Текст книги "Согласие на мечту (СИ)"

Автор книги: emungere

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Глава 1 ==========

Художник – это мечтатель, согласившийся мечтать о реальном мире.

Джордж Сантаяна

***

– Пожалуйста, входи, – сказал Ганнибал. Затем отступил в сторону, чтобы пропустить Уилла в свой кабинет.

Уилл сделал два шага вперед и остановился. Уголки губ Ганнибала были прямыми, но Уилл успел поймать еле заметное движение. Он провел последние несколько часов в морге. А у запаха была нехорошая привычка оставаться на нем дольше, чем ему того бы хотелось.

– Тебе скорее всего не захочется находиться со мной в закрытом пространстве. Может, мы перенесем нашу встречу?

– Возможно, мы сможем прогуляться? – предложил Ганнибал. – Я был бы рад возможности прояснить мою голову.

– Конечно.

Ганнибал взял свое пальто и сумку из незаметного шкафа, стоящего рядом с входной дверью. Затем он поочередно выключил все лампы.

– Я всегда твой последний прием? – спросил Уилл.

– Да. Я обычно не назначаю пациентов после семи.

Уилл нахмурился.

– Ты никогда мне об этом не говорил. Я мог бы приходить пораньше.

– Я предпочитаю видеть тебя последним.

Уилл не знал, что ему на это ответить, или как реагировать на улыбку, которая сопровождала эти слова. Даже когда они вышли на холодную улицу, он все еще чувствовал себя в тепле.

Ветер ударял о голые деревья. Солнце ушло из вида час назад. Несколько людей на тротуаре спешили домой, их головы были опущены, а руки глубоко спрятаны в карманы их верхней одежды.

– Мне сложно представить ситуацию, когда тебе нужно прояснить свою голову.

– Я так же, как и ты, провожу мои дни в запутанных разумах других людей.

– Я не думаю, что тебе так уж сложно отделить их от себя.

– Это зависит от пациента.

– И какой же тип пациента у тебя был на последнем приеме?

– Среднестатистический, нервный пациент, который имеет тенденцию потеть.

Уилл покачал головой и подавил улыбку.

– Как недобро, доктор Лектер. И не особо профессионально.

– Я приношу свои извинения, – ответил Ганнибал, в глазах которого плескалось веселье. – Этот день оказался более длинным, чем обычно, и у меня, к сожалению, очень острое обоняние. Иногда оно бывает полезным, но чаще всего оно мне в тягость.

– Насколько острое?

– Твой визит в морг был сразу для меня очевиден. Я также могу сказать, что ты ел на обед. При близком расстоянии я смогу назвать марку твоего шампуня.

Уилл от удивления поднял брови.

– И что же я ел на обед?

– Сэндвич с зеленым салатом и тунцом. Слишком много горчицы в салатной смеси. На промышленном белом хлебе, который я назову хлебом только потому, что еще не придумали более подходящее наименование.

Уилл решил запастись жвачкой или мятными конфетами перед следующим приемом, но большая часть его внимания была отдана тому, чтобы уложить данную информацию в его вечно меняющуюся конструкцию Ганнибала, которую он всегда держал в своем разуме. Он почувствовал в себе необъяснимую радость от этой новой информации, более странной, чем та, которую он уже знал, и от того, что Ганнибал был готов ей с ним поделиться.

– Ты не можешь чувствовать запах хлеба, – сказал ему Уилл. – Он же ничем не пахнет.

– Настоящий хлеб пахнет; но я признаюсь, что об этой части я догадался, базируя свою догадку на той информации, которая мне о тебе известна, и на твоем происхождении.

– У меня есть чудо-хлебное происхождение? Я уверен, что мне следует почувствовать себя оскорбленным.

– Но ты же себя так не чувствуешь. По большей части тебя не беспокоит прошлое. Твои неуверенности берут свое начало в других истоках.

Уилл отвел свой взгляд в сторону фонарей и темных домов.

– И откуда же берутся твои неуверенности?

– Точно не в моем прошлом. Мы все-таки прогрессировали больше, чем наши предки.

– Расскажи мне о своих предках, – попросил Уилл.

Ганнибал оставался молчаливым какое-то время их пути. Они остановились у перекрестка: достаточно далеко от поребрика, чтобы их не задели брызги из-под колес проезжающих рядом машин.

– Запах снега и сосны, – ответил Ганнибал. – Темного ржаного хлеба и воды, бьющей из-под земли, такой холодной, что она несет в себе воспоминания о далеких ледниках.

Уилл посмотрел на него. Ганнибал наблюдал за пробкой и позволил ему смотреть.

– Ты скучаешь по этому? – спросил Уилл.

– Временами.

– Ты когда-нибудь вернешься назад?

– А ты?

Они перешли улицу, когда изменился свет, и продолжили свою прогулку. Уилл поднял воротник своей куртки, но ветер все равно обжигал кожу его шеи. Он сгорбился и опустил голову вниз.

– Иногда я думаю, что мне следует это сделать, – ответил он. – Топливо и соль. Ловля рыбы с помощью сети. Я знаю, что для меня это будет лучше. Знаю, что так я продержусь дольше.

– И тем не менее ты остаешься.

– Я помогаю людям.

– Спасаешь жизни, – поправил его Ганнибал.

– Да.

– Зачем?

– Что ты имеешь в виду?

– Твое желание помогать никто никогда не подвергал этому вопросу. Но если посмотреть, насколько сильно оно наносит тебе вред, возможно следовало бы задать этот вопрос.

Уилл не мог найти ответа. Они молча шли, пока не столкнулись со следующим перекрестком. Уилл увидел автобус и лужу грязи прежде, чем произошло их столкновение. Он без раздумий встал впереди Ганнибала и принял в спину ледяные брызги. Это приблизило его к Ганнибалу сильнее, чем он рассчитывал.

Ганнибал улыбался ему той самой минималисткой улыбкой, которая была ему присуща: вокруг его глаз образовались морщинки, и в них отпечаталось тепло и что-то еще.

– Очень по-рыцарски, – сказал он.

Уилл неуклюже пожал плечами.

– Все, что на мне надето, можно засунуть в стиральную машину.

Ганнибал снял шарф со своей шеи и обмотал его вокруг шеи Уилла, затем спрятал кончики под куртку.

– Больше нет. Кашемир и шелк. Приглядывай, пожалуйста, за ним, как подобает.

– Постой …

Уилл потянул за шарф, чтобы его снять, но Ганнибал остановил его легким прикосновением к центру груди.

– Возьми его, – сказал он. – Ты одет не по погоде, а прогулка была моей идеей. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя неуютно.

Легкая ткань, хранящая в себе жар кожи Ганнибала, окутала шею Уилла. Он не хотел возвращать шарф обратно.

– Когда-то считалось традицией, чтобы рыцарь нес в битву символ преданности миледи, – сказал Ганнибал с абсолютно серьезным лицом, портя все впечатление лишь дразнящим блеском глаз.

Уиллу пришлось улыбнуться. Он опустил глаза вниз и покачал головой.

– Ну, а сейчас ты просто надо мной смеешься.

– Возможно. И все же я предлагаю продолжить нашу прогулку.

Легкое прикосновение Ганнибала привело его в движение. На секунду или две они шли рука об руку. Уиллу нравился вес руки Ганнибала на сгибе его локтя так же сильно, как шарф, обмотанный вокруг его шеи. Возможно даже больше.

========== Глава 2 ==========

Когда он ехал к Ганнибалу домой на следующий день, чтобы вернуть шарф, то надел свой в виде демонстрации. Не кашемир и не шелк, и да, возможно немного потрепанный, но идеально ему подходящий.

Шарф, сложенный на пассажирском сидении, со своей мягкой серой клеткой на фоне кроваво-красного цвета, без сомнения смотрелся здесь так же не к месту, как и на его шее. Он взял его в руки и вышел из машины, чтобы постучать в знакомую дверь.

Открывая дверь, Ганнибал вытирал руки, а поверх его темных штанов был повязан белый передник. Увидев Уилла, он улыбнулся и отошел, пропуская того в дом.

– Ты как раз вовремя, – сказал он. – Обед практически готов.

– О, нет, я просто… – Уилл протянул ему шарф. – Я пришел, чтобы вернуть его.

Но каким-то образом он оказался внутри, и Ганнибал уже закрыл за ним дверь.

– Это совсем ни к чему. Считай это моим подарком. На самом деле, я собирался принести тебе еще и это. – Он взял перчатки с маленького столика под зеркалом и кинул их Уиллу. – Пожалуйста, прости, что не могу взять твое пальто. Говядина в критической стадии.

Уилл несколько минут стоял с шарфом и перчатками, прижатыми к груди, в то время как Ганнибал исчез на кухне. Придя в себя, он снял куртку и повесил ее на крючок. Перчатки были сделаны из кожи коричневого цвета и покрыты чем-то легким и мягким. Какое-то время его одолевали сомнения, но в конце концов, подумал он, не произойдет ничего страшного, если он их примерит.

Они сели идеально. Кожа была настолько мягкой, бросив виноватый взгляд в сторону кухни, он позволил себе провести ладонью по шее и ощутить их на более чувствительном месте. Затем он их быстро снял и с небольшим сожалением положил их вместе с шарфом на стол.

Ганнибал стоял над железным казаном на кухне. Комната была наполнена запахом свежего имбиря и чеснока, и шипением чего-то очень горячего. Уилл собирался сказать, что он на самом деле не может остаться, но вместо этого спросил, может ли он чем-то помочь.

– Можешь налить себе бокал вина и рассказать мне о том, как прошли твои утренние занятия в Академии. – Ганнибал кивнул в сторону открытой бутылки, стоящей на барной стойке.

– Перчатки, – сказал Уилл, наливая себе вино. – Я не могу их принять.

– Тебе они не понравились?

Уилл сдержал порыв закатить глаза.

– Ты же знаешь, что дело не в этом.

– Да, знаю. – Ганнибал положил жареное мясо на тарелки, рядом с уже расположившимися там квадратиками из риса. – Но это будет единственное извинение, которое я могу принять, потому что, в противном случае, твой отказ основан лишь на желании следовать социальным стандартам. Было бы неожиданно услышать подобное от тебя.

– Возможно, дает знать о себе мое чудо-хлебное происхождение, но все, о чем я могу думать, когда смотрю на них, это то, что они стоили, скорее всего, около сотни баксов.

– На самом деле больше. Проблема в этом?

– Да, в этом.

– Почему?

Уилл вертел в руках бокал вина и водил ногой по углублению на сине-сером полу.

– Почему ты хочешь отдать их мне?

– Есть ли ответ, который тебя удовлетворит?

– Для начала, правда.

– Тогда правда заключается в том, что мне принесет наслаждение тот факт, что я тебе их отдам.

– И мы снова вернулись к “почему”.

Ганнибал взял тарелки со стола и повел Уилла в столовую.

– Ты подозреваешь, что у меня есть какой-то нечестный мотив?

– Я ничего не подозреваю. Мне просто непонятно.

Ганнибал ничего не говорил, пока не прожевал еще пару кусочков.

– Эстетическое удовольствие, – произнес он наконец.

Уилл поднял взгляд от тарелки.

– Твое или мое?

Ганнибал слегка улыбнулся.

– Почему не оба?

После этой фразы Уилл решил оставить эту тему. Ему показалось опасным давить дальше.

Он уезжал домой вместе с перчатками и шарфом, мирно лежавшими на соседнем сидении. Выводя днем гулять своих собак, он надел все то, что дал ему Ганнибал. Его щеки слегка покраснели, когда он стоял один на холодном воздухе и думал о том, какое эстетическое удовольствие получил бы Ганнибал, если бы он стоял рядом с ним. Он, должно быть, имел в виду что-то еще, но как бы Уилл ни старался найти еще какую-нибудь причину, каждый раз его разум выходил проигравшим.

Бросая собакам палки он старался не думать о том, что на перчатках могут остаться царапины.

========== Глава 3 ==========

Уилл носил шарф и перчатки всю неделю: в класс, на место преступления, на прогулку с собаками. Только следующая встреча с Ганнибалом заставила Уилла засомневаться и открыть шкаф, в котором было единственное зеркало в полный рост, чтобы еще раз на себя посмотреть.

Как и ожидалось, он не нашел ничего особенно привлекательного: эстетически или как-либо еще. Если честно, то комбинация из шарфа и перчаток на фоне его старой зеленой куртки придавала ему совершенно несвязный вид, словно он был пугалом, собранным из несочетающейся между собой одежды.

Достав из глубины шкафа свое хорошее пальто, он надел его, не позволяя себе размышлять о собственных мотивах. Прошло почти десять лет с тех пор, как он его надевал, да и то это было по случаю похорон Мириам Ласс. Он нашел на воротнике пару следов от моли, но это была лучшая вещь в его гардеробе.

Когда час спустя Ганнибал открыл для него дверь своего кабинета, Уилл пожалел, что не остался в своей старой куртке. Взгляд Ганнибала замер на его теле и пристально следил за его движениями, пока он входил. Уилл снял все три инкриминирующих предмета так быстро, как только мог.

– Прежде, чем мы начнем, – сказал Ганнибал, протянув ему маленький, плоский предмет, обернутый в черную матовую бумагу и украшенный черной лентой.

– Это что, похороны в подарочной упаковке? – пошутил Уилл, забывая на секунду о манерах из-за своего дискомфорта. – Извини. Что это?

– На этой неделе я ездил в Нью-Йорк. Там есть книжный магазин, который мне очень нравится, и когда я увидел это, то мне показалось, что это был знак свыше. Если ты, конечно, веришь в подобные вещи.

– Помимо судебных текстов я не особо много читаю, – проговорил Уилл, затем разорвал бумагу и замер.

Внутри книга была такой же черной, в цельнотканевом переплете с тесненной обложкой. Название, отпечатанное золотом, гласило: Энтомология двукрылых насекомых для рыбаков. Немного потрепанная по углам, в целом она несла в себе чувство возраста и качества. Он открыл титульный лист. Датирована 1839 годом.

Он медленно опустился на стул, все еще продолжая переворачивать страницы. Бумага внутри была толстая и тяжелая, края не обрезаны. Иллюстрации казались более реальными, чем фотографии, цвета все такие же сочные после более, чем ста лет использования. Он резко ее закрыл и положил свою ладонь поверх обложки.

– Я не могу ее принять, – сказал он, и эти слова причинили ему почти физическую боль.

– Это не первое издание.

– Знаю. Первое было в 1836 году. Но это все равно должно быть стоило… – Он остановился и покачал головой, чувствуя себя невозможно грубым, снова поднимая тему денег.

– Деньги неважны.

– Говорит человек, у которого всегда были деньги.

– Не всегда, – возразил Ганнибал. – Большую часть моей жизни – да. Но я также знал абсолютную противоположность. Когда я был ребенком, были годы, когда я считал, что поесть один раз в день – верх счастья, два раза – почти неслыханная роскошь.

Оторвав взгляд от книги, Уилл присмотрелся к лицу и шее Ганнибала, ожидая заметить напряжённые мышцы, но к своему удивлению, не нашел ни малейшего признака напряжения, что означало либо ложь, либо отсутствие какого-либо неудобства от признания.

– После того, как умерли твои родители? – спросил Уилл.

– Да. Какое-то время я был предоставлен самому себе: я побывал в нескольких бедных приютах до того, как дядя меня нашел.

– Что заняло у него так много времени?

– Он и мой отец не были в восторге друг от друга, и еще меньше от титула, который перешел к нему вместе с поместьем. Исполнителям завещания потребовалось какое-то время, чтобы его найти.

– Титул?

Ганнибал оперся на письменный стол и выдал ему сухую улыбку.

– Боюсь, что я граф Лектер. И по всей вероятности я буду последним.

Уилла настигло воспоминание о своей обуви, когда он еще учился во втором классе, обуви, которая расходилась около пальцев и была переклеена скотчем. Его учитель по математике как-то поймал его отца после школы и предложил ему деньги, чтобы тот мог купить ему новую обувь. В то время Уилл не мог понять, почему отец думал, что это была не самая хорошая идея. А его психиатр оказался европейской знатью. Он хотел рассмеяться, но тогда Ганнибал заставит его объяснить свой смех.

– Кто-нибудь знает? – спросил Уилл. Эта была одна из тех новостей, которая мигом разлетится в обществе.

– Не в этой стране. Не было причин рассказывать об этом.

Уилл поднялся и подошел к окну. Он прижимал книгу к груди, не желая оставлять ее на столе.

– А сейчас вдруг нашел причину.

– Ты спросил. Я мог бы уклониться от ответа, но какой в этом смысл?

– Какой был смысл с самого начала?

– Что возможность получить желаемое приводит к еще большему пониманию красоты. Думаю, книга тебе понравится.

Уилл опустил глаза и снова посмотрел на нее, спрятанную у него на груди.

– Она… прекрасна.

– Тогда тем более ты должен оставить её себе.

Необходимость спрятаться от этого утверждения внезапно заставила Уилла полностью повернуться к окну. Он посмотрел на свет в доме через улицу, затем на тускло освещенный тротуар.

– Всегда требуется отдать что-то взамен, – сказал он.

– Если быть более точным, то подарок несет в себе толику благодарности и обязательства. Так подсказывает тебе твой жизненный опыт, да?

– У меня нет большого опыта в получении подарков.

– Расскажи мне о наиболее запомнившемся.

– Один из друзей моего отца подарил мне велосипед, когда мне исполнилось шесть. Как выяснилось, он его украл.

– Я уверяю тебя, что за книгу я заплатил законно.

– Я это знаю.

– И все же что-то в этой ситуации напоминает тебе ту другую, иначе бы она не пришла к тебе в голову так быстро.

Это было справедливое замечание, и Уилл сдержал порыв огрызнуться на Ганнибала за это. Он обошел комнату, держась ближе к стенам под перекрытиями галлереи второго этажа.

– Из-за этого я чувствую себя так, словно кто-то в любую минуту может выдернуть коврик у меня из-под ног, – сказал Уилл.

– Чувство, что тебе подарили то, что было предназначено кому-то другому. Что-то, чего ты не заслуживаешь.

– Люди постоянно получают вещи, которых не заслуживают.

– Что получаешь ты, чего не заслуживаешь?

– Не знаю. Ничего.

– Как мне кажется, ты испытал достаточно незаслуженных мучений.

– Это не… – сглотнув, Уилл покачал головой. – Это не то, что я имел в виду.

– Я ничем не заслужил богатство, которое унаследовал. Но это сделало мою жизнь намного легче, чем она могла бы быть.

– И сейчас у тебя появилось внезапное желание поделиться?

– Я подарил тебе книгу, потому что подумал, что она тебе понравится, и потому что мне доставляет удовольствие видеть тебя счастливым, – просто ответил Ганнибал.

Уилл остановился за лестницей и посмотрел на Ганнибала через перекладины ступеней.

– Мне она действительно нравится. Просто…

– Деньги. – Оттолкнувшись от стола, Ганнибал подошел к лестнице с другой стороны. – Точнее, их количество.

– Да.

– Ты же знаешь, что я могу себе это позволить, так что дело не в страхе за мои финансы.

– Ты можешь сказать, что мною правят социальные условности. Я просто не могу… Это слишком дорого.

– И тем не менее, ты до сих пор держишь ее. Причем довольно крепко.

Уилл вздохнул, прислонившись лбом к перекладинам, и протянул книгу через проем. Ганнибал не сделал ни малейшего движения, чтобы ее принять.

– Предположим, что я предложу тебе ее заработать?

На секунду Уилл был ослеплен видением себя на коленях и с членом Ганнибала во рту. Чистая фантазия, столь абсурдная, он снова едва сдержал смех. Он прекрасно знал, чего скорее всего захочет от него Ганнибал, и это было никак не связано с сексом.

– Ну?

– Позволь мне купить тебе новое пальто.

На этот раз Уилл рассмеялся: резким вздохом в недоверчивой улыбке.

– Что?

Ганнибал прислонился к лестнице, демонстрируя спокойствие и дружелюбие.

– Нечто, чего хочешь ты за нечто, чего хочу я. Простой обмен.

– Мы снова вернулись к эстетическому удовольствию?

– Мы никогда от него не уходили.

– Я думал ты попросишь не об этом.

– И что же ты думал, я захочу от тебя?

Уилл покачал своей головой. Он посмотрел вниз на свою ладонь, лежащую на книге и все еще ее сжимающую. Алчно. Совсем на него не похоже. Наверное, дело не только в подарке, но и в том, кто его подарил.

– Возможно, полный доступ к твоему разуму? – спросил Ганнибал. Он постучал пальцем по лбу Уилла и оставил его прижатым к нему. – Этого все обычно хотят от тебя, не так ли?

– Да.

– Они желают взять то, чего они не заслуживают, и ничего не дать взамен.

Уилл дернулся от правды больше, чем от прикосновения.

– Я предпочитаю наш вариант услуги за услугу, – сказал Ганнибал. – Я не хочу ничего у тебя красть, Уилл. И никогда не намеревался.

– Ты просто хочешь одеть меня, как куклу.

– Не как куклу. Я никогда не ждал, а уж тем более не желал пассивности с твоей стороны.

– Но тебе хочется меня приодеть.

– Да.

– Вам не кажется это слегка неприличным, доктор Лектер?

– А тебе? Это, бесспорно, необычно, но я уверен, что ты понимаешь, что наши отношения и так необычны. Я никогда не изображал профессиональную отстраненность по отношению к тебе. Ты бы и не позволил мне этого.

Это было правдой: Ганнибал рассказывал о себе почти столько же, сколько и Уилл. Рассматривая ситуацию с такой точки зрения, Уилл подумал о том, было ли это еще одним странным кусочком мозаики от Ганнибала, вроде его острого обоняния или забытого титула. Уилл хотел этого больше, чем книгу в его руках.

Он бессмысленно замялся. Хотя уже знал, каким будет его ответ.

– Хорошо, – сказал он. – Пусть будет пальто. Но я не обещаю, что буду его носить.

– Делай с ним всё, что хочешь.

========== Глава 4 ==========

В это субботнее утро Бентли Ганнибала остановился у подъездной дорожки знакомого домика в Вулф Трап. Входная дверь едва захлопнулась у Уилла за спиной, а он уже пересек двор и сел на пассажирское сиденье – прежде, чем Ганнибал успел выйти из машины.

– Доброе утро, – сказал Ганнибал, выезжая обратно на дорогу. – Как ты сегодня себя чувствуешь?

– Нормально, – ответил Уилл слишком быстро и посмотрел в окно. – Не совсем нормально. Ты всех своих пациентов возишь за покупками?

– Нет, как не вожу и большинство моих друзей.

– Но кого-то из них все-таки возишь?

– Один или два раза я ездил со своей знакомой, когда ей понадобилось кое-что для званого ужина.

– Значит не друзей, а тех, с кем ты ходишь на свидания.

– Я стараюсь не быть вовлеченным романтически с теми, кого не могу назвать своим другом.

– Званый ужин. Значит они… Она жаловалась на то, что ей нечего надеть, и ты помог решить эту проблему. Не помню, чтобы я на что-то жаловался.

– А я не помню, чтобы говорил, что мы исполняем твоё желание.

Уилл прикусил нижнюю губу изнутри и погладил себя по бедру.

– Я заставляю чувствовать тебя некомфортно, Уилл?

– Нет. Не знаю. Не некомфортно.

– Тогда в чем дело?

– Ты используешь честность как оружие.

– Ты делаешь то же самое.

– Я знаю, что я это делаю. Но к себе я привык.

Ганнибал тихо рассмеялся.

– Возможно, твоя правда менее шокирующая, чем моя.

– Я искренне в этом сомневаюсь.

– Тебе понравилась книга?

Уилл кинул на Ганнибала быстрый взгляд.

– Да. Очень. Спасибо.

– Не стоит благодарности. Сегодняшняя поездка для меня более чем достаточное вознаграждение.

– Не думаю, что это равноценный обмен.

– Для меня он таков. – Ганнибал сделал паузу. – Если бы ты действительно возражал, то мог бы вернуть мне книгу и купить себе свою собственную копию. Это было бы значительной тратой для тебя, в этом я соглашусь, но не такой уж неодолимой.

Уилл покачал головой.

– Не мог.

– Прости, если я утверждаю очевидное, но ты сейчас не беден. Работы, которые ты опубликовал, и должность в Академии, как я могу предположить, делают твою жизнь довольно удобной.

– Это было бы пустой тратой денег.

– Приобретение красоты никогда не будет пустой тратой, – заметил Ганнибал. – Особенно в твоем случае. Это было бы противоядием человеческому уродству, в которое ты постоянно окунаешь свой разум.

Уилл вспомнил последствия своего утреннего кошмара и то, как он дрожащими руками переворачивал иллюстрации в книге, пока его пульс не пришел в норму. Возможно, Ганнибал был в чем-то прав, но он все еще не мог представить, как можно потратить такое количество денег на себя.

***

У магазина была собственная автостоянка. Уилл даже не был удивлен.

Деревянные панели на стенках и медная фурнитура делали комнату более похожей на библиотеку в каком-нибудь особняке, нежели на магазин одежды. На заднем фоне играла ненавязчивая музыка, что-то классическое и совсем далекое от современной поп-музыки или измученных кавер-версий хитов 90-х, которые пытали и без того измученный мозг Уилла каждый раз, когда он заходил в Мейси, чтобы заменить износившиеся носки.

Продавец в костюме, пошитом лучше, чем любая вещь из гардероба Уилла, осмотрел их двоих и обратил свою широкую улыбку к Ганнибалу.

– Я могу помочь вам что-нибудь найти, сэр?

Ганнибал позволил ему подвести их к вешалкам с пальто и затем отпустил его рассеянным кивком.

– У тебя была прислуга, когда ты жил со своим дядей графом? – спросил Уилл.

Ганнибал прошел между стойками с вещами, идеально разложенными, и снял перчатки, чтобы почувствовать качество материала на ощупь.

– У него был камердинер и горничная, которая для нас также готовила. Те, кто занимались уборкой, приходили два раза в неделю.

– А сейчас?

– Я сам убираю, – он бегло улыбнулся Уиллу. – И сам готовлю. Примерь вот это.

Уилл повесил свою куртку на край ближайшей стойки и взял пальто, предложенное ему Ганнибалом. Оно было черного цвета и сделано из шерсти, двубортное с золотым контуром вокруг пуговиц. Он накинул его на себя.

– Ну как?

Ганнибал покачал головой и вытянул руку, чтобы забрать его обратно.

– Слишком грубое. И не подходит к перчаткам.

– На чёрном не видны пятна от машинного масла, что важно, если ты в нем работаешь с моторами.

– Если ты настаиваешь на том, чтобы быть практичным, то напомню, что большинство твоих собак коричневого цвета.

Уилл слабо улыбнулся.

– Приму к сведению.

Ганнибал протянул ему еще одно полупальто, на этот раз темно-серого цвета. Затем покачал головой и положил его на место.

– Думаю, нужно что-то посветлее. Твой цвет лица слишком нежен для таких строгих вещей.

Уилл плелся за ним с курткой, засунутой под мышку, и руками, спрятанными глубоко в карманах брюк.

– По-моему, нежный – не совсем подходящее слово, – пробормотал он.

– Конечно подходящее. Светлая кожа и голубые глаза. Классическая красота, которую легко подавить чем-то тяжеловесным. – Он просмотрел еще несколько пальто и пошел дальше. – Тебе хорошо удается ее спрятать, но она все равно просвечивает, несмотря на все твои старания.

Уилл нахмурился, глядя в затылок Ганнибалу, и сгорбил плечи.

– Я не могу понять, делаешь ли ты мне комплимент или оскорбляешь мой гардероб.

– В твоем гардеробе нет ничего страшного. По крайней мере, с теми вещами, которые ты выбираешь сам. Они имеют определенный стиль, и я не могу сказать, что он тебе не подходит.

Это оставило вариант А. Уилл почувствовал, как покраснело его лицо, и знал, что Ганнибал это тоже заметит. Нежный цвет лица. Это можно было бы рассматривать как флирт, но Ганнибал обращал больше внимания на пальто, чем на него, и тон его голоса предполагал эту фразу, как простое утверждение факта, нежели скрытый комплимент.

Вел ли он себя так же с женщинами, для которых он покупал одежду? Нет. Уилл понял это моментально. Ганнибал был бы вежлив, внимателен и дружелюбен, он бы сделал так, что женщина почувствовала бы себя самым важным человеком на земле; а сам он при этом был бы где-то далеко в себе. Соблюдая все правила приличия на автопилоте.

Сейчас не было места для автопилота. Уилл наблюдал за тем, как он изучает края, осматривает воротники и проверяет строчки.

Ганнибал протянул ему осеннее пальто бежевого цвета.

– Примерь вот это.

Уилл надел пальто, и Ганнибал потянул его за лацканы к себе поближе. Достаточно близко, чтобы Уилл почувствовал запах кофе в дыхании Ганнибала, пока тот поправлял ему пальто. Уилл гадал, какой запах Ганнибал может уловить от него: если бы у растерянности был запах, Уилл бы точно пах им.

– Это уже лучше, – сказал Ганнибал. – Но сейчас почти зима, а подкладка здесь совсем тонкая.

Костяшки его пальцев коснулись живота Уилла, когда он развязывал ему пояс, и Уилл почувствовал, как его повернули за плечи и помогли снять пальто. Ладони Ганнибала пробежались по всей длине его рук.

– Своё ты купил здесь? – спросил Уилл, отчаянно пытаясь отвлечься.

– Я заказал свои в Италии несколько лет тому назад. Во Флоренции. Красивый город. – Он наградил Уилла быстрой улыбкой. – Я бы предложил тот магазин, если бы думал, что есть хоть какая-то вероятность твоего согласия.

– Забавно. Я видел фотографии. Выглядит мило, – неуклюже заметил он, но это было лучше, чем если бы он сказал, что выезжал из страны только дважды, да и то оба раза в Мексику по случаю его выступления с лекциями.

– Я думаю, что тебе бы там понравилось. Или, возможно, в Венеции. Не летом, когда в городе полно туристов. А Венеция в дождливый сезон. Множество промокших голубей на площади Сан-Марко, городские каналы, полные воды, тысячи древних каменных мостов, крошащихся у тебя под ногами.

– Я слышал, люди сравнивают ее с Новым Орлеаном.

– Две разные культуры, находящиеся в постоянной опасности быть поглощенными. Довольно-таки точное сравнение. Как насчет этого?

Он держал полупальто карамельного цвета с большими темными пуговицами.

– У меня теперь появилось право голоса? – спросил Уилл.

– До определенной степени. Покупать что-то, что ты ненавидишь, было бы антипродуктивно.

– Тогда точно не это.

Ганнибал кивнул один раз и повесил пальто обратно на вешалку. Они двинулись дальше.

– Когда же там идет дождь? – снова спросил Уилл.

– В Венеции? Зимой. Вода поднимается и переливается на улицы города, и он тонет немного больше. Они называют это acqua alta, полная вода, тогда как другие города называют это наводнением. Лишь незначительное изменение в жизни, а не опасная ситуация. Это определенно вызывает восхищение. Венецианцы идут рука об руку с энтропией.

Уилл бездумно брел за Ганнибалом и уже представлял, как он следует за ним по улицам, полным воды, в городе на другом конце света, и холодный дождь падает им на плечи.

– Это выглядит многообещающим, – сказал Ганнибал. – Как ты думаешь?

Пальто, которое он держал в руках, было темно-коричневого цвета с кожаной вставкой вокруг воротника. Достаточно теплое, чтобы он в нем мог выгуливать собак даже в середине зимы. У него отсутствовал четкий фасон, который был присущ другим пальто.

– Неплохо, – согласился Уилл.

Ганнибал снял пальто с вешалки и протянул ему, но не для того, чтобы тот его взял. Он держал его за лацканы, широко распахнутым.

Уилл повернулся к нему спиной и продел руки в рукава. Ганнибал подтянул пальто на его плечи и разгладил его, поправляя воротник. Он не убрал руки, поворачивая Уилла, переместив их сперва тому на грудь, затем проведя до бедер, наконец, он убрал их и сделал шаг назад, чтобы осмотреть образ в целом. Губы Ганнибала искривились в тонкой, довольной улыбке.

Он подвел Уилла к зеркалу в полный рост и встал позади него.

Уилл внимательно на себя посмотрел. С шарфом, все еще висящим у него на шее, и с хлопковой рубашкой, спрятанной под застегнутым пальто, он практически себя не узнал.

– Что ты думаешь? – спросил Ганнибал.

– Я выгляжу… хорошо, – ответил Уилл и услышал удивление в собственном голосе.

– Ты определённо прав. Как ты себя чувствуешь?

– Странно.

Улыбка Ганнибала стала шире.

– Я говорил о пальто, Уилл.

– О. Оно… оно на самом деле замечательное. Удобное.