Текст книги "Сновидец (СИ)"

Автор книги: Ellard

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

«Прошу, пусть останется в их памяти… в их сердцах хоть что-то!» – Калеанан прикрыл глаза. Да, быть может подобные вещи и не должны были беспокоить его, ведь касались они сугубо лишь Аммирая и Эссимара, но Альдан!..

«Альдану их любовь пошла бы на пользу!»

«Только вот осталась ли любовь?» – Калеанан открыл глаза, снова оглянул друзей. Оба молчали. Бездействовали. Вероятно, думали каждый о своем. Калеанан вздохнул.

Усомнился.

Эльфы бессмертны. Они живут века, и даже целые тысячелетия. Да, жизнь их неспешна (куда более неспешна, чем та, что видел Калеанан в мире людей), однако даже в ней случаются перемены: значимые, важные, необратимые. С той ссоры у Древа Дома Д`Вердант их минуло немало. Эссимар едва ли не женился на Имраэлис, а после зачал одной из своих многочисленных наложниц дитя – нового грифоньего принца. Аммирай взял себе в жены деву из Дома Н`Тёрн. В Альвеносте подрастал их сын.

– В Волчью Пасть следует идти мне, – после долгого молчания изрек Эссимар.

Аммирай вскинул бровь – безмолвно спросил «почему?».

– Я должен был расправиться с Раэлисом раньше! – сухо ответил Первый Грифон. – Сразу, как только он пришел просить меня пойти на Ар`Лидан войной! Я должен был не отказать ему, а разорвать глотку… не дать сотворить все это!

Эссимар покачал головой. Снова затих. Ненадолго.

– К тому же я лучший мечник из всех нас! – Грифон усмехнулся. – Не в обиду, конечно же, Калеанан! – добавил мгновение спустя.

– Мое оружие не клинок, братец! – Калеанан беззлобно улыбнулся в ответ.

Еще одна пауза. Мимолетное веселье развеялось.

– Я начал эту войну, – совсем тихо произнес Эссимар, отводя взгляд. – Я возжелал мести. И трон. И… – покачал головой. – Мне это и надлежит закончить!

Аммирай шумно выдохнул. Не проронил ни слова. Зато Калеанан посчитал нужным высказаться:

– Мы все это начали, – пожал плечами. – А до того – наши отцы. Порочный круг. Насилие, порожденное насилием. Вспомни, что я говорил тебе тогда – давным-давно, в Грифоньем Бастионе!

Эссимар тихо хмыкнул. Калеанан выдержал паузу. Набрал в грудь побольше воздуха. Он желал, наконец, озвучить то, что носил в сердце долгие и долгие годы своей бессмертной жизни.

«Сейчас или никогда!»

– Я… Я очень сожалею о том, что тогда у Древа ничего не сделал. Жалею, что молчал и смотрел, что… что… позволил всему зайти так далеко! – признался Калеанан, чувствуя, как горло будто сжимает невидимая рука и как на глаза наворачиваются слезы: непрошенные, но такие неизбежные!

– Та ссора… Склока!.. – попытался закончить мысль.

– Я так сожалею! – не выдержал и сник.

– Хм… – протянул Эссимар, опуская голову.

Аммирай отвернулся. Мрачное выражение царило на лице молодого короля. Мрачное и задумчивое.

– Мне слишком долго казалось, что я сделал недостаточно! – Калеанан справился с собой, заговорил вновь. – И я совершенно точно уверен в том, что должен сделать сейчас.

– Потому настаиваешь? – спросил тогда же Эссимар.

– Да, – коротко ответил Калеанан. Подумал и добавил:

– У меня было видение.

– Вот как!.. – пробормотал Эссимар, однако на подробностях настаивать не стал. Просто кивнул.

– Дахорн, вылазка в Волчью Пасть, видения – это все связано, верно? – спросил Аммирай.

– Да, – ответил Калеанан, потом обратился к Эссимару. – Ты нужен своим воинам, вожак стаи, – ободряюще улыбнулся.

Помолчали, затем Эссимар кивнул.

– Понимаю, – произнес задумчиво и серьезно.

– И ты нужен мне… – тогда же вдруг сказал Аммирай.

Калеанан удивленно поднял брови. Эссимар горделиво вскинулся, обращая взор к королю. Аммирай замялся. Явно смутился, однако продолжил:

– Ты многое знаешь о Раэлисе и о его воинах – ты ведь вместе с ним готовился сражаться против меня, – говорил Аммирай. – И тебе всегда лучше давались военные науки, чем мне. Ты нужен мне на поле битвы Эссимар! Рядом.

– Хм!.. – снова протянул Первый Грифон, а после медленно кивнул.

Очередная пауза. На этот раз куда более долгая, чем все предыдущие. Эссимар и Аммирай снова размышляли. Калеанан боялся помешать. Что-то внутри советовало ему подождать – проявить терпение и, пожалуй, понимание.

– Имраэлис Аэн`Радэль погибла по твоей вине, Аммирай? – внезапно спросил Эссимар, сощурив ясные синие глаза.

Аммирай вздрогнул, будто обжегся. Закусил губу.

– Я отдал приказ, – признался он.

Калеанан ожидал вспышки. Яростного крика. Того не последовало. Эссимар оставался сдержан как никогда.

– Но я не знаю, что именно погубило Имраэлис: мои убийцы или несчастный случай, – добавил Аммирай мгновение спустя. Еще помолчал, затем сказал:

– И все же я сожалею.

Эссимар не отозвался. Коротко кивнул и уставился куда-то вдаль.

– Эссимар? – тогда же тихо позвал король.

– Да? – Эссимар перевел взгляд на Аммирая.

– Ты любил Имраэлис? – спросил тогда же молодой король.

Эссимар громко хмыкнул. Покачал головой, глядя на Аммирая одновременно и тоскливо, и сочувственно, и даже насмешливо.

– Грифоны любят раз и всю жизнь. Преданные звери. Верные сердца, – князь Ан`Инарил снова усмехнулся, – а политика… Политика есть политика! Когда думаешь о благе стаи…

– Я понимаю! – выдохнул Аммирай и протянул Эссимару руку. Тот заколебался, но лишь на миг. Коснувшись предплечья Аммирая, Первый Грифон замер. Улыбнулся.

– Я… – начал было он, однако смолк, смутившись.

Тогда же Калеанан почувствовал себя лишним. Молча он наблюдал за развернувшейся сценой, и понял: пора уходить.

– Вам стоит поговорить наедине, – улыбаясь, заметил Калеанан. Отступил к выходу.

– Не громите тут ничего! – не удержался от смешка: легкого, мимолетного.

– И оставьте старые обиды, – сказал уже серьезно, – хотя бы из уважения ко мне и нашей истерзанной родине!

========== Сновидец. Часть VII. Последний сон Калеанана Д`Вердант ==========

Он стоял за Гранью, рукой касаясь самой ее кромки: холодной, эфемерной и с тем же твердой, как камень. По одну сторону – ту самую, на которой находился Калеанан – чернота и клубящийся лилово-зеленый туман. По другую – Волчья Пасть, твердыня Дома Аэн`Радэль – охваченная огнем и магией. Калеанан следил за развернувшейся во дворе битвой. Воины Ар`Лидан прорвались за ворота. Их клинки не знали жалости. В небе над стенами носились крылатые тени. От яростного клекота и рыка в жилах стыла кровь. Ан`Инарил не уступали союзниками – бились столь же ожесточенно. Копья и стрелы, мечи, когти и магия – все это сыпалось Аэн`Радэль на головы. Хозяева Волчьей Пасти терпели поражение, однако продолжали сражаться. Иного им не оставалось.

Пронзительный грифоний крик огласил пространство над крепостью. Мощный рев сплелся с ним. Калеанан узнал звук: так рокотал Повелитель Ветров – боевой рог, вырезанный из кости дракона, священная реликвия Дома Ан`Инарил. Эссимар решил вступить в битву лично. Калеанан поднял глаза. Огромное облако нависло над ближайшей башней. Чересчур стремительно и быстро оно описало круг над ней. Ярким всполохом мелькнула сталь, и во двор Волчьей Пасти рухнуло изувеченное окровавленное тело. Битва на миг замедлилась. Приветственные крики Ар`Лидан и Ан`Инарил перекрыли весь прочий шум. Аэн`Радэль сохраняли безмолвие. Цепенея от ужаса, они жались друг к другу, медленно, но верно пятились, уступая врагу двор, и все как один смотрели на ожившее «облако».

Белый грифон по спирали спустился вниз. Чудовищные когти стукнули об землю. Всадник на спине зверя вскинул окровавленный клинок. Калеанан усмехнулся. С одной стороны, ему претило насилие, а мысль о том, что альданцы сражаются с альданцами так и вовсе причиняла жестокую боль. С другой же, стоило отдать Эссимару должное – он умел впечатлять!

«И сражаться», – выдохнул Калеанан. Прикрыл глаза. Происходящее слишком напоминало ему бойню в Ветреном Пике – его родной крепости.

Эссимар тем временем обрушился на врагов, а с ним его стая: все больше и больше грифоньих наездников спускалось во двор. Вместе со своими зверями они сеяли смерть. Несколько из Аэн`Радэль развернулись – побежали вглубь крепости. Остальные продолжили сражаться. Калеанан видел сколь бледны их лица, сколь сильно дрожат руки. Сочувствие, сострадание, сожаление… они не оставляли ни на миг!

Калеанан видел, как воин в крылатом шлеме – Эссимар – разит врагов налево и направо, как клюв его грифона раз за разом сминает чужие плоть и броню. Видел и ворвавшегося во двор Аммирая. В окружении своих избранных воинов, верхом на закованном в доспехи скакуне молодой король окунулся в битву. В отличие от Эссимара убивал он не клинком, а чарами. Колдовство Аммирая проредило Аэн`Радэль. Конница Ар`Лидан и воины Ан`Инарил вклинились в ряды врага, и Калеанан чувствовал нечто сродни радости и гордости от того, как слаженно бьются Эссимар и Аммирай. С тем же он скорбел и о каждом кого сгубили они.

«Иногда нельзя спасти всех», – мрачно подумал Калеанан, ведя рукой по стылой Грани.

Та звенела и колебалась, откликаясь на прикосновения. Грань истончилась, как и тогда после бойни в Ветреном Пике, однако ни трещинки, ни скола не нашлось. Калеанан не чувствовал ничего, что могло бы стать лазейкой – позволить кому-то со стороны Предела прорваться в реальность Элларда. Уже хорошо!

«Но я сделал все, чтобы свести потери к минимуму!» – сказал себе, отрывая ладонь от Грани. Руку не жгло и не холодило больше. Калеанан поджал губы. Матово-белая кожа, ни кровинки не видно!

Тем временем битва в Волчьей Пасти вновь прервалась. Высокий эльф в броне Аэн`Радэль вышел на стену. Солнце полыхнуло на его броне, больно резанув по глазам. Не сразу Калеанан узнал Дахорна. Не сразу рассмотрел и то, что мятежный Аэн`Радэль держал в окровавленных руках.

Скорее догадался – вспомнил!

Перед мысленным взором Калеанана пронесся короткий эпизод другой битвы – меньшей, но столь же кровавой. Видел воинов в золоченых лисьих масках – Танцующих-в-Тенях – они добивали стражу в коридорах Волчьей Пасти. Видел и большого бурого пса. Издохшего.

– Любимец Раэлиса! – Дахорн тогда скорбно покачал головой. – Как жаль, что он не подчинился мне! – рука мятежника повела по слипшейся от крови шерсти, вытянула из шеи острый кинжал. Именно Дахорн нанес псу последний удар – удар милосердия.

– Я воспитывал этого щенка с младенчества! Передал Раэлису, когда… – Дахорн оборвался, сначала громко зарычал, потом протяжно взвыл.

Калеанан беспомощно смотрел на это. Ему следовало помочь Танцующим-в-Тенях. Поддержать их колдовством, но он не мог оставить Дахорна. К тому же королевские убийцы и сами прекрасно справлялись со своей задачей.

– Он погубит весь Дом, как… как… – Дахорн не смог закончить. Хватанул ртом воздух и затих, почувствовав прикосновение. Калеанан помнил, что тронул мятежного Аэн`Радэль за плечо. Легонько сжал, привлекая к себе внимание.

– Не погубит, но мне нужна твоя помощь, – коротко сказал, вглядываясь во мрак охваченного битвой коридора.

– Зал, в котором заперся Раэлис… он в той стороне, ведь так? – спросил Калеанан. В голове его складывался план. Может хороший, а может и нет – сновидец еще и сам толком не понял. Понял лишь то, что ненавидит себя за саму мысль о подобной жестокости! Дахорн ведь любил этого зверя!

– Да. Совсем недалеко осталось, – мятежник кивнул. – Двери в конце коридора…

– Славно! – отозвался Калеанан, затем задал еще один вопрос:

– Аэн`Радэль ведь обычно не расстаются со своими зверями в бою, так?

Дахорн недоверчиво сощурился.

– Так, – отозвался. Осторожно, недоверчиво даже.

Калеанан кивнул снова. Мгновение понадобилось ему, чтобы совладать с собой, потом сновидец заговорил вновь:

– Если хочешь поскорее остановить бойню во дворе, бери меч, – повелел и без тени сомнения, – руби зверю голову и беги на стены. Скажи, что Раэлис мертв, а там может боги будут к нам благосклонны и…

На миг глаза Дахорна округлились от ужаса. То, что предлагал ему Калеанан для Аэн`Радэль было сродни святотатству. Впрочем, миг спустя мятежник все же совладал с собой. Задумался, что-то оценивая и взвешивая, потом взял с пола брошенный клинок.

– Его смерть не будет зря! – пробормотал, вставая и замахиваясь.

Мысли Калеанана вернулись обратно к стенам Волчьей Пасти. Дахорн высоко вскинул руку с окровавленной собачьей головой. Бледный, дрожащий и со следами слез на лице, эльф тряхнул трофеем, затем швырнул его во двор.

– Раэлис Бешеный Волк мертв! – пророкотал Дахорн, обращаясь в первую очередь к Аэн`Радэль. – Вы свободны от его власти!

– Мы вам не враги! – тогда же голос подал Аммирай, вскидывая руку в знак мира.

Снова зазвенела сталь, но уже не в жаркой битве, а от того, что Аэн`Радэль побросали оружие. Не все, но многие сдались. Непокорные предпочли ретироваться в крепость. Некоторые остались. Впрочем, драться они уже не желали. Скорбь по князю поглотила их. Рев и вой огласили Волчью Пасть.

Калеанан удовлетворенно улыбнулся.

– Да, я все же смог это прекратить! – пробормотал, внутренне радуясь своей маленькой победе.

– А толку с того, если ты мертв? – раздался за спиной (и с тем же повсюду!) насмешливый голос.

«Демон!» – Калеанан вздрогнул. Тягостное отчаяние вмиг охватило его – вкралось в душу, отравляя изнутри. Сновидец было воспротивился – отогнал прочь эти навязчивые чувства, но…

Мертв!

Это слово эхом прокатилось в уме. Стиснуло горло холодом. Калеанан вновь поднял руку. Глянул на бледную, почти белую ладонь. Шумно сглотнул, вспоминая последние мгновения жизни. Забавно, но оказавшись за Гранью, Калеанан и впрямь позабыл, что именно произошло тогда – перед его очередным погружением в объятья Предела. До сего момента он даже и не задумывался о том, что ищет за Гранью! Почему оказался здесь! Теперь все прояснялось.

«Я умер…», – подумал Калеанан. Страха не было. Не было вообще никаких ярких чувств. Только легкое удивление, бродившее на самой кромке сознания.

«Так вот значит, каково это – быть мертвым!» – Калеанан нервно повел плечами.

Тяжелый груз навалился на них. Демон. Это все он! Его когтистые лапы сдавливали Калеанана, тянули все дальше и дальше от Грани. Сновидец не сопротивлялся: мертвым страх неведом. К тому же Калеанан догадывался, куда стремится с ним демон. Он и сам желал это увидеть. Вспомнить.

Вспомнить до конца!

– Ты мог принять силу. Стать воистину могущественным. Сам вершить судьбы! Своей рукой! – демон шептал и шипел прямо в ухо. Слегка прикусывал, но Калеанан ничего не ощущал. Его способность осязать медленно исчезала, терялась.

Из мутных клубов тумана выступил большой зал. Разгром, кровь и смерть. Только это и встретило Калеанана и его бестелесного «друга». Они оба стояли за Гранью, отрезанные от реального мира ее полупрозрачной пеленой. Калеанан обежал зал взглядом. Увидел убитых Танцующих-в-Тенях и Аэн`Радэль.

Снова услышал шум минувшей здесь стычки: рев, лязг металла и отчаянные вопли убиваемых эльфов. Танцующие-в-Тенях дрались умело: ловко ускользали от вражеских атак, били столь стремительно, что глаз не успевал следить! Впрочем, их было меньше. Куда меньше, чем Аэн`Радэль. До финального боя с Раэлисом дожило лишь двое, и Калеанана с ними не было.

«Я погиб раньше!» – понял сновидец.

Пальцы его судорожно сжимались и разжимались, будто все еще пытались обуздать колдовские потоки. Он не чувствовали ничего, однако Калеанан в определенный момент был готов поклясться, что языки магического пламени все еще скользят по его коже.

«Я колдовал… хотел напасть на Раэлиса!» – все вспоминал и вспоминал эльф.

Увидел себя со стороны, колдующего, и Раэлиса – он вовремя заметил действия Калеанана. Бешеный Волк тогда схватился за лук, прежде лежавший перед ним на столе. Не целясь, пустил две стрелы в Калеанана – одну за другой. Пребывая в магическом сосредоточении, сновидец не посмел ринуться прочь – даже не попытаться уклониться. Он лишь еще глубже погрузился в плетение чар. Попытался ускорить дело, но…

Калеанан коснулся плеча – туда вошла первая стрела.

Сновидца повело. Он успел закончить заклинание, но не сумел направить его. Промахнулся, опалив сгустком кипучего пламени стену за Раэлисом. Колдовской жар лишь отчасти задел цель. Обдал спину и крылья, заставив Бешеного Волка рычать и крутиться в тщетных попытках избавиться от боли. Тогда же вторая стрела погрузилась в плоть Калеанана. Впилась между ребер. Пробила легкое, опрокинув сновидца на спину. Он упал на пол. Удар выбил остатки воздуха из груди. Картинка перед глазами качнулась и помутилась, краски смешались, а после потускнели – это Калеанан вспомнил вместе с иными обстоятельствами своей смерти.

Взглянул туда, где по его разумению должно было находиться тело. Увидел. Древка стрел, темное оперение. Белые волосы спутаны и в крови. В крови и доспехи, не сумевшие сдержать выстрелы Раэлиса. Собственное бледное лицо… ни страха, ни ярости, ни даже изумления! На нем царило выражение безмятежного спокойствия и сосредоточенности, не более.

– Твоя величайшая ошибка! – шепнул демон насмешливо и зло. – Ты позволил себя убить! Ничего не исправил и погиб так бездарно!

Калеанан судорожно вздохнул. Сомнения, терзавшие при жизни, вернулись к нему и в посмертии. Прими он обещанную силу, может… может избежал бы смерти? Плевать, что перестал бы быть самим собой! Плевать, что утопил бы Альдан в крови! Плевать, главное ведь жить самому!

Тем временем Предел услужливо рисовал сновидцу то, что произошло после его смерти. Он видел Раэлиса, опаленного магией и мечущегося в слепой ярости по залу. Боль придавала ему сил, делала из эльфа настоящего Бешеного Волка – монстра, одуревшего от крови и злобы. Раэлис рубил и своих, и чужих. Не ведал ни жалости, ни страха. Не чуял усталости. Веер кровавых брызг сопровождал его клинок. Удар за ударом – тела падали к ногам обезумевшего князя, покуда в зале не остался лишь он и двое из Теней.

Один погиб быстро. Ринулся в атаку, обходя Раэлиса сбоку, но нарвался на клинок грудью. Насадив врага на меч, Бешеный Волк сорвал с него золоченую маску. Расхохотался, увидев перед собой лицо женщины – оскалившейся эльфийки. На последнем издыхании она ринулась вперед. Алое острие меча вышло из спины. Эльфийка попыталась схватить Раэлиса за горло зубами, но не успела – издохла прежде, чем дотянулась до чужой шеи. Завидев это, второй из Теней коротко и злобно рыкнул. Сам сорвал с лица маску. Калеанан не успел толком разобрать черты. Воин-Тень уже налетел на Раэлиса. Они сошлись в стремительном и ожесточенном поединке. Итогом его стал кинжал, всаженный Раэлису под ребро, и глубокий рубец на брюхе у Тени.

Танцующий-в-Тенях свалился первым, а Раэлис, все еще стоявший на ногах, продолжал рубить его. Лишь спустя несколько мучительно долгих мгновений он свалился замертво – кинжал был отравлен.

– Ты погиб, иномирец! Дал убить себя! – не смолкал навязчивый демонический голос.

Он подхлестывал сомнения, душил все то непоколебимое и твердое, что взращивал в себе Калеанан веками.

– А теперь погибнет и все, за что ты так боролся! Все пойдет прахом! Все, ведь тебя больше нет! Никто не спасет их! Никто не образумит!

«Никто!» – откликнулось внутри.

Калеанан зажмурился. Не хотел больше видеть и чувствовать, хотел упокоиться наконец и отдаться тому забвению, что должно – обязано! – ждать после смерти, но…

Тяжелые шаги.

Они раздались по другую сторону Грани – из Элларда. Знакомые голоса: тревожные и взволнованные. Калеанан поднял веки. Увидел Эссимара. Некогда светлые латы его теперь были сплошь заляпаны кровью. Аммирай выглядел не лучше – тоже перепачканный, однако целый, ни единой хоть сколько-нибудь серьезной раны Калеанан не заметил. Цел был и Эссимар. Он держался подле Аммирая, готовый в любой момент закрыть того грудью – подставиться под удар, но не дать королю погибнуть. Колдовская сила, бурлящая подле Аммирая, давала понять, что и Его Величество не собирается бездействовать в случае опасности. Калеанан видел мелкие искорки, вспыхивающие и тут же гаснущие в воздухе подле альданского короля и грифоньего князя. Аммирай тоже защищал. По-своему.

– Все не зря, – коротко произнес Калеанан. Сомнения его тут же стихли. Им на смену пришло потрясающее чувство уверенности: вид Аммирая и Эссимара, действующих сообща, оберегающих и защищающих друг друга внушал ее.

– Они примирились. С ними примирится и оживет Альдан, – Калеанан глянул на демона, улыбнулся. Тот, раздраженно зашипев, отступил от Грани.

Эссимар тем временем склонился над распростертым телом Калеанана. Бросил злой презрительный взгляд на Раэлиса, качнул головой. Всем своим видом он силился скрыть горечь и боль, но едва ли сумел! Гордый Грифон опустился на колени перед Калеананом – его стынущим телом. Странно блестели синие глаза. Крылья трепетали. Дрожали губы и руки. Калеанан сочувственно вздохнул, когда Эссимар прижал к груди его труп.

– Прости, братец, – виновато выдохнул сновидец. – Так было надо!

К Эссимару подошел Аммирай. Положил руку на плечо. Что-то тихо сказал, заставляя Первого Грифона улыбаться сквозь накатившие слезы. Тогда зашевелился тот последний из Теней. Он вскинул руку. Застонал, привлекая к себе внимание.

«Не иначе как чудом выжил!» – с изумлением подумал Калеанан. Вслух же сказал:

– Вот видишь, демон, жизнь всегда побеждает смерть и насилие. Даже если ради этого приходится идти на жертвы!

Демон зарычал: яростно и протестующе. Но Калеанану было уже все равно.

«Я не о чем не жалею!» – сказал сам себе и почувствовал, как пришло наконец желанное успокоение. Предел обхватил его. Как речная волна потянул прочь от Грани и от видений бесконечных битв и войн.

Лишь на миг – ничтожно жалкий миг! – Калеанан вновь обрел возможность чувствовать. Радость переполняла его – подлинная надежда на лучшее. С ними проснулось любопытство. Калеанан возжелал увидеть будущее. Пускай возможное и несбыточное! Пускай!

В последний раз сновидец обратился к Пределу. Властно вскинул руку, уцепился за осколочек-видение – первое, ближайшее. Заглянул внутрь, как делал это великое множество раз.

Калеанан снова шагал по коридору. Не Волчья Пасть на этот раз, а Ветреный Пик: родной и любимый. Разносились крики: не отчаянные и гневные, не жалобные. Радостные. Впервые за много лет после бойни, учиненной Алантэ, обитатели крепости готовились к празднику. Это Калеанан понял, заглянув в большой зал. Там женщины украшали все лентами и флагами: не только в цветах Д`Вердант. Золотое и алое Ар`Лидан, лазурное и серебряное Ан`Инарил – Ветреный Пик принимал гостей!

Калеанан прошел дальше. Поднялся вверх по лестнице. Остановился у приоткрытой двери в свои старые покои. Осторожно шагнул внутрь, заслышав голоса. Обстановка переменилась с тех пор, как Калеанан в последний раз бывал в Ветреном Пике. Среди комнаты стояла колыбель, а подле нее неторопливо беседовали Эссимар и Морнэм. Морнэм же и чуть покачивал колыбель, баюкая кого-то.

Калеанан подошел ближе. Смущенно улыбнулся, почувствовав взгляд малыша: сероглазого и светловолосого, как сам Калеанан или же Морнэм.

– Это ведь твой сын, да? – тихо спросил, обращаясь к брату. На ответ не надеялся, ведь тот едва ли мог услышать, однако малыш в колыбели… Он загугукал, протянул ручку, словно пытаясь ухватить Калеанана за одежды.

– Ты меня видишь? Слышишь? – с удивлением воззрился на малыша. Смутная догадка посетила разум. Калеанан чуть тронул малютку по светлому пушку на голове, погладил. Волнение и радость овладевали.

– Маленький сновидец… – пробормотал Калеанан, отстраняясь, затем обратился в слух. Попытался уловить суть разговора Морнэма и Эссимара.

– Чудный малыш! – Первый Грифон одобрительно улыбнулся.

Кивком головы указал на мальчика в колыбели. Выглядел сам Эссимар довольным и расслабленным. Будучи в традиционных одеяниях своего дома, он, тем не менее, носил у груди королевский знак – брошь в форме лисьей головы.

«Советник Его Величества, – Калеанан усмехнулся. – Ну кто бы сомневался!»

– Но ты так и не сказал, как зовут его, – мягко напомнил Эссимар Морнэму.

Тот тоже выглядел недурственно. Совсем уже вырос и возмужал. Стал таким же могучим, как и их с Калеананом отец – князь Керенис. Следы пережитых страданий оставили Морнэма. В серых глазах брата Калеанан видел лишь упоительную нежность по отношению к маленькому существу в колыбели.

– Я долго думал… – неловко улыбаясь, ответствовал Морнэм, – и я знаю, что так не принято, и вообще не предстало живым носить имена почивших, но…

Брат выдержал паузу. Глубоко вдохнул. И Калеанан, и Эссимар уже знали, что скажет Морнэм, и все же ждали, изнемогая.

– Его зовут Калеан. Калеан Д`Вердант, – наконец назвал имя своего сына владыка Ветреного Пика. – В память о моем брате Калеанане.

Еще одна пауза. Совсем коротенькая.

– Хорошее имя, – одобрительно кивнул Первый Грифон. Морнэм просиял.

– Его должны помнить, – добавил Эссимар мгновение спустя.

– Его и его жертву! – согласился Морнэм, мягко поглаживая Калеана щеке. Крохотная ручка уцепилась за рукав отцовских одеяний. Малыш и думать забыл об еще одном участнике этой сцены – том самом, что скрывался за Гранью. Впрочем, Калеанану внимания и не требовалось.

«И впрямь хорошее имя…» – подумал сновидец, рассеяно улыбаясь, прежде чем Предел поглотил его.

========== Король и его Тень ==========

Наконец мы встали лицом к лицу. Я рад. Я чувствую, как тяготившая меня ноша, становится легче. С чего начать? Пожалуй, с самых первых дней. Моих, не твоих. Это началось задолго до твоего рождения. Это было мое рождение. Тень пришла раньше солнца.

Я не помню своего рождения, как и большинство из нас, но я точно знаю, что это стало величайшей тайной короля Алантэ. «Никому и никогда нельзя знать о Маленькой Тени, иначе враги меня погубят, заберут мой трон!» – считал он. Король Алантэ… Думаю, его уже тогда поразили ростки будущего безумия, ведь даже в те далекие годы он цеплялся за престол стальными когтями.

Я не помню своего рождения, но помню что было после – спустя годы. Самое раннее мое воспоминание таково:

Мы в тайном крыле дворца Альвеноста, в том самом, что поэтично зовут Купелью Теней. Покои моей матери темны и завешаны алым. Я сижу на полу, на шкуре галлы, играю. Из игрушек у меня только плетеная кукла, да затупленный кинжал. Меня это не смущает – мать уже показала куда нужно бить, чтобы забрать жизнь. Висок, горло, сердце, брюхо. Поочередно бью туда, где они должны находиться. Пальчики еще совсем маленькие и неловкие… я едва справляюсь! И кукла не блещет достоверной анатомией…

Мать поет. Тихо мурлычет, отдыхая на широкой постели, где я был зачат в порыве королевской страсти. Иногда она поправляет меня. Наклоняется, не вставая с перин, и наставляет руку туда, куда следует ударить, заставляет слабые детские пальчики крепче сжать обмотанную кожей рукоять.

Приходит отец. Вокруг него вьются другие Тени, но как только Алантэ минует порог покоев моей матери, они исчезают. Пока мать и отец тепло приветствуют друг друга, я смотрю на него. Уже тогда замечаю сходство и улавливают разницу.

Он большой, я маленький – не достаю и до пояса! Его грива черна, как затаившийся в углах сумрак, мои же волосы белее первого снега. Глаза… вот в чем мы были схожи уже тогда! Желтые. Горящие. Волчьи. Ты ведь по ним меня узнал, разве не так?

Отец тогда, видя мои игры, спросил:

– Да’арон не слишком ли мал, чтобы давать ему кинжал?

– Он не нежный цветок, Ваше Величество, – отвечала мать безмятежно. – Он – Тень, а Тени с младенчества знакомы со сталью.

Она выдержала паузу. Не сказала могучему Алантэ, что клинок затуплен настолько, что им не порезаться даже самому скверному недотепе.

– Или вы желаете ему иной судьбы? – спросила якобы равнодушно. Думаю, она все же лелеяла надежду, что отец заберет меня и назовет принцем. Да’арон из Дома Ар’Лидан, первый принц крови, наследник альданского престола – я бы мог им стать.

Мог, но не стал, и дело не в личном выборе. Во всяком случае не в моем. Я взрослел, а отец все реже и реже приходил ко мне. Думаю, его пугали мои вопросы. И моя привязанность. Последняя настораживала и мать. Она полагала, что у Тени таких чувств быть не должно.

– Эмоции – непрочное оружие, – говорила она. – Никогда не угадаешь на каком ударе оно сломается.

Холодный расчет и чистый разум эта женщина, эта Большая Тень полагала за самую крепкую сталь, а значит и за лучшее оружие.

Однажды король Алантэ перестал приходить вовсе. Тогда я уже умел и твердо стоять на ногах, и внятно говорить, и перерезать кукле «горло» в одно-единственное движение. Мать учила меня правильно двигаться – красться так проворно, что не услышит даже самый чуткий сторож. Мне не доставало ни мастерства, ни терпения, зато у матери того было и избытком. Она не прогневалась, когда я обнаружил себя вопросом:

– Мой отец – король, ведь так, мара’вэль?

От чего я решил, что это подходящий момент для таких бесед не знаю. Искать логику в детских поступках все равно что прясть из лунного света.

– Так, – согласилась мать. На лице ее пролегла так хорошо знакомая мне морщинка: тонкая черточка между бровей.

– Тогда почему я не принц, мара’вэль? – не страшась того неодобрения, что черточка означала, вопрошал я.

Усталый вздох. Думаю, я не в первый раз спрашивал ее об этом и точно не в последний.

– Потому что ты – Тень. Ты родился Тенью и всегда ей будешь, – устало объясняла она. – Принцы сияют, как солнца, короли, как тысяча солнц разом, но они всего лишь хрупкие эльфы. Мы во тьме, но тем и сильны. Ты будешь самым быстрым и самым острым клинком на службе у короля, и из тени свершишь куда больше, чем любой сиятельный принц!

Моя мать делала воспитать меня настоящим Танцующим-в-Тенях: ловким убийцей и преданным телохранителем для ее возлюбленного короля. Однако ее слова растили во мне отнюдь не покорность и не причастность к нашему древнему ордену, а превосходство. «Я лучше, чем любой принц!» – говорила моя юная гордость, и я упивался ей. Это был первый шаг к мысли о том, чтобы возвести себя на престол.

Потом появился ты. Учась незаметности, я скоро стал изучать дворец Альвеноста. Ни мать, ни другие Тени тому не возражали. Я оттачивал свои навыки, сам отвечал за оплошности – большего собратья по ордену от меня и не желали. К тому же я скоро перестал попадаться. Заучил наизусть все укромные уголки и посты стражи. Научился сливаться со слугами и дворней.

Нашел тебя.

Случайно. Обычно жертвой моих наблюдений становился отец. Мне было интересно каким эльфом он стал. Помнит ли он обо мне? Нелепые чаянья! Это Алантэ привел меня к тебе. Непреднамеренно. Он шел к любимой женщине и сыну – настоящему принцу. Я выждал момент. Ты остался один.

Пухлощекий малыш в резной колыбели.

Пучок черных волосков, тонкие ручки, неуклюжие пальцы с мелкими коготками. Ты улыбался во сне и, наверное, должен был вызывать умиление. Я же испытал только отвращение и зависть. О, что это была за зависть! Пускай чувства – неверное оружие. Пускай зависть – порок. Пускай! Как ярко я пылал в тот день! Это было так… завораживающе! Тогда я понял, что иными словами матери можно пренебречь, а еще, что убить тебя мне не составит труда. Всего-то как следует взять за горло и сжать!