Текст книги "Как зайти слишком далеко (СИ)"
Автор книги: Eleven005
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Я не понимаю. С чего вдруг тебе это понадобилось? Решила словить кайф? Побаловаться? Попробовать что-то новое?
– Будто тебе есть до этого дело, – отвечая, Лайла даже и не мечтала о том, что мать отпустит её к себе в комнату. Так что закурила прямо на лестнице, сидя на ступеньке. Стресс зашкаливал, пульсировал в голове, и лишь жгучий едкий дым с никотином мог хоть на краткий срок расслабить девушку.
Их ссора продолжалась, пока тем временем в комнате допроса сидел Коул. Вокруг него была звенящая тишина. В глаза бил свет яркой лампы, о которую бился один несчастный мотылёк. Он не понимал, что свет её фальшивый, и не дарил тепла.
Минута сменялась минутой, и ожидание уже стало его напрягать, как вдруг дверь в допросную отворилась. Внутрь вошёл Чарльз Андерсон. Его спина отражалась в зеркале, за которым наверняка стоял Джеймс. Ох, Джеймс… при мысли о нём у юноши закипала кровь в жилах.
– Итак… Коул.
На стол с шершавым шелестом легла папка, в которой наверняка содержалась вся нежелательная информация о нём. Такая обычная, тонкая, неприметная… и всё же внушающая неподдельный ужас в сердце юноши. Тёмные глаза Андерсона блеснули в предвкушении. Словно золотоискатель наконец-то нашёл заветное сокровище.
Всё было подготовлено идеально: выдержка ожидания, рычаг давления. Оставалось лишь… надавить, и из него польётся признание, как из рога изобилия.
– Хочешь пить? – спросил Чарльз.
– Нет.
– Уверен? Потому что как только я открою эту папку, у тебя во рту точно всё пересохнет.
Голос его был спокойным и ровным. Он резал уши, резал сердце, раздавался эхом в груди. Коулу показалось, что вся вода в организме решила переехать в ладони, а детектив всё не прекращал говорить. Единственная мысль, которая сейчас крутилась в блондинистой голове – так это вопрос «как сделать так, чтобы Джеймс ничего этого не услышал?» Ведь если он продолжит наблюдать там за зеркалом… Если он узнает… Он…
Но проблема заключалась в том, что невзначай попросить об этом детектива Андерсона Коул не мог. Это даст ему ещё одно преимущество. Ещё один способ запугать. Да и доктор Стил наверняка заподозрит в этом что-то неладное, начнёт копаться… точно начнёт. И всё узнает!
Нет! Этого нельзя было допустить. Никак нельзя!
– Мне… мне нужен адвокат, – тихо потребовал он.
– Сынок, а он у тебя есть? – с усмешкой спрашивал Детектив.
– Не держите меня за дурака. Я знаю свои права! И если я требую адвоката, государство обязано мне его предоставить.
Ироничный тон Чарльза сменился суровой миной на лице. Он приблизился к Коулу, не переставая сверлить серьёзным взглядом. Затем сощурился, и сказал:
– Знаешь, я всё голову ломал, где я тебя мог увидеть? Рожа уж больно знакомая, на языке вертится, а выговорить не могу. Документов при себе ты не имеешь. Даже водительских прав, что странно в нашем-то веке…
– Я езжу на велосипеде, – спокойно, но нагло прервал его парень.
– И вот… Пока ты тут булки свои просиживал, я сходил в архив, прогнать твоё прекрасное личико по базе данных, и знаешь, что я нашёл? – зрачки голубых глаз расширились от страха, парень часто задышал, его сердце било похоронный ритм. – Знаешь, – догадался Чарльз. – По глазам вижу… Ты знаешь.
Пальцы детектива прикоснулись к уголку этой папки, и в следующий миг она раскрылась на столе, обнажая душу Коула донага.
========== Раб и жертва ==========
Лайла крепко прижимала к уху свой телефон. Словно голос в нём мог стать реальным. Эрик говорил тихо, но быстро, ибо времени у него на разговор было мало. Всего пять минут.
– …Да, меня всё ещё держат, но должны вот-вот отпустить. Слушай… эти, всё ещё у тебя?
– Нет конечно! Моя мама обо всём узнала, и теперь у меня большие проблемы. В школе тоже узнали, нам с тобой грозит исключение.
– Твою мать! – прошипел Эрик.
– Уже известно кто убийца? Они что-нибудь тебе сказали?
– Нет, Лайла. Только то, что на моём ноже была не кровь, а какая-то краска.
– Краска?
– Да. Красная краска для волос. А что?
В этот миг девушка нахмурилась и тяжело вздохнула.
– Эрик… кажется, я знаю кто пытался тебя подставить. Я знаю кто убийца!
***
Фотографии перед подозреваемым были ещё влажными от принтера. Только что напечатанными. На них кое-какие люди свершали очевидно неприемлемые дела. Кто-то передавал ценный груз (скорее всего наркотики), кто-то угрожал валыной, кто-то даже упарывался сидя в клубе.
Их всех давно уже поймали. Всех главных и многих пешек. Всех тех, кто вселял ужас. Сейчас Коул больше не боялся. Его как будто отпустило. До тех пор, пока он не посмотрел на последнее фото. На нём он увидел себя, стоящего рядом с высоким мужчиной. Фото явно с камеры наблюдения на автостоянке. Значит у них должно быть ещё и видео.
– Ты знаешь кто это? – указывая на высокого мужчину, спрашивал Чарльз Андерсон. – Это бывший глава Ирландской мафии. А рядом ты.
– Это… Какая-то ошибка, – нервничая, отвечал Коул. Его пальцы задрожали, воспоминания невольно вернулись в те чудовищные времена. Щёки жгло, как в тот раз, когда этот псих одаривал его пощёчинами. Живот скрутило, как тогда, когда его морили голодом за неповиновение. Весь дух внутри бунтовал, бился искрами в припадке этих жутких воспоминаний. Нет! Нет он уже мёртв! Должен быть мёртв! Его ведь посадили! Точно посадили! А новый босс наверняка не собирался рисковать, оставляя Фицроя в живых.
– Его звали Фицрой Физерстоун. И двадцать лет назад он объединил три ирландские банды в Филадельфии. Одна из них занималась наркоторговлей, другая оружием, а третья… контрабандой. На этой фотографии, Фицрой как раз заключал соглашение о покупке одного крупного склада. Ничего криминального, да только вот… Именно в этом складе полиция Филадельфии конфисковала контрабанду на миллионы долларов.
– Это не я! – срывавшимся тоном заявлял юноша.
– О нет, это определённо ты на фотографии. Видишь ли, я связался со своими знакомыми из Филадельфии. С теми, кто, как раз, и поймал этого Фицроя. Показал им тебя, и знаешь, что они мне сказали? – на вопрос Коул не ответил. Он лишь побледнел, а его лоб покрылся каплями пота. – Что вот этого юношу видели лишь в компании Физерстоуна. Никто не мог назвать им ни имени, ни каких-либо отличительных черт. Информации о тебе не было ни в базе данных полиции, ни где-либо ещё.
– Детектив, я даже никогда не был в Филадельфии!
– Да что ты? А то что и вот этот парень будто бы взялся из ниоткуда, и ты тоже – совпадение? Вас обоих нет в базе данных, и вы похожи, как две капли воды.
– Ещё раз повторяю: это не я! – утвердительно процедил он сквозь зубы. Его взгляд наполнился гневом, ладони сжались в кулаки, Андерсон чуял, что ещё чуть-чуть – и парнишка засыплется.
В этот момент дверь в допросную отворилась со скрипом. Чарльз недовольно поморщился и погрузил лицо в ладони. Джеймс Стил, как обычно пришёл вставлять свои палки в колёса.
– Достаточно, Детектив, – сказал он. – Дело об Ирландской мафии никак не связанно с нашим убийством.
В ответ на это Андерсон молча встал и жестом позвал криминалиста с собой. Они вышли из допросной и направились к комнате за зеркалом. Как только дверь защёлкнулась, детектив заговорил:
– Вы что, совсем с ума свихнулись? Ещё бы чуть-чуть, и он бы во всём признался, а теперь, когда у пацана появился «защитник», он будет молчать в тряпочку. Если бы я хотел допрашивать его в стиле «плохой/добрый полицейский» я бы вам сообщил.
– И всё-таки, причём здесь мафия Филадельфии?
– А при том, Доктор Стил! Вы что, не видите пресечений? Амелия явно состояла в каких-то связях с этим юношей, а он в свою очередь – возможно бывший компаньон Фицроя. У Ирландской мафии есть свой стиль ликвидации целей. Называется «тихо и без шума», а учитывая то, что Амелию не ограбили и не изнасиловали – вывод напрашивается сам собой.
– Это смешно! – возражал Джеймс. – Мафия не оставляет тела на скамейках с разрезанным горлом.
– А почём вам такое знать? Может быть он всё продумал и решил подставить Эрика Райдера? Может быть это он подкинул в его номер тот нож…
– Но зачем же подкидывать ложное орудие убийства? Не проще было бы подложить тот, на котором кровь жертвы?
– Затем, что на нём могут остаться его отпечатки или ДНК! – выдвинул аргумент детектив.
– Видимо вы не читали мой отчёт по экспертизе «Тигриной Смерти». На нём нет никаких следов убийцы. Только кровь жертвы.
– Да, но… Коул-то об этом не знает.
– Нелепица какая-то! Коул не может быть убийцей! А вы не можете попросту свалить на него вину за то, чего он не совершал, просто потому, что вам стало лень расследовать убийство!
– Знайте своё место, Доктор Стил! – грубо тыкая в него пальцем, заявил Чарльз. – Это моё расследование, а вы мне просто помогаете! И вообще, с чего вы так рьяно защищаете этого юношу?
В голове Джеймс уже знал ответ на этот вопрос. Ведь с самой первой их встречи, с самого первого взгляда в эти чистые голубые глаза, он искренне полюбил Коула. Уж чего-чего к пятидесяти годам нельзя было ожидать – это такой вот наивной влюблённости. Очередной симптом подступающего к горлу Альцгеймера? Пожалуй, если и так, то симптом хотя бы приятный.
Дальнейший допрос не имел смысла. По протоколу детектив обязан был обратиться за государственным адвокатом для подозреваемого. Чем тот и занялся, а Коула в это время посадили в камеру к Эрику. «Промариноваться с остальными огурчиками», так сказать.
***
Лайла Фиш никогда не применяла насилие, считая его чисто мужским инструментом. Но в этот раз она была готова поступиться своими принципами. Её дорого Эрика подозревали в убийстве, и того, кто его подставил, она щадить никак не собиралась!
Её путь лежал к тому самому дому, где цвет крови был почётнее прежних. Где от самых бордовых ворот велась кирпичная дорожка. Из окна на неё уже смотрел Генри протирающий стёкла от пыли. Лайла не успела даже постучаться, как ей уже открыли.
– Привет, – робко улыбаясь, говорил парень. – Извини, но из-за произошедшего я не могу тебя впустить. Родители дома, и они… ну в общем…
– Понятно, – спокойно отвечала брюнетка.
– З-зачем пожаловала? Надеюсь, ты ничего у меня не забыла? Потому что полицейские всё уже обыскали и… и они забрали все подозрительные вещи из моей комнаты.
– Я вообще-то к тебе, – хитро блеснув тёмными глазками сказала Лайла. – Знаешь, полицейские донимали и меня тоже. И вообще вся эта ситуация жутко давит мне на нервы. Хочется сбежать от всего этого… Понимаешь?
– Не уверен…
– У меня есть на примете одно тайное место. Там мы можем немного расслабиться.
– Извини, сейчас я просто не могу… ну ты понимаешь. Предки убьют меня если узнают.
– Генри Харрисон! – настойчиво приблизилась она, упираясь руками в бока. – Тебе даже в следующей жизни больше не представится возможность позависать со мной. Ты точно уверен, что не хочешь составить мне компанию?
Генри обернулся к окну, которое он мыл ещё минуту назад. В углу натянутым полотном висела паутина. Его руки вспотели, а бешеный пульс можно было услышать за сто метров.
– Ну х-хорошо. Убедила!
– Отлично, – с улыбкой промурлыкала Лайла.
Они вышли на тротуар, где их уже ждал блестящий кабриолет девушки. Сели в машину и уехали в неизвестность.
Несчастный мотылёк попался в сети, трепыхался рассыпая пыльцу, но с каждым новым движением только пуще запутывался в паутине.
***
Генри медленно открыл глаза, и тут же в ушах зазвенело, а любой лучик солнца превращался в невероятно яркий слепящий свет. Пахло строительным щебнем и опилками, воздух казался слишком сухим.
– Где я? – спросил он, и вдруг понял, что не может вообще вспомнить то, как он сюда попал. В ягодицы упирался скрипучий стул, а руки онемели от пластиковых связок. Он попытался пошевелиться, но даже голени его были зафиксированы к ножкам стула. – Что происходит?
– О, Генри, – саркастично протянула Лайла, выходя из тени в углу. Пол под её ногами слегка скрипел, и вообще вся постройка кругом была из светлого дерева поверх бетона. – Я всё спрашивала себя «почему ты?». С чего вдруг тебе подставлять Эрика?
– Л-лайла, ч-что ты делаешь?
– Я всё знаю, подонок! – громко заявила она, схватив парня за воротник. Её взгляд пылал свирепостью и гневом. – Это ты подставил Эрика!
– Ч-что? – испугался Генри.
– У меня нет времени на эти игры, – остудив свой пыл, Лайла хладнокровно достала свои дорогие женские сигареты, села рядом с ним на такой же выструганный стул и закурила. – Либо ты говоришь мне правду, либо… – Она поднесла бычок к джинсам Генри, и в следующий миг помимо сигаретного дыма можно было учуять жжёную ткань. – У меня в пачке ещё штук десять таких. Догадайся, куда я пристрою следующую сигарету?
– Лайла… Лайла, я не понимаю! Я ничего не сделал! – настаивал Генри. – Отпусти меня! Отпусти, и я ничего никому не скажу! Клянусь! – но девушка молчала. Её глаза сверкали холодной жестокостью и намерением всё выудить из него. Она, ничего не ответив, снова закурила. Выпустила дым прямо парню в лицо, от чего тот закашлялся, а его глаза покраснели и заслезились. Затем, несмотря на то, что Генри сопротивлялся и расшатывал стул, подняла край его рубашки, бесцеремонно оголила пояс с левой стороны, а затем затушила сигарету прямо об его кожу. Раздался дикий крик. Генри стискивал зубы, жмурил глаза, его голос ломался, и был даже чем-то похож на звуки битого стекла. – Прекрати! Прекрати! Ладно! Я всё скажу!
Брови брюнетки поднялись. Она не ожидала, что Генри расколется так быстро. Ну и неженки же пошли в нынешнее время. Лицо несчастного сейчас было больше похоже на покрасневшие смятые простыни. Один лоб сложился чуть ли не во сто складок.
Восстановив дыхание, Генри заговорил, глядя Лайле в глаза:
– Это должна была быть шутка. Просто глупая тупая шутка, мать её! Я ещё не был в курсе того, что Амелию убили, честно! А Эрик он… ну он заслужил!
– Как ты узнал где жил Эрик? Кто надоумил тебя? – закуривая вновь, продолжала она свой допрос. Генри тем временем уже и смотреть на сигареты не мог. Его глаза двумя дрожащими блюдцами сочились слезами, обрамлённые покрасневшей и вспухшей плотью.
– Эрик заслужил то, что происходит с ним! Он столько раз издевался надо мной в школе, что просто не счесть! – девушку это задело. Она вспылила и разозлилась на Генри, тут же взяла свою сигарету, встала со стула и снова резко задрала его рубашку. – Пейдж! Пейдж! Это была Пейдж! – завопил он.
Но Лайла застыла на месте, явно проигнорировав признание своего пленника. Её глаза наткнулись на одну ужасающую деталь на теле юноши, о которой ни она, ни кто-либо ещё даже и не подозревали. Её тонкая изящная рука опустилась ниже к ремню Генри, ловко расстегнув который, она приспустила джинсы.
– О Боже… – шокировано прошептала девушка. На всём правом боку Генри вдоль бедра была россыпь таких же ожогов. Имитация созвездия из шрамов, где каждую точку можно было соединить линией и получить рисунок.
Лицо юноши сгорало от стыда, он даже не мог больше смотреть Лайле в глаза. Неужели он сделал это сам с собой? Нет, ведь тогда бы он не раскололся так быстро, а даже наоборот, был бы устойчивее. Парочка точек были совсем ещё свежие, так как находились под пластырями.
– Это родители тебя так? – спросила она, выкинув свой бычок в сторону. Генри продолжал смотреть молча в пол. Его дыхание сбилось с ритма. – Отец? – предположила она, на что получила всё то же безмолвие. – Мать? – ещё раз попыталась, и на этом глаза Генри зажмурились.
– Отпусти меня, – серьёзно, но спокойно потребовал парень. – Ты получила, чего хотела. Теперь развяжи меня и выпусти.
Лайла Фиш часто применяла шантаж, считая его чисто женским инструментом. Но сейчас она впервые за всю свою жизнь испытывала сомнения.
– Ты сбежал со мной, даже зная о рисках. Почему? – спрашивала она, развязывая Генри ноги.
– Не догадываешься? Ведь ещё я устроил вечеринку, всё так же зная о рисках. Рассчитывал, что ты туда придёшь.
Лайла нахмурилась. В любой другой день её бы покоробило от отвращения к этому неудачнику. Сейчас же в груди не осталось ничего, кроме жалости. Нож перерезал последние пластиковые хомуты скрепляющие руки парня. Генри встал со стула, потирая запястья и массируя затёкшие плечи. Он обернулся к девушке со странным серьёзным взглядом, в котором не было ни агрессии, ни любви.
– Генри, мне придётся сообщить о твоих шрамах в социальную службу, – сказала Лайла.
– С чего вдруг такая опека? Увидела побитого щеночка и сразу же захотелось защитить?
– Не льсти себе. Я просто знаю, что это может испортить всю твою жизнь. Ты только представь: затяжные судебные разбирательства о том, кто прав, кто виноват, пока ты тем временем будешь прозябать в детском доме. Ведь ещё не известно, а одна ли мамочка делает бо-бо своему мальчику? Ну, а знаешь, что происходит в детдоме? Знаешь? Особенно с новенькими… с такими как ты? Их ещё называют «домашними».
– Лайла… Ты же не такая, – жалобно утверждал Генри. – Чего ты хочешь?
– Всё начинается с вымогательства. Сначала они отнимут все твои вещи, и ты останешься с одной простынкой да в исподнем. Потом пойдут издевательства. И это не те нападки, которые ты претерпевал от Эрика. О нет. В детдоме «домашних» чморят как опущенных в тюрьме. Житья не дают.
– О Господи, Лайла! Я тебя понял. Я сделаю всё, что попросишь! – громко заявил Генри.
– Хорошо, – с улыбкой промурлыкала она, а затем, встав на носочки, нежно поцеловала парня в щёку. – Ты поможешь мне допросить Пейдж!
И с этими словами Лайла направилась к выходу из здания. Генри пошёл прямиком за ней, полный злобы и разочарования. Он не видел лица своей шантажистки, не видел того, как она едва сдерживала в себе подступающую комом, к горлу, истерику.
========== Он… или она? ==========
– Ну вот мы и встретились, – со злорадной усмешкой подметил Эрик.
Одной рукой он резко схватил Коула за воротник, прижал к стене этой холодной и мрачной камеры. Второй замахнулся чтобы вмазать по смазливому личику как следует. Но их вовремя прервал чуткий кашель надзирающего.
– Я подозревал, что рано или поздно мы встретимся, – отодвигая от себя напряжённую руку оппонента, комментировал Коул. – Это ведь ты искал меня тогда, не так ли? На позапрошлом рейве. Дэнис предупреждал меня опасаться тебя.
– Ты убил Амелию! – обвинял Эрик. Его глаза горели яростным пламенем, а руки так и чесались.
– С чего вдруг такие мысли?
– Потому, что кроме тебя больше некому!
Вспыльчивый парень жертвы был уже готов наплевать на все правила этикета в этой камере, и начистить рыло, как вдруг их снова прервали.
– Райдер – на выход, – сказал один из подошедших охранников. Ключи со скрипом повернулись в замке, и Эрика вывели оттуда.
Им навстречу шёл Джеймс, стреляя явно неодобрительным взглядом на бывшего подозреваемого. К ржавым прутьям решётки тут же прижался Коул, словно бы пытаясь дотянуться до криминалиста.
– Джеймс!
– Оказывается я тебя совсем не знаю, Коул, – с полуулыбкой посмотрев на блондина, спокойно заявил он. – Но это не удивительно, учитывая тот короткий срок, что мы знакомы.
– Нет, Джеймс. Ты знаешь меня лучше, чем даже, можешь себе представить. Ты защитил меня перед Детективом. Ты… на моей стороне.
– Единственное на чьей я стороне – так это справедливости, – уже более холодным тоном заявлял доктор Стил. Его глубокие зелёные глаза сейчас больше казались карими, и от чего-то… по-родительски отчитывающими. Будто бы он немного разочаровался в Коуле.
Глаза же юноши сияли диким отчаянием, он даже хотел протянуть к Джеймсу руку сквозь прутья, схватиться хоть за какую-нибудь его часть.
– Мне нужна твоя помощь, – совсем тихо, едва слышно прошептал Коул. – Послушай… Мне нельзя в тюрьму. Даже если меня оправдают по поводу смерти Амелии, полиция Филадельфии уже заявила обо мне кому надо.
– Ч-что? Коул, я не понимаю, – сощурившись и приблизив ухо, Джеймс всеми силами старался услышать то, что ему нашёптывал этот бедолага.
– Я тебе позже всё расскажу, обещаю. Просто знай: если они узнают, что я ещё жив – то убьют меня. Пожалуйста. Мне необходимо скрыться как можно скорее!
– Ты просишь меня помочь тебе сбежать? – осуждающе спрашивал криминалист. – Ты совсем что ли сбрендил?
– Пожалуйста, – прослезился Коул. Его нос и глаза покраснели, от чего его лицо стало только красивее. Сердце в груди сжималось, и Джеймсу самому захотелось всплакнуть. – Я хочу жить… – Голос настолько мелодично и жалостливо молил о помощи, что мужчине не оставалось выбора. Он начиркал что-то на бумажке, а затем незаметно показал её юноше. «3к. Бочок».
– Даже не думай мне давить на жалость! Я криминалист, а не психолог!
И с этими словами Джеймс покинул камеры.
Коул нервно сел на скамейку, и сжал свои руки в замок. Он напряг мозги, всё пытаясь понять, что означала эта записка, и как это должно было ему помочь. Охранник, что надзирал над ним, постоянно шмыгал носом, и делал вид, будто и вовсе не замечает Коула.
Рассмотрев его поближе, юношу вдруг осенило. За крошечными окнами в решётках уже светало, и его адвокат должен был вот-вот прибыть. На решение «сбегать или нет» у Коула в запасе валялась, лишь пара минут. Он решил бегло взвесить все «за» и «против».
Нет, конечно пацан отчаянно хотел выбраться, но он даже в своих самых смелых мечтах и не надеялся, что его могут спасти. Государственные адвокаты славились своей некомпетентностью по отношениям к делам. Всё из-за их избытка, а также маленькой зарплаты. Только представить себе страшно, какой бардак должен твориться в государственной конторе, где на одного рабочего приходилось по семь, а то и по десять дел за неделю. Очевидно же, что с таким «горе-защитником», Коулу и вовек не видать оправдания.
С другой стороны, сбегать тоже не выход. Придётся приобретать новые документы, ехать из Вирджинии чёрт знает куда. И всё ради того, чтобы его не нагнало прошлое.
А может… а может пойти на сделку? Признаться, копам во всём, рассказать всё, что он знает? Хотя нет. ФБР наверняка заберёт себе это дело, и не только не подпишет Коула в защиту свидетелей, так ещё работать под прикрытием заставят.
В камеру по соседству привели одного очень худого мужчину с немытыми волосами и густой щетиной. Он безумно покосился на мальчишку и улыбнулся во весь рот своих гнилых зубов.
– Что, парень, и тебя тоже загребли? – спросил он с северным акцентом.
Коула аж передёрнуло. Живот будто молнией пробило. Этот столь жуткий взгляд мог кого угодно напугать, но его это конкретно ввело в панику.
Решение сбежать было принято со скоростью щелчка пальцев.
– Эй, офицер, – подозвал он надсмотрщика. – Эм… можно мне в туалет? Это очень срочно. Я долго уже терплю…
Мужчина в форме недовольно закатив глаза, подозвал сменщика, вытащил наручники, и заковав Коула, повёл его в туалет. Войдя в этот ад из запаха мужских выделений, парень насчитал третью кабинку от входа, всем своим сердцем надеясь, что не ошибся, и вошёл в неё. Одна рука была напрочь связанна с рукой офицера, так что поле действия сужалось до одной правой. Аккуратно сняв крышку бочка туалета, Коул с облегчением в сердце обнаружил там отсутствие воды, кусачки, и шокер.
Действовать нужно было быстро и тихо. Плюс просчитать фактор случайности, ну или помолиться на удачу. Он взял сначала кусачки, придержал цепь наручников, и освободил свою левую руку. Потом шокер, так как сталь была отличным проводником электричества, и вариант «вырубить сначала охранника» – не разумен.
Дверь кабинки резко отворилась, шокер с характерным тресканьем впился в бочину охранника, тот тихо завопил дрожащим голосом, и тут же рухнул на хрупкие плечи заключённого. Коул едва справляясь, втащил бедолагу внутрь кабинки, и усадив его на сидушку унитаза, начал раздевать.
В армии Коула конечно не готовили, но страх быть пойманным оказался отличным мотиватором. И всего за одну минуту, из заключённого он превратился в одного из офицеров. Оружие правда оставил, лишь кобуру нацепил. А то мало ли этому мужчине потом достанется за побег преступника. Так пусть хотя бы не припишут ещё и потерю табельного.
Оставалось лишь самое трудное – сделать вид, что он тут свой, и незаметно выйти из участка. Коул взглянул на себя в зеркало, в эти полные отчаянием глаза, на эти дрожащие от страха губы, вздохнул поглубже, глотнул воды, и направился к выходу.
Казалось, что все кругом на него смотрят. Это чем-то напоминало старшую школу, где каждый взгляд был оценивающим. Сердце колошматило в груди, но кое-как урегулировав дыхание, буквально сосредоточив на нём всю свою концентрацию, Коул в участке стал казался самым спокойным сотрудником. Ближе к выходу, он ниже надвинул фуражку, мимолётно показал «свой» значок, и вышел за порог на свободу.
Воздух оказался столь пьянящим и ароматным как никогда. Коулу даже почудилось, словно случилось некое волшебство и сирень зацвела прямо в это время года. Но расслабляться было никак нельзя. Он прошёл на автостоянку, опасливо огляделся, и приметив камеры наблюдения, понял, что тут опять нужно думать.
Должно было быть хотя бы одно слепое пятно. Может… за колоннами? Была там одна тачка, стоящая как-то косо. На её лобовухе уже красовалась пара штрафов. Но кого это будет волновать при выборе «спасительной птички»?
***
Позвонив в звонок около двери, Лайла на пару с Генри простояли так ещё пару минут. Внутри этого белого дома, скорее напоминающий кукольный, свет горел только на втором этаже. Идеальный момент для допроса. Пейдж по всем признакам находилась там одна, и она не спешила им открывать. Это вывело Лайлу Фиш из себя, и, наплевав на всё, девица затарабанила по этой двери со всей силы.
Слегка пухленькая носительница светлых золотистых волос тут же им отворила.
– Чего разбушевались? – возмущённо спрашивала она.
– Просто кое-кто по скорости напоминает престарелую улитку, – саркастично язвила Лайла, врываясь внутрь этого «домика Барби». – Присядь-ка, Пейдж, нам предстоит долгий разговор.
– Это вообще-то мне положено вам предлагать присесть… – робко заметила хозяйка дома, затем что-то невнятно пробормотала, и медленно уселась на белый диван гостиной.
Справа на стене горел и потрескивал цифровой камин. Тепла от него, конечно, не исходило, но уюта, зато, как оказалось ничуть не меньше, чем от настоящего. Над ним висел широкоформатный изогнутый телевизор, по которому шла какая-то игра с выключенным звуком. Генри по распоряжению своей шантажистки пошёл на кухню готовить крепкий колумбийский кофе. И оставшись наедине, Лайла тихо спросила:
– Тебе нравится Генри?
– Ч-что? Нет. Конечно же нет, – рассмеявшись отвечала Пейдж. Её лицо впервые за долгое время показало улыбку. В школе из-за убийства Амелии все кругом ходили хмурые, но именно Пейдж казалась подавленнее остальных.
– Где твои родители? Почему они осмелились оставить тебя здесь одну? По городу ведь может разгуливать убийца.
– Отец уехал проверять свой склад, там недавно заработала сингалка. Он должен вернуться где-то через час. Ну, а мама взяла сегодня ночную смену. А что?
– Значит у нас не так много времени, – совсем тихо, почти про себя, сказала гостья. Она глубоко вздохнула, и принялась за «главное блюдо». – Я знаю, что случилось на вечеринке!
– Знаешь? – повторила за ней Пейдж. Тут к ним подошёл Генри и подал им чашки. Лайла взяла свою без особых усилий, а вот хозяйке дома пришлось постараться умерить свои дрожащие пальцы, чтобы не пролить и капли на белый диван.
– Да, Пейдж… Я знаю. Я была там. Я всё видела.
– И… Кто… К-кто убил Амелию? – преодолевая саму себя, Пейдж глотнула кофе, и с решительным взглядом уставилась Лайле в глаза.
– Как кто? Ты Пейдж. Это ты её убила.
Глаза девушки наполнились тревогой, и, хотя кофе в своих руках она ещё контролировала, то бешенное сердцебиение уже нет. Казалось – дело раскрыто, и сейчас эта златовласка во всём признается, но не тут-то было.
– Лайла, так ведь? – предположила она. – Ты пришла потому, что считаешь меня убийцей? Серьёзно? Мы ведь с Амелией дружили с детства.
– Мне плевать что вы там дружили! Как и плевать на то, за что ты зарезала эту сучку…
– Выбирай выражения! – прервала Пейдж, резко встав с дивана. Лайла тоже, отложив в сторону свой кофе, не стала рассиживаться. А вот Генри, до этого сохранявший полный нейтралитет, решил наконец проявить себя. А то как бы дело не дошло до драки…
– Эй! Успокойтесь, пожалуйста. Пейдж… зачем ты попросила меня тайком проскользнуть в номер Эрика, и подложить в его вещи тот нож?
– Да, Пейдж… зачем? – язвительно повторила Лайла, сверля хозяйку дома своими провоцирующими тёмными глазами. – Не за тем ли, чтобы подставить Эрика?
– Нет! То есть да. Точнее… это он виноват, – завопила Пейдж. Её лёгкие разрывались внутри, а глаза покраснели. Она беспомощно посмотрела на Генри ища в нём поддержку, но ответом ей послужил его осуждающий взгляд. Сразу стало понятно куда ветер дул. И скрывать уже не было смысла. Она утомлённо опустилась обратно на диван, и прикрыв свои слезящиеся глаза рукой, продолжила уже более смирным тоном: – Я лишь хотела этим подбить Эрика на признанье. Я хотела, чтобы он увидел этот знак, и понял… что кто-то знает правду.
– Как ты узнала про нож? – скрестив руки на груди, спокойно поинтересовалась Лайла.
– Когда ты сказала, что была там, я подумала, что… ты же соврала, верно? Просто, если бы ты тоже была там во время убийства, ты бы уж точно не стала обвинять меня.
– «Тоже была там»??? Получается, ты всё видела? Ты думаешь мы поверим тебе в эту наглую ложь? – более агрессивно стала расспрашивать Лайла, после чего наклонилась вплотную к Пейдж, и сильно схватила её за руку. – Да если бы ты действительно была там, ты бы тут же рассказала об этом полиции! Вы же типа… С Амелией дохрена подружайками были и все дела… Чего ж ты молчала тогда? А?
– Лайла, успокойся! – попытался оттащить её Генри, пока хозяйка дома в это время обливалась слезами.
– Жертву тут она из себя строит! Ишь бедненькая какая! А Эрик тогда тут причём? Крайнего нашла, да?
Внезапно прозвучал смачный хлопок. Щека Лайлы тут же отозвалась жгучей болью. Она шокировано посмотрела на Генри, и тут же уселась на диван.
– Я сказал успокойся! – в пол голоса прорычал парень. – Можешь издеваться надо мной как угодно, но с Пейдж, ты будешь любезна, поняла? – на этот вопрос гостье оставалось лишь молча кивнуть. По правде говоря, до неё ещё просто не дошло, и она машинально склонила голову.
– Спасибо, – утирая слёзы, промычала Пейдж.
– А теперь расскажи, как всё было? С самого начала, пожалуйста. И не скупись на подробности.
– Хорошо Генри. Для тебя… Я расскажу.
Пейдж закрыла глаза, нехотя возвращаясь в тот роковой день…
========== Ночь, улица, фонарь… убийца ==========
Джеймс стоял у плиты. Он смотрел на свои руки, запачканные мукой, и недоумевал. Как он здесь оказался? Что готовил? Сколько времени? Так… На наручных часах доходило до девяти вечера. Значит, ужин? Из памяти, как на зло, выскальзывало то, как он добрался до дома. Не важно. Главное, что добрался целым и невредимым, и то хлеб. Кстати о нём.
