Текст книги "Ядовитый привкус любви (СИ)"

Автор книги: Есения

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– «Как это?», – опешила мама, и тут же радостно добавила: – «ты всё-таки решила отказаться?!»

– Нет. Свадьба будет на территории поместья МакАлистеров через два дня. Найди свободного священника и никому ни слова, пусть считают, что это только помолвка. Мама Паолы держит свою кондитерскую – сделай ей заказ, она не откажет. Так, вроде бы всё. Мэтт звонил?

– «Нет, милая, не звонил. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь».

– Знаю. Люблю тебя, и не ведись на приколы Вовки.

Попрощавшись, я сунула телефон в сумку:

– Разворачивайте машину.

– Прошу прощения, мисс? – водитель кинул недоуменный взгляд в зеркало. – Мистер Кейн дал ясно понять, что если я вас не привезу, мне не дадут премиальные.

– Заплачу втрое больше, – оперлась об окно и задумалась.

– Понял, мисс. Куда ехать?

– Туда, где сейчас Джон МакАлистер.

– О, хозяин наверняка на очередном совещании.

– Вези.

– Н-но...

– Вези, мать твою! – гаркнула, сжимая руки. Да что же это творится...

Через сорок минут машина остановилась перед здоровенным стеклянным монстром, нависшим над утопленными в тени улицами. Главный офис «МакАлистер Корпорейшн» занимал пятьдесят этажей, оставшиеся двадцать три заняли мелкие дочерние компании, и даже один банк. Как водится, все директора заседают на вершине своего Олимпа, так что мне пришлось переться на последний этаж, а если учесть, что я боюсь высоты, то можно представить мои ощущения, когда я проползала по директорскому этажу.

– Джон у себя? – встала перед секретаршей, рассматривая леблядь обыкновенную.

Ясно, для чего он здесь её держит. Вон салфетками вся урна забита, хорошо хоть у неё целая приёмная в распоряжении, а не стол в главном коридоре. Хотя, чего это я? Мне, вообще, должно быть пофиг кто и как занимается сексом в этом стеклянном чудище.

– Как вас представить? – надула губы девушка, едва закончившая колледж.

– Елизавета Белоярцева.

– Ох, – она прикрыла рот пальчиками и улыбнулась. – Так вот кто заарканил самого желанного жениха Америки.

– Да, – оперлась на стол, ядовито улыбаясь, – это я. Вам помочь вызвать Джона, или сами справитесь?

– Простите, – пискнула секретарша, бодро набивая кнопки. – Хозяин, ой, простите, директор, к вам пришла Елизавета Белоярцева. Впустить? – Прошу вас, – это уже мне, – он ждёт вас.

– А я думала хозяин, – усмехнулась, искоса смотря на покрасневшую секретаршу. – Да расслабься ты, не моё дело, чем вы тут занимаетесь. Будь лапушкой, сделай кофе со сливками, и я забуду обо всём, что слышала.

Влетев в кабинет, дальняя стена которого состояла из панорамных окон, заняла ближайшее кресло, отказываясь подходить к столу: меня точно столбняк хватит, если подойду ближе.

– Милая, я думал, у тебя что-то важное. Мне неудобно разговаривать через весь кабинет.

– Н-не, простите, я очень боюсь высоты, у меня голова начинает кружиться сразу, как я подхожу к окну выше третьего этажа.

– Ах, вот оно что, – старик погладил лысую голову с редким ёжиком седых волос и поднявшись, прошёл ко мне. – Имей в виду, милочка, делаю тебе одолжение, потому что ты скоро станешь моей семьёй.

– Спасибо. – Зажав руки между коленей, вздохнула и пробормотала: – Джон, боюсь без вашей помощи мне не обойтись.

– Ух ты, – восхитился старик, – я уж думал не доживу до этого. Давай, выкладывай, кто тебя обидел.

– Да не то чтобы обидел, – отвернулась, чтобы скрыть порозовевшие щёки, – мне кажется, зреет саботаж свадьбы. Сегодня я столкнулась с некоторыми затруднениями, и чтобы с честью решить эти проблемы мне нужна ваша помощь.

– Угу-угу, – покивал он, сверкая новеньким зубным фарфором. – Ты говори, говори...

– Скажите, правда ли, что ваша семья много поколений подряд отшивает свадебные платья у одной швеи?

– Чего? – вытаращил глаза Джон, – заливаясь смехом. – Большего бреда я и не слышал. Мы всегда отшивали все костюмы в лучших домах мод, частная швея не сможет снабдить нас должным количеством качественных вещей.

– Вот оно что, – сжала подлокотник, чувствуя, что ещё секунда и позорно разревусь. – Джон, я хочу сыграть свадьбу в вашем доме через два дня, это можно устроить?

– Зачем такая спешка? Мы, итак, всех удивили скорой свадьбой через две недели, а уж два дня... не знаю – не знаю, – он оперся подбородком о камень на палке и качнулся взад-вперёд. – Есть причины?

– Есть. Думаю, что через две недели может случиться что-то из ряда вон выходящее. Возможно ли нанять священника и организовать банкет на вашей территории, но никому не говорить, что будет свадьба, вместо помолвки?

– Хочешь обдурить всех? – озорно улыбнулся старик и хлопнул в ладоши: – я за, мне нравятся такие сумасшедшие, как ты.

– Ну, спасибо.

– Я в хорошем смысле. Может, Виктор и прав был насчёт тебя, – задумчиво прошептал, смотря в пространство. – Будет тебе священник, а что там с платьем? Проблемы?

– У кого вы заказывали последние вещи?

– Ферраджо. Знаешь что, я дам тебе визитку, позвони и скажи, что от меня. Тебе сошьют лучшее платье за два дня. И не переживай о саботаже, того, кто это делаетнаверняка съедает зависть. А у завистливых людей открываются язвы желудка. Туда им и дорога.

– Спасибо, Джон. От всего сердца спасибо.

– Ну ладно, что ты, – смутился старик, и неожиданно погладил меня по голове. – Ты это, если что, приходи поговорить.

– Хорошо.

Получив визитку, я договорилась о встрече через час. Полная надежд не опозориться и окрылённая открывшимися качествами старика, я быстро спустилась и в дверях столкнулась со злющим Кейном.

Глава 6

– Я тебе куда сказал приехать? – Кен схватил моё запястье, выворачивая руку до боли.

– Отпусти, придурок, мне больно. – Произнесла-то ровно, но в душе колыхнулся страх. Это что же, он ещё и рукоприкладством будет заниматься?

– Извини, – задержав на мне взгляд, он отвернулся и разжал пальцы. – Я не хотел делать больно. Правда, извини.

Неожиданно.

– Но это не значит, что мне сейчас не хочется надрать тебе задницу, ну или выдрать, чего уж там, – усмехнулся он. – Почему не приехала, и зачем тебе понадобился старик?

– Как мой будущий родственник, он вызвался помочь в одном деле, – вздохнула, не желая ябедничать.

Всё равно ведь не поверит, что его подружка мне гадости делает. За спиной Кейна раздался цокот, и из тени вышла Дениз. А как же без неё-то, – усмехнулась своим мыслям. Как собачка верная бежит за хозяином, не дай бог, он найдёт себе новую игрушку. Впрочем, уже нашёл.

Значит, Дениз личная гончая моего жениха и та, кто будет меня подставлять. Скользнув по девушке взглядом, ослепительно улыбнулась: врага нужно знать в лицо, и держать при себе.

– Надо же, и ты здесь? – удивлённо пробормотала. – И какими же судьбами вы оба здесь? – Правильно, прикинусь дурой незнающей.

Дениз переглянулась с Кейном, и пожала плечами:

– Решила проследить, чтоб твой женишок не нашёл по дороге развлечение.

Ага, а говорит она эти гадости лишь из лучших побуждений. Что ж, не будем разочаровывать:

– Да ты что! Вот спасибо, я как раз собиралась на примерку платья ехать, так что на яхте отдохнёте без меня.

– А разве ты уже не была на ней? – со смехом спросила Дениз.

– Была, да не на той. Дениз, милая, спасибо, конечно, что озаботилась моими нарядами, но мне с детства прививали хороший вкус, так что воспользоваться твоей помощью я не могу.

– Чем тебе платье не угодило? – выступил Кейн, защищая подругу. – Дени описала мне всё по телефону, очень красивые, да и вкус у неё есть. Не морочь голову и надевай, что выбрали, на отшив других платьев нет времени.

Стерва победно улыбнулась, делая вид, что её очень уж обидели мои слова. Смотри-как как вцепилась в руку Кейна, почти висит уже. Печально вздохнув, я натянула улыбку, и ласково потрепала жениха по щеке:

– Лапушка, тебе не стоит влезать в дела невесты. По традиции, платье жених не может видеть до свадьбы, а также он не может знать, как оно выглядит. Чтобы наш брак был полноценным и крепким, мне придётся выбрать другое.

Дениз аж перекосило. Пальцы судорожно сжались, и устрашающе длинные ногти едва не прорезали нежную ткань костюма Кейна. Сделав шаг вбок, склонилась к ней и прошептала:

– Милая, если будешь так нервничать, ненароком порвёшь рукав. Ты же не хочешь, чтобы Кени злился?

– К-кени? Он тебе что, игрушка, что ли? – рыкнула она, освобождая его от своей цепкой хватки.

– Ну что ты, не горячись, иначе морщины появятся тут и тут, – показала пальцем на глаза и лоб, – а нет, извини, уже всё есть. Можешь смело морщиться, хуже не будет.

– Ах ты сука!

– Да уж не дворняжка точно, – хмыкнула, обходя парочку по дуге. – Кейн, мне надо заехать по делам, так что можешь возвращаться на вечеринку. Я сегодня уже никуда не поеду.

– Окей. Поеду домой, всё равно надо кое-какие документы просмотреть.

Что-то он легко согласился, – я аж развернулась, чтобы посмотреть, не ржёт ли он. Но нет, он просто засунул руки в карманы и привалился плечом к колонне, зато Дениз кривила морду, кипя как чайник. Бросив на меня уничижительный взгляд, завистливая курица прошипела:

– Кейн, ты слышал, как она со мной разговаривает?! Заткни пасть своей новой игрушке, иначе, это сделаю я.

Ого, вот это номер. Стоя вполоборота, я ждала, что же ответит этот дьявол, и была вознаграждена усталым:

– Дениз?

– Да, котик? – Тьфу, корова мармеладная.

– Заткнись.

Захлопнув рот, она ошарашенно смотрела на своего хозяина, щёки гончей багровели, руки то и дело сжимались в кулаки. Я же помахала ручкой жениху и послав воздушный поцелуй, вышла, наконец, из здания.

– Так, – пробормотала вертя телефон перед глазами, – и как этот гад умудрился маячок засунуть?

Поймав такси, по пути вытащила симку и выбросила телефон на проезжую часть. По бедняге сразу же проехался автомобиль. Вот так хорошо просто замечательно.

Дом мод «Ферраджо» встретил меня холодом и пустотой, время приближалось к одиннадцати, и вероятность наткнуться на кого-то из персонала стремилась к минус ста. Таксист неуверенно кашлянул, и обернулся:

– Мисс, вы уверены, что вам нужно сюда? Давайте, я вас подожду?

– Не беспокойтесь, всего хорошего.

Расплатившись, вышла из машины и прикурила. Что-то многовато я стала курить, пора завязывать, вот только докурю и сразу брошу. Огонёк сигареты мелькнул перед носом, и сизый дым с лёгкой ленцой проплыл в сторону пляжа. В окне второго этажа, там, где мелькал чей-то силуэт, послышался вскрик и маленькая, тёмная фигура перегнулась через балкон. Отставив сигарету в сторону, я напряжённо вгляделась в росшие под ним кусты, и облегчённо выдохнула: тот, кто сиганул, был явно жив.

Вечернюю тишину взрезал высокий голос, ругающийся как минимум на пяти языках одновременно. Я смогла вычленить: русский, французский, арабский и английский. Пятый был мне незнаком.

– Эй! – осторожно позвала, боясь спугнуть самоубийцу. – Вы там не умерли?

А в ответ тишина. Через две минуты раздался шорох, и на подъездную дорожку вышла высокая девушка, в штанах и майке. Босые ноги были испачканы в грязи, видимо, недавно эту землю под балконом поливали. Прижав руку к затылку и щёлкнув шеей, она остановилась в двух шагах впереди:

– Ты кто?

– Это мне тебя надо спрашивать, – затушила окурок, и выбросила в ближайшую урну. – Ты как, жива?

– Ещё одна, – мрачно процедила модель, и сплюнула. – Видимо, мне на лбу надо написать, что я не баба, а мужик. Хотя вариант с отсутствием штанов тоже подходит. Ты одна из этих, да? – он кивнул на балкон, с которого недавно сверзился.

– Я клиентка, – медленно протянула, всматриваясь в фигуру: и правда парень, худой, что глиста во фраке, но кадык и большие руки с длинными пальцами явно не женские.

– А, ну тогда топай. Если этот жмот спросит, скажи, что никого не видела.

– Сказать-то скажу, но про какого жмота ты говоришь? – меня всё больше распирал смех.

Прохладный ветер взъерошил короткие волосы незнакомца, под майкой отчётливовстали торчком затвердевшие соски. Красив, даже очень. Тонкие черты лица, большие миндалевидные глаза стального оттенка, тёмные волосы, но явносветлее, чем у шатенов.

Эхе, – какой милый мальчик, однако. Вздохнув об унылой участи жены МакАлистера, кивнула и пошла своей дорогой. Не следует дольше, чем нужно глазеть на других мужчин, несварение может случиться. А то и язва откроется. Зависть к потерянной свободе жгла душу, ненависть к почти мужу разрывала на части, и как вишенка на торте: желание иметь другого мужчину. Плохо выходить замуж с такими мыслями, очень плохо. Пусть и ненадолго и почти понарошку, но я сознательно съедала себя завистью к свободным женщинам.

Замерев у входной двери, почти сделала шаг назад, чтобы сбежать. Я могу скрыться в Лондоне, могу вернуться в Россию и забыть обо всём, как о страшном сне, но тогда, грош цена моему слову и силе воли. Я обещала самой себе, что не буду убегать, как в своё время поступила мама, и встречу своего врага лицом к лицу.

– Но, бог мой, целый год быть женой этого дьявола выше даже моих сил, – невольный шёпот сорвался с дрожащих губ.

Вспомнив, что за спиной остался незнакомый парень, вскинула гордо голову и закусив щеку, дёрнула ручку двери на себя.

Я сильная.

Я справлюсь.

Только оказавшись внутри, поняла, насколько мне страшно, насколько я не хочу быть женой этого человека. Не хочу быть его грелкой ночной, не хочу каждодневных скандалов, а они обязательно будут. Не хочу тихо сходить с ума от безысходности и понимания, что сама, сама совершила эту ошибку. И плевать теперь на академию, бог даст, снова поступлю.

Хочу исчезнуть.

Сев на гостевой диванчик, опустила голову на колени и разрыдалась.

– Не хочу-у... я не хочу выходить замуж, не хочу видеть его наглую рожу, не хочу носить его фамилию. Не хочу...

Всхлипнув, шмыгнула и вытерла нос. Тушь потекла.

– Эй, – раздалось тихое от двери. – У тебя всё в порядке?

Вздрогнув, наспех вытерла лицо платком и повернулась:

– Нормально. Сейчас проревусь и всё пройдёт.

– Ты так сильно не хочешь замуж? Прости, я нечаянно подслушал, – парень сел рядом, сложив пальцы в замок. – А зачем нужна нежеланная свадьба? Люди, вступающие в брак под давлением обстоятельств или родни, почти всегда несчастны. У тебя есть время отказаться и жить так, как хочешь этого ты. Свадьба же не завтра, да? – повернувшись, он улыбнулся и подмигнул.

– Нет, – снова всхлипнула, – послезавтраа-а-а.

– Оу. И всё равно всё поправимо, слышишь? – он несмело похлопал меня по плечу и откинулся на спинку. – Хочешь сбежать?

– Что? – рыдая, оторвала руки от лица.

– Давай сбежим.

– Сбежать? – прошептал, приоткрыв рот.

Да разве могла я допустить хотя бы мысль об этом? Что скажут люди? Что будут говорить о моей семье, стоит мне только сбежать? У отца наверняка начнутся проблемы с партнёрами после такого скандала. Общество, чёртово высшее общество, как осьминог просунуло свои щупальца туда, куда можно и нельзя. Везде сплетники, зависть гложет одних, ненависть разрушает других. Мы давно уже разучились просто жить, не оглядываясь на чужое мнение. Так жила моя мама, таким был отчим до свадьбы. А потом появились обязательства, от которых просто так не отмахнуться, и ношу ответственности за чёртову репутацию взвалили на себя дети.

– Но я не могу всё бросить.

– Ты хочешь замуж?

– Нет, конечно, нет.

– Тогда бросай. Бросай сейчас, пока есть возможность, потом может быть поздно.

– У нас договор, – хмыкнула я, – женитьба всего на год.

– А ты уверена, что тебе дадут развод, когда ты попросишь? – парень склонился к моему лицу, и всмотрелся в заплаканные глаза. – Тебе дали гарантии, прописали в этом самом договоре, что ровно через год ты получишь развод?

– Нет, но старик же дал слово!

– Ты выходишь за старика?! – по его лицу проскользнула тень пополам с брезгливостью.

– Да нет же! За дьявола этого, Кейна, чтоб его бесы забрали!

– За МакАлистера? – тихо прошипел парень. – За эту сволочь?!

– В точку, – подняла палец. – Слушай, а это не тебя он спас на вечеринке, когда тебя пытались... ну... того самого.

– Ты хочешь сказать изнасиловали? – горько усмехнулся он, вернувшись в прежнее положение. – А что если я скажу, что именно Кейн сначала устроил всю эту травлю?

– В смысле? – отодвинулась на всякий случай.

– В прямом. По договору с агентством я не имел права разглашать свой пол, выступал на подиумах как модель андрогин, все считали, что я женщина, притворяющаяся мужчиной. Вот Кейн и устроил на меня свою охоту, а когда загнал в угол и выяснил, что между ног у меня яйца, а не женские прелести, решил побыть героем и спасти от своих собратьев, которые ждали своей очереди, чтобы оприходовать новую жертву.

– Оприходовать по очереди? – выдавила ошарашенно. – Нет. Да быть такого не может! Кейн, конечно, дьявол, гад, подонок и, вообще, дрянная личность, но не настолько же.

– О, так ты его ещё и защищаешь? – теперь уже он от меня отодвинулся. – А, знаешь, что? Вали давай к нему и выходи замуж. Надеюсь, он тебе развода не даст.

– Ты нормальный? – у меня даже слёзы высохли от этой тирады. – Что за истерика на пустом месте?

– Посмотрел бы я на тебя в тот момент, когда мужик шарит в твоих штанах, пытаясь член просунуть в задницу! На сухую! – психанув, он резко подскочил и едва не снёс дверь.

– На сухую? – пробормотала поднимаясь. – Это он, вообще, о чём? Ладно, и хрен бы с ним, сейчас надо платье заказать.

Поднявшись на третий этаж, осторожно шагнула в тёмный коридор. В самом конце одна дверь была открыта, и оттуда доносились звуки какой-то попсы.

– Ла-ла-ла, я тебя не отдам, нее-е-ет, – раздался вой, от которого я подскочила. – Ла-ла-ла, я тебя залюблю да-да-да...

Фу, ну что за гадость он поёт? Это же он?

Быстро дойдя до заветного прохода, заглянула и застыла как вкопанная: посреди большой комнаты стояло оно, то ли женщина, то ли мужчина. Человек был невысокого роста, но с крепкой задницей, обтянутой малиновыми трико, на голове стоял такой хаер, что волосы пришлось бы сбривать, расчесать просто нереально. С ушей свисали длинные серьги с большими рубиновыми камнями, спину обтягивал топ. Оно прыгало на одной ноге, тоже босой, и пришпиливало золотую полупрозрачную ткань к манекену.

– Простите, – что-то голос охрип. – К вам можно?

– Ла-ла-ла, я тебе засажу, я тебя залюблю... – продолжало вопить это чудо.

Осторожно войдя, на цыпочках дошла до модельера и осторожно тронула за плечо.

Комнату наполнил такой визг, что пришлось зажать уши, чтобы не оглохнуть. Чудо повернулось, сверкая гладковыбритым, но всё же мужским подбородком.

– Не разбери какого пола дяденька, – прошептала, делая шаг назад. – Кажется, я ошиблась дверью. Простите.

– А ну стоять! – гаркнул он нормальным голосом. – Ещё раз услышу не разбери какого... и всё остальное, – помахал он надменно рукой, – останешься без платья на свадьбу. Ты от Джона? Ничего так мордашка, правда, с весом беда. Ай-яй, – прижав палец к подбородку, мужчина качнул головой, – тебе бы сбросить килограмм семь, даже восемь. Сколько ты весишь?

– Ш-шестьдесят.

– Плохой ответ, – сморщил он нос. – После свадьбы сядешь на диету.

– Ни за что, – осмелев, сложила на груди руки. – У меня рост почти сто восемьдесят, если буду весить меньше, меня ветром сдует.

– Ладно, в конце концов, такая корова не моей женой должна стать, – вздохнув с облегчением, это чучело ткнуло пальцем в золотую ткань. – Вот твоё платье, завтра вечером будет готово, а сейчас мы снимем мерки. Раздевайся догола.

– С ума сошли?! Да ни за что! – отпрыгнула от протянутых рук. – У меня свадьба, а не поход в бордель.

– Милочка, или делаешь, как я скажу, или эта прелесть отправится в помойку, – схватив ножницы, модельер приставил их к ткани.

– Чёрт с тобой, – прошипела тихо.

Скинув всю одежду, осталась в чём мать родила, закрывая ладошками лобок. А этот... человек спокойненько помог одеться, и повернул лицом к зеркалу:

– Ну вот, красавица.

– А недавно коровой была, – хмыкнула, разглядывая витой узор половины платья.

– Коровы тоже могут быть красивыми, всё зависит от производителя, запомни это.

– Хам. Но платье красивое.

– Это тебе за не разбери какого пола дяденьку, – улыбнулся он во весь рот, и хлопнул в ладоши. – Меня зовут Даная, а ты, стало быть, Элизабет.

– Странное имя, – пробормотала, не отрывая взгляда от зеркала. – Приятно познакомиться, Даная.

Глава 7

– Ма-ам! – подхватив полы платья, я пронеслась по лестнице, не заботясь о том, что могу грохнуться. – Я не могу найти туфли!

– Милая, они здесь, – спокойно ответила мама, держа в руках классические лодочки.

– Нет, не эти, – отмахнулась, чувствуя, как вскипаю. – Мне нужны босоножки на шнуровке, я вчера их оставила в прихожей на тумбе, даже коробку не открывала.

– Ну не могли же их украсть, – приложив палец ко лбу, мама наморщилась: – давай поищем.

– До выхода осталось десять минут... десять.

Присев на узкий диван, обмахнулась руками и поёжилась: платье было очень красивое, но и открытое, а если учесть, что я была голая и под ним у меня не было даже трусов... В общем, чувствовала себя развратной невестой, что придавало моему взгляду некую загадочность, особенно когда мне надо было куда-то присесть.

Со стороны общей гостиной послышались крики, и напряжённый голос няни, которую отчитывал Вовка? Вздохнув, поднялась и пошла на вопли. Представшая перед глазами картина была бы смешной, если не одно но: шнурки моих новых, красивых и таких дорогих босоножек были во рту маленькой проказницы. Лекса с упоением мусолила золотые полоски, запихивая в рот всё большие куски кожи.

Вова, как истинный рыцарь, пытался победить моего собственного дракона, и отобрать у мелкой козявки обувь, на что раздавался новый вскрик, и Лекса, этот пухлый, рыжий ангел с рожками отползала подальше, продолжая своё варварское нашествие.

– Тина, как это понимать? – устало прислонившись к косяку, потёрла виски зажмурилась. – Вас наняли, чтобы Лекса всегда находилась под присмотром, и таких вещей, как это, – показала пальцем, – не происходило.

– Простите, мисс, – покраснела женщина. – Я отлучилась на две минуты, а когда вернулась, она уже сидела с вашей обувью. При любой попытке отобрать девочка рычит и начинает кричать. Я надеялась, что у Вовы получится забрать.

– Так, ладно.

Подошла к сестре и присев на пол, погладила ребёнка по голове. Смешные кудряшки. Алексе всего год, и назвали её в честь тёти, поэтому и растёт такой пакостницей.

– Лекси, милая, отдай сестрёнке обувь, мне она очень нужна.

Насупленный взгляд каре-зелёных глаз получился таким смешным, что я едва не оставила ей босоножки. Но, нельзя. Даная меня просто убьёт. Объездив вчера большую часть магазинов, я так и не нашла подходящей к платью обуви, и тогда модельер пришёл на помощь, аки принц в малиновых подтяжках и красных перьях на голове. Мановением руки, он вытащил коробку с обувью и строго-настрого пригрозил пойти в них.

– Но почему ты мне сразу их не дал? – устало выдохнула, разглядывая подарок.

– У меня настроение с утра не было.

– Вот же...

– Тихо, – он прижал палец к моим губам. – Я слышу Муза, моего милого... так, всё собирайся и отчаливай, я пошёл творить.

– Спасибо.

– Да-да, ты мне благодарна, будешь должна. А теперь прикрой прелестный ротик, и уходи.

Вспомнив, с каким благоговением он смотрел на эту пару, мне стало нехорошо от мысли, что он может сделать, если я приеду не в них.

– Лекси, отдай, – осторожно потянула измусоленные беззубым ртом шнурки.

– Ня-а-а, – разнёсся по комнате вой.

– Нет, Лекси, только не сопли, – отпрянула, стискивая босоножки, – не надо их ещё и соплями заливать... Что я за невестой такой буду?!

– И-и-и...

– Мам! Иди сюда!

Пока мама отнимала у Алексы обувь, я прошла к окну и с тоской в последний раз окинула взглядом двор. Жить мне придётся у МакАлистеров, но если надо, смогу укрыться и в своём доме, который продавать я наотрез отказалась. Вместо этого, я создала из моего любимого дома, моей отдушины крепость, в которую просто так не попасть. Теперь, повсюду там стояли пуленепробиваемые окна, новые замки и камеры наблюдения по всему периметру, в том числе, и во дворе.

Да, кто-то может сказать, что я делаю всё слишком много, слишком сильно, но такова моя натура. Если что-то нужно, то я из последних сил буду выкладываться, как сейчас. Вроде бы надо сидеть и рыдать, а вместо этого я стараюсь сделать всё настолько хорошо, насколько возможно. Самоуважение и гордость в моём случае гипертрофированны, видимо, сказались походы к тому психологу-шарлатану.

– Лиза, я забрала! – победно вскрикнула мама, потрясая босоножкой. – Сейчас протрём и можно надевать.

– Хорошо, – улыбнулась ей в стекло, проводя пальцем по подоконнику.

Жаль оставлять этот дом вот так, вынужденно. Поправила золотую накидку, скрывшую левое плечо, оттянула выбившийся локон, и выдохнула: пора.

На выходе из дома, меня задержал Вовка. Строго осмотрев с головы до ног, он поджал губы и скривился:

– Ты слишком красивая для него.

– Спасибо, – пригладила рыжие вихры, поправила бабочку, понимая, что ещё немного и пущу скупую слезу.

– Лиза, – Вовка ухватил меня за руку и с силой сжал пальцы: – если он тебя обидит, я его убью.

– Не надо, Вовочка, – всё-таки не сдержалась. Сморгнула набежавшую влагу и натянуто улыбнулась, в который раз уже за утро. – Не говори таких слов. Кейн, конечно, не подарок, но он неплох, где-то в глубине души. Я верю, что и у него есть хорошие качества и постараюсь их найти. Не переживай, твоя сестрёнка не даст себя в обиду.

– Смотри мне, – погрозил он пальцем. – Если что, ты всегда можешь вернуться домой. Если бы папа был здесь во время заключения сделки, он точно порвал этот брачный договор и не позволил тебе выходить замуж вот так

– Откуда ты знаешь про сделку? – нахмурилась я.

– Подслушал, – буркнул брат, и пошёл к лимузину.

– Спасибо, – прошептала ему вслед. – Я тоже тебя люблю.

Машина свернула в последний раз и остановилась напротив высоких ворот, распахнутых по случаю торжества. Бравые молодцы, охранявшие территорию, устроили контрольно-пропускной пункт, и пускали только после предъявления пригласительного, рассчитанного на одного. Прилетевший по случаю свадьбы отец, взял меня под руку, и легко похлопал по запястью:

– Не дрейф, принцесса. Мы справимся.

– Ох, пап, – бросила быстрый взгляд на мрачного отца. – Не переживай так за меня, я сильнее мамы. Я справлюсь.

– Да, пожалуй, этого у тебя не отнять, – усмехнулся он, и увлёк за собой.

Мы вошли дом с чёрного входа, тогда как остальные прибывшие, расположились в большом саду, оформленном в классическом стиле. Небольшая комната, в которой меня оставили и сказали ждать, была мрачной и унылой. Комод из тёмно-красного дерева с золотым орнаментом по фасаду и большой статуэткой посередине, занимал почти всё пространство. На стенах висели грамоты, памятные листы и прочая мишура адресованная Кейну, победителю в греческой борьбе, фехтовании, рисунку, математике и тому подобном.

– Он, вообще, жил как обычный ребёнок? – пробормотала под нос, рассматривая очередное награждение.

Первые места с трёх лет и до пятнадцати, потом вторые, третьи и снова первые. Последняя победа случилась год назад, в день смерти его родителей, а вот сама надпись, за что вручена – затёрта маркером.

Со стороны двери послышался шорох, и щёлкнувший следом замок заставил дёрнуться.

Заперли!

– Эй, – позвала, подойдя к двери. – Там кто-нибудь есть?

После непродолжительной тишины, послышался вздох:

– Я не позволю тебе выйти за него.

– Мэттью? – прижавшись к двери, не поверила своим ушам. – Мэтт, ты пришёл! У тебя всё в порядке?..

– Ты меня слышишь? – перебил друг. – Я не дам тебе выйти за него замуж.

– Мэтт, пожалуйста, не совершай ошибку. Ты же не такой, – голос дрогнул и я впилась ногтями в ладони, чтобы совладать с эмоциями.

– Это ты, ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни! – рявкнул он, ударив по дереву. – Не позволю, я убью его.

– Нет! Нет, – добавила тише. – Мэттью, ты же знаешь законы нашего мира, если я сейчас сбегу с церемонии, на нашу семью падёт позор, который отмывать придётся моему отцу. Мэти, это всего лишь на год, слышишь? – сползла на пол и прислонилась к двери головой. – Всего год. Джон обещал, что Кейн даст мне развод после одного года брака.

– Зачем, Лиз?.. – простонал Мэтт. – Я защищу тебя и твою семью, ты же знаешь, что у меня влиятельная семья. Мы поможем, только не выходи за него. Прошу.

– Ты не понимаешь, – всхлипнула не сдержавшись. – Там столько всего намешано: Джон откажется от Кейна, если я не выйду за него, точнее, если он не женится, но Кейн хочет только меня; и долг деда перед Джоном за спасение жизни; и моё слово; и та пресс-конференция, где Кейн показал чёртов брачный договор... Столько всего, что я не могу просто взять и всё бросить, и уж тем более я не могу взвалить на тебя эти проблемы. Только не на тебя, Мэтти.

– Ты не мать Тереза, Лиз, – отрешённо ответил он. – Ты просто запутавшаяся девушка, которая хочет решить все проблемы мира одним махом, но так не бывает. Если сейчас ты пожертвуешь собой, то больше не сможешь остановиться и исправить всё, что натворила.

И ведь сердцем понимала, что он прав, но зубоскалящие акулы, нацелившиеся на бизнес отца, уже открыли пасти, чтобы сожрать с потрохами всё, что они с матерью наживали долгие годы. Скандал от расторжения помолвки станет последним забитым гвоздём в гробу. Была ещё одна причина, которая перекрывала все остальные. Месяц назад отцу стало плохо на презентации нового клуба, после обследования, которое родители пытались от меня скрыть, оказалось, что у него опухоль мозга. И прилетел отец на полдня не с очередных переговоров, а с клиники, в которой проходит курс химиотерапии. Мама плачет по ночам, отец подбадривает, но по голосу слышно, что он сам почти сдался.

Мой брак, то, что может спасти компанию отца от разорения, и если он умрёт, мать сможет воспитать Вовку и Лекс. Потому что, все деньги, что были, они вложили в развитие бизнеса, на наших счетах на самом деле не так уж и много осталось. Об этом я узнала только тогда, когда ремонтировали мой дом. Сашка проговорилась, а мама только улыбалась и подписывала счета, веря, что отец поправится.

Проведя пальцем по ковру, вытерла слёзы и поднялась:

– Прости, Мэттью. Я не могу отказаться от свадьбы.

Год брака с МакАлистером – это целый год передышки для отца.

Он мне не ответил.

Осторожно нажала на ручку и открыла дверь. Коридор был пуст, только в одном конце мелькнула тёмная ткань пиджака.

Ушёл.

Почему-то в груди в этот момент так зажгло, что стало трудно дышать, ноги подкосились, и чтобы не упасть, я схватилась за стенку. Он ушёл.

Потеряла. Я его потеряла...

– Нет. Мэтт, только не ты, не бросай меня, слышишь?! – закричала яростно, подхватывая подол, и стремясь в ту же сторону.