Текст книги "Свет жизни - белый (СИ)"

Автор книги: Eva Rouse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Знаю. Они другие, и вообще, мне что, со всеми дружить, кто поздоровается? Я приблизительно догадываюсь, что обо мне думают окружающие, но меня это не беспокоит. Будь я действительно отщепенцем, ты бы не лежал рядом. Я пережил смерть родителей, это много значит, например, что я в состоянии справляться с трудностями, пусть и по-своему.

Но Синицын помнил и о других словах Мида, о том, что он умрет, если Грег причинит ему боль. Хотя, тогда он находился во власти момента, но это ощутимо беспокоило. Мужчина решился спросить:

– Не подумай плохого, я тобой очень дорожу, но чисто гипотетически, если мы расстанемся, не важно, по какой причине, я ведь могу разбиться на мотоцикле и так далее. Что ты будешь делать? В перспективе.

Мид нахмурился при этих словах. Всякие там плохие перспективы ему не нравились. Парень предпочитал жить, как живется, а там время покажет, но, похоже, Грег давно хотел задать вопрос.

Альба задумался. Синицын очень много значил для Мида, привнес в его жизнь столько хорошего, захватил собой, но не подчинил. Рядом с ним Мид не чувствовал давления, он мог спокойно дышать и творить. Забота и ревность мужчины, в целом, приятны и льстят, даже ответственность, которую Грег частенько взваливает за них двоих на себя, не так обижает, как могла бы, потому что не касается вопроса доверия. Просто Синицын, как впрочем и Мид, привык самостоятельно принимать решения. И в случае чего, Альбу казалось, Синицын закроет собой, а в нужный момент, наоборот, подтолкнет любимого вперед, веря в его силы. Добрый и заботливый, Грег всегда считался с мнением Мида, и парень ощущал себя с ним на равных, что тоже имело значение. Альба не привык чувствовать на себе влияние или подчиняться кому-то. У обоих мягкие характеры, нет склонности к враждебности, им стоит поговорить, и проблемы решаются. Особенно если каждый из них не забывает советоваться с другим, все-таки привычка жить одному и со всем справляться самостоятельно, по прежнему сказывалась.

– Жить дальше, – ответил Мид, посмотрев на их отношения со стороны. – Помнить о счастливом времени и дорожить этими воспоминаниями. А там, как получится.

Альба выстроил огромную внутреннюю защиту, верил в нее и не сомневался в работе системы. Наверное, смерть родителей и природная отчужденность сыграли куда большую роль, чем предполагал Мид. Но что ему оставалось, кроме как найти способ существовать дальше? Синицын остро почувствовал: Мид намного сильней его, если кто-то причинит зло Альбе, он восстановится и добавит еще одну зону защиты для своих внутренних укреплений, Григорий же уязвимее. В сравнении с Мидом, на Синицыне сказывался постоянный контакт с окружающими, мужчина принимал замечания и свои неудачи ближе к сердцу, чем это казалось на первый взгляд.

Синицын решил не развивать поднятую тему дальше, лег к парню ближе, собственнически обнял за талию и прикрыл глаза. Не стоит слишком глубоко лезть в душу, даже очень близкому человеку. Рискуешь привнести хаос, и последствия будут непредсказуемыми. Григорий хорошо понимал это.

Погружаясь каждый в собственные мысли, мужчины и не заметили, как задремали. Во сне их позы изменились: Мид устроил голову на руке Григория, Синицын переплел их ноги вместе. Тепло и уютно, как и должно быть.

Незаметно для Грега наступил день приезда Тани, к тому же, она сообщила только приблизительные сроки, и Синицын не знал, в какой конкретно день ее следует ждать. Но вчера она позвонила с вокзала, сказав, что купила билеты и прибудет уже завтра. А с приездом сестры для Григория возникал еще один немаловажный вопрос: стоит ли рассказывать ей о ситуации с Мариной? Наташа, Татьяна и Грег еще много лет назад решили быть честными друг с другом, делясь даже тем, что вроде бы разрешилось, но могло иметь последствия. И теперь Синицын гадал, поступить ли так, как они договорились, или не волновать сестру?

– Если этот поезд не приедет в ближайшие полчаса, я взорвусь, – злилась Наташа.

– Все будет нормально, Таня же прислала сообщение. Поезд снова едет. Нужно потерпеть пятнадцать минут где-то.

Григорий нервно теребил ремешок часов. Он не видел сестру полтора года, а теперь осталось совсем немного до встречи. Наташа, конечно же, присоединилась к Синицыну, Татьяна с Григорием давно стали для нее семьей, поэтому она искренне радовалась приезду подруги и приготовила для нее небольшой подарок. И теперь Наташа злилась из-за задержки. На вокзале было душно, пахло пылью, поезд потерял на предыдущей станции лишний час из-за какой-то там проверки, и встречающие порядком изнывали от нетерпения, а Наташе еще нужно успеть на деловую встречу.

– Ненавижу ждать. Тиш, мне же скоро убегать надо будет, если я не хочу встать в пробку по дороге.

– Все будет в порядке, – успокаивал Синицын, разглядывая пути. Чертовски не хватало рядом Мида, тот своей невозмутимостью хорошо успокаивал.

Наташа на манер маятника раскачивала пакет с подарком для подруги.

– Как у тебя с флористом? Добравшись до Мида, познал дзэн? Смотри, не заезди парня, – подметила девушка. – И почему он не с тобой?

Она знала, что мужчины сошлись, да и Григорий постоянно находился в приподнятом настроении, что радовало. Скучающий и брюзжащий Синицын нагонял просто фантастическую тоску своей постной миной.

– У него заказы, да я и не успел ему вчера о приезде рассказать. Не до того было. Помнишь, я хотел влезть на крышу и выкрикивать имя Мида?

– Ага.

– Я передумал. Я хочу жить с ним тихо и мирно, без «Марин» и сторонних восторгов, а лучше всего, чтобы о нас вообще никто не знал. Понимаешь? Ни ненависти, ни одобрений и поддержки, вообще ничего, – твердо произнес Синицын.

– Это невозможно, – с грустью в голосе подметила Наташа, в памяти яркой вспышкой возник образ ее маленькой рыжеволосой лисички, Алисы. Но желание Григория понятно. Столько всего стороннего пытается заслонить главное, что иногда хочется спрятаться в бункере или уйти жить в горы.

Раздался гудок прибывающего поезда, эхом отразившись от стен вокзала. Грохот колес заполнил пространство, под ногами, словно пульс, чувствовалась дрожь платформы.

Татьяна легко высмотрела своего младшего брата, рядом с ним махала рукой Наташа. Держа в руках небольшую дорожную сумку, женщина подбежала к своим близким. Подруга чмокнула в щеку, Григорий подхватил и закружил в воздухе. Так приятно после долгой дороги оказаться в дорогих руках.

Наташа ушла почти сразу, Татьяна уверила ее, что дела у нее в порядке и вволю позволила себя пообнимать и потискать, поблагодарила за подарок. Девушки договорились встретиться позже, ведь Таня приехала не на один день, значит, время у них есть.

Григорий отвел сестру в небольшой ресторан, чтобы она смогла отдохнуть с дороги и перекусить, а заодно и поговорить. Они заняли дальний угловой столик у окна, официант предложил меню и принял заказ. Спустя пару минут, на столе уже стояли чашки со свежесваренным кофе и пирожные. Татьяна довольно облизнулась, сладкое она просто обожала. Утолив первый голод, девушка глотнула кофе и удобней устроилась в кресле:

– Как ты здесь, родной?

– Замечательно, – улыбнулся Григорий, рассматривая сестру. Темные волосы, голубые, чуть более светлые, чем у него глаза, мягкие черты лица – все такое знакомое, близкое и родное. К тому же сестра выглядела счастливой, Синицын порадовался, видимо, с женихом у нее все хорошо. Вот и отлично. Татьяна заслуживала самого лучшего, да и женщина она очень красивая, на свои двадцать девять совсем не выглядит.

– Я разговаривала с Наташей. Она говорила, что у тебя были некоторые проблемы.

Грег напрягся, его взгляд стал виноватым и печальным. Все-таки нужно рассказать, даже к лучшему, что Татьяна спросила первой, Синицын не знал, как начать разговор.

Не вдаваясь в подробности, мужчина весьма сухо обрисовал ситуацию, делая акцент на собственной глупости, рассказал об участии в ней Наташи, а затем долго объяснял, как все просто отлично разрешилось, и еще более долго извинялся перед Татьяной. Коснись это ее... Он бы себя не простил, не после всего того, что она для него сделала. Ведь Татьяна вся его семья теперь, единственный кровный родственник, который принял ориентацию Синицына и поддержал в трудное время.

Татьяна поставила локти на стол и потерла переносицу. Григорий виновато уставился в чашку кофе, молчание угнетало еще больше.

– Ну, ругаться не буду, зная Наташу, уверена, она тебе уже синяков наставила. Но, Гриша, ты меня очень сильно расстроил. Как ты только мог предположить, что после всего, я пожалею, или начну стыдиться тебя, моего собственного брата. Разве я хоть раз дала тебе повод усомниться во мне?

– Нет, – Синицын потупился, ему стало стыдно. Он и не предполагал, что его решение тогда можно воспринять как недоверие, и думал больше о себе, о том, как сможет жить дальше, зная, что подставляет дорогих ему людей. Григорий боялся последствий огласки, которые могут помешать создать сестре свою семью, но забыл о реакции самой Тани.

– Анатолий тот, кого я люблю, и он любит меня. Мои родственники и те, с кем я общаюсь постоянно – всегда часть меня, и она возникла еще до нашего с ним знакомства. От того, что он узнает обо мне чуть больше, изменится его восприятие меня, а не я сама, я останусь прежней. И если ему этого достаточно, чтобы перечеркнуть абсолютно все, то, наверное, я усомнюсь в его любви и чувствах. И, возможно, охладею к нему сама, потому что он не станет другим, а просто покажет мне свою сторону. Я предпочту увидеть это до свадьбы, – Татьяна снова потерла переносицу, а затем накрыла ладонь Синицына своей. – Но этого не случится. Я знаю его отношение к геям. Анатолий профессиональный альпинист, и человек, с которым он работает в паре и страхует его жизнь – гомосексуал. Толя говорит, что пока тот отличный парень и пока не докажет обратного, ему плевать с кем он спит. Если бы ты рассказал мне все и доверился, то та ситуация разрешилась бы быстро и безболезненно.

Татьяна выпрямилась и подозвала официанта, тот принял новый заказ. Григорий чувствовал себя пристыженным, в голове крутились разные мысли, стало страшно, когда он понял, как далеко все могло зайти. И одновременно легко – все закончилось. Но ему, действительно, следовало больше полагаться на людей, его окружающих. Синицын полагал, что кошмар его юности давно закончился и исчерпал себя, но на самом деле он все еще может вести себя словно обычный пугливый подросток. Этот страх иногда мешает и сбивает, не позволяет трезво оценить ситуацию. Он чуть не лишился Мида. Грег сглотнул, больше никогда, как бы трудно и тяжело не было признаться в чем-то, он не допустит, чтобы неуверенность и страх помешали ему положиться на близких.

Татьяна молча допивала свой кофе, внимательным взглядом наблюдая за Синицыным. Тот сделался бледным, его руки на столе были сжаты в кулаки и изредка вздрагивали, казалось, внутри него шла борьба. Он быстро и лихорадочно что-то решал для себя. Не давая ему замкнуться, Татьяна снова наклонилась над столом.

– Настя спрашивала про своего любимого дядюшку и передала тебе маленький подарок, – женщина порылась в сумке и протянула небольшую плюшевую игрушку на ремешке.

– Собака?

Синицын принял подарок и теперь разглядывал его.

– Вообще-то это медведь, но я тоже ошиблась, – улыбнулась Таня. – Они мастерили игрушки в детском саду, потом я помогла ей привязать шнурок. Так что сможешь повесить на мобильный в качестве брелка.

– Спасибо, – Григорий не стал медлить и сразу прицепил к телефону новый брелок.

– Позвонишь ей и сам поблагодаришь.

– Как она? Я удивлен, что отпустила тебя в Москву. Настька не любит оставаться с чужими, и к тебе так привязана.

– Да, но они с Толиком подружились, так что я спокойна. Господи, Гриш, я так боялась. Мне было чуть ли не важнее всего, чтобы они поладили, иначе я разорвала бы отношения, а Толю я правда очень люблю, – Таня мечтательно улыбнулась.

– Я очень рад за тебя.

Принесли заказ, и они снова ненадолго замолчали, еда оказалась вкусной и сытной. Грег решил запомнить для себя это место на будущее.

– Тань, по телефону ты говорила, что приезжаешь по какому-то делу... – решил уточнить Синицын. Кажется, у сестры все хорошо, но мало ли.

– Да, у меня две новости. Первую ты знаешь, она касается свадьбы, но я хочу еще раз лично тебя пригласить. А вторая... я говорю тебе первому, кроме Толика, естественно, его это непосредственно касается, но, тем не менее, в общем, ты скоро повторно станешь дядей.

Синицын потерял дар речи, только ошарашено улыбнулся в ответ. Он предполагал, что они наверняка захотят завести еще детей, Татьяна всегда мечтала о большей семье, но чтобы уже. Грег расчувствовался и, вскочив с места, обнял сестру, громко крича что-то невразумительное.

– Тише ты, тише, мы же в ресторане, – заметила женщина, но все же сама радостно рассмеялась и повисла на руках Синицына. Немного успокоившись, она поделилась дальнейшим планом действий. – Пойдем лучше, поселим меня в отели, а затем покажешь мне город.

Синицын попросил счет и расплатился.

– В каком еще отеле? – возмутился Григорий. – Остановишься у меня, комната есть, да и в последнее время я дома не часто ночую, – светясь от счастья, довольно закончил Синицын.

– Так-так-так, кажется, у кого-то тоже есть для меня новости. Расскажи мне о нем, – потребовала Татьяна.

– Я тебе его лучше покажу, заодно и отпразднуем.

Последние дни Миддлемист находился в приподнятом настроении. На душе было хорошо, букеты удавались, клиенты рассыпались в благодарностях и рекомендовали Альбу своим знакомым.

Вдохновенно-мечтательную улыбку парня замечали сотрудники и тихо радовались за него. Мид охотнее поддерживал беседы, иногда и сам начинал разговор, правда, с приходом Синицына переключался исключительно на Григория, чем несколько обижал остальных. Сразу появлялось ощущение, что у мужчин свой отдельный мир, и наблюдатели становились лишними.

У Никиты вошло в привычку по вечерам заходить в салон Михаила. Ягдин любил цветы, их аромат и успокаивающую атмосферу. Да и Никита на пути домой всегда прихватывал с собой цветок для жены. Ягдин подружился с девушками-продавщицами, нашел общий язык с Миддлемистом и никому не мешал, быстро стал своим и его приходу искренне радовались.

Но сегодня Никита имел крайне задумчивый и отрешенный вид. Поздоровался со всеми и сразу же направился к Миду, подождал, когда парень закончит композицию, и отвел его в сторону. Альба предложил зайти в одну из задних комнат, ему все равно понадобятся кое-какие украшения для последнего на сегодня заказа, а там уже и Григорий подъедет.

– Как у тебя с Синицыным? Все нормально? Не ссорились? – начал издалека Ягдин.

– Нет, у нас все в порядке. К чему ты клонишь? – Мид скрестил руки на груди, что-то ему не нравились вопросы Никиты.

– У нас сегодня с партнерами переговоры были в небольшом ресторане, и я там видел Гришу. Он сидел за дальним столиком... не один. С женщиной, Мид. И, судя по их поведению, они очень близки.

Альба отвел взгляд, стал бледнее и весь как-то сжался. Ягдин хотел тронуть его за плечо, у парня был такой потерянный вид, но сдержался. Мид не любил прикосновений чужих, и Никита решил не раздражать его лишний раз.

– Я уверен этому есть какое-то логичное объяснение. Как она выглядела? – решил уточнить Мид, вспомнив о Наташе. Наверное, это с ней обедал Григорий, они же постоянно так поступают.

Никита достал мобильник.

– Я сделал фотографии на случай, если ты захочешь убедиться, – пояснил Ягдин.

Никита из тех людей, что не прощают предательства, а Мид ему симпатичен как человек, жалко, если Альбу так нагло обманывают. Он не заслуживает подобного обращения.

Мид едва слышно простонал. На фотографии Григорий целовал в щеку и обнимал очень красивую черноволосую девушку невысокого роста. И она не Наташа. Альба прижался спиной к стене. Может, эта и есть Марина? Синицын понял, что ошибся с выбором? Или просто получил от Альба желаемого и теперь переключился на девушку?

– Мид, – позвал Никита и тронул за локоть. Парень вздрогнул. В его глазах плескалось столько боли и обиды, Ягдин сглотнул. Не стоило вмешиваться... Мало ли, какие моральные принципы у самого Никиты, жили бы и жили Мид с Григорием. Да и фотографии ничего конкретного не сообщают.

– Выйди, пожалуйста. Я хочу немного посидеть один, – прошептал Альба, наклоняя голову. Волосы закрыли от Ягдина лицо Мида, но Никите показалось, что парень едва ли не плачет.

Альба обхватил себя руками и задрожал, съезжая по стене. Уткнулся лбом в колени и тихо заскулил. Нет, он не плакал. Еще не осознал новость. Но стало гадко и противно, Мид лихорадочно искал все новые объяснения, причины, строил догадки, кто может быть эта девушка. Григорий же стал ему рассказывать обо всех своих встречах любого характера, даже деловых. Тогда почему сейчас он кого-то обнимает? Наверное, они еще вместе. Альба попытался успокоиться, но выходило плохо. В голове крутилось слишком много мыслей. Зачем он Григорию? Зачем ему оставаться с Мидом? Наверное, новые завоевания интереснее уже сдавшегося замка.

Синицын смаковал радостное известие Татьяны. Мужчина обожал Настю и очень жалел, что они не могут видеться чаще. А теперь у него будет еще одна племяшка, ну или племянник. Григорий катал сестру по городу, с работы он взял отгул. К тому же, в последнее время он сделал немало, и начальник просто не мог ему отказать. Все равно Синицын справляется со своими обязанностями и когда надо, всегда готов поработать сверхурочно и выложиться на все двести. День или два шеф предоставлял безоговорочно, а Григорий лишний раз не наглел.

Свернув с кольца в центр, Синицын направил машину к салону Михаила. Мужчине не терпелось познакомить Татьяну с Мидом, а потом отправиться с ними двумя отпраздновать хорошие новости. Пробки, к счастью, еще не успели наметиться, и меньше чем через час Синицын с сестрой добрался до нужного адреса.

Мид встряхнулся, привел мысли в относительный порядок и изредка вздрагивающими от напряжения руками заканчивал букет. Задумку он давно нарисовал на планшете, и теперь оставалось ее только исполнить.

Дверной колокольчик весело звякнул, Альба напрягся, парень даже не смотрел на вход, но знал, что это Синицын пришел. Из рук Мида выпал пальмовый лист.

Григорий кивнул всем и сразу потянул Татьяну к рабочему месту Альбы, хотелось представить их друг другу первыми. Ягдин с Михаилом и продавщицы наблюдали со стороны. Никита узнал девушку и теперь недоумевал, что задумал Синицын.

Стоило только Миду поднять голову, как Григорий сразу заметил этот взгляд побитой собаки. Что-то стряслось, сердце болезненно сжалось.

Альба заморгал чаще, смотря то на Грега, то на его спутницу рядом. Хотелось глупо убежать. Так невыносимо...

– Тань, я на минутку, – бросил Синицын и схватил за руку Мида, утягивая его с собой в дальнюю комнату.

Сестра задумчиво кивнула, кажется, встреча вышла не такой радостной, как предполагалось.

Григорий отвел притихшего Альба в дальний угол и запихнул его между стеллажом и коробками, прижал руки по обе стороны от Мида. Почему-то мужчине казалось, что парень вот-вот готов вырваться и сбежать.

– Мид, – позвал мужчина, склонившись к лицу парня. – Что стряслось? Расскажи мне, как есть, пожалуйста.

Альба отвернулся, дыхание Синицына будоражило кровь, мужчина находился так близко. Мид снова съежился. Так страшно спросить и узнать, что они больше никто друг для друга.

Григорий терялся в догадках, только чувствовал, как парень ускользает от него, становится далеким и недоступным. Синицын прижался всем телом к Миду, совсем вдавив парня в стену, потерся о его щеку своей.

– Мид, – шепнул на ухо Грег.

– Никита показал мне фотографию тебя с женщиной, с которой ты пришел. Я тебе больше не нужен, – полуутвердительно сказал Альба.

Руки сами начали отталкивать Синицына, но решительности не было. Мид вцепился в рубашку мужчины, вжимаясь в него и мелко дрожа.

– Боги, а я думал, только я такой идиот, – облегченно выдохнул Григорий, обнимая Альба. – Мид, это моя сестра. Я не успел тебе вчера рассказать о ее приезде и решил сразу познакомить. Глупый.

Альба повернул к себе лицо Синицына, мужчина виновато улыбался. Парень глупо хихикнул, напряжение с дрожью выходило из тела. Это же надо так, любовь делает из людей идиотов. Любовь? Мид улыбнулся и спрятал лицо на плече Григория. Сам себя сбил с толка, хорошо хоть хватило сил поговорить. Синицын успокаивающе гладил своего парня по голове и спине, легонько целовал в шею.

Когда мужчины вернулись в общий зал, Татьяна уже со всеми перезнакомилась самостоятельно и что-то им рассказывала, но заметив брата, подошла к нему и с любопытством посмотрела на Мида. Симпатичный русый парень с глубокими карими глазами выглядел очень привлекательно, и он рядом с Григорием красиво смотрелся. Синицын познакомил Мида с сестрой уже официально и решил позвать всех в ресторан. После недоразумения лучше дать Альбу успокоиться, а среди большего количества людей парню станет легче общаться, чем непосредственно с Татьяной. До закрытия оставалось меньше часа, Мид быстро закончил букет и отправил его с курьером к заказчику. Проверив все еще раз, Михаил закрыл салон, и шумной компанией все отправились в ресторан друга Синицына. Григорий был уверен в тамошней кухне, к тому же, им даже без предварительной брони выделять отдельный зал.

глава 15

За время визита Татьяны в Москву женщина подружилась с Альбой. К тому же, они оба любили животных, и эта тема стала основной, а далее они вдохновенно перескакивали с одной на другую, постоянно что-то обсуждая. В тоже время, внимания и любви Таю оказалось даже чересчур много, и подросший молодой кот предпочитал прятаться за Синицыным или отсиживаться у мужчины под стулом.

Татьяна полностью приняла Мида, втроем они гуляли по Москве и посещали все достопримечательности. Женщина уезжала со слезами на глазах, хотя, разлука будет недолгой и через пару недель они встретятся на свадьбе Татьяны и Анатолия. Альба же от себя пообещал заняться украшениями, оформить банкетный зал в ресторане, создать букет для невесты. Да еще и благодаря одному знакомому и постоянному клиенту Мида, Татьяна обзавелась роскошным дизайнерским свадебным платьем, подогнанным по ее фигуре.

Саму свадьбу решили праздновать в родном городе Григория и Татьяны. Там находились родственники и большая часть знакомых. Родители Анатолия и его друзья получили вместе с приглашением на свадьбу билеты, так что им не составило труда прилететь в назначенный день, как и Григорию с Миддлемистом.

В ближайшие дни после празднества Татьяна продаст свою трешку, в принудительном порядке пару лет назад подаренную Синицыным (риэлтор уже нашел нескольких заинтересованных клиентов), и переедет на постоянное жительство в родной город мужа Санкт-Петербург, где Настя пойдет в первый класс в следующем году. Анатолий также решил продать свою двухкомнатную квартиру и выкупить большую по площади и расположенную в новом районе трешку. Мужчина собирался как следует позаботиться о своей семье.

А пока все столпились перед входом в подъезд суженой. Вплоть до седьмого этажа на лестничных пролетах и клетках жениха подстерегали препятствия – выкуп невесты предстоял нелегкий.

Григорий и Мид стояли рядом с Анатолием и смотрели на окна Татьяниной квартиры. Мужчины быстро сдружились еще в первый день встречи, суженый сестры располагал к себе, производил впечатление человека серьезного, но ценящего хорошие шутки и веселые компании.

Синицын заговорщическим тоном шепнул жениху:

– У меня есть идея. Ты ведь профессиональный промышленный альпинист, как на счет вынести невесту через окно? Я знаю место, где можно выбраться на крышу и там уже прицепить оборудование. У тебя ведь все необходимое с собой на сколько я помню?

– Ага. А окно? Татьяна не должна открывать его, – но предложение Ершову понравилось, такие авантюры он любил.

– Зашлем к девчонкам Мида. Он выглядит неопасным, к тому же занимался украшением.

Альба обиделся на «неопасного», но виду не подал, поддержал мысль Григория кивком.

– Я могу сказать, что хочу поправить букет, убедиться, все ли в порядке. Отговорюсь от подружек невесты, если понадобиться. А там открою все замки, распахнешь окно без проблем.

– Мужики, – Анатолий довольно потер руки. – Девки же нас потом растерзают, они разве что ров перед подъездом не выкопали, а мы их откровенно проигнорируем. Как же выкуп невесты?

– Они сами не учли всех возможных вариантов, – пожал плечами Синицын. – Я знаю точно, Татьяна будет в восторге. Да и она тебе круто доверяет, так что на руки пойдет запросто. Ты только держи мою сестру как следует, слышишь? – Синицын строго посмотрел на Ершова.

– Обижаешь. Я же не дурак, чтоб такую... Ух! Будь спок, друг, – Анатолий хлопнул Синицына по плечу, и направился к одному из своих друзей, который курил у дерева. Понадобится помощь с подстраховкой, да и снаряжение надо тащить наверх.

– Мне, кажется, что ты еще попутно хочешь насолить Таниным подружкам, – заметил Альба.

– Ну, если только немного. Есть за что, но это дело давно минувших дней. Однако я не забыл, – Синицын плотоядно улыбнулся. – Пустячок, а приятно. Проберешься в логово демоном к прекрасной принцессе? – Григорий с улыбкой посмотрел на своего парня.

– Как говорит друг Толи Денис: «легко, как два байта переслать».

– Эй, когда ты уже успел запомнить фразочки Дениса? – подозрительно прищурился Синицын.

– Только не начинай. С тобой я, только с тобой, – Мид легкой походкой направился к подъезду.

Анатолий махнул Синицыну, им предстояло еще подняться на чердак.

Такого зрелища еще никто из присутствующих и случайных прохожих никогда не видел.

Со словами «лети ко мне синица прекрасная, замуж тебя брать буду», Анатолий распахнул окно и влез на подоконник. Татьяна вначале испугалась, но затем, смеясь, залезла к Ершову, на всякий случай, ее, конечно же, страховали, Толя сам проверил веревки и закрепил карабины. Благо Татьяна выбрала свадебное платье без пышных оборок, и ее смогли очень удачно устроить на качелях.

Мид вышел также спокойно, как и вошел. Синицын угадал, никто не стал с подозрением относиться к парню, к тому же, он человек сторонний, с расспросами к такому не полезешь. Так что заговорщики стояли внизу, около подъезда, и наблюдали за «похищением» невесты.

Шел первый месяц осени, но дни стояли теплыми, поэтому и решили отмечать на открытом воздухе. После росписи отправились на прогулку по городу, а затем в ресторан за чертой города. Возле небольшого одноэтажного дома находилась просторная лужайка, за самим рестораном – сад, плавно переходящий в лес. Кругом полно зелени, воздух свежий, пропитанный влагой, листва по-прежнему сочная и яркая.

Мид наслаждался видом природой, глаза отдыхали от такого обилия зеленого цвета, вокруг слышалось пение птиц и стрекот насекомых, вместо привычного автомобильного шума.

Григорий не оставлял Альба ни на секунду, постоянно находился рядом с парнем, одним глазом присматривал и за сестрой. Но та была в полном порядке, Татьяна прекрасно смотрелась рядом со своим мужем и маленькой дочкой. Много смеялась и веселилась, гости подходили с поздравлениями, один из вынесенных на лужайку столов ломился от подарков.

Синицын чувствовал себя неуютно, вокруг слишком много знакомых лиц, они тревожили затянувшиеся раны. Мид видел беспокойство Григория и старался поддержать его как мог, рассказывал что-то забавное, приносил разные вкусности. На враждебные и недовольные взгляды мужчины старались не обращать внимания. Они знали, что это неизбежно, но очень хотелось, несмотря не на что, поздравить Татьяну как полагается.

– Сходишь поговорить с родителями? – все-таки решился спросить Альба.

– Нет. Они бросили меня, когда были нужны больше всего на свете. И мне потребовалось время, очень много времени, Мид, чтобы научиться жить без них, – враждебно начал Синицын, распаляясь. – Да, они родили меня и не обязаны любить, но пусть тогда не ждут моей преданности. Я не собираюсь прощать и делать вид, что все в порядке. Когда я заглядываю внутрь себя, то не нахожу там чувств для них. Все сгорело в пламени равнодушия, и не я разжег его.

– Спокойней, Гриш, – Мид как бы невзначай на секунду прижался к боку Синицына, показывая, что на стороне мужчины. – Зря я спросил. Прости.

– Для меня эта тема болезненна, – Синицын взъерошил волосы, виновато улыбнулся. – Пойдем, потанцуем?

– Угу.

Собравшиеся разбились на небольшие группы. Со всех сторон слышался смех и звон бокалов. Гости подходили к столам с закуской, брали угощения, среди присутствующих проплывали официанты с подносами, играла спокойная музыка, несколько пар танцевало. Вокруг высились арки из шаров, объемные фигуры из бумаги и живых цветов. Татьяна с Анатолием рука об руку ходили между гостей, стараясь каждому уделить внимание. За молодоженов поднимались бокалы и звучали тосты. Празднество удалось на славу.

Ближе к вечеру часть гостей переместилась на открытую веранду, где стояли плетеные диваны с пестрыми подушками на них. Мид и Грег стояли подальше, обсуждали приезд сюда и предстоящий отпуск, когда к ним подошла подвыпившая компания старых знакомых.

– Ну, здравствуй, Синицын. Вот решили к тебе сами подойти, раз ты не хочешь удостоить нас своим обществом, – нарочито льстиво произнес Аркадий.

Григорий насторожился, развернулся к бывшим друзьям всем корпусом и как можно более радушно улыбнулся им. Он не собирался устраивать скандал на свадьбе сестры и решил сдерживаться, сколько потребуется. Мид покосился на Грега, а потом открыто начал разглядывать подошедших. Пятеро, крупные, достаточно крепкие мужчины, выпившие уже немало. Их галстуки сбились, у кого-то сильно помялся пиджак, на рубашке говорившего Альба заметил пятно, кажется, от горчицы.

– Да как-то тут там, вроде рядом ходим, а никак не удается подойти, – отозвался Синицын.

– А мы решили, ты брезгуешь нашим обществом, говорят, высоко в Москве поднялся, с простыми людьми водиться не желаешь.

Аркадию его шутка показалась смешной, кто-то из товарищей поддержал его смех.

Синицын сжал кулаки, сейчас он смотрел в лица тех, кто когда-то предал его. Аркадий... ведь хорошими друзьями были с ним в школе. А теперь вот как сложилось. Старая злоба, где-то зависть, желание самоутвердиться за счет принижения других.

Аркадий зло посмотрел на Синицына, провокация никак не удавалась. А жаль, он снова хотела почесать кулаки об эту смазливую мордашку. Всегда такой умненький, чистенький, популярный у девчонок Григорий откровенно бесил. Какой-то недочеловек получал в этом мире все, а вот Аркадию не везло. Жена постоянно грызла, на работе платили жалкие гроши и, конечно, мужчина считал виноватых в своих неудачах всех вокруг.