Текст книги "Повелительница Мордора"
Автор книги: Эльфарран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Я всхлипнув, облила слезами послание и решила, что оно добавит щедрости прохожим. Ротан утвердительно кивнул и, придав рыльцу страдающее выражение, тоже пустил слезу. Если подавали, он приветливо помахивал хвостиком. При этом исподтишка окатывал водой всех, кто шел мимо. Они вскрикивали и задирали глаза к небу, на котором не было не только туч но даже и солнца. Но то ли вид у рыбки был чересчур упитанный, то ли мои рыдания, что прерывались откровенным хихиканьем, не внушали должного доверия, – подавали нам мало: вся добыча – три полузадушенных мучных хрущика да кусочек недоеденной лепешки. Последний, умиленная кульбитами ротана, троллиха вырвала из лапки своего отпрыска. Он тот час достав следующею и глядя во все два, залитых жиром глаза, на изнемогающею рыбку, снова и снова заставлял ее прыгать через подставленную палочку. Наконец, строгая мать, заприметив продавца сухих тараканов, дернула его за пухлую ручку, и они скрылись в нарастающей толпе.
– Утю-тю, какая хорошенькая рыбка, – это молоденькая демонесса, придерживая роскошные крылья, присела рядом с нами. – А она желания исполняет?
Ротан подобравшись, исподтишка шлепнул её плавником – давно я не получала таких оплеух…
– Это не я!
– Кто же?!
– Рыбка!!!
– Сумасшедшие!!!! – явно разочарованная в лучших чувствах, демонесса покинула нас, и монетка, что была зажата в её изящной ручке, так и не стала нашей.
– Как не стыдно, а ещё ротан, – водяной хозяин, был бы страшно недоволен.
На другом конце площади вампир рассказывал героический эпос недавнего прошлого.
Подхватив кастрюлю, я присоединяюсь к своему напарнику. У него дела идут куда лучше – собрав возле себя кружок подростков с остро оточенными клыками, он пересказывает моргульскую битву
– … Мы закрыли все небо и бесстрашно обрушились на вооруженных до зубов людей. Вы не поверите – мы славно дрались с превосходящими силами противника и не отступили ни на полкрыла. Да, это была величайшая битва, уцелели лишь немногие. Отяжелев от выпитой крови, мы с трудом нашли дорогу к родным насестам, и нас еще долго мутило, потому что вися вниз головой, очень трудно переваривать такое количество жидкости. Некоторых даже…
– Про что он говорит? – спросила я, сидящего крайним вампиреныша.
– Про драку в моргульском трактире, когда трем подвыпившим вампирам выбили напрочь все зубы, только за то, что они назвали вино медвежья кровь отвратительным пойлом, не имеющем ничего общего с настоящим напитком. Все бы обошлось, но медведи страшно обиделись.
– Вечная слава нашему вампирскому братству, – сверкая вставной челюстью, он протянул кружку с двумя голубыми незабудками к равнодушным зрителям. И сделал круг почета.
– Не мог придумать что-нибудь поновее, – молодежь была разочарованна.
Праздно шатающейся нечисти становилось все больше, обходя лавки немногочисленных торговцев, они приобретали на память сувениры вроде оторванных пальцев давно почивших героев сказок или пузырьки со слюной дракона – как гласила криво прилепленная к бутылочке бумажка, это очень помогает при приступах жадности (основные покупательницы – женщины).
Ротан уже расправился с хрущиками и вопросительно посматривал на пирожок. Я быстро запихала его в рот и не жуя проглотила – есть хотелось ещё с позавчерашнего дня.
– Логово после обеда все равно пустует, они такие милые, ты сразу их полюбишь, если разглядишь, конечно.
С такими напутствиями мы подошли к входу в низкую пещеру. В пространстве теплого сумрака, ещё дышавшего полуденными снами, слышалось лишь тихое попискивание. Просунув голову в расщелину, я поначалу решила, что попала в лавку антикварных зонтиков. Пригнувшись, мы проскользнули внутрь, при этом, дабы не испачкать чужие юбки, я придерживала их одной рукой.
– Отличное место, выспишься как у мамочки. – Вампир заводит длинный пересвист с крайним зонтиком, и кивая в мою сторону, что-то объясняет. Зонт раскачивается, и я вижу заостренную мордочку, потом ещё одну, только, поменьше. Блестящие глазки живо изучают меня, в них и интерес, и сострадание. Затем мордочка кивает, и мне освобождают место на насесте. Подпрыгнув, я беспомощно болтаю ногами в воздухе, чем вызываю негромкий, дружный смех.
– Не так, – хохочут крыланы, – надо зацепиться ногами.
Я, согнув колени, повисаю вниз головой. Пара юбок падает на лицо, остальные, прижатые ногами, остаются в более приличном положении. Мои волосы устилают шершавый пол, закрывая грязные следы. Вампир подает мне кастрюлю:
– Смотри, не пролей во сне, жалко рыбку, – и махнув мне на прощание, он идет искать следующих жертв своих плоских рассказов. Прижав в груди тяжеленный «аквариум», я пытаюсь забыться беспокойным сном. Мешает мелкая дрожь ротана, от которой по воде идут круги, а кастрюля немного колеблется в руках. Ноги постепенно затекают, и перекладина уже не так больно впивается под коленки.
Я закрываю глаза – темнота, коридор, вдали мерцает маленькая звездочка. Возле горна работает гном, выковывая острый кинжал, он неотрывно смотрит на меня. Его руки безостановочно постукивают молоточком, он силится что-то сказать, но от волнения губы сводит судорога. Вот он попадает себе по пальцу, и первые слова сами вылетают на свободу. Из темноты кто-то пихает его в спину. Гном переходит на более цивилизованные высказывания.
– Ты это, Солнечная, рот закрой. Я говорил им – не надо, но они – давай, Гимли, не трусь, ну не убьет же она тебя…
От стены отделяется оркиха, она, опираясь на грубый меч, нагло рассматривает меня. Человек появляется сзади. Все окружают меня. Я затравленно верчусь в центре, и до моего понимания только сейчас доходит, что всех их я сейчас вижу вверх ногами – и гнома, и оркиху, и человека. Непостижимым образом они не падают вниз, а только сужают кольцо.
– Сама виновата, – ворчит гном, – выдумала спать как летучая мышь. – Он шарит в необъятном кармане, наружу падает кисет табака.,
– Быстрее, – торопит его оркиха.
– Давайте, я скажу, – лезет в разговор человек.
– Э, нет, важно сказать правильно, а ты опять напортачишь, как с приворотным зельем, – гном переходит почти к колену, – шпаргалка где-то здесь была.
Оттолкнув его, оркиха кричит:
– Мы с тобой не дружим!
Волшебник дергает её за рукав
– Замолчи! – И уже сам кричит, – мы с тобой не дружим!
– Сам замолчи, – они начинают переругиваться.
– Нашел! Темно здесь, – гном щурится, – ага, вот: мы с тобой не дружим, не дружим и все тут. Слышала, можем повторить.
Они берутся за руки, и из их сомкнутых пальцев образовывается кольцо света, оно сжимается и подбирается ко мне все ближе. Я машу руками, но светлый обруч уже охватывает мою шею, задыхаюсь, кричу и оказываюсь на полу, прямо посреди лужи. Шум хлопающих крыльев разбуженных крыланов – кажется, сейчас они обрушат потолок. Ротан меланхолично подперев плавником толстые губы, сидит во влажной ложбинке пола.
– Поспали называется. И часто у тебя так?
Я молча сгребаю его в пустую кастрюлю и тащусь на поиски воды. В соседней пещере по стене бежит ручеек. Рыбка облегченно вздыхает. Тупо гляжу в зеркало воды – от меня уходят друзья: не оборачиваясь, они просто растворяются в бликах водяных струй.
– Да, пожалуйста, – совершенно не огорчаясь, кричу им вслед, – кому вы нужны, нищие оборванцы.
Схватившись рукой за скалу, бессильно сползаю на пол пещеры. И повторяю:
Да кому вы нужны! Вот я… я… только я.
Боль, зародившись в голове, охватывает загоревшийся лоб, я припадаю им к холодной скале, и тихо плачу… Становится легче.
– Дальше двигайся сам, – поддав кастрюлю, ногой, я двинулась к выходу.
– Подожди, – ротан беспомощно запрыгал, – я тебе пригожусь.
– В качестве начинки в пирог?
– Нет, но я могу выполнить одно твое желание.
– Ты что, золотая рыбка?
– Нет, конечно, но я хочу тебе помочь.
– С чего бы ты такой добренький?
– С того, что еще немного, и ты превратишься в монстра – погляди на себя, в тебе нет доброты, нет сострадания, тебе уже недоступна дружба, а о любви я вообще молчу, её из твоего сердца увели давным-давно. За что с тобой так расправились не знаю, но я верну тебе память. А ты ещё немного понянчишься со мной, идет?
– Едет!
Подпрыгнув и сделав два оборота в воздухе, он с размаху шлепнул хвостом меня по лбу и просто крикнул:
– Вспомни все!
Память вспыхнула болью – я, действительно, все вспомнила.
– Называется, прогулялась в Мордор!
Подхватив рыбку, ощупью двинулась на выход.
Сегодня же возвращаюсь в Валинор и все выскажу всем, кого встречу. Почему меня, как куклу, дергают за ниточки? Я свободная эльфийка!
Гром пещерного обвала вначале не привлек моего внимания – занятая своими гневными мыслями, я не заметила, как покатились первые камни. Даже когда задрожала земля, и небо вскрикнуло от ужасной картины расколовшихся гор, я просто брела по краю пропасти и разговаривала сама с собой.
– Ложись! – кто-то швырнул меня на землю. И весьма во время, свист стаи летящих камней накрыл нас.
Буйство подземного землетрясения расшвыряло гигантские обломки скал как мячики, в вое глубоких трещин слышалась многолетняя тоска титанов по солнцу. Пыль забила нос и заставила отчаянно чихать, а затем на нас обрушилась лавина песка и засыпала окончательно. Гул нарастал, будто сама преисподняя, громко застонав, очнулась от мучительного кошмара и обрушила свой гнев на беззащитных демонов. Скала под нами, точно горячая лошадь, норовисто взбрыкнула и пошла плясать самбу.
– Остановись, – держась рукой за едва видимый выступ, я пыталась достучаться до её совести, – мы же упадем.
Она не слышала, что-то безумно пугающее было в недрах этих пещер, что-то, что заставляло горы дрожать от страха и отвращения. Волна неведомого ужаса выплеснулась из бездны. C отчаянными криками летучие мыши заметались в поднебесье, темное небо вздрогнуло и трусливо прислушалось к хаосу творимому на земле.
– Мне страшно, – я в упор посмотрела на своего спасителя.
– Мне тоже, – он сбросил наметенный на нас гранитный песок. Скалы уже немного успокоились, и на равнине, что некогда была каменной грядой, было заметно небольшое шевеление – подобно нам из многочисленных укрытий выползли уцелевшие жители. Мы сидели на крупном обломке и дрожали. Ротан деловито выкидывал камни из кастрюли. Чаки, мой верный Чаки, завернутый в скатерть, помог мне подняться. Его костлявые ноги непристойно выглядывали из под кистей и бахромы, я натянула на него одну из длинных ведьминских юбок в желтый горошек, от подобной милости он всхлипнул и полез целовать мне подол. Я молча дала ему пинок, и мы побрели к краю равнины. Я знала, что долго он в яме не выдержит, и поэтому встреча не удивила меня, но и не обрадовала. Вечно за мной кто-то таскался, то грубая оркиха, то напыщенный единорог, а теперь вот назгул-недоросток с мозгами набекрень. Угрюмо отдав ему меч, я вернулась в общежитие, мне теперь было абсолютно все равно, что случится с моими подругами. Я перестала ценить, это глупое понятие – дружба, и только заботы предстоящего бала занимали голову.
В комнате подготовка к прощальному вечеру была в самом разгаре. Возле входа, свободные от своей ноши, дремали мои элефанты.
– Твои платья прибыли, – ведьмы щеголяли в длинных тронных мантиях, в легких пелеринах для верховой езды, в домашних платьях с оборками и даже в пижамах, они с самого утра сообща разбирали многочисленные свертки с нарядами, нисколько не смущаясь моим отсутствием.
– А мы думали тебя убили, чего добру пропадать, – так объяснили они, неслыханный акт мародерства, и сделав невинные глазки, разбежались. На полу сиротливо лежало то единственное платье, что мне дали в нагрузку к коллекции костюмов для убийств. Короткое с голой спиной и таким низким декольте, что даже самые отчаянные модницы не решились его примерить. Памятуя о длине своих волос (только они могли спасти положение), я все же отчаянно нацепила его, предварительно измазав сажей из общественной печи всё тело. Подведя глаза густой блестящей смолой черного дерева и нарисовав тонкие белые косточки на вычерненных руках свинцовыми белилами, я в точности выполнила праздничный назгульский макияж. Черные провалы глазниц и мертвенно белые скулы, в глаза капельку сока красавки и вот уже их небесная утренняя голубизна, закрыта грозовыми тучами.
– Ой, смерть пришла, – девчонки вихрем покатились по лестнице.
– Значит в самый раз, – нанося последний мазок яркого кармина на губы, я довольно усмехнулась. Оскаленный череп с кровавым ртом, кривой ятаган – пожалуй, мое сравнение с этой представительницей десятого мира было достаточно полным.
Решив провести прощальный вечер, наше высшее руководство сильно рисковало. Собранные в едином месте, все представители темных сил, смущенно переглядывались, весть о гибели властелинов, что держалась в строжайшей тайне, была давно известна всем. Напряжение ожидания беды, сковывало движения немногочисленных пар, которые, как во сне, танцевали странный медленный танец. Озираясь, ко мне подкатил вампир.
– Кошмарно выглядишь, – он испуганно оглянулся.
– И ты мил! Ну и обстановочка – на кладбище веселее. – Я, стараясь спрятаться за пузатой вазой, маскировалась под фикус.
– Смотря какое кладбище.
Гости чисто машинально прислушивались к звукам, то умирающего, то воскресающего менуэта. Неизменные лакеи-гиены, на сей раз во фраках, разнося подогретую кровь, испуганно вздрагивали от малейшего шороха, стаканы так же испуганно звенели на многочисленных подносах.
– Может все туфта? – морская ведьма, нервно крутит, уже основательно разлохмаченные локоны.
Все напряженно смотрят на большие стенные часы, они, отсчитывая последние минуты, проходящего столетия, дарят надежду на новое. Время ползет точно хромая многоножка – путается и виляет в разные стороны. Вампиры нервно крутят в руках рюмки со свернувшейся кровью, ведьмы жмутся по углам. Вздохнув, музыка окончательно замолкает, и гробовая тишина охватывает зал. Ближайшая ко мне гиена начинает выбивать степ зубами. Беспричинный страх. Тот страх, что я впервые ощутила сегодня утром, лежа на скале, добрался сюда и, подобно невидимым оковам, взял в плен всех. Часы пробили полночь, захрипели и остановились. Подобно ледяным статуям замерли ведьмы. Я видела, как у ближайшего гоблина из стакана полилось красное вино прямо на подол его дамы. Она, не замечая, тупо смотрела на середину зала. Гиена пососедству от меня едва дышала, её явно тяготил уставленный закусками поднос, и хотя сервировочный столик стоял рядом, она мучаясь, не могла освободиться от своей ноши. Оборотни скулили, скрипели зубами грайды, темные колдуны молчали, но делали такие страшные глаза, что имей их взгляды физическую силу, они бы наповал убили всех находящихся в этом зале. Сбившись в плотную стену, плечом к плечу стояли злые сущности всех миров. Скованные заклятием неподвижности, они были повержены в ещё не начавшемся бою.
Размеренные шаги послышались в коридорах. Люди в черных полумасках строем вошли в зал. Они остановились и единым движением сняли маски. Одинаковые выражения лиц, одни черты, один цвет глаз, даже выражение последних было едино и неделимо. Крайний человек отделился от строя и медленно пошел вдоль замерших гостей. Вглядываясь в лица, он дважды обошел зал. Бесцветный голос, что мог принадлежать кому угодно, даже тысячелетнему энту, глухо задребезжал из его глотки:
– Беззащитные детки, вы ничто без своих властелинов, кто поднимет вас на бой, кто поведет вас? Никто! Мы, совершенные существа, наследуем ваш мир, и так будет правильно.
Он явно нарывался на грубость. Безжалостные убийцы моих коллег, завладев сознанием их телохранителей, заставили тех исполнить свой долг с точностью до наоборот. Круто. Но почему Чаки не убил меня? Возможно потому, что был слабее, или чувство, неведомое мне, оказалось сильнее внушения врагов. У меня страшно зачесались руки, единственно живая, я вдруг поняла, что они искали, точнее, кого. Один властелин все-таки остался жив и сейчас трусливо прячется за спинами впавших в тупое безразличие фигур. Смысл предательства дошел до меня: заманив нас сюда, они накрыли всех существ темных миров разом.
Называется, польстились на бесплатный фуршет.
Хоть это и было не в моих правилах, но оставшись в явном меньшинстве, я двинулась сдаваться, и чудо моего движения в полной неподвижности толпы было удивительным и непонятным.
– Она???!!! – вопросительно безликая масса развернулась. С затаенной надеждой собственной ошибки, они все же постарались прояснить ситуацию до конца.
– Эта девчонка – самый настоявший властелин?
Мудрость тьмы не знает границ, вручив столь ничтожному существу беспредельную власть, она до сих пор так удачно скрывала свою последнюю надежду, что даже сейчас эти странные люди не могли поверить своим глазам. Я, сдуру, пришла им на помощь.
– Меня называют Эльфи. Просто Эльфи.
– И что же нам делать с тобой, просто Эльфи? – С трудом выговорив моё имя, они впервые растерялись. Вооруженные только правильной светлой магией, они были беззащитны перед мной. Но обнаружить свою слабость не желали.
– Может, вы спросите, что я буду делать с вами, – внезапно поняв, своё преимущество, я сразу начала наглеть. – Подержи рыбку, – я шлепнула на колени вампиру ржавую кастрюлю, внутри которой, гремя как ледышка, перекатывался окаменелый ротан, и приблизилась к ним.
Их искусственные лица задрожали
– Я вызываю вас на бой, – кажется, так меня учили говорить, но если я и ошиблась, то сейчас это было не очень важно. – Но не здесь, здесь вы достаточно порезвились, я буду вести бой на своей территории, со своим войском, а если вы не явитесь к концу месяца на поле "вечного сна гигантов", то вам будет засчитано поражение – идет? – И решив, что окончание должно быть пафосным и даже напыщенным, грозно сделала страшные глаза и закончила. – Я сама буду сражаться за нашу жизнь и идеалы. Я, Эльфарран бездарная и умаянная. Кстати, не подскажете, кто вы такие и как с вами связаться?
Они четко произнесли три раза «ха-ха-ха» и тихо выползли из зала.
Все очнулись, так, будто ничего и не происходило, гиена с грохотом уронила тяжеленный поднос, троллиха засветила в глаз гоблину, за испорченное платье, часы опять пробили полночь, и наступила новая эра зла. Зазвучала музыка, в вихре танца закружились пары, гости продолжили веселиться. С окончательно испорченным настроением мы ушли не попрощавшись. На пороге меня догнал эльф, с момента свидания мы ещё не виделись, и сейчас, к своему удивлению, я нисколько не рассердилась на него, мне было все глубоко безразлично.
– Призови темных и светлых, тебе понадобятся все силы Арды, на людей не рассчитывай, они их просто не видят. Инкубы одинаково хорошо владеют как черной, так и белой магией, – он торопился, путался в словах, старался достучаться до моего разума.
– Какие инкубы, не знаю я никаких… Как ты сказал, какие кубы?
Он деликатно взял меня за локоток, склонился почти на уровень глаз и приблизил свое лицо.
– Это нелюди, созданные одним сумасшедшим алхимиком – для них не существует понятия добра и зла, лишь правильность действий наипервейшего из них – это всеобщий закон. Убив предводителя, ты поколеблешь уверенность в данном постулате, а остальное уже доделаем мы сами. Но первый шаг твой, пожалуйста, любимая, исполни свой долг. – Он подал мне повод своего коня и подсадил в седло.
– Изик домчит тебя в Мордор быстрее мысли, поднимай орков, троллей и всякую другую нечисть, а я приведу эльфов. Это будет страшная битва, битва какой еще не знало Средиземье, силы света и тьмы впервые выступят вместе против искусственного безразличия миллионов единоликих двойников, желающих сделать наш мир своим, бесконечно правильным. У них в пятнадцатом мире перенаселенность страшная. Алхимик никак не может остановить реакцию клонирования, вот и рассылает подобные подарочки, змеи седьмого мира уже побеждены.
– Правильным? – я задохнулась и представила себе этот кошмар, одинаковые желания и интересы, одинаковые чувства.
– Я подниму даже гоблинов, песочных людей, демонов, наконец! Правильным!!! Да я первая сойду с ума от скуки в правильном мире всеобщего благоденствия. Прощай. А может все-таки передумаешь и приедешь ко мне в Мордор?
– Может быть, после сражения мы обсудим этот вопрос, а сейчас не теряй времени, инкубы ждать не будут – он смутился, видом моих голых коленей и размахнувшись, подхлестнул коня.
Неожиданно нагнувшись из седла, я поцеловала его в голову.
– Спасибо Лег!
Чаки бросился бежать следом.
Родная башня, узкое занавешенное окно, впереди перспектива неминуемой гибели – что ж, жизнь идет своим чередом. Сегодня я закончила свои дневники, может, что и напутала, а может, и нет. За прошествием десяти лет, многое кажется несущественным и таким наивным. Зая переворачивает хвостом лист и исподтишка наблюдает за мной. Мой извечный враг и моя единственная подруга, она стареет – последний раз даже не смогла хорошенько вылинять. Грея старые косточки, теперь больше лежит у меня на шее подобно новомодному воротнику и, затянув глаза прозрачной пленкой, нашептывает секреты змеиных повадок. Иногда спросонья, слегка придушивает меня, но очухавшись, ослабляет хватку, я её понимаю и нисколечко не сержусь.
За окном идет массовая мобилизация, прибывают все новые колонны объеденных сил Арды. Я отдала под временные казармы все новостройки, расселив по родам войск орков отдельно, демонов отдельно. Гоблинов в палатках на открытом воздухе – их мерзкий запах потом не выветришь из стен. По собственному почину прилетели вампиры, им бы только кровушки попить, все равно чьей. Теперь сидят у меня на крыше, сложили крылья и прикидываются, что спят, а сами зорко наблюдают. Только зазевайся, тотчас бесшумно спланируют и прощай жизнь. Ближе к концу месяца приехали эльфы – зажимая носы платочками, они деликатно перешагивали через спящих троллей, направляясь к гостевой башне, стоящей в самой глубине ясеневой рощи. Чтобы прокормить эту ораву, пришлось нанять лишнюю сотню поваров, упросить Гондор помочь с горничными и официантами, коней с обслугой привезла из Рохана. С каждым днем увеличивалось войско и мои расходы на содержание этой толпы тоже. На одной печенке для варг разоришься, по два килограмма в день на каждый зуб. Брызгая чернилами, я написала послание врагам с просьбой поторопиться, иначе друзья вытопчут все мои розы.
В немногие часы покоя, положив подбородок на согнутую руку, любуюсь, как плавает моя рыбка – она заняла лучший бассейн и наотрез отказалась расставаться со мной. Обнимая меня плавниками за шею, ротан отчаянно верещал, когда я пыталась выпустить его в море.
– Ты с ума сошла, там такие акулы! Для них упитанный ротанчик, что сладенький батончик, сожрут с чешуёй.
Пришлось взять его с собой. Изик, обладающий непревзойденно ровным ходом, осторожно носит нас на спине, даже вода не плещется.
– Эльфарран Мордорская со свитой и королевской рыбкой. – Кричит затянутый в узкую ливрею, упитанный дворецкий.
Я склоняюсь перед королем Гондора.
– Фи, – твердо уверенный, что я унижаюсь, ротан строит недовольные рожи, за хрустальным стеклом новенького аквариума. Сопровождая меня в качестве домашнего животного, он мужественно выносит длительные перелеты и переезды. Даже Чаки, что как-то понемногу удаляется от меня, не ревнует нового фаворита. В тронном зале чуждых владык я чувствую себя не уютно, свет режет глаза, а белоснежные стены нервируют.
Сидящий на возвышении король, с интересом рассматривает меня.
В глухом, темно-малиновом бархатном платье, откидывая ножкой, широчайший подол, вышитый рубинами, я впервые приехала в гости, к ближайшим соседям. Необъятная мантия с драгоценными застежками, бросает маленькие радуги на светлые стены. Сосредоточенно и даже немного сурово я иду через зал. Король пока улыбается. Темнее ночи, моя свита медлит у порога, им неприятна эта встреча, но скованные властью темного кольца, они покорно несут за мной походный аквариум. Покачиваясь на толстых золотых цепях, прикрепленных к роскошным носилкам, он искрится изумрудной зеленью. Я немного переживаю – зеленое с малиновым совершенно не гармонирует, но оставаться дома рыбка не захотела. В последнее время я страшно избаловала ротана, но что поделать, люблю я его. Наверно.
Торжественное молчание, король нарушает первым.
– Что понадобилось властелину Мордора в Минас-Тирите? – Без каких-то там словесных выкрутасов, типа – здравствуйте прекрасная королева; очень рад вас видеть; как доехали; может по стаканчику пунша? Сразу без предисловия – чего надо? Его тон совершенно не вяжется с добрым выражением глаз. Я киваю Чаки – согнувшись, он выбегает вперед и торопливо сует мне под ноги вышитую, тоже малинового отлива, подушку, в тон платья. Сжав губы, опускаюсь на одно колено, на одно – это важно. Если на два, то это знак полной покорности, а одно – всего лишь способ сказать – я тебя уважаю.
Глаза короля округляются, он пялится на меня, хотя, может в этом виновато глубокое декольте, а может и нет.
– Пожалуйста, – вежливо начинаю я, – по соседски помогите мне. Они такие беззащитные, не откажите…
Занервничав, он заелозил на троне и перебил меня.
– Мы тут никаким боком – сама вызывала на бой, за язык тебя не тянули, а мы не собираемся ввязываться в ваши разборки, не дам людей!
– О пожалуйста, – я, словно не слыша, повторила, – это только на два часа по утрам.
– Мои воины, не будут защищать Мордор.
– Но кто говорил о солдатах? Я хотела договориться о ваших садовниках, чтобы в мое отсутствие розы не завяли!
Он сначала испытующе долго смотрел на меня, а затем захохотал.
– И всего то? Польем твои розы, не беспокойся. – Он сразу пришел в хорошее настроение и, сбежав вниз, поднял меня с колена, что было весьма своевременно: в тугом корсете я уже посинела от напряжения.
До вечера мы пировали, смеялись и расстались закадычными друзьями. Видно, все Гондорские владыки были неравнодушны к эльфийкам.
– Так, ведьмы и колдуны в медчасть; оборотням принять звериный лик, а мне наплевать, что луна не полная, пришли, значит надо соответствовать единой военной форме.
Вот уже, который день я расставляю свои войска. Изик тщательно отгоняет от меня своим хвостом мириады кусачих мух, что поклялись не расставаться с гоблинами, не смотря ни на что. Как в детстве, без поводьев, я задумчиво еду на его спине.
– У тебя опять рог растет, – замечаю между делом, он благодарно трется мордой о мою ногу.
Выехав на холм, оглядываю волнующееся море моих воинов. Вроде никого не забыла, а то потом обиды пойдут. Да вроде все – я загибаю пальцы – горные, морские, долинные, пустынные, подземные. Все. Хорошо. Химеры и грайды, жмурясь, греют отвратительные мордочки, розовенькие носики деликатно посапывают. Улыбаюсь, приветствуя их.
Действительно, так проще – вызывать их властью кольца, а не так, как я предварительно хотела. Тогда вечером, достав новенькую чернильницу и окунув перо, задумалась.
"Не соблаговолите ли вы, уважаемый орк …………., прибыть на смертельную битву за будущее Арды. Если состояние здоровья не позволяет вам отдать священный долг своей стране, то пожалуйста, сообщите заранее, и за вами явится бригада лучших санитаров для освидетельствования, а немедленное бегство, будет расценено, извините, как дезертирство. После битвы вас ждет роскошный банкет, напитки и кушанья за счет победившей стороны. Не откажите в своем неоценимом присутствии. Буду с надеждой ждать, вашего решения."
Написав около тридцати приглашений, я поняла, что закончу только к концу столетия.
Пришлось банально, задрав вверх руку, прокричать:
– Орки, ко мне, слушайте мою волю.
Уважаемые оракулы, погадав на кишках элефанта, хором предсказали мне страшнейшую гибель в бою и потребовали плату вперед. Чаки разрыдался и от огорчения порубил им головы. Пригласили других – тот же результат; третьих, четвертых и так, пока ясновидящих, увы, не осталось, и элефантов тоже было жалко. Пришлось срочно заказать похоронное платье – сам Даер приезжал ко мне для обсуждения фасона. Снимал мерки, цокал языком. Я смешливо фыркала над старым знакомым.
– Совершенная фигура, – он всегда был знатоком и ценителем женского тела, измерив мою талию, вдруг остановился и вскрикнул. – 48 сантиметров, Эльфи – это ты?
– Догадливый!
– Да я, да для тебя, – он задохнулся, – самый лучший наряд, сам на руках сошью. Видно тут встрепенулась коммерческая жилка, и он закончил, – скажи всем государям, что только моя фирма производит… – но не договорив, горько заплакал.
Меню поминального обеда я выбирала самолично и придирчиво.
– Компот из слив, на третье. Косточки предварительно вынь, – строго приказываю я повару. Он усиленно записывает мои указания, кивает и интересуется, буду ли я пробовать кушанья перед подачей на стол? Полный идиот.
Оркестр разочаровал – никакой торжественности. Пришлось посадить их на пару дней в карцер, нотки печали сразу появились.
Так, платки раздала, свечи получат только ближе к похоронам, иначе сжуют – тролли, точно, сжуют. Что ещё? Ах да, завещание, здесь мне, правда, не дают забыться – третий день, за мной тенью, ходят братья.
– Отпиши нам Мордор, – они упорно носят чернильницу и пергамент. – Чего ждешь?
"Сильнейшему." – вывожу я под красочным заголовком. – "Последняя воля Эльфарран из Мордора." – и ставлю жирную точку.
Теперь самое приятное: памятуя о том, что я многим, как кость в горле, спешу обрадовать оппонентов, описывая свою героическую смерть и приглашая на поминки. После обеда заполняю извещения о смерти с черненькими розочками. Прекрасные слова о себе любимой так и льнут к бумаге – увлекшись творчеством, я не заметила как под вечер, меня посетила долгожданная гостья. Она пришла без приглашения, бесшумно проскользнув в запертые двери, и проплыв по комнате, уселась на стул напротив.
– Приятного вечера, – смерть, вообще очень вежливая особа.
Сняв волосок с кончика пера, я тоже приветливо улыбнулась.
– Взаимно! Чаю хочешь?
Она кивнула. Вот и отлично, я налила из серебряного самоварчика пахучий напиток, вытащила из заначки, кулек сахарных конфет и гостеприимно расположилась рядом. Она, деликатно взяв блюдечко двумя костлявыми руками, осторожно подула на стелющийся парок и благодарно вздохнула.
– Хорошо. Такая понимающая клиентка попалась. А то, как ни приду, сразу с порога – в крик, начинают умолять меня, просить отсрочку, падать на колени, а я что могу – у меня тоже нервы не железные. Выхлебав, пять чашек, она стыдливо сунула в карман две конфетки.
– Дома, ещё раз попью. – И засобиралась уходить, когда набравшись наглости, я попросила её, завизировать мои приглашения на похороны. Она отопрела, но послушно взяла перо, и размашисто расписавшись, дописала внизу: «Все вышеизложенные факты подтверждаю.» Помахав листочками, чтобы побыстрее высохли чернила, я предложила ей остаться на ночь, памятуя, что время сейчас неспокойное, на дорогах полно дезертиров, а смерть, тоже в какой то мере, женщина, и все может случиться. Она грустно вздохнула и попрощалась, ночная смена только начиналась, перед битвой кандидатов тьма, всех надо обойти до рассвета.
