Текст книги "What if..? (СИ)"
Автор книги: Everain
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Эти гребанные ублюдки… – цедит он сквозь зубы.
– Что… – Грэм откашливается, – что с тобой?
– Моя заботливая сука-мамаша дала согласие на любые способы лечения, вот что со мной, – Грэм видит, что Джесси злится, но на активную агрессию у него просто нет физических сил.
Его глаза блестят, но не злостью, а обидой затравленного сверстниками ребенка. Грэм опасается делать предположения вслух, но Джесси сам яростно кидает их ему в лицо:
– Они выжигают мне мозг, – Джесси дрожащими пальцами стучит по собственному виску.
– Они применяют электрошок?
Джесси откидывается на спинку стула, осмелев и слегка расправив плечи, смотрит на Грэма отчужденно:
– Черт, мне не хватает сигарет… – говорит он задумчиво. Джесси видит, что Грэм ждет ответа и продолжает деловым тоном, очевидно, передразнивая доктора: – Электросудорожная терапия, 2 сеанса в неделю. Курс из 8. – затем он добавляет, чуть дрогнувшим голосом: – Осталось еще 6…
– Постой… с нашей последней встречи… прошла уже неделя? – Грэм не может удержаться от этого вопроса. Как бы ему ни было жаль Джесси, вопрос потерянного им самим времени неожиданно остро встает перед ним.
В глазах Джесси рождается любопытство. Кажется, он на мгновение забывает о собственных бедах:
– О… что же тогда они делают с тобой? – протягивает он заинтриговано. Молодость беспечна и у нее очень короткая память. – Проклятье! Кого тут надо убить, чтобы получить сигарету?! – восклицает он и оглядывается по сторонам. Но его взгляд тут же затухает. Грэм оборачивается и видит идущую к ним медсестру. В руках у нее поднос, на нем – лекарства.
– Наконец-то. Пачку парламента, пожалуйста, – кидает ей Джесси, когда сестра останавливается рядом с ним.
– Глотай свое лекарство, умник, – парирует она, протягивая поднос к его лицу. Джесси смотрит на нее, прищурив один глаз и улыбаясь уголком губ. Грэм с удивлением наблюдает, как лицо сестры смягчается. – Давай, Джесси, я не хочу звать вон тех амбалов, чтобы они открывали твой рот и оставляли синяки на твоей смазливой мордашке.
Джесси смотрит на амбалов, но лекарства брать не спешит.
– Агнес? Ты же Агнес, правильно? – снова обращается он к ней, сестра снисходительно кивает. – В прошлый раз получилось не очень красиво… Вся это пена изо рта, судороги, – Джесси неопределенно взмахивает руками и кривится, – электрошок… – продолжает он невозмутимо, – в общем, мне бы не хотелось снова все это пережить, понимаешь? – он чуть наклоняется к ней и доверительно смотрит в глаза.
– Джесси, бери свои лекарства, – терпеливо повторяет она. Но Джесси убирает руки за спинку стула и скрепляет пальцы замком. – Глупый мальчишка, – она поворачивается к медбратьям и подзывает их кивком.
Джесси наблюдает за тем, как они приближаются. Один становится за его спиной и запрокидывает его голову, крепко сжав челюсть. Второй, скрестив на груди руки, стоит рядом. Агнес берет лекарства и делает движение. Тогда Джесси взрывается. Он бьет ногой по подносу, тот опрокидывается на пол, сама Агнес шарахается в сторону, а Джесси оказывается на полу, прижатый уже четырьмя сильными руками медбратьев. Агнес достает из кармана ампулу и шприц. Тогда Грэм, до этого неподвижно сидевший на своем стуле, с рычанием кидается на нее и сбивает с ног. Шприц катится к стене и остается где-то в пыли под стульями. Пока Уилла обездвиживают подбежавшие санитары, он слышит, как смеется Джесси. И еще краем глаза он успевает увидеть только что вошедшего в зал доктора Лектера. Доктор Лиддл, появившийся следом, делает порывистое движение в их сторону, но Лектер жестом останавливает его. Ганнибал смотрит на смеющегося Джесси. Его веки чуть прикрыты, в остальном выражение его лица ничем не отличается от того, с каким он вел неторопливые беседы с Уиллом задолго до того, как Грэм попал сюда. А потом он переводит взгляд на Грэма. И улыбается.
========== Часть 11 Забота ==========
– Очень неразумно, – Уилл кидает короткий взгляд на Лектера, и ему кажется, что доктор слегка раздражен. Разочарован? Раздосадован? – Подобное поведение здесь недопустимо. Вы же понимаете, что доктор Лиддл будет вынужден принять меры? Уилл?
Грэм сидит с отсутствующим взглядом. Темный силуэт Ганнибала выделяется на фоне окна. Уилл вспоминает свой сон. Только никакие лучи не пронзают грудь его доктора на этот раз.
– Что, вы примените электрошок? Или у вас в запасе есть что похуже? Более действенное, а, доктор? – Грэм не может избавиться от сарказма в собственном голосе.
Ганнибал смотрит на него и молчит.
– Доктор Лиддл сам решит, как с вами поступить. Вы не мой пациент.
– К сожалению? К счастью?
– С чего вы решили, что этот факт может эмоционально повлиять на меня?
– Зачем-то же вы приволокли меня в этот… исследовательский центр. На деле обычная психушка. Любите вы всему давать опрятные название, доктор Лектер.
– Общение с бунтарем-Джесси, я смотрю, идет вам на пользу. Вы становитесь дерзким.
– Разве вы этого не хотели?
– Да, припоминаю, я просил вас подружиться с ним. Но тогда я считал, что это поможет мне к нему подступиться.
– Ошибались?
– Нет. Я просто нашел иной способ.
Грэм ловит себя на мысли, что избегает смотреть Лектеру в глаза. Он никогда не был любителем зрительных контактов, но сейчас… сейчас дело в чем-то совершенно другом.
– Джесси не рассказывал вам свою историю? – спрашивает Лектер, подходя ближе, легко и свободно ощупывая взглядом лицо Уилла. – Я так и думал. Хотите послушать?
– В вашей интерпретации? – Уилл скептически усмехается и сосредоточенно принимается вычищать несуществующую грязь из-под ногтей.
– Боюсь, в какой-либо другой интерпретации вы ее не услышите.
Уилл молчит. История Джесси ему любопытна, и он бы с удовольствием послушал ее из уст самого Джесси, но… Что-то подсказывает Уиллу, что ждать придется очень долго. Тем временем Ганнибал продолжает.
– В 14 лет Джесси познакомился с Алом Геттером. Тот в то время дружил с матерью Джесси. Был частым гостем их дома. Мама Джесси думала, что у Геттера на нее планы. Планы у него были. Но только не на нее.
Ганнибал делает паузу, Грэм чувствует, что доктор стоит в метре от него, но поднимать на него глаза не собирается. Грэм внимательно, с полным внешним равнодушием, слушает то, что рассказывает Лектер. Пальцы кончились, но остались выбившиеся ниточки на обтрепанных рукавах.
– И с тех пор Ал везде и всюду тенью следует за Джесси. Мистер Геттер, уважаемый адвокат и почетный член клуба любителей гольфа, завидный холостяк с приличным состоянием, превращается в заикающегося подобострастного тюфяка рядом с прекрасным юным Джесси.
– Уилл откидывается на стуле, бросает взгляд на Ганнибала и тут же жалеет об этом. Лектер задумчиво улыбается. Одухотворенно?
– Он выполняет любой его каприз, он посещает все злачные места, куда заносит Джесси, он соглашается со всем, что бы Джесси ни выкинул. Его связи помогают ему держать их подальше от арестов, его деньги позволяют угождать мальчишке во всем. И самое удивительное, Уилл, что они друзья. Не смотря на солидную разницу в возрасте и далеко не невинные чувства к нему Ала, Джесси не отталкивает его. Почему, как вы думаете?
Неожиданный вопрос выводит Уилла из ступора, в который он провалился в тот момент, когда Лектер присел на подлокотник его кресла. Уилл набирает в легкие воздуха, медленно выдыхает, стараясь собраться мыслями.
– Может, ему просто нравится быть популярным, – выдает он в надежде, что Лектера такой ответ устроит.
– Ал рыдал у его носилок, когда Джесси увозили в реанимацию. И спал у его палаты, пока тот не пришел в себя. Несчастный человек, добровольно загнавший себя в рабство собственных иллюзий и со временем окаменевшей зависимости… Если бы Джесси не выжил, он не задумываясь бы покончил с собой.
– Возможно, именно поэтому Джесси не отталкивает его.
– Вы считаете, что Джесси есть дело до жизни Ала?
– Да.
Ганнибал улыбается краешком губ.
– Уилл, не смотря на всю вашу проницательность, вы удивительно наивны.
Уилл отворачивается и, уверенный в своем мнении, молча смотрит в окно.
– Я бы мог доказать, что вы ошибаетесь. Если бы вы были достаточно в этом заинтересованы, – тихо произносит Лектер с лукавым любопытством, краешком глаза, наблюдая за выражением лица Грэма.
– Избавьте Джесси от своих манипуляций, доктор Лектер. Мне не настолько интересно.
– Ваша щедро посыпанная напускным равнодушием забота о Джесси довольно трогательна, – улыбается Ганнибал. – Я все же попробую показать вам настоящего Джесси.
– Не стоит, Ганнибал.
– Стоит, Уилл. Не могу допустить, чтобы ваш блестящий ум был введен в заблуждение.
– Вы не можете без этого, да, доктор Лектер? – Грэм переводит усталый, но напряженный взгляд на Ганнибала. – Без ваших завуалированных провокаций.
Лектер смотрит на него сквозь чуть прикрытые веки. Грэм почти ненавидит этот взгляд: он его обезоруживает и сводит на нет всю его уверенность в себе.
– Могу, – отвечает он, чуть поведя бровью, – но тогда не интересно.
Уилл, нахмурившись, смотрит на Лектера с удивлением.
– Но давайте поговорим о вас. Доктор Лиддл ознакомил меня с весьма любопытным заключением на ваш счет.
– Что, доктору Лиддлу хватило для заключения всего пары сеансов?
Лектер пожимает плечами:
– Он профессионал.
Но улыбка Ганнибала говорит Грэму о том, что Лектер едва ли действительно в это верит.
– Насколько тонка эта грань, Уилл? Понимаете ли вы это? Осознаете? Рано или поздно вы оступитесь. И я думаю, что времени осталось не так уж и много. Мы все знаем, к чему вы идете. Так зачем же мучиться? Закройте себя навечно в психушке или, наконец…
– Или убейте?
– Разве вы не делали это раньше? Убийство остается убийством, какими бы оправданиями вы себя ни спасали. В итоге… мы имеем одну смерть. Одно переставшее функционировать тело. Один разлагающийся труп. И – в вашем случае – тысячу оправданий. А ведь все намного проще, дорогой Уилл.
– Что просто – убить?
– А почему нет?
– Потому что это аморально! Незаконно. А – в вашем случае – еще и противоречит всем догмам и клятвам, о которых вы, доктор Лектер, видимо, уже давно забыли.
– Но мы не обо мне сейчас говорим, Уилл. Посмотрите правде в глаза и прекратите бегать от своей сущности. Вы ведь запросто проигрываете это все в собственном восхитительном мозгу и в тот самый момент, момент проигрывания, вы не чувствуете ни сожаления, ни угрызений совести.
– Что за чушь! – восклицает Уилл и поднимается со стула, – зачем вы мне все это говорите? Ко всему прочему, вы даже не мой доктор.
– Вы правы, наверное, мне следует поговорить об этом с _моим_ пациентом, – Ганнибал тоже поднимается со стула и застегивает пиджак.
– Позвольте мне увидеть его, – срывается с губ Уилла неожиданный вопрос. Лектер, застыв вполоборота, медленно поворачивает голову и смотрит на Грэма. Который готов тут же провалиться сквозь землю.
– Почему бы и нет… – наконец, произносит Ганнибал, не сводя с него глаз. – Я позволю вам присутствовать на нашем сеансе, Уилл. Исключительно по дружбе, – Лектер улыбается одними губами. Его глаза – холоднее айсберга. И Грэм слышит, как трещит, замерзая, воздух на пути взгляда доктора Лектера.
========== Часть 12 Behind ==========
Уилла приводят к кабинету доктора Лектера и усаживают на скамейку возле двери. Он покорно ждет. Уилл не чувствует нетерпения, он совершенно не жаждет оказаться внутри. Наоборот, ему вдруг начинает отчаянно хотеться сбежать. Грэм передергивает плечами и трясет головой, убеждая себя, что пути обратно нет. Там, внутри, его доктор. Там Джесси. Уилл всего лишь хотел убедиться, что с его новым знакомым все в порядке. И все.
Напротив кабинета доктора Лектера еще одна дверь. У нее электронный замок и плотно закрытое окошко. Дверь солидная, но, даже несмотря на это, Уилл как будто слышит из-за нее не то стон, не то плач. Грэм кидает безнадежный взгляд на стоящего рядом медбрата. Еще пять минут молчаливого ожидания спустя в коридоре появляется медсестра. Перед собой она катит пустые носилки. Уилл кривится от скрипа маленьких колесиков, но, когда сестра останавливается напротив загадочной двери, он тут же забывает о неприятном звуке. Сестра возится с карточкой несколько секунд и открывает дверь. Делает шаг внутрь и… Уилл вздрагивает. Прежде чем дверь закрывается за ее спиной, Уилл Грэм успевает увидеть пациента. Внешность этого человека кардинально изменилась. Уилл не узнал бы его никогда, если бы не плач. Бесконечные стоны, которые он слышал каждую ночь в первые дни своего пребывания в клинике. Серое лицо без бровей, кожа, висящая на нем струпьями. Глаза без ресниц. Удивленно расширенные и ничего не понимающие. Приоткрытый рот, блестящий от слюны подбородок. Череп, почти лишенный волос: лишь кое-где торчат сухие пряди разной длины, больше похожие на паутину. Эйнэ. Уилл быстро переводит взгляд на медбрата. Видел ли он? Настоящая ли она? Уилл знает, что да. И Уилл понимает… Тупая боль наливается тугим пузырем в груди. Растущий гнев иглой пронзает его, и тот лопается. Взрывается кляксами тоска, стекает густой смолой нестерпимая обида. Застилает глаза черным.
Ему позволяют войти в кабинет доктора Лектера спустя несколько минут. Его оставляют в небольшой комнате за пластиковым стеклом, сквозь которое Уилл видит все помещение почти целиком. Он видит сидящего на стуле бледного Джесси и благоухающего теплом и пониманием доктора Лектера, стоящего рядом. Ганнибал смотрит на Джесси, словно ящерица – не мигая и не реагируя на внешние раздражители. Джесси смотрит в стену и думает о сигарете. Лектер знает, о чем думает его пациент. Об этом шепчут его пальцы, об этом кричат его губы. Ганнибал, не говоря ни слова, достает из кармана пиджака серебряный портсигар. Джесси делает движение одними глазами, его взгляд теперь прикован к тускло поблескивающей вещице, которую доктор лениво вертит в пальцах. Одним щелчком он открывает портсигар и протягивает его Джесси. Тот поднимает тяжелый взгляд на Лектера, пару секунд смотрит и снова переводит его на сигареты. Потом он берет из портсигара одну сигарету и сует в рот. Пальцы Лектера услужливо щелкают зажигалкой перед лицом Джесси. Тот прикуривает, делает глубокий вдох.
Грэм чувствует, как дым крадется к легким. У него кружится голова.
Лектер склоняется к уху Джесси, и Уилл видит, как шевелятся губы доктора. Его веки чуть прикрыты, а волосы на виске Джесси подрагивают от его дыхания. Сигарета в губах быстро тлеет. По лицу Ганнибала расплывается дым. Уилл выдыхает, когда доктор выпрямляется и неторопливыми шагами приближается к стеклу, за которым стоит Уилл. Лектер смотрит на него, слегка изогнув губы. Грэм едва ли может понять, самодовольная ли это ухмылка, или за скудной мимикой Ганнибала скрыты более сложные эмоции. И, пока Лектер смотрит Уиллу в глаза, неподвижный до этого, Джесси за его спиной делает движение. Его почти не слышно, и Уилл очень старается не смотреть в его сторону, чтобы малейшее движение зрачков не отвлекло внимание доктора. И Уилл не понимает, почему это так важно. Но, когда Джесси начинает медленно подниматься со стула, Уилла охватывает страх.
– Что-то не так, Уилл? – голос Лектера, глухой и теплый, наполнен отеческим вниманием и приправлен неожиданной нежностью.
Уилл сглатывает, осознав, что между Джесси и Ганнибалом остается всего один шаг. Сердце стучит очень громко, Уиллу странно, что Лектер не видит, как оно лихорадочно бьется под рубахой. Внимательный и невозмутимый доктор ждет ответа, решительно игнорируя тот вихрь сомнений и страха, который набирает силу внутри Уилла Грэма.
Ответ готов сорваться с губ. В тот самый момент, когда Джесси останавливается за спиной Лектера и исподлобья смотрит ему в затылок.
– Все так, как должно быть, доктор Лектер, – отвечает Уилл, уняв, наконец, панику. Еле заметное движение бровью и легкое сожаление в выдохе – это все, что получает Грэм от Лектера. Но чувствует себя так, словно на него обрушилась груда камней. Придавила, душит.
– Если вы так хотите, Уилл… – Лектер успевает договорить фразу до конца, за секунду до того, как тело его выгибается, и Грэм слышит, как трещит плотная ткань дорогого костюма. Резкий чавкающий звук успевает ввести Уилла в оцепенение, прежде чем смениться дробью бьющихся в пол густых капель.
Только потом Уилл Грэм вспомнит его взгляд. Взгляд, который предпочел не видеть, забить слепым пятном, стереть из памяти. Взгляд, лишенный удивления, готовый ко всему. Взгляд, в котором разочарованно затухает надежда. Но Уилл решил спутать ее с бликом от тусклых больничных ламп.
Джесси роняет на пол черный нож для бумаг, тонкий и изящный, как все в кабинете доктора Лектера. Он бесшумно отходит обратно к столу, долго смотрит отсутствующим взглядом на его поверхность. Затем испачканными в крови пальцами вытаскивает из портсигара сигарету и сует ее в рот. Зажигалка лежит тут же. Джесси прикуривает. В полумраке кабинета его лицо озаряется желтым и снова темнеет. Уилл успевает заметить только по-прежнему равнодушный взгляд из-под отекших век.
Как он оказался в своей палате, Грэм не помнит. Лишь отдельные вспышки рваных воспоминаний, которые не смогли заглушить транквилизаторы, не дают ему покоя. Щелчок зажигалки в мертвой тишине. Оранжевое зарево на скулах Джесси. В легком отвращении изогнутые губы. Липкие пальцы. Отпечатки ладоней на стекле на уровне глаз Уилла. Его собственная рука, примеряющая кровавый отпечаток с другой стороны стекла. Грохот. Двери настежь. Медбратья. Лиддл, кидающийся к лежащему ничком Лектеру. Боль в суставах вывернутых за спину рук. Оцепенение. Джесси с высоко поднятой головой и с поломанной сигаретой в оскаленных зубах. Медбратья заламывают его руки, оголяя вены. Снова Лиддл, пальцем пытающийся найти пульс на шее Ганнибала. Он убирает руку, поднимает голову, делает вдох, открывает рот, собирается сказать, что… Уилл Грэм не знает, что. Упирающегося и вытягивающего шею в жажде узнать, его уводят из кабинета.
========== Часть 13 Жалость ==========
– О Господи, Джесси, – Ал Геттер прикрывает ладонью рот, не сводя взгляда с лица Джесси. Тот лишь ведет бровью и скептически поджимает уголок губ. Ал стремительно протягивает руку к лицу Джесси, тут же одергивает ее, в нерешительности закусывает нижнюю губу. Сглотнув, он, говорит:
– Я заплачу, сколько надо, я заплачу этому Лиддлу, чтобы он прекратил эти нечеловеческие опыты и оставил тебя в покое!
Джесси сидит, развалившись в хлипком садовом стуле, и смотрит на Ала. Тот продолжает сбивчиво сыпать возмущениями и угрозами, и Джесси чуть заметно улыбается. Заметив это, Ал Геттер замолкает и прикуривает дрожащими руками сигарету.
– Нет, правда, Джес, у меня хватит денег, чтобы купить… половину этой клиники.
– А вторая?
– Что вторая? – не понимает Ал.
– Вторая половина как же? – Джесси лениво ковыряется в пачке и со второго раза ему удается выудить оттуда сигарету. Он сует ее в опухшие губы. Ал поспешно протягивает ему зажигалку. Его пальцы все еще дрожат, поэтому высечь огонь удается только с третьего раза. Причем с каждым разом он краснеет все больше. Джесси же сидит по-прежнему вальяжно и неподвижно, глаза, прищуренные на солнце, с ленивым любопытством устремлены прямо на Ала. Подкуривает он не сразу.
– Расслабься, Ал… – медленно говорит Джесси, делая шумный выдох. – Тебя это не касается. Прибереги свои денежки, пока я выйду отсюда. И мы укатим с тобой в Мексику.
– В Мексику? Почему в Мексику? – Геттер кажется жалким и потерянным.
– Потому что кактусы, Ал, – Джесси оглядывает скучающим взглядом дворик для прогулок. В этом месте он не был еще ни разу. Только деньги Ала открыли для Джесси эту роскошь. Свидание длиною в час. И Джесси с легкой неприязнью пытается не замечать, как каждые пять минут Ал смотрит на часы, и как с каждым таким взглядом он все глубже впадает в панику от того, как мало времени у них осталось. Джесси делает очередную затяжку и прислушивается к слабому пересвисту каких-то невидимых глазу птиц.
– Да, только теперь ты отсюда не скоро выйдешь, – глухо произносит Ал, сверля Джесси глазами. – Проклятье, Джесс, зачем ты хотел… убить своего доктора?
Джесси пожимает плечами и стучит пальцем по сигарете, сбивая давно уже упавший пепел.
– Я… не совсем уверен, что я_хотел_ его убить. Честно говоря, я вообще ни черта не помню о том дне. Вообще, сеансы электросудорожной терапии плохо сказываются на памяти. Это все знают. – Джесси замолкает и стремительно уносится мыслями прочь. Его глаза стекленеют. После короткого молчания, очнувшись, он продолжает: – Зато, может, они перестанут, наконец, выжигать мне мозг, – он натянуто улыбается, – и будут вместо этого травить меня таблетками… Кстати о таблетках. Надеюсь, ты не будешь против, если мы прихватим с собой в Мексику одного местного психа? – Джесси старается придать улыбке немного естественности. Он знает, что ради одной этой улыбки Ал согласится даже на то, чтобы прихватить с собой половину всех здешних психов. Но Ал сдвигает брови, он в замешательстве.
– Кого ты хочешь… прихватить? – он нервно сглатывает и подается к Джесси всем корпусом. Деревянный столик скрипит под его локтями. Джесси выпускает в лицо Ала идеальное колечко дыма и, облизнув губы, улыбается. Он молчит.
– Не волнуйся ты так, Алан, – словно передумав, говорит Джесси серьезно, – когда я выйду отсюда, мой мозг, скорее всего, превратится в кашу. Кому я тогда буду нужен? – Джесси стремительно поднимается со стула. – Ты, например, будешь вытирать мне… допустим, слюни? – для полноты картины Джесси тут же пускает несколько пузырей, которые лопаются и стекают слюной по подбородку. На губах его играет неуверенная улыбка, взгляд с интересом устремлен на Ала. Тот поднимается со стула и берет лицо Джесси в ладони. В его глазах Джесси видит собственное отражение, тонущее в вязкой, словно болото, любви. Ал целует его в подбородок, и Джесси отстраняется. Он отворачивается, щелчком отбрасывает окурок в нежный розовый куст, и до скрипа в зубах сжимает челюсти.
– Мне ты всегда будешь нужен, – раздается за его спиной, он поворачивается вполоборота и смотрит на Ала.
– Это-то меня и пугает… – тихо отвечает Джесси, и ему все равно, слышит его кто-нибудь или нет.
***
– Вы хотите спросить меня о чем-то, Уилл?
Вопросы в голове Уилла неуправляемой толпой бросаются задаваться, но застревают, не сумев протиснуться, в горле. Грэм только открывает и закрывает рот, словно задыхающаяся на горячем песке рыба. И пальцы его дрожат, поэтому он прячет их за спиной, они там прижимаются к мокрой от холодного пота рубашке, но дрожать по-прежнему продолжают.
– Вы правы. Говорить вообще много не нужно. За людей говорит действие. Либо бездействие. Остальное не имеет никакого значения. Ваши фантазии, мысли, сны, надежды, желания. Только то, что вы делаете, влияет на историю в том или ином масштабе, – Ганнибал чуть заметно пожимает плечами. – И все.
Уилл недоверчиво смотрит на неподвижно сидящего в кресле человека. Его «Я» – в горделивой осанке, властном взгляде, бесконечном спокойствии полуприкрытых глаз – настолько очевидное и безусловное, что Уилл начинает искренне верить в его бессмертие.
– Что вы сказали ему? Перед тем, как… – наконец, выдавливает из себя Уилл.
– Допустим, я сказал, что для достижения его цели ему понадобится нечто более действенное, чем сунуть голову в духовку.
– Каких… целей?
Ганнибал устало улыбается.
– Зачем вам, Уилл, знать о безысходности других, вы из своей-то выбраться не можете.
– И это ваша профессиональная точка зрения? – усмехается Уилл.
– Для меня нет безвыходных положений. Но вы… вы как слепые котята, – его улыбка из усталой превращается в нежную, с толикой жалости. – Вас надо направлять и подталкивать, а то вы так и умрете от голода в двух шагах от миски с молоком.
– Вы могли умереть, – Уилла передергивает от звука собственного голоса. Потому что он дрогнул, он стал жалким, не сумев скрыть стыд за то, что действительно боялся этого.
– Вы могли предупредить, – слышит он в ответ не украшенную никакой знакомой ему эмоцией фразу. Бесцветная констатация факта. Да, он мог. – Я мог бы спросить, почему вы этого не сделали, но вы и без того достаточно мучаете себя. А мне вас жаль.
– Это все, что я у вас вызываю? Жалость? – Уилл твердит себе мысленно: «Остановись», но сделать этого не может. Его уносит прочь вихрь обиды, сомнений, стыда и злости. Ему хочется провалиться сквозь землю, тем более после этой действительно жалкой фразы. Почему у него нет такого самообладания, как у доктора? Возможно, потому, что он не хладнокровный маньяк-убийца… Ведь нет? Его внутренний диалог прерывает голос доктора Лектера:
– Жалость для меня – уже непозволительная роскошь, Уилл.
Доктор не спеша поднимается, застегивает на пиджаке пуговицу и, заложив руки за спину, делает несколько шагов по комнате. Грэм молчит, он прикидывает в уме, насколько сильно разочарован доктор Лектер его, Грэма, поступком. Приходит к выводу, что сильно. Несмотря на всю показную степенность и хладнокровие, а так же на то, что диалога сегодня у них никак не складывается, доктор Лектер не спешит заканчивать встречу. Он продолжает в полном молчании отмерять степенными шагами пространство перед креслом Уилла Грэма. Шаги становятся громче, когда Лектер приближается, и тогда все процессы в организме Уилла замирают. В голове расплывается свинец, в груди что-то неприятно тянет, зудит и ноет. А когда Ганнибал проходит мимо и шаги его становятся тише, тело Грэма снова живет, снова функционирует, снова ждет и снова пытается найти хоть какую-нибудь тему для разговора. Тишина гнетет его сильнее угрызений собственной совести. Грэм всей душой ненавидит этот мучительный метроном, он был бы рад сорваться с места и бежать, спрятаться в своей палате, но сидит. Он просто не представляет себя вне этого кабинета, вне этих шагов, вне этого парализующего аромата, которым пропитано все вокруг, в том числе – и главным образом – сам Уилл.
Доктор останавливается, смотрит на часы и переводит взгляд на Грэма. Уилл знает, что он собирается сказать, и только сильнее сжимает мокрыми пальцами подлокотники кресла. Капризный ребенок в его голове заранее твердит упрямое «Не пойду».
– Я думаю, на сегодня достаточно, – словно предлагая чашечку кофе, вежливо произносит Ганнибал. Он берет со стола свой блокнот и направляется к двери. – За вами сейчас придут.
А Грэма медленно сковывает немой тягучий страх. Страх того, что Ганнибал через какие-то секунды покинет комнату, и будет удаляться все дальше и дальше. Уилл неподвижно смотрит перед собой, делая вид, что бесконечно занят, размышляя. Но каждая клетка его кожи в этот момент представляет собой миниатюрный магнит, который безнадежно пытается притянуть проходящего мимо, собирающегося куда-то доктора. «Не уходи» – звучит в голове Грэма, но Ганнибал уходит. «Останься» – но доктор вежливо улыбается, прощаясь легким поклоном. А потом рвется та теплая живая нить между ними, и ее обрывки тлеют под грязными ботинками чьих-то чужих ног. Грэм сидит все в той же оцепенелой позе и слушает, как в полной тишине лопаются и кровоточат разочарованием магнитики его кожи.
Уилл не замечает, как появляются медбратья, как они идут по коридорам клиники, как он оказывается в своей палате. Грэм приходит в себя лишь тогда, когда взгляд его фокусируется на стене. Рисунок с сухим деревом теперь не единственное ее украшение. Рядом висит еще один, полностью заштрихованный бледным оранжевым цветом.
========== Часть 14 Л-Л ==========
– …Позволь с тобой не согласиться, Ганнибал, объект номер два испытывал значительный дискомфорт после первого контакта. Признайся, что сначала тебе было нелегко к нему подступиться.
После непродолжительного молчания:
– Объект номер два, дорогой Доминик, испытывал дискомфорт от той жуткой палаты, куда ты его поместил, от твоих скудных завтраков, отвратительных обедов и еще более омерзительных ужинов. Но ни в коем случае не от моего первого с ним контакта.
В ответ короткая снисходительная усмешка.
– Что ж, я уступлю в этом маленьком споре, тем более что тебе все-таки удалось его сломить. Довольно быстро, надо признать. Но… неудача с объектами один и три…
– Неудача? Что заставило тебя думать так?
Смех.
– Ганнибал, номер три оставил в твоей спине дыру размером с грецкий орех, а номер один… абсолютно безнадежен. И только твои непомерные амбиции заставляют тебя преследовать этого несчастного.
Скрип кресла, звук неторопливых шагов.
– Признаться, я думал, из тебя выйдет лучший манипулятор. Действие… как проявление истинной сути человека… Болевые точки… Какие-то точки кипения… Ты сам не заметил, как сырые тезисы собственной теории начал подгонять под объект своего эксперимента. Научись называть вещи своими именами. Назови это…
– Довольно, Доминик.
– Ах, это твое трогательное маленькое хобби… Но ты видел, что остается от твоих игрушек, когда ты, разобрав их на части и покопавшись внутри, наспех и кое-как приделав детали обратно, теряешь к ним интерес. Когда ты приходил к ней в последний раз? У нее в голове скудные осколки спутанных воспоминаний, но тебя она помнит. Называет меня доктором Лектером, когда я захожу. Смотрит… с любовью…
– Не пытаешься ли ты сейчас вызвать во мне чувство вины? Очень на то похоже. Как врач, настоятельно этого не рекомендую, – помолчав, Лектер добавляет: – впрочем, учитывая твою нежную привязанность к некоторым… пациентам…
– Оставим это, Ганнибал, – Лиддл поспешно меняет тему разговора: – Тут… мистер Геттер заглядывал ко мне на досуге. Предлагал крупную сумму мне за досрочное окончание лечения своего протеже. И тебе – в качестве извинения за доставленные неудобства.
Еле слышная усмешка.
– И что ты?
– У меня все же репутация, Ганнибал… Бедный мальчик, зачем ты так с ним?
– Странно, что тебя не волнует больше, зачем он так со мной.
Снисходительный смешок.
– А я и не про Джесси сейчас говорю.
***
Уилл делает шаг назад. Он аккуратно отстраняется вспотевшими ладонями от гладкой поверхности двери и несколько секунд стоит, не зная, куда ему податься и что следует делать. Ему даже хочется, чтобы его поймали здесь и сейчас. Отволокли в палату, вкололи успокоительного, и чтобы он забылся в пустом и долгом сне. А теперь Уилл совершенно не знает, что делать с полученной только что информацией. В голове его крутится только одна горькая фраза: «Ты бессилен, Уилл Грэм». И ему хочется биться головой о стену, чтобы лишь избавиться от нее. Биться до тех пор, пока голос, твердящий ее так громко, что пульсируют виски, не иссякнет, не исчезнет в волнах подступающей боли. Спокойный и умиротворяющий, такой знакомый и такой бесконечно чужой голос Ганнибала Лектера. «Ты бессилен, Уилл»… «Ты бессилен…».
