Текст книги "Свет жизни - белый (СИ)"

Автор книги: Eva Rouse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Синицын проспал долго, разлепив веки только после полудня. Рядом никого не обнаружилось, хотя мужчина был готов поклясться, что с утра обнимал Мида. Зато чувствовал себя Грег на редкость восхитительно, и это после нервотрепки последних дней, а скорее без малого двух недель, сказавшихся постоянной усталостью в теле. Да и своих «может быть» и «возможно» в голове маячило более чем достаточно. Но сейчас хотелось лишь зажмуриться и потянуться, что Григорий и проделал, а потом поплелся на кухню, откуда пахло запеченной рыбой.

– Доброе утро, – поздоровался Синицын, присаживаясь за стол.

– День уже. Сейчас подам завтрак, – отозвался Мид, продолжая засовывать что-то в морозилку и утрамбовывать. – Вот ведь, никак не лезет! – Раздался сдавленный хруст. – Ага! Ну наконец-то!

– Ты чего там делаешь?

– В тетрис играю, – выпрямился Мид. – Со вчерашнего вечера разбираю рыбу, уже забил ей морозилку и весь холодильник. Кстати, на завтрак у нас запеченная рыба, на обед суп с семгой, а на ужин горячей салат с ней же. А потом я тебе еще парочку рыбин с собой дам, – улыбнулся Альба безумной улыбкой. – Угостишь заодно Тая.

– Обязательно. Но зачем ты купил больше, чем тебе нужно?

– Я не покупал. Это посылка от друга. Я пару лет назад был в Норвегии, познакомился с одним хорошим человеком, вот с тех пор он каждый год присылает мне рыбу, – Альба расставил тарелки и разложил на них еду, затем сел напротив.

– И что за парень? Симпатичный? Вы часто общаетесь? – Сразу посерьезнел Синицын. Мид лишь издевательски хмыкнул на это. Его ревнивец снова заволновался.

– Ну-у-у, знаешь он такой, – мечтательно вздохнул Альба, но встретив убийственный взгляд Синицына, перестал его злить. – Просто хороший знакомый, я украшал его свадьбу. Не ревнуй.

– Я не ревную, – Грег задумчиво поковырялся в своем завтраке и перевел взгляд на тарелку Мида. Жареная картошечка, порция салата, свежие овощи, два больших куска рыба, рядом стоят стакан сока и чашка кофе. Все нормально, если бы не внушительное количество съестного, еды хватит на двух человек.

– Скажи, хороший, а ты не лопнешь?

Мид непонимающе отвлекся от своей порции.

– Ну ты жрееешь, – шутливо выдал Синицын, красноречиво уставившись на соседнюю тарелку.

Альба собрался возмутиться, но сердится на Грега совершенно невозможно.

– А ты любишь плотный завтрак, – уже спокойней отметил Грег. Как-то не вязалась эта порция с подтянутым парнем.

– И не только его. Я много ем, у меня быстрый обмен веществ.

– Не замечал, когда мы ходили куда-нибудь вместе.

– Ну, завтрак с тобой всегда был у меня вторым, а ужин, в общем, дома я еще съедал порцию по возвращении, – улыбнулся Мид. – А что?

– Не-не, все нормально. – Синицын сделал лицо попроще и воткнул вилку в кусок рыбы.

Настроение становилось все лучше, ведь с Альба каждая секунда бесценна.

В среду работы стало меньше, и Синицын договорился встретиться с Наташей в обеденный перерыв и купить машину. Ездить на чужой можно и дальше, но Грег предпочитал безоговорочно чувствовать вещь своей. Подруга согласилась составить компанию и помочь с выбором.

– Ну как? Определился с моделью? – спросила Наташа и чмокнула друга в щеку.

– Почти.

Девушка осмотрела приятеля с ног до головы. Будь сейчас ночь, Синицын бы светился в темноте от счастья.

– Кажется, мальчик примеряется с судьбой твоего объекта страсти, – задумчиво протянула девушка.

Грег пожал плечами и улыбнулся еще шире, открыл дверь автомобильного салона и пропустил подругу внутрь.

– С ним так хорошо, как ни с кем до этого, Наташ. Мне хочется залезть на крышу самого высокого здания, набрать в грудь воздуха и громко-громко прокричать... – Грег сделал глубокий вдох, но у Наташи имелись другие планы.

– Апельсинчииик!!! Да? – с совершенно серьезным лицом произнесла девушка, Синицын захлебнулся воздухом. Подруга услужливо похлопала по спине. – Я видела фотографию у тебя на мобильном. Эх, пропал мальчик для женской аудитории, – скорбно поохала Наташа и подошла к первому в ряду кроссоверу эконом-класса. – И как он?

– Мы не слишком далеко продвинулись, – честно признался Синицын, увидев недоумение подруги, Грег погрустнел. – Я и сам не понимаю. Обычно все происходит естественно, когда люди нравятся друг другу. Сначала я думал, что ему просто нужно время привыкнуть ко мне, к мужчине. Но не в этом дело. Не знаю даже, может, у него что-то произошло в прошлом. Я не хочу спрашивать, он только расстроится, да и захочет – сам скажет, – Грег потер переносицу и перешел следом за девушкой к другой машине. – Плохо у него с доверием.

– А много ли надо, чтобы перестать верить людям? – спросила Наташа. – Ты говорил, у него родители умерли, а он был с ними очень близок. Вот и ответ. Логично, ни с кем не сходится, тогда и больно не будет.

– Но он же не в космосе живет. Кто-нибудь обязательно будет рядом, заговорит...

– Ага. А ты вспомни Сережу из своего класса.

– Который коллекционировал бабочек?

– Да. Робкий очкарик, слово первым не скажет, на прямой вопрос не всегда ответит. И многие ли пытались его растормошить? Учителям, и тем было все равно. А твой Мид еще и талант, а к таким некоторые сами бояться подойти.

– Черт, – сердце неприятно защемило, Грег тряхнул головой.

– Смотри не обижай своего мальчика, второго шанса у тебя с ним не будет, – серьезно сказала Наташа, поймав взгляд Синицына. – И так. Что с моделью? На каких остановился? – сменила тему девушка.

– Думаю взять... – Грег стал прикидывать в уме.

– Знаешь любимую шутку Квентина Тарантино? – перебила Наташа. – Слушай. Черный парень заходит в салон кадиллаков. К нему подходит продавец и спрашивает:

«Здравствуйте, сэр. Думаете купить кадиллак?»

«Я собираюсь купить кадиллак, – отвечает тот, – а думаю я о телках».

– Да ты просто рулишь и бибикаешь, – засмеялся Григорий.

– Учись, Тишка, – Наташа подмигнула и встала у одной из машин. – Так что или думаешь, или покупаешь себе машину.

Синицын не успел ответить, к ним подошел продавец.

– Добрый день, – во все «тридцать два» улыбнулся молодой человек.

Спустя полтора часа Григорий стал обладателем Subaru Legacy в люкс-исполнении, а Наташа получила право первой обкатать новенькую игрушку.

Мужчина заскочил в офис, забрать документы, а потом отправился по своим делам, думая о скорой встрече с Мидом.

Альба витал где-то там не первый день, вернувшись после выходного. Михаил наблюдал за движениями флориста. Парень в очередной раз сделал круг по салону, поправил букеты, перенес вазу с розами с витрины на столик у входа, загадочно улыбаясь, обвел пальцем бутон, и, смутившись, снова поставил вазу рядом с собой на рабочую стойку. Описав круг по залу, приступил к выполнению очередного заказа.

– Что это с ним? – поинтересовался Никита у Михаила. Он пришел часом ранее, закончив свою работу, и теперь вместе со всеми наблюдал за кружением Миддлемиста. – Он уже в седьмой раз перестановкой занимается. Я считал.

– Даже боюсь представить. Может, прикопаем этого Синицына в лесочке по-тихому, он мне ребенка путает.

– Думаю, ребенок первым и будет против, – хмыкнул Никита и повернулся к Михаилу. – Помочь сегодня с разгрузкой цветов?

– Давай. Потом с девочками зайдем в кондитерскую, – стоявшие рядом продавщицы радостно заулыбались. Ягдин им подмигнул.

– Твой ребенок пас, – озвучил очевидное Никита, – а жаль. Редкость – встретить человека, который не притворяется и никого из себя не изображает.

– Это точно. Нелегко же таким живется.

Мид ничего не слышал, ничего не видел вокруг. Он думал о той ночи, о последующих днях, о Тае, которого Альба навестил и заодно покормил рыбкой. И везде парню мерещились губы Грега, смешливые синие глаза, ироничный взгляд. Уколовшись в очередной раз о шип розы, Миддлемист заметил который час. Закончив с букетом, он отправился на встречу с Синицыным, скомкано попрощавшись с остальными.

Грег уже сидел за столиком, вот только не один. Рядом с ним что-то объяснял седовласый мужчина, листая документы. После его ухода, Синицын закрыл компьютер, вид у него при этом был задумчивый и несколько обеспокоенный.

– Привет, – Мид сел напротив. – Кажется, у тебя была встреча?

– Привет. Так ты их видел? Встречался с брокером и агентом по недвижимости. Прости, я думал успеть до твоего прихода, чтобы мы могли спокойно поесть, но первый попал в пробку, и все сместилось, – Синицын устало потер переносицу и отодвинул нетбук на край стола. – Некрасиво улаживать дела перед нашим ужином в одном и том же месте, но иначе я бы ничего не успел.

– Не страшно, – улыбнулся Мид. – Я пришел раньше, поэтому наблюдал за тобой с углового столика. Позвал агента, значит решил переехать? А жаль, мне понравилась твоя квартира. И ты так все классно оборудовал для Тая. Я удивился. Многие ограничиваются миской и лотком, а не покупают кучу домиков, лежаков и тренажеров, по котором можно бегать.

– Мне нравятся животные, да и лучше мелкий будет на препятствиях энергию тратить, чем грызть мои ноги и утаскивать вещи. Я дом покупаю, для того и агент. Сейчас покажу. – Синицын быстро открыл нужный документ и повернул нетбук к Миду.

На фоне ясного неба горделиво возвышался двухэтажный домина, явно построенный в прошлом веке и знавший лучшие времена.

Альба присвистнул.

– Цена высоковата для такой развалюхи. Там не просто краска облупилась, наверняка, еще и вся древесина сгнила, возможно, есть паразиты. Ты уверен в сделке?

– Я не собираюсь в нем жить, – улыбнулся Синицын. – Владельцу срочно нужны деньги, чтобы погасить банковский заем, поэтому цена по сути занижена. Я выяснил, что к этому дому полагаются еще четыре незастроенных участка. Хочу снести дом и продать пять участков строительной компании. Документы подготовит агент, он же и проведет сделки, все займет максимум три дня, и я спокойно положу в карман несколько десятков тысяч долларов. Увидел возможность, не смог пройти мимо.

– А ты молодец, – восхищенно протянул Мид.

С каждым днем он видел Григория с разных сторон. Сначала узнал его, как заботливого и внимательного человека, не избегающего ответственности, затем, как интересного собеседника, открытого и смешливого. Синицын оказался неплохим спортсменом, верным другом (мог и не помогать на том теннисном турнире), к тому же Грег на хорошем счету у начальства, ответственный работник, а теперь выяснилось, что и деловая хватка у него имеется.

Григорий улыбнулся и, заметив здоровый интерес Мида, решил рассказать о своих делах. Мужчине льстило восхищение его смекалкой, так открыто читавшееся на лице Альба.

– А брокер должен купить акции этих компаний, – Грег быстро показал список. – Они все только выходят на рынок, и о них мало кто знает, но, думаю, будущее у них есть. Вложу по несколько тысяч, посмотрю, как будет меняться курс в течение месяца. Когда он достаточно вырастет, заберу первоначально вложенную сумму, а все что сверх нее оставлю. Тогда не буду волноваться о возможных потерях, к тому же акции продолжат расти, я уверен.

– Значит, работаешь ты менеджером по персоналу, твой бизнес – недвижимость, и не пренебрегаешь инвестированием. Я потрясен. Мне иногда кажется, что большинство рассчитывает на государство и пенсию... И это в наше-то время, – вздохнул Мид и махнул официанту. – Принесите, пожалуйста, чашку кофе и тирамису.

– Подождите, – вмешался Синицын. – Мы в пиццерии, а ты собрался есть сладкое? Так же не интересно. Как насчет чего-нибудь с большим количеством сыра, м?

Альба подумал и, решив, что Грег прав, заказал огромную пиццу.

Синицын надумал вернуться к разговору, хотя о делах говорить не очень-то и хотелось. Но он понимал, как мало Мид с Григорием знают друг о друге, пусть и постоянно видятся. Но за два месяца общения Альба все равно казался далеким... Нет, не так. Он казался дальше, чем хотелось бы, и это нужно исправить.

– Но ты меня переоцениваешь. Завтра утром позвоню бухгалтеру, пусть думает, как снизить налог с дохода. По большей части, я нанимаю людей умнее себя, за что им и плачу, сам я не так силен в различных тонкостях, знаю в общих чертах.

– Вспомнилось, что чем больше я о чем-то узнаю, тем меньше знаю, так как становлюсь специалистом в узкой сфере. Если произойдет сокращение, то придется искать другую нишу. Я не склонен к риску. Сбережения, доставшиеся от родителей, направил в основном во взаимные фонды, провожу только спокойные сделки, – развил мысль Мид.

– Я знаю, ты потерял родителей в пятнадцать... Как справился с этим?

– Трудно сказать. У меня чувство, что я и не справился... – Альба откусил кусок пиццы.

Синицын терпеливо ждал ответа.

– Мы много времени проводили вместе, – начал Мид. – Знаешь, они были моим Солнцем, вокруг которого я вращался по привычной орбите. С их смертью исчезло и чувство общности, жить я продолжил, но теперь могу лишь дрейфовать. Ничто не удерживает, не к чему притянутся... Тебе такое знакомо? – Альба посмотрел в глаза Синицына, отчего-то он знал – тот поймет. Не может не понять.

Но в какой-то степени Мид лукавил, пусть и неосознанно. С каждым днем в нем происходили перемены, коллеги удивлялись его жизнерадостности и открытости. Михаилу больше не приходилось тормошить Альба, парень сам охотно шел на контакт. Но вот Мид этого не замечал, не хотел видеть, как в действительности его мир начинает движение, а на душе становится спокойнее, как когда-то с родителями. И причина всему этому – Григорий.

– Мои родители живы, но мы не близки. Если ты откололся вынужденно, то я осознанно. Много всего произошло, и в итоге я в девятнадцать приехал в Москву. Все вещи помещались в спортивную сумку, а в рюкзаке лежал ноутбук и документы – больше ничего не было. Пришлось много работать, повезло поступить на бюджетное отделение, так что о плате за учебу хоть не думал. А жил я у своей одноклассницы, она приехала сюда годом раньше меня. Я как-нибудь познакомлю тебя с Наташей. Она сильная личность, но шума от нее бывает много. Еще любит доставать, – расплылся в улыбке Синицын.

– Кажется, последнее по душе твоему внутреннему мазохисту.

– Ну, она сама заботливость. Только плавать учит, пинком отправляя за борт. Зато уроки запоминаешь раз и навсегда.

– Значит, с родителями ты не ладишь... Почему?

– Они так и не смогли принять мою ориентацию. Я из небольшого городка, кто-то что-то увидел и пошли слухи... Это не было похоже на рябь по воде, скорее, на волну цунами. За несколько дней знали все знакомые... И таким любить меня родители уже не смогли. Сейчас оглядываясь назад, я понимаю, что им тоже пришлось трудно. В одночасье все, во что они верили или на что надеялись, рухнуло, да еще и сообщение пришло от посторонних людей... Но скажи я сам, вряд ли бы родители поняли. Для них подобное – мерзость, а я никак не мог этого понять. Для меня чувства, всегда чувства без пола, возраста, догм и общественной морали. Я влюбляюсь в человека, а не в данные. Иногда думаю, что это как с детьми, если не сказать ребенку, что в темноте живет некто плохой, то станет ли он ее бояться? Если малыш увидит двух целующихся мужчин, то скривится ли он от увиденного? Или заподозрит неладное, только, когда его одернут и попросят отвернутся? Может, не трогай его, первым бы на что он обратил внимание, стали бы улыбки и счастье в глазах целующихся... Но это все так спорно... В какой-то книге есть такая сцена, там малолетний сын видит родителей, занимающих любовью, и начинает плакать. Но не от шока, а из-за маминых стонов, а ребенок думает от боли, что папа ее обижает, – улыбнулся Григорий. – Наверное, каждый решает сам, как истолковать его слезы, и поэтому закрывает глаза собственному ребенку. Может, к этому примешиваются и собственные стереотипы. Я не знаю как лучше для остальных, но я знаю как лучше для меня. Минимум, догадываюсь. Я могу притвориться тем, кем не являюсь, но не обману себя. Поэтому я и пошел своим путем, даже если это и кажется несколько эгоистичным с моей стороны.

– Ты не эгоист, – Мид спокойно смотрел в синие глаза. – Не больший, чем твои родители. Поставили свою размеренную жизнь выше счастья сына. Ты поступил смело, я горжусь тобой.

– Черт, ты говоришь так, будто я совершил нечто героическое, – смутился Синицын.

– Так и есть, – улыбнулся Мид. – Мы ведь не актеры. Каждый наш ход необратим. Не будет дублей, не будет возможности переиграть сцену, каждое наше решение имеет последствия в первую очередь для нас самих. Хорошее или плохое, нам с этим жить, со всеми словами, что мы произнесли и решениями, которые приняли. Это так очевидно, но страшно, стоит лишь задуматься.

Они помолчали. Каждый думал о своем, поглощая аппетитно пахнущую пиццу, и прокручивал в голове самые яркие моменты. Синицын все больше убеждался, как ему повезло с Мидом. Сложно найти кого-то с кем можно помолчать, но сложнее – с кем поговорить. Да еще и открыться. Григорий с благодарностью посмотрел в ореховые глаза, и, встретив в них понимание, тепло улыбнулся.

Краем глаза Григорий заметил, рука Альба лежала совсем рядом с его.

– Мид, дай мне свою руку, – Синицын повернул кисть ладонью вверх. – Ну же.

– Ты чего? Здесь немного народу, но...

– Давай же.

Миддлемист замешкался, но все же решился. Когда его ладонь полностью накрыла кисть Синицына, мужчина мягко сжал пальцы Альба своими. Улыбка коснулась губ обоих.

– Вроде бы мелочь, а тем не менее, – начал Григорий, – к нашим услугам столько средств связи, но чтобы почувствовать биение сердце стоит просто взять любимого за руку. А мы так редко это делаем.

У Мида перехватило дыхание.

– Любимого... – одними губами прошептал парень.

– Да, – Синицын переплел их пальцы.

Романтический вечер, ужин при свечах, интимная обстановка, особая атмосфера, Мид представлял, как он услышит признание от Грега, как шепнет свое в ответ. Страшно ему или нет, отрицать очевидное парень не мог, дороже Синицына в его жизни никого нет. Но это тихое такое спокойное «любимого» в будничной обстановке кафе во сто крат лучше. Никакого фетиша из слов, они должны быть не праздником, а констатацией факта, ощущением, что чувствуешь всегда и везде, для которого не нужны свечи, музыка и ужин в ресторане. Так считал Мид. Альба прикрыл глаза и улыбнулся тепло и спокойно. Давно он не чувствовал такого умиротворения. С Синицыным так хорошо, словно тот настоящий свет, который так беспрепятственно проникает в душу и освещает каждый уголок. Мид глубоко вздохнул, и ответил на касание руки легким поглаживанием ладони Григория.

глава 11

Отношения продвигались. Мид все чаще бывал в гостях у Синицына, первым Альба звонил редко, но зато проявлял активность в выборе места для их отдыха. Григорий не спешил продвинуться дальше ласк, а давал Миду возможность свыкнуться с новым витком в отношениях, чтобы тот, когда придет время, ни о чем не жалел и был счастлив.

Как и прежде Григорий заезжал в салон к Альбу каждый вечер, забирал парня после работы.

Сегодня Мид остался допоздна и заканчивал букет в компании Никиты: Михаил отправился по делам, а смена девочек закончилась.

Ягдин наблюдал за действиями Альба, стоя рядом, когда заметил машину Синицына, а потом и самого мужчину, идущего к входу в салон. Решив прояснить для себя один момент, Никита незаметно для Мида столкнул с края стола искусственную бабочку для букета.

– Ой, извини, пожалуйста.

– Ничего, я подниму, – Мид нагнулся, скрываясь за прилавком. – Черт, застряла между стыком столов.

Никита улыбнулся, зашедшему Синицыну, мужчина как раз остановился напротив него, намереваясь спросить Мида, но Ягдин хитро прищурившись и опустив руку под стол, дотронулся до макушки Альба.

– Мид, боюсь, тебе придется отвлечься от процесса, – удрученно вздохнул Никита. – К тебе пришли.

Григорий посмотрел на растрепанного Альба, так и стоявшего на коленях и скрытого за прилавком.

– О, привет, Гриш. Я тут сейчас закончу, и пойдем, – Мид опять нырнул вниз.

К сожалению, Синицын действовал быстрее, чем соображал, да и возникшие в его голове картины сохранению равновесия не способствовали. Григорий неразборчиво рыкнул и звонко шлепнул по столу рукой, свободной хватая Никиту за пиджак, Ягдин примирительно вскинул руки вверх.

– Гриш! Ты что творишь! – Мид резко вскочил, сжав в руке искусственную бабочку. – В чем дело, я не понимаю?

– Это чем ты тут занимаешься?! – прошипел Григорий, метая взглядом молнии.

Альба посмотрел на разгневанного Синицына, потом на ухмыляющегося Ягдина и неприметное украшение у себя в руке.

– Ты, идиот! – покраснел Мид. – Вот, что я с пола поднимал.

Григорий наконец-то заметил. Маленькое насекомое переливалось в свете ламп.

– Мид, – начал извиняться Синицын, отпуская ткань пиджака Никиты. Но Альба лишь хмыкнул и, сложив руки на груди, отвернулся.

Повисшую тишину пронзил смех Ягдина. Его забавляло наблюдать за Мидом, когда тот общался с Григорием. Парень менялся на глазах, становился более раскрепощенным, словно оттаивал. Можно сказать, рядом с Синицыным Мид оживал.

– Вы бы видели себя со стороны, – смеялся Никита, чуть не складываясь пополам. – Я так и знал! Сейчас покажу вам кое-что. – Молодой человек запустил руку в карман брюк и, вынув кольцо, надел его на безымянный палец. – На работе с ним неудобно, да и потерять можно. А так я женат вообще-то. Против подобных вам ничего не имею, но на эксперименты меня не тянет, – быстро договорил Никита.

– Тогда зачем? – нахмурился Григорий, припоминая красноречивые взгляды Ягдина, направленные на Мида, да и крутился он здесь постоянно, причем, чаще всего около Альба.

– Да мы тут все уже догадываемся о вас, – пожал плечами Никита, наблюдая, как Миддлемист повторно краснеет. – Но я люблю знать, а не предполагать. Ну, ладно, я пошел.

Не тратя время на расшаркивания, Ягдин махнул парням рукой и, снова засмеявшись, не спеша покинул салон. Синицын чувствовал себя именно тем, кем его обозвал Альба, идиотом.

– Мид, – Григорий заискивающе посмотрел на парня, тот лишь цыкнул в ответ и продолжил возиться с букетом.

Синицын вздохнул и стал пальцем возить бабочку по столу, ему еще предстояло придумать, как замаливать прощения. Эта ревность ни к чему хорошему не привела.

Мид и Григорий тихо наслаждались собственным счастьем. Они не просили у судьбы большего, чем имеют, а достигнутое – оберегали. Мысли друг о друге вызывали улыбки, а желание сделать приятное дорогому человеку стало привычным и естественным.

В какой-то из дней Синицын заработался допоздна и покидал офис, как он считал, последним. Собрав документы и сохранив все необходимые файлы, мужчина подхватил свой портфель и направился к выходу из кабинета, когда дверь открылась, и в проеме появилась Марина.

– Ты как всегда трудишься не покладая рук, – улыбнулась девушка.

Григорию она не особенно нравилась, как и многим из сотрудников, слишком заносчивая и неоправданно самоуверенная. Она достигла своего положения в кампании исключительно благодаря влиянию отца, одного из главных инвесторов.

– Стараюсь, не люблю подводить людей, – отозвался Синицын.

– Это мне в тебе и нравится, как и все остальное, – девушка неоднозначно коснулась костюма мужчина, плавно проведя ладонью вдоль галстука.

Григорий отстранился, делая вид, что не понял намека.

– Ты сегодня тоже допоздна. Что ж, мы отлично поработали и заслужили отдых.

– Как на счет совместного?

– Я несколько несвободен сегодня... как и вообще, – мягко произнес Григорий. Ему не хотелось оскорбить чувства девушки, к тому же он давно ловил на себе ее взгляды.

– Ты о том флористе, что был на матче по теннису?

Синицын напрягся. Во-первых, на работе о его вкусах знал только Сергей, а он бы не разболтал; во-вторых, его ответ затронет Мида.

Но Марина не оставила возможности отвертеться:

– Не отрицай. Я видела ваш поцелуй возле автомата с водой, – скривилась девушка. – Но не волнуйся, я никому не сказала. Пока еще не сказала, – с нажимом произнесла она.

Марина же давно заприметила Грега, он единственный не уделял ей внимания, которого, по ее мнению, она заслуживала. Постепенно интерес рос, любопытство взяло верх, девушка незаметно наблюдала за Синицыным, и все больше проникалась к нему симпатией, а затем поняла, что влюбилась. Но мужчина не замечал Марининых взглядов, ее сногсшибательной фигуры, высокой груди и дорогих стильных нарядов. Он был с ней любезен, но так же, как и со всеми, ничем не выделяя ее среди других сотрудников. А потом девушка увидела почему.

Синицын старался не показывать своей тревоги. Фактически, огласка помешает работе, подорвет авторитет среди некоторых сотрудников, но, в конечном счете, мужчина предполагал, что рано или поздно его раскроют. Возникнут сложности, но ничего нерешаемого. За Альбу он особо не переживал, в салоне к ним относились радушно, на количество заказов даже при худшем повороте событий огласка не сильно повлияет.

– Марина, не буду говорить, что для меня чужое мнение – пустяк. Не при такой профессии. Но, в конечном счете, окружающие, пусть и не все, поймут: то, с кем я сплю, не влияет на мои профессиональные навыки.

– Но я хочу именно тебя. Как ты этого не понимаешь, – капризно заявила девица, закрыв за собой дверь. – Мой отец один из главных инвесторов, одно мое слово, и ты здесь не задержишься, а значит, и понимать будет некому, – девушка высокомерно вздернула подбородок.

– Я работаю для себя и в удовольствие, меня этим не напугаешь. Мое финансовое состояние позволит мне осесть в другой фирме, в другом городе, а если понадобиться, то и в другой стране. Я же не безвольная игрушка, и ты сама сказала, что я гей. Мне не интересен противоположный пол, поэтому у нас ничего не получится. У меня парень есть, о котором ты тоже знаешь, – Синицын чувствовал все больше уверенности в себе.

Действительно, Григорий давно уже не подросток, и прошлое не повторится. Сейчас у него достаточно сил постоять за себя, но он и понятия не имел, какая напасть свалилась на него.

У Марины был ни один козырь:

– Очень мило. Но я собрала о тебе достаточно информации. Давай взглянем на эту ситуацию под другим углом. Твой так называем парень, – девушка скривилась, – известный флорист. Думаю, ему важна его репутация. А что должно быть более важным для тебя, так это твоя сестра.

Синицын вмиг стал серьезным. Марина победно заулыбалась, как она и предполагала – вот оно, уязвимое место ее обожаемого Григория. Все равно как, девушка твердо намеревалась получить Синицына в свое распоряжение. А со временем, тот и сам без нее не сможет. Еще и спасибо скажет за спасение от заблуждений, а о своих предпочтениях даже вспоминать не захочет.

– При чем здесь Таня?

– А при том, что она собирается замуж. Как думаешь, а новоиспеченный жених обрадуется, узнав такие подробности о некоторых членах своей новой семьи? Твои родители вот что-то не порадовались. А ведь у нее еще и ребенок от другого мужчины. Как велик шанс найти замену жениху? Не говоря о том, что она тебе такого не простит. Я знаю достаточно. Ты не посмеешь рискнуть ее счастьем, Татьяна единственная из всей родни поддержала тебя. Я знаю, что права.

Синицын стоял ошарашенным, его загоняли в угол и загоняли умело. Марина приблизилась вплотную и победно чмокнула Грега в губы, мужчина не посмел отшатнуться. Он был сбит с толку, перед его глазами стояли образы Мида и Татьяны, таких дорогих ему людей.

– Как славно, что мы поняли друг друга.

Девушка подхватила Синицына под локоток и покинула кабинет, Григорий вынужденно ступал рядом с ней. Марина победила.

Правдами и неправдами Григорию удалось отвязаться от сотрудницы, да и та не спешила действовать, не желая спугнуть мужчину. Пусть подумает как следует, осознает всю серьезность ее заявлений.

В полном смятении духа Синицын пришел к Миду, толком не зная, что собирается сказать парню и будет ли его ставить в известность. Мужчине не хватало уверенности в Миде, он чувствовал, как Альба сдерживает себя, уменьшая отдачу, не доверяет. И сейчас в таком состоянии Григорий больше всего нуждался в ответе на свои чувства. Марина его здорово прессовала, и Синицын хотел знать наверняка, а не предполагать, за что ему сражаться.

Мид заметил настроение Григория, но решил ничего не спрашивать, предположив, если тот захочет поделиться, то сам все расскажет.

Синицыну прием показался холодным, и мужчина лишь сильней огорчился.

Альба решил угостить Синицына чаем и отвел его на кухню, полез в шкаф доставать чашки. Но Грег помешал, прижался со спины, руки легли на живот парню. Движение вышло нервозным и судорожным, словно Григорий боялся, что Мид ускользнет от него, Альба почувствовал этот неясный страх и, ответив легким поглаживанием рук, прижался к торсу мужчины.

Синицын вдохнул запах возлюбленного, в который раз отмечая, как ему недостает ответной ласки Мида. Да еще эта сдержанность так обидна. Григорий нахмурился и, поцеловав парня в шею, развернул его к себе лицом, запустил руки под футболку и прижался к губам Альба. Мид ответил на поцелуй, стараясь задать более спокойный темп, сегодня Грег был другим, и Альба не знал, как вести себя с ним. Синицын подхватил парня под бедра и ловко усадил его на поверхность столешницы.

– Что это с тобой? – выдохнул Мид.

– Со мной как раз все нормально, – зло отозвался Грег и раздвинул ноги Альбу, устраиваясь между ними.

Синицын расстегнул пряжку ремня и начал стаскивать футболку, перехватывая и отстраняя руки Мида, которые мягко отталкивали его и мешали.

Когда Григорий особенно больно сдавил запястья, Альба не выдержал:

– Перестань, Гриш.

– Заткнись уже, – разозлился Синицын.

– Что? – Альба нахмурился и, отняв свои руки, толкнул Грега в грудь. Но это ничего не изменило.

– Давай, Мид. Здесь и сейчас. Можешь кричать и плакать, я не остановлюсь. Мне нужно это, – объятия Синицын крепли. – Хватит вести себя, как непорочная девица.

Вот теперь Альба разозлился по-настоящему. Слова задели за живое, прошлись по гордости. Если до последней фразы, он недоумевал и пытался понять Григория, а будь тот чуть сдержаннее и спокойнее, то, скорее всего, уступил бы ему сегодня. В конце концов, Альба думал все больше об их близости, и не находил в ней ничего отталкивающего. Но теперь Мид чувствовал, что Синицын не видит его, просто хочет получить желаемое, возможно, утвердиться. Стало больно, словно предали, все надежды и красивые слова перестали иметь смысл. Альба задергался в руках Григория. Натренированное в спортзале тело изогнулось, Мид как следует ударил Григория ногой. Вот только Синицын держал крепко, расстояние между ними было минимальным, и мужчина, падая, потянул за собой Альба. Все произошло на удивление быстро, послышался глухой стук, ни единого стона или вскрика, просто, когда Григорий посмотрел в сторону парня, Мид уже недвижно лежал на полу.