Текст книги "Чувства и искупление (СИ)"

Автор книги: Эллариан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

К вечеру замок опустел, и на стенах висели уже порядком потрепанные белые ленты, а усеянный переливающимися звездами пол усердно убирали служанки, бормоча под нос проклятия в адрес нерадивых студентов. Что-то подсказывало Рее, что в крыле курса творится какофония и беспорядок, поэтому девушка не рискнула сунуться туда в разгар праздника. Она побродила по коридорам, выбрала понравившийся подоконник с большим окном и примостилась на него, всматриваясь в продолжающиеся гуляния и людей за стеклом. Издалека доносились веселая музыка, смех парочек, тихие шаги влюбленных, робкие слова любви, и это несколько опечалило девушку. Рея завидовала тем, кто свободно мог признаться в своих чувствах, пока ее душа отчаянно тосковала по человеку, который никогда не ответит ей взаимностью. Это только в легенде Лорелея и Саймон остаются вместе, победив даже смерть, а в реальности все намного сложнее. Она откинула голову и прикрыла глаза, вспоминая чудесный сон, который явился ей в новогоднюю ночь, и почти провалилась в мир грез, но строгий голос вернул ее с небес на землю.

– Развлекаетесь?

Рея едва не свалилась с подоконника на пол лицом вниз только благодаря чуду. Манера Ротманта подкрадываться из темноты в полной тишине начинала напрягать, ибо артефактор настигал ее в самый неподходящий момент. Рея одним ловким движением соскользнула вниз, мягко приземляясь на пол, словно кошка, и набойки кожаных ботинок громко звякнули о плитку, отзываясь эхом по всему коридору.

– По полной, как видите, – Рея пожала плечами, ища причину, по которой она вдруг понадобилась Роланду в такой поздний час.

– Мне казалось, что праздник вы ждали с нетерпением. Учитывая это, – Ротмант достал двумя пальцами согнутую пополам бумажку из внутреннего кармана плаща и гордо протянул ее Рее.

Девушка с недобрым предчувствием взяла аккуратно сложенный лист, уже догадываясь, что там, и жадно развернула его, вчитываясь в вязь знакомых строк. Рея перерыла все карманы и вывернула наизнанку сумку, когда поняла, что стихотворения с ней больше нет. Она неосмотрительно потеряла кусок пергамента и уповала на то, что его никто не найдет, но реальность решила поиздеваться над ней.

– Вы читали его? – спросила ошарашенно Рея, смотря на Ротманта полными ужаса глазами.

– Слог неплох, но общее впечатление мрачновато, – проговорил Роланд отстраненно.

Рея посмотрела на него с осуждением и грустью, прежде чем опустить взгляд и сделать вид, что его мнение ее не волнует. О, как он ненавидел День единения душ. Целующиеся по углам студенты, невыносимый белый цвет, удушливый запах цветов на каждом шагу и летающие под потолком переливающиеся звезды вызывали в нем приступ тошноты. Ротмант считал, что от праздника давно осталась лишь коммерчески выгодная идея, на которой активно наживались купцы. Любовь нельзя выразить танцами, обычаями, страстными признаниями и подарками в определенный день, потому что настоящая любовь – глубокое сильное чувство, которое проявляется в заботе, желании сделать другого человека счастливым и защитить его любой ценой. Жаль, что он понял это слишком поздно.

– Оно было написано для ва… – тихо произнесла Рея под воздействием нахлынувших эмоций, но вовремя осеклась, пока не случилась катастрофа. Она едва не раскрыла себя, и благо, что Ротмант не дал ей договорить.

– Избавьте меня от подробностей вашей личной жизни. Я искал вас не для этого, – гневно сказал он. – Образцы вашей крови, полученные на прошлой неделе, почти не поменялись и идентичны тем, что я взял у вас сразу после выписки из лазарета.

– Возможно, вам удалось меня излечить, и болезнь отступила, – предположила с надеждой Рея.

– Это мы узнаем с новым приступом. Или его отсутствием, – ответил Роланд с большой долей скептицизма. Он давно перестал верить в лучшее, и что-то подсказывало ему, что ситуация с Реей не станет исключением. – Продолжайте колдовать без ограничений, и вскоре мы увидим результат.

Ротмант исчез так же быстро и бесшумно, как появился, мгновенно скрываясь за углом. Рея отстраненно проводила его фигуру печальным взглядом, а затем медленно побрела в сторону крыла курса, крепко сжимая в кулаке кусок пергамента. И первое, что она сделала, оказавшись в спальне девочек, – безжалостно сожгла стихотворение в огне камина под звук смеха и поцелуев.

***

С самого утра Рее нездоровилось. Голова раскалывалась от малейшего звука, и после неудачного урока трансмутации, на котором даже самые простые заклятия давались ей с трудом, на девушку накатил новый приступ слабости и апатии. Ближе к обеду тело, словно противясь желаниям хозяйки, начало ее подводить: у Реи дрожали пальцы, окончательно пропал аппетит, и магия плохо поддавалась контролю. Она кое-как отсидела следующие уроки, и к тому моменту, когда получила записку о новой тренировке от Ротманта, Рея совершенно выбилась из сил, но на поход в лазарет времени уже не хватало.

Роланд в противовес ей держался уверенно и стойко. В Зале собраний его безжалостная тяжелая рука метала в ученицу шквал огоньков, от которых Рея предпочла просто уворачиваться. Ротманту такой подход по душе не пришелся. Мужчина тратил свое драгоценное время, чтобы научить девчонку отражать заклятия магией, а не убегать от них, но, судя по неудачным попыткам Реи снова уклониться от пылающего огня, потратил он его зря.

– Вы сегодня слишком рассеянны. Соберитесь, – недовольно сказал Ротмант, меряя шагами зал и оценивающе разглядывая студентку на наличие ран.

– Я неважно себя чувствую, – выдавила Рея, отворачиваясь от мужчины и скрывая одышку.

– Как легко списать свои ошибки на болезнь, не так ли? – усмехнулся Роланд, иронично изогнув губы.

Рея промолчала, проглатывая обиду, и резко развернувшись, со злостью направила в Ротманта поток воды. Он отразил ее атаку мгновенно, словно ждал от студентки чего-то подобного, и отправил огненный вихрь в ответ, однако Рея, в отличие от него, не обладала такой молниеносной реакцией, и ее магический щит дрогнул. Она упала на колени, чувствуя знакомую боль в руках, и уже догадывалась, что скрывается за слоями школьного джемпера и рубашки.

– Поднимайтесь, – скомандовал Ротмант резко и без капли жалости.

Но Рея не отозвалась, оседая на пол от разочарования и безысходности. Боль в руках не могла сравниться с болью и пустотой, разраставшейся в душе и клочьями раздиравшей только-только появившуюся надежду. Ротмант с негодованием приблизился к ней размашистым шагом и замер, когда увидел, с какой ненавистью и тоской Рея смотрит на свои предплечья. Он сразу понял, что случилось, и опустился на одно колено рядом с девушкой, чтобы поднять рукава ее джемпера и рубашки к локтям. Из свежих ран на нежной коже снова полилась кровь.

– Сейчас, – быстро бросил он, собираясь встать, но Рея умоляюще вцепилась в его ладонь.

– Подождите, – прохрипела девушка от новой порции боли, – я должна вам кое-что сказать.

Она боялась не успеть, боялась, что новый приступ окажется сильнее остальных и прикончит ее. Рея не хотела, чтобы ее чувства похоронили вместе с ней.

– Позже, – резко осадил ее Ротмант, поднимаясь и направляясь к дивану.

Из кармана небрежно брошенного на обивку плаща, Роланд достал кольцо и несколько пузырьков, рассчитывая дозу и решая взять все. Он вернулся к Рее, которая обессиленно привалилась виском к зеркалу на стене и все еще сидела на полу, и первым делом надел на ее палец напитанный его магией артефакт. Затем Ротмант осторожно сжал тонкую шею девушки ладонью и, откупорив первый пузырек, начал вливать настойку флосфита ей в рот. Рея делала глотки медленно, через силу, но не переставала что-то бормотать вслух. Из потока неразборчивых слов артефактор понял только «поздно» и «признаться», но решил не заострять на них внимание, так как девушка находилась в бреду, и продолжал методично лечить ее.

Когда последний пузырек опустел, и из ран Реи перестала сочиться кровь, Ротмант облегченно сел на пол рядом с девушкой и облокотился спиной о холодную поверхность зеркала, вытянув ноги. Роланд не знал, сколько именно прошло времени, пока он ждал ее пробуждения, но когда Рея открыла глаза, ему показалось, что прошла целая вечность. Она моргнула несколько раз, прежде чем поняла, где находится, и потерла затекшую шею. Руки все еще болели, и на мраморном полу от них вел ручеек крови, в котором перепачкал свою белоснежную рубашку Ротмант. Она перевела на него взгляд, рассматривая профиль вблизи, и чувство благодарности охватило ее. Он снова оказался рядом в трудный момент.

– Спасибо, – еле прошептала девушка сухими губами.

– Тебе лучше? – спросил он, поворачивая голову к Рее и утопая в синеве ее глаз.

Она кивнула, и Ротмант помог ей подняться и дойти до дивана. Роланд аккуратно придерживал ее за талию, и если раньше мужчина считал Рею просто худой, то теперь она не весила вообще ничего. Казалось, сожми он руки сильнее, и ее хрупкое тело сломается пополам. Она осторожно легла с его поддержкой и, положив голову на мягкий подлокотник дивана, подтянула колени к себе. Роланд следил за каждым ее движением, чтобы при малейшей опасности вовремя помочь, и не сводил с девушки глаз, пока она не приняла горизонтальное положение. Он уже не мог отрицать тот факт, что переживал за Рею.

Ее слишком сильно клонило в сон, и картинка перед глазами вместе с Ротмантом плыла, поэтому девушка не стала противиться организму и расслабленно прикрыла веки. Тревога и страх постепенно отступали под стойкой заботой любимого человека, и, окутанная доверием к нему, Рея позволила себе успокоиться. Она ощутила знакомый запах мускуса, потертой кожи и древесины, когда Роланд накрыл ее своим плащом, и, вцепившись в спасительную ткань пальцами, погрузилась в беспокойный сон.

***

Холодная дождливая погода действовала ему на нервы. Роланд Ротмант ненавидел множество вещей в своей жизни, но однозначно возглавлял этот список дождь. Мужчина делал исключение только для петрикора, который заполнял округу и плавно проникал в легкие. Свежий запах напоминал ему Рею, однако Роланд уже не надеялся ощутить его, потому что ливень шел, не прекращаясь, а девушка после болезненного приступа в его поле видимости не появлялась.

Артефактору удалось спрятаться в конюшне как раз тогда, когда ненавистные капли забарабанили по крышам. Он смотрел на толпу бегущих студентов, спешащих укрыться от дождя, и вспоминал свою юность. Тогда стихия не вызывала в нем горечь, потому что Роланд прятался от нее с Кассандрой. Ротмант представил, как бежал с ней по коридорам королевского дворца больше пятнадцати лет назад, и совершенно не замечал, что промок до нитки. Он прикрыл глаза, прогоняя наваждение, и за шумом дождя не услышал приближающихся шагов. Роланд почувствовал чужое присутствие лишь тогда, когда его едва не сбили с ног.

– Простите, сир. Я думала, здесь никого нет, – в знакомом голосе промелькнули нотки веселья.

Рея даже не пыталась выглядеть виноватой. Она с усердием смахивала промокшие волосы с лица и прошла вглубь конюшни, чтобы согреться, но внутри гулял ледяной ветер, и девушка поежилась от холода. Ротмант повернулся к ней, складывая руки на груди, и следил за тем, как капли дождя стекают по ее алым губам и шее и скрываются за воротом белого свитера. Расстегнутое бежевое пальто не оставляло сомнений в том, что Рея долго искала укрытие от дождя, потому что ее одежда промокла насквозь.

– Вы думали. Это замечательно, – с ухмылкой произнес он и встретился с ней взглядом.

Ее ресницы трепетали от стекающих капелек дождя, и Ротмант нашел бы это зрелище очаровательным, если бы стихия угомонилась хотя бы на несколько минут и перестала его раздражать.

– Я не только думать умею, кстати, – улыбнулась девушка и подошла к Роланду, продолжающему стоять в проходе.

Он с интересом изогнул бровь, наблюдая, как Рея вытянула ладонь вперед прямиком под неугасающий дождь и сосредоточилась. Ротмант уже собирался сострить, не хочет ли девушка своей новообретенной силой разогнать тучи, как заметил легкое движение капель. Они изменили траекторию, спиралью огибая руку девушки, и волнами закружили вокруг двух прятавшихся от дождя людей. Роланд внимательно смотрел на танец капель, повторявших линию его плеч и тянувшихся к Рее, и нахмурился, ощущая тревогу за создание, стоящее напротив него.

– Прекратите это, – строго сказал он, и Рея вздрогнула от неожиданности. – У вас совсем недавно был приступ.

Девушка растерянно убрала руки в карманы, и красиво переливающиеся на свету капли упали на пол с громким плеском. Ротмант одними словами мог разрушить любую волшебную сказку.

– Откуда у вас были лекарства? – спросила Рея, потому что помнила события из Зала собраний частями и урывками.

– Я ношу их с собой на всякий случай, – коротко объяснил он. – Теперь мы знаем, что действие артефакта длится ровно четыре недели.

Они простояли в молчании около получаса, пока дождь не прекратился и на горизонте не забрезжило солнце. Его лучики погрузили округу в мерцание прозрачных кристалликов, нашедших свое пристанище на земле, и только-только пробивающаяся трава окрасилась в яркие искрящиеся цвета. Ротмант двинулся первым, с облегчением покидая вынужденное укрытие, а Рея, дрожа от холода, направилась за ним. Звук ее стучащих друг об друга зубов вынудил мужчину наложить на девушку огненные чары, которые подействовала почти мгновенно, потому что Рея благодарно выдохнула и сразу согрелась.

Пройдя грязную каменистую тропинку, они вышли во двор Тенебруса, который после ливня оказался пуст. Ротмант быстро и бесшумно приблизился ко входу в замок и обратил внимание на то, как Рея не сводила с него глаз всю дорогу. Должно быть, детские обиды все-таки победили в ней, и она злилась на то, что он посмел ее отругать.

– Сир! – настойчивый голос остановил Роланда в тот момент, когда он уже успел подняться на последнюю ступень лестницы.

Рея стояла у входа, глядя на артефактора снизу вверх, и Ротмант почти физически ощущал ее решительный и твердый взгляд, прожигавший его спину. Он не шелохнулся, застывая на месте словно статуя, и позади услышал единственный робкий шаг навстречу. Интуиция и чутье подсказывали ему, что случится непоправимое, но мужчина одновременно и с придыханием ждал этого, и боялся.

– Я люблю вас, – выдохнула Рея, но в тишине пустого двора замка ее голос прозвучал гулко и звонко. – Я бы и дальше молчала, но это стало невыносимо, потому что чувства мои слишком сильны, чтобы продолжать скрывать их от вас. Я не жду взаимности и лишь хочу, чтобы вы знали, – вы любимы.

Ее слова так сильно поразили его, что Роланд забыл, как дышать. Он понял все – и смысл ее видений, вызванных кристаллом, и стихотворение, которое Рея так торопилась спрятать от него, и безоговорочное доверие к нему. Ротманта терзали сомнения и опасения, но он предпочел закрыть на них глаза, и теперь его оплошность вылилась в огромную непоправимую проблему. Ему оставалось надеяться, что это не первый опыт ее любви, потому что он собирался разбить ей сердце.

– Вы любите меня? – ядовитым голосом спросил артефактор.

Он развернулся, спускаясь на несколько ступенек вниз, и презрительно посмотрел девушке в лицо. Ему не составило труда сыграть оскорбленного любовным признанием преподавателя, но только Роланд знал, что удовольствия ему это не доставило.

– Вы посмели думать, что мое сносное отношение к вам, это проявление чувств? – процедил Ротмант, нависая над студенткой темной грозовой тучей.

Рея от бессилия сжала кулаки, но выдержала пытку стойко. Роланд даже позавидовал ей, потому что сам изнемогал от боли, когда Кассандра покинула его.

– Я был рядом исключительно по настоянию директора. Других причин помогать вам у меня не имелось, – сухо проговорил Ротмант. – Для меня вы были лишь экспериментом. Все, что я делал для вас, обусловлено желанием узнать нужную мне информацию.

Он добил ее так изящно и искусно, что от самого себя Роланду стало мерзко. Эта невыносимая невозможная девушка любила его, наплевав на совершенные им ошибки и прошлое. Его ‒ адепта темной силы и убийцу. Его – человека, не заслуживающего ни единого лучика света в своей никчемной жизни. Он поступил жестоко и чудовищно, когда в грубой форме отверг ее чувства и предал доверие. Но хуже всего, что он растоптал ее крохотную веру в то, что она больше не одинока.

– Ну что? Любовь ко мне по-прежнему пленит ваше сердце? – с издевкой спросил Ротмант, загоняя последний гвоздь в свой гроб.

Он видел, как стремительно гаснет свет в ее прекрасных голубых глазах, и ненависть к себе переполняла его. Рея тяжело сглотнула ком в горле и попятилась назад, медленно отступая. Ее тихие шаги отдавались эхом в его голове, и Роланд силился запечатлеть их, как напоминание того, что он мог стать счастливым, но опять беспощадно все разрушил. Она обняла себя дрожащими пальцами, словно защищаясь от него, и скрылась за стеной хлынувшего дождя, отдаваясь во власть суровой стихии. Ее стихии.

Глава 9. Чувства

Роланд шел к директору с тяжелым сердцем. Его мысли кружили вокруг Реи, болезненно напоминая об очередном неверном выборе и хрупком существе, которое он не смог защитить от самого себя. Видеть девушку почти каждый день превратилось в персональную пытку, и Ротмант намеренно истязался снова и снова, ища с ней встреч и задерживая на студентке долгий пронзительный взгляд.

Она страдала тихо. Без слез и истерик, держа все рвущие на куски чувства глубоко внутри и не позволяя им вырваться наружу. Как он ненавидел себя в моменты, когда замечал ее полные горечи и печали глаза, но не мог позволить испытывать любовь к ней. Ротмант отчаянно боролся и противостоял порывам сердца, потому что боялся испачкать Рею собой и своим темным прошлым. И она все еще оставалась его студенткой с разницей в возрасте, достигавшей почти семнадцать лет, и эта пропасть увеличивалась тем, что он начал практиковать темную магию, когда она держала в руках игрушки, и на протяжении всего обучения росла на его глазах.

Лестница под ногами жалобно скрипнула, словно передавая настроение Ротманта, и он обессиленно прислонился к стене, прикрывая глаза и заворачиваясь в плащ. Директор вызвал его еще утром, но он искал оправдания, чтобы не спешить к нему и успеть подготовиться к встрече. Безупречный воин и телепат терял хватку.

Кабинет Фабиана пестрел различными артефактами, сделанными для него Роландом и работающими практически беззвучно, и напоминал аскетичное пристанище любопытной души, обставленной со всех сторон книгами. Не стучась, Ротмант зашел внутрь, и Уильям поднял на него умудренные опытом бледно-голубые глаза. Директор скромно улыбнулся и поприветствовал вошедшего легким кивком головы, сразу же возвращаясь к изучению раскрытого на столе фолианта.

– Чаю, Роланд? – мягко поинтересовался директор, отпивая горячий напиток из своей белоснежной чашки.

– Я воздержусь, Уилл, – отчеканил Ротмант твердо и уверенно.

– Очень зря. Между прочим, дивный чай с кусочками малины, – маг не оставлял попыток напоить своего друга.

– Уильям, – тихо прорычал Ротмант, – ты не за чаем меня вызвал.

Фабиан вздохнул, хмуря белесые брови, и отложил книгу к краю стола. Оттягивать неприятный разговор больше не имело смысла, и тогда Уильям решил выдать все сразу и без предисловий.

– Твоя статья относительно мутаций в магическом мире была отклонена Советом, – с большой неохотой сказал директор.

Ротмант не ответил. На его скулах заиграли желваки, но внешне он оставался совершенно спокоен. Совет никогда не признавал трудов, над которыми артефактор проводил бессонные ночи, и Роланд не ждал, что очередное открытие сразу кого-нибудь заинтересует, но полное неприятие его исследований уже выходило за все рамки. Чистая злость полилась по венам Ротманта, и стоящие вокруг магические приборы опасно засверкали.

– Мы попробуем еще раз, Роланд. В конце концов, есть еще больница Святого Саймона, – произнес Фабиан, поглаживая подбородок и наблюдая, как артефактор мерит шагами его кабинет.

– В больнице Святого Саймона ей даже не смогли поставить диагноз, – огрызнулся Ротмант.

– А как продвигаются ваши тренировки с ней? – с любопытством, свойственным только Фабиану, спросил он, отпивая приличное количество чая.

– После приступа я решил все прекратить, – Ротмант остановился посередине кабинета и намеренно смотрел в окно, а не в глаза директору.

Он нагло лгал, хотя всегда оставался честен с Уильямом. Ему все еще казалось, что друг не договаривает важную для исследований часть, да и правда вряд ли ему понравится. Роланд не мог сказать, что в процессе лечения у него появились чувства к Рее, которые, кстати, он до сих пор отрицал.

– Ее способности уже проявились? – Фабиан с интересом наклонился вперед, сцепляя длинные пальцы в замок.

– Ты что-то знаешь об этом?

Ротмант с подозрением перевел взгляд на директора, и его интуиция гудела от напряжения, не позволяя ему раскрыть тех фокусов, что Рея совершала с водой. Фабиан промолчал, и тогда Роланд решил привести аргумент, из-за которого у Уильяма не останется причин скрывать ответы.

– Я должен знать, кто она, чтобы продолжить исследования, иначе ее жизнь будет под угрозой, – проговорил Ротмант, впиваясь взглядом темных глаз в бледные глаза директора.

– Не нужно, Роланд. Пусть ее происхождение пока останется тайной, – задумчиво ответил Фабиан, устремляя свой взор на песочные часы, и ловко поднялся с места. – Как быстро летит время! Мне пора, khiit mar.[1]

Директор дружелюбно открыл дверь, тонко намекая Роланду, что разговор окончен, и вышел к лестнице вместе с ним. Они спустились вниз в тишине, а затем разошлись, и каждый устремился своей дорогой. Терзаемый мыслями Ротмант не нашел ответов, но одно теперь знал точно – Уильям скрывал от него что-то важное, и странное поведение директора не предвещало ничего хорошего. Артефактор устал от бесконечных загадок и тайн, но Рея по-прежнему находилась в опасности, и поэтому он не собирался сдаваться и отступать. Даже если она никогда не попросит его помощи. Даже если она никогда его не простит.

***

Вечерний Тенебрус нравился Рее за тишину и покой. Постоянный калейдоскоп звуков и движений угнетал, особенно при подготовке к экзаменам, и потому девушка с нетерпением ждала сумерек. Эбби давно скрылась в спальне, вдоволь налобызавшись с Генри, и Рея одиноко шла по замку из библиотеки и вспоминала последнее столкновение с Ротмантом.

Она думала о нем всегда, когда появлялась свободная минута, каких теперь становилось все меньше и меньше из-за того, что Рея намеренно взяла нагрузку по максимуму и на износ готовилась к предстоящим экзаменам. Это отвлекало от чувств и помогало сосредоточиться, но любая встреча с артефактором выбивала из равновесия, заставляя вновь испытывать боль от безответной любви. Так случилось и в последний раз. Она шла на разговор с Фабианом, преисполненная надеждами и оптимизмом, а Ротмант, столкнувшись с девушкой в коридоре, сделал вид, что даже не заметил ее. Слова наставления и сочувствия по поводу болезни от директора Рея слушала как в тумане, пока ее сердце обливалось кровью.

Очередной поворот, и до крыла курса оставалось подать рукой. Рея услышала приближающиеся шаги и два томных шепчущихся голоса, один из которых показался ей смутно знакомым, и предусмотрительно спряталась за ближайшей нишей, чтобы не попасться на глаза проходившим и опровергнуть свое предположение. Факелы на стенах трепетали, из окон лился лунный свет, поэтому происходящее рядом Рея отлично могла разглядеть, и, когда увидела Генри, целующегося с девушкой, учившейся на курс младше, буквально потеряла дар речи. Парень ее лучшей подруги слишком вовлекся в процесс, чтобы смотреть по сторонам, и продолжал жадно касаться чужого тела везде, куда мог дотянуться.

Рея вышла из укрытия резко, и в одну секунду заставила двух голубков отцепиться друг от друга. Ее переполнял гнев, и девушка искренне искала причины, по которым не может применить свою силу и не утопить Генри прямо сейчас в Мертвой реке. Она метнула злобный взгляд на стоящую рядом с ним барышню, и та побежала прочь со скоростью света в направлении крыла своего курса. Теперь Рея осталась с предателем наедине.

– Мерзавец! – выплюнула она ему в лицо, и ее рука горела, чтобы дать ублюдку пощечину, но Рея берегла эту привилегию для Эбби.

– Не делай поспешных выводов, – бесцеремонно вытирая с губ остатки помады, сказал Генри.

– А я сейчас расскажу обо всем Эбби, и пусть уже она делает выводы, – победоносно усмехнулась Рея и направилась в сторону спальни.

Однако завершить начатое ей не дали. Генри внезапно схватил ее за плечи, останавливая и грубо встряхивая в своих руках. Рея зашипела от боли, вырываясь и все-таки собираясь как следует врезать этому негодяю по самому больному месту, пока гнев и ярость придавали сил.

– Только попробуй ей что-нибудь рассказать, – злобно прошептал Генри и усилил хватку.

Рея извернулась для удара, но оказалась прижата к противнику спиной. Она шарила по карманам в поисках кольца, которое забыла надеть перед уходом в библиотеку, и теперь безрезультатно колотила Генри по рукам. После приступа Ротмант предупреждал девушку о том, что без артефакта ей категорически запрещено пользоваться магией и тем более вступать в бой с противником, физически сильнее нее, и вот во что это обернулось. Осознание того, что мужчина снова оказался прав, ударило по гордости и вызвало новый приступ злости.

– Какая потрясающая картина, – мягко пророкотал рядом убийственный голос.

Генри обернулся и, как ошпаренный, отлетел от Реи. Он переводил ошалелый взгляд с девушки на мужчину, и его русые волосы окончательно пришли в беспорядок. Рея потирала запястья, которые с силой удерживал Генри, и впервые за две недели обрадовалась появлению артефактора. У него вошло в привычку спасать ей жизнь.

– Я п-пойду, сир, – заплетающимся языком пролепетал Генри и вымученно улыбнулся.

– Не торопитесь, Фостер. Все каникулы будете помогать служанкам на кухне. И если хоть одна пожалуется на ваш труд, то мытье посуды от зари до зари покажется для вас раем, – оскалился Ротмант, видя испуг в глазах дрянного мальчишки. – Теперь можете идти.

Удаляющиеся шаги быстро перешли на бег, и Рея осталась с Ротмантом вдвоем. Смотреть ему в глаза оказалось намного сложнее, чем девушка предполагала, – одновременно и страшно, и неловко. Роланд же совсем не стеснялся сверлить Рею осуждающим взглядом, и странное чувство ревности зародилось глубоко в его груди.

– Как быстро вы нашли утешение в объятиях другого, – едко усмехнулся Ротмант.

И на что он надеялся? На то, что юная девчонка будет любить его так же долго и сильно, как он любил Кассандру все эти годы? Несколько отрезвляющих фраз в ответ на признание, и энтузиазм молодой особы поугас. Однако Рея выглядела более чем оскорбленной, и злоба, предназначавшаяся изменщику и подлецу, нашла новую цель. Она не позволит обесценивать свои чувства, из-за которых так много страдала, даже тому, кто целиком завладел ее сердцем.

– Не стоит судить меня по всем женщинам, которые встречались на вашем пути, – девушка гордо вздернула подбородок, смело переводя взгляд на артефактора.

Его глаза налились кровью, словно у дикого зверя перед схваткой, и Ротмант приблизился к Рее вплотную, намереваясь вызвать в ней страх, но она слишком хорошо успела изучить мужчину, чтобы бояться его хитрых уловок. Ее окутал мускусный аромат духов Роланда, и обида, плотно засевшая под ребрами, уступила место желанию. Рея громко сглотнула, принимая поражение собственного тела, и вздрогнула, когда артефактор почти ласково заправил прядь ее шелковистых волос за ухо.

– Я никогда не видел в вас женщину. И никогда не увижу, – с ухмылкой произнес он, продолжая играть свою роль.

Она часто заморгала, сдерживая слезы, и, одеревенело развернувшись, ушла прочь, упрямо держа осанку и скрываясь в темноте коридора. Роланд еще несколько мгновений ощущал бархат ее кожи и подавлял острое желание догнать девушку, пропустить через пальцы черные шелковистые волосы, сжать хрупкое тельце в своих руках и впиться в мягкие губы грубым поцелуем. Он не мог хотеть ее. Не свою ученицу. Он не мог сломать ей жизнь, потому что незаметно и внезапно Рея превратилась для него в нечто драгоценное и дорогое – в то, что Роланд поклялся защищать.

Уже в своих покоях Ротмант уверял себя, что поступает правильно, игнорируя боль в сердце. Он засыпал с печальными мыслями о карих глазах Кассандры, но перед взором упорно вставали голубые.

***

Колеса дорожного экипажа уносили Рею прочь от замка. Она без особого энтузиазма возвращалась в родительский дом на каникулы, объявленные в честь ежегодного празднования победы Арривии в Южной войне, но из двух зол девушка выбрала встретиться с отцом, чем еще раз увидеться с Ротмантом. Казалось, что он окружал ее повсюду, напоминая о себе дуновением плаща в проходе, низким голосом из классных комнат и легким мускусным ароматом, витавшим в воздухе после него. Даже в спальне девочек Рея не сумела скрыться – прямо перед отъездом на прикроватной тумбочке она заметила записку, в которой Ротмант приказывал незамедлительно напитать кольцо его магией. Она не ослушалась лишь для того, чтобы не навредить своему организму, а не из-за ослеплявших ее чувств. По крайней мере, Рея всю дорогу внушала себе именно это.

В таком же подавленном состоянии встречала весну и Эбби, устроившаяся в сидении напротив. Ее красные заплаканные глаза равнодушно высматривали пейзаж за окном, а смятые упаковки шоколада в руках давно были пусты. Рея вздохнула, отложив газету, на первой странице которой красовался ее отец, и с сожалением взглянула на подругу, пересаживаясь к ней.

– Как он мог так со мной поступить? – Эбби шмыгнула носом, рисуя на стекле разбитое сердце.

– Не взывай к совести тех, у кого ее нет, – Рея потянулась, раскрывая лежащий на коленях плед, чтобы укрыть подругу.

– Я думала, мы любим друг друга, – Эбби благодарно закуталась в плед, пряча лицо на плече у Реи.

– Я тоже так думала, – тихо ответила Рея, плача внутри вместе с всхлипами Эбби.

Она поглаживала по спине постепенно затихавшую подругу и думала, что терзания сердца на самом-то деле мелочи по сравнению с жизнью, которой в один момент Рея легко могла лишиться. Она вспомнила страх, поселившийся в ее детском разуме во время разгара войны, угрозы, поступавшие в адрес отца нескончаемым потоком, и смерть матери, которая сильно отразилась на маленькой девочке, и все остальное показалось Рее таким незначительным.

Стук колес и завывания ветра мерно убаюкивали ее, и девушка, не в силах сопротивляться, последовала примеру Эбби и тоже задремала. Ей не снилось ничего, и чувство спокойствия накрыло ее, когда карета подъезжала к порталу. Открыв глаза и сонно проморгавшись, Рея поняла, что накрыло ее вовсе не спокойствие, а плед, с заботой оставленный на ее плечах незнакомцем.