Текст книги "Defender (СИ)"

Автор книги: Eva Peverell

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Я хочу сказать, – ответил Гарри, – что миссис Малфой не могла знать, что мне удастся победить Волан-де-Морта. Это был неоправданный риск. Не думаю, что он оставил бы ее в живых, когда понял бы, что она предала его.

«Ох, Гарри, – поежилась Гермиона. – Не самое удачное слово».

– Благодарю, мистер Поттер, – сказал председатель. – Можете вернуться на свое место.

Он еще раз глянул на свиток и, немного помолчав, передал его сидящей рядом ведьме и обратился к присяжным.

– Полагаю, в свете последних событий, – сказал он, наблюдая за тем, как свиток передается из рук в руки, на несколько секунд задерживаясь у каждого присяжного, – нам нет необходимости удаляться для обсуждения вердикта.

Зал охватила тишина. Только лист пергамента шелестел, переходя к каждому следующему присяжному. Гермиона замерла, неотрывно следя за плывущим по ряду волшебников свитком. И каждый раз, как он перемещался, поднимала взгляд на волшебника, внимательно изучающего написанный текст. И каждый раз на их лицах недоверие сменялось удивлением, а после, сдержанно кивая, они передавали свиток дальше.

Гермиона почувствовала тепло на тыльной стороне ладони, и, опустив голову, увидела, что рука Гарри переползла с его колена и теперь крепко сжимает ее руку. Гермиона посмотрела на друга, но он, как и она сама секунду назад, неотрывно следил за присяжными. Только рука крепче сжималась, будто давая понять: мы не сдадимся.

– Нарцисса Малфой, – громко заговорил председатель, заставив Гермиону вздрогнуть. – Драко Малфой, – он перевел взгляд на Драко, и Гермиона, сделавшая то же, перевернула ладонь, впиваясь пальцами в руку Гарри. – Вы оправданы.

– Что? – не веря своим ушам, выдохнула Гермиона.

– Оправданы? – шепотом проговорил Гарри, во все глаза глядя на Гермиону.

– Но… как? – еле слышно сказала она, не отрывая глаз от лица друга. Она боялась, что если посмотрит куда-то еще, то поймет, что ослышалась. Переведет взгляд в центр зала и увидит, как Драко с матерью под руки уводят прочь. Но вдруг в голове пронесся слабый, словно дымка, образ. Довольное, чуть ухмыляющееся, лицо в редких веснушках.

– Перси! – воскликнула Гермиона, поворачиваясь ко все так же улыбающемуся мужчине. Но теперь он смотрел на нее. – Что было в том свитке?

– Давай после, – сказал Перси. – Когда выйдем отсюда.

Гермиона кивнула ему и посмотрела в центр зала. Драко поднялся со стула, в смятении потирая запястья, Нарцисса замерла, стоя на коленях, и совершенно безумным взглядом смотрела на присяжных.

– Мракоборец Девлин проводит вас в канцелярию, – обратился председатель к бывшим подсудимым, – где вы получите обратно свои волшебные палочки. Заседание окончено.

Гермиона сидела, не в силах пошевелиться. Будто все ночи, проведенные за подготовкой ко всем прошедшим заседаниям, обрушились на нее в один миг. Но теперь на душе было как никогда легко. Она снова посмотрела на Драко. Он, придерживая мать под руку, выходил из зала.

«Обернись», – мысленно взмолилась Гермиона.

– Эй, пойдем отсюда, – шепнул ей Гарри, потянув за собой.

Драко шел, на ходу приобнимая мать и шепча ей что-то на ухо.

«Я ему больше не нужна», – обреченно подумала Гермиона.

========== Глава 17 ==========

– Так что там было? В том свитке, – спросила Гермиона.

Время близилось к вечеру. Гермиона и не заметила, как пролетел весь день. Выйдя из камина в доме Поттеров, Гермиона тут же направилась к бару и разлила по трем бокалам огневиски.

Скорее всего, она его больше не увидит. Может, оно и к лучшему. Но, стоило подумать об этом, как сердце сжималось, и к горлу подступал ком. Она и так знала, что все это лишь на время. Пока Малфоя не оправдают или не отправят в Азкабан до конца его дней.

«Он даже не обернулся», – думала она, наблюдая за тем, как янтарная жидкость наполняет стакан.

Гермиона стояла у бара, не решаясь идти обратно к дивану со стоящим у него кофейным столиком, но чувствовала, что Гарри не сводит с нее настороженный взгляд.

Не стоит показывать ему это. Что она сломлена и разбита. Глупо было думать, что приторное «долго и счастливо» – про них. А пустые благодарности ей попросту не нужны. Лучше отвлечь себя. И забыть.

– Так что там было? – снова спросила она, удерживая перед собой волшебством три плывущих по воздуху стакана. Рука немного дрожала.

– Доказательства невиновности, – сказал Перси. Он развалился в кресле, вальяжно закинув ногу на ногу, и сейчас, как никогда, напоминал Гермионе Рона, только что после выигранного матча по квиддичу. – Хотя, как мне кажется, – продолжал Перси, протягивая руку к стакану, – доказательства эти были слишком уж выборочные.

– О чем ты? – спросил Гарри, подхватывая один из оставшихся. Тот, в котором было меньше огневиски. Гермиона его мысленно поблагодарила.

– Мне кажется, – ответил Перси, – точнее, я уверен. Все, чего Визенгамоту знать не следовало, оттуда попросту убрали. Оставили лишь избранные моменты.

– Избранные моменты? – непонимающе сказала Гермиона. Она села на диване рядом с Гарри, положив голову ему на плечо.

К черту Малфоя. Сейчас с ней рядом ее друг. А все, что было, она переживет.

– Кто нам помог? – спросил Гарри.

– Дамблдор, конечно же, – ответил Перси, наигранно игнорируя недоумение на лицах тут же выпрямившихся Гарри и Гермионы. – Не без помощи Снегга.

– Что?! – тут же в один голос переспросили они.

– Дамблдор, – засмеялся Перси таким отчаянно-веселым смехом, будто его обвели вокруг пальца, а он был этому только рад. – Старый волшебник просчитал все на годы вперед.

– Да поясни же, – не выдержал Гарри, громко поставив свой стакан на кофейный столик.

Перси глубоко вздохнул и поднялся на ноги, и, засунув руки в карманы, начал молча прохаживаться по гостиной, словно выжидая, когда Гарри и Гермиона не выдержат и прижмут его к стенке.

– Дамблдор, – сказал Перси, смягчившись в голосе, – кое-что нам оставил. Вы же знаете, следственная комиссия искала улики повсюду. И, наконец-то они добрались до Хогвартса. А именно, до кабинета директора. Видели бы вы МакГонагалл, когда они заявили, что им нужно обыскать кабинет директора.

– Ты тоже там был? – спросила Гермиона с застывшим у губ стаканом.

– Разумеется, я там был, – самодовольно поморщившись, ответил Перси. – Он знал… Он как будто знал все наперед! – вдруг воскликнул Перси с неподдельным восторгом в глазах.

– Что он сделал? – спросил Гарри, подаваясь вперед и, словно зачарованный, не отрывая взгляд от Перси.

– Он оставил нам послание, – сказал тот. – В виде склянки с мыслями. Лежащей прямо возле Омута памяти. И я не понимаю: почему? – вдруг громко воскликнул Перси, хватаясь за голову. – Я слышал, что в год, когда Дамблдор погиб, Малфой не раз пытался убить старика.

– Слышал? – удивленно спросил Гарри.

– Отец говорил, – ответил Перси. – Не переживай, это все сугубо конфиденциально. Я никому об этом не рассказывал. Но он все равно захотел уберечь мальчишку!

Гермиона плотнее прижалась к Гарри. Она вспомнила пустой взгляд Кэти Бэлл, взлетевшей в воздух и неестественно раскинувшей в стороны руки. Пытаясь защитить его, сблизившись с ним, она совсем позабыла о всем том плохом, что он делал прежде.

«Любовь слепа, – подумала Гермиона, и тут же по ее телу пробежал холодок. – Любовь… Нет!»

– Не томи, рассказывай, – тут же громко сказала она, пытаясь всеми мыслями погрузиться в слова Перси, только бы увлечь разум от бушевавших в груди чувств.

– Ну, – отозвался Перси, – Снегг ведь был доверенным лицом Во… Во… Сами-Знаете-Кого.

– Волан-де-Морта, – холодно и громко сказал Гарри.

– Да, его самого, – ответил Перси как ни в чем не бывало. – Снегг оставил Дамблдору некоторые отрывки своих воспоминаний. Идеальная подборка. Что ни сюжет – то красочное описание угнетенных членов семейства Малфоев, вынужденных подчиняться его власти. Нет смысла вдаваться в подробности, но в каждом из этих воспоминаний было видно, как Малфой-младший с матерью дрожат от страха. Там был и разговор Снегга с Дамблдором, по мне так, искренне постановочный. Снегг говорил ему о том, что «мальчик находится под влиянием обстоятельств, не в силах что-либо изменить». Так или иначе, комиссия этому поверила – это главное. Но абсолютно очевидно, что они просто защищали этих чистокровок. У Люциуса не было шансов. А вот Нарциссу с сыном этим двоим удалось уберечь.

Со стороны входной двери послышался шум, вырывая всех троих из поглотивших их мыслей. В дверном проеме появилась Джинни.

– О, – саркастично воскликнула она. – Вы опоздали. Вечеринка была вчера.

Она скорчила надменную гримасу и, не говоря ни слова больше, направилась через гостиную к лестнице.

– Ты тоже не явился на новогоднюю вечеринку? – шепотом спросила Гермиона, наклоняясь к Перси.

– Нет, – так же шепотом ответил он. – Я же был в Хогвартсе, рылся в личных вещах вашего бывшего директора.

– Малфоя оправдали, – громко сказал Гарри в пустоту, заставляя Перси и Гермиону отпрянуть друг от друга.

Джинни остановилась, занеся ногу над первой ступенью лестницы, и медленно обернулась:

– Что?

– Его оправдали, – тихо сказала Гермиона, медленно оборачиваясь на месте. – Прости, что я не пришла.

– У нее были дела поважнее, – с усмешкой закивал головой Гарри, но, поймав гневный взгляд Гермионы, шепотом сказал, – о которых я ничего не знаю, потому что я не слишком любопытен.

– Его оправдали? – не услышав последних слов мужа, спросила Джинни, отходя от лестницы.

– И его мать тоже, – сказал Перси. – Большая игра Дамблдора, сестренка, – самодовольно завершил он. – Я расскажу, если приготовишь ужин.

– А я пойду домой, – сказала Гермиона, поворачиваясь к Гарри.

– Может, останешься? – спросил он, смотря на нее с излишней, как ей показалось, заботой.

– Я просто лягу спать, – улыбнулась она. – Не волнуйся. Я позвоню тебе завтра. Джинни, прости, что я не пришла.

– Не до того, ладно, – тут же ответила девушка. – Ничего, у нас еще будет время.

Гермионе было достаточно одного этого взгляда, чтобы знать наверняка: Джинни все поняла.

– Я зайду к вам завтра, – сказала Гермиона друзьям, зная, что не зайдет. Зная, что утром же отправит Патронуса на работу, сообщив, что берет отпуск. И всю неделю проведет в постели, рыдая в подушку.

«Делать нечего, – подумала она, закрывая за спиной дверь. – Мне придется остаться наедине со своими демонами. Я сама их приютила».

Она взмахнула волшебной палочкой, и пустынная улица растворилась перед глазами, превращаясь в выкрашенную голубой, покрытой трещинками, краской дверь с выполненной под старину дверной ручкой.

У двери на бетонном полу сидел светловолосый юноша с букетом из алых роз.

========== Глава 18 ==========

Драко сидел на диване, растерянным взглядом уставившись на дверь, за которой секунду назад скрылась Гермиона. Бежать за ней смысла не было – по тут же раздавшемуся за дверью хлопку он понял: она трансгрессировала.

Драко опустил на пол босые ноги и нагнулся, уронив голову в раскрытые ладони. Произошедшее накануне никак не укладывалось в мозгу, и если бы не случившееся только что происшествие, Драко и вовсе бы решил, что ему все приснилось.

Чем он думал? Не думал. Слишком много всего произошло за последние несколько дней. Но она…

Глупо было бы предположить, что она может чувствовать к нему хоть что-то. Но смятая подушка и красные полосы – следы от ногтей – на плече вроде не оставляли сомнений.

«Кретин, – зло подумал Драко, наклоняясь ниже и просовывая руку под диван в поисках своего белья. – Не мог удержать себя в руках? – он поднялся, просовывая по очереди ноги в штанины трико и снова глянув на дверь. – Только напугал ее».

Он засмеялся, вспомнив ошарашенное лицо Гермионы, в смущении тянущей на себя простыню. Куда она могла пойти в одной простыне в такой мороз? И, словно услышав его мысли, с громким стуком распахнулась форточка, впуская в гостиную вихрь из снежинок. Драко быстро бросился к окну и крепче вогнал щеколду в паз.

Наверняка она пошла к Поттеру. Больше не к кому.

Что если она больше не вернется? Что если он отпугнул ее? Она была в отчаянии, и она была несчастна. Может, он, сам того не подозревая, воспользовался ее слабостью. От этих мыслей плечи передернуло.

Нет. Он видел, как она на него смотрела в гостинице в Хогсмиде. И в коридоре Хогвартса, когда не сводила с его шеи заплаканных глаз. И дело было не в выпитом алкоголе. Уж тем более не в школьной атмосфере. Она-то уж точно играла против него. Но, что важнее, не нужно было думать и просчитывать. Драко чувствовал. Чувствовал перемену в ее отношении к нему. В том, как она с ним говорила, как смотрела, даже в том, с каким видом передавала солонку по вечерам, когда они ужинали.

Он не мог ошибаться: она вернется. Непременно вернется. И когда это случится, она застанет в своей гостиной либо раскисшего слюнтяя, боящегося лишний раз пошевелиться, только бы она снова не ушла, либо его, Драко Малфоя, самоуверенного и гордого. Она не должна увидеть, как ему досадно от того, что она ушла.

Он резко остановился и нахмурился сам себе. Оглядел комнату. Ему, и правда, было досадно. Он хотел, чтобы сейчас она была рядом.

«Точно кретин», – снова обругал себя Драко, но, тут же сладко потянувшись, направился к кухонному уголку.

Он знал, что сейчас ему кусок не полезет в глотку.

«Но если она вернется, ей будет приятно увидеть на столе завтрак».

Привычным движением Драко вытащил из холодильника необходимые продукты, налил масло в сковородку и поставил ее на уже включенную плиту. Пока масло не расшумелось – Драко уже знал, что если поторопиться, толку не будет, – он вернулся к дивану, быстро сложил оставшиеся предметы постельного белья и закинул их в имеющуюся в диване нишу.

Когда до его слуха донеслось стремительно усиливающееся шкварчание со стороны сковородки, Драко ловко разбил яйца и схватился за нож, направляя его на уже выложенный на доску бекон.

Он пытался сосредоточиться на процессе, прогоняя из головы суматошно всплывающие в ней образы.

Вот ему снова снится дурной сон, возвращающий его в сырую камеру Азкабана, а вот, уже в следующее мгновение, он чувствует на своей груди горячие руки, пытающиеся его успокоить. Ее руки. И он с жадностью целует ее, чувствуя, как она, не раздумывая, тут же отвечает на его поцелуй. Вот он рвет ее ночнушку и видит, как она ждет этого. Покрывает поцелуями ее волосы, шею и плечи. И знает, что это все, что ей нужно в этот момент. Знает, что все, что он сейчас сделает, будет правильно. Чувствует жар ее тела под своим, чувствует ее дыхание на своем лице. Перед глазами все еще ее запрокинутая голова с приоткрытым от пылких вздохов ртом.

– Дьявол, – выругался Драко, прикусывая порезанный палец и резким движением отбрасывая нож со следами свежей крови в сторону раковины.

По всему телу пробежал холодок.

Он об этом даже не подумал.

Кровь.

Драко схватил сковородку и кинул ее в ту же раковину, заливая сильным напором холодной воды, от чего все вокруг погрузилось в дымный туман, исходящий от раскаленного масла.

Его кровь.

Драко выключил кухонную плиту и, будто движимая внешней силой кукла-марионетка, медленно зашагал в сторону ванной комнаты, желая только сунуть лицо под прохладную воду.

Как он мог забыть об этом? Неужели она так прочно засела в его сердце? Так, что он забыл о самом важном. О том, что он, можно сказать, впитал с молоком матери.

Его чистая кровь опорочена. Испорчена. Замарана кровью маглорожденной.

Он отстранился от крохотной раковины, зарываясь лицом в махровое полотенце с розовыми зайчиками.

И не ясно, что было страшнее: осознавать, что он только сейчас подумал об этом, или то, что для него это не имело никакого значения.

Он поднял глаза, встречаясь взглядом со своим отражением. Сколько бы ни прошло времени, он все еще помнил его. Того страшного человека, которого он увидел, впервые глянув в это зеркало.

А теперь он видел только себя. Настоящего себя. Красивого и статного. Будто и не было отросших, потемневших от грязи волос. Будто не было покрасневших от отчаяния глаз и впалых щек.

«Предубеждение, – будто пробуждаясь от глубокого сна, вдруг подумал он. – Предубеждение и гордость. Сдерживающие, лишающие жизни слова».

Он выскочил из ванной, и уже в следующий момент рука рванулась к высокому книжному шкафу, выуживая книгу в затертой обложке.

– Джейн Остин. Гордость и предубеждение, – вслух прочитал он название.

Драко читал эту книгу в те дни, когда Гермиона была на работе, а его работа уже была сделана, и телевизор надоел. И только сейчас он понял, что она – о нем.

«Чертовы маглы. Все про все знают», – с грустной улыбкой подумал он.

В дверь настойчиво постучали, увлекая Драко от своих мыслей.

Вернулась. В груди потеплело. Он сунул книжку обратно на полку и быстрым шагом направился к двери, боковым зрением выхватывая раковину с торчащей из нее черной ручкой.

«Черт. Опять все испортил».

Он рванул дверь и обомлел, не замечая, как пятится назад.

В дверном проеме стоял высокий темнокожий волшебник. Кингсли Бруствер. Министр магии.

– Что вам здесь нужно? – резким тоном спросил Драко.

– Пойдем, мальчик, – спокойно сказал министр, будто не замечая его агрессии. – Нас ждут в Министерстве.

– Я никуда не пойду! – крикнул Драко, оглядываясь по сторонам в поисках хоть какого-то оружия.

«Ничто не заменит мне волшебную палочку», – отрешенно подумал он, продолжая бегать глазами по всем стенам и поверхностям комнаты.

– Пойдешь, – сказал Кингсли, заходя в квартиру. – Поверь мне, тебе лучше пойти.

– Вы не можете устраивать заседание без Гермионы, – сказал Драко, тут же мысленно ударяя себя в живот: как он мог назвать ее по имени сейчас, когда ее даже нет рядом? И, глянув в глаза министра, понял – тот эту оплошность не упустил из виду.

– Не заставляй меня тащить тебя силой, – спокойно сказал Кингсли. – Грейнджер там будет.

– Она знает об этом? – насторожено спросил Драко.

– Еще нет, – со вздохом ответил министр, всем своим видом показывая, что дальнейших расспросов он не потерпит. – Я отправлюсь за ней, как только доставлю тебя в Министерство. А теперь пойдем.

– Я вам не верю! – крикнул Драко, делая еще шаг назад.

– Твоя мать в Министерстве, – сказал Кингсли, словно эти слова решали все.

И они решили.

– Что она там делает? – вдруг часто задышав, спросил Драко, делая шаг навстречу министру, и ловя себя на том, что уже готов вцепиться в его мантию. – Она в Мунго. Она больна!

– Она оправилась, – сказал Кингсли. – Она сама пожелала выступить перед судом, и ждет тебя.

– Вы врете! – крикнул ему в лицо Драко.

– У меня нет необходимости во лжи, – сказал министр и, видимо, не желая больше тянуть время, схватил Драко за локоть, выволакивая его за пределы квартиры.

В глазах потемнело. Желудок сжался. Драко ударился ногами о побелевшую от инея мостовую. В глазах мелькнул красный свет. Он мотнул головой, пытаясь сфокусировать зрение, но Кингсли, уставший от препирательств, уже затащил его в телефонную будку, и Драко услышал:

– Место назначения?

– Кингсли Бруствер. Министр магии. Привел мистера Малфоя на заседание суда.

Телефонная будка провалилась сквозь землю.

Драко шел по плохо освещенному коридору, чувствуя пронзающую боль в локте, куда мертвой хваткой вцепился министр, тащащий его к высоким дверям зала суда.

– Вы сказали, что моя мать здесь! – сказал Драко, пытаясь унять дрожь в голосе. – Я хочу ее видеть!

– Увидишь, – отмахнулся Кингсли. – Она уже там.

Драко шел на негнущихся ногах, сердце в груди стучало как ошалелое. Он должен взять себя в руки. Должен. Она не может увидеть его таким. Жалким. Напуганным. Не может увидеть его таким. Ни одна из них.

Министр рванул дверь, проталкивая Драко вперед и резким движением сажая его на уже ставший ему таким обыденным высокий деревянный стул. Поржавевшие тяжелые кандалы тут же сцепили его руки и ноги, будто ждали только его.

Драко замер, оглядывая зал. Судьи, сидящие полукругом на своих местах, не отрывали от него глаз. Гермионы среди них не было. Но ведь он и сказал, что отправится за ней после. И вдруг дыхание сперло. Бегущий по залу взгляд остановился на спине высокой женщины. Истощенной после стольких месяцев без сознания. После стольких месяцев, когда она была прикована к больничной койке.

«Мама», – пронеслось в голове. И жар отчаяния грозил в каждую следующую секунду брызнуть слезами из глаз.

Живая. Живая и, кажется, здоровая, стоит перед ним, но не видит, как он на нее смотрит. Она стоит, что-то крича судьям. Падает на колени, в мольбе переплетая перед собой руки. Она оправилась. Это – главное. Нет ничего важнее этого. Пусть его сорвут с проклятого стула и кинут в камеру Азкабана, ударив спиной о покрытую плесенью стену тюрьмы. Она поправилась. Больше ничего не имеет значения.

Дверь снова отворилась, и Драко увидел две фигуры, стремительно идущие к креслам присяжных.

Министр не лгал. И она тоже здесь.

Гермиона села рядом с Поттером. Но не смотрит на него. Обегает глазами судей, зал. Только не его.

Все вокруг растворилось в тумане. Глаза видели только ее озабоченное лицо, которое то и дело поворачивалось к Поттеру. Она что-то говорила ему и тут же удовлетворенно кивала. Она пришла.

Мать что-то кричала судьям. Плакала. Но он не мог сосредоточиться, чтобы услышать хотя бы обрывки ее слов. Вся его сущность была направлена в дальний конец зала, где Гермиона судорожно перебирала пальцы, в упор смотря на него.

«Она смотрит».

Но, стоило взглядам соприкоснуться, как карие глаза исчезли. Она отвернулась, перехватывая новое движение за его спиной. Драко, насколько мог, повернул голову, выуживая взглядом мелькнувшую в полумраке зала суда рыжую макушку. А он что здесь делает?

Председатель что-то говорит, оторвав лицо от только что врученного ему Уизли свитка. Мать все еще рыдает. И больше всего на свете хочется разорвать проклятые кандалы и подбежать к ней. Кажется, они свободны. Точно, свободны. Какой-то мракоборец поднимает его с наконец-то нагретого его телом сидения и ведет к выходу. Вдруг мать оказывается совсем рядом и берет его руку в свою.

Все закончилось. Она рядом, и она цела.

Их привели в какую-то комнату, все стены которой были уставлены стеллажами, упирающимися своими верхушками в высокий потолок. А через какой-то миг Драко уже почувствовал в своей руке такую родную, но почти забытую, гладь древка своей волшебной палочки.

Все закончилось.

***

Драко вошел в дом, ведя мать под руку. Она шла медленно, еле переставляя ноги. Когда же он стал выше нее? Он только сейчас это заметил. Когда она, навалившись на него всем телом, положила голову ему на плечо.

– Мам, ты как? – спросил Драко, сажая ее в кресло и озабоченно вглядываясь в ее лицо.

– Хуже, чем выглядит, – эхом отозвалась она. – Отведи меня в постель, Драко.

Он хотел что-то сказать, но, так и не решившись, только закивал головой, подхватывая ее на руки и направляясь к широкой каменной лестнице, ведущей на второй этаж.

В комнате было темно. И сыро. Не так, как в Азкабане. Но и не так, как помнил эту комнату Драко.

Он положил мать на кровать, плотнее накрывая ее одеялом, только бы она не мерзла, и повернулся к камину.

–Инсендио!– сказал он, чувствуя, как огонь наполняет не только каменную нишу, но и все его нутро. Он может колдовать.

Он подошел к постели, нагнулся, поцеловав бледный лоб, и вышел прочь.

В коридоре было темно. Тихо. Он прошел по нему, слыша, как звуки его шагов звонко отлетают от каменных стен. Зашел в свою комнату.

В ней, казалось, ничего не изменилось. Только воздух. Он был не таким, как прежде.

Драко подошел к окну, осматривая видимые в нем окрестности поместья, и его взгляд остановился на стеклянной оранжерее, покрытой снегом.

Он должен ее увидеть.

Драко не заметил, как бегом спустился в холл, совсем забыв о том, что может просто трансгрессировать. Не заметил обдавшего тело холода, когда он выскочил на улицу, спеша рвануть дверь зимнего сада. Забыв о волшебной палочке, он руками сорвал самые красивые цветы, что увидели его глаза. И только оказавшись за пределами поместья, услышав, как лязгнул замок захлопнувшихся за его спиной ворот, он поднял перед собой волшебную палочку.

Ей точно понравятся эти цветы.

========== Глава 19 ==========

Гермиона замерла на месте, не решаясь пошевелиться.

Драко, так же молча, смотрел на нее снизу вверх.

Заткнув за пояс волшебную палочку, Гермиона медленно подошла к нему, опускаясь на бетонный пол рядом с ним.

– Давай не будем говорить, – как-то неопределенно дернув плечами, сказал Драко.

– Ладно, – еле слышно ответила она, обхватывая пальцами свежие цветы, которые он тут же ей протянул.

– Ты зайдешь? – спросила она, чувствуя, как все внутри сжимается в ожидании ответа.

Драко коротко кивнул и, опершись о стену, поднялся, подхватывая ее за руку и увлекая за собой.

Они медленно вошли в окутанную тьмой квартиру. Гермиона шла чуть позади Драко, каждую секунду нерешительно на него поглядывая.

Он пришел. Она не знала, что делать и как вести себя с ним, но в голове хороводом тянулись слова: он пришел. Она все еще нужна ему, несмотря на то, что он теперь свободен и волен жить прежней жизнью.

Гермиона замерла у камина, не сводя с него глаз. Наблюдая за тем, как Драко медленно проходит вглубь гостиной, как осматривает стены и останавливает взгляд на дальнем углу комнаты.

– Что это? – не успев подумать, спросила Гермиона.

В темном углу у холодильника, где всегда, как и во всей кварте, царил порядок, сейчас был настоящий хаос. На столешнице у раковины были разбросаны продукты, а из самой раковины торчала ручка невымытой сковороды.

– Хотел сделать тебе завтрак, – усмехнулся Драко. – На случай, если ты все же вернешься.

Он выразительно на нее глянул, и она почувствовала, как краска заливает ее щеки.

– Я хотела вернуться, – шепотом сказала она.

– Позволишь мне кое-что сделать? – перебил ее Драко, будто увидев ее смущение и пытаясь сменить тему.

– Да, – тихим голосом отозвалась Гермиона.

Пусть он делает все, что захочет. Главное: он здесь.

Драко дернул рукой, тут же скрывшейся за его спиной, и, вернув руку к своей груди, с гордым лицом продемонстрировал ей волшебную палочку.

– Знаешь, говорят, не стоит носить волшебную палочку в заднем кармане брюк. Последствия бывают необратимыми, – ляпнула Гермиона, иронично подняв брови. Она вспомнила, что кто-то ей об этом говорил. Но тут же потупилась, поняв, какую глупость сморозила.

Так неловко, что впору провалиться сквозь пол. То-то уж соседи снизу удивятся.

Драко хмыкнул и плавно провел по воздуху волшебной палочкой. Вслед за его движением из распахнувшейся дверцы кухонного шкафчика вылетела бутылка вина, подгоняемая двумя бокалами на длинных ножках.

– Просто хвастаешься или снова пытаешься меня напоить? – спросила Гермиона, падая на диван.

Драко не ответил. Он проследил за тем, как вино с бокалами со звоном приземлились на поверхность стола, и сел рядом с ней.

Гермиона притянула к себе лежащую сбоку подушку и обхватила ее руками, прижав к груди. Драко сидел, будто ее не замечая, и не отрывал глаз с уже неподвижных бокалов.

– Ты рад? – спросила она. – Все закончилось. Ты свободен.

И тут же чертыхнулась про себя:

«Конечно же, он рад! Нельзя было спросить еще чего глупее?..»

– Теперь все будет по-прежнему, – сказала она, посмотрев на Драко.

Он все так же сидел, не шевелясь.

– Ничего уже не будет по-прежнему, – словно выйдя из транса, сказал он и, отбросив в сторону волшебную палочку, нагнулся к столу, взял бутылку и щелкнул пальцем по торчащей из горлышка пробке.

– Твоя мать… – сказал Гермиона, наблюдая за тем, как он без всякой магии разливает вино по бокалам. – Она… как?

– Она будет в порядке, – кивнул в ответ Драко.

Он сделал большой глоток и поднялся с дивана.

Гермиона следила за тем, как он прохаживается по комнате, не зная, что ему сказать. Она ожидала, что когда они выиграют последний суд, все будет совсем не так. Точнее, даже не ожидала – желала. Против воли и здравого смысла воображение вновь и вновь рисовало красочные картины последствий их совместной победы.

А сейчас все было не так. Драко был серьезен, она не могла найти нужных слов. И казалось, что слова – лишние. И она просто сидела и, молча, наблюдала за тем, как он пустым взглядом обводит стены ее гостиной. Будто прощается с ними. И с ней.

Вдруг Драко развернулся и протянул ей руку, раскрывая ладонь. Не думая, она тут же обвила ее пальцами, подаваясь ему навстречу.

– Знаешь, о чем я больше всего сожалею? – тихо спросил Драко, поднимая ее с дивана.

– О чем? – спросила Гермиона, не сводя с его лица настороженный взгляд.

– В Хогвартсе, – сказал Драко. – Не надо было отходить от тебя. Ты должна была танцевать только со мной, – договорил он.

– Ну, теперь у тебя точно будет такая возможность, – улыбнулась в ответ Гермиона, снова ругая себя за излишнюю самонадеянность.

«Ведь сама только что сказала, что все будет по-прежнему! Он вернется к прежней жизни, где нет места маглорожденным. Уж его-то мать об этом точно позаботится», – замерев, подумала она.

«Но ведь он пришел», – раздался голос где-то в глубине сознания.

Драко прижал ее к себе, положив руку ей на спину, и Гермиона уткнулась лицом ему в грудь.

– Ты пришел, – словно в тумане, услышала она свой тихий голос.

Его рука поползла вверх, к затылку, утопая в волосах. Ее голова откинулась назад, вытягивая шею, которая тут же запылала от жара его поцелуев.

– Ты пришел, – в окутавшем ее дурмане снова произнесла Гермиона. – Пришел.

Драко привлек ее к себе, крепче прижимаясь губами к ее распаленному телу, покрывая поцелуями каждый его сантиметр.

– Пришел…

Он отстранился, застыв взглядом на ее лице. Словно изучая каждый его контур, каждую ресничку на прикрытых глазах.

И Гермиона почувствовала, как ее ноги отрываются от пола. Драко подхватил ее, держа у своей груди. Она слышала звуки его шагов по лестнице: он нес ее в спальню. Почувствовала ребро ступеньки, когда он опустил ее, накрывая своим телом. Чувствовала, как его рука скользит вверх по ее ноге.

– Мы туда не дойдем?.. – прошептала Гермиона ему в ухо, запуская пальцы в светлые волосы.

– Не дойдем, – хриплым голосом отозвался Драко, рванув ткань спортивных штанов Джинни Уизли.

***

Гермиона лежала в своей постели, по пояс прикрытая одеялом. Ее голова покоилась на все еще тяжело вздымающейся груди Драко.

– Ты ведь не знаешь! – воскликнула она, поднимаясь на локте.

– Чего я не знаю? – спросил Драко, в ответ проведя ладонью по ее оголенному плечу.

Он впервые лежал в ее постели.

«Будто так и должно быть», – подумала Гермиона.

– Свиток, – сказала она.

– Свиток? – непонимающе переспросил Драко.

– Ну да, – сказала Гермиона. – Тот свиток, что Перси принес в зал суда.