Текст книги "Easy riders (СИ)"

Автор книги: Edelven

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Ты романтик... – Том смотрел на меня с легкой грустью во взгляде.

– Я псих. Мы с Алисой – единственные девочки в отряде, прошедшие больше пяти экспедиций, – я смотрю ему в глаза и не могу отвести взгляд. Что-то в нем есть такое... настоящее, печальное и светлое.

– Почему?

– Потому что это реально тяжело. Даже не физически, психологически. Несколько месяцев в замкнутом коллективе при условии постоянных физических нагрузок. Мужчины выдерживают это гораздо легче, большинство девочек ломается. Законы психологии, против них не попрешь, – я улыбаюсь, не отводя взгляда. Том продолжал смотреть мне в глаза, и мне показалось, что он не хочет прерывать зрительного контакта.

– Я по-доброму завидую твоему парню – девушки, не боящиеся ехать неизвестно куда и настолько влюбленные в свою профессию, встречаются редко...

– Я в разводе, – быстро перебиваю я его, стараясь замять эту тему, и, закусив губу, опускаю голову, отгородившись от его взгляда волосами.

– Извини, Даша, я не... – Том выпрямляется и встает передо мной, стараясь заглянуть в глаза.

– Все нормально. Я выгнала мужа... бывшего мужа год назад. Не извиняйся, ты же не знал, – я подняла голову и слабо улыбнулась.

– Я расстроил тебя...

Так странно смотреть на него снизу вверх, запрокинув голову, опираясь локтями и спиной на парапет набережной.

– Все нормально, Том. Правда.

– Ты обещала песню, – он смотрит на меня, слегка наклонив голову и виновато улыбаясь уголками рта. На тебя невозможно разозлиться...

– Ладно, – я вдохнула глубже и по-русски прочитала первый куплет:

Мне приснилось небо Лондона.

В нём приснился долгий поцелуй.

Мы летели, вовсе не держась.

Кто же из нас первый упадёт

Вдребезги на Тауэрский мост?

Утром, я узнаю утром.

Ты узнаешь позже.

Этих снов дороже ничего и нет...

Я замолчала, выдохнув. Эта песня, всегда производившая на меня впечатление, сейчас зазвучала как-то по особенному, остро резанув по вроде затянувшемуся шраму.

Том задумчиво следил за мной, вслушиваясь в голос.

– Переведешь?

Я перевела текст максимально близко к оригиналу, наблюдая за его реакцией.

– Знаешь, а мне нравится. Хотелось бы послушать оригинал... – он задумчиво почесал подбородок.

– У меня она есть в плеере... Только он в гостинице... Алиса! – меня осенило, что она уже черт знает сколько времени, как уехала, а я не в курсе, где она. Я судорожно полезла за телефоном и нажала кнопку вызова.

– Да! – недовольный голос подруги порадовал меня лучше любого подарка.

– Лиса! Ты как? Все нормально? – затараторила я в трубку.

– Да нормально все, Даш! Даже не просто нормально, шикарно! Слушай, тут такое дело... я, наверное, ночевать не приеду – ты не пугайся, я с Джереми, – я, было, открыла рот, чтобы разразиться тирадой о том, что домой таки надо, но Алиса не дала мне сказать. – Дашка, он такой классный! Все нормально, я утром вернусь, не бойся за меня. Целую, давай!

Трубка издала короткий гудок, и я с удивлением воззрилась на гаснущий экран. Да что, черт возьми, с ней произошло?! Сорвалась неизвестно куда с парнем, которого впервые видит! Осторожная, вечно скептическая Алиса!

– Что случилось? – Том обеспокоенно наблюдал, как я прячу телефон.

– Алиса сообщила, что не придет ночевать. Она с твоим другом. На нее это не похоже совсем, – я вопросительно посмотрела на него, продолжая задавать себе вопросы о поведении подруги.

– На него тоже. Даша, успокойся. Джереми джентльмен и ничего плохого Алисе не сделает, – ободряюще улыбнувшись, Том протянул мне руку. – Поехали дальше? Я знаю место, где пекут потрясающие русские блины. И мне всегда было интересно, соответствуют они оригиналу или нет?

Я грустно улыбнулась, принимая его руку. Стоило его пальцам коснуться моих, как все беспокойство куда-то улетучилось, уступив место ощущению ожидания и легкого волнения. Кажется, находясь рядом с Томом, невозможно не волноваться. Не о том, как ты выглядишь, или что говоришь. Просто оттого, что он рядом.

Мы пересекли набережную и направились в сторону заждавшейся нас Тени.

====== 7. Наши девушки могут все! ======

Ресторанчик оказался маленьким и очень уютным. По всему пространству зала были расставлены круглые деревянные столики, которые окружали стулья с высокими спинками. На стенах были закреплены стилизованные окошки с расписными наличниками и картинами природы “за стеклом”, что придавало помещению чуть комичный, но очень притягательный вид.

Тома встретили тут, как родного, и тут же проводили за столик в углу, отгороженный от остального пространства тонкими деревянными решетками, увитыми каким-то подобием плюща. Вокруг потрясающе пахло свежей выпечкой, и я невольно сглотнула слюну. Даже будучи сытым, невозможно не захотеть есть от таких ароматов.

Меню было написано на русском языке с английским переводом. Прочитав название блюд, я искренне захихикала и тут же захотела узнать, что же за такое “сибирское народное блюдо” тут подают. Подошедший официант попытался нам что-то рассказать о маленьких пирожках с олениной, привезенной самолетом аж из-под Новосибирска, чем вызвал у меня бурю эмоций, выразившихся в истерическом хохоте. Сообщив ему, что как раз из Новосибирска я и приехала, и олени у нас не водятся, разве что только двуногие, я попросила честно сказать, что за мясо. Оказалось – обыкновенная телятина. Рассказав парню, что называется это блюдо “пельмени”, и что сибирским народным оно не является, потому как народа такого попросту нет, я окончательно сломала его картину представлений в отношении России. Да, медведи у нас только в зоопарке и в тайге. Вокруг Новосибирска тайги нет. Точно нет. Да правду я говорю!

Том наблюдал за просветительской миссией в моем исполнении с нескрываемым удовольствием. Еще бы, такой аттракцион! Коренная сибирячка в лондонском русском ресторане просвещает местных жителей об оленях, медведях и пельменях.

Закончив мучить мозг бедного парня, мы заказали блюдо с говорящим названием “Масленица” и чай с лимоном, дабы не скучать, пока еду готовят.

– Даша, а почему ты выбрала такую профессию? Ведь археология – вещь достаточно экстремальная. А ты... хрупкая девушка, – Том взял в руки чайник и наполнил две расписанные под гжель чашки.

– А так исторически сложилось. Мне само мое имя велело историком быть, – я приняла чашку, невольно соприкоснувшись своими пальцами с его. Теплые...

– Имя? А при чем тут имя? – он недоумённо посмотрел на меня, отпуская чашку.

– Мое полное имя – Дарья Сергеевна Лихачева. Был такой русский историк, Дмитрий Сергеевич Лихачев. Один из величайших мировых лингвистов и историков, его работы на большинство языков мира переведены. Именно он первым систематизировал и провел глубокий историко-культурный анализ русских летописей. Ну, летопись – это то же самое, что и хроника…

– Я понял, – Том с интересом наблюдал за тем, как я бросаю в чашку кусочек лимона. – Ты говорила про имя.

– Так вот. Если взять инициалы, то мы с ним полные тезки. С той только разницей, что я женского пола. А если серьезно, то классе в седьмом средней школы мне в руки попала книга Курта Керама “Боги, гробницы, ученые: роман археологии”. Я ее прочитала и стала заглатывать исторические книги, как киты планктон. Научные, художественные – какие попадались. Потом не на шутку увлеклась историей Второй Мировой войны и стала изучать историю своей семьи. Восемь наших родных ушли на фронт, вернулись четверо. Двое официально считаются погибшими, а о двух братьях моего прадеда ничего не известно было – почти шестьдесят лет считались пропавшими без вести. Одного я смогла найти. Погиб под Сталинградом, похоронили в братской могиле в небольшой деревне... Мы туда ездили с бабушкой... – я тряхнула головой, отгоняя воспоминания о той поездке. Тяжело было. Очень тяжело... – После школы поступила в университет, училась, что называется, запоем. На втором курсе решила, что в аспирантуру пойду обязательно. Окончила университет с отличием, несколько месяцев назад защитила диссертацию и получила научную степень по археологии. Отдохну годик – и за докторскую возьмусь. Вот так.

– Здорово... Получается, у тебя увлечение историей в крови! – Том откинулся на спинку стула, прихлёбывая чай. – А что сподвигло тебя сесть на мотоцикл?

– Не поверишь, это тоже в крови, – я повторила его движение и сделала глоток чая. – У моего деда был мотоцикл, сколько я себя помню. Потом мама вышла замуж за батю, и к нам домой стали приходить его друзья. Батя – старый байкер. Сейчас не катается, но стоило мне купить мотоцикл – периодически отбирает у меня ключи и выезжает. Я на права-то сдала по его инициативе.

– Твой отец тебе не родной? – он осёкся, поставил чашку и виновато глянул на меня. – Да что ж я так сегодня, а... Даша, извини, пожалуйста...

– Да за что? Том, все отлично. Да, не родной. Мне десять лет было, кода они с мамой поженились. Разом и отца и сестру приобрела, Лену. Общих детей у них с мамой не получилось, только мы вдвоем. Знаешь, я считаю, что отец тот, кто вырастил. А вырастил меня батя, и его фамилию я ношу. Он потрясающий человек. Настоящий мужчина. Полжизни отдал армии, сейчас полковник запаса, – я ободряюще улыбнулась виноватой физиономии, казавшейся еще более обаятельной, чем обычно.

– Твой отец – военный? Ничего себе!..

– Военный. Служил в воздушно-десантных войсках. Ну, в “летающей пехоте”. Успел повоевать и в Афганистане, и в Чечне в девяносто четвертом. Я очень им горжусь, – я прикрыла глаза и улыбнулась всплывшей перед глазами картинке: батя в форме на параде в честь девятого мая. И мама рядом с ним. И мы с Ленкой. Идем по улице, едим мороженое и смеемся. Блин, как же я соскучилась по ним за этот месяц...

Нам, наконец, принесли блюдо блинов, которое мы с увлечением принялись разорять. Вишневое варенье и нежная сметана, поданные к ним, оказались выше всяких похвал. Блины были чуть толстоваты, с хрустящим краем, хорошо сдобрены сливочным маслом и кушались ну очень вкусно.

– Ну, как? – Том окинул взглядом стол и потянулся за салфетками.

– Вкусно. Очень. Только я привыкла к слегка другим блинам, – я запихнула последний кусочек в рот и с наслаждением его проглотила.

– Это к каким? – он смерил меня хитрым взглядом, пальцами мучая салфетку.

– У нас их пекут раза в два тоньше и сильнее зажаривают, чтобы белых мест почти не оставалось.

– А ты умеешь? – ко взгляду добавилась улыбка, от которой мне захотелось то ли растечься от удовольствия, то ли спрятаться под стол.

– Умею, – я наградила Тома ухмылочкой в стиле “а мне не слабо”.

– Хочу попробовать! – он протянул мне руку в приглашающем жесте, наклонившись вперед и чуть сузив глаза.

– Легко! Но я сомневаюсь, что меня здесь пустят на кухню! – я рассмеялась его улыбке, просчитывая в голове, что же будет дальше. Ты смотри, блинов ему моих захотелось!

– Я с удовольствием пущу тебя на свою кухню! – Том с нескрываемым удовольствием наблюдал за моим выражением лица, меняющимся с ехидного на обалдевше-удивленное. – В супермаркет можно заехать по дороге.

– Мистер Хидллстон, вы приглашаете меня к себе домой? – я приподняла бровь, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Сердце зашлось, как сумасшедшее, бросив кровь к лицу. Хорошо, что тут неяркий свет – не так видно.

– Приглашаю. На блины, – он расхохотался, отбросив салфетку. – Я же говорил, что я бог Локи?

– Том, это поистине божественная наглость! – я расхохоталась в ответ, хлопнув ладонью по столу, и наткнулась на насмешливый взгляд Тома. – Думаешь, мне слабо? А поехали! Будут тебе блины!

– Ура! – Том жестом подозвал официанта, расплатился, и мы покинули ресторан.

Сидя за спиной Тома на мотоцикле, петляющем по ночным улицам залитого разноцветными огнями города, я не могла отделаться от ощущения, что это все как-то нереально и происходит не со мной. Одна часть моего мозга истошно вопила о том, что надо прекращать это все, разворачивать мотоцикл и ехать в гостиницу, а вторая судорожно вспоминала бабушкины уроки блинопечения и список необходимых продуктов.

Мы резко затормозили, и я влетела в спину Тома, чуть не столкнувшись шлемом с его головой. Думаю, ему бы не понравилось...

– Чего задумалась? – он обернулся ко мне, сверкая улыбкой. Мы стояли на парковке возле Теско, здоровенного супермаркета.

– Вспоминала, что нам нужно для исполнения коварного замысла, – я улыбнулась и спрыгнула с мотоцикла. Раз уж начала, надо идти дальше. Иначе какого черта ты сюда ехала, милая?!

По магазину мы пронеслись, словно тайфун. Я долго соображала, где ж тут взять пищевую соду, и в итоге обнаружила ее в разделе детского питания. Интересно у них тут деток кормят...

– Так, вроде все. Случай, а у тебя сковородки какие дома? – я подняла глаза на Тома и снова почувствовала себя кнопкой. Чего ж ты такой высокий-то, а? Интересно, как бы ты смотрелся пассажиром на моем мотоцикле? Смешно, наверное... А если еще и шлем мой надеть!

– Даша, откуда я знаю, какие у меня там сковородки?! Обычные, наверное! – Том захохотал, глядя на мою растерянную физиономию. Правильно, додумалась, о чем спросить. – Выбери какую надо сковородку, и все!

Я ухмыльнулась картинке, нарисованной воображением, и отправилась в нужный отдел. Какая прелесть: я, Том и сковородки.

Добравшись до мотоцикла, мы остановились: пакет получился объемистый, а я по недомыслию отстегнула и оставила в гостинице кофры. Ладно, еще и не так ездили! Я водрузила пакет себе на колени, уцепилась за Тома одной рукой, и мы тронулись. В жизни не видела, чтобы человек так аккуратно управлял мотоциклом. Меня не напрягало даже в поворотах, пакет не делал даже малейших попыток свалиться со своего места.

Мы еще немного попетляли по улицам и наконец свернули в довольно респектабельный район. Машин почти не было, и мы полетели по прямой улице, остановившись почти в самом ее конце, у небольшого трехэтажного особняка. Его темные окна смотрели на нас молча, словно изучая неожиданную гостью.

– Пошли? – Том отобрал у меня пакет, и мы двинулись к высокому крыльцу, украшенному вазонами с какими-то цветами, идентифицировать которые я не смогла.

Поднявшись на второй этаж, мы ввалились в квартиру. Прихожая оказалось светлой, отделанной деревом и обставленной мебелью в классическом стиле. Ничего лишнего – прямые линии, светлые тона... Том унесся вглубь, унося с собой пакет. Я оглянулась в поисках крючков или полки, куда можно пристроить шлем и куртку.

– Давай! – вернувшийся Том забрал у меня вещи и отправил их в шкаф.

Я сняла боты, пристроив их у порога, и перекатилась с пятки на носок. Знаю, что тут не принято разуваться, но я больше не могу ходить в жестких мотоциклетных сапогах. Ноги устают, да и жарко.

– Что такое? Ноги устали? – Том с интересом наблюдал за моими манипуляциями с обувью.

– Есть немного. Ботинки жесткие. Я ж рассчитывала, что я буду тебя возить, – я разогнулась и улыбнулась ему. – Так, где кухня? Я готова к изготовлению блинов!

Том увлек меня вглубь квартиры, приведя в большую, по российским меркам, кухню. Оформленное в серо-зеленых тонах пространство казалось еще шире за счет светлого пола и стеклянного круглого стола, расположившегося в середине комнаты. Здесь же стоял наш пакет, из которого вызывающе торчала ручка сковородки. Прелестно, просто прелестно.

Попросив у Тома большую чашку, поварешку и две вилки, я взялась за дело. На вопрос, зачем мне именно две вилки, я ухмыльнулась и пообещала, что ему понравится. Меня бабушка так готовить учила, а бабушкины заветы – это святое! Да и не знаю я, как по-английски будет «венчик».

Через полчаса кухня наполнилась запахом свежеприготовленных блинов. Первый блин, естественно, получившийся комом, я слопала сама, несмотря на протестующие вопли хозяина. Должна же я убедиться, что это вообще съедобно?! А ничего, кстати, получилось...

Видимо, красивую стопку блинов мне напечь не удастся. Том сварил кофе и таскает их прямо у меня из-под носа, то есть с большой тарелки. И улыбается, как кот после поглощения блюда сметаны!

– Вкусно тебе? – я рассмеялась, глядя на его физиономию с надутыми от запиханного в рот блинчика щеками.

– Вкусно! Мне больше нравится, чем в ресторане! – он прожевал блин и потянулся за кофе.

– Ты мне льстишь! Куда! – я в шутку замахнулась на руку, потянувшуюся за очередным блинчиком. – Дай допечь, чуть-чуть осталось!

– Ты не устала? Уже почти два часа тут стоишь, – Том закинул ногу на ногу в своей фирменной манере, заставив меня шустро заинтересоваться происходящим на сковородке.

– Немного. Как-никак, четвертый час утра, – я подмигнула ему, складывая блинчик в тарелку и кладя сверху маленький кусочек сливочного масла. – Вот сейчас тебя докормлю и домой поеду. А ты – баиньки.

– Куда – домой? В гостиницу? – он встал со стула и подошел ко мне, уперев руку в каменную столешницу. – Никуда ты не поедешь! Ты не знаешь город, ты устала, а это значит, что тебе нельзя садиться за руль! Я тебя не пущу!

– Я вызову такси. Том, ну, правда, мне надо домой. Я не могу остаться у тебя, это...

– Это нормально! Я притащил тебя сюда среди ночи, ты кормишь меня потрясающими блинами и еще куда-то собираешься! – он наклонил голову, в упор глядя мне в глаза. – У меня есть гостевая комната, и ты остаешься тут.

– А твои соседи и вообще... – я чувствую, что снова краснею от близости этого потрясающего парня. Он предлагает мне остаться? Я такого даже представить себе не могла! Но блин, как же это неудобно... Он известный человек, его все знают...

– Моим соседям нет никакого дела до моих гостей. Даша, прекрати отпираться. Я тебя все равно никуда не пущу. Выспишься, утром я отвезу тебя в гостиницу, и мы поедем кататься дальше. Алису заодно заберем. Я же обещал показать тебе Лондон? – Том продолжает смотреть на меня, не отводя взгляда. Тебе невозможно отказать. Мне жутко стыдно, но это просто невозможно.

– Обещал. Том, я... – я отчаянно стараюсь подобрать английские слова из тучи мыслей, проносящихся в голове.

– Вот и отлично! Кофе сделать? А то ты все печешь, а не ешь! – его взгляд наконец отпускает меня, перемещаясь на кофеварку и давая вздохнуть. Оказывается, я даже забыла, как дышать.

– Давай! Я с удовольствием! – я улыбаюсь, отправляя на сковородку предпоследний блинчик.

Только усевшись за стол напротив Тома и вдохнув аромат кофе, я поняла, как устала. Столько событий за один день... Я, наверное, в жизни столько не улыбалась, как сегодня.

Блинчики мы уничтожили махом. Не успели оглянуться, как на тарелке остались два сиротливых треугольничка. Со смехом утащив себе по одному, мы допили кофе и поднялись из-за стола. Том отправил посуду в машину, не дав мне даже прикоснуться к грязным тарелкам, и, перехватив под локоть, повел прочь из кухни. Мы прошли мимо темной гостиной и остановились перед двумя совершенно одинаковыми дверьми.

– Проходи, это твоя комната, – он кивнул на левую дверь и распахнул ее передо мной. – Если что-то понадобится, моя комната напротив.

Я сделала шаг внутрь, и комната осветилась теплым желтым светом. Том стоял, прислонившись к косяку и убирая руку с выключателя. Я благодарно улыбнулась ему – он прав, я безумно устала и неизвестно, как бы искала дорогу в отель с навигатором телефона среди ночных улиц незнакомого города.

– Спокойной ночи, Даша.

– Спокойной ночи, Том.

Он подмигнул мне, закрывая дверь. Я услышала, как закрылась дверь в комнату напротив, и огляделась. Просторная комната с небольшим диванчиком, шкафом в углу просторной кроватью посередине. Все в тех же светлых, деревянных тонах, ласкающих взгляд. Я потянула ручку боковой двери и оказалась в ванной, где стянула с себя джинсы и бюстгальтер, оставшись в трусиках и майке. Буду спать в этой, другой у меня все равно нет.

Умывшись, я вышла в комнату, бросила джинсы на диванчик и забралась под одеяло. Прикрыла глаза и попыталась восстановить события прошедших суток. Подумать только – вчера утром мы с Лисой выезжали из Парижа! За сутки мы переплыли Ла-Манш, доехали до Лондона, познакомились с совершенно потрясающими парнями. Судя по тому, что мой вечный холостяк – Алиса слиняла неизвестно куда, отобрав у меня навигатор, Джереми тоже потрясающий. Я впервые отдала ключи от мотоцикла кому-то, кроме отца, прокатилась по Лондону пассажиром, держась за своего, фактически, мужчину мечты, напекла ему блинов и сейчас лежу в гостевой комнате его дома! Обалдеть можно!

Я улыбнулась этим мыслям и сама себе, проваливаясь в блаженный сон счастливого человека.

Телефон. В моем сознании настойчиво звонил телефон. Я разлепила глаза и обвела ими комнату на предмет источника звука. Взгляд остановился на джинсах. Точно, я же вчера так его в кармане и оставила.

– Алло? – мой сонный голос был прерван негодующим воплем подруги.

– Дашка?! Где ты? Я вернулась, а тебя нет! Хозяйка говорит, что ты не появлялась вчера! Где ты есть, время десять утра?! – голос Алисы врезался в мое еще не проснувшееся сознание, словно бензопила в бревно.

– Лиса, подожди... Я у Тома, мы вчера...

– У Тома?! Ой... ладно, извини. Даш, ты когда будешь? Я просто не спала сегодня... – голос Алисы резко поменял тон на понимающий. Представляю, чего она уже себе напридумывала, воображение-то буйное.

– Сейчас умоюсь и приеду. Спи.

– Не торопись. Может, лучше в городе встретимся? Я посплю часика три-четыре и позвоню, ладно? – В голосе Алисы плескалось любопытство. Правильно, я бы на ее месте тоже изошла от нетерпения.

– Посмотрим. Спи давай, – я нажала на кнопку отключения вызова и бросила телефон на диванчик, потянувшись за джинсами. Стоило мне натянуть их, как в дверь постучали.

– Даша, ты проснулась? Можно? – невыразимо бодрый голос, раздавшийся за дверью, заставил меня подскочить на месте и начать приглаживать стоящие дыбом волосы.

– Да, я сейчас... – я сделала шаг навстречу открывающейся двери, за которой стоял Том. Он оглядел мою свежепроснувшуюся физиономию и широко улыбнулся.

– Ты такая смешная, лохматая... С добрым утром! Блинчики я печь не умею, но кофе готов! Я тебя жду! – он снова подмигнул мне и скрылся за дверью, оставляя наедине с чувством непонятного торжества и удивления.

====== 8. Пора. ======

Я ненавижу прощаться. Самое сложное – это повернуться спиной к человеку и идти дальше своей дорогой. Особенно, если этот человек вызывает у тебя ощущение неконтролируемого счастья, заставляя улыбаться до ушей в любой ситуации.

Том сдержал свое обещание и почти трое суток безотрывно катался с нами по Лондону и его окрестностям, показывая известные на весь мир достопримечательности. В Вестминстерском аббатстве мы с Лисой зависли на добрых полдня, и были практически выманены оттуда предложением посмотреть на руины замка, сожженного еще во времена Столетней войны и с тех пор так и не отстроенного. Мы рванули к этим руинам и, только выехав за городскую черту, выяснили, что ехать до них еще километров двести. Ну, куда деваться, не назад же поворачивать.

Добравшись до замка, мы были поражены: темные, полуразрушенные каменные стены с явными следами горения, от которого частично оплавлялись даже камни, врезались в темнеющее небо острыми зубцами, словно разрывая сумеречный воздух. Огни подсветки, имитирующие свет факелов, переносили воображение во времена короля Ричарда II и рисовали картины захвата замка восставшими крестьянами под предводительством Уота Тайлера. Словно наяву виделись врывающиеся в замковые ворота вооруженные люди, полыхающие огнем справедливого, по их мнению, негодования. Они крушили все вокруг, срывали со стен дорогие гобелены и убивали всех, кто попадался им в коридорах замка… От этих картин по спине пробегал холодок, но даже в своей средневековой жестокости замок был прекрасен.

Уже совсем стемнело, когда до нас дошло, что пора бы найти место для ночлега. Возвращаться в Лондон уже не было смысла, да и ехать по ночной трассе было попросту страшно. Но Джереми сказал, что рядом с руинами есть оборудованный кемпинг с домиками для туристов. Недолго думая, мы с Алисой запрыгнули за спины парней, и мотоциклы с ревом сорвались со стоянки.

Каждый раз, садясь за спину Тома и наблюдая, как Лиса садится за спину Джереми, меня охватывало странное чувство, словно так не должно быть. Я привыкла всегда быть в седле, контролировать дорогу и отвечать за то, что я делаю. А тут – меня везут на моем же мотоцикле. И стиль вождения у Тома, вкупе с умением управлять двухколесным зверем, гораздо лучше моего. Кстати говоря, мне так понравилось кататься пассажиром за широкой спиной мужчины! Удобно, ветром не сдувает даже на ста тридцати, и вообще… Сидеть в седле за таким мужчиной и не получать от этого удовольствия просто невозможно!

Подъехав к кемпингу, мы обнаружили, что свободен только один домик с двумя кроватями, а палатку мы с Алисой опрометчиво оставили в гостинице. Спать на мотоциклах нам, естественно, никто не позволил. А так бы запросто, благо опыт ночевки под открытым небом мы приобрели еще в Белоруссии, когда застряли в чистом поле на дороге до Бреста.

Сняв доставшееся волей случая жилище, мы развели костер в специально предусмотренном для этого очаге у дома и уселись вокруг, глядя на огонь. Есть не хотелось, но вот выпить чего-нибудь горячего было бы нелишним.

Том откопал на маленькой кухоньке, имевшейся в домике, чайник и кружки, а мы с Алисой прошлись вокруг и нашли место, где можно набрать воды и взять чайную заварку. Подвесив чайник над огнем, я потуже запахнула куртку и подобрала ноги. Нет, спать под открытым небом было бы вообще не здорово.

– Замерзла? – Том, усевшийся рядом, обеспокоенно посмотрел на меня.

– Так, немножко. Сейчас согреюсь, – я ободряюще улыбнулась ему и выправила руки из рукавов. – Эх, гитары не хватает...

– Гитары? – он удивленно приподнял брови. Мы с Алисой переглянулись и подумали, видимо, об одном и том же.

– Гитары, гитары. Дашка у нас отрядная певица. Как народ вечером у костра соберется, она гитару – в руки и на полночи всякий русский рок петь, – Алиска хитро улыбнулась, игнорируя показанный мной втихаря кулак.

– Даша, ты же говорила, что не умеешь петь? – выражение лица Тома в этот момент можно охарактеризовать одним словом: «спалили».

– А я и не умею. Просто любой уважающий себя археолог знает простые гитарные аккорды, а чтобы петь то, что поем мы в экспедиции, вокальный талант особо не нужен, – я улыбнулась и тряхнула волосами, чуть виновато глядя на Тома. Ну, кто меня за язык тянул?..

– Так, девочки, кто хочет глинтвейн? – из темноты как по волшебству появилась сначала улыбка, а потом и сам Джереми, держащий в руках небольшой термос.

– Где ты его взял? – Алиса подпрыгнула, забирая у него из рук термос и освобождая место рядом с собой. Я наблюдала за этой сценой с долей умиления: надо же, моя лучшая подруга, которую я знаю страшно сказать, сколько лет, ведет себя как влюбленная девчонка. И, что самое главное, смотрится это поведение очень органично. Первый раз ее такой вижу.

– У хозяев кемпинга. Термос надо будет утром отдать. У них можно еще и гитару в аренду взять, – он разлил глинтвейн по кружкам, а по заблестевшим глазам Тома я поняла, что попала.

– Где, говоришь, дом хозяев?.. – Том поднялся и направился в сторону, в которую указал ему приятель.

Минут через двадцать он вернулся, держа в руках акустическую шестиструнку светлого дерева с черным лакированным грифом. Улыбка, игравшая на его лице, могла запросто поспорить с улыбкой Чеширского кота периода близкого общения со сказочной Алисой.

– На! – он вручил мне гитару и плюхнулся рядом. – Даша, я хочу послушать, как ты поешь.

– Том, я не умею петь! – я мотаю головой в попытке все-таки отмазаться от проявления отсутствующего певческого таланта, но меня беспардонно перебивают доносящиеся со всех сторон вопли:

– Я что, зря за гитарой ходил? – убийственная доля иронии в голосе заставила меня нахохлиться, словно обиженного воробья.

– Даша, я тоже хочу послушать!

– Дашка, прекрати ломаться, я подпою! Играй давай! – сидящая напротив Лиса подмигнула мне и поближе придвинулась к Джереми.

Я тяжело вздохнула и подёргала пальцами струны. Не строит, придется подтянуть. Я потихоньку начала подкручивать колки, слушая получающийся звук. Провозилась минут десять, зато, когда настроила, гитара на радость мне выдала чистый аккорд.

– Чего играть-то? – я выжидающе уставилась на Алису, задумчиво чешущую кончик носа пальцем.

– А давай нашу, которую Виконт в том сезоне пел! – глаза подруги загораются азартными огоньками от нахлынувших воспоминаний.

– «Древность»? – я пробежала большим пальцем по струнам, извлекая мелодичный звук.

– Ага!

– Девочки, говорите по-английски, нам тоже интересно! – взмолился Том и пододвинулся ближе ко мне, одновременно вытягивая ноги к огню.

– Мы песню обсуждаем. Только по-английски под гитару я петь не умею точно, – я заскользила пальцами по грифу, вспоминая нужную последовательность аккордов.

– Ааа… ну, пусть по-русски. А что за песня? – он с интересом наблюдал за моими руками.

– Наша, отрядная. Уже лет десять, наверное, ее поют в каждой из наших экспедиций, – я улыбнулась ему и подняла глаза на Алису: – Готова?

Получив в ответ кивок, я еще раз пробежалась по струнам и взяла несколько пробных аккордов. А вслед за ними повела основную мелодию.

Сколько тайн и сколько лет

Та земля хранит?

И свободы пьяный ветер

Голову кружит…

А под землею тишина –

Времени тропа,

По которой я пройду:

Меня Древность позвала.

Пыль раскопок на плечах,

Яркий солнца свет.

В этом мире ничего

Мне дороже нет.

Шум Катуни, шепот звезд,

Вечная луна.

Знать судьба моя такая –

Меня Древность позвала.

И проникший в глубину

Солнечный огонь

Открывает для меня

След эпохи той.

На вопрос такой:

Зачем такая жизнь тебе нужна?

Я отвечу как всегда:

Меня Древность позвала.

Меня Древность позвала…*

Затих последний аккорд, а мы с Лисой не отрываясь смотрели друг на друга. Древность. Пыль и жара, полог палатки… всего три недели в этом году мы были в экспедиции, и, когда вернемся, ехать на Алтай будет уже поздно… Безумно захотелось домой и туда, к ребятам. Выйти на раскоп с саперной лопатой, зачистить каменную кладку кургана, искупаться в обжигающем холоде течения Катуни, выйти ночью на берег и смотреть на огромные, близкие звезды…

– Даша, Алиса… у меня слов нет. Вы с таким чувством поете… – я повернула голову и наткнулась на задумчивый взгляд Тома.

– Мы просто очень любим то, что делаем, – Алиса широко улыбнулась, а я заметила руку Джереми на ее талии. Интересно, однако…

Мы просидели до глубокой ночи, допивая глинтвейн вперемешку с горячим чаем и болтая обо всем на свете. Мы с Алиской вошли во вкус и распевали песни под неожиданно обретенную гитару. Наконец меня сморило, и Том вызвался проводить меня в домик. Я уснула, едва коснувшись носом подушки.