Текст книги "Ядовитый привкус любви (СИ)"
Автор книги: Есения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Я знаю.
Вздохнув, запрокинула голову, следя за шапками облаков, томно и медленно плывущих по вечернему небу. Я не хочу этого для себя. Только не так. Любовь Мэттью больная, любовь мамы – мёртвая, я сама никогда не привязывалась к партнёрам, предпочитая держать сердце на замке. Но брак с Кейном, человеком, чьё сердце за тысячу километров, а, может, и больше от меня; человеком, предпочитающим одноразовые сексуальные связи долгосрочным отношениям, может оказаться выходом. Брак по расчёту не даст утонуть в чувствах, позволи тостаться рациональной. Есть только одно но, я не стану сидеть дома и в сентябре пойду учиться. Тратить целый год на его прихоть не стану. В конце концов, следующим летом, после итоговых тестов, я подам на развод.
Пальцы пробежались по косяку, задержавшись на небольшой выемке справа. Где-то за спиной послышался тихий квак. Похоже, лягушонок полностью разделяет мои сомнения. Любить – больно. Возможно, жизнь без любви будет гораздо спокойней и счастливее.
Интересно, почему я ничего не ответила Джем на этот выпад? Наверное, мне стало её жаль. Пока она шипела, выдавливая угрозы, в её глазах стояла такая тоска, что хоть в петлю лезь. Она ведь тоже любит, наверняка, ей больно видеть Кейна, пусть и живого, но такого далёкого. Так же как матери больно видеть отца под белой простынкой.
Мы не выбираем кого любить, – однажды сказал мне Тей. То была его исповедь после скандала с отцом. Выбор друга пал на мастера из салона матери. Человека, в принципе, достойного, насколько я могла судить из слов Тея, только вот отец был категорически против отношений сына с мужчиной. С тех пор Тейлор закрылся, и о своих пассиях не сообщает никому, даже мне. Но слова, сорвавшиеся шёпотом с губ и, боль в голосе после расставания, до сих пор звучали в ушах.
– Мы не выбираем кого именно любить, но ведь можем совсем не влюбляться, – прошептала, открывая дверь.
– Квак.
Глава 15
– Уходи.
Отвернувшись, показала на дверь комнаты. Лучше так. Чем сильнее я сделаю больно, тем выше шанс оставить всё так, как есть.
Кейн отвернулся от окна и качнул головой:
– Нет.
Хриплый голос, разбитое лицо и перетянутая эластичными бинтами грудь печалили. Запах мужа, не дававший покоя с самой первой встречи кружил голову. Так не должно быть, я не люблю. Я ненавижу. За то, что пришлось выйти замуж, за то, что он решил, что сможет покорить меня, как и десятки других женщин, за то, что посчитал такой же, как все. Ненавижу.
Руки дрожали, так что я сцепила их в замок и подняла глаза:
– Уходи, Кейн. Так будет лучше для всех.
– Нет.
Вот, настырный.
– Когда детектив Уорд привезёт Вову, я заплачу сама.
– Ей не нужно платить. Я сам разберусь и никуда не уеду, – спокойно отозвался муж. – Ты моя жена, Лиз, и мы будем вместе, хочешь ты того или нет. Можем собраться и поехать в имение, но только все.
– Свербит? – усмехнулась для пущего эффекта.
– В смысле? – приподнял Кейн брови.
– Секс. Тебе настолько нужен секс, что ты даже в таком состоянии готов остаться?
– При чём тут он? – сев в кресло, он тронул разбитый глаз и поморщился. – Ты только что потеряла отца, твой брат сбежал, в конце концов, я не могу в таком виде из дома выйти. Скажут, что в нашей семье домашнее насилие. Тебя могут привлечь, – муж искоса взглянул, и улыбнулся.
– Не смешно, – поджала я губы, прижимаясь к стене.
– А по-моему, даже очень.
Кейн медленно поднялся, и не отрывая от меня взгляда, двинулся вперёд. Сердце ухнуло в груди, сознание слабо запротестовало, ссылаясь на нормы собственной морали, но сделать шаг в сторону и уйти я не могла. Стояла и смотрела как кролик на удава.
Он гипнотизировал, подавлял и не оставлял шанса. Чёрт, – ущипнула кожу, чтобы отвлечься, но руки Кейна уже опустились на бёдра. Медленно приблизив голову, он несмело коснулся губ.
– Нет, – отвернувшись, прошептала я. – Ты же весь побит. Рёбра наверняка треснули, да и глаз один не видит.
– Рёбра беспокоят меня меньше всего, – прошептал он, поглаживая спину. – Даже с закрытыми глазами я вижу тебя как наяву. Могу показать любую родинку.
– Ты врёшь, – прошептала в ответ, едва разлепив губы. – Ты меня почти не знаешь, мы едва ли знакомы месяц.
– О, нет, моя дорогая. Я знаю тебя давно, очень давно. Так давно, что самому тошно. А вот ты меня совсем не помнишь, это, знаешь ли, злит.
Его пальцы сжали ягодицы, причиняя боль, но мне было всё равно. В ушах звенело: – Ты меня совсем не помнишь... Страшно. Оказывается, ко всему прочему, Кейн ещё и псих. Мы познакомились год назад, когда он пришёл знакомиться с нами в кафе.
Сглотнув, отодвинулась, стараясь не нажимать на рёбра:
– Мы с тобой познакомились год назад. И поверь, с той фееричной встречи я тебя помнила, как самовлюблённого засранца, собравшегося на мне жениться.
– Да уж, сильно тебя тогда тряхнуло, – печально рассмеялся муж и, подняв руки, отошёл к кровати. – Я сдаюсь.
– О чём ты говоришь? – нахмурилась я.
– Около пяти лет назад ты отдыхала с семьёй на Барбадосе, да?
– Ну, да, – осторожно согласилась, всё ещё не понимая, к чему он ведёт. – Ездили вчетвером отметить мой день рождения. Ты что, рылся в наших документах?! – выпалила возмущённо. – Хотя нет вряд ли. Детектива нанял? – озарило меня. Ну надо же, какой скот!
– Да брось, – скривился Кейн. – Я что, похож на того, кто может нанимать детектива для слежки? Мне казалось, что я выставил себя в лучшем свете, чем ты могла бы подумать, – пробормотал он озадаченно.
Округлив глаза, молча упала в кресло. Кажется, Мэттью слишком сильно бил его по голове.
– Ты сейчас думаешь, что я слегка того? – постучал он себя по голове и улыбнулся.
– Ты что, мысли читаешь?.. – буркнула обиженно.
– Нет, на твоём прелестном личике всё давно написано. Лиза, – Кейн сложил руки в замок и откинул голову на подушку, – что ты помнишь с той поездки?
– Да ничего особенного, – пожала плечами: – солнце, море, пляж, снова солнце и снова пляж.
– А ещё сёрфинг, да?
– Ну да, я тогда только училась стоять на доске. Волны были маленькие, поэтому ничего особенного я не почувствовала. Никакого кайфа.
– Так. А вот это уже совсем не смешно, – он уселся по-турецки и смешно нахмурился одной стороной лица. – Лиза, на Барбадосе в тот год был сильнейший шторм. В день его начала, ты каталась на доске, а семья была дома. Ты обещала вернуться через полчаса, но тебя всё не было и не было.
– Я не помню этого, – протянула с открытым ртом.
– Не удивлён, если честно, хотя надеялся, что ты запомнишь чуть больше, чем ничего, – скривился Кейн. – Ты попала в шторм и потеряла доску. Я нашёл тебя на берегу с разбитой головой, слава богу, что течением тебя вынесло на песок.
– Не поняла...
– Чёрт, Лиз! – стукнул он кулаком по постели. – Я сделал тебе искусственное дыхание и массаж сердца. Я спас тебе жизнь!..
– Охренеть... – простонала, опрокидываясь навзничь вместе с креслом и продолжая смотреть во все глаза, только теперь уже на потолок, а не на мужа.
– Ты в порядке?!
– Нормально. Перевариваю.
– Ну ок. Я пока подремлю, – сквозь смех простонал Кейн.
– Ты не врёшь? – я взлетела с пола, подбегая к кровати. – Нет, серьёзно? Такое, вообще, возможно, чтобы я забыла?
– Ну, я не думал, что ты всё забудешь, – смущённо пробормотал он.
– Что, всё? – с ужасом прошептала.
– Наш поцелуй, и мои руки на твоей груди, к примеру...
– Идиот. Нет, погоди, – я нахмурилась. – Ты точно врёшь, я помню какого-то патлатого, тощего задрота с кривыми зубами.
– Ну примерно так ты тогда и сказала, – кивнул Кейн, незаметно подсаживаясь ближе.
– Как?
– Кто этот патлатый, тощий задрот, что мусолил мои губы и мял сиськи...
– Не-е-е. Я не могла, – щёки вспыхнули моментом.
– Ты сказала это при мне, брезгливо показывая тонким пальчиком с кроваво-красным маникюром. Ты была ещё той штучкой, – Кейн состроил рожу и рассмеялся, тут же поморщившись.
– Н-но, я бы всё равно тебя узнала.
– Нет, детка. В тот день меня впервые макнула в грязь малолетка. А ведь я считал себя королём мира из-за происхождения. Девки вешались на меня со школы, и тут какая-то малявка, едва вернувшаяся с того света, строит рожу и тыкает пальцем, словно я бомж с помойки. Обидно, между прочим.
– Шестнадцать, да? – я поболтала ногой в воздухе. – Это был очень сложный период моей жизни. Мне жаль, если я тебя обидела. Извини.
– Да ладно, – махнул он рукой. – Благодаря той встряске я привёл себя в порядок, как видишь.
– А, ну да. Конечно. То есть... – я задумалась. – Эй! Ты врёшь! Ты же сам сказал, что вы с Джем расстались около трёх лет назад и жили вместе почти три года.
– Ну... – Кейн провёл пятернёй по волосам и смутился. – Это неправда.
– Вы жили вместе не три года, или расстались только недавно?
– Нет. Мы с Джем, вообще, никогда не встречались, и не жили вместе само собой. Между прочим, Джем старше меня почти на десять лет.
– Не может быть, – простонала в который раз я. – Ах, ты гадёныш! – выкрикнула свирепо и развернулась: – ну, какой же ты гад! Да ещё и Джем мне угрожала, мол любит тебя до сих пор... Значит, всё враньё?!
– Нет. Она меня действительно любит, но скорее как старшая сестра. Хотя, я и вправду подарил ей машину, – улыбнулся муж. – Мы познакомились восемь лет назад, она поймала меня на воровстве и отвезла в участок.
– Ты воровал? – у меня упала челюсть, – но зачем?!
– У меня был очень сложный период в жизни. Когда-нибудь я тебе расскажу.
– Зачем вы соврали?
– Это была идея Джем, малышка, прости. – Голова Кейна упёрлась мне в плечо. – Правда, прости. Не знаю, зачем согласился на это, но честно говоря меня просто выбесила твоя потеря памяти. Я думал, что ты просто прикидываешься. Ну а тригода назад, когда старик показал мне брачный договор, я увидел твою фотку и решил, что Елизавета Белоярцева станет моей женой.
– Почему?
– Я влюбился, – смущённо признался он. – Ещё тогда, на острове. Когда одна соплячка обозвала меня задротом и упрямо делала вид, что меня не существует.
Внутри всё похолодело. Нет. Не может такого быть, слишком хорошо для правды. Неужели, он, таким образом, пытается расположить к себе?
– Не смей, – прошипела поднимаясь. – Не смей говорить, что любишь, когда этого нет на самом деле! Ты снова включил охотника, да? Сволочь. Так врать... правду о тебе люди говорят, Кейн МакАлистер!
– Лиза...
– Нет! – взвизгнула отскакивая. – Не смей меня трогать! Можешь остаться довечера, но когда стемнеет – собирай манатки и проваливай домой!
Вылетая из комнаты и собирая углы, отчётливо расслышала: – твою мать, и глухой удар о стену.
Джейми Уорд привезла Вову ближе к одиннадцати ночи. Брат выглядел ужасно – весь в царапинах, ссадинах и синяках. Кое-где его одежда была даже порвана и испачкана в грязи, и где только он умудрился найти влажную землю...
– Мелкий засранец убегал от меня, – Джем коснулась вихров брата и самодовольно улыбнулась.
Внутри всё ещё клокотал пожар ненависти и злости, пополам с брезгливостью – одно дело выйти замуж за бабника без принципов, другое за патологического вруна и подонка.
Боже мой, и на кого мне приходится тратить время...
Резко шагнув вперёд, сбросила шлепком руку Джем и, процедила:
– Следите за своим языком, детектив. Для вас этот мальчик – Владимир Белоярцев, и никак иначе. Прошу не забывать, что вы разговариваете с людьми высшего общества, а не себе подобными.
– Что? – опешила Джем, и нахмурилась.
Я же притянула дрожащего Вовку к себе и, поцеловав мелкого засранца в макушку, натянула оскал:
– Спасибо за работу. Вот оплата. Смею надеяться, пятидесяти тысяч для вас будет достаточно, в конце концов, это ваша годовая заработная плата. – Кивнув на лежащий на полке рядом с дверью пухлый конверт, развернула брата к лестнице и подтолкнула: – пойдём, помоемся, Вовчик. Мила сделает тебе тёплого какао с печеньем. Если хочешь, можем поесть.
– Угу, – кивнул он и шёпотом добавил, кивая на Джем: – она спасла мне жизнь.
– Что же, – обернулась, прожигая пигалицу взглядом: – спасибо детектив. Кейн ждёт вас у бассейна, выход за вашей спиной. Надеюсь, это была наша последняя встреча. Впредь, в пределах моего дома не появляйтесь.
Не вслушиваясь в вопросы, утянула брата наверх. Всё потом, главное, что он жив и здоров. Отправив его в ванную отмокать и принимать душ, заглянула в комнату к Миле с Алекс. Женщина сидела в кресле-качалке, убаюкиваю сестру. В последние часы, Лекса много капризничала, наверняка чувствовала напряжённую обстановку. Мила прижала палец к губам, и аккуратно опустив сестру в кроватку, подошла ко мне:
– Лиза, с Вовой всё хорошо? – в её глазах стояли слёзы, голос подрагивал, и пухлые пальцы нервно сжимали пуговицу у горла.
– Всё хорошо, Мила. Вова дома и сейчас моется. С ним всё в порядке.
– Слава богу! – всхлипнула няня.
Прислонившись к косяку, она тихо расплакалась, растирая слёзы ладонью.
– Всё хорошо. Успокойтесь, Мила, – я похлопала её по плечу и улыбнулась: – ну что вы, право слово. Так расстроились...
– Простите, – вновь всхлипнула она, шмыгая носом. – Я не могу спокойно смотреть на деток, своих когда-то потеряла, теперь работа для меня отдушина.
– Лекса спит? – я заглянула в комнату. – Пойдёмте ко мне, я принесу вам чая. Прошу, успокойтесь, пожалуйста, а то мелкую разбудите.
– И то правда, – кивнула она. – Простите.
– Ступайте, – я кивнула на дверь в свою комнату, из которой только час назад ушёл Кейн. – Я схожу за чаем и вернусь.
Быстро сбежав по ступенькам, свернула в кухню и увидела сидящего... Кейна. С Джем. Они сидели на моей кухне, пили мой чай и ели мои пирожные!..
– Какого хрена?! – зарычала я, швыряя отнятую у мужа чашку в раковину.
Фарфор взлетел сотней осколков, лицо Джем вытянулось, а Кейн лишь ухмыльнулся:
– Я же сказал, Лиз, что без тебя никуда не уеду. Джем нашла твоего брата, ты сама, как хорошая хозяйка могла бы приготовить ей чай. В благодарность, – с нажимом добавил он.
– Ах, в благодарность, – ощерилась я. – Значит ли это, мисс Уорд, что тех пятидесяти тысяч вам мало? Что же, раз вы так сильно хотели чаю, то, пожалуйста, – схватив банку с ароматными листьями, всунула её в руки и, обернулась на Кейна: – достаточно чая, милый? Полагаю, что да. Теперь вы можете заваривать его всю неделю, можете забрать даже чайник с чашками, только проваливайте! – сорвалась на крик, прижимая ладонь ко лбу: в глазах резко потемнело, так что мне пришлось опереться о стол.
– Лиз, с тобой всё хорошо? – засуетился мерзавец.
Но едва его пальцы коснулись моего плеча, как в груди прямо зажгло. Моя ладонь опустилась на его щёку с громким шлепком, оставляя малиновый след:
– Убери свои поганые руки, сволочь. И никогда, без моего разрешения меня не трогай. Договор отменяется.
– Охренела? – опешил он. – Какого чёрта? – развёл он руками.
– Никакого секса Кейн, целый год, – злорадно прошипела я. – Год, Кейн, и если ты пойдёшь по бабам, то знай – заявление о разводе будет лежать на столе Джона на следующий же день. Посмотрим, скажет ли он спасибо любимому отпрыску за потерю четверти имущества.
– Ты спятила, – рассмеялся он. – Иди, остынь, милая и возвращайся.
Г-господи, – сцепив зубы, подумала я, – какой же ты гад, МакАлистер!
Кейн только вернулся на своё место, продолжая как ни в чём не бывало прерванный мной разговор. Это стало последней каплей. Дёрнув на себя дверцы потайного шкафа, выдернула первый же ствол и выпустила пулю в новую чашку, которую он держал на весу, насыпая заварку. Серьёзно. Ещё никому не удавалось довести меня до такой степени злости. Мне всегда казалось, что я умею контролировать эмоции, но эта сука, перманентно меня выбешивает!
– Ты что творишь, ненормальная?! – взвизгнула Джем, и отскочила от стола.
– Вон! Вон из моего дома, и никогда не показывайтесь здесь. Особенно ты, подонок, – повела дулом в сторону мужа. – Ты получил плохое досье, Кейн, тот, кто собирал обо мне данные, забыл сделать приписку – меня уже задерживали за превышение самообороны. Я крайне негативно воспринимаю покушение на собственную свободу. Ты получил меня в качестве своей жены только на год. Держись подальше, если хочешь дожить до развода.
– Хорошо, – согласно кивнул он, поднимая руки. – Видишь, я тебя не трогаю. Опусти пистолет. – Его голос обволакивал, взгляд завораживал, на мгновенье я даже дрогнула, но потом одёрнула себя: от психички он будет держаться подальше, а мне только этого и надо. Главное, доиграть роль до конца.
– Проваливайте.
Джем подхватила куртку. Твою мать, – мысленно простонала я, – в свои тридцать с хвостиком она ходит без лифчика. Везёт же заразе.
Проводив их до двери и, удостоверившись, что больше войти никому не удастся, доволокла себя до кухни и убрав пистолет на место, расплакалась:
– Хочу просто жить. Разве это много?..
Через несколько минут умылась холодной водой и заварив чайник чая, поставила на поднос кружки с горкой печенья и пошла наверх. Мне ещё Милу успокаивать надо. Некогда самой расклеиваться.
Кейн
– Бедная девочка...
– Ты в своём уме?! – Джем хлопнула руками по торпеде. – Ты что, совсем ничего не видишь? Она же больная на всю голову! Её надо запереть в психбольнице и накачать транквилизаторами! Сумасшедшая...
– Нет. – Я упёрся лбом в холодное стекло бокового окна, и вздохнул: – сами её спровоцировали.
– Ты... – рыкнула подруга: – мелкий пакостник, если бы я знала с кем ты связался, никогда бы не стала помогать! Она мне ещё и деньги всучила, паразитка!
Резко дёрнув рычаг скоростей, Джем отвернулась поджав губы. Машина с визгомвыехала на дорогу, выбрасывая из-под колёс мелкий гравий. Мда. Сплоховал.
– Джем, – не поворачиваясь, попросил: – я хочу, чтобы всё это осталось строго между нами.
– Ты не понимаешь! – рыкнула снова она, – твоя жена опасна для общества! Её нельзя оставлять одну в доме с оружием, в конце концов, там маленькие дети и безоружная женщина! Я как детектив просто...
– Заткнись, – устало попросил. – Просто заткнись Джем. Ты никому и ничего не скажешь. Я сам разберусь со своей женой, и запомни: она никогда не причинит человеку вред, никогда. Всё, что произошло сейчас на кухне – результат нервного срыва, и только. Эта девушка привыкла держать под контролем свою жизнь и эмоции.
– Иногда я жалею, что ты такой добряк, Кейн, – поморщилась Джем. – Серьёзно, твои монахи просто гении раз умудрились из того, кем ты был ещё три года назад сделать того, кто ты есть сейчас. Ты мне вот скажи – почему позволил себя избить, а? – она обернулась, нахмурив брови. Что весьма меня позабавило.
– Я бы его убил, ты же знаешь. Одной стычки хватило, чтобы сломать ему четыре ребра и руку.
– Тебе по-прежнему сложно контролировать себя, да? – скосила она глаз. – Я думала, что поездка поможет. Мне жаль.
– Не стоит, – пожал плечом отворачиваясь. – Чтобы не повторить своих ошибок мне проще не ввязываться в драки, но этот малец меня достал. Приклеился к Лиз как банный лист.
– А ты сам, Кейн? – на резком повороте меня вжало в дверцу так, что я поморщился. – Я не верю, что ты влюбился в неё. Не верю.
– Может, и не влюбился, – усмехнулся, потирая плечо. – Но именно с ней мне хочется ложиться в постель каждый день.
– Что же, – она бросила взгляд в зеркало заднего вида, и нахмурилась: – за нами хвост.
– Здесь налево и дворами, – скомандовал я. – Поехали ко мне. Нужно кое-что обсудить.
Глава 16
В следующие три дня меня ждал ад в прямом смысле этого слова. Через два дня после стычки с мужем, который, кстати, дома больше не появлялся и даже не звонил, прилетела мама.
Встречая её в аэропорту, я ужаснулась мёртвым глазам и почерневшему от горя лицу. Она будто была пустой. Совершенно.
Похоронное бюро, в которое мне посоветовали обратиться организовало похороны и всё, что требуется в этом случае. Саша с Тау и детьми прилетели через пять часов после мамы. Это была пятница, похороны должны были состояться в субботу. Разместив всех гостей в родительском доме, вернув Алекс и Вову под крыло мамы и упросив Милу помочь нам ещё немного, до тех пор пока, мама не сможет адекватно реагировать на всё, я с чувством почти выполненного долга, взяла Тея и поехала на гонки. Мне срочно нужно было отвлечься: скорость, опасность и толпа среди ночного отсвета фонарей благоприятно влияли на мою потрёпанную психику.
Чего уж врать – перегнула я палку с Кейном и Джем. В четверг, на следующий день после скандала я звонила мужу, чтобы извиниться и узнать, как он себя чувствует, но ни дома, ни в офисе его не оказалось. Наверняка зуб где-то на меня точит. Номер Джем мне не удалось достать, надеюсь, доехали до дома они нормально. По рассказу Тея я поняла, что дома Мэттью досталось от отца. Оказалось, что Мэтт ни много, ни мало решил принять предложение отца и стать его наследником. До этой драки ничего подобного не было, Мэтт всегда был против взваливания на себя обязательств по фирме и обеспечению родных. Предпочитал идти своим путём, и выбрал театр.
– В нём что-то сломалось, – сказал мне Тей, протягивая шлем.
– Четыре ребра и рука в нём сломались, – хмыкнула я, заводя мотор. – А ещё мозги набекрень встали.
– Не будь столь суровой, Лиз. Что с тобой происходит? Ты стала сварливой как та бабка в аэропорту, что не хотела тебя пропускать вперёд.
– Сейчас получишь, – пригрозила, натягивая перчатки.
– Я серьёзно. Последние дни Мэтт сам не свой, он ушёл из театра и врезал Дениз.
– Чего? – у меня упала челюсть. – Как это ушёл из театра? Там же была вся его жизнь!
– Просто, – Тей натянул свой шлем и убрал подножку, проворачивая газ, – забрал документы и официально устроился к отцу. А то, что он Дениз врезал, тебя совсем не волнует? – усмехнулся друг.
– Поделом этой дряни, – рассмеялась, захлопывая щиток. – Кто последний, тот дурак. На этот раз, я буду первой, Тей. Ты никогда меня не догонишь!
Взвизгнули шины, раздался рёв мотора и запахло жжёной резиной. Я сорвалась с места, оставляя чёрные полосы на асфальте.
Ужас от того, сколько боли я причинила Мэттью мог исчезнуть только в скорости. Только здесь, на дороге, среди машин и знаков, я могла освободить свой разум и сердце.
– Дорогая, – мама позвонила за час до отъезда на кладбище, – твой муж будет на похоронах? Я понимаю, что Кейну, возможно, не захочется ехать на такое мероприятие, но мне нужно кое-что ему отдать.
– Отдать? – я повернулась к окну в ванной, и зажмурилась от яркого солнца. – Я не говорила с ним последние дни, мам. Я... повела себя несколько некрасиво два дня назад. Возможно, Кейн не захочет увидеться со мной, а что ты хотела отдать?
– Письмо, – мамин голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. – Отец просил передать ему письмо.
– Зачем? – глупо спросила, усаживаясь на край ванной, и поправляя лиф платья.
– Не знаю, милая. Это была просьба Ромы, так что я должна её исполнить, ты же понимаешь... – сухо ответила она, не спрашивая, что же произошло между мной и мужем.
Ну да. Мама знает, какой я могу быть, потому и не удивляется. Хотя, поведение папы вызвало недоумение. Зачем? Ну зачем все эти письма, что они дадут? Тяжёлый вздох вырвал меня из размышлений:
– Пожалуйста, попроси Кейна прийти.
– Хорошо, мам. Как Вова и Саша?
– Сашка плачет, не переставая второй день, Вовка привидением бродит по дому, и иногда запирается в отцовском кабинете.
– А ты, мам? Ты как? – спросила тихо, следя за полётом птицы в небе.
Золотое небо на горизонте, смешивалось яркими мазками с розовым и сиреневым. Будто сама природа провожала отца в последний путь.
– Справлюсь. Не опаздывайте.
– Да. Конечно, мамуль.
Убрав телефон, сжала пальцами переносицу: ещё не хватало разреветься. Я должна поддержать маму.
Закончив собираться и выйдя на улицу, набрала Кейна, но вместо голоса услышала автоответчик:
– Ты позвонила, Лиз. Если есть, что сказать, говори. Оставьте сообщение после звукового сигнала.
– Вот засранец. На меня только поставил, что ли? Ой, блин, – зажала рот рукой. Автоответчик же пишет. Чёрт! – Кейн, я не знаю, занят ли ты или нет, но мама просила, чтобы мы вместе были на кладбище. У неё есть для тебя письмо от отца, – вздохнула глубоко, выбрасывая смятую сигарету в мусорку – не лезет. – Я знаю, что ты не хочешь меня видеть, но будет нехорошо, если ты не появишься на похоронах, всё же мы...
– Семья? – усмехнулся Кейн, подняв трубку. – Ты это хотела сказать?
– Муж и жена, – поправила с облегчением. Возможно, не так уж он и зол, раз ответил. – Я уже выезжаю, до начала церемонии осталось полчаса.
– Это всё, что ты хотела сказать? – отрешённо уточнил и закашлялся. – Извини. Где именно будут похороны?
– Инглвуд Парк. С тобой всё хорошо? – нахмурилась, пытаясь разобрать шум на заднем фоне.
– Да. Я буду.
До того как он отключился, я услышала женский смех. Сжав корпус телефона дрогнувшими пальцами, вдохнула полной грудью – а чего, собственно, я ожидала?
Поправив букет бордовых лилий на заднем сиденье, прошлась рукой по спинке сиденья и села, откидывая голову. Конец августа, не за горами начало обучения в академии. Некстати влезшие мысли поворочались и ушли, оставляя после себя след сожалений – папа так и не увидит моего выпуска. А ведь он обещал, что в день, когда я получу диплом, он подарит мне нечто особенное, что-то, что всегда было его драгоценностью. Кроме мамы, конечно.
– Надеюсь, что там, где ты есть – всегда тепло и солнечно, – буркнула и завела мотор.
На кладбище собралось много народа. Я и не знала, что отца придут проводить столько людей. Надо же... Встав между мамой, держащей на руках притихшую Алексу и Вовкой, сглотнула и приготовилась слушать священника. В какой-то момент, позади зашебуршались и на мою талию опустились тёплые руки:
– Я здесь.
– Спасибо, – ответила одними губами, испытывая облегчение.
Все гости стояли в чёрном, и только гроб отца был белого цвета. Он ненавидел чёрный, всегда говорил, что это похоронный цвет и даже костюмы брал тёмно-синие.
Мама отдала дань его привычкам, надев тёмно-синюю шляпку. Алекса блистала синим платьем, а Вова рубашкой. Саша с Тау тоже были в синем, их близнецы – Эйвери и Эммет держали синие розы и только я была в белом. Гости иногда бросали в мою сторону косые взгляды, неодобрительно поджимая губы, но мне было исключительно всё равно. Я лучше всех знала, что значил белый для отца – чистый лист, начало и конец.
Дослушав речь святого отца, первая прошла бросить горсть, глухой стук влажной земли навсегда запечатал отца. Фотография в рамке светилась рыжим цветом. Россыпь канапушек на носу и озорная улыбка, от которой под глазами расползлись тонкие морщинки. Он навсегда останется таким, не тронутым сединой и возрастом.
После меня пошли все остальные, мама и Саша были последними. Кейн прошёл где-то в середине и вновь встал позади меня. Отёк с его лица спал, а тёмные синяки, видимо, замазали гримом, только на брови был маленький шрам, стянутый нитками. Он выглядел почти так же, как и раньше, но что-то в его глазах неуловимо изменилось.
Когда все разошлись по машинам, чтобы ехать на поминки, меня привлёк тёмный силуэт среди деревьев. Задержав дыхание, я всмотрелась в массивную фигуру и лицо нежданного гостя. В памяти всколыхнулись почти стёртые воспоминания.
Не может быть. Сердце пропустило удар, дыхание спёрло, по спине потёк холодный пот. Не бывает такого. Не может быть!
– Что там? – голос Кейна вырвал из страшных воспоминаний.
Обернувшись, облизнула пересохшие губы и мотнула головой:
– Там, – показала рукой, но под деревом уже было пусто. – Показалось, наверное.
– Ты кого-то увидела? – напрягся муж, что меня несколько удивило. Задвинув меня себе за спину, Кейн сжал руку в кулак: – кто это был, Лиз?
– Да мне померещилось, – улыбнулась, стараясь разрядить обстановку. – Наверняка от переживаний, галлюцинации появились...
– Кто там был? – с нажимом переспросил он.
– Неважно, – я похлопала его по плечу. – Этот человек давно мёртв. Ты приехал один?
– Нет, – Кейн хмуро окинул кладбище взглядом. – Меня привезла Джем.
– Я... я могу её увидеть? – спросила стушевавшись.
– Зачем? – удивился он обернувшись.
– Хочу извиниться, – призналась сквозь зубы.
Нечасто мне приходилось признавать свою неправоту, и оттого становилось всё больше не по себе. Почему я должна бегать за ними, чтобы принести извинения? В конце концов, они тоже были неправы! Напряжение всё нарастало, но Кейн удивил меня ещё больше, подтолкнув вперёд:
– Иди в машину, и поезжай на поминки.
– А ты?
– У меня есть дела, приеду сразу как только смогу. Извинишься перед Джем позже.
– Ладно, – махнула раздражённо рукой. – Спасибо, что приехал.
Молча проводив меня до стоянки, Кейн удостоверился, что я благополучно села в машину и уехала. Его силуэт на фоне кладбища ещё долго стоял перед глазами, как и фигура того, кто многие годы приходил ко мне в кошмарах.
Плавно лавирующая сквозь мамин дендрарий толпа, накрытые на террасе столы с килограммами жратвы и несколько детей, играющих в водяные пистолеты.
– Меня тошнит от этого, – призналась я Саше, держа бокал вина напротив солнцаи, рассматривая играющие на хрустале блики. – Половина из них никогда не бывала здесь до его смерти, остальные только по большому случаю и то на пять минут. Зачем их позвали?
– Милая, это бизнес, – тяжело вздохнула тётя и вытерла набежавшие слёзы с красных глаз. – Эти люди пришли почтить память своего начальника, нельзя им в этом отказывать.
– Да ты только посмотри на них! – прошипела, кивая на особый круг из директоров, каждый их которых стремился занять место отца и прибрать компанию. – Они же ждут когда мать сломается и можно будет подмять её под себя!
– Спокойно, – резко остановила поток возмущения Саша. – Твоя мать – не слабачка, справится, а ты не мешай ей в этом. И держи язык за зубами, не маленькая уже. Внешний фасад так же важен, как и внутренняя сила. Если бы мы их не позвали, козни начались раньше, а так, у Мел есть передышка и время, чтобы собраться с мыслями. Пусть они видят, что угрозой их никто не считает.
– Тошнит от всего, – отвернулась, залпом допивая бокал.
– Потерпи, – мягкая и тёплая рука опустилась на голое плечо. – Как у тебя дела с мужем?
– Нормально, наверное, – пожала я плечами, вытряхивая из пачки сигарету. – Я держусь, если ты об этом.
– Он тебя не обижает? – напряжённо спросила она, смотря мне за спину. – Ты смотри, если обижает, я с ним поговорю.
– Не надо, Саш. Кейн хороший, я думаю, – помолчала секунду и призналась: – знаешь, в нашем браке хуже всего веду себя я.
– Лиз...
– Нет, выслушай. Я больше не могу носить это в себе, а маме ни за что не признаюсь, у неё, итак, проблем достаточно.
– Лиза...
– Кейн вроде и мудак, но хороший. Знаешь, как это бывает? – табачный дым заполнил лёгкие и обжёг горло, поморщившись, я продолжила: – он сексуальный, красивый, умный, но такой мудак! Вроде и не делает ничего плохого, но меня бесит один только его вид, хотя и тянет, чего уж врать. Да я бы наврала с три короба, если бы...
