Текст книги "Как зайти слишком далеко (СИ)"
Автор книги: Eleven005
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Сам же юноша, объятый морем возбуждения, снимал с Джеймса его штаны. Бледные пальцы дрожали, сердце вырывалось из груди, и Коул утопал в приятно-мокрых прохладных губах, крепких объятьях, в ворохе собственных мешковатых одежд.
Плоть стояла каменным колом, как заряженная пушка. Он приспустил свои джинсы, и, сплюнув на пальцы, смазал промежность. Это был далеко не первый секс в жизни юноши, но почему-то казалось, что с Джеймсом всё будет иначе. Полюбовно.
Для мужчины же этот мальчик представал самым привлекательным ангелом на земле. И в тот момент, когда Коул насадился на него, и издал тихий эротичный стон, Джеймсу многого стоило сдержаться и не обкончаться прямо на месте. Он впился с засосом ему в шею, вцепился руками в бёдра, и начал потихоньку двигать своего ангела.
Пришлось закусить нижнюю губу, чтобы сдерживать стоны, сжать покрепче рубашку, глотать всё не прекращающиеся слёзы. Член внутри будто пульсировал, дотягивался до заветной точки, доводя Коула до исступления. И всё это ускорялось с каждой секундой. Хотелось кричать, плакать… Смеяться. Почему стало вдруг так смешно? На пике этой бешенной скорости, юноша вдруг не сдержался. Тихо рассмеялся сквозь сжатые зубы. Джеймс с недопонимаем на это отреагировал, он потянулся к Коулу за поцелуем, но тот накрыл тонкие губы своей ладонью. Его смех и стоны продолжили усиливаться в истеричном припадке, во время их безумной скачки.
А когда Джеймс всё-таки кончил, раскрасневшееся лицо любимого было сплошь покрыто солёной смесью из пота слёз и соплей. В голубых глазах горела дикая скорбь, довольно резко сменившаяся холодом гнева. Коул даже не слез с него, не поцеловал напоследок, а лишь моментально вытащил из рукава шариковую ручку. Конец её был чётко направлен к шее мужчины. Джеймс явственно в миг ощутил эту острую, давящую на коже, силу его невероятно могучих рук. Вот ещё пару секунд назад Коул ангелом стонал над ним, а уже сейчас представал хладнокровным дьяволом во плоти.
– Не двигайся. Один неверный вздох – и ты труп. Я знаю, как порезать артерию на твоей шее, чтобы ты истёк кровью прежде, чем до сюда успеет хоть кто-нибудь добраться. Удивлён? – интересовался Коул, хотя по этим потемневшим зелёным глазам, было видно, что Джеймс всё понимал. – Она была похожа на меня, не так ли? В тот самый момент. Да, пап?
– Она была прекрасной, – шептал он. – Хотел бы я вернуться в ту секунду, и предотвратить то, что произошло.
– Амелия была моей подругой! А ты погубил её…
– Я не хотел, – заявлял он своим скрипучим от подступающих слёз голосом.
– Ты заслуживаешь смерти.
– Нет, послушай… Я даже не помню, как так получилось…
– Теперь твоя очередь рассказывать всё, папа! – не шелохнувшись, потребовал Коул.
***
Много лет назад, когда телевизоры ещё были огромными неподъёмными ящиками, Джеймс работал многоуважаемым преподавателем в колледже. Денег хватало, все были довольны. И сбережения на счету Доктора Стила, как обычно, уходили на семейный отдых летом на островах.
Гавайи всегда радушно принимали туристов. Не удивительно, что обласканные океаном пляжи, бесчисленные киоски с мороженым, а также удивительной красоты виды из окон отеля буквально влюбили в себя его жену и маленькую дочку Нэнси.
Девочка была в том возрасте, когда всё и все вокруг были очень интересными. Она часто любила исследовать местность, знакомиться с другими детьми, а также порой сбегать ради манящих собой опасных джунглей.
– Я тебе что говорила? Не пропадай из виду! – кричала на неё мать. – О чём ты думала, отправляясь погулять в этот лес?
– Я хотела поймать кролика! – невинно хлопая глазками, отвечала она. И, это было бы мило, если бы девочке хотелось пушистого питомца, а не талисман в виде заячьей лапки.
– Там нет кроликов, милая, – сжимая её плечо, твердила женщина. – Зато там есть огромные и опасные дикие кабаны! У них красные глаза, острые большие зубы, и сильные мощные копыта!
Нэнси от страха расплакалась, закачала головой, и закричав:
«Ты всё врёшь!», – убежала на свою кровать этого номера. Тут пришёл Джеймс, и увидев истерику, сразу же принялся успокаивать свою дочь. В полдень у них должен был состояться поход в музей, но миссис Стил, пошла туда одна, обосновывая своё решение, как «вынужденные меры наказания». Нэнси снова готова была разреветься, однако Джеймс вовремя перехватил её внимание одной из своих занимательных лекций.
Он рассказал ей историю о Пёрл-Харбор. О том, что эти самые острова некогда чуть было не захватили японцы. О великом нападении авиации, о стратегии, и о причинах этого конфликта, пока девочка просто слушала своего отца с раскрытым ртом.
Позже на следующий день, мать завидела Нэнси играющую с другими мальчишками в войнушку. Она держала в руках какую-то сухую палку, и «отстреливалась» с помощи неё от «грязных Японцев». Это настолько шокировало женщину, что она тут же отвела дочь обратно в номер, и там снова её отчитала.
Самым пугающим для родителей в этой ситуации было то, что этот случай далеко не первый. По телевизору Нэнси предпочитала смотреть фильмы и передачи с повышенным уровнем жестокости. Ужастики, боевики, фильмы Тарантино, т.д.
В один день по историческому каналу шла передача об Эдварде Джиме Корбетте. Там показывали старые фотографии этого охотника. Нэнси как увидела всё это, то сразу же влюбилась в его знаменитый нож «Тигриную Смерть». Помешалась на нём, и стала упрашивать родителей купить ей такой. Это обеспокоило их.
– Девочки не должны играть с ножами, Нэнси! – утверждала её мать.
– Но Джим Корбетт герой! Я хочу быть как он! – заявила девочка в ответ.
– Джим Корбетт – мужчина! И им положено быть такими. А ты – девочка! Ты должна думать о другом!
– Нэнси, пойми, мы переживаем за тебя, – добавил Джеймс. – Давай ты попросишь что-нибудь другое?
Казалось вопрос исчерпан, и их дочь на время успокоилась. Когда пролетело лето, похолодало, и настала зима, к зимним праздникам её, по уже устоявшейся традиции, повели в торговый центр к Санте Клаусу. Там дети выстроились в длинную очередь, чтобы посидеть на коленях здоровяка и попросить у него игрушки. Всё шло хорошо, пока не пришёл черёд Нэнси.
Она уселась Санте на колени, и на вопрос «что ты хочешь на Рождество?», ответила прямо и с энтузиазмом:
– «Тигриную Смерть»!
– Ч-что? Повтори-ка, девочка, Санта не расслышал…
– «Тигриную Смерть»! – с уже более умным выражением на лице повторяла она.
Миссис Стил не на шутку запаниковала, извинившись перед работниками супермаркета, та увела свою дочь подальше. Нэнси предчувствовала, что её вновь отчитают, однако этого не произошло. Её мать просто всю дорогу до дома молчала, а позже, перед сном, они с отцом совсем разругались.
– Милая, она здоровая полноценная девочка. Мы не станем водить её по врачам из-за твоих нервозов.
– Моих нервозов? Джеймс, она же не какой-то там питомец, она – наша дочь!
В итоге ссора ни к чему не привела. Мать решила пару дней отдохнуть от папы, чему Нэнси откровенно удивлялась. На её вопросы Джеймс отвечал мягко и обнадеживающе. Мол «всё будет хорошо, не бойся. Мамочка просто поехала по делам, и скоро вернётся».
Правда отсутствие причитаний с её стороны стали для Нэнси облегчением. И сама того не заметив, девочка всё чаще и чаще стала отдавать предпочтение своему отцу, нежели матери. Это превратилось в игру, где, чем дальше углубляешься в основы правил – тем сложнее становится контролировать себя.
Следующим летом они всей семьёй, как обычно, собирались полететь на острова, однако произошло то, что эти планы разрушило.
Однажды утром мать семейства обнаружила пропажу одного из столовых ножей. Вначале женщине и в голову не могло прийти, что за этим стояла Нэнси. Она искала его по всей кухне, надеясь найти не помытым в раковине, или заброшенным в ящик среди вилок и ложек. Но нож так и не нашёлся.
Она вышла на крыльцо у задней двери, выходящей на небольшой дворик с песочницей и качелью для Нэнси. Вспомнилось то, как Джеймс гордился собой, когда самостоятельно собрал её, предварительно, раз десять перечитав инструкцию.
В песке возилась их дочь, и до ушей доходили подозрительные хлюпающие звуки. Когда мать подозвала её к себе, Нэнси спокойно обернулась, демонстрируя полностью заляпанный кровью комбинезон. В руке у девочки был тот самый пропавший нож, а в песочнице на половину разделанный труп бродячей кошки.
Сказать, что женщина была в парализующем шоке – ничего не сказать.
– Мам-Мам! Я победила Тигра-людоеда! – восторженно и горделиво огласила она. – Мам? Мам?! Почему ты плачешь?
Несчастная миссис Стил опустилась на колени вся в слезах. Ладони не отлипали от губ, по крайне мере до тех пор, пока её не попыталась обнять дочь. В тот момент отвращение к собственному отпрыску дошло до точки, и она оттолкнула Нэнси со всей силы. Девочка упала, заревела от полученных ссадин, и на вой тут же подоспел отец семейства.
В итоге ежегодный отдых на Гавайях накрылся медным тазом. По ходу выяснения случившейся ситуации, было решено отвести девочку к психотерапевту.
– Спешу вас успокоить, – говорил врач, после длительной беседы с Нэнси. – Ваша дочь – не монстр. Скорее всего, она просто не понимала, что делает. В её возрасте к животным и к другим детям, типично относиться, как к игрушкам.
– Но что нам делать? Как дать ей понять, что у них тоже есть чувства? – спросила мать.
– Побольше говорите с ней об этом. Спрашивайте о её состоянии, обращайте внимание на эмоции. Читайте сказки, и помогайте ей анализировать чувства персонажей. Но самое главное – будьте рядом.
Услышав одно мнение, мать поспешила разузнать другое. Таким образом Нэнси перевидала уйму врачей. И к концу дня буквально засыпала на ходу.
– Я хочу домой! – заявила она.
– Обещаю, что это последний…
– Нет! Ты это ещё в прошлый раз говорила! Не хочу туда! Хочу домой! – громко перебивала Нэнси.
– Соберись милая. Скоро всё закончится, – с полуулыбкой утешала она, мягко касаясь при этом плеча своей девочки.
– Ненавижу тебя! – сорвался крик с её губ.
========== Амелия Шредингера ==========
Представим на миг, что Амелия жива. В этот вечер она могла сидеть дома и заканчивать писать домашнее задание, переписываться с друзьями, или зависать в инстаграме. Ведь в ночь на третье ноября она не ходила на вечеринку, следовательно, тем же утром, лавочка, где её должны были обнаружить, пустовала.
Чарльз Андерсон не выезжал из участка, и продолжал просиживать своё пыльное место. Доктор Стил, обнаружив провалы в памяти, тут же лёг в больницу на обследование. А КОУЛ, как обычно, изо всех сил бился за выживание на улицах.
Но обо всём по порядку.
Сейчас, когда все карты раскрылись и Коул услышал полный рассказ от своего отца, он раздумывал о том, как же теперь с ним поступить? Убить его? Сдать правосудию? Или сжалиться?
Джеймс же тем временем углядел в этом возможность разыграть свою карту. Его зрачки моментально расширились, член встал колом, и повысился уровень рефлексов. Он в считанные секунды перехватил руку Коула, схватил его за шею, и перевернув под себя, принял доминантное положение.
Это было до дрожи пугающей неожиданностью для парня. Член всё ещё был внутри, и сейчас он вновь входил в его тело словно штурмующий таран. Ручка выскользнула из руки, а эти нежные тёплые пальцы отца сейчас совершенно не нежно сжимали его шею. В Джеймсе проснулся зверь: свирепый, голодный, и даже раненный.
– Я ради тебя украл «Тигриную Смерть»! – тихо прошипел он. – Я прошёл через ад, и возродился. Я нашёл тебя после стольких лет! И чем ты мне в итоге платишь?
– Джеймс… Джеймс остановись, – прохрипел Коул.
– Ты просто опять хочешь сбежать! – игнорируя стоны мучений, Доктор Стил лишь жёстче вошёл в него. Эта жизнь в его руках, сладость власти, ощущение полного контроля, настолько сильно врезались эйфорией в голову, что Джеймс аж перевозбудился. В ушах зазвенело, а перед глазами всё расплывалось.
Впрочем, у Коула всё было то же самое. От нехватки кислорода он медленно терял сознание. Мир вокруг него, каким бы жестоким и несправедливым он ни был – безвозвратно потухал. Жизнь перед ним пролетела с немыслимой скоростью.
И в этот самый момент он вдруг обнаружил себя в странной белой комнате. Посреди неё стояла лавочка на клочке из мощёной дороги. Рядом была мусорная урна, и больше ничего. В голове пронеслась мысль «это моя реальность». Да, такой она и была – пустой, безжизненной… бессмысленной.
Коул подошёл к этой лавочке и сел на неё, будто бы смиренно принимая неизбежную смерть в виде двадцать шестого автобуса, который, судя по расписанию, должен был вот-вот приехать.
Внезапно, рядом с ним появилась Амелия Бейкер с вейпом в руках. Она неспешно открутила дрипку, прокапала вату своей излюбленной смесью, закрутила обратно, а потом глубоко затянулась и выпустила из своих лёгких огромное вишнёвое облако.
– Помнишь, как мы познакомились? – спросила она.
– Ты была единственной девушкой в том вейп-баре. Никто из парней так и не решался к тебе подкатить, ну, а мне… мне было плевать. Ты меня заинтриговала.
– Интересно, если бы мы не познакомились, я бы осталась жива?
– Не знаю, – с полной горечью голосом, отвечал он. – Как бы я хотел всё исправить!
Руки готовы были сами себя исцарапать от отчаяния. Коул потянулся к карману, и вслед за подругой задымил пуще всякого паровоза. В качестве дружеского утешения, Амелия нежно положила свою голову ему на плечо.
– Знаешь, что самое интересное? – подмечала она. – Твоя реальность уникальна. Сам посуди: если бы ты остановил меня в ту ночь, и не дал бы убежать – я бы осталась жива. Если бы я просто не пошла бы на ту вечеринку – я бы так же осталась жива. Если бы мы не познакомились, если бы я не встречалась с Эриком, если бы у твоего отца не было той ужасной болезни, если бы мы с тобой не были так похожи, или если бы ты не сбегал из дома в шестнадцать лет. Если бы ты в детстве не зациклился бы на том ноже – твой отец не украл бы его для тебя, и я, угадай с трёх раз, осталась бы жива. Так же было бы, не родись ты в женском теле, или не родись и вовсе.
– Зачем ты мне это говоришь? – спросил Коул.
– Затем, что ты должен понять одну сложную вещь: в мире многомиллионных переменных моя смерть – это капля в море. Не будь меня, или тебя, в окружении наших близких всё было бы по-другому, но в масштабах Земли, и тем более вселенной, всё было бы точно так же. Поэтому решай, что важно для тебя, а не для кого-то другого. Перестань бегать. Остановись. Ты обязан, ради самого себя, хотя бы раз в жизни сразиться.
В этот момент сознание к нему вернулось. В глаза ударил яркий свет, голова загудела, и казалось, что от высокочастотного звона в ушах, он вот-вот лопнет. Руки онемели, а живот скрутило. Джеймс над ним продолжал издеваться. В этих бешенных глазах не было и грамма рассудка.
– Я сказал… остановись! – прохрипел Коул, собирая в себе последние силы. Он едва поднял руки, и с отчаянным импульсом оттолкнул от себя мужчину. Сила, пробудившаяся внутри, всё ещё покалывала на кончиках пальцев. В лёгкие наконец поступил воздух, казавшийся сейчас свежим горным ветром. Коул откашлялся, привыкая к новым ощущениям… К жизни, после длительной смерти. Он посмотрел на дрожащего от ужаса Джеймса. На того, кто только что был свирепее тигра, а теперь сжался в позе зародыша, как самый трусливый зайчонок.
Было невыносимо видеть его конвульсии, слышать мужские стоны беспомощности. Криминалиста всего корёжило, как от яда змеи, как от расползающейся по всему телу гангрене. На крики тут же сбежались все: его жена, и патрульные, и даже детектив Андерсон.
– Что происходит? – спросила миссис Стил. – Джеймс? Джеймс!
Мужчина ей не отвечал. Он весь покраснел, и лишь мог издавать нечленораздельные просьбы о помощи. Ему тут же вызвали скорую, и увезли в пункт первой помощи.
Чарльз тем временем успел разглядеть комнату, и сделать свои выводы. В воздухе стоял запах плоти, простыни на кровати были смяты, а у дрожащего мальчишки перед ним из-под мешковатой толстовки на шее уже высвечивались красные отметины.
– Отойдём? – предложил он, пока медбратья пристёгивали Джеймса к каталке. Коул послушно проследовал за мужчиной. Свежесть ночного воздуха объяла их лёгкие, а в ушах зашуршали приятные звуки улиц. – У нас был уговор…
– Я помню, – едва протянул он, а затем горько раскашлялся, прижимая к горлу свою ладонь.
– Он напал на тебя, не так ли? Ты чем-то спровоцировал его?
Коул оглянулся к белой машине с крутящейся мигалкой, на которую уже поднимали каталку с пациентом. Миссис Стил обеспокоенно крутилась вокруг да около, а затем поднялась по ступеням к мужу. Когда дверцы скорой закрылись, Коул облегчённо вздохнул, и переведя свои светлые глаза на детектива, ответил:
– Когда я был маленьким кровь бурлила во мне в те моменты, когда я преследовал воображаемую дичь. Мать этого не одобряла, а отец молча её поддерживал. Всех мальчишек по соседству поощряли к игре в войнушку, а меня за неё наказывали, – повествование оборвалось. Юноша на миг залюбовался голыми деревьями вдоль улицы. Каждое слово для него было мучением не столько физическим, сколь психологическим. Эти демоны внутри долго ожидали своего часа, и сейчас со злорадным скрежетом в горле вырывались наружу. – С Фицроем я мог быть… мной. Он дал мне моё тело… он вылепил меня настоящего. Это было как будто я спал долгое время в алмазном коконе, на деле же оказавшимся для Фицроя всего лишь стекляшкой. Он разбил мой кокон, и вытащил на волю.
– Бессмыслица какая-то. Что ты хочешь этим сказать? – напрямую спросил Чарльз, доставая из внутреннего кармана пиджака свои сигареты. Он уже было собирался закурить, как вдруг услышал:
– Я – транс. Я был рождён в женском теле, но вот уже который год живу в мужском. Более-менее, – после столь яркого заявления, сигарета выпала изо рта детектива. Мужчина слыл в участке довольно консервативным мышлением, и если для него гомосексуализм являлся ошибкой природы, то трансгендерность и транссексуальность – вообще было чем-то невообразимым. – Думаю вам полезно будет услышать моё настоящее имя, детектив.
– Погоди-погоди… ты был… ты был девкой что ли? Серьёзно? А… а там у тебя… тоже теперь всё как у мужика?
– Вот поэтому я не люблю рассказывать об этом всяким старикам.
– Из-за этого на тебя напал Джеймс?
– Нет. Он напал на меня по той же причине, по которой напал на Амелию Бейкер.
– Ч-что? – недоумевал Андерсон.
– Моё первое имя – Нэнси Стил. Я – ребёнок Джеймса, сбежавший около десяти лет назад, – на этом рот детектива образовал дырку от бублика. Сказать, что это его шокировало – ничего не сказать. Хотя, вспоминая некоторые детали, мозаика в голове потихоньку начала складываться. Например, фотографии в доме Джеймса с дочерью, и то, как сильно была она похожа на жертву убийства. Странное пересечение двух дел из-за «Тигриной Смерти», и криминалиста, причастном к этим делам. Внезапно обострившаяся «болезнь» доктора Стила, из-за которой он якобы упустил следы ДНК убийцы на ноже.
Когда, казалось, последний кусочек заполнил все пробелы, детектив тут же позаботился о дополнительной охране Джеймса в больнице. Они вместе с Коулом отправились в полицейский участок, где продолжили свою откровенную беседу.
На утро Чарльз получил разрешение на взятие ДНК у доктора Стила, а к обеду он уже имел ордер на его арест.
Коул же в обмен на иммунитет и подписку в программу по защите свидетелей, выдал немало информации на прошлого, а также нынешнего главы Ирландской Мафии. Без последствий такую выходку нельзя было провернуть. На юношу покушались три раза, до и после суда, но все попытки его заткнуть, таинственным образом оборачивались неудачей.
Старший Детектив Чарльз Андерсон, дослужившись до капитана, наконец обрёл желанный покой за бумажной работой. Правда, иногда, его выводили из себя всякие зазнавшиеся адвокаты, скачущие то тут, то там.
Пейдж всё-таки нашла в себе силы признаться в Прозопагнозии. Она узнала о надвигающимся суде по делу об убийстве Амелии, и сама пришла в участок, чтобы дать показания. Её родители этого не поняли, но потом простили.
Лайла всё чаще и чаще испытывала вину за то, как она обращалась с Генри, и поэтому попросила Эрика научить того защищать себя. Это было странной, и даже безумной идеей, но ничего лучше она придумать не смогла.
Поначалу между Эриком и Генри не выстраивалось никаких отношений. Они боксировали раз в неделю, как того и просила Лайла, но ничего толком не получалось. Пока Эрик не настучал этому задохлику по шапке так, что тот наконец решился взять себя в руки и начать становиться сильнее.
Джеймса заперли в психиатрической лечебнице для преступников, где он в последствии и умер от сердечного приступа. Кто, или что, так напугало бывшего криминалиста – неизвестно.
Последнее упоминание о Нэнси Стил получила после суда над Джеймсом, убитая горем мать семейства. К ней на порог пришло письмо от загадочного дрона без серийного номера. В записке с подписью «Н.С.» коротко говорилось:
«Я живу в целости и здравии.»
Вирджиния ещё долго отходила от шока после убийства Амелии Бейкер, но, как и после любых событий мира – люди вскоре перевернули страницу, и зажили дальше. Со шкафчика жертвы снялись поминальные венки и прощальные открытки, а по школьному радио больше не вставляли «минуту молчания».
Конец.
