.

– И вы все еще испытываете подобные чувства? – уточнила Перри. – А…

– Да.

2004: «Начало – это самый опасный период. Но оно впитывает воду, вбирает полезные вещества. Клетки продолжают делиться, и оно тянется к солнцу в поисках тепла».

Малфой прислонился к ее боку, и его дыхание опалило кожу на виске. Гермиона сделала глубокий вдох, теряясь в своих мыслях, и слегка повернула голову, впитывая аромат Драко.

– Я утешу тебя, когда ты проиграешь, – пообещал он. И его низкий голос слишком хорошо соответствовал всем тем образам, что промелькнули в ее мозгу.

– Могу ответить взаимностью.

Он хмыкнул.

– Обещаешь надеть каблуки?

Господи.

– Зачем тебе картина, написанная домовым эльфом?

Он шагнул ей за спину и на секунду прижался. Гермиона задержала дыхание, чувствуя его напряжение, тепло его груди. Ее пальцы вцепились в перо, а тело предало хозяйку, подавшись назад. В ответ Малфой издал просто восхитительный звук, и Гермионе пришлось силой воли остановить себя, чтобы не зайти дальше. Драко обошел ее и опустил карточку в коробку.

– Может быть, это не для меня, – ответил он, – она ощутила его дыхание на своей шее, – и исчез.

Он сводил ее с ума. И Гермиона знала: делал это намеренно, так же, как и она сама после того, как сообразила, что к чему. Посылать тяжелые, распаляющие взгляды через всю комнату, подойти поздороваться к ее собеседнику и будто бы невзначай коснуться ее груди при рукопожатии, легко скользнуть по ее спине, ягодицам, бедрам. Она же сама никогда в своей жизни не ела арбуз так соблазнительно и чувствовала себя достаточно глупо, пока Малфой не начал мерять шагами комнату. Продолжай играть со мной, – прошептал он, наклонившись, когда Гермиона потянулась за очередным кусочком. – Я затащу тебя в гардероб, задеру платье и поимею прямо у стены. Тебе же нравятся гардеробные, не так ли?

Она на мгновение прижималась к нему, позволяла себе осматривать его с головы до ног, краснела от намеков, что Малфой вплетал в заурядную беседу. Гермиона каждую минуту знала, где именно в комнате он находится. И когда не стреляла в него глазами исподтишка, чувствовала на себе тяжесть его взгляда. Она неимоверно завелась прямо во время благотворительного аукциона, заполняя свою карточку с суммой. И чувствовала себя незрелым юнцом, у которого эрекция возникла прямо во время ужина. Будто все смотрят на нее и знают.

Она бродила среди людей и аукционных табло. И была убеждена: в направленных на нее взглядах были насмешки, понимание или веселье. Она смогла немного выдохнуть, когда нырнула за большую выставочную витрину, делая вид, что с интересом разглядывает маски на столе за ней – на случай, если кто-то придет. Ей нужно было успокоиться и сосредоточиться на мероприятии до того, как она совершит глупость. Например, затащит Малфоя в гардероб. Право слово, они словно два подростка. И было абсолютно непрофессионально так себя вес…

В ее предплечье вцепилась чужая рука, развернула ее, и Гермиона знала, кто это, еще до того, как разглядела светлые волосы. Малфой дернул ее на себя, и она всем телом врезалась в него, когда он ее поцеловал. Сердце скакнуло в горло от ощущения его губ, рук, в беспорядке хозяйничающих на теле. Она обхватила его за шею, скользнула по плечам, огладила ладонями ягодицы и вернулась к спине, прижимая. Одна его рука устроилась на ее бедре, вторая исследовала каждый сантиметр, куда только могла дотянуться.

Он вжал ее в витрину, и Гермиона с силой выдохнула, когда Малфой прикусил ее нижнюю губу. Опора пошатнулась, и Гермиона откинула голову назад, втягивая воздух.

– Мы можем…

– Даже не говори мне, что пришла сюда просто так, – прошипел он, наклоняясь к ее шее.

Что ж, наверное, подсознательно, но… Она с трудом сдержала стон, когда Драко втянул нежную кожу ртом, и вцепилась пальцами в его лопатки.

– Я имела в виду, мы можем опрокинуть…

– Я куплю это, – его губы стали жестче, и в этот раз она не смогла сдержаться.

Схватила его рубашку в горсть, притягивая ближе к себе и чувствуя, как ткань выскальзывает из его брюк. Его ладонь опустилась на ее ногу, поднимая платье все выше и выше, пока не коснулась обнаженного бедра. Ее сердце оглушительно стучало, отдаваясь дрожью в каждой косточке. Гермиона не сомневалась, надо остановиться, сейчас же, и открыла было рот, но лишь ближе притянула его лицо.

Его язык сплелся с ее, но тут они услышали стук каблуков и отдаленный разговор – к ним кто-то направлялся. Они оба замерли, затаили дыхание, пока посетители не прошли мимо.

– Черт, – резко прошептал Малфой, отстраняясь.

Гермиона втянула воздух, от паники, добавившейся к возбуждению, сердце грозило выбить грудную клетку. Одернула платье, вытерла губы и пригладила волосы. Малфой заправил рубашку, и Гермиона оглядела его. Достала палочку из сумочки, наложила на брюки чары, скрывающие возбуждение, и подняла глаза к его лицу.

– Нормально? – спросил он, двинулся и поморщился.

Она кивнула, а в груди запузырился смех от нелепости всего происходящего. Приближающиеся посетители обсуждали предназначение выставленных в витрине экспонатов, остановились неподалеку, но тут один из говоривших предложил еще раз осмотреть другие лоты. Гермиона сделала шаг вперед, вытирая пальцем остатки макияжа с губ Малфоя. Следовало использовать какое-нибудь заклинание, чтобы косметика не смазывалась, но ей и в голову не пришло, что такое понадобится, к тому же Гермиона не так уж часто красилась, чтобы задуматься о подобном. И ей это нравилось. Рушить всю эту тщательную продуманность своими руками и губами, заставляя Малфоя терять бдительность.

Он впился в нее взглядом – тяжелым и уверенным, и она не смогла бы отвести глаз, даже если бы захотела.

– Час? – спросила она, прекрасно понимая, что дольше здесь просто не продержится.

– Тридцать минут.

Настоящее: «И надо уметь разбираться. Оно само еще не знает, что же есть такое, – и мир определенно не имеет понятия, чем оно станет».

Когда они закончили здороваться с друзьями, ладонь Драко вернулась на ее поясницу, но сам он держался возле Гермионы напряженно. Его рука едва касалась ее блузки, но для всех вокруг они были счастливы, как и всегда. Гермиона никому не рассказывала ни про терапию, ни про их проблемы. Решила, что поделится, когда всё закончится – так или иначе.

– Вы оба прямо с работы, верно? – спросила Джинни, качая головой.

– Ты так говоришь, будто мы работаем все время, – откликнулась Гермиона, улыбнувшись, когда все вокруг рассмеялись.

– Но ведь отдохнем сегодня, да? Я уже давненько не смеялся над тем, как Малфой изображает из себя идиота, – Рон кивнул Драко. – Не то чтобы ты редко так себя вел, но в этот раз у меня с собой камера.

– В прошлый раз, когда у тебя был этот девайс, ты сам себя ослепил вспышкой и врезался в стену. Я не слишком боюсь, Уизли.

Рон вспыхнул, когда остальные рассмеялись.

– После целой бутылки огневиски. Еще раз, после целой бутылки!

– Которую ты пил с ним на спор, и которую вырвала Гермиона до того, как ты успел опустошить емкость, – напомнил Дин. – Хотя там же был сидр, а ты притворялся, что это виски. А вот Рон накачался.

Гермиона помнила тот вечер. Драко было настолько плохо, что его рвало в корзину для мусора – он думал, что это унитаз. Хорошо, что она была в уборной вместе с ним – он с пьяными поцелуями ее туда затащил. Она прибралась, провела его мимо всех углов и острых предметов и отвезла домой, в кровать. Это был единственный раз, когда она видела Малфоя в таком состоянии.

– Не думал, что Гермиона меня предаст, – Рон прищурился, и ей показалось, что к их появлению он уже успел опрокинуть пару рюмок. – Но! Я все еще победитель Огдена! Ты проиграл.

– Ты влетел в стену, Рон, мы оба в выигрыше.

– В этом я соглашусь с Драко, – Гермиона улыбнулась, когда Гарри обошел Падму и Луну, и сделала шаг вперед, чтобы обнять друга.

– С днем рождения, Гарри, – наверное, она слишком сильно сжала его в объятиях, но он не возражал, обхватывая ее в ответ.

– Я официально слишком близок к старости.

– Через пару месяцев мне стукнет тридцать, – напомнила она. – Я тебя обойду.

Он засмеялся, целуя ее в щеку и отступая. Драко дважды хлопнул его по спине.

– Я бы заказал тебе стриптизершу, но твоя подруга пригрозила мне кастрацией.

– Ну и зачем ты ей рассказал? Гермиона выбила из тебя всю твою слизеринскую хитрость?

Драко усмехнулся, шагая за Гарри к уставленному алкоголем столу. Оглянулся на Гермиону, и на секунду его лицо напряглось.

– Хочешь чего-нибудь выпить?

– Тыквенный сок или воду.

Джинни бросила на нее взгляд, слишком похожий на взгляд своей матери, любопытная улыбка растянула ее губы. Гермиона на мгновение замялась, но тут же покачала головой. Драко это заметил и странно посмотрел на нее, прежде чем начать пробираться сквозь толпу. Джинни явно заподозрила, что подруга беременна, но сейчас для такого исхода не было ни единого шанса. Гермионе приходилось отбиваться от родителей и когорты Уизли – всем было слишком интересно, почему у них все еще нет детей, несмотря на четыре года брака. Первые два года ей то и дело задавали этот вопрос, особенно усердствовали ее мама и Молли. Сейчас, похоже, все сомневались в ее способности забеременеть, аккуратно на это намекая или же вовсе обходя неудобный вопрос стороной. Ее мама лишь однажды спросила, есть ли у них проблемы, и больше эту тему не понимала.

Гермиона действительно хотела остаться трезвой, чтобы сохранить ясность рассудка. Она из опыта знала, как редки спокойные вечера после бурных алкогольных мероприятий. Они с Драко весело балагурили, устраивали потасовки, а сейчас, когда у них такой период… Она смотрела, как Малфой резко опрокинул в себя шот с огневиски, и Гарри похлопал его по спине, когда Драко указал на следующую бутылку. Складывалось ощущение, что ночь будет долгой.

========== 2 ==========

Сеанс шестой.

– Да. Когда мы разобрались с прошлым, то, думаю, оба были удивлены, обнаружив, что у нас есть… кое-что общее.

– А что стало катализатором того, чтобы урегулировать все вопросы между вами и Гарри?

– Конечно же Гермиона, – Драко потер лоб, явно стараясь уменьшить головную боль, пришедшую вместе с похмельем.

– Хорошо. Давайте поговорим о том, из-за чего вспыхнул конфликт после вечеринки у Гарри. Гермиона, вы были расстроены необходимостью Драко притворяться, но ваш муж утверждал, что вел себя так еще и ради вас. И что перешептывания о вашем браке – последнее, что вам нужно в данный момент. Вы сейчас с этим согласны?

– Да. Просто… Я хочу всё вернуть. Вернуть нас, – ее голос был тих, но уверен, пальцы крепко переплелись между собой.

– Так значит, притворство ранит сильнее по той причине, что напоминает вам о самой необходимости притворяться? – Гермиона кивнула. – Хорошо. Еще вы оба поругались из-за поцелуя. Что именно вы затронули в ходе ссоры?

Вина и раскаяние навалились с такой силой, что Гермиона ощутила головокружение.

– То, как это подорвало его доверие ко мне. Как он… себя чувствовал. И как я сожалею.

– Как же вы себя чувствовали, мистер Малфой?

– Я уже говорил ей. Обсуждать это сейчас нет необходимости, – Драко застыл с нечитаемым выражением лица.

– Именно поэтому вы здесь. Чтобы обсуждать проблемы и работать над их решением.

Малфой зарычал.

– Так же, как любой другой на моем месте. Моя жена пошла и поцеловала другого мужчину. Я взбешен. Несчастлив. Предан. Она выбрала себе какого-то кобеля.

Прошлым вечером Драко сказал ей, что почувствовал себя так, будто теперь он недостаточно хорош. Будто все эти годы я держался за тебя, ожидая, что однажды ты решишь, что я того не стою. Что всё, что я есть, что делал и делаю… того не стоит. Я чувствую себя так, словно ты наконец очнулась.

– Выбрала? Что вы хотите этим сказать?

– Я никого не выбирала. Это было просто… Не знаю. Слишком много алкоголя, и страха, я была расстроена. Может, и хотелось что-то доказать. Ему, себе. Не знаю, – она прижала руку ко лбу, стараясь отдышаться и справиться с комком в горле.

– Тогда вечером, до того, как это произошло, мы поссорились, – Драко замолчал, сомневаясь в необходимости продолжения. – Я сказал, что хочу развода.

Брови Перри удивленно взлетели вверх, ее глаза метались между Драко и Гермионой.

– Ясно. Это был первый раз, когда кто-то из вас делал подобное заявление?

– Да, – ответили оба.

– Вы говорили серьезно, мистер Малфой?

Драко поежился, его взгляд не отрывался от столешницы.

– Нет. Может быть. Я запутался, чего она хочет. И могу ли я ей это дать. Прошлый год был непростым. Мы почти игнорировали друг друга. Я решил, что Гермионе больше ничего не нужно, – и не собирался оставаться в этом капкане, если она сама тяготится нашими отношениями или же не уверена в необходимости всего этого. Мы не заботились о причинах переживаний друг друга – и так длилось месяцами. Именно тогда всё и сломалось. Вот тогда мы перестали жить нормально.

– Значит, вы предложили развод, так как полагали, что Гермиона несчастна. Хотели увидеть ее реакцию на вашу инициативу покончить с браком, – Драко поднял глаза на Перри, и что-то похожее на панику сдавило внутренности Гермионы. – О чем вам сказал ее поцелуй с другим мужчиной?

– Что с нее хватит. Я уехал на несколько дней. Но потом решил, что будь так на самом деле, она бы не остановилась на поцелуях. Не была бы так расстроена. Я знаю… Я знаю, о чем она думала.

– Когда целовала другого? – Драко кивнул. – Откуда вы это знаете?

Он скрестил руки на груди.

– Наша помолвка была заморожена на пять месяцев потому, что я позволил другой женщине… начать заниматься со мной оральным сексом.

Складывалось впечатление, что Перри не успевала записывать. Гермиона прикрыла глаза – в ушах стоял рев. Усилием воли она заставила себя остаться в комнате. Ей чудилось, будто воздуха вокруг стало недостаточно.

– Мы еще обсудим это, мистер Малфой. Я же хочу вернуться к разговору о разводе: о чем вы спорили, что пришли к такому решению?

– О многом. Работа, ужин с моими родителями, вечеринка с друзьями, мелкие проблемы.

– Почему вам кажется, что месяцами никто из вас не заботился о переживаниях другого?

– Уверен, вы бы объяснили это местью и враждебностью. Было непохоже, что ее волновали мои проблемы, так почему я должен был беспокоиться о ее? Она считала так же. Так что на самом деле мы отдалялись друг от друга по причине, что существовала с самого начала.

– Но сейчас, понимая это, вы оба заботитесь достаточно, чтобы нормализовать ситуацию? Прошлым вечером Гермиона сказала, что хочет всё исправить, – вы парировали, что наладить всё она не сможет. Но она справится с вашей помощью, ведь так? – пауза. – Мистер Малфой.

Гермиона открыла веки и опустила руку, чтобы оглядеться. Перри смотрела на них обоих, но Драко сверлил глазами только жену. Гермиона сглотнула, гадая, как его взгляд соотносится с прозвучавшим вопросом, только если он не хочет, чтобы отвечала она…

– Ты странно дышишь, – пробормотал он. Брови Драко сошлись на переносице, пока он пристально рассматривал ее лицо.

– Я в порядке. Просто… тут немного душно, – он продолжал смотреть прямо на нее – Малфой всегда отлично ее понимал.

– Хочешь уйти? – спросил он, и Гермиона покачала головой. Нет, она пройдет через эти сеансы. И неважно, чего ей это будет стоить. К тому же как минимум панику она заслужила.

– Мистер Малфой. Что именно доказала Гермиона, когда поцеловала другого мужчину? Что вы почувствовали?

Драко посмотрел на Перри и резко выдохнул.

– Что что-то настолько плохо, что она захотела узнать, каково это – быть с другим. И что с кем-то другим она быть не может. Что ей надо было проверить мою реакцию, как, впрочем, и свою собственную, понять, чего от меня ждать. И что я от этого в бешенстве.

– Потому что всё еще любите ее, – Драко уперся локтями в подлокотники кресла, прежде чем утвердительно кивнуть. – Скажите мне: вы полагаете, этот случай подтолкнул вас к разводу или, наоборот, отвратил от него?

– Я не знаю, – прошептала Гермиона. – Но знаю, что вся эта ситуация заставила меня очнуться. Вынудила признать, что мы теряем друг друга. И что какое-то время мы уже чужие люди.

2004: “Какие-то деревья растут быстро, какие-то – медленно. Это зависит от того, что их окружает, и как хорошо функционируют их внутренние системы”.

Она понятия не имела, о чем они разговаривали. Гермиона знала, что когда последний раз смотрела на часы, – они направлялись в ее квартиру после попытки поужинать с ее друзьями, – было почти восемь. Сейчас стрелки показывали час ночи, что означало, последние пять часов она совершенно потерялась в беседе. И не представляла, как такое с ним возможно, – но было именно так.

– Знаешь, Драко… – он приподнял брови, усмехнувшись тому, как нечетко она произнесла его имя. – Ты разобьешь мне сердце.

– Ммм… Подразумевается, что оно уже у меня, – он склонил голову, прежде чем сделать еще один глоток из своего бокала. – А еще… – добавил, указывая на Гермиону и одновременно с этим вытирая губы большим пальцем, – что ты мне не доверяешь. И если ждешь, что я что-то тебе пообещаю, скорее всего, я дам маху.

Гермиона покачала головой и моргнула, чтобы сконцентрироваться и вернуть зрению четкость. Она выпила слишком много еще несколько раундов назад. Это было совсем на нее непохоже, но Малфой выставил на стол бутылку с двумя бокалами, и посиделки продолжились. Вообще-то, это было даже здорово. Просто говорить правду, без смущения и беспокойства. Возможно, и то и другое накроет утром, но волноваться об этом сейчас Гермиона была не в состоянии.

– Не думаю, что ты достаточно доверяешь себе. Ты больше не тот ребенок.

– Часть меня навсегда останется тем мальчишкой. И если ты не можешь принять этого… предлагаю оставить твое сердце там, где ему и место, – он улыбнулся сентиментальности собственных слов.

– Я принимаю, – прошептала Гермиона, кивнув.

Она бы не встречалась с ним последние несколько месяцев, будь это не так. Она бы вообще не заварила всю эту кашу. Не потащила бы его на этот ужин, не отстаивала бы свой выбор, отказавшись от других вариантов. И конечно же не расстроилась бы, когда Малфой привел Пэнси Паркинсон в качестве своей пары месяц назад на тот банкет. Ее ревность смущала ее саму – особенно, когда Драко над этим посмеялся, – но в итоге всё разрешилось. Очень драматичным она-просто-мой-лучший-друг-а-я-только-с-тобой способом, подтверждающим, что Драко ее молодой человек, и сопровождающимися объятиями на глазах нескольких коллег. Вот это на следующий день вызывало смущение. Хотя, вероятно, оно того стоило.

– Да? Не влюбляйся в бывшего Пожирателя смерти, Грейнджер. Я разрушу твою репутацию.

Она вздрогнула, вспомнив ужин и шепотки на работе.

– О, а разве магглорожденная твой имидж не испортит ?

Он издал короткий смешок.

– Ну вообще-то нанесет значительный урон. Мои родители, друзья… – он вытянул руку и покрутил ею. – Но общество? Черт, я, должно быть, исправился или держу тебя под заклятием.

Гермиона хихикнула.

– Держишь под заклятием? Меня? Зелье?

– Я не могу нести ответственность за то, какое впечатление оказывает мое тело или…

– Ммм-хм. Я самая умная ведьма своего возраста…

– С эго соразмерным мозгам.

– Не тебе это говорить. Но думаю, я бы распознала, что на меня наложены чары.

– Это ты заговорила о разбитых сердцах.

Она вздохнула.

– Вот ведь самонадеянность, честно. И она меня просто раздражает.

Он усмехнулся и наполнил их бокалы.

– Пей, Грейнджер. Клянусь, что не успокоюсь, пока ты не выдашь мне все свои секреты.

– Знаешь, однажды папа сказал мне, что если уж ты клянешься, то надо клясться корнями.

Он моргнул и медленно отставил бутылку.

– Что?

– Он говорил, что наши жизни подобны яблоням…

– Так.

– …и всё произрастает из корней. Ствол, листья. Слои древесины, коры, которая защищает сердцевину. Дерево растет и растет вверх, наливается соками. Тянется ветвями во все стороны, набирает силу и покрывается зеленью. Со сменой погоды сбрасывает листву, одиноко замирает зимой, но остается сильным.